Новый Мир ( № 12 2005)

Периодика

“АПН”, “Взгляд”, “Время новостей”, “Газета”, “Газета.Ru”, “GlobalRus.ru”,“Завтра”, “Зарубежные записки”, “Знание — сила”, “Иностранная литература”, “Интерпоэзия”, “Искусство кино”, “Кинограф”, “Книголюб”, “Книжное обозрение”, “Красная звезда”, “Крещатик”, “Литература”, “Литературная газета”,“Литературная Россия”, “Люди и песни”, “Москва”, “Московские новости”, “Наш современник”, “НГ Ex libris”, “Независимая газета”, “Новая газета”,“Новая Польша”, “Новая Юность”, “Новое время”, “Новые Известия”,“Новый Журнал”, “ПОЛИТ.РУ”, “Посев”, “Российская газета”, “Русский Журнал”, “Русский Переплет”, “Самозащита без оружия”, “Топос”, “Toronto Slavic Quarterly”, “Урал”, “ШО”

Александр Агеев. Забыть всё. — “Газета”, 2005, 31 августа .

“Вот совсем недавно ушла из жизни Ирина Полянская — прозаик от Бога, каждый ее роман в 90-е годы и в начале „нулевых” был тихой сенсацией в среде понимающих, что такое настоящая проза. <…> Метафоры Полянской хотелось выписывать в записную книжку с золотым обрезом, и при этом даже Набоков не вспоминался — все у писательницы было свое, незаемное. Громкой славы не случилось. В августовском „Новом мире” опубликован последний роман Полянской — „Как трудно оторваться от зеркал…”. Писала она его уже безнадежно больная, лежа в постели, преодолевая боль. <…> Что ж — и Полянскую благополучно забудут? Писала „не для всех”, больше ничего не напишет, да и бог с ней?”

Cм. также: Ирина Полянская, “Прохождение тени” — “Новый мир”, 1997, № 1, 2.

Cм. также: Ирина Полянская, “Читающая вода” — “Новый мир”, 1999, № 10, 11.

Cм. также: Ирина Полянская, “Горизонт событий” — “Новый мир”, 2002, № 9, 10.

Чингиз Айтматов. Убить — не убить… Рассказ. — “Зарубежные записки”. Журнал русской литературы. Дортмунд, 2005, № 1, апрель .

“Выводя самолет из зоны активного зенитного огня, летчик глянул вниз, чтобы удостовериться, насколько успел удалиться от обстрела <…>”.

См. этот рассказ также: “НГ Ex libris”, 2005, № 1, 13 января .

Кирилл Александров. Без жалости и совести. У истоков красного террора. — 1917 — 1918 годы. — “Новое время”, 2005, № 34, 28 августа .

“Сопротивление новой [большевистской] власти <…> должно было стать долгом каждого гражданина Российского государства в соответствии с действующим на момент октябрьского переворота 1917 года законодательством (ст. 70 главы VIII Свода основных государственных законов). Российские граждане имели обоснованное право на сопротивление власти Совнаркома, и применение ими указанного права никоим образом не может служить историческим оправданием большевистского террора”.

Сергей Алексеев (Вологда). Мы — отдельная цивилизация. Беседу вел Дмитрий Ермаков. — “Литературная Россия”, 2005, № 35, 2 сентября .

“Мы, писатели, виноваты в том, что упустили своего читателя. Вину эту никто с нас не снимет, если мы ее не смоем некими новыми формами, которые будут опять востребованы этими же читателями. <…> Я вижу, что литературный процесс очень сильно трансформировался, и если мы в эту трансформацию не войдем, значит, мы выпадем из процесса”.

Алексей Алехин. Последняя дверь. Стихотворения. — “Интерпоэзия”, Международный журнал поэзии. 2005, № 2 .

Регулярный французский парк напоминает сонет.

Английский — расчетливый беспорядок верлибра.

Весь август редактировал дачный клочок: пропалывал спондеи, засевал

пиррихии, секатором прорубал цезуры. Кое-где спилил, поделив на строфы.

После все равно зарастет разговорной речью.

(“Каникулы стихотворца”)

См. также: Алексей Алехин, “Мичуринские облака” (поэма) — “Вестник Европы”, 2005, № 15 .

См. также: Ян Шенкман, “Соперник кодака. Верлибры о чабанах, Нью-Йорке и шампанском из пивных кружек” — “НГ Ex libris”, 2005, № 35, 22 сентября .

А. Андрюшкин (Санкт-Петербург). Странная свобода подтекста. О книге “Шолохов” Андрея Воронцова. — “Литературная Россия”, 2005, № 36, 9 сентября .

“Я же, раз начал говорить открытым текстом, так и продолжу: во всех местах и эпизодах книги Воронцова, где речь идет о России, русской культуре или русском народе, он применяет некую двусмысленность, туманность, некую непрямую (скрыто-косвенную) речь, когда что-то говорит вроде бы автор, а вроде бы и нет. Но в этой двусмысленности всякий раз просматривается одно и то же: русофобия. <…> Автор этих строк далек только от одного: от убежденности в своей непогрешимости. И я без колебаний возьму назад любые свои слова или обвинения, если мне квалифицированно укажут на их необоснованность”.

Лев Аннинский. Переворотилось. — “Литературная газета”, 2005, № 36, 7 — 13 сентября .

“Как-то в публичной дискуссии я привел суждения нынешних ваххабитов о грядущем мировом „халифате”. В ответ Алексей Венедиктов сказал мне не без искусной наивности, что он хочет немедленно услышать от меня имя халифа. Я оценил его бесстрашие, но имени не назвал — по той причине, что имя халифа узнается последним, когда тебя уже сажают на кол, а первым узнается имя военачальника, который обкладывает здание редакции „Эха Москвы” и предлагает сдаться, дабы избежать излишних жертв”.

Денис Ахапкин (Санкт-Петербург). Еще раз о “чеховском лиризме” у Бродского. — “ Toronto Slavic Quarterly ”. Academic Electronic Journal in Slavic Studies . 2005, № 13 .

“В 1969 г. Бродский пишет стихотворение (или, скорее, стихотворную новеллу) „Посвящается Ялте” (впервые опубликовано в „Континенте” в 1975 г.). В 1978 г. в журнале „Вестник РХД” появляется статья А. Лосева „Посвящается логике”, в которой анализируется это стихотворение. В 1986 г. в сборнике „Поэтика Бродского” выходит еще одна статья Лосева: „Чеховский лиризм у Бродского”. И, наконец, в 1993 г. Бродский пишет стихотворение „Посвящается Чехову”. Названия этих текстов, построенные по одной схеме (перформатив „посвящается” + существительное в дативе), и их тематика позволяют считать указанные произведения элементами литературной полемики, а стихотворение Бродского „Посвящается Чехову” — ее завершением. Рассмотрим этот текст в сопоставлении с концепцией, заявленной в двух статьях Лосева”.

Дмитрий Бавильский. Поколение Барселоны. — “Взгляд”, 2005, 6 сентября .

“Подводя итоги литературного сезона, „Коммерсантъ” обнародовал чертову дюжину самых перспективных писателей до сорока лет. <…> Лично мне не хватило в этом списке Олега Постнова и вечно молодой Веры Павловой, Павла Крусанова и Ильи Стогова, Сергея Болмата и Маргариты Меклиной. Впрочем, книжный обозреватель „Коммерсанта” имеет право на избирательность: ведь подводятся итоги конкретного периода, в котором Постнов и Болмат молчали, а, например, Стогов продолжал разбазаривать свои многочисленные таланты. Зато блистательный Вадим Темиров выпустил потрясающий дебютный сборник „Листая”, который в силу головокружительно-экспериментальной породы мало кто заметил и оценил”.

См. также: Дмитрий Бавильский, “Из цикла „У изголовья”” — “Интерпоэзия”, 2005, № 2 .

Дмитрий Бавильский. С высоты птичьего полета. Главная книга Московской международной книжной ярмарки. — “Взгляд”, 2005, 15 сентября .

“Любовно изданный том, произведение полиграфического искусства, состоит из еженедельных обозрений, которые Вячеслав Курицын вел с декабря 1998 года по сентябрь 2002-го на сайте Марата Гельмана. Рубеж двух веков, двух эпох. Курицын не подводит итогов, просто ведет летопись событий, текстов, конфликтов, премиальных и сетевых сюжетов. Несмотря на сдвиг по времени, „Курицын- Weekly ” читается как культурная энциклопедия 90-х. <…> И я другой, и время другое, а книжка — да, такая, какая и должна быть. Короб-ворох. Сундук, стоящий в углу чердака и заваленный всяческим хламом. То, что доктор прописал. Литературный памятник во всех смыслах”.

Ирина Барметова. В кафе “Пушкин”. Интервью Ирины Барметовой, главного редактора литературного журнала “Октябрь” Андрею Грицману (“Интерпоэзия”). — “Интерпоэзия”, 2005, № 2.

“Понимаете, стихи в журнальной подборке — как мозаика, как маленькие осколочки смальты, из которых предстоит мне как редактору составить набросок творческого состояния поэта, а если повезет — портрет. Подборка должна как можно четче очертить стиховое пространство поэта. Поэтому всегда к выбору стихов для такой публикации я отношусь внимательно, даже ревностно, тщательно отбирая. Не всегда мой взгляд совпадает с представлением самого автора о себе и своем творчестве. Доставляет удовольствие, когда автор подтверждает, что мною точно угадано его нынешнее творческое состояние, но много больше я ценю свою маленькую победу, когда поэт в моем отборе, сочетании и порядке стихов прочитывает себя иначе, по-новому. На мой взгляд, интереснее показать самому автору, как его видит не случайный, но искушенный читатель. Коим, смею надеяться, являюсь”.

Павел Басинский. Трудный Трифонов. Исполнилось 80 лет со дня рождения автора “Дома на набережной”. — “Российская газета”, 2005, 29 августа .

“Проза Юрия Трифонова — явление исключительное в литературе поздней советской эпохи. Недаром из его многочисленных последователей и подражателей, пожалуй, только Владимир Маканин вырос в самостоятельного писателя. Остальных (их легион) читать стыдно, на что язвительно обратил внимание в своих дневниках Юрий Нагибин еще при жизни Трифонова. Трифоновские „ученики” взяли его осторожность, холодноватость, „объективность” на вооружение как прием, превратив это в „достоинство” и тем самым прикрыв собственную духовную кастрированность и интеллектуальный пустоцвет”.

См. также: “Канунность прозы Трифонова прямо вытекает из его пристального внимания к недавнему прошлому, за которым, как в романе „Синдром Никифорова”, над которым бьется герой романа „Время и место”, неизбежно проступает прошлое все более и более отдаленное. Когда-то оно было настоящим, полагало себя незыблемым и опасливо смотрело в неясное и неизбежное будущее. Какое угодно, но отнюдь не безоблачное. Это Трифонов знал не хуже, чем Стругацкие. Потому и могли их книги не только уживаться, но и рифмоваться в сознании читающего сословия времен развитого социализма. Потому и вычитывалось из них нечто сходное: будет то, что будет (но никак не райские кущи), а ты делай что должно”, — пишет Андрей Немзер (“Хмурые идеалисты. Об Аркадии Стругацком и Юрии Трифонове” — “Время новостей”, 2005, № 157, 29 августа ).

См. также: “Трифонова тогда читали свободно, а, к примеру, Солженицына — под одеялом, но на фоне трифоновских повестей — „Другой жизни”, „Дома на набережной”, „Долгого прощания” — солженицынский (опять же к примеру) „Раковый корпус” выглядел плоско. Солженицын рассказывал, как складывалась наша недавняя история, а Трифонову было интересно, почему она так несчастливо складывалась, и причины он искал не во внешних обстоятельствах жизни, а внутри живущего этой жизнью человека, расплетая невероятно сложные психологические узлы. <…> Он писал лучше большинства ныне здравствующих (и до сих пор сознательно или бессознательно подражающих ему) „серьезных” писателей, темы у него были „вечные” (полупрезрительное определение редакции „прогрессивного” в 60-е „Нового мира”, искавшего актуальности), проблематика его зрелых повестей и романов ни в малейшей степени не устарела”, — пишет Александр Агеев (“Забыть всё” — “Газета”, 2005, 31 августа ).

См. также: Александр Шитов, “Он стоял против течения. 28 августа Юрию Трифонову исполнилось бы 80 лет” — “Новая газета”, 2005, № 63, 29 августа .

Павел Басинский. [Ответы на анкету]. — “Литературная Россия”, 2005, № 37, 16 сентября.

“У меня подписан договор с „Молодой гвардией” о книге, посвященной Афанасию Фету. Еще при жизни поэта критики любили делить его на два разных человека — на Фета-лирика и Фета-консерватора <...>. На самом деле он был цельной личностью. Не будь Фет рачительным и заботливым хозяином своих трех образцовых имений, не будь он оригинальным философом и тонким знатоком русской природы, им едва ли были бы написаны те замечательные стихотворения, которые мы знаем теперь”.

