Новая НЕистинная Пара. Часть 1

Глава 10

(Влад)

Стоило прибыть в отель, где и проводился сбор, наша компания распалась в разные стороны. У Виктора были свои задачи, как и у меня. Инга, несмотря на образование, не могла расположить к себе собеседника, да и скрыть свое отношение ко мне, поэтому мы достаточно быстро расстались. Несколько коротких бесед — и я окончательно отстранился от недавней неприятности. У меня еще будет время все переосмыслить, а сейчас нужно было работать.

На таких обедах действительно элиты было не так много, основное число приглашенных составляли звезды кино и сцены, дизайнеры, художники и прочая богема. Эти люди прекрасно отвлекали на себя внимание журналистов. И именно на таких встречах и заключались настоящие соглашения. Юридические тонкости сотрудничества и контрактов — это дело подчиненных, а вот сам факт сделки, как правило, это простая беседа.

— Глазам не верю! Сам Влад решил нам всем напомнить о себе! — прозвучало за спиной.

Я обернулся и невольно улыбнулся. Ко мне быстро приближался Александр Грин — один из самых успешных строителей Канады. Мы не виделись уже года три. Он был типичным человеком, не знающим о магии и других расах, но это не мешало нашим вполне приятельским отношениям.

Я извинился перед собеседником и чуть отошел в сторону, протянул ему руку.

— Привет! Рад, что ты все тот же, несмотря на кризис на рынке новой недвижимости.

Мужчина скривился, как от лимона.

— Боже, только молчи! Если еще и от тебя я услышу это нытье, то точно уйду в запой!

Мы тихо рассмеялись.

— Кстати, отлично, что ты тоже приехал. У меня к тебе предложение…

— Между нами или по работе?

— По работе, — серьезно отозвался я. — Имеется контракт на большую застройку.

— И об этом мне сообщают не наши мастодонты или политиканы, а русский отшельник! — патетично вскрикнул Грин. — Слушай, скажи, какому демону ты продал душу, чтобы знать то, что не знает никто? Я тоже согласен на контракт!

Мне оставалось только загадочно улыбнуться. Ну не говорить же ему, что мне требуется подрядчик для того, чтобы построить три поселка для мелких молодых стай, которые только-только образовались. Волкам, что присягнули новым альфам, уйдя из больших стай, просто негде жить. И сейчас приходится снимать жилье по городам, а это риск. Все-таки волкам проще спрятаться в больших городах или отдельных, закрытых от чужих, поселениях, а та ситуация, что сейчас получилась в Канаде, по докладам ученика, могла в любой момент «рвануть» очередным роликом в сети о «нападении инопланетян» или «сбежавшем из лаборатории мутанте». Это, конечно, не опасно, но все-таки желательно, чтобы волки, решившие создать стаю жили относительно спокойно.

Мы договорились, что Грину нужен еще час, чтобы собрать в одном из залов для переговоров еще несколько коллег. Я подойду после его звонка. На том и порешили.

Оглядев большой зал, я не нашел ни Виктора, ни Ингу. Уже хотел пойти на поиски, как нюх уловил знакомые нотки. Ко мне от компании канадцев шла походкой от бедра одна из самых красивых волчиц, каких мне довелось встречать в последние лет двадцать.

Длинные черные волосы, струящиеся платье, открытая спина. Отсутствие нижнего белья. Прибавьте к этому высоченные каблуки, попку-булочки и большие глаза, но имеющих чуть азиатский разрез. И вы получите правдивый образ сказочной феи нашего века.

Она остановилась в трех шагах от меня. Я же чуть приподнял бокал с шампанским, в качестве приветствия. Алиса Браун же присела в глубоком реверансе, что потрясло всех, кто следил за нами. Людей потрясло то, что девушка присела в реверансе, тем более такая девушка!

Меня же потряс сам факт реверанса. И это на таких каблуках! В платье, которое покроем не предполагало подобное, но у нее вышло.

