О русском воровстве, особом пути и долготерпении

Дантон, Мирабо и Троцкий

Ни в одной стране и ни при каких обстоятельствах революционеры не составляют самой здоровой части общества. Но давайте сравним.

Может ли читатель представить себе, как Ленин или Троцкий принимают большие взятки от Николая II или от великих князей? Ведут с ними тайные переговоры, обещают спасти и хапают за оказанные или обещанные услуги? Невероятная картина, верно?

Но во времена не менее Великой, чем наша Октябрьская, Французской революции точно такая же картина имела место быть. Вскоре после смерти одного из лидеров французской революции, Мирабо, обнаружилось, что он брал взятки от короля. Обещал помочь королю бежать из Парижа, спасти и его, и его семью от казни. Когда дело открылось, тело умершего Мирабо с позором выбросили из пантеона, в котором хоронили «героев» революции.

Но не один пламенный революционер Мирабо оказался фантастическим ворюгой. Другой известный герой революции, Дантон, сказочно обогатился за счет обреченных людей. Трудно дать моральную оценку этим страшным деньгам… Дело в том, что Дантон обещал приговоренным на смерть аристократам спасение их жизней, жизней их родителей, жен, детей… Он брал у этих несчастных деньги, драгоценности, чеки иностранных банков, а потом все равно отправлял их на гильотину. И их самих, и их родителей, жен и детей. Дантон умудрился получить 30 тысяч экю даже от королевы Марии-Антуанетты - негодяй пообещал спасти каких-то ее друзей. Спас? Нет, конечно!

Не поверите, но он даже начал переговоры со свергнутым, находившимся под домашним арестом королем…

От короля «посланцы Дантона» сначала требовали 3 миллиона ливров и не за что-нибудь, не за банальную организацию побега (для этого «смета» выглядела явно завышенной), а за то, чтобы ни много ни мало поднять восстание и восстановить монархию. Не получилось. И тогда возник заговор с целью… продать Людовика британскому правительству за 2 миллиона фунтов. Тоже не получилось, потому что глава британского правительства Питт не пошел на такую авантюру, судьба короля Франции Британию совершенно не волновала.

Вообще же за взятки, в том числе от аристократов и королевского двора, было осуждено 47 членов Конвента из 720. Не все погибли: депутат от департамента Об, некий Перрен, присужден был за взятки к 10 годам каторжной тюрьмы и умер на каторге. Вы скажете, что 7 % депутатов-взяточников это не много? Давайте, мол, еще поговорим о Государственной Думе… или более практично - об отстраненных «по этическим соображениям» от исполнения полномочий членов Совета Федерации. Но, во-первых, 7 % - это те, кто попались с поличным и были осуждены. Сколько еще не попались? Сколько «прошло» по другим, «политическим» статьям? Во-вторых, мы ведь говорим не о депутатах-бюрократах - косных представителях неторопливой чиновной жизни, изнеженных, умиротворенных и потому подверженных многим соблазнам, а о «пламенных революционерах», народных трибунах, истовых проповедниках разных там «Эгалите, либертэ и фратерните».

Разве в этом свете масштабы мздоимства в революционном Конвенте не удивляют? Это же феерия! Хотя, опять же, есть в истории «прекрасной Франции» примеры и более масштабные, например, история с той же Панамой, когда во взятках уличили практически весь французский парламент.^[98]

Хотите знать мнение «других экспертов»? Пожалуйста: почитайте, что пишет классик литературы - знаменитый Стефан Цвейг о государственных деятелях Франции эпохи Великой революции. Министр внутренних дел и глава полиции Фуше получал взятки практически от всех королевских дворов Европы, желавших заручиться благосклонностью Наполеона. Британская разведка накануне морского сражения при Трафальгаре получала секретные сведения напрямую от самых высоких сановников французского государства.^[99]

На совести русских большевиков много преступлений, очень много крови. Но почему везде утвердилось мнение, что французская революция 1789-1794 годов - все же дело несравненно менее кровавое и несравненно более склонное к законности, чем русская революция 1917-1920 годов? Спорить не буду - понимание законности может быть очень разным. Однако представить себе Ленина, берущего деньги от Николая II, чтобы спасти его от казни. Троцкого или Дзержинского, которые пытаются продать Николая и его семью в Британию… Как-то не хватает для этого решительно никакой антикоммунистической профессорской фантазии.

Конечно, наши герои 1917 года тоже были не фунт изюма: фанатики идеи, среди которых - и кровожадные маниаки, и беспощадные убийцы.

Но по крайней мере в одном они оказались приличнее - взяток у врагов не брали да и, придя к власти, поначалу «собственное» «государство диктатуры пролетариата» не обворовывали.

Вот уж чего не было - того не было.

«Патриотизм - последнее прибежище негодяев», - так сказал в конце XIX века кто-то из английских политиков, характеризуя британских чиновников, занимавшихся в колониях вещами, мягко говоря, неприличествующими джентльмену. Неуемное воровство, обирание местного населения, жестокость и неуважение к обычаям туземцев и так далее - одним словом, мерзавцы они по сути и негодяи. Единственное, что их хоть как-то извиняет, - по крайней мере, они все же в критической ситуации остаются истыми патриотами Британии и Ее Величества. Patriotism is the last retreat of a scoundrel. Такой был изначально смысл этого выражения.^[100]

Посему, немного перефразируя, скажем:

Бескорыстие - последнее прибежище большевиков.