О бедном монахе замолвите слово.

Глава 2

Не то, чтобы мне очень нравилось бродить по всяким пещерам и норам, но я не проклинал судьбу, и не злился ни на старика Оуяна, ни на злобных девок. Не так важен процесс, как важен результат — все равно ведь собирался уходить, так какая разница, когда это сделать? Я бывал в древней канализации и раньше, чувство направления есть у любого практика, в каком именно направлении мне следует шагать — я примерно представлял, так что нет ни одной причины, чтобы быть недовольным судьбой. На сдачу с изумруда я прихватил в Оуяновом погребе большой каравай хлеба, головку сыра, связку лука и бутыль рисового вина, чтобы не терпеть в дороге лишений, а с пола не поленился поднять несколько огурцов, которых умудрилась не растоптать своими изящными ножками прекрасная Роу Ксиу. На первое время хватит, а дальше видно будет.

Так что все шло путем.

Вот только направлялся я не в сторону одного из выходов, долженствующих выпустить меня в окружающих город лесах, а туда, куда с великой силой тащило меня любопытство. Все же надо бы хоть краем глаза взглянуть на сокровище, если оно есть, и прибрать себе. Ну, или хотя бы попробовать: ложиться тут костьми ради чего-то, пускай и очень ценного, я не собирался.

Да и полезно будет немного запутать следы, чтобы те, кто пойдут за мной следом, вдоволь смогли насладиться красотами и ароматами окружающих пейзажей. А они ведь будут, те, кто пойдет: у трех сестриц Роу появился хороший повод, чтобы приуныть — их практически без шансов одолел слабосилок, и если это так оставить, то сей прискорбный (для них) эпизод, безусловно, окажет дурное влияние на рост культивации и их дальнейшее возвышение, несомненно, окажется под угрозой. Если они не найдут меня и не бросят мне вызов снова — как им продолжать свой путь по дороге в небеса?

Да и спутники их тоже обижены на меня. Одному я вставил рукоять швабры прямо в улыбку, а второй, после могучего пинка в развилку, в ближайший месяц не сможет натянуть даже носок.

Однако если взглянуть с другой стороны, даже из побоев можно извлечь пользу! Для сестер поражение должно дать дополнительный толчок к совершенствованию их боевого искусства, они могут извлечь урок и стать сильнее. А для их друзей… Ну, один из них, по крайней мере, перестанет отвлекаться на трех красавиц и сосредоточится на культивации, что, безусловно, принесет ему много пользы. Если он будет достаточно мудр, то поймет это, и не станет на меня обижаться. А осознав свою выгоду от уменьшения соблазнов на пути боевых искусств, он может без страха придти ко мне, и я, молодой мастер Дао Ли, что искусен и мудр не по годам, и вдобавок, удивительно добросердечен, совсем за небольшую плату, а то и вовсе бесплатно, безусловно, помогу ему снова. Ну а его другу будет очень удобно держать во рту всякие вещи. В один зубной промежуток можно вставить трубку, в другой — пару зубочисток, а через третий можно будет очень ловко и метко плеваться, и все это разом, да не прекращая грозно улыбаться!

Да и, в конце-то концов, пусть соберет то, что выпало, возьмет еще шелковую нить и сделает ожерелье или четки. Много кто из воинов и практиков делает украшения из клыков чудовищ и монстров, но никто не может похвастаться ожерельем из собственных зубов! Репутация бесстрашного бойца будет ему наградой, а улыбка его (особенно если при этом не выпускать изо рта трубку и зубочистки, да еще и плюнуть при этом) будет повергать в ужас сильнейших противников. Даже сам зверь Цилинь, я уверен, поостережется связываться с таким бойцом, и, поджав свой хвост, несомненно, сдастся на милость грозного практика.

Впрочем, да и боги с ними, как сказано в пословице — «мудрый исправит ошибки, глупец не признает недостатки».

Мой путь не изобиловал приключениями, если не считать за таковые переползание завалов или поиск обходных путей, если путь был основательно перегорожен. Встречались мне и провалы в полу, заполненные водой, накапавшей с потолка, и вброд через них я идти брезговал, потому как знал, что там могло сверху натечь. И вот так, перешагивая лужи и обходя окаменевшие дерьмовые сталагмиты, я добирался к цели, остановившись лишь раз для быстрого перекуса, состоявшего из куска хлеба и луковицы, сопровождаемых в последний путь глотком дешевого рисового вина.

А цель, надо сказать, вела себя странно. Вроде бы и ощущалась, но я никак не мог с точностью определить, где именно, поэтому уже довольно долгое время блуждал кругами и делал петли, и это начало меня порядком утомлять. Техника Улыбки Солнечного Тигра давала достаточно света, чтобы видеть отсутствие любых опознавательных знаков — все те же бесконечные темные, мрачные и вонючие туннели из древнего кирпича, поросшего мохнатой плесенью, в которой привольно резвились всякие мокрицы с многоножками. Может быть, где-то под плесневым покрывалом и скрывался ход к месту, где достойного ждет сокровище, или надпись, где его искать, или рукоять, открывающая тайник, или еще что-то, что может помочь в поисках — но на прощупывание или простукивание стен, не говоря уж об обдирании противного ковра с них, ушла бы целая жизнь.

А живут культиваторы долго.

Ну, а раз ничего интересного тут нет, то разве не следует отправиться к выходу? А обществом мокриц и окаменевших фекалий пусть наслаждаются те, кто пойдет по моим следам, благо, следов я тут наоставлял предостаточно, и петлять они будут долго. Я метким плевком сбил на пол особо наглую многоножку, силившуюся перебраться со стены ко мне на одежду, и, пребывая в досаде на бездарно потраченное время, врезал сапогом по этой самой стене. И даже предвкушать уже начал дальнейшую дорогу к выходу, которая обещала быть долгой и унылой, так как топать надо будет далеко, а ночевать в говностоках паршиво и неохота.

Успел еще испугаться, что идти мне в одном сапоге, потому, что нога провалилась в мох и в чем-то застряла.

А потом понял, что бояться-то нечего: ведь никуда идти не придется ни в одном сапоге, ни вовсе без оных, потому как меня с великой силой всосало в стену. В глазах потемнело, уши заложило, нос забило пылью.

