Новая жизнь. Финал

Глава 14

— И чего ты к нему привязался? — спрашивает Акая Но, больше известная на Восточном побережье как «Бритва Но», частично из-за своего острого язычка, а частично из-за давней привычки таскать лезвие бритвы за щекой, еще с тех пор, когда она дралась в женских бандах за власть и авторитет на районе.

Намикадзе Ото, бывший вакагасира Семьи Кумы, вздохнул и покачал головой. В салоне комфортабельного черного автомобиля представительского класса было прохладно, царил полумрак. Но самое главное, что обеспечивал этот салон — не комфорт с кондиционированным воздухом, не приятный полумрак и мягкие кресла. Главным преимуществом салона автомобиля такого класса была небольшая кнопка, на которую он надавил, едва услышав вопрос. Пассажиров и водителя разделила плавно выехавшая звуконепроницаемая перегородка. Все. С этого момента они наедине.

— Ты же меня знаешь, Бритва — говорит он, открывая небольшой бар и окидывая взглядом несколько бутылок с напитками, от виски и шампанского и до минеральной воды и апельсинового сока: — я просто так никуда не бросаюсь. Вспомни наш район, вспомни откуда мы с тобой начинали. Помнишь? Постоянный холод в общаге, жили черте-где, порой на пожрать денег не было и томатным супом обходились. Мисаку-тян с соседней улицы? А теперь… вот. — он обводит взглядом роскошный салон автомобиля: — мы уже влиятельны. У нас уже есть власть и деньги. И только небольшой шаг отделяет нас с тобой от вершины.

— Так ты уже там, на вершине своей — рубит «Бритва Но»: — когда Кума-сан умер, по всем правилам должен был власть над Семьей взять его наследник, заместитель. Все это знают. Просто … уж больно много наших людей в этой «Резне в Сейтеки» погибло. Все знают, что не только Кума, но и Ногаки-сан, и все советники, все, кто выше рангом, все умерли. А кто не умер, так тот, как Ситагаки-сан в больнице. Ты же остался за старшего… фактически уже управляешь. Вся семья тебе лояльна, ну, кроме Собакоголовых Инумуры. Этот сын кобеля и суки продолжает воду мутить.

— Вот ты и обозначила важный вопрос. Инумура-сан. Можно называть его и его последователей Собакоголовыми, можно смеяться, что его предки были голоногими, как и он сам, можно считать его смешным чудаком, но нельзя забывать, что под ним половина игорных домов побережья. И пусть его люди в основном промышляют в деревнях и небольших поселках, но недооценивать бойцов Инумуры я бы не стал. — отвечает Намикадзе Ото, про себя думая, что войну они бы может и выиграли, уж больно разрозненны силы Инумуры, неорганизованы и необучены его бойцы, у них нет выхода на поставки огнестрельного оружия… но это все бойцы Инумуры компенсировали звериной яростью и деревенской крепостью. А сейчас нам меньше всего нужна свара внутри Семьи, и так уже Хисаюки Ма, по прозвищу «Черный Ма» руки в Сейтеки тянет, мол осталась Семья без оябуна, погоревали и будет, достойных среди них нет, давайте под руку к «Черному Ма», тем более что тут рядышком совсем. Рукой подать.

Так что драка внутри Семьи ни ему, ни Инумуре не с руки, а ведь Инумура и его бойцы — только верхушка айсберга. Есть еще эти чертовы додзе, которые «мзду уважения» сразу же платить перестали, как Кума умер, и то верно — это же не дань, не налог, а именно «мзда уважения к достойному человеку», а так как человек умер и непонятно кто сейчас во главе… в общем до лучших времен, чао-бамбино-сори, а даже и будет кто новый — еще посмотрим платить или нет. Обнаглели твари, что сказать. А ведь он даже как встарь, как деды делали — пройтись по школам и додзе с молодыми бойцами и втолковать в этих уродов немного истины — не может. Потому как следят сейчас за ними из Главного Полицейского Управления и все местные копы, которым они деньги платили — как один от сотрудничества отказались и предупредили чтобы Семья на дно залегла. Временно.

