Ну, здравствуй, перестройка!

Глава 15

— А как его раньше везли? Он весит больше двух тонн! Ты у хозяина спросил? — задумался я. — Да ещё и в гараж затащили?

— Сука! — с чувством сказал Кондрат. — Есть у него колеса! Заныкал, скорее всего, хочет отдельно продать! Я в дальнем углу гаража видел колеса, брезентом накрытые, но подумал, что от «Москвича» его. Давай вместе сходим, проверим?

— Легко! — соглашаюсь я, ибо скучно.

— В обед же решили ехать в район, покупку оформлять! — удивился дед нашему раннему визиту.

— Покажи ещё раз игрушку? — попросил я.

— Ох, смотри, не пожалей что купил, будет у тебя стоять, а ты меня ругать, — вздохнул дед, глядя на Кондрата.

Тот уже сомневаться и сам начал, но отказаться от покупки я ему не дам. Да, машинка выглядит внешне не ахти, но если довести её до ума… Должен отметить, что ЗИС вблизи кажется намного страшнее, чем на некотором расстоянии. На первый взгляд он выглядит слишком массивным, кондовым, этакий постапокалиптический ядерный бульдозер. Особенно, если сравнить его с «Паккардом». Но вот издали ЗИС кажется намного симпатичнее. Уже не так бросаются в глаза швы передних крыльев, топорный хром, излишняя монументальность кузовного железа. Роли у нас с другом расписаны: я лезу вовнутрь машины и расспрашиваю деда о салоне, Кондрат внаглую ищет колёса в гараже.

— А зачем лампочка зажигания? Почему на панели? — засыпаю старика вопросами.

— Он тихо работает, даже можно не услышать, как завелся, — поясняет тот с довольным видом.

— А где зеркала? Как смотреть на дорогу сзади? — задаю очередной вопрос я.

— Вон окошко сзади, там и смотри, — ворчит уже недовольно продавец.

— Что там можно увидеть? Только коленки девочек на заднем сиденье? И само кресло обшарпанное! — восклицаю я.

— Обшарпанное! Посмотрел бы я на тебя после того, как на тебе столько жоп поездит! Там гагачий пух в диван набит под давлением! Иди, сядь, попробуй, удобно как! — дед ловко переводит тему с отсутствия зеркал на шикарный диван в конце салона.

— Кожа в трещинах! Краска машины не заводская! Перекрашивали! Пластиковые детали пожухли! Крылья, смотри, не целиком делали, а из трех деталей, фальцевали потом их! И довольно похабно — швы заметно. Это тебе не крышу делать, там фальцовка в самый раз! — злил я деда.

— Да ему почти сорок лет! Что ты хочешь? Это ещё ЗИС по названию! Потом их Хрущёв в ЗИЛ переименовал, — орал дед на меня.

— Сука! — сказал подошедший Кондрат.

— Конечно, сука, кукурузина залипучая! — согласился дед.

— Дед, вот чё я с тобой торговался? Чё ты колёса спрятал? — недовольно нависнув над дедом, спросил Кондрат. — Продавай с колесами, или брать не буду.

— И говори, что ещё с машиной не так, — нависнул с другой стороны я.

— Мост от «Чайки» задний стоит, кардан пришлось переделывать, ржавчина кое-где по днищу, мастика заводская там же отвалилась, карбюратор не родной, а от ГАЗ-51, — неожиданно покраснев, сознался дед. — Но уступать в цене не буду!

— Как это от «Чайки»? — удивился мой друг.

— А ты думал, его просто так списали из таксопарка? Ничё, ездит и ездит! — окрысился старик. — Вернее, ездил, пока не пограбили.

— А двигатель точно в порядке? — спросил Кондрат, уже остыв.

— Он вас ещё переживёт! На холостых оборотах с места рвёт! На первой передаче заглохнуть невозможно. Шесть литров — не хухры мухры! Тяга как у паровоза!

За колеса дед потребовал ещё двести рублей, я, разумеется, другу их занял, и уже вечером Кондрат перетащил машину к себе во двор.