Станислав Белковский. Послепутинская конституция. — “Завтра”, 2005, № 35, 31 августа .

“Нынешняя Конституция — Основной закон безвременья, он написан для страны, которой будто бы никогда не существовало в истории и соответственно довольно скоро не будет. <…> Правящая элита РФ живет как бы вне истории: они исповедуют не только принцип „после нас — хоть потоп”, но и веру в то, что до их прихода к власти все, чем жили страна и ее народ, не имеет значения. Для политической элиты, сформировавшейся в 1990-е годы, Россия — не объект служения, а площадка, на которой делаются деньги, спасаемые от Божьего и человеческого суда уже вне, за пределами этой самой Российской Федерации. Следующее политическое поколение должно прийти и сказать: это наша страна, мы ее построим, и у нас есть проект, как это сделать”.

Cм. на сайте http://www.apn.ru проект новой Конституции России , подготовленный Институтом национальной стратегии.

“Бог есть. Ты умрешь. Россия — мученица”. О новом романе Александра Проханова “Надпись”, о литературе и эпохе беседуют Юрий Бондарев и Владислав Шурыгин. — “Завтра”, 2005, № 37, 14 сентября .

Говорит Юрий Бондарев: “В современной литературе именно Александр Проханов может по праву считаться лидером авангарда реализма. <…> Вообще, я хотел бы особенно отметить, что этот роман написан православным человеком. Человеком, верующим в Бога. И это я хочу отметить особенно, потому что эта нота столь ярко и сильно появилась в романах Александра Проханова, на мой взгляд, впервые. <…> Я бы хотел остановиться еще на нескольких линиях романа, не сказать о которых невозможно...”

Александр Бондарев. Завтра — это сегодня, да только завтра. Славомир Мрожек: актуальность и злободневность. — “Новая Польша”, Варшава, 2005, № 7-8, июль — август .

“В 1988 г. Наташа Горбаневская при моем участии брала интервью у Мрожека для журнала „Континент”. Я пришел на встречу первым и застал Мрожека играющим в какую-то „стратегическую игру”. На полу была разложена карта размером примерно 3 на 5 метров, а на ней располагались солдатики, батальоны, армии. Это были игры, воспроизводящие знаменитые сражения, но результат их зависел в определенной степени от играющего. Это были те самые „действия без последствий”, о которых писал в свое время Мрожек. Мрожек серьезно и обстоятельно свернул и сложил игру, после чего поставил ее на стеллаж или что-то подобное. И тут я остолбенел: этих игр там были десятки, если не сотни! И в любой из них могли выиграть как одни, так и другие, как „немцы”, так и „наши”! И тогда я вспомнил апокрифический рассказ о том, как Мрожек в первый раз вернулся в родной Краков. После дружеского ужина с обильным количеством выпитого Мрожек с хозяевами вышел на улицу. „А как эта улица называется?” — спросил Мрожек. „Имени героев Сталинграда”, — ответили ему. „Как же, припоминаю... — невозмутимо протянул Мрожек. — Проспект фон Паулюса, да?”…”

Владимир Бондаренко. Сумеречное состояние Саши Соколова. Русский юродивый между собакой и волком. — “НГ Ex libris”, 2005, № 34, 15 сентября .

“„Палисандрия” вывела его в известные писатели, она же и надолго заставила замолчать. Думаю, нынешнее молчание Саши Соколова, осознанное писание в стол, — результат публикации „Палисандрии”. Писатель сам себя наказал”.

Георгий Бородин. Анимация подневольная. — “Кинограф”. Журнал прикладного киноведения. 2005, № 16.

Рубрика “Препринт”. Первая из шести глав законченной книги “Анимация подневольная”, написанной в 2000 — 2004 годах. История взаимоотношений анимации и советской власти в 20 — 60-е годы. Очень интересно . Цензура, и не только. “Прежде всего необходимо прояснить, что явилось причиной перевоспитания Шапокляк, в какой момент это произошло…” (это уже госрекомендация 70-х годов).

Виктор Брюховецкий. Просто выпало жить. Стихи. — “Москва”, 2005, № 7 .

Звезды совмещенье с державным орлом

Приводит к тому, что крестьянин в деревне,

Забытой богами, за нищим столом

Сидит, одичав, и глядит, как деревья,

Листвою желтея, бредут у окна

И тихо, и глухо. Темнеют корою.

Затем исчезают. Но если — луна,

Являются вновь, и тогда за горою

Слышнее шоссе и светлеет трава;

И лунные пятна, как белые мыши,

Бегут по столу, и крестьянин не слышит,

Как тихо седеет его голова.

Михаил Бутов. Первая странность джаза. — “Люди и песни”, 2005, № 3 .

“Именно джаз, как никакая другая музыка, появившаяся или развивавшаяся в минувшем столетии, оказался намертво спаян с этим веком на всем его протяжении. Джаз родился вместе с ним и не пережил его”.

См. также: Михаил Бутов, “Вторая странность джаза” — “Люди и песни”, 2005, № 4; статья сопровождается музыкальными иллюстрациями на бесплатном CD-диске, прилагаемом к журналу.

А будет и третья .

Дмитрий Быков. Быков- quickly: взгляд-77. — “Русский Журнал”, 2005, 4 сентября .

“Год назад можно было думать, что самое страшное позади. Оказалось — нет. Из открытой кровавой раны Беслан превратился в огромный гнойник. А гнойники бесполезно заваливать ватой или заливать медом. На этой стадии надо лечить весь организм, всю кровь. Колоть антибиотики. У нас же установилось вот какое распределение обязанностей: либеральная интеллигенция и правозащитные публицисты изо всех сил раздирают ногтями саму язву, а власть пытается прикладывать к ней деньги, веря в их чудодейственную силу, и продолжает напропалую врать больному, утверждая, что ему не так уж и больно”.

Дмитрий Быков. Быков- quickly: взгляд-78. — “Русский Журнал”, 2005, 14 сентября .

“В только что вышедшем „Пастернаке” („ЖЗЛ”) я заметил несколько ошибок, которые поздно вносить в список замеченных опечаток. [Далее приводится список опечаток.] <…> Есть несколько корректорских произволов — тут я должен просто обозначить свое особое мнение: в конструкциях типа „так и не оконченная поэма”, „так и не переизданная повесть” — „не” с причастиями у меня везде стоит отдельно, а в книжном издании, к сожалению, слитно. Случаи спорные, вариативные, и тем не менее”.

Алексей Варламов. Красный шут. Биографическое повествование об Алексее Толстом. — “Москва”, 2005, № 7, 8, 9.

“Если пытаться найти ему какую-нибудь литературную параллель, то, как это ни парадоксально, ею окажутся герои романа, который чуть позднее писался на другом краю земли и стал бестселлером — „Унесенные ветром” Маргарет Митчелл. В Толстом есть что-то и от Рета Батлера, и от его жены Скарлетт, которая в разгар всех своих мытарств произносит клятву посреди разоренной усадьбы: „Бог мне свидетель, Бог свидетель, я не дам янки меня сломить. Я пройду через все, а когда это кончится, я никогда, никогда больше не буду голодать. Ни я, ни мои близкие. Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать”.

Толстой никогда всерьез и не голодал, нигде не крал (хотя в плагиате его обвиняли) и никого не убивал, но сравнение с героями Митчелл тем интереснее, что в „Унесенных ветром” речь идет о социальном катаклизме, о гибнущем мире южных аристократов и о самых цепких живучих людях, которые находят в себе силы не стать жертвой истории и гражданской войны, но жить, работать и добиваться успеха. Замените янки на большевиков, и вы получите формулу Толстого: я не дам большевикам меня сломить . Даже если для этого самому потребуется стать большевиком”.

Герман Власов. На родине носят пальто... Стихи. — “Крещатик”, 2005, № 3 .

..................................

Гуляют ручьи, растворяется страх,

прозрачные руки берут за рукав,

за хлястик и в спину толкают.

Наверно, погода такая,

что я, как блаженный, сощурясь хитро,

иду на пустырь, где копают метро,

и пахнет родною и дикой,

прозрачной еще Эвридикой.

Соломон Воложин. Антигенис. — “Топос”, 2005, 19 и 20 сентября .

“Кто читал, теперь поймет, что я подвел к „Омону Ра” Виктора Пелевина. Неправильно понятому [Александром] Генисом. Есть, конечно, вероятность, что неправильно понял Пелевина я…”

Людмила Вязмитинова. Метафизическое позиционирование авторов “поколения 90-х” (на примере творчества Всеволода Зельченко, Дмитрия Воденникова и Натальи Черных). — “Крещатик”, 2005, № 3.

Замечательный эпиграф к статье: “Господи Исусе Христе! — сказал мужик. — Прости мне мои хиханьки-хаханьки!” (Андрей Филимонов (род. в 1968), рассказ “На дороге”).

Владимир Гандельсман. Человек отрывков. Эссе. — “Новая Юность”, 2005, № 3 (72) .

“Лучшее название для книги переводной поэзии: „Не переводя дыхания””.

“На выставке Вермеера. Лица его девушек-юношей немного „олигофренны” (соотношение линии рта, кончика носа и уголков глаз). Они пульсируют на грани расставания с нормальностью, как будто прощаются с собой, и потому находятся в таком выразительном сиянии”.

“Только гению простительно быть Пастернаком”.

“Главная обязанность писателя — заботиться о гигиене языка”. Беседа с польскими писателями Павлом Хюлле и Антонием Либерой. Запись беседы К. Старосельской. — “Иностранная литература”, 2005, № 8 .

Говорит Павел Хюлле: “Сегодняшняя — капиталистическая — Польша быстро меняется, и это сопровождается „варваризацией” языка — и бытового, и языка искусства. У нас сотни самых разных радиостанций; я их разделяю — употреблю грубое слово — на zajebiste и niezajebiste . Те, где то и дело звучит первое слово и ему подобные, я не слушаю. <…> Как поляк, воспитанный в римско-католических традициях, я жалею, что из костелов изгнали латынь — сейчас все богослужения ведутся по-польски. Мне бы хотелось, чтобы язык, на котором я обращаюсь к Богу (я, хоть и редко, хожу в костел), не был обыденным. Как у вас в России, где в храмах сохранен церковно-славянский язык. На повседневном языке я говорю о заурядных, будничных вещах, могу и соврать, но иератический язык должен быть праздничным”.

Говорит Антоний Либера: “То, что по-французски или по-английски не режет ухо, по-польски — ближе к ненормативной лексике. Любой дословный перевод, например многочисленных fuck ’ов, вылезает из общепринятой нормы. У нас нет эротического языка, в переводе соответствующие выражения звучат вульгарно — промежуточной, нейтральной терминологии не существует”.

Павел Данилин. Жить для себя. — “АПН”, 2005, 19 сентября .

“Иначе говоря, национализм — это здравый смысл . <…> Спокойный национализм Татарстана является примером того, как именно должно строиться национальное государство”.

“Хочу подчеркнуть, что любой народ живет исключительно для себя, равно как и практически любой человек. Все возражения на это — чистое лукавство. Как только народ начинает верить в то, что он живет для интересов чего-то более высокого, чем он сам, — он начинает умирать . Потому, что жить для высшего народ в целом не может. Для высшего живут только единичные пассионарии . Массы живут для того, чтобы им самим и их детям было лучше жить. Из этого следует естественный вывод — противники [русского] национализма фактически играют на гибель русского народа, тогда как националисты стремятся к тому, чтобы вернуть страну к нормальному развитию ”.

“Есть в словах противников национализма и своя правда. Например, когда они говорят, что „сегодняшний русский национализм — своего рода результат психологической травмы”. Да, это так. Но не сказано самого главного — что национализм — это не только результат травмы, но и результат того, что организм излечивается”.

Другая жизнь, другая литература. Беседу вел Александр Вознесенский. — “НГ Ex libris”, 2005, № 32, 1 сентября.

Говорит Сергей Есин: “Это вообще поразительное свойство современного романа: его дочитываешь с интересом до половины, а потом понимаешь, что это тихая, спокойная имитация. <…> Я никогда не думал, что скука (ее наличие или отсутствие) станет для меня критерием в литературе. Но дело в том, что другие критерии и вкусы давно кончились. Школа Белинского — гениальная школа, но она хороша для определенного этапа. Действительно, ведь когда-то критика заменяла собой и литературу, и философию, и эстетику, и физиологию. Сейчас достаточно, чтобы мы верили человеку, который скажет „скучно”, — и это будет как последний гвоздь, забитый в гроб произведения”.

Александр Елисеев. Умерла ли идея всеславянского единства? — “АПН”, 2005, 29 августа .