Туда же и портовые работяги. Одним из постоянных и весьма значимых источников дохода Семьи всегда была контрабанда, она же помогала и поддерживать боевой потенциал, снабжая огнестрельным оружием, строжайше запрещенным на территории страны. Траффик в страну и из страны, неважно будь это товары, оружие или люди — был настолько привычным и постоянным, что многие искренне считали Семью — контрабандистами. Но после «Резни» все изменилось. В порту назначили нового начальника, половина из бывших на прикормке чиновников так же резко отказалась сотрудничать, а оставшиеся были поставлены в такие тяжелые условия из-за постоянного контроля со стороны нового начальства, что едва-едва могли провести по контейнеру в неделю! И с ними тоже ничего не сделаешь, Главное Полицейское Управление и его командированные сюда следователи — бдили за каждым шагом, ежу было понятно, что шаг в сторону и тут же всех причастных упакуют и сроки навешают. Надо же как-то копам компенсировать что упустили, надо как-то оправдываться.

Сюда еще прибавить и девчачий профсоюз, что эта Охотница за Драгоценностями устроила, стерва каких поискать. Пока Кума был — она и ее девчонки исправно платили, и неожиданно эта странная придумка неплохие деньги стала приносить. А вот после того, как Кума умер — как отрезало. Понятно, что старик ее баловал, у него вообще пунктик на своем клубе, «Медвежьем Кругу» был. Но ведь старик уже умер, и никто ей поблажки не будет давать! А она — только голову вздернула, мол не буду я с тобой говорить… еще и ребят избила, которых он прислал «мягко» с ней поговорить… уж тут Ото сам взъелся и прислал уже бойцов, четверых, с битами и кастетами, чтобы этой дуре мозги вправили, в полицию она заявлять не будет, у самой рыло в пушку, но… с приехавшими бойцами Семьи — вдумчиво и вежливо поговорил Сомчай Дробитель Черепов. Спокойно так. Ну… драки не было, поговорили и разошлись, но всем было понятно, что — схавали. Съели. Проглотили. В былые времена кишки этого Сомчая на соседнем заборе бы развесили, а Косум бы китайскими членами давилась в борделе на континенте, долги отрабатывая, но сейчас…

Авторитет Семьи падал стремительно и если не предпринять никаких мер — то скоро не будет никакой Семьи. Не будет ничего.

— И как тебе этот… бастард поможет? — спрашивает «Бритва Но», поигрывая своей новой игрушкой, золотым браслетом с встроенным лезвием. Щелк! — выскакивает острый клинок, она прижимает его пальцем и снова — щелк!

— Бастард… — хмыкает Ото: — вот видишь, даже ты его так называешь. Все в нем сыночка Кумы видят. Если я его поддержкой заручусь — то никто мою власть оспаривать не станет. Как будто Кума жив еще.

— Это ж против правил — хмурится «Бритва Но»: — так же не делается… хотя тогда про Собачьеголовых можно не волноваться, Инумура Куму обожал и с удовольствием под его сынка ляжет, но все же… так не делается.

— Ямагути-гуми в свое время возглавляла женщина — отвечает Ото: — помнишь? Фумико Таока, жена предыдущего главы, Кадзуо Таока. Она управляла самой большой Семьей в Японии.

— Но это было исключение! Кадзуо убили, а его заместитель и преемник, назначенный им — был в тюрьме и она возглавляла Ямагути-гуми лишь временно!

— Именно, дорогая. Не было ни главы, ни его преемника. У нас такая же ситуация. Глава умер. Умер его преемник. Умерли советники. Все умерли, нахрен! По-хорошему после такого Семья распадается!

— Не надо. — тут же реагирует «Бритва Но»: — не надо распадаться. Я только к этой всей роскоши привыкла. И прекрати называть меня «дорогая».

— Сам не хочу — отвечает. Ото и наконец выбирает себе бутылку с напитком. Апельсиновый сок. Пусть встреча скорее формальность, но голову он хочет иметь ясную. Выпить и потом можно будет…

— Вот смотри — говорит он, отпив немного горьковатого оранжевого сока из хрустального бокала: — Фумико Таока вообще женщина была! А у нас — сын! Наследник! Да никто и пикнуть не посмеет!

— А… вдруг он и вправду начнет права качать? В себя поверит и полезет Семьей управлять? Власть перехватит? — задает резонный вопрос «Бритва Но»: — и тебя отодвинет?