Задницу ушибло и ободрало — это из-за приземления на жесткую, но ровную, гладкую и наклонную поверхность, по которой я уверенно и непреклонно начал съезжать вниз. Затормозить ногами не получилось, перевернулся на живот, и вдоволь наелся пыли, опоры для рук не нашел тоже, и развернулся обратно. Откуда-то снизу раздался металлический лязг — это метла успела вниз раньше меня, но я ее уверенно настигал. Поверхность под задницей неожиданно кончилась, на мгновение поездка сменилась полетом, я уверенно приземлился на ноги — ведь непросто вывести из равновесия практика тайчи и знатока стиля Скользкой Железной Метлы!

Как по ощущениям — правым сапогом, вроде как, попал во что-то мягкое, и тут же ослеп от голубоватой вспышки. Разряд неведомой энергии прошелся по мне от ног до макушки, долгое мгновение мою тушу сотрясали судороги, а волосы, абсолютно во всех местах, где они были, встали дыбом. Откуда-то доносился замогильный вой, я подумал, что это все местные упыри проснулись и скоро придут сюда, но скоро понял, что это эхо, и на миг устыдился.

Кхм, да. Недостойно, всего лишь попавшись в мелкую ловушку, завывать, как благонравная теща, которой веселый зять, шутки ради, просовывает сквозь дырку в заборе… всякое, ей, в общем-то, в силу возраста уже и не нужное.

Ноге было горячо, и, вдобавок, пахло паленым сапогом.

Я возблагодарил свою предусмотрительность, что сегодня надел короткие кожаные сапоги на толстой подошве для походов в леса, поля, и ползанья по говнам, а не тряпочные туфли, в которых обычно рассекал по городу. Будь я в них, полагаю, пахло бы не паленой кожей подметки, а жареной пяткой.

Техника Улыбки Солнечного Тигра погасла, и я использовал ее снова, дабы осмотреться, куда ныне завела меня дорога приключений, и смотреть оказалось не на что. Пустой зал, пол, покрытый пылью.

Превозмогая судороги, то и дело потряхивавшие мой усталый и побитый организм, нашел и подобрал свою метлу, валявшуюся у стены. Посмотрел на ловушку, в которую умудрился вляпаться, едва появившись — и смотреть отказалось тоже не на что: кровавый блин с хвостиком, по которому то и дело пробегали голубые искорки. Уж не детеныш ли это громового зверя? Если такие водятся тут, то мне, безусловно, следует быть осторожным, потому что опаснее громовых зверей могут быть только звери духовного типа, демоны, драконы, нечестивые призраки, восставшие мертвецы и много кто еще. Если я попадусь к кому-то из них в лапы, то, как смогу защититься и сохранить свою жизнь?

Но если я буду достаточно осторожен, то, безусловно, не попаду в неприятности, и, возможно, найду то, из чего можно будет извлечь пользу.

С такими мыслями я и отправился в один из нескольких одинаково темных и пыльных коридоров, что вели прочь из зала.

Я несколько потерялся во времени, пока шлялся по коридорам, и не знал, день теперь, или ночь. Сильно хотелось спать, но я крепился — мудро будет узнать, куда же я попал, прежде чем устраиваться на ночлег. Да и любой практик культивации Ци может не спать очень долго, другое дело, что удовольствия от излишнего бодрствования не получит никто.

Отметки на стенах делать не получалось — царапины на странном материале, из которого они были сложены, затягивались сами собой. Рисовать мне было нечем, так что я просто шел прямо, никуда не сворачивал, запоминал путь, и считал шаги. И уже на четвертой тысяче шагов встретил первую находку.

Находка сидела на полу, прислонившись к стене и скорбно уткнувшись головой в согнутые колени. Умер гость сих гостеприимных мест, судя по иссушенности трупика и толстому слою пыли на нем, задолго до моего рождения, был он когда-то практиком или воином немалых рангов: я сделал такой вывод по его богатой одежде и наличию пространственного кольца на костлявом пальце. Я забрал кольцо себе, нашел в нем прекрасно сохранившиеся травы, пилюли и даны высокого качества. Часть из них я смог опознать, часть осталась неизвестной.

Ни воды, ни еды у трупа не было, равно, как не было на нем и внешних повреждений. Оставалось только гадать, что его убило: голод или жажда, отравление ядом, ментальная атака, повреждение внутренних органов или еще что-то. А может страх и отчаяние.

С тела безвестного практика я снял еще и шелковый пояс с красивой серебряной пряжкой. Мои штаны во время путешествия сюда протерлись и порвались на заднице, но раздевать мертвеца я далее не стал — ибо следует уважать покой усопших.

Да и по размеру бы не подошли, ибо по комплекции тот оказался мелковат.

Я все время оставался начеку, и вылезшего из стены призрака встретил бодрым ударом метлы прямо по роже, и это ему не понравилось. А что поделать — никакому призраку, будь это даже призрак Древнего Божественного Императора, не понравится получить по лицу прутьями духовного орешника, что некогда был благословлен всеми богами.

Что может быть лучше для изгнания злого духа, чем веник из духовного орешника? Я собственными руками сделал его из лучшего в монастырском саду куста, самого старого и раскидистого. Этому кусту было более двух сотен лет, и учитель старший Ван очень этот куст любил и тщательно за ним ухаживал.

Нельзя сказать, что я не знал об этом, когда обдирал с него прутья для метлы.

Выхвативший метлой по прозрачной своей морде, призрак большей части головы лишился — духовный орешник способен развеивать слабых призраков — но этот явно слабым не был, и медленно восстанавливал полученный ущерб. Нападать он не спешил, наверное, опасаясь метлы, и лишь шипел и пытался скрежетать зубами.

— Ублюдок бессердечный! — поведал мне он, когда более-менее восстановился — Ты знаешь, как это больно? Тебя никто не учил уважать старших? Если так, то этот старый мастер, хоть и давно умер, поучит тебя манерам!

Я оглядел его: при жизни это был умудренный сединами старик, с длинной ухоженной бородой и остатками волос на лысине, с мудрым взглядом и покрытым морщинами лицом.