“Автор этих строк является убежденным сторонником изоляционизма. Но для него очевиден тот факт, что великой стране, каковой мы продолжаем еще оставаться, нужна экспансия, причем не только внутренняя (освоение Сибири и т. д.), но и внешняя. Просто она должна быть не геополитической, но геокультурной (формула Бориса Межуева). <…> Кстати, это надо сделать еще и для того, чтобы сыграть на опережение. Наши геополитические оппоненты ведь могут обернуть панславизм уже против нас. Выше упоминалось уже о старинных проектах создания антироссийского панславянского союза во главе с Польшей”.

Ирина Ермакова. Переводчик. Стихотворения. — “Интерпоэзия”, 2005, № 2.

Ранний Верлен барабанит в стекло

буйствует в каплях секущих

как же размыло тебя развезло

сентиментальный прогульщик

как же ты зба ночь пожух посерел —

дождь тарахтит без акцента

автор скандалит — на опохмел

клянчит хоть каплю абсента

Переводчик не пьет и не спит

свет слипается и болит

.....................................

См. также: Ирина Ермакова, “Вниз по карте” — “Октябрь”, 2005, № 9 .

Мария Семенова. “За писательство я поплатилась тем, что разучилась нормально читать книги”. Беседу вела Мария Терещенко. — “Газета”, 2005, № 175, 16 сентября.

“Правда, сразу же невзлюбила „Три мушкетера”. По той простой причине, что д’Артаньян этих несчастных гвардейцев кардинала нанизывает как сардельки на свою шпагу, а это, простите, живые люди. У каждого — жена, дети, любовница, друзья. А он на них фехтовальное мастерство демонстрирует, и ему до них, как сейчас говорят, фиолетово. Ну как так можно? Я и сейчас этого не понимаю, и в детстве понять не могла. Зато очень любила трилогию Яна — „Чингиз-хан”, „Батый”, „К последнему морю”. Мне нравилось, что вроде монголы, вроде исторические враги Руси, а они там показаны как нормальные живые люди”.

Борис Жуков. Об отражении эволюционных идей в массовом сознании. — “Знание — сила”, 2005, № 9 .

О том, что “не испорченное наукой” сознание стихийно становится на позиции ламаркизма . “<…> массовое сознание предпочитает не те модели, которые наилучшим образом отражают описываемое ими явление, а те, которые лучше всего вписываются в его собственную структуру”.

Олег Ильинский. Творческий облик Бориса Пастернака. (Из архива Татьяны Ильинской). — “Новый Журнал”, Нью-Йорк, 2005, № 240 .

“Русская литература не создала в форме романа другого такого законченного образа поэта, каким является доктор Живаго. Стихия поэзии — это живая сила, основная сила, действующая в Юрии Живаго. Вокруг нее строится его характер. Как действующее лицо — Живаго пассивен, потому что вся его активность уходит на художественное преображение мира, на лирико-психологический комментарий к эпохе, которым является весь роман в целом”.

Ср.: “Но есть еще более крупная проблема [для киноадаптации романа] — неопределенность самого Юрия Андреевича Живаго (да и Лары тоже) как характера. Никто не знает, чего хочет этот талантливый человек и отчего он страдает”, — пишет Юрий Арабов (“Доктор Живаго. По мотивам прозы Бориса Пастернака” — “Искусство кино”, 2004, № 12 ).

Императив в игривой форме. Беседа Валентины Полухиной с Наташей Спендер. Предисловие Валентины Полухиной. Перевод с английского Анастасии Кузнецовой. — “Новая Юность”, 2005, № 3 (72).

“Я помню, однажды Иосиф [Бродский] и Исайя [Берлин], Стивен [Спендер] и я ужинали в Рождество, когда возобновились бомбардировки Вьетнама. Я сказала: „Мне стыдно за наше правительство. Премьер-министр Голландии и премьер-министр Франции, все протестовали, а где же Тед Хит?”

А Иосиф возразил: „Никогда не забывайте: все, что плохо для Советского Союза, абсолютно правильно”.

Мы были слегка ошарашены. Но мы понимали его. Когда Иосиф ушел, Исайя сказал: „Стали ли мы думать о нем хуже?”

Мы ответили: „Конечно, не стали, мы понимаем почему”.

Тогда Исайя сказал: „Но, по-моему, он стал хуже думать о нас””.

Полностью интервью с вдовой поэта Стивена Спендера Наташей Спендер (июнь — сентябрь 2004 года) публикуется в сборнике “Бродский глазами современника” (СПб., “Звезда”).

Владислав Иноземцев. Ненависть к успешным. Терроризм как продолжение “национально-освободительной борьбы”. — “Новая газета”, 2005, № 66, 8 сентября .

“При этом нужно признать, что „освобождение” в наше время отнюдь не тождественно прогрессу, а независимость одного общества от доминирования со стороны другого не делает его граждан счастливыми и процветающими. В наши дни страны и народы тем благополучнее, чем несвободнее они друг от друга; и чем свободнее они от всех, тем они обреченнее. Поэтому процесс „освобождения” в XXI веке становится путем в исторический тупик”. Автор статьи — главный редактор журнала “Свободная мысль-XXI”.

История — только формат. Беседовал Александр Вознесенский. — “НГ Ex libris”, 2005, № 33, 8 сентября.

Говорит прозаик Алексей Иванов (Пермь): “Я не пишу романов „про историю”, про то, „как это было”. Я беру некий историко-культурный феномен — княжество Пермь Великая в „Сердце Пармы” или сплав „железных караванов” в „Золоте бунта” — и использую его как формат для тех мыслей, которые актуальны именно для меня и именно сейчас. <…> Я на полную катушку использую исторические источники, но не являюсь беллетризатором учебников истории. Повторю: история — только формат. „Достоверные” исторические романы пусть пишут обладатели машины времени”.

Cм. также: “Во-первых, [в архаической лексике романов] безусловно присутствует и провокация, во-вторых, мне жалко терять эту красивую фонетику, которая создает атмосферу произведения, в-третьих, есть реалии, которые существовали в то время и не существуют сейчас, — ну как их назвать? А в-четвертых, ну почему все так привязываются к языку? Люди спокойно пользуются компьютером, абсолютно не зная всех его программ. Ну и что, что читатель не понял десяток слов. Догадается по смыслу, а книга-то воспринимается на чувственном уровне. <…> В принципе, можно и „Золото бунта”, и „Сердце Пармы” переписать современным русским языком. Но такой бред получится”, — говорит Алексей Иванов в беседе с Вадимом Нестеровым (“Вы с московской колокольни не можете понять” — “Газета.Ru”, 2005, 13 сентября).

Александр Кабаков. “Эта комичная, пошлая и тупая жизнь мне милее советских времен”. Беседу вела Ольга Орлова. — “ПОЛИТ.РУ”, 2005, 23 сентября .

“Василий Аксенов когда-то очень честно сказал: „Писатель — завистливое животное”. Я бы добавил: „Писатель — по определению тщеславное животное”. Детское желание нравиться всем писатель сохраняет на всю жизнь. Другой вопрос, что он готов для этого сделать. Я пытался писать в разряде „Оксана Робски”, но у меня не получилось. Потом я решил, что и не хочу. <…> Я далеко не на все готов, чтобы нравиться всем. Я ведь начинал свою литературную деятельность как писатель-юморист, но уже тогда у меня не получалось писать для эстрады. Я пробовал писать для радио, где уже тогда заправляла Регина Дубовицкая, и тоже не смог. Читатель всегда чувствует неискренность. Для того, чтобы его достать так, как достают авторы „для Петросяна”, надо таким немножечко быть. В этом смысле успех Чхартишвили представляется мне фантастикой. Вот таким я хотел бы быть, но это у меня не получается по другой причине — образования и библиотечной усидчивости не хватает”.

О “Московских сказках” Александра Кабакова см. “Книжную полку Валерии Пустовой” в ноябрьском номере “Нового мира”.

Валерий Калинин. Поединок. Борьба разведок Германии и СССР в 1940 — 1941 годах. — “Наш современник”, 2005, № 7 , .

“Но уже 29 декабря 1940 года (через 11 дней после того, как Гитлер подписал план „Барбаросса” о нападении на СССР) Разведывательное управление Генерального штаба Наркомата обороны (Разведупр) выдало сообщение: „…Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 г. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений”. 4 января 1941 г. Разведупр — со ссылкой на руководителя нелегальной агентурной группы в Берлине — подтвердил: „Эти данные основаны не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, о котором известно лишь ограниченному кругу лиц”…”

Максим Кантор. Капиталистический реализм. — “Московские новости”, 2005, № 36, 16 сентября .

“Авангард хотел мир переделать. Теперь он изо всех сил старается сохранить мир без изменений. Авангард отождествлял себя с революцией. Ценителем и потребителем авангарда стал богатый буржуй. Это было целью авангарда? И наконец, самое поразительное: как могло случиться так, что одни и те же знаки сначала выражают одно (условно говоря, социалистическое), а потом — диаметрально противоположное? Сами знаки при этом не изменились: квадрат — он и есть квадрат. А смысл поменялся на противоположный. Причем случилось это не вследствие тысячелетней истории (поди разбери, чего они в шумерском искусстве хотели), а за пятьдесят лет. Можно ли представить себе, что картина Делакруа „Свобода на баррикадах” призывает к подавлению Парижской коммуны, а картина „Бурлаки на Волге” — к эксплуатации наемного труда? Или вообразить, что икона „Сошествие Христа во ад” написана к вящему торжеству преисподней?”

Бахыт Кенжеев. Так и бродим родимым краем… Стихи. — “Зарубежные записки”. Журнал русской литературы. Дортмунд, 2005, № 1, апрель.

После пьянки в смоленской землянке —

рядовым, а не спецпоселенцем —

Дэзик Кауфман в потертой ушанке

курит “Приму” у входа в Освенцим.

Керосинка. Сгоревшая гренка.

Зарифмованным голосом мглистым

несравненная Анна Горенко

шлет проклятье империалистам.

“Нет, режим у нас все-таки свинский”.

“Но и Борькин романчик — прескверный”.

Честный Слуцкий и мудрый Сельвинский

“Жигулевское” пьют у цистерны.

И, брезгливо косясь на парашу,

кое-как примостившись у стенки,

тихо кушает пшенную кашу

постаревший подросток Савенко.

Штык надежен, а пуля — дура.

Так и бродим родимым краем,

чтя российскую литературу —

а другой, к сожаленью, не знаем.

А другой, к сожаленью, не смеем.

Так держаться — металлом усталым.

Так бежать — за воздушным ли змеем,

за вечерним ли облаком алым.

Анатолий Ким. “Я знаю, что мои книги нужны людям”. Беседовала Лиля Калаус. — “Книголюб”. Казахстанское книжное обозрение. 2005, № 6.

“Я перевел многих казахских писателей, это началось с Оралхана Бокеева — я его считаю казахским Кнутом Гамсуном. Это романтик, яркий, красивый писатель. Я переводил Нурпеисова, Кекильбаева, Абдикова. Я не знаю, как этих писателей воспринимают внутри вашей страны, но я думаю, достаточно высоко. Однако в мире казахских писателей не знают… <…> Мне кажется, виноваты весьма посредственные переводы через подстрочники. Даже очень хорошие мастера русской литературы, получая в руки такой вот посредственный, а иногда даже дурной подстрочный перевод, не могли разобраться в главном. Они не могли разобраться в индивидуальной тональности каждого писателя. <…> Все казахские, киргизские (кроме Айтматова — там особый разговор) авторы, разные по масштабу и по своей поэтике, оказались представлены как один условный посредственный писатель, который интересно рассказывает про обычаи своего племени, предания старины, как бедные боролись с баями, и так далее”.

Наум Коржавин. Эпоха длиною в жизнь. Интервью брала Марина Адамович. — “Новый Журнал”, Нью-Йорк, 2005, № 240.

“Во всяком случае, я не против Путина. К сожалению, он окружен людьми, которые профессионально привыкли мыслить операциями: сделал — и исчез. А на посту, на котором он сейчас сидит, такой метод мышления и практики не работает, ибо последствия любых операций остаются при них”.

См. здесь же: Наум Коржавин, “В партийной газете” (из книги “В соблазнах кровавой эпохи”).

См. также: Юрий Колкер, “Гонфалоньер справедливости” — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 6 .

Валя Котик. Шамбала Петросяна. — “Газета.Ru”, 2005, 14 сентября .

“То, что у нас зарплата на самом деле хорошая, просто кокаин такой дорогой, — это мы уже десять раз усвоили. Кожей ощутили. Но можно еще раз вспомнить: Пелевин издал в „Эксмо” сборник „Relics. Раннее и неизданное”. Здесь-то вы и сможете перечитать рассказ Time out про то, как новый русский Вован на том свете задницей сковородку охлаждал, получал за это коробку баксов ежемесячно и на эту коробку покупал себе одну-единственную дорожку кокаина. На предложение ангела работу бросить и идти восвояси Вован и сказал вышеупомянутую фразу, ставшую на некоторое время любимой шуткой, а сегодня — просто общим местом. Выйти на рынок с книгой рассказов, ранее неоднократно изданных, и эссе, тоже по большей части опубликованных, писатель может себе позволить — все равно все раскупят: молодежь подросшая этого всего не помнит, а те, кто постарше, чертыхнувшись, все равно перечитают”.

