Новая НЕистинная Пара. Часть 1

(Видана. Глазами Чернова)

Игорь Станиславович Чернов не смог удержать невозмутимость после разговора. Несколько секунд глупо улыбался, смотря на экран телефона. Подумать только, простой разговор с этой бесовкой, пара слов ее голосом — и он уже млеет, как кот после литра валерьянки.

И если бы только он один превращался в укуренного идиота от близости этой девочки… н-да… если бы… но, это не так.

Мужчина встряхнулся, будто сбрасывая с себя влияние бесенка, подхватил многочисленные пакеты с подарками и быстро сбежал по ступенькам торгового центра. Запрыгнул в машину, предварительно забросив пакеты на задние сидения.

Плюхнулся впереди, и поймал себя на мысли, что продолжает удерживать телефон, будто бесенок могла позвонить еще раз, и вот прямо сейчас.

— Ты чего такой счастливый? — хохотнул Славка, заводя мотор.

— Виданка звонила, — признался Игорь, ощущая глупую улыбку на лице. Опять он улыбается. Стоит только произнести ее имя, как лицо накрывает «блаженный вид». — Обещала быть сегодня в Сером.

— Уже? — искренне удивился Славик. — Это точно любафь!

— В смысле? — нахмурился Игорь, тут же насторожившись.

— А-а-а… ты еще не знаешь. Так она только приехала. У нее на днях смена в Москве закончилась. Ее моя Лерка забирала с вокзала. Сказала, что наша девочка похудела, осунулась, устала. Короче, попили ее эти пиявки из златоглавой. Она же последние дни моталась по окрестностям, почти не спала. Из наших никто ей даже не звонил, все хотели дать малышке выспаться, а стоило тебе прилететь, как она тут же бросилась чистить перышки.

— «Попили», говоришь, — протянул Игорь, сжимая телефон, почти до хруста пластика. — Уроды!

— Оно, конечно, да, только и ты знаешь нашу Виданку. Уверен, что это она там всем нервы на кулак намотала, — Славка заулыбался. — М-дя, зависть — поганое чувство, но я завидую тебе, брат! И что она в тебе нашла?

— Не начинай! Ты же знаешь, что мы «вместе» только для определенных лиц…

— Не бреши мне, Игорь! — мотнул головой Славка. — Выбрала она тебя для «отношений», а не меня или кого-то из нашей компашки. И каждый ее поступок буквально кричит о том, что девочка влюблена в тебя!

— Да не-е…

Славка нахмурился, глянул на Игоря, поймал его взгляд, полный скепсиса, и скривился.

— Идиот — это диагноз, Чернов! Назови мне хоть одну девку, которая неслась бы к тебе на встречу при любой погоде и при любой усталости? Назови хоть одну девку, которая нормально реагирует на вечные твои б*дки?

— Потому что она — друг… — неуверенно отозвался Игорь.

— Друг-друг, кто спорит, но только она всегда и помогала твоим девчонкам. И потом, что будет, если она признается, что любит тебя, дубину скотскую?

— Нууу…

— Что ты ее так же поимеешь и выбросишь, — продолжил мысль Славка, — а Видана у нас птичка гордая, сильная! Она никогда не станет очередной, Игорь, потому и любит тебя, му*ка, молча! — друг уже перешел на крик. — А ты, скотина слепая, не видишь, что девчонка подвиги ради тебя совершает! Эх… мне бы такую девку — на руках бы носил всю жизнь, а ты — дурак.

— Ты чего орешь-то? — опешил Чернов от такого напора друга детства.

— Если она из-за недосыпа на своей Сучке разобьется, мчась к тебе на свиданку, я тебе лично голову проломлю! Мне Виданка, как сестра, а ты, как брат, но выбирая между вами, в морду получишь ты.

— Не Сучка, а Суки, — автоматом поправил Игорь. — Точно, а я ведь и не подумал, что она на мотоцикле в Серый приедет…

— А мне чихать, как она эту машину для самоубийства называет, — зло огрызнулся Славка. — Это ты у нас по заграницам мотаешься, а вот я вижу, как она гоняет на этом мотоцикле. И как она только умудрилась скопить на эту тварь?

Чернов промолчал. Он мог бы рассказать, что малышка Видана мечтала о своем мотоцикле с пятнадцати лет, а с шестнадцати начала копить. Он мог бы признаться, что последние триста тысяч дал именно он, сняв весь аванс за миссию. Мог бы, но, конечно, не стал. У Виданы было много знакомых и друзей среди оборотней. Более того, она была членом волчьей семьи, как и ее родители, несмотря на то, что сама она была так же далека от волков, как и простые люди. Малышка умела находить подход к самым разным волкам, к самым разным людям.

Уже много лет, как она стала «своим парнем» для всех в их компании, кроме Чернова. Он был не просто другом, как Славка, он был частью ее души, как и она его. Ему самому сложно было бы хоть как-то обозвать их отношения, и да, Игорь хорошо понимал, почему версия о том, что у них роман пользуется такой популярностью. Понятно, почему дядя Гена верит в это уже не первый год. Понятно, почему Славка придумал, что она «влюблена» в него, Чернова, только тайно. Он-то знает, что «романа» между ними нет, эта версия для родни малышки, но не для волков.