Сидим, отмечаем вдвоём покупку у меня дома. Корова подоена, завтра иду по точкам молоко разносить, всего три покупателя у меня. Кондрат пьёт брагу, я отмазался тем, что соблюдаю спортивный режим и потягиваю батино пиво, у него в холодильнике пяток бутылок стоит, значит, не так уж и сильно его жена пилит. Пиво он мне разрешил брать, ведь срок годности сейчас у него небольшой. На столе жарёха из мяса с макаронами, мяса там больше чем макарон раза в два. Но мы сначала борща бабулиного вчерашнего навернули по паре тарелок, и жареха уже не еда, а закуска. Сытые мы и почти трезвые.

— Щас бы девочек! — озвучил общую мысль Кондрат. — Жаль, дискотеки нет сегодня. Может, сходим к кому?

— К кому? Были бы мы в Красноярске…, — скривился я. — Ладно, сами ещё прибегут!

Лай Снежка показал нам, что гости действительно пришли.

— Да ладно! Неужели пришли? — спросил мой друг.

Пришли! Ага! Каким-то образом прочухав о моем приезде и о том, что хата свободна, ко мне в гости завалилась толпа пьяных мужиков. Среди них Каркатов, пара парней классом старше его, тоже мне знакомые и Генка Иванов, с которым я рамсил в гостях у Веры Архаровой. Он-то должен сейчас экзамены сдавать в вуз, чего тут ошивается?

— Толяныч, привет! Фаранова сказала, ты приехал, вот мы в гости! — радостно орёт Каркатов с пузырем водки в руках.

Пф… Вот оно мне надо? Сядут, будут бухать, вести себя как свиньи, следи за ними, чтобы не наблевали. Совсем не хочется этого, да как-то отказать просто так тоже у нас не принято, они вон как порядочные, с пузырем пришли. Ладно бы с ними девочки были. О, девочки!

— Парни, никак не получится, я не пью, у меня режим, да и в гости собираюсь, — говорю я, не уступая дорогу во двор.

— Ну и не бухай и иди в гости. Мы не против! — бугай Иванов пытается продавить меня телом.

Я год назад врезал ему разок, видно, злоба у него осталась, хоть и за дело врезал. А вот пройти никак, я уже ростом с Иванова и комплекцией ему не сильно уступаю.

— Чё ты жмешься ко мне? — легко отпихнул от себя Генку.

— Слышь, ты … — начал было ещё один гость, вроде как Саня, на класс старше меня, но, увидев мою рожу, осёкся.

— Всё парни, базар закончен, нас девочки ждут! — говорю я и командую Снежку, отцепляя ошейник. — Охранять!

— ОАААВ! — мощно рявкает псина, подпрыгивая, и почти повиснув на высоком заборе.

— Нах, нах… слышу голоса уходящих гостей.

Снежок он только меня любит, остальных терпит, ну, или не терпит.

— А может и правда, в гости? — предлагает Кондрат, стоявший рядом со мной во время разборок и готовый подмогнуть, в случае чего.

— К кому? — с интересом спрашиваю я, ведь после стычки у меня кровь по жилам побежала, сон пропал и охота веселья.

— Да есть тут одна девчонка, — мнется Кондрат.

— Зачем нам одна? А двух нет? — спрашиваю я, — ну говори, раз начал.

— Только она старая, лет тридцать пять, зато шпилится как швейная машинка, — поясняет Кондрат. — Но дома, наверняка, муж, вот если бы её вызвать…

— Тухлый номер, как ты её вызовешь? Придёшь и скажешь, — «А можно вашу жену на часок?» — хмыкнул я. — «Или пожар, пожар! Бегите!»

— Пожар! — дурным голосом заорал мой друг.

— Всё, тебе уже хватит бухать, — недовольно говорю я.

— Пожар! — Кондрат указывал мне за спину.

Оборачиваясь, смотрю в указанном направлении и вижу столб огня где-то в многоэтажной части посёлка.

