Новая жизнь Смертопряда. Том 3

Глава 6

Мы поднялись на второй этаж. По пути к нам присоединились пара слуг и невысокий сухонький мужичок с пенсне на длинном носу и седеющей эспаньолкой.

— Третий приступ за день, Андрей Ильич, — вместо приветствия произнес он. — Состояние ухудшается.

— Знаю, — процедил Онежский и ускорился.

Вой не стихал. Низкий, дребезжащий, приправленный отчаянием и безумием. От него даже мне стало малость не по себе. А еще я догадывался, что будет дальше.

Вот и тяжелые двери в помещение с источником воя. Как и ожидалось, Онежский остановился и со скорбью посмотрел на меня. Мужичок, наверняка доктор, и слуги просочились в приоткрытые створки, отчего находящаяся за ними завыла с новой силой. Ей явно не понравились непрошеные гости.

— Прежде чем мы войдем, Илья, я должен сказать… — нерешительно начал аристократ, и я, чтобы облегчить ему задачу, перебил:

— Знаю, знаю. Зрелище не из приятных. Тебе стыдно и горько от того, что твоя жена в таком состоянии. Сколько она уже мучается?

— Откуда ты узнал? — Онежский нахмурился. — Петр рассказал? Или Ева?

— Ни то, ни другое. Сам догадался.

— Как?

— Ну, это довольно просто. Взгляни на свой безымянный палец, — я глазами указал на руку Онежского. — Вот оно, колечко. Я живу у тебя в доме уже достаточно долго, но ни разу не видел твоей супруги. Отсюда вывод: ее или нет в живых, или…

— Да, Илья, ты прав. Ирина там. Мучается. И ей становится все хуже.

— Так пошли помогать, чего стоим-то?

Я слегка подтолкнул Онежского, тот открыл двери, и мы наконец вошли в покои его больной супруги.

Просторная комната с задрапированными окнами. Из мебели лишь массивный шкаф, пара табуретов и широкая кровать, с правой стороны которой молчаливыми стражами выстроились стойки для капельниц. Прозрачное содержимое закрепленных на них сосудов капля за каплей перетекало в вену лежащей на кровати женщины.

Смотреть на нее и впрямь было тяжело. Высохшая до состояния мумии, с редкими седыми прядями, запавшими глазами и пеной у рта. За пару мгновений до того, как мы с Онежским вошли, она перестала выть, но сейчас… Когда ее вою не препятствовали двери и стены особняка, он зазвучал особенно жутко.

— Ну, тише, тише, — приговаривал мужичок, стоя над женщиной и, судя по сосредоточенному виду, воздействуя на нее магией. — Сейчас все будет хорошо. Кошмар уйдет, и вы поспите.

Вскоре женщина действительно успокоилась. По крайней мере перестала выть. Однако спать пока не торопилась, уставившись на Онежского бессмысленным взглядом. Вряд ли она его узнавала. Слуги тем временем проверяли капельницы.

— Почему она такая? — задал я главный вопрос. — Что случилось?

— Позволь, я начну с самого начала, — аристократ приблизился к кровати и тоже начал использовать силу, приводя жену в относительный порядок.

— Разумеется. Я слушаю.

— Все началось почти двадцать один год назад, с появления Столпов. Ирина, первоклассный маг-артефактор, оказалась в числе потерявших дар. Это произошло ночью. Мы спали, когда появились первые Столпы. В том числе и наш, забравший соседний городок.

— Кстати говоря, как это было?

— Ничего хорошего, Илья. Небо окрасилось в алый, стало невыносимо жарко, несмотря на позднюю осень. Потом затряслась земля. Поначалу я подумал, что началась ядерная война или что-то в этом роде, но… Долго размышлять обо всем этом мне не дала Ирина. Ей стало плохо.

Услышав свое имя, женщина замычала и попыталась приподнять руку. Получилось едва-едва.

— Она кричала и металась по кровати, впивалась ногтями в собственное тело. Как будто кожу пыталась содрать. Ее рвало кровью, скручивало в судорогах. В общем, ужасно было, — голос Онежского стал сиплым.

