Новый пользователь

Глава 11 Очень неприятная ситуация

За субботу длинноверхая отзеркаленная «Г», которой не было ни разу с самого первого дня, когда она далась Пашке целых пять раз, словно сошла с ума. К вечеру Пашка разбил её на звёзды целых четырнадцать раз, заполучив одиннадцатый уровень. Почему «Г» притормозила на очередной девятке, в шаге от уже двенадцатого, он так и не понял — и затаил на неё обиду.

На работу Пашка явился вовремя, а вот Рита-развратница припозднилась на целый час. Пашка просидел всё это время на бордюре, раздумывая, применить ли баллы уже сейчас или лучше подкопить их. Как бы ни вышло, что на вожделенном сороковом уровне покупать колдовские услуги окажется не на что.

Но Ритки так долго не было, что от нечего делать Пашка всё-таки разблокировал «здоровье/тело» в «людях». В конце концов, потом всё равно всё это надо будет открыть.

«Функционал расширен! Баланс: 978 баллов!»

Теперь можно было посмотреть «состояние органов», «бактериальные инфекции», «вирусные инфекции», «грибковые инфекции», «протозойные инфекции», «прионные инфекции», «генетические заболевания», «новообразования», «состояние костей и суставов», «состояние соединительных тканей», «состояние сердечно-сосудистой системы», «состояние эндокринной системы», «состояние нервной системы», «состояние органов чувств», «состояние моче-половой системы», «состояние зубов», «кожные особенности и повреждения», «мышечную массу и мускулатуру», «жировые отложения (карта)» и «черепную коробку».

Ритка нашла Пашку офигевающим от этого учебника анатомии и впустила на мойку. Сегодня она была в лосинах и эластичном облегающем топе, из которого торчали кружевные оборки бюстгалтера. Вроде как перенёсшего Ритку в разряд существ призираемых, Пашку нежданно вновь одолело волнующее томление.

Это было странно. Женщина не была ему симпатична, она даже скорее вызывала брезгливость. К тому же вчерашний опыт Пашка даже с натяжкой не мог бы назвать удачным. Почему же теперь…

Приложение дало овна и запятую.

Ритка поглядывала с сомнением. Разговаривать с Пашкой она не пыталась, и это было с одной стороны очень хорошо, а с другой — давило на психику. Находиться в одном помещении, молчать и ловить на себе её оценивающие взгляды оказалось прямо-таки мучительно.

Около полудня подогнали машину, и Пашка даже обрадовался. Но управился он с ней за полтора часа, и делать опять стало нечего.

По-видимому, Ритка тоже заскучала, и он перестал казаться совсем уж ниочёмным развлечением. Как-то лениво выбралась она с дивана и приблизилась, жуя жвачку и то и дело надувая розовые пузыри.

— Чё думаешь? — уточнила Ритка, красноречиво подовая вперёд бюст.

— Ну можно, — промямлил Пашка и покраснел, кажется.

— Идём в подсобку, — деловито распорядилась Ритка.

На этот раз вышло минуты две, а может быть, даже и все три. Пашка возгордился. Настроение у него стало приподнято-довольное, хотелось прилечь. Ритка восторга не разделила.

Развалившись на стуле с колёсиками около стола, Пашка, получивший нового овна, льва, запятую и кривенькую «Т», от нечего делать направил на улёгшуюся на диванчик Ритку скан приложухи.

Оказалось, что юридически Ритка мойщику женой не была. Она стала работать в этой конторе пять лет назад приёмщицей заказов, и уже тогда нрав имела распутный, так что и мойщик без её внимания не остался. Когда же он со своей женой развёлся, Ритка как-то невзначай и без обсуждений перебралась к нему жить. Мойщик так привык к ней, что и сам уже называл женой, и она его считала мужем, но образа жизни своего не меняла. Не хватало Ритке мойщика, потому что имела она аппетиты ненасытные.

Всё это Пашка узнал, лазая по её «памяти».

Время тянулось медленно, новых машин не было. Тогда он решил осмотреть Риткину анатомию, хотя первичное меню там и казалось очень заумным.

Узнал, что у его первой женщины начинается цирроз печени, куча малопонятных эндокринных нарушений, киста в матке и бесплодие, доброкачественная опухоль липома на затылке и…

«Бактериальные инфекции: 1) тонзиллит (хронический), 2) хламидиоз».