— Погнали! — говорю я и мы, закрыв дверь и ворота, бежим в гору в сторону виднеющихся языков пламени.

Дыхалка у меня лучше, Кондрат остановился отдышаться.

— Бросай курить, вставай на лыжи, — шучу я.

Ни разу не спортсмен помалкивает, согнувшись и пытаясь продышаться. Горит универмаг наш! Тут я вспоминаю — да было такое в моей прошлой жизни! Сгорел он целиком, еле рядом стоящий дом спасли, у того уже угол начал заниматься огнём. Слухи ходили разные, мол, сама директор сожгла, опасаясь ревизии, хотя, её, вроде, не посадили потом, припоминаю я. А ещё помню, что народ тащил из горящего магазина всё подряд! Я этого не видел, мне рассказывали потом утром, когда я шарился по пожарищу, пытаясь отыскать что-нибудь ценное. Ничего так и не нашёл, кроме оплавившихся пуговиц и булавок. Народу, несмотря на поздний вечер и темноту, уже собралась около магазина туча, и точно, пока одна часть магазина горела, из второй «добровольцы» чего-то вытаскивали. А двухэтажный деревянный брусовой дом по соседству уже начинал коптиться! Надо тушить, хотя в прошлый раз он и не сгорел, но мало ли я тут бабочек надавил за год с лишним. Пожарки ещё нет.

— Смотри, дом гореть начинает! Беги по квартирам, пусть тушат или спасаются, — киваю я Кондрату.

— Тот, в очумелом восторге глядевший на буйство огня, встрепенулся, и, кивнув, рванул в подъезд.

Через минуту с балкона второго этажа прыгает парень с ребенком на руках!

— Горим, — орёт он.

— Ты как? — подбегаю я к нему, но осматриваю не его, а девочку лет пяти, которая только, что проснулась и, не понимая ничего, вертит головенкой.

— Нормально всё, — говорит датый папаша. — А не сильно и горит-то!

Тут, наконец, раздались звуки пожарной машины, а я успел тормознуть Кондрата, который оповестив весь первый подъезд, намылился бежать в следующий.

— Спасибо тебе, парень, — схватила его за рукав старушка, — а то угол дома уже начал гореть.

Следом и другие «спасенные» стали благодарить моего друга, чем привели его в состоянии паники. Он столько добрых слов не слышал, наверняка, за всю свою жизнь!

Пожарные действовали грамотно и сначала затушили тлеющий угол жилого дома.

— Идём, что ли, домой? — тяну за рукав друга.

Тот идёт как телок, и у моего дома говорит:

— Я домой пойду, завтра дел куча, «жопорежец» мне постоянный клиент подгонит.

Захожу домой, завожу будильник и ложусь спать. Завтра с утра надо до пастуха корову успеть подоить, потом молоко разнести, вечернее и утрешнее. Просыпаюсь от стука в калитку и ленивого лая собаки, так пес лает на давно знакомых людей. Нехотя, — извини, мол, работа у меня такая, а так живи!

Я проспал! Быстро бегу к пастуху и договариваюсь, что приведу кормилицу сам, ведь недоенную вести нельзя. Подоить вроде и быстро можно, но надо же ещё подготовить, воду нагреть, обмыть, массаж потом, чтобы вымя не огрубело. Да это неинтересно. Успев сдать корову в стадо, опять иду в хлев и убираю навоз, это тоже у меня выходит быстро, ручки помнят. Пять минут на дойку, пятнадцать минут на уборку, и я свободен. Пью какао, размышляя, где бы мне пострелять. Надо проверить же пистолет. Патронов всего семь, если не забыл, раза три стрельну.

Допивая какао, иду в свою бывшую комнату, пистолет у меня там под полом в тайнике.

А вот что делать и не понимаю пока.

Батя сделал ремонт в комнате, повесил дверь другую, окно сменил, ну и пол переделал! Он настелил фанеру на дощатый пол и сверху ещё линолеум!

Тайник оказался запечатанным!