— Прости за то, что ударил тебя, но ты меня очень испугал. Кто ты, почтеннейший? — спросил я со всей вежливостью.

— Я твой дедуля! — возопил старец, и ладони его угрожающе засветились, — Дерьма ты коровьего тухлый ломтик, метлой меня бить удумал? Я тебя научу уважению, проклятый сопляк. Ну-ка быстро падай на колени и кланяйся, невежливый…

Сопляк? Ублюдок?

Чего-то там Ломтик?

Нет, хватит. Я всегда вежлив с друзьями и почтителен со старшими, но разве не разумно ждать такого же отношения и от них?

Надо сказать, что это лишь в алхимии и путях культивации я был бесталанным новичком. Ведь богами дан кому-то талант, а кому-то, соответственно, не дан. И тот, кому не отломилось, останется серой посредственностью, которой останется лишь завидовать восходящим звездам юных гениев. Но, пускай мой путь в культивации Ци лишь начат, в искусстве проклятий, ругани, оскорблений и матерщины я воистину достиг небесного мастерства. Братьев по секте я ругал, как торговец, а торговцев ругал, как монах. Портовых обрыганов я ругал, как бывалый моряк, а моряков — как обитатель городского дна. И да — я родился и вырос в деревне, поэтому до любого оппонента мог донести свою точку зрения о нем и его мамаше, ругая его, как крестьянин.

— Сестра твоя невежливая, *** ее кормовым веслом! — поведал я злому старику. — Быстро говори, где лежат твои кости! Я найду твой череп и *** в него, а из позвоночника сделаю бусы и надену их на самую дешевую и страшную шлюху, а остальное закопаю в свином хлеву! Ты старый кусок…

— Хватит! — примирительно поднял ладонь вверх старец — Довольно.

А я ведь только начал.

Но, тем не менее, согласился.

— Так значит, еще один бездарный мелкий парш… Гхм… Молодой мастер? Возомнил о себе, что великий талант, и сможешь пройти испытания и завладеть моими сокровищами?

Вообще-то хотелось бы. Это я про сокровища, если что. А про испытания — не очень. Судя по найденному скелету, на этих испытаниях складывались парни посильнее меня. Можно, конечно, уповать на удачу, но не в этот раз, ведь меня ждет встреча с отцом. А как было бы возможно мне с ним встретиться, если и мой скелет присядет тут возле стеночки?

— Уважаемый предок, я, это, вообще-то мимо проходил, — искренне поведал я старцу.

Он, почему-то не поверил.

— Нет, ты лжешь. Ты здесь из-за сокровищ. Сюда все приходят из-за сокровищ. Можешь говорить, все что угодно, но это так. Но получить их не так-то просто, лишь достойный может обладать ими! И первым испытанием для тебя будет этот барьер.

С этими словами он взмахнул рукой, и в стене прямо возле унылого скелета открылась арка прохода, закрытая прозрачным пологом, светившимся мягким голубоватым светом.

— Ничто не пройдет сквозь этот барьер, и ничто не выйдет…

— Но ты же вышел? — прервал я говорливого призрака.

— А ты думаешь, я тут прямо весь перед тобой? — сварливо отозвался старец — Это не мое тело, а лишь проекция Ци, техника Фантома Западного Облака! Скверно учат нынешнюю молодежь, раз уж ты не отличаешь фантом от духа. Так вот, ничто не пройдет сквозь барьер, и не выйдет, даже Я! Никогда! А ключом к барьеру может быть Громовая Мышь! Темна, как ночь, быстра, как молния, и может стать невидимой она. Поймай ее, сопля… — старец осекся — Молодой мастер, и принеси, и сила Громовой Мыши будет ключом. Но будь осторожен, ибо сила Грома и Молнии заточена в этой мыши, будь ловок и аккуратен, ведь если просто ее схватить, то поражен силой Молнии будешь тот час же. Иди, и лови ее, она где-то в туннелях, не теряй времени, а то мне тоже надоело тут сидеть. А иначе здесь и останешься, — как-то совсем по-будничному закончил он меня просвещать.

Я согнул ногу в колене и посмотрел на обгоревшую подошву. К ней прилипло несколько шерстинок, по одной из них пробежала едва заметная искорка.

— Знаешь, старик, похоже, у меня для тебя плохие новости.

Призрачный старец неверяще опустил очи и узрел.

— Это… Это что? Это… Она?! Это ведь не может быть она?! Да как же так… То есть, мне что, теперь тут вечно быть? Вечность ждать перерождения?

Я ободряюще похлопал фантома по плечу. Ну, попытался, по крайней мере.

— Ты не переживай так, может, еще есть? Ты не знаешь, эти Громовые Мыши, они размножаются?

Ладонь старца беззвучно прилипла к его лицу, и в силу бесплотности и того и другого, провалилась внутрь.

Отвратительное зрелище.

— Я! Убивавший драконов и чудовищ! Я! Повергавший царства во прах! Я! Постигший небесные тайны! — бубнил старец — Я! Превосходящий пути демонов! Я! Культивирующий Небесный Огонь! Я!…

Я смотрел на эту руку, застрявшую в голове.

— Как насчет «Вызывающий Омерзение»?

Старик поднял голову и посмотрел на меня, как на грибковое заболевание.

— Вот скажи мне, проклятый ты сопляк, ну вот за что мне это все?

Я не стал его ругать в ответ, призрачного дедана стало даже как-то жалко. Видимо, жизненный путь его был тернист и полон ухабов, а под конец так и вообще привел в полную задницу, и судьба повернулась к нему совсем не тем местом, которое нужно. Несомненно, быть стражем сокровищ почетно, но я бы не хотел такого для себя.

— Может быть, ты дурно себя вел, ну, когда был жив? — сочувственно покивав головой, поинтересовался я — Наверное, ты сделал много плохих вещей и обидел много хороших людей?

Старец прекратил бубнить и причитать, и взял себя в руки.