Пашка дёрнулся, и стул с колёсиками поехал так, что он с него едва не упал.

— Потише, орёл! — хохотнула Ритка.

Пашка уставился на неё в панике. Ведь они не использовали резинку! Он и не подумал о таком вспомнить ни вчера, ни сегодня! И что же…

Но не может же быть, что… Глаза в ужасе скользнули по ширинке собственных штанов, очко тревожно сжалось. Пашка почувствовал, как на лбу выступает пот. В горле пересохло, в глазах потемнело.

Ритка выглядела невозмутимой и читала журнал.

Он убежал в уборную. На мойке это было небольшое и довольно вонючее помещение с кривым унитазом. Пашка опустил замызганную крышку и сел на неё. Потом вскочил, умыл лицо холодной водой со вкусом ржавчины и сел обратно. Схватился за телефон, но тачпад не реагировал на мокрые пальцы.

— Да господи! — прошипел он, нервически отматывая от рулона туалетной бумаги метровый кусок.

Совладав с экраном, Пашка навёл камеру на свои ноги, зашёл в меню «здоровья» и зажмурился, боясь ткнуть в «бактериальные инфекции». Что же ему делать, если эта старая шлюха его заразила⁈ К какому врачу идти? Как это лечить? Сколько будет стоить, как скрыть от предков? А с ним самим что будет⁈ Это вообще лечится⁈ Вроде, всё, кроме СПИДа, лечится. Или нет?

Пашка нажал на экран вслепую, сосчитал до тридцати и открыл глаза.

«Бактериальные инфекции: зачаточный бронхит».

Перечитал трижды, чувствуя, как по телу разливается облегчение: оно поднялось от кончиков пальцев на ногах, волной разливая по икрам и выше прохладное, щекочущее счастье.

На Ритку смотреть теперь было тяжко. А ведь нужно было ещё отпроситься у неё на завтра. Ну или схлопотать штраф. В целом, не такой уж и существенный. С другой стороны, мойщик оказался прав, и работа тут была непыльная. А пока сороковой уровень не набран, деньги очень даже нужны. Тем более, требуется обхаживать Пионову.

По дороге на работу утром Пашка уже закинул на карту и отправил Толику косарь. Второй получит сегодня (обеденный мужик на чай не давал). Завтра вылетает. Но что-то можно с предков стрясти, а в следующие выхи разжиться двумя с половиной тысячами. Так-то неплохо для десятиклассника.

— Рит… это… праздник завтра… Мы за город с предками уезжаем. Не смогу работать. Да и не думаю, что кто-то будет машину в Пасху мыть. Бухают же все.

— Лады, — лопнула пузырь жвачки Ритка, не вставая с дивана и даже глаз от журнала не отводя.

— Спасибо! — просиял Пашка.

«Квест пройден! +10 баллов!»

В довесок приложуха дала медведя, «G» на боку и перевёрнутый «игрек». В новом задании значилось:

«15. Обыщи тёмно-зелёную кожаную сумочку с надписью » Dior'. Награда — 500 баллов'.

Вот же блин! Ещё он по сумкам не шарился! Хорошо хоть брать ничего не нужно!

Пашка на всякий случай поискал сумочку Ритки, но та была розовой. У мамки тоже ничего такого не водилось. Хрень, короче.

К вечеру закатила какая-то расфуфыренная бабень на дорогой тачке, уведомила, что все мойки позакрывали и что нужно «почистить куколке пёрышки», а потом перевела Пашке на чай по номеру телефона целые полторы тысячи!

Он так и обалдел. Это было в два раза больше, чем баба заплатила за услугу! Ну и живут люди, конечно!

Короче, работу Пашка решил пока оставить. Запахло взрослой жизнью. А это недурственно даже для начинающего бога пока одиннадцатого уровня.

Сумочка у заказчицы была, к счастью, красной.

Дома мать развела бурную деятельность на кухне. В огромной кастрюле булькали в луковой шелухе три упаковки яиц. Весь стол был завален ужимающимися от кипятка наклейками.

— Где тебя носит весь день⁈ — напустилась мать на Пашку. — Дел невпроворот! Поди, мусор вынеси. В коридоре строительный в пакетах, и вот, и под раковиной ещё. Не успеваю ни черта, а уже скоро в церковь идти.