Петр Кошель. Я — из СССР. — “Литературная Россия”, 2005, № 37, 16 сентября.

“Однажды, придя к Кожинову, застал такую картину: какой-то долговязый мужик пробовал врезать замок в дверь. Наконец врезал. Правда, чтобы открыть, нужно было дверь с силой дергать вверх.

Так мы познакомились с Анатолием Передреевым. Поскольку у Кожинова был антиалкоголический период, он категорически возражал, чтобы мы у него начали пить, и мы пошли в ЦДЛ. Закрыто. До моей коммуналки было на машине минут 10. Передреев жил тогда в Подмосковье.

Приехали, я нажарил картошки. Выпиваем потихоньку. Потом Передреев стал ругаться — дескать, и стихи у меня мелкие, а он — гений, и памятник ему поставят... Потом-то я узнал, что это обычное дело.

Мы сидели за торцами длинного стола, собственно, он практически и занимал всю комнату, и я пустил плашмя вдоль стола тарелку в Передреева. Она разрезала ему кожу под глазом. Передреев кинулся на меня, я схватил чугунную сковороду и ударил его по голове. На шум и крики сбежались соседи...

Назавтра позвонил Кожинов.

— Петя, вы не правы! — заявил он.

Я изумленно молчал.

— Передреев, конечно, тот еще фрукт, но вы не имели права бить человека, которого пригласили к себе в дом.

Ну что мне было ответить? Меня выгнали из Литинститута, не дав закончить первый курс, — не успел московской этике обучиться. В моей прежней жизни били не раздумывая, чем придется: кулаком, ногой, ножом...

А с Анатолием Передреевым мы подружились. Потом много чего еще было”.

Геннадий Красников. Время собирать камни мироздания. — “Москва”, 2005, № 8.

“Последний по времени, кто попытался заново прочитать „сегодняшнего” Мартынова, был Л. Аннинский, написавший недавно о поэте большую статью („На свете многое весьма непостижимо для ума...”). В действительности это оказался все тот же взгляд генетически советского критика-шестидесятника, идеология которого несколько окрашена ныне политической риторикой прямолинейного и тенденциозного либерального историзма. Не случайно, говоря о Л. Мартынове как о „человеке своего времени, сыне своего поколения”, критик не может обойтись без определения „великий советский поэт”. <…> Суть не в том, какой оценочный знак в данном штампе — отрицательный, положительный либо исторический, политический. Объективно рассматривая поэзию Мартынова в целом и даже припоминая известные идеологические обвинения в его адрес, странно было бы не заметить, что мало кто из его современников столь очевидно и вызывающе не сроден с понятием „советский поэт””.

См. также: Лев Аннинский , “Леонид Мартынов: „Непостижимо для ума на свете многое весьма…”” — “День литературы”, 2004, № 9, сентябрь .

См. также: Сергей Поварцов, “Вологодская ссылка Леонида Мартынова” — “Литературная Россия”, 2005, № 35, 2 сентября .

Юрий Крупнов. Создадим свой Новый Свет. Дальний Восток — ключ к возрождению России. — “Красная звезда”, 2005, 20 сентября .

“Ключевым моментом и действием Новой Восточной политики должно стать, как представляется, сознательное решение страны о переносе столицы из Москвы на Дальний Восток. Именно такое решение позволит практически приступить к организации масштабного цивилизационного сдвига, совершить мирополитический жест, после которого всему миру явится действительно новая и вечная Россия”.

См. эту статью также в интернет-журнале “Русский Переплет” в очередном “Обозрении Юрия Крупнова” от 20 сентября 2005 года .

Инга Кузнецова. Стихи. — “Интерпоэзия”, 2005, № 2.

...............................

Буханку с краешка кроша,

подумаешь: вот так крошится

уже подсохшая душа.

...............................

Олег Кулик. Ребятам о зверятах. Беседу вел Дмитрий Бавильский. — “ШО”, Киев, 2005, № 1, сентябрь — октябрь.

“У меня есть идея акции (пока кишка тонка провести) с поеданием человека: ведь если мы едим части животных, надо предоставить возможность животным есть человеческое мясо. Идея гастрономической демократии в действии: сначала я отрезаю часть ноги у животного, потом отрубаю у себя, например, палец и кормлю им его. Пока я к этому не готов”.

Вопрос составителя “Периодики” : захочет ли измученное животное, у которого художник Кулик отрежет (=съест?) часть ноги, после этого (принудительно?) жевать палец Кулика? Какой-то двойной садизм. Не гуманнее/радикальнее было бы самому художнику (=защитнику прав животных) съесть свой собственный палец?

См. также: “„ШО” — это авторский антиглянцевый журнал культурного сопротивления. <…> Журнал „ШО” состоит из трех разделов, снабженных оригинальными шмуцтитулами: „ШО” СМОТРЕТЬ (кино, телевидение, видео, живопись, фотография, компьютерные игры, выставки, коллекционирование, туризм и т. д.); „ШО” СЛУШАТЬ (музыка, звук во всех его проявлениях); „ШО” ЧИТАТЬ (литература во всем ее многообразии, книги, журнальные и газетные издания, включая сетевые). Само название „ШО” взялось опять же из моего загашника названий для журналов, который довольно велик. „Шо” — это слово, лежащее на поверхности, его используют все — от профессора университета до продавщицы на рынке. Этот журнал мы планируем вывести в нормальное коммерческое состояние, которое позволяло бы нам реализовывать гуманитарные проекты — например, издавать книги хороших поэтов, хорошую прозу, проводить мероприятия и фестивали”, — говорит главный редактор журнала Александр Кабанов в беседе с Андреем Новиковым (сайт “Всемирная Литафиша”, 2005, сентябрь ).

См. стихи Александра Кабанова в октябрьском номере “Нового мира” за этот год.

Виктор Лапшин. Восторга не теряющий. — “Наш современник”, 2005, № 7.

Письма Вадима Кожинова. “17.XII.94. Дорогой Виктор! Положение, конечно, мрачное, и к тому же нет никаких оснований сказать, что хуже не будет. <…> Есть прекрасная русская пословица: „Помирать собрался — а рожь сей”. Конечно, не мне решать, что я сею — рожь или сорняки, но, во всяком случае, последние три года я работаю так, как никогда в жизни. Написанное за эти три года составило бы три или четыре объемистых тома. Особенно примечательно, что в основных изданиях, где я печатаюсь, гонорар чуть-чуть превышает деньги, которые я плачу машинисткам за перепечатку; берут 1000—1500 за стр. (печатать на машинке я не умею, т. к. в „мое время” пиш. машинка была роскошью). Так что пишу так много только потому, что помирать собрался (или по меньшей мере собираюсь). Как с присущей ему беспощадностью написал мне Кузнецов:

…Твой сливается закат

С закатом Родины великой.

Не рассчитывать на победу — Высшая Победа. Пораздумай. А вообще обнимаю, с Новым годом тебя и семейство. В. К.

P.S. <…> Ты пишешь о гибели деревни — о чем Толстой писал в 1850-х гг., Чехов в 1900-м, Есенин в 1920-х и т. д. Тот же Юрий Козлов страшнее всех написал об этой гибели сегодня — читаешь и холодеешь (посмотри его роман „Одиночество вещей” в жур. „Москва”, 1992, № IX-X и № XI-XII сдвоенные. Роман, правда, намного слабее его „Романса”, но о деревне еще никто так не писал). Так же Куняев говорит о своей зависти к Рубцову, Передрееву и др.:

Мои друзья, вы вовремя ушли

От нищеты, разрухи и позора…

Держись! В. Кожинов”.

Юлия Латынина. “На самом деле все гораздо хуже”. Беседовал Дмитрий Малков. — “Книжное обозрение”, 2005, № 31-32 .

“<…> в романе [„Джаханнам”] действительно нет положительных героев, но есть люди, которые являются именно героями, то есть способны к каким-то поступкам, и есть не-герои, которые способны думать только про бабки. Возвращаясь к эпосу: разделение на положительных и отрицательных героев — это такая вредная вещь, выдуманная просветительским романом. Ни в одной „Илиаде”, ни в одной „Песни о нибелунгах”, ни в одном „Беовульфе” вы не найдете этого разделения. <…> А если посчитать количество голов, отрезанных героями эпоса, то оно абсолютно такое же, как количество голов, отрезанных героями моего романа по разным поводам”.

См. также: “Латынина оказывается на высоте. На высоте Гришема, Ладлема, того же Форсайта и, главное, Джона Ле Карре, с последним романом которого „Абсолютные друзья” обсуждаемый „Джаханнам” имеет немало общего. У трех первых Латынина учится реконструкции широкомасштабного преступления, которая и у них, и у нее оборачивается его конструированием, тогда как у Ле Карре (ну не у Достоевского же) заимствует технику полифонического спора отвратительных (хотя и не в равной мере отвратительных) персонажей. <…> Проза Латыниной не то чтобы непереводима на английский (непереводим Андрей Платонов, написал однажды Бродский — и счастлив народ, на язык которого он непереводим), но, будучи переведена, покажется прежде всего острой социальной сатирой, которой она все же является только в третью очередь. А прозой-предупреждением (во всей эсхатологичности этого предупреждения) — только во вторую. Юлия Латынина пишет детективную прозу — и пишет все лучше и лучше, а все остальное — от лукавого”, — пишет Виктор Топоров (“Пособие для начинающих террористов” — “Взгляд”, 24 августа < http://www.vz.ru >).

См. также рецензию С. Гедройца в журнале “Звезда” (2005, № 8 ).

Александр Люсый. Был ли Ницше ницшеанцем? — “Литературная газета”, 2005, № 38, 21 — 27 сентября.

“После прочтения этой книги [Анатолия Ливри „Набоков-ницшеанец” (СПб., „Алетейя”, 2005)] малейших сомнений в том, был ли писатель Набоков ницшеанцем, не остается. Конечно, был! Но лично у меня возникает встречный вопрос: был ли ницшеанцем сам Ницше?”

См. также беседу Анатолия Ливри с Алексеем Пасуевым (“Ливри — ницшеанец…” — “Литературная Россия”, 2005, № 36, 9 сентября ).

См. также: Борис Колымагин, “Ливри — набоковоницшеанец” — “Крещатик”, 2005, № 3 .

Сергей Малашенок. Цена красоты. — “Топос”, 2005, 9 августа .

“Как мы знаем, в этот момент Корделия обрекает своего отца на невыносимые муки и подписывает себе смертный приговор. Редко, когда цена научной или художественной принципиальности бывает столь высокой. <…> Для меня, как для читателя 21-го века, Корделия еще и нонконформистка, или, повторюсь, „нигилистка” 17 века. И, на мой взгляд, важнейшим уроком шекспировской трагедии должно быть (если экстраполировать) осознание очень большой опасности отождествления так называемого „нигилизма” с имморализмом. Или наоборот, отождествления всяческого конформизма, мимикрирующего под традиционализм и консерватизм, с нравственностью, что мы так часто наблюдаем теперь в нашей общественной жизни и в публицистике, что уже, кажется, привыкли”.

Игорь Манцов. Мой дар убог, и голос мой негромок. — “Взгляд”, 30 августа .

“Императив знаменитого русского писателя „жить не по лжи” чреват, скорее, гордыней, нежели смирением. Эта светская адаптация религиозной максимы, эта заповедь для бедных (духом) предполагает, что реальность прозрачна и что, адекватно ее интерпретировав, честный гражданин способен с легкостью выбрать вектор безупречного поведения. Была бы, дескать, добрая воля. А только реальность непрозрачна!”

См. также: Игорь Манцов, “Исповедь репликанта” — “Взгляд”, 9 сентября .

Игорь Манцов. Брак — по расчету, знание — по любви. — “Взгляд”, 15 сентября .

“Сериал не только по „Мертвым душам”, но еще и по „Ревизору” — весьма своевременный сюжет. Стране требуется масштабная ревизия. И не в последнюю очередь — ревизия культурных ценностей”. А также о пересматривании советских фильмов: “безупречный шедевр Виталия Мельникова „Семь невест ефрейтора Збруева” (1970)”, “абсолютный шедевр [Алексея] Коренева, четырехсерийный телефильм „Большая перемена” (1972)…”.

Игорь Манцов. Царь Долдон. — “Русский Журнал”, 2005, 21 сентября .