— Да, это так, — спокойно и вроде как с насмешкой поведал он мне — Я убивал и грабил, бил в спину, лгал и предавал. Путь к вершине лепестками роз не усыпан, знаешь ли, за все нужно платить. Наверное, нет ни одной заповеди ни одного божества, которую я бы не нарушил. Но знаешь, я ни в чем не раскаиваюсь — что толку сожалеть о прошлом? На удар я отвечал ударом, на зло — еще большим злом, и только так поступая, смог дожить до седин. И жил бы дальше, если бы… — призрак в задумчивости погладил свою прозрачную бороденку — Впрочем, неважно. А что касается тебя… Ты не пройдешь испытание и останешься здесь навсегда.

Что-то мне это перестает нравиться.

— Старик, я ведь не соврал тебе! Я действительно попал сюда случайно! И мне нельзя тут долго оставаться, тем более, на такой долгий срок, как навсегда! Мне надо…

Призрак скупо улыбнулся.

— Ты слишком слаб и, вдобавок, уничтожил ключ к первому барьеру. А первый барьер — это всего лишь слабенькая Вуаль Ци. Ее и поставили когда-то лишь для того, чтобы всякие муравьи Земного ранга и ниже не сбредались сюда толпами попытать счастья.

От таких новостей у меня стало холодно в штанах: «муравьи Земного ранга»… Если практики Земного ранга — муравьи, то я со своей стадией Накопления Ци тогда кто? Муравьиный хер? Вроде как есть — но настолько мал, что не видать?

— А ты — пустое место, — припечатал гнусный дед.

Я аж сплюнул с досады.

— Нет, я не читаю мыслей, юный мастер, просто у тебя на лице все написано. Не все так плохо, ты небезнадежен, но тебе не хватит времени и ресурсов, чтобы поднять ранг и набрать силы, не говоря уж о боевом опыте, чтобы пройти испытание. Да и Вуаль — лишь преграда для всякого мусора, дальше будет хуже. Тут ты всего лишь умрешь от голода и жажды, а там потеряешь душу.

О как.

— А чтобы просто выйти отсюда — никак? — поспешил я прояснить беспокоящие меня моменты — Я ведь могу отказаться от испытания? А сокровище заберет более достойный!

— Не можешь.

— А ты…

— Нет.

— А если…

— Не получится, — стоял на своем старик, — Если этот массив удержал когда-то самого Меня, твоих попыток выбраться он просто не заметит.

Я не склонен опускать руки и впадать в отчаяние, и совсем уж дураком себя не считал. Если есть способ выбраться — я его найду, да и дед этот не спроста тут распинается. Хотя, может быть, ему просто скучно, и он рад развлечь себя беседой, но, что-то мне подсказывало, что это не так: ему кое-что нужно, и силой он это получить не может, потому что если бы мог, то не стал бы болтать, а просто отобрал. Хотя, чего уж таить, и без того неуютное подземелье приобрело какую-то давящую ауру.

Или, это я ее просто заметил только сейчас.

Мы немного помолчали. Я глотнул вина, и, увидев откровенно завистливый взгляд деда, глотнул еще.

— Хорошее вино? — как бы невзначай поинтересовался он.

— Так себе. Но пить можно, — ответил я — Хочешь?

Дед отказался и, похоже, немного обиделся.

— Ну, как знаешь, — я убрал вино — Раз уж мы тут застряли, может, расскажешь, что это за место? И как попал сюда ты? Наверное, ты тоже приходил сюда за сокровищами и потерпел неудачу?

Старец погрустнел и, по ощущениям, расстроился, хотя виду не показал.

— Не совсем так, — он грустно улыбнулся. Может быть, расскажу как-нибудь в другой раз. Но могу сообщить, что эту непревзойденную Вуаль Ци когда-то установил я.

— Так ты сам себя тут замуровал? — мне стало удивительно.

— Нет. Меня предали. Я ждал удара, но с другой стороны… Тем не менее, те, кто это сделал, не смогли уйти далеко, массив поймал и их. Но предателям не избежать моей мести, и ты, молодой мастер, мне в этом поможешь.

Ну, наконец-то.

— Ээээ… Знаешь, уважаемый предок, мне сложно будет кому-то помочь, сидя в этой тюрьме.

— Это не тюрьма.

— Ну, ты ведь меня понял? Как я смогу что-то для тебя сделать, если мы с тобой сидим в подвале под канализацией, и выхода нет?

— Это не подвал.

— …

Старик помолчал, и сделал вид, что призадумался.

— Знаешь, молодой мастер…

— Дао Ли.

— Так вот, знаешь, юный Ли, выход, на самом деле есть. Но не для всех, и я не знаю, подойдет ли тебе этот способ.

Вот, как наяву увидел учителя старого Чана. Тот тоже как начнет тянуть кота за яйца, так тянет и тянет, и тянет, и тянет, пока всем вокруг не поплохеет.

«Когда у тебя не хватает терпения всего лишь послушать этого старика, тогда как ты собираешься быть алхимиком? Если тебя клонит в сон от наставлений, ты, безусловно, уснешь и над печью с травами! Иди-ка, помаши метлой, маленький паршивец, а потом пойдешь и наполнишь котел емкостью пятьдесят доу водой из лесного родника!».

— Старик, не нужно быть слишком вежливым, ты говори, что задумал! — поторопил неторопливого дедулю я.

— Не торопись так, младший Ли, не стоит спешить зря, — продолжал старец сокрушать мое терпение — Что бы ты не предпринял, пока что дверь наружу закрыта.

Абордажный лом с соусом Чу Хоу тебе во все… Гхм…

Что-то я нетерпелив стал.

— Уважаемый предок, некий Чан Фан, алхимик секты Парящего Змея, тебе, случаем, не родственник? Потомок, может быть?

— Какого ранга этот Чан Фан?

Я почесал репу: о ранге учитель как-то не распространялся.

— Думаю, не ниже Духовного уровня. Он действительно хорош, — с толикой гордости за учителя сообщил я призраку.

— Нет, если у его мастерства ранг ниже Небесного, то никакой он мне не потомок. А бездарям ранга Духовного уровня я бы не доверил и мыть свою печь! Но хватит об этом! Покажи мне свое оружие.

Я не спешил выполнять его указания — хватит с меня пока что чужих указивок. Вдруг он затаил недоброе, и хочет испортить единственную вещь, которой я смогу нанести ему вред?