Пашка хмыкнул, постаравшись, чтобы мать этого не заметила. Ну и дурь эта выборочная религиозность. Ни во что его матушка, конечно, не верила, но крестик носила, и раз в год шастала на службу святить куличи. А у бати и вовсе было два дня Большой Веры — Пасха и ещё Крещение, когда он в прорубь с мужиками нырял. Матушка когда-то тоже такое извращение практиковала, но потом схлопотала пневмонию, и сократила количество обязательных религиозных таинств.

Учитывая, что постов Пашкины предки не придерживались, молитв не знали, а яйца, вон, красили, поминая чертей, было младшему сыну от их походов на службу смешно. Раз, в двенадцать лет, угораздило его вместе с родителями туда попереться. Отстоял все ноги, угорел от духоты, чуть мозгами не поехал от скуки. И с тех пор, в пример Серёге, от этого дела открещивался.

Прежде, чем наконец-то свалить в храм, предки из Пашки всю душу вытрясли. И носит его не пойми где целыми днями, и двояк в дневнике батя нашёл, и башка у него лохматая, и кроссы на нём горят, и ковёр ещё треклятый помянули.

И это всё, пока вытаскивали обратно по местам коридорные вещи. Мать сказала, что в светлый праздник нужно вступать с порядком в доме.

Ну да зато комната теперь показалась Пашке очень просторной. Когда предки отчалили, он сначала устроил виртуальный сексодром на кровати — потому что знал наверняка, что родаки вернуться не могут, потом натаскал с кухни жратвы и, запихиваясь обильно смазанными майонезом варёными яйцами из «испорченных» при декорировании, и верхушками от куличей, написал Пионовой.

В общем, осмелел Пашка. Вкусил, так сказать, целый ящик запретных плодов разом. К тому же готовился править миром, что редко кому самоуверенности не добавляет. А основная Пашкина беда была всё-таки в отсутствии этой самой самоуверенности.

Наверное.

А может, и в чём-то другом, менее явном…

Перед сном прилога подарила овна, змею, свинку, «икс», перевёрнутый «игрек» и целых три недоведённые «П», а вместе с ними и двенадцатый уровень.

Впереди ожидала первая в жизни тусовка, куда позвали его, вроде как, не случайно.

По утру Павла Андреевича Соколова начало потряхивать. В голову лезли неприятные сцены: например, как ржут над ним дружной толпой все пионовские друзья. Почти полчаса крутился Пашка, словно девка, около трюмо в коридоре, благо предки беспробудно дрыхли после службы.

И казался он себе разом и нескладным каким-то, и действительно слишком лохматым (как-то даже по-пидорски, надо бы в парикмахерскую наведаться), и шмотьё его лучшее было неказистым, и попрыщило, к тому же, лоб.

А-ну как пионовские его забанят, и она к ним прислушается? И останется Пашке только потасканная шалава Ритка с хламидиозом.

Вот же непруха.

С тоски он влез в братову половину шифоньера и свистнул его джинсы. Был Серёга повыше, и пришлось штанины закатать вовнутрь, но, вроде как, вышло незаметно. Брат шмотки брал прикольные и, кажется, брендовые — а девахи же в этом шарят.

Вторая страшная мысль, посетившая Пашку, была о том, а не окажутся ли на атеистической Пасхе в парке пионовские родители.

Пашка, уже к дверям устремившийся, так и замер в коридоре.

Он же, как пить дать, в таком случае обосрётся. И скажут ей предки, что Пашка — индивид нежелательный, контингент неподходящий, и вообще чмо бесперспективное. Они же не знают, что ему до сорокового уровня остался фиг да не фига. А Пионова, судя по всему, девочка послушная, с родаками типа даже дружбу водит (хотя представить себе такое Пашка мог с трудом). И чё тогда делать?

И вот ещё вопрос довольно-таки существенный: стоит ли с Пионовой бухать, в особенности, если там наливать будут? Пил Пашка пока что редко и всё как-то неудачно: до блевоты. А такое навряд ли девке понравится. Но не пить, когда все пьют, тоже как-то не солидно. Он же не пятилетний мальчик.

К счастью, ничьих родителей в парке не было. А вот друзей собралось столько, что даже брату Серёге не снилось! Человек с сорок, наверное! Бывает же!

Впрочем, вроде как Пашку никто не стебал. Пионова его всем представляла своим новым приятелем. На романтику не намекала, и хорошо. И ещё очень хорошо, что Пашка успел подзаработать — оказалось, что на мясо и алкашку нужно скидываться по семьсот рублей. Так-то целое состояние при Пашкиных обычных возможностях.