“Те, кто внизу, вроде меня, всю жизнь существуют в ситуации дознания, допроса, выламывания рук. В режиме принудительной унификации. Стоит человеку моего социального происхождения чуть-чуть приподнять голову, высунуться из каменного мешка, вдохнуть, высказаться, как невесть откуда налетают похитители речи и принимаются мародерствовать: „Вот ты неплохо пишешь, а почему же ты не за нас? Похоже, ты ненадежный (патриот, либерал, анархист). Кажется, у тебя еще не сложилась гражданская позиция. Ты не определился. Скорее определяйся!” Манцов (в недоумении): „Вообще-то я беспартийный и как раз определился: я бегло изъясняюсь своими собственными словами, а вы — с большими пробелами долдоните чужое, мычите. Моя гражданская позиция — это моя свободная связная речь” ...”

См. также: Игорь Манцов, “The Searchers” — “Русский Журнал”, 2005, 11 сентября .

Сергей Марков. Важнейшая политическая реформа страны. Восемь мифов о высшем образовании в России. — “ GlobalRus.ru ”. Ежедневный информационно-аналитический журнал. 2005, 2 сентября .

“Надо стремиться к тому, чтобы через 15 лет в России была примерно такая структура занятости: граждане России, принадлежащие к ее базовой, русскоязычной культуре, занимают все высокооплачиваемые места, требующие образования, и контролируют все институты. А иммигранты, а таких России, видимо, потребуется через 15 лет немало, возможно, десятки миллионов, заняты в сфере неквалифицированного труда. Как в любой европейской стране”.

Александр Мелихов. Уроки Беслана и уроки Бородина. — “Новое время”, 2005, № 35, 4 сентября.

“<…> многим авторитетным участникам Бородинской битвы она тоже казалась разгромом русских; из толстовской эпопеи мы все прекрасно помним, как почти вопреки очевидности Кутузов отчитывает Бенигсена: неприятель побежден! Побежден, не побежден… Казалось бы, что зависит от слов? От них зависит самое главное — дух войска. Человек живет не в мире фактов, а в мире интерпретаций, им движут не столько научные прогнозы, сколько иллюзии, грезы, делающие окончательно бесполезным всякое научное прогнозирование…”

См. также: “Я настаиваю на том, что взгляд прагматика на человеческую природу гораздо более наивен, чем взгляд романтика: человек — не какой-то особенный аристократ духа, а всякий человек, покуда он остается человеком, — живет и может жить только грезами, иллюзиями. <…> Слабость прагматического взгляда на человека — вовсе не в том, что он низок или оскорбителен, слабость его в том, что он чрезвычайно далек от истины”, — пишет Александр Мелихов (“С точки зрения вечности” — “Новое время”, 2005, № 34, 28 августа).

См. также: “Демократией нужно пользоваться, но не молиться на нее <…>. Жить с демократией, а мечтать об аристократии, что означает — власть лучших, — вот еще один возможный итог. И если мне кто-то скажет, что подобные мечты бесплодны, я возражу во всеоружии исторического опыта: мечты не бывают бесплодными. Бесплодными бывают только дела”, — пишет Александр Мелихов (“Не годится молиться — годится горшки накрывать” — “Новое время”, 2005, № 30, 31 июля).

См. также: “Но если даже не впадать в карикатурность, все равно останется серьезное подозрение, что избавиться от национальных предрассудков означало бы избавиться и от национальной поэзии. Подозрение, что для полноценного ее существования требуется поэтическое отношение и ко всей русской истории. Не обязательно восторженное, тотально одобрительное — пускай сколь угодно скорбное, но возвышенное, а не пренебрежительное”, — пишет Александр Мелихов (“Территория фантомов” — “Новое время”, 2005, № 31, 7 августа ).

Cм. также: “<…> террор свидетельствует о кризисе не либерализма, а традиционализма. <…> Перевербовывать побежденных — вот главная сегодняшняя задача”, — пишет Александр Мелихов (“Оружие отставших” — “Литературная газета”, 2005, № 32 ).

См. также беседу Александра Мелихова с Еленой Невзглядовой (“Точность и фантазия — враги или соратники?” — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 7 ).

См. также: Александр Мелихов, “Справедливость нельзя найти, но можно вообразить” — “Дружба народов”, 2005, № 9 .

См. также: Александр Мелихов, “Том обид на пути к общей сказке” — “Зарубежные записки”, Дортмунд, 2005, № 1, апрель.

См. также: Александр Мелихов, “Мы рождены украшать и усиливать друг друга” — “Зарубежные записки”, Дортмунд, 2005, № 2, июль .

См. также: Александр Мелихов, “Утопия разума против утопии силы. Годовщину со дня смерти австрийского философа Карла Поппера вряд ли заметят, и напрасно” — “Московские новости”, 2005, № 36, 16 сентября .

Лидия Мониава. Мирное оружие против террора. — “Самозащита без оружия”, 2005, № 5 (16) < http://www.samoz.ru >.

Среди прочего: “<…>„Террариум” [Ирины Васильковой] — вынужденная попытка самозащиты женщины в мужском, по природе своей, мире”.

См. также: Ирина Василькова, “Предзимнее укрывание роз” — “Новый мир”, 2004, № 6.

Сергей Небольсин. Костылин и Жилин на Второй мировой войне. — “Литературная газета”, 2005, № 37, 14 — 20 сентября.

“„Кавказский пленник” Толстого оправдывает себя всецело. Он точнейше свидетельствует о мощи и необходимости искусства. Вдумаемся в образы увековеченных там Жилина и Костылина, чтобы это окончательно и международно понять…”

Александр Неклесса. Цивилизация смерти. — “АПН”, 2005, 1 сентября .

“Не менее энергично проявляет себя пространство Глобального Юга — рассеянное по планете многочисленное и разноликое племя миноритарных владельцев акций „Корпорации Земля”. Играть по нынешним правилам для них бессмысленно. Действуя так, они останутся вечными маргиналами, не имеющими даже собственного голосующего представителя в глобальном Совете директоров. И в этом пестром замесе прорастает, зреет понимание политики, экономики, социального действия, отвергающее прежнюю систему ценностей. Одновременно ведется интенсивный поиск нового ресурса, способного превратить обитателей цивилизационной периферии, равно как и других планетарных изгоев в действенную, признанную мировым сообществом силу. Наконец философский камень нового эона был обнаружен. Место ресурса жизни в сообществе Глубинного Юга начал занимать ресурс смерти, конструкцию — деконструкция, желание же комфортно обустроить жизнь вытесняется стремлением с максимальной эффективностью реализовать этот единственный неотчуждаемый от человека ресурс: смерть ”.

Валерия Новодворская. Лед тронулся. — “Новое время”, 2005, № 37, 18 сентября.

“Когда кончается история, приходит литература. „Слава Богу, есть литература — лучшая история Руси” (Е. Евтушенко). Мы разжились сразу двумя авторами, будущими классиками: Арсеном Ревазовым, презентовавшим нам свое „Одиночество-12”, и поздним, зрелым, трагически серьезным Сорокиным, который в своих новеллах, пьесах (особенно в Hochzeitreise ) и романе „Лед” возвысился до лучших образцов прозы Серебряного века”.

Письмо протеста. — “Урал”, Екатеринбург, 2005, № 8 .

“Мы, ниже подписавшиеся, Ангел и Бес, выступаем с протестом против решения жюри премии „Национальный бестселлер”. Мы категорически возражаем против присуждения премии „Национальный бестселлер” бездарному и скучнейшему роману Михаила Шишкина „Венерин волос”. Уверены, что все сонмы ангелов небесных и несметные полчища бесов из преисподней ополчатся на жюри, принявшее столь дикое, с нашей точки зрения, решение. Ангел и Бес готовы спорить друг с другом, готовы столетиями вести полемику о судьбах заблудшего (или, напротив, идущего верной дорогой) человечества, о спасении (или погублении) души, о светлом будущем русской литературы, наконец. Но ни Враг рода человеческого, ни светлый Ангел Господень не желают, чтобы эту муру считали „бестселлером”. Впрочем, хотя наши мнения и сходятся в главном, мы все же не в силах соединить лед и пламя, черное и белое, ангельское и бесовское в одном тексте. Так что каждый выскажет свое мнение по отдельности” (Ангел. Бес).

См. также: “Мало ли чем утешает себя человек, умеющий строить замечательные предложения, но которому скучно повествовать. Но эта его скука проступает сквозь текст. Микропаузами на каждой точке. <…> А какой получился бы из этого бестселлера сборник диктантов!” — пишет в своей рецензии С. Гедройц (“Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 8 ).

См. также: “Или премии уже даются не за литературу, а за черновики с перепутанными листами, набранные на компьютерах с неработающим „ delet ’ом”?” — удивляется Владимир Яранцев (“Любезный Навуходонозавр” — “Литературная газета”, 2005, № 38, 21 — 27 сентября ).

См. также: Ирина Каспэ, “Кому таторы, а кому ляторы. Критики о романе Михаила Шишкина „Венерин волос”” — “Книжное обозрение”, 2005, № 36-37 .

См. также: Никита Елисеев, “Тертуллиан и грешники” — “Новый мир”, 2005, № 9.

Ян Пробштейн. Блаженный. — “Новый Журнал”, Нью-Йорк, 2005, № 240.

“Эти стихи читаются как одно откровение — одно стихотворение, которое он писал всю жизнь, как непрекращающийся монолог и одновременно диалог с другими, с миром и Богом. Поэтому весьма органична и естественна сама форма — размер стихов Вениамина Блаженного, избравшего 5 традиционных метров, отдавая предпочтение 6-стопному александрийскому ямбу с цезурой посередине и трехсложным размерам. Даже странно было бы услышать изломанные ритмы в этих стихах — настолько не изломана его душа и высока духовная сосредоточенность и просветленность поэта”.

Александр Проханов. Государство и государственники. — “Завтра”, 2005, № 36, 7 сентября.

“Падение государства сулит народу неисчислимые беды, несет в себе страшные угрозы, может иметь необратимые и жуткие последствия. Но существование этого государства является источником всех национальных бед и залогом будущих катастроф”. Из выступления на научно-практической конференции “Действия ответственной оппозиции в революционных условиях”.

Сергей Пыхтин. Как продавали русскую Америку. Темная сторона истории русско-американских отношений с 1824 по 1867 год. — “Москва”, 2005, № 8.

“Как ни странно, но русские, довольно подробно зная о том, как происходило завоевание Америки государствами Европы, начиная с Колумба, мало что знают о том, что и Россия нисколько не отставала от своих европейских конкурентов. Между тем русские колонии в Северной Америке к 1825 году простирались на юге до залива Сан-Франциско. Сейчас на этой территории, помимо штата Аляска, находятся штаты Вашингтон, Айдахо, Орегон и северная часть Калифорнии, а также провинция Британская Колумбия. Их площадь составляет 3,2 млн. км2 (больше всей Западной Европы), и живет на них ныне более 11 млн. человек.<…> Удивительно, но факт: в русском национальном сознании не осталось никаких следов от неблагоприятных последствий уступки русских колоний в Америке. А ведь сохрани их Россия, и вектор развития был бы существенно изменен. Русское освоение всего Дальнего Востока носило бы тогда и иное направление, и другие темпы. Баснословные выгоды, которые достались Штатам, усилили бы Россию за 30 — 40 лет до такой степени, что могли бы избавить ее и от войны с Японией, начатой в 1904 году (либо ее результат был бы иным), и даже от участия в Первой мировой войне, предотвратить которую в Европе вряд ли было возможно. Не откажись большевики от русского суверенитета над Финляндией в декабре 1917 года, и по-иному развивались бы события на северо-западном участке фронта Великой Отечественной войны, если бы она вообще началась. А вот в чем не приходится сомневаться, так это в том, что не было бы необходимости в финской кампании 1939 — 1940 годов, да и немецко-финскую блокаду Ленинграда можно было бы предотвратить…”

Евгений Рейн. Поэт должен “навязать себя эпохе”. — “Самозащита без оружия”, 2005, № 5 (16).

“Для литературного триумфа нужны или соответствующие обстоятельства, или сумма внелитературных талантов, особенно в наше время. Надо „навязать себя своей эпохе”. Как вы это сделаете — это ваше дело”.

“Я обладаю завидным терпением”.

Ирина Роднянская. [Ответ на вопрос газеты: “Какое новое имя в литературе вы для себя открыли за последнее время?”] — “Литературная Россия”, 2005, № 36, 9 сентября.

“В поэзии — это Санджар Янышев, в прозе — Александр Иличевский. Его рассказ „Воробей” опубликован в седьмом номере „Нового мира”. В критике, конечно, — Валерия Пустовая”.

Вадим Розин. Тело вне анатомии. Земная цивилизация стоит на пороге антропологической революции. — “Независимая газета”, 2005, № 196, 14 сентября .