— Скажи мне, что ты задумал, — поправил его я — И тогда я решу, следовать ли мне твоему плану, или попробовать поискать выход самому.

— Выхода нет, хотя, ты можешь попытаться.

— Несомненно попытаюсь.

— И закончишь, как он, — дед показал пальцем на сушеный трупик — И как многие до него.

Многие? Может, у этих многих полезного есть чего? Оно ведь все равно им не потребуется, а если поможет мне, то я, безусловно, не буду несправедлив к усопшему! Когда выберусь — возьму с собой хоть кусочек кости, чтобы похоронить, найму плакальщиц, в общем, будет все, как полагается.

— И много тут лежит этих многих?

— Если целых — то этот последний, — довольно покивал головой старик, видимо, поняв ход моих мыслей — Все, что тут долго лежит, обращается в прах. Думаешь, откуда здесь столько пыли?

Мне отчетливо вспомнилось, как эта самая пыль набилась мне в пасть во время путешествия вниз по стене.

— Да-да, юный Ли, это оно самое, — глядя на мою кривую рожу, потешался старик — Тела и одежда, оружие и сокровища. Массив все обращает в пыль во внешнем кольце. Пылью станешь и ты, если не будешь слушать этого старика. Так что, поторопись и покажи свое оружие. Не беспокойся, я не хочу причинять тебе вред, но мы можем помочь друг другу! — продолжал капать дед мне на мозги.

Вздохнув, я протянул ему метлу — именно сейчас старик не выглядел лжецом. Да и еще раз проехаться ему по роже я всегда успею, а вот как вытащить его на разговор, если он обидится и уйдет за эту богами и демонами проклятую Вуаль?

Старец осторожно прикоснулся к метле, и тут же отдернул обратно свои призрачные руки, его фигура на миг истончилась и стала еще прозрачнее, чем была. Тем не менее, его морщинистое лицо озарила довольная улыбка.

— Ты знаешь, что у тебя в руках?

— Метла, — блеснул я оригинальностью.

— Сестра твоя метла, — тем же тоном поведал мне старик — А то, что тискаешь своими потными ладошками — ценный артефакт. И тот, кто его тебе всучил, не желал тебе добра. Все еще хочешь поговорить об этом, или желаешь пойти и поискать выход?

Что-то прозрачный старикашка темнит. Вот уж кто-кто, а учитель старый Чан не стал бы мне гадить. Учитель Ван — тот мог, но не старый добряк Чан. Но может быть, это ни что иное, как результат козней Вана?

Тем временем, призрачный старик окутал руки голубоватым сиянием какой-то техники, левую засунул в пелену Вуали, а правой, нимало не смущаясь, схватился за железное древко метлы, так, что его призрачные пальцы проникли внутрь металла.

Судя по болезненной гримасе, выползшей на лицо старца, происходящее не доставляло ему ни капли удовольствия. Через несколько долгих мгновений старик попытался отпустить метлу, но не тут-то было: металл древка словно бы втягивал его руку внутрь, и дед не стал бороться с неведомой силой, а просто развеял правую конечность по самый локоть. Рука у старика, впрочем, тут же появилась снова, вместе с довольной улыбкой на морщинистом лице.

— Как я и предполагал!

Я тоже оживился — вдруг он обнаружил что-то хорошее?

— Старик, поторопись и скажи, что там такое?

— Встречал я такие штуки, еще когда был жив. Демонический сплав, очень чистый, и рунный массив внутри.

— Это хорошо? — обеспокоено сжимая холодное древко метлы поинтересовался я.

— Для тебя? — задумался старик — Если ты об этом узнал только сейчас, то, скорее всего, не очень. Древняя вещь, очень ценная! Эта вещь тянет из тебя твою Ци, и более того, она вытягивает свободную Ци из пространства вокруг себя.

— Ничего такого не чувствовал!

— Еще бы. Дай угадаю — ценных пилюль культивации тебе не давали, то, что тебе удавалось достать, оказывалось малоэффективно, а культивировал ты только за счет поглощения Ци Неба и Земли?

— Ну… Ээээ… — правота деда меня изрядно смутила. И вспомнилось, совершенно некстати, как учитель Чан требовал убирать метлу подальше, когда я занимаюсь алхимией. Я списывал это на блажь старика, но не все может быть так просто.

— Какие техники ты практикуешь? У тебя есть с собой описания?

И даже если бы были — не показал бы. Пускай старик Чан мне больше не учитель, но слово надо держать, иначе оно не будет ничего стоить. А раз ничего не стоит твое слово — то чего тогда стоишь ты сам?

— Нет описаний. Учитель запрещал мне выносить описания из секты. Но я могу сказать, что практикую техники Каменных Костей и Змеиного Долголетия.

Дед ухмыльнулся в свои прозрачные усы.

— Покажи мне.

— Нет. Учитель Чан запретил мне рассказывать о практике этих техник.

— Не надо рассказывать, просто покажи, как ты практикуешь! — настаивал старик — Ты можешь не доверять мне, но мне не выгодно причинять тебе вред. Только вместе мы можем покинуть массив!

Я не торопился садиться в медитацию, призрак давно умершего мастера безобидным не выглядел.

— Зачем стражу сокровищ куда-то уходить?

— Потому, что я никакой не страж, дурья твоя башка!!! — на весь лабиринт рявкнул призрак так, что от его могучего рыка сверху посыпалась пыль — И мне уже не нужно то, зачем сюда все лезут, оно, знаешь ли, только для живых! Но массив держит мою душу, и души всех, кто имел глупость здесь сдохнуть!

— Хорошо, хорошо, ты успокойся, почтенный предок, — попытался я убавить градус беседы — Для стариков вредно волноваться, Ци рассеивается, сердце устает.

Хотя, мертвые старики, они такие.

Опасны могут быть, если разозлятся.

— Отомстить — вот что мне нужно, и уйти потом на реинкарнацию! Думаешь, мне нравится существовать вот так?