Впрочем, удивление быстро сменилось благодарностью. Я понял, что девочка захотела сделать мне приятное. Прижал локти к корпусу, щелкнул каблуками и кивнул головой.

На миг я просто забылся, позволив себе порадоваться от проявления хоть кем-то такого уважения к моему опыту, возрасту. Обычно волков волнует моя сила, других — мои деньги, третьих — связи. А вот так… Приятно, черт возьми.

Из оцепенения меня выдернули многочисленные вспышки камер, кто-то из «звезд» несколько раз хлопнул в ладоши. Похоже, смотрелись мы и правда эффектно.

— Моя леди, — я подал ей руку.

Мелочь, а как приятно, что кто-то из волчиц помнит, что мне много-много лет, и я знаю, что такое бальные танцы. Волчица вложила свою ладонь в мои пальцы, и выпрямилась.

— Владеющий Миром, я рада видеть вас.

— Алиса, ты, как всегда, прекрасна!

— Я старалась! — улыбнулась она, плавно уводя меня от свидетелей, в сторону балконов.

Алиса Браун волчица-одиночка, которую я нашел больше десяти лет назад в Бостоне. Умирающую, грязную, с отрубленным хвостом и… разодранным нутром. Надеюсь, вы поняли, о чем я. Моей фантазии явно не хватило, чтобы представить, какой именно предмет должен был заменить один орган, чтобы настолько покромсать девушку. Ясно только, что это был не нож, как уверяли меня врачи.

Я был первым мужчиной, которого Алиса может касаться без дрожи и отвращения, и угрозы перекинуться. И она же относится к тем редким представителям оборотниц, что предпочитает девочек. А еще Алиса — волк прошедшая через истлевание метки пары.

За десять лет девочка полностью восстановилась, хотя хвост ей отрастить я так и не смог, хотя пытался. Вернула уверенность в себе, и зажила. Переехала в Канаду, и уже четвертый год вкалывает личным секретарем Грина.

Я отодвинул тяжелые портьеры и пропустил девушку на большой балкон с видом на ночной город.

— Как твои дела, малышка? — первым делом спросил я, пока Алиса скидывала туфли.

— Отлично! Насколько может быть отлично, учитывая, что я единственная лесби в коллективе мужиков, — рассмеялась она.

Я нахмурился.

— Что-то не так? — и сам не заметил, как асс во мне стал перехватывать управление телом, а сознание плавно стало опускаться в полутранс.

— Нет! Нет! Что ты, — Алиса поспешно схватила меня за руки и почти насильно заставила расслабить пальцы. — Влад, я же пошутила. Ну а как ты думаешь у меня дела? Каждый второй мужик компании хочет меня тра*ть. А каждый первый уверен, что я предпочитаю девочек, потому что не могу оценить «настоящую колбаску»!

Она говорила задорно, с улыбкой, но я-то заметил, как закаменело ее лицо при последних словах. Даже спустя столько лет она еще не переступила через страх перед мужчинами.

И во мне что-то щелкнуло. В груди что-то заныло. Я притянул ее к себе и прижал, стараясь закрыть от всего мира. Она напряглась, но почти тут же расслабилась, шмыгнув вздернутым носом мне в подмышку.

— Я никому не позволю даже пальцем тебя тронуть, слышишь, лиса Алиса? Никому!

— Угу, — кивнула она, еще сильнее прижимаясь ко мне.

— Слушай, я что-то давно не был в Канаде, да и в Америке, — протянул я, поглаживая ее по спине, но не опуская ладони ниже пояса.

Смешок в ответ.

— А что, Грин тоже мечтает тебя поиметь? — медленно, и по возможности, спокойно спросил я.

Алиса подняла свою милую головку с дорогой укладкой и глянула мне в глаза.

— И да, и нет, — ответила она.

— Это как?

— Похоже, я ему нравлюсь, но ухаживать за лесби его не учили, — улыбнулась она.