“Возможно, двадцать первый век будет веком практик и наук не только о социальности, но и телесности. Сегодня просто очевидно бурное развитие телесноориентированных социальных практик (техник и строительства тела — модели тела и красоты, бодибилдинг, здоровый образ жизни и натуропатическое питание, новое возрождение танцевальной и физической культуры, карате, художественная гимнастика, смена пола, очередные попытки достижения бессмертия — креоника и движение трансгуманизма и прочее) и различных концепций тела и телесности”.

“Телесность — это новообразование, конституированное поведением, то, без чего это поведение не могло бы состояться, это реализация определенной культурной и семиотической схемы (концепта), наконец, это именно телесность, т. е. модус тела. Чтобы сделать понятным данное утверждение, рассмотрим одну иллюстрацию — формирование в рамках романтической концепции любви поцелуя. Сначала заметим, что с обычной точки зрения поцелуй — это реализация желания, мотива. Однако с культурологической точки зрения поцелуй представляет собой загадку, он формируется только в некоторых культурах, имеет в разных обществах и эпохах разные социальное и личностное значения, при этом совершенно не ясна его функция и роль”.

Автор — доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института философии РАН, руководитель исследовательской группы философии техники.

Якуб Садовский. Высоцкий — фигура польского мышления о России? — “Новая Польша”, Варшава, 2005, № 7-8, июль — август.

“<…> Высоцкий по сей день остается в Польше фигурой не просто „знаковой”. Он „оторвался” от своих песен и являет собой фигуру культа, экзальтации, фигуру поистине мифологическую. <…> О современной польской культуре, о польской культурной „программированности” лучше всего говорит, однако, то, что, не выходя на первый план в рассказах о биографии, становится элементом мифа варвара, а именно... русскость Владимира Семеновича. „Русскость”, которая сама по себе в польской культуре вызывает ряд отрицательных ассоциаций. „Поэт, актер, русский” — таков один из подзаголовков статьи в „Дзеннике польском”, указывающей „русскость” как категорию восприятия Высоцкого. Неловко писать об этом в „Новой Польше”, но ведь одна из доминант распространенного среди поляков стереотипного взгляда на представителей русского народа — уверенность в том, что это люди, культурно и цивилизационно отсталые, или даже просто „дикари”. В случае Высоцкого эта „дикость” трансформируется в решительно положительную категорию. Русский, представляющий собой фигуру бунтовщика против режима и его норм, а значит, против российского государства и общества, становится своеобразным „антирусским”, кем-то вроде диверсанта <…>. Миф Высоцкого, „борца с режимом”, „русского антирусского” и „варвара”, заполнил в польской культуре чрезвычайно важную психологическую нишу, став ее языком. Это ниша в мышлении о русских и России, ниша, в которой культурно заложенный страх и неприязнь заменяется восхищением и признанием за „своего””.

Роман Сенчин . Лабиринт без выхода. — “Литературная Россия”, 2005, № 33-34, 19 августа.

“В достаточно похожем и сюжетно, и стилистически на „День счастья завтра” романе Евгения Гришковца „Рубашка” тоже есть пунктирная линия детектива, острый эпизод — автокатастрофа — в финале (у Робски кульминацией, видимо, служит операция по освобождению похищенного любовника). Надо признать, что Гришковец с экшеном справился, а [Оксана] Робски им свой роман, по-моему, очень сильно подпортила. Да и вообще — в случае обеих книг любая попытка обострить сюжет привычными беллетристскими приемами, мне кажется, обречена на неудачу. „Рубашка”, „День счастья завтра”, книга Бибиш „Танцовщица из Хивы, или История простодушной”, повести Ильи Кочергина „Помощник китайца”, Аркадия Бабченко „Алхан-Юрт”, Сергея Шаргунова „Ура!”, Алексея Ефимова „730 дней в сапогах” — это примеры какого-то особого жанра прозы, где ценность, смысл и сюжет составляет сама реальная, почти задокументированная жизнь. Но у каждого жизнь своя (например, у Бабченко — война в Чечне, а у Кочергина — тяга москвича к дикой жизни в алтайской тайге, у Робски вот — надоевший лабиринт ресторанов, дачных поместий, пробок на Кутузовском проспекте), и потому каждый такой рассказ о жизни — уникален. Досочинить действительные или очень возможные детали и эпизоды в такой литературе возможно и даже необходимо, а выдумывать — более чем рискованно. Если не губительно”.

Ср.: “Я долго думал, что слабую книгу раскрутить невозможно, что все-таки самая верная реклама, как говорят американцы, это изустная речь. Но после книг нашей замечательной Оксаны Робски я понял, что таки да, можно раскрутить кирпич. Это ужасный язык, примитивнейший сюжет, картонные, ходульные характеры, вырезанные грубым движением ножниц”, — говорит Ник Перумов в беседе с Верой Чмутовой (“Равнение на Кинга” — “Литературная Россия”, 2005, № 33-34, 19 августа ).

См. также: Ольга Бугославская, “„Вот моя деревня...” (Феномен Оксаны Робски)” — “Знамя”, 2005, № 9 .

Роман Сенчин. Давление глубины. — “Литературная Россия”, 2005, № 36, 9 сентября.

“Обычно мы читаем произведения, где лишнее убрано, „вода” — отжата. С одной стороны, это необходимо, а с другой — теряется много важного, уникального, если задаться целью передать жизнь во всей ее полноте... Славникова эту „воду” не отжимает, а делает ее содержанием и смыслом романа. Может быть, слегка фильтрует. И мне как человеку, пробующему писать прозу, это интересно и полезно, а вот как читателю... <…> По моему мнению, роман „Один в зеркале” среди интеллектуальных, элитарных — один из лучших, но читать его — изнуряющий труд. <…> Когда я осиливал „Один в зеркале”, мне казалось, что я нахожусь в глубоководном аппарате. Кромешную тьму океанской впадины пробивает мощный, но тонкий луч прожектора, он освещает фрагмент чудесного мира, и тут же этот фрагмент снова уходит во мрак. А я не в состоянии чудеса рассмотреть, ими насладиться, так как на меня давит сколько-то там атмосфер. Вся сила воли направлена на одно — не потерять сознания. Нечто подобное я писал совсем недавно — в рецензии на роман Олега Ермакова „Холст”. Но что же делать — наша новейшая проза в основном наталкивает на такие вот мысли, рождает такие чувства и ассоциации”.

Т. Смолярова. Пиндар и Мандельштам. — “ Toronto Slavic Quarterly ”. Academic Electronic Journal in Slavic Studies . 2005, № 13 .

“Стихотворение „Нашедший подкову” — „небольшая пиндарическая проза в сотню строк”, как называл ее сам Мандельштам, — выделяется из всего корпуса мандельштамовского творчества. Это единственный vers libre Мандельштама, это одно из самых больших его стихотворений, это текст, почти полностью лишенный собственных имен (использование которых нередко рассматривалось исследователями как характерная черта его творчества, связывающая его с античным, мифологическим мышлением). Это стихотворение, в котором объединены все основные темы и образы поэзии Мандельштама (по крайней мере первой ее половины — до 30-х годов)…”

Cм. также: Пиндар, “Первый пифийский гимн” (перевод с древнегреческого и предисловие Григория Стариковского) — “Новая Юность”, 2004, № 3 (66) .

См. также: Пиндар — Максим Амелин, “Победные песни” — “Новый мир”, 2004, № 9.

Александр Сокуров. “Коммерческое кино и телевидение — это лютые звери”. Беседу вел Андрей Морозов. — “Новые Известия”, 2005, 21 сентября .

“Страшная угроза нависла над Дворцовой площадью. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, сколько есть у него сил и возможностей, пытается воспрепятствовать превращению Дворцовой площади в рынок. Всеми силами мы, сторонники Пиотровского, стараемся воспрепятствовать проведению на Дворцовой пивных фестивалей, рок-шабашей, кинофестивалей. Но боюсь, что можем и не победить. Не удивлюсь, если будут предприняты попытки физического устранения Пиотровского или тех, кто его последовательно поддерживает. Примечательная деталь: законодательное собрание Санкт-Петербурга не желает принимать закон о регламентации, защите исторической среды города от варварства. Город, который не желает или не может защитить свое сокровенное место, коим является для Петербурга Дворцовая площадь, — это никакая не культурная столица, это старуха, которой надо доживать свой век и молчать”.

См. также беседу Александра Сокурова с Дмитрием Савельевым (“Настоящее искусство предполагает узкий круг” — “Искусство кино”, 2005, № 4).

См. также: Татьяна Москвина, “Одиночество совершенства” — “Искусство кино”, 2005, № 5 .

См. также: Людмила Донец, “„Солнце” нашей кинематографии” — “Литературная газета”, 2005, № 36, 7 — 13 сентября .

См. также “Кинообозрение Натальи Сиривли” (“Новый мир”, 2005, № 9).

Лариса Сонина. Продолжая “Замок”... — “Урал”, Екатеринбург, 2005, № 9.

“— Какие же это, — с почтением, к которому примешивалась легкая издевка, вопросил кастелян, — неужто вы начальство из столицы?

— Почти или в некотором роде... Я контролер, да... В некотором роде ревизор и в некотором роде конфиденциальный поверенный одной высокопоставленной особы, которую беспокоит все происходящее в Замке.

К. прикрыл глаза с тем видом начальственной утомленности, которая подобает столь важной персоне, а когда открыл их, заметил, что в комнате произошла разительная перемена…”

Сентябрьский номер “Урала” — молодежный.

Список американских фильмов в советском и российском прокате. 1929 — 1998. Составитель Владимир Козлов. Научный редактор и автор предисловия Александр Дорошевич. — “Кинограф”. Журнал прикладного киноведения. 2005, № 16.

Список американских фильмов звукового периода, составленный В. Козловым по так называемым разрешительным/регистрационным удостоверениям, выдававшимся госорганами управления кинематографом, — весьма интересное чтение . Я посмотрел год 1972-й, когда я закончил школу, и вспомнил всё.

Как можно узнать из предисловия, фильмография американских немых фильмов в советском прокате была некогда составлена Е. Н. Карцевой и опубликована в вышедшем на правах рукописи сборнике “Кино и время” (выпуск 1, М., 1960).

Спящий в ночи. Вольные заплывы Владимира Сорокина. Беседу вела Елена Кутловская. — “Независимая газета”, 2005, № 198, 16 сентября.

Говорит Владимир Сорокин: “Никогда не мог пьянствовать более двух суток, потому что начинал скучать по литературному процессу”.

“Если вы откроете „Путь Бро” и прочитаете первый абзац, вы поймете, что герой родился одновременно в двух местах — в Харьковской губернии и под Санкт-Петербургом. Я просто забыл вычеркнуть одно место, и ЭТО пропустили все! И редактор, и издатель, и корректоры... И читатели не заметили!”

Шамиль Султанов. Героическое, герой и время “Оно”. — “Завтра”, 2005, № 37, 14 сентября.

“Материалистическая, языческая цивилизация на определенном этапе своей эволюции неизбежно начинает превращаться в цивилизацию гермафродитов, цивилизацию, где господствует „оно”, уничтожающее и мужское, и женское. Воздействие гомосексуальной культуры, мышления и форм поведения на самые различные сферы потребительского социума постоянно и угрожающе возрастает: начиная от домов моды и шоу-бизнеса до все большего и большего проникновения в национальную и международную политику. И начавшаяся повсеместно легитимизация однополых браков — это только начало. Рано или поздно традиционные формы брака между мужчиной и женщиной будут просто запрещены! Героическое противоположно гомосексуальной цивилизации именно потому, что герой, по определению, означает торжество мужского начала. Героическое — это трагическая экзистенция мужского шовинистического одиночества”. Среди героев в статье фигурирует шейх Ахмад Ясин .

Игорь Тарасевич. Стихи. — “Вестник Европы”. Журнал европейской культуры. 2005, № 15 .

“Подводная лодка в степях Украины” —

я помню угрюмый фильмец.

Под тучною почвою сдохла машина,

сеансу приходит конец.

И в штреке заброшенном, дальнем, которых

немало пробила винтом,

затихла подлодка, и рядом шахтеры

тихонько уселись гуртом.

— Бастуем, ребята?

— Бастуем… — неслитно

сквозь катаный лист говорят.

— Поднимем, ребята, наш жовто-блакитный,

наш старый андреевский плат!

Прибой набегает. Туманные шхеры

уснули в широкой степи.

С трибуны вещают какие-то херы,

но ты уж, пожалуй, не спи.

Павел Успенский. Об одном приеме в поэзии Владислава Ходасевича. — “Литература”. Научно-методическая газета для учителей словесности. 2005, № 17, 1 — 15 сентября .

“И важно, что вся эта многозначность создается „простыми словами”. Поэт играет смыслами, оперируя однозначными словами и комбинируя их”.

Олег Хафизов. Обезьяна Толстого. Главы из романа. — “Вестник Европы”, 2005, № 15.