— А чтобы это сделать…

— Ты должен пройти Вуаль. Для начала. Пока ее не пройдешь — нет смысла обсуждать остальное. Ну а чтобы ее пройти, ты должен делать, как я скажу, или сидеть перед ней, пока не обратишься в пыль, — снова начал распаляться дед — А я подожду еще, пока массив снова накопит энергию, чтобы затащить сюда очередного кретина. Может быть, следующий начнет думать головой, а не седалищем! Я долго ждал, и подожду еще, а ты готов подождать со мной? Какая-то жалкая вечность, она быстро пролетит, ты можешь не сомневаться!

Хотелось ругаться. Черти б забрали этого деда, этот массив, это сокровище, и все остальное, включая канализацию, трех дурных баб и Оуянов подвал вместе с ним самим!

— Смотри, старик, — пригласил я его, и, усевшись прямо на пол, возле скелета безвестного бедолаги, принялся очищать разум, чтобы приступить к практике.

***

— Довольно! — мою концентрацию нарушил призрак, лицо его выглядело задумчивым — Я увидел достаточно.

Не знаю, сколько прошло времени — час, может, два. Техника Улыбки Солнечного Тигра давно погасла, но слабо сияла Вуаль Ци, да призрак тоже слегка светился, так что совсем уж темно мне не было.

— Ну? — поторопил я деда — Старик, что-то опять не так? Тебя беспокоят мои Каменные Кости?

— Меня беспокоят твои Каменные Мозги, — отозвался призрак — То, что ты практикуешь, это не техника Каменных Костей.

— Но учитель говорил мне…

— Видимо, лгал. Не знаю уж, намеренно, или сам заблуждался. Но что у тебя есть еще?

— Я практикую технику Змеиного Долголетия! — похвастался я.

— Покажи мне.

***

— Довольно, — вновь прервал мою практику голос призрака. Он посмотрел мне в лицо, и прочитал в нем безмолвный вопрос — И да, ты правильно догадался. И нет, это не Змеиное Долголетие.

— А что тогда?

— Когда это мы с тобой произнесли клятву ученичества? — хитро прищурился старик.

— Ты это о чем? — поддержал игру в вопросы я.

— Ты и про это не знаешь? Тогда позволь же мне определить степень вырождения наших потомков…

***

Задав мне добрых полсотни вопросов, старик сделался весьма раздосадованным, потому что почти на все я не смог ответить. «Это не твоя вина» — сказал он мне — «Виноват ли осиновый чурбак, что стоит перед мастером, в том, что он твердый и с занозами?».

Я на аналогию не обиделся, потому что не привык обижаться.

— А мастер ли это? Болтать — не пилюли очищать!

Старик тоже не стал ругаться и кривить лицо.

— Вот теперь я слышу разумные речи. Ты требуешь подтвердить мастерство? А техники Фантома Западного Облака тебе не достаточно?

— Ээээ… — за всеми разговорами и новостями я как-то и запамятовал, что передо мной не сам старик, и даже не его призрак, а всего лишь результат его великолепной техники.

— Я специализировался на боевых техниках, но через Фантом не смогу показать тебе ни одну из них, — сообщил мне дед — Я был неплохим алхимиком, но здесь нет печи, чтобы я мог показать тебе искусство.

— Насколько неплохим? — оживился я, алхимия всегда была мне интересна.

— Ну, до Золотого ранга мне было далеко, не буду лгать. Но уж позднюю стадию Небесного ранга в алхимии я превзошел! Я познал суть материалов, и был хорошим оружейником! Хм… Я знаю, у тебя есть пространственные кольца, дай их мне.

Я передал ему то, которое снял с мертвеца, и оно повисло перед призраком, а старик указал мне на левый сапог.

— И второе!

Пришлось разуваться. Толку-то отнекиваться, если дед, похоже, все насквозь видит. Да и вряд ли он украдет их у меня — не думаю, что там есть что-то, для призрака ценное.

— А неплохие травы у тебя там, ты неплох в сборе ингредиентов для медицины! — похвалил меня старик.

Это он что, сквозь кольцо видит?

— Давай сюда! — едва оба кольца оказались перед стариком, как он накрыл их своими призрачными руками. Сверкнула вспышка, и я хватанул зайчиков аж до рези в глазах, когда же смог проморгаться, то узрел кольцо.

Одно.

Потолще и понаряднее, чем то, что было, но одно.

— Смотри, мой, будущий, я надеюсь, ученик! — с гордостью сообщил мне призрак — Это лишь малая часть того, чему я мог бы тебя научить!

Я лишь беззвучно разевал рот — слов (приличных) у меня не нашлось.

Хотелось плакать, но слез не было.

— Ты чо делаешь?!!! — мой ушераздирающий вопль породил многоголосое эхо, прокатившееся по всем закоулкам лабиринта.

Старик оказался удивлен такой реакцией.

— Как что? Объединил твои пространственные кольца! Объем этого кольца, по сравнению с любым из старых, увеличился минимум в два раза, а то и более…

— Задницу свою увеличь минимум в два раза, а то и более!!! — негодовал я.

— Чем же ты недоволен? Барахло же, мусор, недостойный мастера, что два старых, что новое… — старик никак не мог понять, в чем же дело.

Я с великим трудом взял себя в руки.

— Вот смотри, старче, у меня было два кольца — я показал ему два пальца, чтобы старик не сбился со счета — Одно можно было продать, а на полученные деньги купить еды и чего-нибудь еще, а второе оставить себе! Следишь за мыслью? А теперь — я загнул указательный палец — У меня только одно! И мне почти нечего в него положить, чтобы оставлять себе, и не продать, даже если бы захотел, потому что оно стало слишком дорогим!

Старик молча пожевал губами.

— Знаешь, юный Дао Ли, когда-то и я был молодым и нищим, трясся над каждой монеткой. Но, повзрослев, понял: и деньги тлен, и сокровища, увянет любовь, уйдут друзья. Ценна лишь сила, бесценно лишь знание! Не переживай об этом хламе, придет время, и такой мусор ты будешь выбрасывать в озеро, чтобы полюбоваться кругами на воде.

Ну да, ну да… Придет время, и я буду жрать муку и гадить пирожками, но когда еще оно придет, а деньги понадобятся гораздо раньше.

Ладно, что толку причитать и злиться, надо дело делать, да выбираться отсюда.