— Тяжко мужику, — чмокнул я ее в макушку. — Влюбиться в тебя — хуже дефолта, честное слово.

— И я о том же, — рассмеялась она.

А я почувствовал, что челюсти тревоги за эту девочку разжимают нутро. Волк медленно отступил, а я разжал объятия.

— Что случилось? — спросила она через семь минут трепа ни о чем.

— В каком смысле? — уточнил.

— Ты весь, как натянутая струна. Что случилось, Влад?

Не знаю почему, но я рассказал. Рассказал ей почти все, без подробностей, но так, чтобы стало ясно, что происходит в моей семье. Наверное, я понимал, что помочь советом может только она. А возможно, мне просто нужно было произнести все это вслух, и чтобы меня услышала женщина. А может я просто окончательно спятил…

— Я не буду говорить ничего плохого про Ингу, — начала она, когда я закончил.

Я дал ей время подумать, а себе успокоиться, сходив за выпивкой.

— Я рассказал не для того, чтобы выслушивать помои про свою пару, Алис, — заметил я в ответ.

— Понимаю, — кивнула она. — Я могу рассказать про само явление истлевания метки. У нас это так редко случается. Примерно раз на шесть сотен пар. Так что когда это случилось у меня, пришлось очень много сил потратить на сбор информации. Все больше слухи, сказки и бредни.

— Слушаю со всем вниманием.

— Ты лучше меня знаешь, что наша звериная сущность находится в поиске пары с момента созревания, — начала она, доставая из миниатюрной сумочки пачку дорогих сигарет. Щелкнула зажигалка. — Вся наша природа нацелена на большое количество партнеров, но этого желает «человеческая» половина, а вот если бурно реагирует волк — значит, объект подходит под «пару».

Тогда уже запускаются условия звериной метки. Все гормоны, инстинкты требуют обладать ею (или им). Именно поэтому первый раз у нас часто происходит без согласия второго… Особенно, если «парой» становится слабая человечка.

Мне вспомнились десятки, если не сотни случаев, когда оборотни насиловали своих будущих жен, и пришлось признать, что тут Алиса права.

Она замолчала, а я внимательно всмотрелся в ее профиль.

— Да, Влад, ты верно понимаешь, — криво улыбнулась красавица. — Он, моя пара, поимел меня, не спрашивая.

Я промолчал. Сказать мог бы многое, как и сделать, но в этом не было смысла. У Алисы к этому событию не было боли или страха. Было и было, а мое отношение к вопросу насилия над женщинами подданных никогда не волновало.

— Если во время секса волк ощущает полное единение, то одобряет выбор. Тогда волк и ставит метку. Что такое метка, по сути своей? Это именно активатор всех остальных ментальных «закладок», и она же не позволяет использовать того же «объекта» другим волкам. Все-таки не так много людей или волков могут стать нашими парами, и чтобы отрубить лишних и ставится метка. Ее, конечно, можно перебить другой меткой, но мало какой волк согласится стать вторым волком. Проще плюнуть, и найти новую подходящую девушку, так что таких случаев мало.

— Не сказал бы… — протянул я, делая очередной глоток из бокала.

В памяти всплыло множество историй мелких и крупных разборок из-за волчиц и обычных женщин.

— Тебе виднее, — согласилась она тут же. — В общем, когда на теле и ауре уже есть метка, просыпается настоящая связь зачарования. Секс, секс и еще раз секс. Мозги у обоих оборотней отключаются, полностью погружая сознание в «страсть». И ладно бы, если бы только это, но чем больше секса, тем «лучше» видятся пары в глазах, что мужчины, что женщины. Внешность, голос, глаза, привычки — совершенно все идеально. Причем, что особенно забавно, пока действие метки не вошло в полную силу, оборотень понимает, что пара имеет недостатки. Ты, наверное, не раз слышал: «я никогда не смотрел на блондинок», «я не имел пышек», «я не любил низеньких» и кучу подобных фразочек, когда волк явно недоумевает, почему его так тянет к той (или тому) на кого никогда бы не посмотрел. Но как только метка полностью активна — зверь уже не отдает отчет себе. Он просто любит, любит все, а недостатков у пары нет, и не было, и быть не могло.