— Что? Серьезно? Да ему только вникать что вокруг происходит нужно лет пять как минимум, это же обычный школьник! Семья у него обычная, отчим менеджер какой-то, а мама — знойная цыпочка в свое время в банде ходила, даже одно из подразделений «Портовых Девчонок» возглавляла, видимо тогда с Кумой и подружилась… но сейчас обычная домохозяйка. Я узнавал, Кума о том, что у него сын есть сам не знал. Видимо вот только как познакомился с пацаном на шоу, так и понял. Никакого надлежащего воспитания у него нет. Бой с Сомчаем в тот раз — подставной.

— Говорят он с Наоей «Мангустом» бился. — говорит «Бритва Но» и в голосе у нее сомнение звучит: — дыма без огня не бывает…

— Даже если он талантливый боец — ну и что. Наоборот хорошо, будет у него на чем с этими утырками из додзе и школ боевых искусство сойтись. А управление у меня он никогда не перехватит. — отвечает Ото: — ты так говоришь, будто не знаешь…

— Ну… это если у тебя рук хватит… — с сомнением тянет «Бритва НО» и Ото — хмыкает про себя. Вот оно, то, из-за чего весь этот разговор ею и затеивался. Вот оно. А он ждал — когда наконец его давняя подруга про себя спросит и как именно.

— Акая — называет он ее по имени, и она немного дергается от неожиданности: — Акая, я ничего не забыл. Я — такой же, как и был тогда, когда мы с тобой мерзли на набережной в мокрой одежде, после той драки, помнишь? Я не забыл ни твоей доброты, ни твоей верности, Акая, ты можешь не беспокоится. Как только я стану оябуном Восточного Побережья — у меня появится советница и преемница, которую все помнят по кличке «Бритва Но».

— Прекрати — буркает она и на ее бледных щеках появляется румянец: — дурак! У нас с тобой ничего не может быть! Мы же друзья, помнишь?

— И я не настаиваю ни на чем больше. Хотя в сексе ты … весьма умела…

— Клянусь, я что-нибудь отрежу тебе, невыносимый Ото!

— Ну нет, ты слишком меня любишь… — поддразнивает ее он: — и потом тебе тогда придется отвыкать от «всей этой роскоши».

— Это… аргумент — соглашается «Бритва Но» и снова убирает скрытое лезвие в браслет: — но на меньшее чем самая главная советница — я не согласна. Вот как Нему-сан у Кумы!

— Советница и преемница. Нему-сан у Кумы не была преемницей. А ты — сможешь стать второй женщиной-боссом в истории Японии. — прищуривается Ото: — и всего-то делов — поддержать сыночка Кумы, а через некоторое время, как мы утвердимся во власти — устроить ему несчастный случай.

— Не нравится мне это — хмурится «Бритва Но»: — а может просто поговорить с ним и он сам уйдет. Он же просто школьник, ему и самому это не по плечам, чего сразу убивать?

— Может быть — пожимает плечами Ото: — но тут уж как пойдет. Все, уже приехали…

Автомобиль останавливается. Ото ставит хрустальный бокал в подстаканник и оправляет пиджак.

— Вот чего я не понимаю — ворчит «Бритва Но»: — а почему это мы к нему приехали, а не он к нам? И … что за странное место? Поместье?

— Адрес верный… — отвечает Ото, выходя из машины. Широкая дорога упиралась в большие, деревянные ворота, по обе стороны от которых возвышался высокий забор. В небо вздымались сосны, вокруг царила тишина. Словно бы к богачу какому приехали — мелькнуло в голове у Ото, такие вот ворота и такие заборы, деревья на собственном участке недалеко от города — не всякий мог себе такое позволить. Не хватало только слуги у ворот, который открыл бы двери и приветствовал уважаемых гостей… при этом статус человека у дверей определял статус хозяина…

— Добрый вечер! — раздается голос от ворот и Ото видит, что в открывающихся воротах склоняется в поклоне девушка в голубом кимоно. Традиционное, красивое, дорогое кимоно, высокая прическа, залитая лаком, с торчащими из нее длинными заколками… ничего такого. То есть, да, и кимоно дорогое и прическа… чтобы такую вот сделать, в традиционном стиле — это ж кучу денег стоит, но для такого поместья — скорее правило, чем исключение. И все же девушка, склонившаяся в поклоне — немедленно приковала взгляд вакагасира.