— Я согласен, старик, — я протянул ему руку, концентрируя в ней свое Ци — Я, недостойный Дао Ли, готов стать твоим учеником. Склонив голову, прошу принять этого младшего, и передать всю мудрость, которую способен принять этот младший.

— Я, Фанг Йи, принимаю этого младшего, именем Дао Ли, учеником. Вся мудрость и тайные знания, которыми я владею, будет передана тебе.

Ладони, к которой прикоснулась призрачная рука старца, стало горячо.

Очень горячо!

Хотелось ругаться, но я сдержался, а когда ритуал закончился, на ладони появился странный рисунок — что-то вроде схематичного изображения глаза, обрамленного восемью ресницами, и с двумя зрачками.

Я с недоумением пялился на него, но старик сказал, что со временем изображение исчезнет, а вызвать его вновь я смогу по желанию.

— Что ж, ты принял верное решение, молодой Ли, теперь ты мой ученик, и нам нужно выбираться отсюда — для этого надо пройти Вуаль. У твоего мудрого старого учителя есть план, как это сделать, — старший Фанг выглядел очень довольным — Ты слишком слаб, чтобы пробить Вуаль Ци, и на твоей стадии развития тебе недоступны техники, позволяющие ее снять или обойти. Но есть кое-что, что нам поможет.

Я взвесил метлу в руке и примерился к слабо светящейся преграде.

— Да, ты прав, с помощью этой вещи можно попытаться. Я уже говорил тебе, что эта вещь в целом вредна для тебя? И, наверняка, использую это оружие, ты испытываешь какие-либо неудобства? Она может резко нагреваться или, наоборот, охлаждаться в твоих руках, может быть, в другой раз становится слишком тяжела для своих размеров?

— Скользкая, будто рыбьим жиром натерли.

— Тоже вариант, — согласился старик, и продолжил — И так будет, пока это оружие не наберет достаточного количества твоей Ци, после чего станет послушно твоей воле и откроет тебе все свои свойства и секреты.

Но почему тогда новый учитель говорил, что старый Чан не желал мне добра, когда отдал мне метлу?

Я озвучил сомнения и получил ответ.

— На твоей текущей стадии развития ты не наполнишь это оружие и за тысячу лет, зато прогресс твоей культивации остановился, — сообщил мне учитель Фанг — Я скажу тебе больше: не уверен, что с ней совладал бы и твой старый учитель, а ты не умер только потому, что практикуешь очень интересные техники. Ну, так как, оставишь эту вещь себе? Или, может быть, бросишь ее в массиве?

Я даже раздумывать особо не стал.

— Конечно, оставлю. Кому дерьмо, а кому и удобрения, — нет такой вещи, из которой невозможно извлечь пользу, надо только понять, как и какую!

— Я слышу мудрые речи! Похоже, я не ошибся с учеником! — порадовался за меня учитель — У этого старика есть опыт работы с подобными предметами. Только метел раньше из них не делали, чаще ошейники и кандалы. Знаешь, наденешь такой набор на строптивую бабенку посильнее, деньков пять подождешь, и делай с ней, что хочешь, — старик счастливо зажмурился.

Я поспешил извлечь деда из пучины похотливых фантазий.

— Ты хотел рассказать мне свой план, как нам выбраться отсюда, и что делать дальше!

— Хм, да, — посерьезнел старый Фанг — Видишь ли, эта превосходная Вуаль Ци, при всех своих преимуществах, не лишена и недостатков. Она может противостоять техникам ранга на ступень или две выше собственного, но есть у нее и слабости, и главная из них — она неоднородна. У нее есть тонкие места.

— И ты хочешь показать мне их, чтобы я смог ударить туда моей метлой? — догадался я — Тогда эта Вуаль Ци будет пробита!

— Все немного сложнее, — обломал меня старик — Я не смогу тебе их показать, я, видишь ли, немного умер, и многое утратил. Ты сам должен будешь увидеть уязвимые места, и ты сможешь сделать это с помощью техники Божественного Восприятия. Я научу тебя. Как только ты будешь готов, ты ударишь в слабое место, твое оружие проникнет в структуру этой Вуали и начнет поглощать энергию. Но это оружие не будет поглощать структурированную энергию само для себя, оно будет рассеивать ее и некоторую часть передавать тебе.

— И тогда она схлопнется? — обрадовался я столь быстрому решению проблемы, — А я впитаю энергию Вуали и стану сильнее?

— Задница твоя схлопнется, а тебя разорвет. Такой таракан, как ты, не сможет принять и тысячной доли Ци, вложенной в эту Вуаль. Нет, как только структура Вуали Ци будет нарушена, я ударю изнутри, с теми силами, какие у меня остались. И если удача будет с нами, Вуаль лопнет.

— А если удача не будет с нами?

— Тогда лопнешь ты, а я останусь в заточении, — обрадовал меня новый учитель — Хватит болтать! Готовься к первому уроку, я расскажу тебе о технике Божественного Восприятия!

***

— Старик, ты говорил, что мои техники интересны, и это не Каменные Кости, и не Змеиное Долголетие?

Мне определенно нужно отвлечься от практики того, что показал учитель Фанг. Я разминался прогулками по лабиринту (ничего не нашел), но глаза болят, и мозги болят, я периодически глохну, а башка кружится так, что с удовольствием бы сблевал, но нечем. Я даже боялся поначалу ослепнуть, но учитель сказал, что так оно все и должно быть, и у меня побочные эффекты еще слабо выражены. Эта техника восприятия такая болючая и сложная в освоении потому, что ее в свое время украли у какой-то нелюди, и адаптировали под организм человека, как уж смогли. Но полезная, чего уж там, стоит помучиться, чтобы ее освоить.

— То, что ты называешь «Каменными Костями» — это не оно самое, ты уже, наверное, понял? — просвещал меня старик — «Каменные Кости», это базовая техника укрепления ранга Накопления Ци. Мусор, если честно, в старые времена ее в сектах при поступлении сразу давали. А то, что практикуешь ты очень похоже на «Алмазное Тело», тоже техника укрепления.