Все это перекраивание мозгов происходит с единственной целью…

— Потомство, — проговорил я.

— Именно! — усмехнулась волчица. — Все в нас сделано для того, чтобы женщина понесла как можно раньше. После первой беременности действие магии переходит на новый уровень. Теперь метке нужно, чтобы волчат было много, и чтобы волки не расстались, поэтому при ссоре волки чувствуют огромную тягу друг к другу. Если рассмотреть все этапы действия ментальной магии, то ясно, что предки продумали все… — она замолчала. Отвернулась и снова прикурила. — Кроме предательства.

— Что?

— Пары могут злиться друг на друга, могут ругаться, могут ревновать. Все отличие волчьих пар от обычных семей, только в том, что метка сглаживает обиды. Вот, поссорились, но уже через день-два ты готова броситься на шею любимому, прибавим к этому секс, постоянную тягу быть рядом, и понятно почему наши пары — это навсегда. Это обычный сценарий, но иногда один из партнеров совершает что-то. Что-то такое, что уродует сильнее обычной ссоры и сказанных гадостей. Что-то, через что волк или волчица уже не могут переступить.

Она мельком глянула на меня.

— В моем случаи это был удар.

— Твой волк тебя ударил? — уточнил я.

— Нет, уверена, что если бы он избил меня тогда, я бы его оправдала. Простила. Обвинила себя… — девочка снова замолчала.

Было заметно, что ей стыдно вспоминать. Стыдно, даже передо мной, хотя я в свое время видел ее в обнимку с унитазом и менял постельное белье, потому что она мочилась в постель. Тогда, будущей грозе всех гей-клубов Канады было настолько плохо, как физически, так и морально, что я всерьез рассматривал вариант ее убийства. Волчицу настолько изуродовали, что даже хваленые возможности нашей природы не спасали. Пару месяцев она была на грани сумасшествия: то смеялась, то плакала, часами смотрела в одну точку, сутками могла проспать. Мочилась в кровать, не просыпаясь. У меня была возможность оставить ее. Я мог просто заплатить кому-то за уход. Мог, но от женщин она шарахалась из чувства стыда. А от мужчин впадала в ярость. Я, точнее мой зверь, моя сила Мастера, был единственным, с кем рядом девочка могла говорить внятно. Я помню ее удивленные глаза, когда она отвечала на мои вопросы, будто сама не узнавала собственный голос.

Мог уйти, но так этого и не сделал. Перевез ее в Грецию, снял нам дом и два с лишним месяца выполнял функции сиделки, врача и психолога. Были опасения, что сломленная девочка увидит во мне самца, а не только вожака, но этого, хвала Творцам, не случилось. Я так и остался для нее просто самым сильным, а значит тем, с кем безопасно и спокойно. Ну и еще, я был убежден, что стал для нее кем-то вроде подружки, близкой подружки. Однако, ее румянец, ускоренный пульс и резкие движения показывали, что она буквально переступает через себя, будто на допросе.

— Когда любишь по-настоящему, то всегда винишь во всем только себя. Потому что готов к ответственности. Потому что знаешь, что любимый ни в чем не виноват, только ты. Любовь, она такая…

Она повернулась, всмотрелась в мое лицо. Найдя в моих глазах что-то нужное, она улыбнулась.

— Ты прав! Боже, как ты прав.

Алиса чуть отвернулась и призналась:

— Он ударил при мне мою мать, когда она ругалась с ним, защищая меня.

Я приобнял ее за плечи, и только лишний раз убедился, что запах табака меня впервые не волнует. Видать, я настолько проникся к этой малышке симпатией, что даже ее вредные привычки мне кажутся нормой.