Как и положено мужчине, как и положено бойцу и как вдвойне положено вакагасира — он знал об оружии многое. И потому в первую очередь его внимание приковало не красивое кимоно и не высокая прическа девушки, не ее идеальный поклон, а то, что на гайдзинские языки переводилось как «на-боку-воткнутое». Меч. Вернее — катана, разновидность именно для ношения в городе, в светской обстановке, без доспехов. И с первого взгляда он понял, что это именно настоящий клинок, не сувенир, не игрушка, не подделка. А еще с этого же первого взгляда он понял, что этот меч не просто «на-боку-воткнут», не просто засунут за пояс… и что девушка в красивом, голубом кимоно — умела им пользоваться. И что именно с такой вот позиции, с полупоклона — она может распрямиться словно упругая пружина и полоснуть лезвием, да так, что только головы по земле покатятся… или нет, высшим шиком для мечника всегда считается, когда голова никуда не катится, а повисает на клочке кожи, прямо на шее.

Он вдруг ощутил ледяное дыхание смерти, увидел алое «ки», намерение убить, прямое и бескомпромиссное, явное и открытое, почувствовал, как вздрогнула и напряглась рядом «Бритва Но». Вот оно — сатори, чувство просветления перед смертью, мелькнула у него в голове мысль, вот оно… сейчас я так отчетливо вижу, насколько смешны были все мои цели и что счастье совсем не там, где я искал… интересно, я успею заслонить собой Акаю?

— Вас ожидают в чайном павильоне — как ни в чем ни бывало выпрямилась девушка в голубом кимоно и Ото вдруг мгновенно — узнал ее.

— Кунисато Сора-сан?! — вырвалось у него, прежде чем он успел прикусить язык. Девушка в голубом кимоно склонила голову.

— А вы — Намикадзе Ото и Акая Но. Пройдемте — и она сделала жест, показывая, чтобы они — следовали за ней. И они — проследовали.

— Это… та самая Сора? — прошипела сбоку «Бритва Но»: — клянусь я почувствовала ее «ки»! Раньше думала, что это враки…

— Помолчи. — обрывает ее Ото. Нельзя сейчас много говорить. Надо думать. Кунисато Сора, которая встречает гостей в дверях — это тебе не хухры-мухры. Школа Меча ее деда — одна из самых престижных в префектуре и на всем Восточном побережье, именно с подачи Кунисато все остальные додзе и школы прекратили платить «мзду уважения». А тут… внучка грозного Ото-сана и на дверях. Со своим родовым мечом, который на секундочку национальным достоянием в девяносто третьем году признали! В общем и целом — надо срочно проводить переоценку пацана, он может быть серьезной угрозой… если у него такие связи.

Они проходят мимо пруда, в котором неспешно плавают карпы кои, через мостик и по дорожке к чайному павильону. От павильона по дорожке идет женщина в деловом костюме, она кивает их сопровождающей и та — кивает в ответ. Лицо женщины смутно знакомо Ото, но он не может вспомнить откуда. У дверей павильона Кунисато Сора делает шаг в сторону, пропуская их вперед.

— Добрый вечер — говорит Ото, ступив внутрь. Вообще-то, сперва он думал что будет молчать, дабы пацан первый заговорил, но после встречи с внучкой рода Кунисато в дверях — пересмотрел свой план.

— Добрый вечер, Ото-сан! Акая-сан! Проходите, присаживайтесь! — с места встает Такахаси Кента, предполагаемый бастард Кумы и человек-загадка. Быстрым взглядом Ото оценивает ситуацию. Похоже, что бастард Кумы унаследовал его вкус и манеру обращения с женщинами — и справа и слева от него сидят девушки в кимоно, только цвета разные.

— Спасибо за приглашение — Ото и «Бритва Но» — присаживаются за стол. Тут же перед ними возникают чашки и еще одна девушка начинает заваривать чай при дорогих гостях. Пока они обмениваются ничего не значащими приветствиями и вопросами вроде «хорошо ли добрались» и «прекрасная нынче погода, не так ли» — он начинает анализировать обстановку.