— Не торопись, — сказал я. — Приди в себя и рассказывай спокойно.

Около минуты Онежскому понадобилось, чтобы справиться с эмоциями, после чего он продолжил:

— Она мучилась полночи. Даже когда я вызвал врачей и ее отвезли в больницу. Тогда вообще во всем мире царил хаос. Мне тоже было плохо, но не настолько. Лишь кружилась голова, немного тошнило и все внутри тряслось. С тех пор я потерял примерно треть своих сил.

— А Ирина, надо полагать, весь свой дар?

— Да, Илья, ты прав. Придя в себя, Ирина перестала быть магом. Я пытался ей помочь. Мы весь мир объездили, надеясь найти специалиста, который бы вернул мой жене магические способности. Но даже самые лучшие — разумеется, из тех, что сами остались при силе — лишь разводили руками. И нам пришлось смириться.

— Я так понимаю, в то время она еще не была безумна?

— Нет, разум Ирины был в порядке. Она училась жить по-новому, воспитывала Петра. Вскоре появилась Ева. Для моей жены она стала новым смыслом жизни. И лет семь все было хорошо. Казалось, что Ирина научилась обходиться без магии. Но только казалось. В душе она отчаянно стремилась вернуть дар. Любыми способами.

— Готово, Андрей Ильич, — проговорил мужичок-целитель, отходя от кровати. — Несколько часов крепкого сна я могу гарантировать.

— Спасибо, Женя, — ответил аристократ.

Мужичок в сопровождении слуг покинул комнату, и Онежский продолжил рассказ:

— Она трудилась втайне от меня. Изучала истории таких же пострадавших, новости, посвященные исследованию Столпов, проводила какие-то расчеты. И по итогу разработала какой-то ритуал, который должен был вернуть ей способности.

Я на это лишь покачал головой, прекрасно понимая, что услышу дальше. Все пошло наперекосяк, Ирина во время ритуала едва не погибла, выжила лишь чудом, но не без последствий. Онежский, продолжая рассказывать, лишь подтвердил мои выводы.

— Полгода ей потребовалось, чтобы восстановиться. Ирина была напугана, заверяла, что больше не будет пробовать ничего подобного. А потом начала медленно сходить с ума. Стала раздражительной, потом пошли приступы агрессии. Она срывалась на всех. На мне, на детях, на наших друзьях. Несколько раз я отправлял ее в клинику. После этого положение улучшалось, но ненадолго и в итоге становилось только хуже.

— Есть какой-нибудь официальный диагноз?

— Нет. Никто ничего не может понять. Ирину много раз обследовали и всегда приходили к выводу, что все системы организма в порядке. Просто из-за ее состояния угасают. Сама она говорит, что главная беда в отчаянии, которое постоянно ее грызет.

— Ирина может говорить? И даже объяснять, что с ней происходит?

— По крайней мере так было еще недавно. Несколько месяцев назад она могла вставать и некоторое время вести себя вполне адекватно. У нас случались откровенные разговоры, во время которых Ирина и объясняла, что всему виной отчаяние. Появление Столпов перечеркнуло ее жизнь. Она пыталась начать все сначала, но не смогла. Ей необходимо быть магом. Без этого… — Онежский покачал головой и кивнул на едва живую супругу, — вот что происходит.

Несколько секунд я просто смотрел на женщину. Отчаяние… Огромная невидимая пиявка, что присосалась к ней и жадно вытягивает саму жизнь. Так ли все на самом деле? Или причина угасания Ирины в чем-то другом? И в чем именно? Хрен знает. Сейчас я не сомневался лишь в одном — в цели, с которой Онежский позвал меня сюда. Аристократ уже много чего наговорил, поэтому я просто произнес:

— Хорошо, я помогу. Если хочешь, могу заняться этим прямо сейчас.

Онежский взглянул на меня с благодарностью.

