О русском воровстве, особом пути и долготерпении

Конференц-зал Санкт-Петербургской Академии наук в XVIII в.
Экспозиция Кунсткамеры

Такой анализ давал прекрасные плоды, но чем-то он не устраивал русских ученых. Они начали заниматься естественными науками так, что пришлось ввести новый термин: синтетическое естествознание.

Возьмем хотя бы сегодняшние учебники биологии. В них на примере окуня, кролика и голубя показано, как устроено животное. Главное внимание уделяется анатомии. Второе - физиологии. Самое скромное место занимает поведение животного, семейная и стайная организация, образ жизни в дикой природе.

Живое мы до сих пор изучаем так, как будто оно мертвое. Мы мысленно превращаем живое существо в мертвый механизм, состоящий из костей, жил, слоев кожи и мозговой ткани. Мы изучаем «работу» этого механизма, а дети, изучающие биологию, втайне жалеют разъятые трупики на красивых цветных картинках.

Таково аналитическое естествознание - наследник классической науки.

Русские ученые меньше занимались анатомией животного, а больше физиологией, нервной деятельностью и поведением. Они ставили вопросы о связи животных одного вида друг с другом и с другими видами, их питанием, общением, эволюцией, умственной жизнью. То есть не столько «разделывали» объект своего исследования, сколько изучали его связи с другими объектами. Таково синтетическое естествознание.

Может быть поэтому русские ученые меньше всего и позже всего преуспели в фундаментальной физике - там, где для аналитического естествознания больше всего оснований.

Но и там у нас не так уж мало достижений мирового масштаба. Уже в середине XVIII века М. В. Ломоносов написал основополагающие работы по атомно-молекулярной теории теплоты.^[252]