“Предлагаем читателям „Вестника Европы” новеллы Хафизова, которые являются главами из его нового романа. Повествование (журнал путешественника) ведется от имени художника Курляндцева, одного из участников первого российского кругосветного путешествия Крузенштерна в 1803 — 1806 гг. Главный герой романа — Федор Толстой по прозвищу Американец, один из наиболее одиозных авантюристов XIX века, двоюродный дядя Л. Н. Толстого и прототип нескольких персонажей русской классической литературы. Как видно из приведенных ниже отрывков, шалости Толстого-Американца стали одной из причин столкновения двух руководителей экспедиции — капитан-лейтенанта И. Ф. Крузенштерна и камергера, посла России в Японии Н. П. Резанова. В авторском тексте стилизованы правописание и речевые обороты первых лет XIX века”.

См. также: Олег Хафизов, “Полет „России”” — “Новый мир”, 2004, № 10.

Вадим Цымбурский. Солженицын и русская контрреформация. — “АПН”, 2005, 30 августа .

“Эта односторонность, несомненно, проявилась в его [Солженицына] отношении к Великой Войне 1941 — 1945, в возвышении власовских теней. Что, кстати, напоминало не самый удачный историко-ревизионистский опыт декабристов — рылеевскую попытку представить образы Мазепы и Войнаровского героями свободы. Все-таки для нас основным Мазепой нашей традиции навсегда останется не персонаж „Войнаровского”, а герой пушкинской „Полтавы” — поэмы, которой Империя сумела достойно ответить уже повешенному Рылееву. А ревизовать Великую Войну перед русскими еще безнадежнее. Нашими оценками Великой Войны определяется наша, а не ее значимость — как Моны Лизы, имеющей право выбирать, кому и как на нее глядеть”.

Юрий Шевчук. “Все, что я тебе вручаю…” Беседу вела И. Алексеева. — “Люди и песни”, 2005, № 3.

“Как раньше было официальное искусство, так и теперь — попса стала официальным государственным искусством…”

Сергей Шелин. ООН реформировать — только портить. К шестидесятилетию Организации Объединенных Наций. — “ GlobalRus.ru ”. Ежедневный информационно-аналитический журнал. 2005, 15 сентября .

“И уж точно нет и не предвидится никакого всемирного народа, который мог бы передать кусочек власти Организации Объединенных Наций. Она останется такой, какой рождена. Если начать ее реформировать, то крепче не будет, а то еще и развалится. Вместе с дочерними структурами, сегодняшняя ООН — это всемирная сеть благотворительных организаций, в меру полезных, в меру коррумпированных. Это не совсем бесполезная площадка для встреч и переговоров правителей всех стран. Это музей геополитических итогов Второй мировой войны. И это слабый, второстепенный игрок в том глобальном кризисе, через который сегодня проходит мир”.

Александр Шпагин. Религия войны. Субъективные заметки о богоискательстве в военном кинематографе. — “Искусство кино”, 2005, № 5, 6 .

“Уж так сложилось, что военный миф в советском социокультурном пространстве существовал как миф глубоко онтологический и отчасти как замена религии, веры, замена постепенно рушащегося мифа Гражданской войны как мифа о созидании нового мира…”

Составитель Андрей Василевский.

“Вопросы истории”, “Дружба народов”, “Звезда”, “Знамя”,

“Отечественные записки”

Татьяна Бек. На прощание. Стихи. Публикация Екатерины Орловой. — “Знамя”, 2005, № 9 .

Приведу целиком одно ее стихотворение:

Состоялась и заматерела

Жизнь моя, смирившая озноб.

А сегодня я пересмотрела

Собственные клетки в микроскоп.

Значит, так. Споткнулась на изъяне.

Предпочла не заповедь, а муть.

“Господи, какое наказанье —

Видеть крен, оглядывая путь,

Искаженный зло и непокорно…

Или все же это Божья власть,

Чтобы мерли бабушкины зерна,

Самая существенная часть,

А чужие жглись и прорастали

Бешено, и властно, и вразнос?”

…Этот риторический вопрос

Закавычу, вымарав детали.

И достойно (я ж не травести)

Обживу последнюю площадку.

Поздно перекраивать пути.

Поздно переписывать тетрадку.

В редакционной сноске приводят выразительные (глядя из сегодняшнего дня, конечно) названия знаменских подборок стихов Т. Бек и резюмируют: “Грустно комментировать ее предчувствование собственной судьбы, но названия — упрямая вещь”.

Правда, я не до конца понял, в каком же смысле “упрямая”.

В этой же книжке журнала — стихи поэтов, “входивших в круг общения Татьяны Бек” — Максима Амелина, Ирины Ермаковой и Ирины Васильковой, а также воспоминания литинститутских воспитанников: Григория Сахарова, Данилы Файзова, Евгения Лесина, Петра Виноградова и Ивана Волкова. “С присущей ей интеллигентностью и тонким пониманием как поэзии, литературы, так и жизни вообще она вечно стремилась найти в наших работах тот главный стержень, который бы помогал работать дальше. И в жизни, защищая и отстаивая чьи-то интересы, она была такой же — поддерживающей, спасающей. А неизменный юмор, с которым она относилась ко всему, всегда вселял уверенность и спокойствие. В ее мудром понимании жизни и любви к окружающему все искали поддержку. И я уверен, что она и сейчас продолжает переживать за своих учеников, за то, что называется порядочным отношением к жизни, за все, что связывает нас в этом мире, — светлое и настоящее. Храни ее Господь” (Петр Виноградов).

Александр Бенуа. <О Блоке>. Из дневниковых записей августа 1921 г. Публикация, вступительная заметка, примечания И. И. Выдрина. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 8 .

Хотя тут и пишут, что вести “такие” дневники в те дни “было поистине актом гражданского мужества”, — перед нами записи не то пристрастно-равнодушного брюзги, не то старой бабы-сплетницы. Тем не менее и наблюдательность, и адекватность интуиции, и какая-то непонятная мне “трезвость”, которую легко можно перепутать с цинизмом, — присутствуют.

“ 6 августа . Арестован Гумилев, и в его комнате в Доме искусств — засада, в которую уже угодил Лозинский и еще кто-то неизвестный. Говорят, что он обвиняется в принадлежности к какой-то военной организации. С этого дурака стало!”

Пропустив интересные соображения о личности и поэзии Блока — к его похоронам: “…Как то всегда бывает, кроме страдальцев, несших гроб, убитой горем вдовы и еще нескольких лиц <…> никому по пути следования, как кажется, не было дела до того, кого провожают до места вечного успокоения, а все лишь промеж себя болтали и устраивали свои делишки. Так и я успел перемолвиться с Монаховым, с Петровым (Бродский считает, что если „Тартюф” и назначен, то едва ли пойдет) и представить последнему Гаккеля, побеседовать с Яковом Капланом, с Верховским, с Шурочкой и с Роммом, пожать руку Изгоеву, посидеть в пролетке с Добычиной и т. д. <…> Пройдя один по кладбищу, я наслаждался игрой солнца в листве, на стволах и на памятниках. Прав Либерих, считая, что зелень на солнце трепещет черно-серым. И, постояв в церкви, я почувствовал, что устал, и с радостью воспользовался приглашением Кунина доставить меня домой на его лошади”.

Какой же кошмарной “рифмой” к этим записям — дневниковое “самоубийственное” отчаяние Чуковского, когда он пишет (ехал, кстати, тоже на линейке), что все вокруг него как будто “говорило”: “А Блока нету. И не надо Блока. Мне и без Блока отлично. Я и знать не хочу, что за Блок”.

Олег Дарк. Елена Шварц. Трость скорописца. — “Знамя”, 2005, № 9.

Рецензия на последнюю по времени выхода книгу Е. Ш.

“„Дикопись последнего времени” (2001) Елены Шварц и ее новая книга теперь в моем сознании вместе. „Дикопись” и „скоропись” и обозначают близкое: неприрученное, летящее, неуправляемое (собой управляемое) письмо. Летописуют сидя, дикописуют — беспокойно бродя. Сам шаг, стремление тела — письмо. Не перо — трость орудие. Не бумага, а земля и небо — несущие поверхности. Письмо на берегу, на корабле, на камнях фонтанов. <…> Очень точный вечерне-небесный пейзаж превращается в действо через боль: в два пейзажа (рыба в воздухе и воде), две взаимоотражающиеся одновременные зари, затем стихотворение переводит пространственные отношения во временные, последовательные. Так и производит свое верчение. „Мучают в пруду” — конец движения сверху вниз (гигантская лопасть) и начало подъема.

Но ось этого кружения — смерть, раскинувшаяся у фонтана, в чуть смещенном центре стихотворения. Она-то и глядит вверх-вниз, следит. Этот нарушенный центр отчего-то особенно болезненно поражает чувства. (Нарушенное равновесие, склонившаяся мельница.) Смерть, очень по-домашнему, с сочувствием изображенная, то усталая, то рассеянная, и становится всегда у Елены Шварц условием и свидетелем кружения. Кружение-вращение-переворот возникает всякий раз в ее присутствии и в ее взгляде ”.

См. также: Дарк Олег . Танец молнии — “Новый мир”, 2004, № 10.

Алексей Ефимов. 730 дней в сапогах. Повесть. Вступительная заметка Романа Сенчина. — “Дружба народов”, 2005, № 9 .

“Тема армии — той армии, какую мы знаем сегодня, — вот уже почти двадцать лет (с поляковских „Ста дней до приказа” и калединского „Стройбата”) одна из популярнейших в нашей литературе. Тем более что для этого есть все условия — дедовщина приобретает все более жестокие формы, пережитое в Афганистане и Чечне не отпускает, периодически возникают новые и „просыпаются” старые горячие точки. Но „730 дней в сапогах” Алексея Ефимова — произведение особое. Дело в том, что в армию на срочную службу попадают ребята в основном совсем молодые, и когда кто-то из них пробует описать события этих двух лет по свежим следам, у него в силу возраста, из-за неопытности мало что получается. А если человек пишет по прошествии времени, из памяти волей-неволей уходит множество деталей, мелочей, выветривается сама атмосфера армейской службы — „совсем другой жизни”, мира „за забором”. Остается самое яркое, какие-то случаи, ситуации, чаще всего трагические или курьезные (братцы мои, нет ли тут „противуречия”? — П. К. ). Они-то и составляют основу для рассказа, повести, романа. Герой Ефимова проходит путь от призывника и духа до дембеля. Он испытывает жестокость, и ему приходится быть жестоким; он взрослеет, мужает, закаляется. И происходит это не по прихоти автора, не литературно, а естественно и достоверно... Вообще „730 дней в сапогах” трудно назвать произведением литературным. Это нечто другое. На мой взгляд, большую этнографическую да и психологическую правду содержат армейские анекдоты, афоризмы, тексты вроде бы наивных песен, молитв из дембельских блокнотов и альбомов” (из предисловия Р. Сенчина).

Воля ваша, но и более чем странная справка об авторе, и язык произведения, и рыхлая недоделанность наряду с ярко прописанными уверенной рукой прозаика эпизодами, и распадающаяся композиция, и еще ряд “моментов” подвели меня к ужасному предположению: это произведение написал сам Роман Сенчин. Написал давно, возможно, даже в другой жизни; оно никуда не пошло, однажды извлек, доделал, отдал в печать. Помистифицировал, одним словом.

Но это только предположение.

Интересующихся дедовщинско-армейской темой я бы отослал к старинной повести Александра Терехова “Зёма”. Она хоть и маленькая, а посильнее этих “Сапогов” будет. И перебора поменьше. Стрелять, знаете, можно и из снайперской винтовки (если, конечно, умеешь прицеливаться), а не только веером от живота.

Собственность: опыт осмысления. — “Отечественные записки”, 2004, № 6 .

“Таинственные приключения собственности в России — сюжет слишком сложный, чтобы писать о нем поверхностно. Без теоретических подступов и исторических отступлений обойтись никак невозможно. Поэтому мы решили: раз уж трактатов набирается почти на две полноценные книжки, пусть их и будет две (то есть и № 1 за 2005 год; редакция отважно рассылает их подписчикам вместе, в одном конверте — П. К. )”.

В этом номере — три темы: природа и структура ЧС (с ней или без нее?), разумен ли homo sapiens (по части интенсивного экономического развития) и учиться или рвать рубаху (управимся ли сами?).