— Пожалуйста, Илья, сделай это. Вылечи Ирину, если можешь. За последние месяцы я начал потихоньку готовить себя к тому, что скоро ее не станет. Но сейчас мне даже думать о таком не хочется. Но скажи, это безопасно?

— Ты видел Артура Арсеньевича, Антона и Яну с Григорием?

— Разумеется. А что?

— Все они тоже были жертвами Столпов, потерявшими силу. А после моего вмешательства… Ну, когда мы накрыли банду призывателей, ты, думаю, впечатлился тем, на что мои ребятки способны.

— Ты вернул им дар? Восстановил их энергоканалы?

— Есть такой грешок. Просто я сказал им до поры до времени держать это в тайне.

— Никогда бы не подумал, что они из тех, кто лишился магических способностей, — Онежский был впечатлен. — Что же, тогда я уверен, что передаю Ирину в надежные руки. Прошу тебя, Илья, действуй.

— Хорошо. Но должен предупредить: процедура довольно болезненная.

— Я помню, — кивнул Онежский. — Я ведь тоже присутствовал тогда, на встрече у министра.

Я подошел к кровати. Сосредоточился и стал изучать энергоканалы женщины.

До боли знакомая картина: все спекшееся, перекрученное, сдавленное, смятое… Чтобы распутать этот клубок, придется потратить немало времени. Думаю, даже больше, чем с моей бандой, поскольку необходимо еще учитывать состояние женщины.

— Ну-с, приступим, — произнес я и сделал первый надрыв.

Ирина вздрогнула, застонала, но продолжила пребывать в беспамятстве. Что же, тем лучше.

Около четверти часа я работал спокойно, с ювелирной точностью перекраивая систему энергоканалов женщины, возвращая ее в рабочее состояние. Онежский стоял рядом, сопя и потея. Но вот потом…

Я пропустил момент, когда Ирина распахнула глаза. Смотрел в это время на ее ноги, поскольку начал именно оттуда. И лишь спустя пару мгновений ощутил пристальный и безумный взгляд.

— Ш-што за маленький гаденыш-ш? — прошипела женщина и попыталась привстать.

— Ир, все хорошо, — Онежский подошел к изголовью кровати, погладил супругу по плечу. — Это Илья. Отличный парень и талантливый маг. Он пришел, чтобы помочь тебе, вновь сделать тебя магом.

— Бр-ред… — теперь Ирина зарычала. С хорошо различимой ненавистью. — За долгие годы мне никто не помог. Ученые… целители… А тут какой-то с-сопляк! Пусть убир-ра-а-а-а…

Последнее слово перешло в крик, поскольку я сделал очередной надрыв. А спустя мгновение женщина завыла и стала биться. Работать с энергоканалами в таких условиях было невозможно, и я использовал парализующее заклинание. Ирина замерла, и я продолжил. Сейчас как раз был очередной ответственный момент — сращение магических «сосудов» в правильном положении.

Чары не позволяли Ирине двигать языком и челюстью, так что сейчас она могла лишь гудеть, силясь вернуть себе возможность двигаться. В вытаращенных глазах плескались страх и ненависть, по острым скулам, обтянутым серо-желтой кожей, текли слезы.

— Ей больно? — дребезжащим от напряжения голосом спросил Онежский.

— Да, — я сделал очередной надрыв. — И помочь я не могу никак. Почему-то обезболивающие заклинания во время этого процесса не работают. Причину я не знаю.

— Понятно…

Сзади открылась дверь.

— Опять? — послышался голос мужичка, который не так давно успокаивал Ирину.

— Нет, Женя, все в порядке, — ответил Онежский.

— В порядке? Почему тогда…

— Я объясню все потом! — обрубил аристократ. — А сейчас, будь добр, не мешай.

Промычав что-то неразборчивое, Евгений покинул комнату Ирины.

Я протрудился еще около часа, восстановив процентов пять энергоканалов женщины. Затем погрузил ее в сон и повернулся к Онежскому.

— На сегодня достаточно. Ирина очень слаба, а процедура болезненна. Не нужно рисковать. На все про все понадобится где-то полторы-две недели.