Денег было жаль, он планировал на них Пионову приятно радовать, так, чтобы оценила. А выходит, отдал как-то между прочим.

Но страдал он недолго. Скоро начало становиться понятно, что заплачено не зря. Совсем не зря!

Вот это тусовка!

Пашка помогал жарить шашлык какому-то Геше, с Пашкой болтали по-свойски, Пашку очень ощутимо выделяла из всех многочисленных собравшихся Пионова! А с каждой новой жестянкой пива он становился всё смелее и смелее.

Вот это житуха!

Куда круче братовых проводов, где Пашка никому не был нужен и только жрал да накачивался пивасом, представляя себя частью коллектива!

А как можно было завести такое количество друзей он даже и представить себе не мог… А ведь их у Пионовой, наверное, даже и побольше: тут только те, кто смог прийти. Вот это чудо ему досталось! Но серьёзно: как девчонка-девятиклассница умудрилась скентоваться с такой толпой? И все-то её любят, в щёчку целуют и шутки ей шутят, да ещё и принимают её малопонятных новых знакомых.

Свезло, конечно, Павлу Андреевичу так нехило!

За весь вечер растерялся он только раз: когда углядел на покрывале в клетку зелёную кожаную сумочку с надписью «Dior». А-ну как его запалят и сочтут вором? Позор на всю честную компанию, так он Пионову сто процентов потеряет.

Но минус пятьсот баллов — дело нешуточное. Такое тоже позволить себе нельзя.

Но нельзя и пересрать начало новой нормальной жизни.

На время душевных терзаний настроение у Пашки испортилось. И, прежде чем воплощать неприятный квест, он бахнул разом две банки пива.

В теле появился задор.

Улучив момент, когда никто не смотрел, вроде как, в сторону покрывала, Пашка приземлил туда же свой рюкзак, сел рядом и предательски задрожавшей рукой открыл чужое имущество.

В недрах показались какие-то хреновины косметические, блеснувший стразами на апрельском солнышке телефон в розовом чехле, расчёска с волоснёй, электронная сигарета и мятный «Тик-так». Из бокового кармашка торчал край мятого полтинника. На всякий случай, чтобы «обыск» точно засчитали, Пашка в сумке пошерудил и поскорее её захлопнул.

Вроде как, никто не заметил.

Проверить, сработало ли, Пашка не успел — поднялась суматоха: Пионова потеряла мобилу. Искали всей толпой: в траве у мангала, в куче вещей, по пути к парковому туалету. Несколько девчонок подряд вслед за самой Люсей перетрусили её рюкзак.

Пионова мрачнела с каждой минутой. Абонент её был вне зоны действия сети, хотя она вроде как даже звук не отключала.

— Дорогой? — сочувственно спросил Пашка, и Люся жалобно всхлипнула.

— А я только-только чехол новый купила, — пытаясь поймать катящуюся слезу, выдохнула она. — Такой красивый, розовый, со стразами…

Пашка вздрогнул. И как-то разом всё понял про предыдущее задание приложухи. Облизнул губы, и вскинул взгляд на зелёную сумку: её спихнули на траву, пока искали среди вещей, и лежала она теперь боком, вся такая невинная и неприметная.

— Надо это… вон в той сумочке глянуть, — взыграло в Пашке пиво и обида за Пионову с её хвалёнными подруженциями.

— Почему? — удивилась Люська, устремив на него ошарашенный взгляд.

— Вот так мне кажется. — И он отхлебнул внушительный глоток пива, доставая из кармана свою мобилу.

Пионова сделала несколько шагов к покрывалу, нагнулась, подняла воровкину сумку.

— Это чья? — громко спросила она.

— Моя! — резко откликнулась тощая девица, стоящая около мангала.

— Возьму у тебя расчёску, Ириш! — решительно и быстро сказала Люся, открывая застёжку.

Пашка как раз отклацал нехилую череду полученных достижений, нажал на «Квестовые задания» и прочитал:

«16. Не сдавай Ирину Островскую. Награда — 10 000 баллов!»

Он поднял взгляд. Пионова сжимала в руках розовый телефон со стразами и вопросительно смотрела на темноволосую девчонку у мангала, попятившуюся назад и едва не угодившую задом в жаровню.