Так. Та, что справа — Бьянка, знаменитость национального масштаба, за ней — деньги и влияние, здесь ничего неожиданного про роман бастарда Кумы с ней вся Япония знает. Та, что слева — … знакомое лицо… ах, да! Дочка самого известного мошенника в Японии, создателя «Энтен», та, которую раскрыли на шоу. Рядом с Бьянкой — справа — дочка прокурора Тамаки, он ее видел на каком-то приеме… рядом с дочкой мошенника — Охотница за Фамильными Драгоценностями, Косум, мать ее! Сидит и делает вид что скромница, глазки потупила… а вот и Кунисато Сора — занимает свое место рядом с дочкой прокурора Тамаки…

Намикадзе Ото не дурак и умеет просчитывать ситуацию. Он прекрасно понимает, что ему сейчас хотят сказать. Сам факт того, что бастард Кумы сумел собрать такое количество дочерей влиятельных людей… или как в случае с Бьянкой и Косум — самих таких людей, а также что все эти девушки — выражают свою лояльность и покорность своему господину… он не может ошибиться, это именно сцена «господин и его гарем», никак иначе! Все эти позы покорности, наклон головы, взгляд вниз, жесты! Где еще это можно увидеть в исполнении Бьянки, оторвы национального масштаба?! Или — Косум?! Уж чтобы та юкату на себя напялила и голову свою склонила — да скорее небо на землю упадет, и не умеет она… а тут — поди-ка, научили. В голову вдруг бьет еще одно узнавание — он вспомнил женщину, которую встретили на дорожке перед павильоном. Тогда он не придал значения этому факту, но на щеках у нее играл румянец и она улыбалась, потому он не сразу узнал ее. Обычно она никогда не улыбалась. Это была Накано Наоки, предпринимательница, магнат и собственница местного телеканала. И она тоже?!

— Вот ваш чай — склоняется к нему девушка, что заваривала чай и прядь волос падает с ее лица и он — узнает! Узнает ее!

— Нему-сан?! — вырывается из его груди: — вы тут! Но… как?!

— Отведайте чаю, Ото-кун. — бесстрастно отвечает ему Нему и в его груди что-то обрывается и летит вниз. Да. Именно такова Нему-сан. Всегда бесстрастна и всегда знает, что надо делать. И если до этого момента он сомневался, он беспокоился, он переживал, то с той секунды, когда его ладони ощутили тепло керамической чашки — он все понял. И успокоился.

Неспешно, сохраняя достоинство — отпил из чашки, постаравшись проникнуться вкусом чая. Того самого чая, который всегда заваривала Нему-сан, когда вакагасира Семьи — рассаживались за столом у Кумы, болтая о событиях прошедшей недели и смеясь в ожидании самого Хозяина. Этот горьковатый, терпкий чай напомнил ему о тех временах, когда Семья — еще была Семьей и никто на всем Восточном побережье не смел пикнуть в сторону Кумы или его людей. Когда они вместе с Акаей в первый раз удостоились чести сидеть за столом у Хозяина и Нему-сан в первый раз налила им свой чай.

— Нему-сан! — говорит рядом «Бритва Но»: — а мы все так переживали! Вы же пропали так неожиданно! Всякое думали! А вы тут! Слава Аматэрасу с вами все в порядке! И чай у вас как прежде!

— Отведайте чай, Акая-тян — говорит ей Нему-сан, сохраняя бесстрастное лицо: — он полезен для кожи.

— Но как же! У вас все в порядке? Новый хозяин вас не обижает? Ой, что я говорю! — закрывает ладошкой рот «Бритва Но», на секунду словно бы снова ставшая той самой невзрачной худощавой, донельзя застенчивой и мрачной девочкой из портовых кварталов.

Намикадзе Ото, бывший вакагасира Семьи — умел ориентироваться в окружающей обстановке. Умел принимать решения быстро, как и полагается офицеру Семьи. И сейчас он принял единственно верное решение.

— Уж извините меня, Такахаси-кун — сказал он, вставая: — не поприветствовал я вас надлежащим образом.

— Мы же поздоровались в начале — удивленно вскинул брови бастард Кумы. Но Намикадзе Ото — уже встал на колени и уперся лбом в деревянный пол павильона. Наступила тишина. Только рядом, справа — так же уткнулась лбом в пол Акая «Бритва» Но.

— Оябун! — выдохнул из себя Ото: — наконец я нашел вас!