— Хорошо, — кивнул аристократ. — Спасибо тебе, Илья. А сейчас давай-ка на боковую, денек слишком уж насыщенным выдался.

— Да. Идем.

— Это ты иди, — Онежский печально улыбнулся и направился к шкафу, из которого достал самую обыкновенную раскладушку. — Я сплю здесь. Место мужа рядом с женой, какой бы они ни была.

Эта вроде бы мелочь заставила меня зауважать бородача еще больше.

***

Несколько следующих дней прошли довольно-таки монотонно. С утра я гнал в один из магических научно-исследовательских институтов, где под наблюдением строгих и въедливых чародеев трудился над восстановлением энергоканалов жертв Столпов. Дело спорилось, с каждым новым разом я все больше «набивал руку» и за один сеанс восстанавливал уже процентов по двадцать-двадцать пять. Так скоро выйду на норму один маг в день…

Затем я возвращался, немного отдыхал и шел к супруге Онежского. Вот там все было куда тяжелее. Женщина встречала меня агрессивно, приходилось сразу же обездвиживать ее и работать под беспрестанное мычание, в котором, судя по постоянно меняющемуся тону, прятались проклятья и ругательства. Подолгу мучить Ирину я не решался, поэтому ее восстановление протекало весьма медленно.

После этого я шел в подземный полигон под особняком Андрея, тренировался и гонял свою банду. В один из таких моментов к нам присоединилась Ева.

— Прямо сюрреализм какой-то, — прокомментировала она нашу тренировку, качая головой.

— Что ты имеешь в виду? — по чуть насмешливому взгляду девушки я понимал: что-то сейчас будет.

— Белобр-рысый, — это слово Ева произнесла точь-в-точь как Астра, — шестнадцатилетний сопляк учит взрослых дяденек и тетеньку магии. Нарочно такого не придумаешь.

— Сомневаешься в моих талантах? — я прищурился.

— Не без этого.

— Что же, если твой папа меня не заругает за то, что обидел его любимую дочурку, то можешь прямо здесь и сейчас проверить мои способности, — я ухмыльнулся и развел руками. Ева — мадмуазель боевая, мне было известно, что она тренируется очень усердно, а значит, не упустит возможности пободаться. — Если, конечно, сама не боишься.

— Дуэль? — она наклонила голову, в глазах сверкнул азарт.

Я в ответ лишь кивнул и спиной вперед стал отходить на позицию, не оставляя девушке шанса для отказа. Впрочем, та и не собиралась давать заднюю…

Взмах тонкими руками — и чуть впереди Евы появились две фантомные твари. Нечто наподобие здоровенных бескрылых горгулий. Те зарычали, кинулись ко мне, но тут же канули в небытие: пара магических импульсов пушечными ядрами ударили монстров. Третий, гораздо слабее, устремился к Еве.

Та увернулась и заскочила на стену. Оттуда метнулась ко мне, создавая в руках сотканные из силы сабли. Мне больше по душе была секира, и именно ею я встретил атаки девушки. Следующую минуту Ева отчаянно пыталась достать меня. Каждая ее атака сопровождалась рыком, шипением или хеканьем. Азарт на лице постепенно сменялся злостью, и я решил закончить, не дожидаясь, пока эта эмоциональная красотка психанет.

Телекинетическая подсечка. Обездвиживание. Занавес.

— Ну что? — я присел на корточки рядом с парализованной Евой. Широко распахнутые серые глазищи дочки Онежского метали молнии. — Убедилась, что белобр-рысые сопляки из глубокой и темной провинциальной жопы тоже не пальцем деланы?

— Убедилась, — пробурчала Ева, как только я нейтрализовал действие обездвиживания. — И хочу тренироваться вместе с тобой. Те старперы, у которых я сейчас занимаюсь… С ними никакого развития.

Она скорчила брезгливую гримаску, и я усмехнулся.

— Договорились. Но тогда все, что я говорю, будешь выполнять от и до.