— Я любила его больше себя, — тихо, почти шепотом призналась она. — Мы были настоящей Истинной парой, той о которой сказки пишут. Он заботился обо мне, а я о нем. Рядом с ним я чувствовала себя самой красивой, самой нужной, самой желанной, самой-самой… Все изменилось, точнее начало меняться, когда я потеряла щенка.

— Ты не говорила… — удивился я.

— О таком женщинам стыдно говорить. Да, может мозгом мы и понимаем, что нашей вины в подобном нет, но вот сердцем… Винишь себя, и только себя. Беременность с самого начала была трудной, а на третьем месяце случился выкидыш. Тогда он вместо слов поддержки, напился и явился в палату пьяным в хлам. Орал, что я виновата во всем. Мы, конечно, помирились. Он стоял передо мной на коленях, Влад, плакал. — Лицо волчицы заострилось, выдавая внутренний гнев. — Я, как последняя дура поверила! Поверила, что это просто ошибка. Ну сколько таких ошибок в семейной жизни? Только после этого ссоры в нашей семье стали нормальным делом. Мы орали друг на друга чуть ли не каждый день. А закончилось все тем, что однажды мы поругались на глазах у моей матери, она вступилась — и получила по лицу. Не удержалась на стуле. Упала. Ее лицо, с разбитой губой, мне потом еще не раз снилось. Мы, разумеется, опять же помирились…

С того дня я поняла, что он меня душит. Его властность — это не стена, за которой я была под защитой, а клетка. Его сила теперь вызывала только страх и желание бежать как можно дальше. А потом пришла боль от тления метки.

В общем, Влад, суть в том, что после какого-то подобного поступка один из партнеров «запускает» процесс тления метки, то есть разрушаются ментальные блоки, а так как они плотно завязаны на процессы в теле не только человека, но и волка, приходит и боль. Читала, что еще возможна и тошнота, и рвота… Главное, что для меня было важно, это то, что тление метки плотно завязано на ненависть. Вспыхнувшая ненависть порождает отвращение, и вот тут возможны варианты. Кто-то убегает от пары, кто-то кончает с собой, кто-то пытается убить свою пару.

— От любви до ненависти… — протянул я.

— Именно! — засмеялась Алиса. — Забавно, но волки не только самые пылкие влюбленные, но и самые ярые ненавистники. После стадии отвращения приходит время измены.

— Измены? — я был поражен, про измены при тлении метки я даже не читал, хотя у меня хранились все дневники деда.

— А что ты хотел? Живому разуму хочется ощущать себя нужным. Любой волк ощутив отвращение, пойдет налево. Да и не только волк. Даже домашний зверь сбежит от такого «хозяина».

— Ты изменила первая?

— Не знаю, возможно, я просто попалась первой на измене, но и отрицать, что я изменила — не буду. Мне было хорошо с тем человеком. Очень хорошо! Впервые за очень долгое время мне не хотелось кого-нибудь загрызть после секса или поплакать, как было раньше.

Я вспомнил свое жуткое ощущение помоев на коже при недавнем сексе с Ингой, и прекрасно понял, о чем Алиса пытается сказать. Если меня так будет корежить при каждом разе, то я очень быстро перестану к ней прикасаться вообще…

— И что дальше? — спросил.

— Дальше? Ну начну с того, что дальше у нас настали времена самого жесткого БДСМ, какое можно представить. Шутка ли, Истинная пара — и измена. Он бил меня, унижал, запирал… Многое было, я уж и половины не припомню. И я могла бы прикинуться сейчас жертвой и сказать тебе, что он — больной урод, но это не так… Мне нравилось, Влад! Нравилось почти все, что он со мной творил. Нравилась и боль, и кровь, и хруст собственных костей. Позже, я узнала, что такое часто бывает при тлении метки. Заклятье устроено так, чтобы внушать волку «обожание» того, что связано с парой. А если связаны боль и унижения?

— При тлении идет внушение на унижение?