— А в чем разница? И то, и то — техника укрепления тела, — мне бывший учитель Чан ни о чем таком не рассказывал и я в отношении таких тонкостей был темным, как Оуянов подвал.

— Между твоими ногтями и мечом Небесного ранга какая разница? И тем, и тем можно яблоко почистить, — сварливо отозвался старик, он элементарные (для него) вещи разжевывать не очень любил — Долголетие, огромная сила и выносливость, прочность тела, вот что она дает при долгой и правильной практике. А вторая твоя основная техника — тоже предназначена для заложения основ. Что это такое, я с уверенностью не скажу, но похоже на «Вечную Весну», она нацелена больше на увеличение продолжительности жизни, продление молодости и наилучшее развитие системы циркуляции Ци, к тому же она сильно увеличивает скорость культивации.

— Но это же хорошо, старый Фанг? Две таких техники…

— Твоя культивация, ученик, она как дом. Но если дом состоит из одного фундамента, хоть и весьма прочного, — это плохой дом. Две старших техники заложения основ — я не верю, что они тебе достались случайно. Да еще и эта твоя метла… — учитель задумчиво поглаживал себя по прозрачной бороде — Странно, очень странно. Я подумаю, с чем это может быть связано. А ты, — тут он взмахнул рукой, и в воздух поднялся маленький клубок пыли — Ци в глаза, быстро активировал технику Восприятия и начал считать пылинки!

— Глаза скоро вытекут!

— Ты хорошо справляешься, — подбодрил меня учитель — Скоро сможешь прорваться!

— У меня почти кончилась еда, а моя задница прорвалась из штанов…

— От твоего нытья лучше наше положение не станет. За работу, ленивый таракан!

***

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я попал в этот проклятый всеми богами и демонами подвал. У меня кончилось вино, а из еды остался последний огурец, я его экономил, и страдал от голода, а держаться получалось лишь за счет циркуляции Ци, однако, бесконечно так продолжаться не могло. Тем не менее, первую стадию техники Божественного Восприятия я худо-бедно освоил, и пора было осуществлять наш план.

Я встал перед Вуалью Ци в стойке тайчи, с метлой, готовой для удара, а фантом старика убрался на другую сторону. Он обещал подать мне знак, и я был готов. Сквозь слезы и ужасную резь в глазах я видел несколько темных пятен на поверхности Вуали, и пребывал в готовности поразить одно из них торцом метлы.

Ждать пришлось недолго: едва я почувствовал жжение в ладони, на которую старик нанес свою печать, торец метлы со всей доступной мне силой впечатался в одно из примеченных мною слабых мест Вуали.

Будто в крепостную стену воткнуть попытался, и примерно с тем же успехом.

Древко метлы моментально нагрелось, жар распространился с металла на мои руки, прокатился по ним выше до плеч, охватил шею и пылающим комком рухнул вниз, куда-то в желудок. Было очень больно и неприятно, хотелось заорать, но я не успел: тяжкий гул прокатился по всем закоулкам лабиринта, Вуаль выгнулась в мою сторону, словно парус на ветру, некоторое время сопротивлялась давлению, но не выдержала и лопнула. От грохота я оглох, меня отбросило назад и впечатало в стену, следом прилетела метла, и мы обменялись прикосновениями, и в темном коридоре лабиринта на миг стало чуть светлее от искр, которые щедро посыпались у меня из глаз после удара по лбу.

— Вставай, вставай, ученик! — надо мной навис призрак учителя, теперь он уже практически не был прозрачным и выглядел намного представительнее фантома — Не время отдыхать!

Я ощупал свой череп, и нашел его деформированным.

— Уххх!!! — это под пальцы попался быстро набухающий рог.

— Ерунда, ты даже не поцарапан! Это всего лишь мелкая шишка. Хватит валяться, вставай! — настаивал учитель.

— Старик, я ее вижу, — мрачно поведал я деду, скосив глаза вверх.

— Что за слизняк мне достался в ученики??? Быстро встал!!!

Я с кряхтением воздвигся на ноги и, пошатываясь, отправился за старым Фанг Йи, гадая, в какую преисподнюю старый негодяй потащил меня на этот раз.

Идти оказалось близко — шагов с полсотни — а за завесой оказалось светло и чисто. Свет обеспечивали колонны, покрытые тайными символами и увенчанные кристаллами, окружавшие периметр зала. Посреди зала валялся скелет, закутанный в какие-то тряпки, а в дальнем от меня конце виднелись ворота, выглядящие очень внушительно, и возле них еще какая-то конструкция.

— Пробей своим оружием мой череп, ученик! — торжественно провозгласил учитель, и я сделал, как велено, и минимум треть дедушкиного призрака всосалась в метлу, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы освободиться.

— Череп скелета, — проскрежетал старик.

После общения с метлой его призрак выглядел, будто его прожевали, проглотили и потом попросили на выход.

Я пожал плечами, и под ударом метлы черепушка треснула.

— Держи ее там, — потребовал дед, после чего уселся задницей на скелет, и, через пару мгновений истаял.

«Вот так-то лучше».

Голос, раздавшийся в голове, изрядно меня испугал.

«Да это я, твой старший Фанг Йи, теперь мой дух находится в твоем артефакте».

— Ээээ…

«Мы можем общаться мысленно, пока ты держишься за артефакт»

— Что мне делать дальше?

«Теперь подойди к алтарю, он возле врат, порежь себе ладонь, и приложи ее к плите алтаря».

Портить себе шкуру не хотелось, но я все сделал — алтарь отреагировал на мое прикосновение слабой вибрацией.

«Подойди к вратам и толкни их».

Ворота выглядели внушительно, пожалуй, городские были размером поменьше. Полагаю, будь нас тут десятка два, одну створку мы бы сдвинули. Но нас было ни два, ни полтора, поэтому я попытался, с известным результатом, и получил следующее указание.

«Вернись к алтарю, положи на него ладонь и направь в нее Ци, потом громко скажи, то ты слишком слаб, поэтому просишь отсрочки испытания».

— Я слишком слаб и прошу отсро…

— …чки, — закончил я, практически уткнувшись носом в моховой ковер старой доброй канализации. Многоножкам, сновавшим в этом ковре, я обрадовался, как родным.