Еву мое предупреждение, казалось, лишь обрадовало, и она упорхнула с полигона довольной и счастливой.

А на следующий день я вернулся в академию.

Пришел, по своему обыкновению, пораньше, и первой, кого увидел в аудитории, была Лена. Сгорбившись, она сидела на парте и едва не плакала.

— Дьяков… — выдавила Светлова, заметив мое появление. — Ты где был все эти дни?

— Культурно проводил время, — я пожал плечами. — Сначала чуть не сдох от старости, из-за чего пришлось лечиться адской магией. Потом узнал самую страшную тайну этого мира. Далее меня упекли за решетку, пытались сделать Танечкой. А когда не получилось, чуть было не замочили. После был суд, и теперь сам министр магии здоровается со мной за ручку.

— Прекрати придуриваться, — Лена болезненно сморщилась.

Да уж, еще по прошлой жизни замечал, что в мою правду хрен кто поверит.

— Ну а ты чего тут сырость разводить собралась? — спросил я, подходя к старосте. Очень осторожно, помня о том, что та может взбрыкнуть в любой момент. — Депрессия осенняя?

— Хуже… — Лена всхлипнула. — Просто я — пустое место. Посмешище для остальных.

— С чего ты так решила? — я все прекрасно понимал, но пусть выговорится. Да и конкретика не помешает. — Победительница марафона, староста, наверняка еще и оценки у тебя отличные…

— Да при чем тут все это?! — воскликнула Светлова. Она была близка к истерике. — Я думала… со мной действительно… хотят дружить… А они…

Мля, разревелась-таки…

— А они поматросили и бросили, — закончил я за старосту. — Чего и следовало ожидать.

— Какая же я… идиотка была… — сквозь слезы проговорила Лена. — Только потом поняла… Еще и вечеринка эта… После нее все в жопу и покатилось…

— Ты серьезно? — я вытаращился на Светлову. — Ты только что произнесла слово «жопа»? Мне не послышалось?

— Не послышалось, — буркнула та. — И сейчас не время для твоих дурацких шуточек. У меня действительно проблемы.

— Какие? — а вот тут я уже слегка напрягся.

— Мне не позволяют выполнять обязанности старосты. Мешают постоянно. Провоцируют. Соколовская эта… — Лена едва не оскалилась, — сука изобретательная…

— Ого. Знатно ты лексикон прокачала, пока меня не было…

— Дьяков…

— Ладно-ладно, извини. Что конкретно эта… Суколовская делает?

— Подставляет меня чуть ли не каждый день. Позорит. По-всякому. Я уже ни учиться спокойно не могу, ни… все остальное. Домой хочу… — Лена снова разревелась.

— Ну, домой всегда успеется, — серьезно ответил я. — Но это будет серьезный шаг назад. Нам такого не надо. А что до всего этого аристократического сброда… — наиковарнейшая ухмылка исказила мои уста. — Бери меня в помощники, я тоже парень изобретательный. И в магии умелый. Так что пара недель — и они взвоют. Сами не рады будут, что с тобой связались.

— Ага, — староста хмуро зыркнула на меня. — Знаю я твои методы. Потом всю академию по кирпичикам собирать придется.

— Фу-фу-фу, зачем же так грубо? Нет, — я снова ухмыльнулся. — В этот раз мы будем использовать оружие наших же врагов. Хитрожопость, провокации, скандалы, интриги и расследования. Но только с одним условием…

— С каким еще условием? — насторожилась Светлова.

— Ты раз и навсегда забываешь про историю с Линдой. Ее не было. Понятно?

— Понятно…

— Вот и славно. Но… — я окинул старосту проницательным взглядом, от которого та снова напряглась. — Кстати говоря, за тобой еще один должок…

— Какой? — пролепетала Лена.

— Помнится, кто-то не так уж и давно в журналисты планировал податься. Интервью у меня брать, и все такое. Так почему мне до сих пор никто в рожу диктофоном не тычет? Давай, дерзай. Я страсть как душу излить хочу.