— Что-то вроде того… Не знаю точно, как это устроено, но могу точно сказать, что до меня он не бил женщин. А если и бил, то это были пощечины и только. Он всегда говорил, что бить слабого — унижать себя. Но после моей измены он полюбил бить меня ногами, а потом заботливо сидеть у кровати и следить за моей регенерацией. Многое было в наших отношениях, только одного не было — детей. После начала тления что-то в нас словно «отключает» способность иметь потомство. И слава всем богам, что так! Не хотела бы я рожать щенков, а потом растить их в режиме постоянной бойни в доме. Помню, как зашвырнула в него тарелкой, а он не увернулся, осколки рассекли ему щеку, так от запаха его крови, от понимания, что это я ему кровь пустила, я едва не кончила.

А вот я вспомнил, как меня завел ее укус в подвале после Казни. Я ведь никогда такого желания не испытывал. Тогда списал все на Казнь, а похоже, что это были последствия тления…

— Такие отношения могут быть давольно долгими, и, как сам понимаешь страстными, но это не семья и не любовь. Это вообще бред сумасшедшего. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мы оба были на грани. Он в любой момент мог меня убить, как и я перегрызть ему глотку во сне! На какое-то время такие отношения имеют место, но потом возвращается боль.

Волчица глянула мне в глаза — и поняла, что я уже знаю, про какую боль она говорит. Шурупы в висках, ноющая тяжесть в костях. Да, я знаю…

— Как остановить тление метки зверя? — спросил я самое главное.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Выход точно есть, его не может не быть, только мне он неизвестен. Я знаю только, как убрать последствия метки. Как остановить боль, и желание сдохнуть, лишь бы не ощущать… — ее передернуло.

— Рассказывай, — попросил я.

— Не помню, кто именно сказал, что все развивается по кругу. Там где начало, там же и конец. А с чего все закручивается у нас, у волков?

— С секса.

— Точно! Мой благоверный меня приревновал к сыну друга отца. Самое обидное, что я ему не изменяла и даже не думала. Просто парню я понравилась, вот он на семейном сборище и зажал меня. Поцеловал. Я дала ему по морде…

— Запах, — догадался я. От Алисы пахло волком и его желанием.

— Я не смогла доказать, что не крутила хвостом перед тем волком, тем более что между нами уже была измена. Тогда-то мой благоверный и решил пропустить меня через своих дружков.

Руки стиснули литые перила балкона. Асс во мне сделал стойку, сам не знаю почему.

— Сколько их было, лиса Алиса? — спросил я.

Она допила остатки вина и глубоко затянулась. Потом уставилась на клубы дыма, подхваченные слабым ветром.

— Достаточно, Влад, чтобы волчица, которая обожала пожестче, прошла все стадии боли. Сначала мне было страшно, потом я возненавидела его, его смех, мерзости, что он говорил, наблюдая за тем, что со мной делали. Потом мне стало больно, потом очень больно. А вот затем меня… отпустило. Знаешь, будто та незримая нить, что нас связывала, лопнула. Не стало метки. А потом мне стало хорошо. Я кончала, Влад! Я просила, чтобы они не останавливались. А вот затем мне снова стало так больно, что я была готова молить о смерти. Были минуты, когда я о ней просила. А затем, мне стало все равно…

Мой, теперь уже бывший, остановил игры, потому что решил, что я мертва или вот-вот сдохну. Ему хотелось, чтобы все волки знали о том, что он со мной сделал, поэтому и приказал выбросить меня на помойку. Только мой альфа не учел, что в городе будет Владеющий Миром.

Алиса с вымученной улыбкой повернулась ко мне. Весь монолог она стояла ко мне спиной. Улыбка стерлась, когда она глянула на мои руки. Я проследил за ее взглядом. Н-да, а перила-то я погнул знатно. Тихая, почти не трогающая сознание, ненависть к подонкам, что так обошлись с ней. Она вспыхнула давно, а вот сейчас жаркой лавой заструилась по венам с новой силой. Асс, голосом змея искусителя, нашептывал мне сейчас же заказать билет до Бостона. Решить вопрос со стаей ее бывшего, кажется, Чарльза Дагли, мне стоило уже давно. Но раньше лиса Алиса, умоляла меня этого не делать, мол, чего только в семьях не бывает. И я повелся, а вот сейчас желание проснулось снова. И не так важно, что прошло уже десять лет, не важно, что и как там было…

— Не надо, Влад, — ее тихий голос заставил повернуться корпусом в ее сторону.