Все понятно, и только сам Чернов не мог найти нужных слов, чтобы описать отношение к прекрасной девочке. Сестра? Да. Подруга? Безусловно. Любит ли он ее? Конечно, но не так как любит мужчина женщину, потребительства, без желания обладать, иметь.

Возможно, они особенно сблизились после смерти ее родителей и старшего брата Игоря, почти семь лет назад. Мысли волка невольно вернулись в прошлое. Старший брат оборотня по матери, он был простым человеком и узнал о волках, только когда его мама стала парой отца Игоря. Какого было мальчишке расти среди сильных, всегда здоровых оборотней? Какого быть парнем рядом с девушками, которые легко могут порвать тебя на клочки? Наверное, он должен был стать слабаком, которые мечтает забыть про оборотней и жить как можно дальше от волков.

Никто уже не узнает о его мыслях, но мальчишка вырос и добился многого, стал настоящим силовиком среди оборотней, дослужился до службы у самого Хлада — правой руки самого Мастера. И погиб на посту, защищая кого-то из окружения Мастера, там же погибли и родители маленькой Виданы, перечеркнув жизнь девочки и изменив судьбу самого Чернова.

До того дня он не планировал связать свою судьбу с оборотнями, сделать свою силу профессией, но встреча в день похорон с бледной Виданой, тот разговор, изменил многое, если не все. В тот день, после разговора, умер будущий адвокат, зато родился силовик Игорь Чернов, с позывным «Черныш».

Перед внутренним взором снова появились картинки похорон, рыдающая мать, и бледное худое лицо Виданы, ее поджатые губы. Ее обещание на могильном холмике, еще без креста или памятника. Он услышал ее бормотание, которое изменило и его.

— Ты оказалось слабой! — шептала она, зарываясь руками в землю. — И ты, папа! Я не буду слабой. Не буду! Я выполню твой долг, мама… ведь… для этого ты меня родила, правда? Я все сделаю! Тебе не будет стыдно, обещаю…

Тогда Чернов еще не знал, про какой долг она шептала на могиле, как и про другие «секретики» маленькой Виданы. За годы дружбы он видел, как угловатый тринадцатилетний ребенок вырос в прекрасную, красивую девушку, с ядовитым, хамским языком и тяжелым, очень тяжелым характером.

Возможно, она оказалась единственной, кто действительно понимал его, без слов. Кто знает? Доказывать сейчас Славке, что для Виданы он — слишком слаб, глупо, да и не стоит, наверное. Ведь Чернов — единственный волк, которому она рассказала свои маленькие тайны, и если не все, то многие. А ему оставалось только одно — хранить их, и быть рядом.

Воспоминания о брате испортили настроение, и Игорь поймал себя на том, что ждет встречи с Виданой, даже больше чем до ее звонка, хотя и так скучал. Только она могла разогнать любую его тоску, успокоить, и что уж таить, вдохновить его на любые поступки. В свое время уйти в силовики Хлада, Игоря убедила именно она. Именно Видана, не скрываясь, завидовала ему, как оборотню, потому что она служить Мастеру не могла и не сможет, хотя явно этого хотела…

Память снова подбросила этот момент:

Он обнял ее на вечеринке после получения им диплома.

— Я исполню твою мечту, Вида, ради тебя и ради себя, маленькая!

Тогда она расплакалась последний раз, а потом несколько минут доказывала ему насколько он сильный и умелый волк. Именно ее уверенность в его способностях уже не раз вытаскивала его из самых разных жоп. За время службы в телохранителях, мотаясь по миру в свите «приближенных» Мастера, в каких глубоких задницах Чернов только не оказывался, и сдохнуть мог уже десятки раз, но в каждый подобный момент в ушах звучал ее уверенный голос.

— Ты не умрешь, Чернов! Я сказала! Еще вспомнишь мои слова. Ты не сдохнешь, работая на Мастера, потому что я с тобой! Ты там будешь не один, мы будем там всегда вместе.

И он вспоминал эти слова. Каждый раз, снова и снова, когда казалось, что все, впереди, только конец, и последний вздох. Но, всегда случалось что-то, что спасало, что вырывало из лап смерти. Видана — его оберег, его плечо.

— Ладно, — разрушил тишину Игорь, — я тебя понял. Давай сейчас домой ко мне. Подарки вручим, и в Серый…

Чернов посмотрел на телефон.

— Слушай, может позвонить чертенку, отменить поездку?

— Совсем отупел в своей Мексике? — скептически вопросил Слава. — Куда она пошлет тебя, если ты хотя бы намекнешь, что переживаешь, когда она за рулем?

— Н-да, — даже смутился Чернов, и убрал телефон.

Проще вывернуться наизнанку, чем переспорить или переубедить Видану Нечаеву. Она просто покладисто согласиться, отступая, а потом сделает по-своему. И это раздражало бы, если бы девушка оказывалась неправой, если бы она ошибалась, но этого, как раз, и не было.

сть