В разделе “Антропологическое измерение” за собственность классиков ответили Аристотель, Джонн Локк и Людвиг фон Мизес. Интересен труд Александра Бузгалина, считающего, что ЧС — анахронизм (“Частная собственность устарела”): “Достаточно отчетливо прослеживается связь: чем больше развивается общество знаний (мир творчества, культурного диалога), тем быстрее устаревает частная собственность как форма эффективного использования и присвоения благ. <…> Формирование человека, обладающего творческим, культурным потенциалом, новаторскими способностями, становится главным инструментом прогресса и главной задачей человечества. Такой человек не нуждается более в частной собственности. Он (каждый из нас в процессе учебы или творчества, чтения умной книги или воспитания ребенка) в этом мире является собственником всего, до чего может дотянуться его пытливый и деятельный ум. Это не частное, но сугубо индивидуальное присвоение (точнее, освоение) всеобщего (принадлежащего каждому) богатства. Здесь (в отличие от „старой” общественной собственности на ограниченные ресурсы, где все в той или иной мере были собственниками ограниченных общих благ) каждый непосредственно [в своей творческой деятельности] является собственником всех благ, и в этой мере мы можем говорить о снятии и частной, и общественной собственности в присвоении каждым всего в той мере, в какой ему хватает его личностного потенциала. Каждому, кто не верит этому тезису или не понимает его смысла, автор искренне советует отправиться в ближайшую приличную публичную библиотеку и понять, что он может абсолютно бесплатно (в отличие от знаменитого сыра в мышеловке) присваивать сколь угодно великие богатства, выработанные человечеством. Богатства, в сравнении с которыми даже „мерседес-600” — всего лишь быстро ржавеющая железяка <…>”.

Христианская (Сергей Булгаков) и мусульманская (Леонид Сюкиянен) точки зрения обрамляются современной теоретической парадигмой (Ростислав Капелюшников) и закрепляются палитрой мнений в разделе, представленном пятью авторами и остроумно названном “Собственно Россия”. Историк Александр Горянин (“Русское богатство”) беспощадно и убедительно спорит тут с Ричардом Пайпсом, который тридцать лет как утверждает, что настоящей собственности в России не было: “Егор Гайдар, прилежный ученик Пайпса, в своей книге „Государство и эволюция” уверяет: „Земельная собственность в России никогда не воспринималась как вполне легитимная <…> Ростки частной собственности слабы и еле различимы. Вместо приватизации поместий — закрепление условного, поместного землевладения”. Это просто не соответствует действительности”. И — показывает, почему не соответствует.

Собственность: опыт преобразования. — “Отечественные записки”, 2005, № 1.

Объективно самым страшным текстом номера посчитаю тут привычный для “ОЗ” жанр — справку (“Хроника российской приватизации”, подготовил Андрей Ковальчук ). Только вчитавшись в эту густую цифирь, понимаешь, внутри какой катастрофы, замаскированной под коллизию, оказалась экономика РФ. Впрочем, конец документа чуть-чуть напоминает “свет в конце тоннеля”: “В ближайшие годы нет никаких оснований ожидать нового всплеска массовой приватизации. По мнению экспертов, предполагаемая продажа 8000 — 9000 государственных унитарных предприятий потребует продолжительного времени. Более того, в последние годы явно обнаруживается тенденция к деприватизации. Начиная с 1998 г. в собственность государства вернулось 8 тыс. предприятий. В муниципальном секторе этот процесс протекал еще более активно. В собственность муниципалитетов из частного владения „возвратилось” 39 тыс. организаций и предприятий”.

Американский политолог и экономист Маршалл А. Голдман, автор книг “Почему перестройка не удалась: взлет и падение Михаила Горбачева” (1991) и не менее грозной “Упущенная возможность: почему не сработали российские реформы?” (1994), представлен здесь рефератом своего нового сочинения “Пиратизация России: российские реформы идут наперекосяк”. Начинает он ее, между прочим, с описания подзабытой “битвы за „Связьинвест””. Шекспир здесь, как водится, отдыхает: первые две страницы реферата напоминают распечатку “прослушки” собрания каких-нибудь сицилийских главарей “Коза ностра”. Дальше — поспокойнее.

“<…> История „Связьинвеста” — лишь один, хотя и весьма яркий, эпизод, в котором тем не менее воплотились многие особенности приватизационной кампании „по-русски”. Задача книги, сформулированная самим автором, — не просто описать этот процесс, но и, выяснив его предпосылки и скрытые механизмы, показать, в том числе и путем сравнения с опытом других государств, существовали ли иные варианты внедрения в России рыночных принципов, основанных на частной собственности. Ответ М. Голдмана — несомненно да; более того: избранный российскими приватизаторами путь порочен и ошибочен. Доказывая эту точку зрения, американский экономист, подчеркивая сугубо академический характер своего исследования, начинает с начала, т. е. с той экономической ситуации, которая сложилась в Советском Союзе к концу 80-х годов. Чтобы от рассказа о „Связьинвесте” сразу не перескакивать на десятилетие назад, автор предваряет такой разбор беглым анализом посткоммунистического пути российской экономики. Главным показателем здесь является ВВП, который неуклонно падал вплоть до 1999 года и снизился за это время на 40 — 50 %, что превосходит даже снижение ВВП в Америке времен Великой депрессии. Такой спад резко противопоставляет Россию другим бывшим странам восточного блока, где экономический рост начался уже через два-три года после начала реформ. Впрочем, по мнению некоторых экспертов, столь мрачные показатели можно объяснить неточностью официальной статистики: в частности, сами предприниматели маскировали реальный рост производства в целях сокрытия доходов, неуплаты налогов и проч. На положительную динамику косвенно указывает и устойчивый рост экспорта, и положительное сальдо внешней торговли (которое также невозможно точно вычислить, поскольку объем бизнеса нигде не учтенных „челноков” составлял, по разным оценкам, от 14 до 20 миллиардов долларов в год). В качестве объективного критерия предлагают ориентироваться на количество вырабатываемой электроэнергии, которое обычно увеличивается или уменьшается прямо пропорционально общему развитию экономики и которое, что немаловажно, легко учитывать. (Ну, это, по-моему, прекраснодушие, пропустим. — П. К. ) <…> Приводя сокращение ВВП в качестве главного экономического аргумента, автор также скептически относится и к обоснованию Е. Гайдаром и А. Чубайсом срочной и „неразборчивой” приватизации политической целесообразностью, а именно необходимостью закрепить разгром коммунизма скорейшим утверждением частной собственности. Как считает Голдман, негативные последствия приватизации — коррупция, контроль над экономикой со стороны организованной преступности, сращение с властью олигархического капитала — способны гораздо сильнее затормозить развитие страны. Что касается олигархов, то он признает, что В. Путин был во многом прав, когда в 2000 году на встрече с несколькими богатейшими людьми России упрекнул их в необоснованных претензиях к государству — ведь государство в тогдашнем своем виде было творением их собственных рук. Впрочем, не одни только необузданные аппетиты олигархов стали причиной провала реформ; отрицательно сказалась, например, неспособность лидеров страны договориться друг с другом, наиболее ярко проявившаяся в событиях октября 1993 года. (Описывая эту драму в двух фразах, Голдман следует характерному для него принципу „никого не обидеть”, именуя действия Руцкого со товарищи „попыткой переворота”, а атаку на здание парламента „преступной”). В свою очередь, разлад в руководстве усугублял недоверие к государству, что порождало резкий отток капитала, по оценкам Голдмана, составивший в период с 1991 по 2000 год в среднем миллиард долларов в месяц. Разумеется, свою роль сыграло и разрушение прежних хозяйственных связей из-за распада СССР, и резкое снижение потребности в продукции предприятий оборонного комплекса в результате окончания холодной войны. Все это не могло не сказаться непосредственно на процессе приватизации, но, по мнению Голдмана, ее негативные последствия предопределялись куда более глубинными историческими факторами — прежде всего тем, что частная собственность не укоренилась как следует и в дореволюционной России. Вслед за Ричардом Пайпсом Голдман полагает, что в России давно сложился так наз. „патримониальный” (вотчинный) уклад, когда глава государства, будь то царь или генсек, считал себя не просто правителем, но и собственником страны, ее народа и недр, частично делегируя эти права собственности своему бюрократическому аппарату. Отсюда вечная коррупция, которая не была изжита даже во времена сталинского террора, а в эпоху посткоммунистических реформ расцвела особенно пышным цветом. Неудача реформаторов во многом объясняется разницей в экономической „культуре”, которую не учитывали западные консультанты российского правительства вроде А. Шлейфера, А. Ослунда, Дж. Сакса и др., являющиеся для Голдмана постоянным объектом яростной критики (даже в большей степени, чем Чубайс или Гайдар).

Чтобы обосновать свою точку зрения, американский экономист предпринимает небольшой экскурс в историю дореволюционной России <…>”.

О явлении приватизации в этом номере “ОЗ” пишут много — и у нас, и у них (раздел “Параллели”). Подытоживает подбор материалов на эту тему личностный исторический экскурс: отрывки из воспоминаний благородного чиновника, прокурорского человека Алексея Лопухина (1864 — 1928), того самого, что “сдал” служебную тайну (сотрудничество Евно Азефа с полицией), был сослан и помилован за пять лет до революции. Мемуар называется “Крушение Саввы Великолепного (Мамонтова — П. К. )”. Но самое интересное, что это не о Мамонтове, а о С. Ю. Витте: что-то вроде приговора.

Отмечу раздел “Общий доступ”, где интересно рассказано о необходимости реформы “интеллектуальных секторов экономики” (Ярослав Кузьминов); справка под названием “Понятие и категории интеллектуальной собственности” (подготовили Николай Зорин и Юлия Нестерчук ), думаю, сразу после выхода номера — уже не их “интеллектуальная собственность”, а практическое пособие для нуждающихся, вроде стенда с бланками да анкетами в ОВИРе… А второй главный специалист в стране по теме реституции (первый, думаю, — Григорий Козлов, очередность тут не важна), Константин Акинша, доказательно “дает прикурить”, как это у них обычно с Козловым водится, и нашим, и зарубежным государственным “культурным стратегам”.

Анатолий Слезин. Воинствующий атеизм в СССР во второй половине 1920-х годов. — “Вопросы истории”, 2005, № 9.

О “работе” Союза безбожников, который пробовал себя то в “умеренности”, то в “атаке” (например, публичное надругательство над мощами святых Русской Православной Церкви, превращаемое в шоу с киносъемкой, и т. п.). Поначалу и то и то плодов приносило немного, но время шло.

“Сил для протеста против действий безбожников, использующих в новом наступлении на религию всю мощь государства, у верующих не было. Вернее, верующие все больше осознавали бесполезность подобных протестов. Крестьянские восстания в конце 1920-х годов были направлены не только против хлебозаготовок и коллективизации. Восставшими выдвигались требования в защиту священнослужителей, против разрушения церковных зданий. По данным ОГПУ, с января до середины декабря 1929 года только в Центральном Черноземном округе состоялось 94 массовых выступления крестьян. Но все восстания подавлялись. Власть откровенно демонстрировала пренебрежение к чувствам верующих. Так, в городе Кирсанове главный собор (Успенский) стали использовать под ссыпку зерна <…>”. И результат: “<…> К началу 1930-х годов в массовом сознании был преодолен определенный рубеж. Если раньше многие советские граждане не считали занятие антирелигиозной работой основным направлением своей деятельности, то теперь участие в ней становилось важнейшим подтверждением лояльности власти, и игнорировать ее означало стать в глазах власти политически неблагонадежным”.

Советская интеллигенция, Лубянка и Старая площадь в 1960-х — 1980-х годах. Публикацию подготовил А. В. Новиков. Предисловие Ю. В. Аксютина. — “Вопросы истории”, 2005, № 9.

Товарищи семичастные, андроповы, павловы и шауры пишут в ЦК КПСС свои “информации”: о “настроениях” в так называемой творческой, молодежной, научно-академической и прочей среде. Много — о Театре на Таганке, Ю. П. Любимове и “нежелательных” “акциях” в связи со смертью Владимира Высоцкого.

Временами кажется, что эти докладные записки — вставные новеллы в повесть типа войновичевской “Шапки”, настолько они художественны в своем неистовом абсурде и желании выслужиться.

Составитель Павел Крючков.

.

АЛИБИ: “Редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста: <…> если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение законодательства Российской Федерации о средствах массовой информации” (статья 57 “Закона РФ о СМИ”).

.

ДАТЫ: 5 декабря исполняется 185 лет со дня рождения Афанасия Фета; 12 декабря исполняется 100 лет со дня рождения Василия Гроссмана (1905 — 1964); 80 лет назад в ночь с 27 на 28 декабря скончался Сергей Александрович Есенин (1895 — 1925).

ИЗ ЛЕТОПИСИ “НОВОГО МИРА”

Декабрь

35 лет назад — в № 12 за 1970 год напечатана повесть Ю. Трифонова “Предварительные итоги”.

40 лет назад — в № 12 за 1965 год напечатан рассказ Виктора Некрасова “Случай на Мамаевом кургане”.

45 лет назад — в № 12 за 1960 год напечатана повесть Александра Бека “Резерв генерала Панфилова”.

75 лет назад — в № 12 за 1930 год напечатана повесть Мих. Зощенко “М. П. Синягин”.