— Что «не надо»? — зрение стремительно изменилось, что говорило: я на грани переворота. Ну просто отлично! Мастер, который хранит расу в тайне, сам же перекинется на глазах сотни людей и десятков камер.

— Ничего не надо, — тихо, но твердо. — Я же сказала, что получала удовольствие от того, что случилось. У меня были возможности сбежать или что-то сделать, но я предпочла поверить, что люблю его и таким. Он хотел убить меня, а перед этим хорошо помучить. У него вышло! И я за это ему благодарна. Да, больше ни одного члена внутри меня не будет никогда, но зато, благодаря его мести меня не терзает боль, которая утягивает всех «вдов» за грань.

— Думаешь, он хотел избавить тебя от метки?

— Нет конечно! Он хотел, чтобы я страдала! Но, он спас меня, Влад. Этого достаточно, чтобы я не желала мести.

Я подошел ближе к ней. Невероятно красивая женщина, хрупкая девушка. Принцесса из азиатской сказки, у ног которой должен быть весь мир. Умница к тому же, раз способна быть личным секретарем такого мастодонта, как Грин. И какой-то урод так поломал ее, что она кончала не от языка, а от плетки и веревки!

— Знаешь, как русские говорят, — начал я, едва касаясь ее влажной от слез щеки, — «не родись красивой, а родись счастливой». Это про тебя, лиса Алиса! Как бы я хотел, чтобы ты никогда не проходила через подобное…

— Я боялась, что ты станешь призирать меня, — призналась она.

— «Призирать»? За что? — чуть повысил голос от удивления. — За то, что любила мужчину до упора, до смерти? Любила даже ту боль, что он причинял, потому что били его руки?!

Она смущенно кивнула.

— Дура ты, лиса Алиса! Дурочка!

— Но, ведь…

— Молчи! Хотя нет, не молчи. Можно вопрос?

— Конечно!

— Чем тебя? — не мог не спросить.

С минуту она смотрела на меня непонимающе, а потом догадалась.

— Отверткой, Влад, — ее мордашка тут же залилась новым румянцем.

Все бабы точно дуры, потому что стыдиться еще и этого — уже за гранью бреда.

— Когда бывший понял, что пытка превратилась в кайф, его это взбесило. И он потребовал, чтобы я перекинулась. Притащил инструменты, пока со мной продолжили развлечение волки. Те что не перекинулись меня и связали. Помню, что он долго выбирал и остановил свое внимание на отвертке. А когда ему показалось, что крови слишком мало — отрубил хвост.

В ушах зашумело, и мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где я, и что я. «Очнулся» когда Алиса уже тянула меня за руку через зал в сторону уборных.

— Тебе надо остыть, Влад. Да и мне привести себя в порядок, а то от таких откровений весь макияж потек.

Я улыбнулся, подхватывая ее под руку и устраивая ее ладошку на сгибе локтя.

— Мне нужно найти тебе отличную девочку, — отозвался я.

— Пф, — фыркнула она. — Вот уж с чем у меня точно нет проблем, так это с красотками.

— Точно? — притворно нахмурился я.

— Точно, папочка! — заливисто рассмеялась она.

— Ох, доча-доча, загонишь же отца в могилу! — покачал я головой.

На что услышал ее облегченный смех на ползала. Слава Творцам Веера, что ее все-таки отпустило. А про «папочку» — это она зря озвучила. Только услышав это слово из ее уст, я сообразил, что в каждой шутке… В общем, похоже через несколько лет у меня может появиться новая приближенная или ученица.