Нечестен, неконструктивен тот, кто живет одним днем. Если не запланировано будущее, если неважно, как будут смотреть на тебя спустя год… десять лет. Как будут оценивать твоих потомков и будет ли в глазах общества законно владение перешедшим от тебя по наследству имуществом… Если я планирую только на сутки, почему бы мне не убить и не украсть? Меня ведь не интересует, что будет на 25-м часу моей жизни.
Если я планирую на месяц, какая мне разница, что будет на 32-й день?
Меншиков планировал на самое ближайшее будущее… Что и было исполнено сначала обретением громадного богатства. Но ненадолго. Богатство пролетело мимо, мазнуло по губам… И пропало без следа.
Неумение Меншикова видеть дальше собственного носа и планировать дальше, чем на один день, обернулось опалой, ссылкой, конфискацией, бесславной смертью в Бере-зове, сомнительной репутацией и при жизни, и в глазах потомков. Какой урок для всех ворюг всех времен и народов!
Бестужев планировал на поколения и века. Королевских или княжеских капиталов не обрел, но ведь и далеко не нуждался. А его упорная, повседневная работа на Россию обернулась не только деньгами и землями, но возможностью пользоваться ими всю долгую жизнь Алексея Петровича Бестужева, честью, уважением современников, благодарной памятью потомков. Характерно: именно в достаточно спокойное время Елизаветы-Екатерины и возник пресловутый анекдот о «воруют-с». Жестки мы сами к себе. Не по делу, неправильно жестки.
И после Петра было в истории России несколько периодов, когда уровень коррупции максимально приближался к уровню «птенцов гнезда Петрова». Это периоды, когда сильнее всего укрепляется очередная «вертикаль власти» и главными людьми в стране делаются чиновники.
Действительно: чиновник распоряжается не своим, а государственным или общественным. Он отделяет себя от общества… потому что он - «государев человек», он - «служивый». И от государства чиновник себя отделяет, потому что рано или поздно, но выйдет на пенсию. И хорошо, если доброе государство ему эту пенсию заплатит, а не зажмет на какие-то свои нужды. Государство останется, а чиновник быть его винтиком, его «служивым» - перестанет. Чиновник поневоле временщик. Такова его сущность, тут ничего не поделаешь.
Чиновники вообще вредоносное явление, особенно когда их много, и бюрократия становится основным способом управления государством. Но давайте вспомним, как мало чиновников было на Руси, и как много - в Европе. Чиновничье правление разрослось на Руси со времен Петра I, вступая в жесточайшее противоречие с традициями народного самоуправления.
За время правления Петра число чиновников возросло в четыре раза (при том, что население в целом сократилось на 25 %). Никак иначе, чем через чиновников правительство не могло проводить свою политику: непонятную и непопулярную.[114]
Ко временам Екатерины II число чиновников выросло еще минимум в три раза, при росте населения, правда, все же вдвое.[115]
С года смерти Екатерины II в 1796 году по конец правления Николая Палкина число чиновников выросло еще в шесть раз (при росте числа населения за те же годы в 2 раза).
Николай I старательно строил «вертикаль власти» того времени.
Итого в 1847 году чиновников с классными чинами стало 61 548 человек. А было еще внетабельное чиновничество - низшие канцелярские служащие, не включенные в табель и не получающие чинов: копиисты, рассыльные, курьеры и прочие самые мелкие служащие. Их число было плюс еще, скажем, треть, итого порядка 80-90 тысяч.
При Николае I люди впервые не просто ругают чиновников. По-прежнему не любя их, они всерьез пугаются масштабов творящегося безобразия. Чиновники ни за что не отвечают, не зависят от результата своей деятельности, управляют чужим имуществом и чужими деньгами. Воруют, естественно.
Число их и дальше росло, но уже не так быстро, как раньше: реформы Александра II открыли путь к самоуправлению. В таком изобилии чиновников Россия уже не нуждалась.
По переписи 1897 года интеллигенция в Российской империи насчитывала 870 тысяч человек. Из них 4 тысячи инженеров, 3 тысячи ветеринаров, 23 тысячи служащих в правлениях дорог и пароходных обществ, 13 тысяч телеграфных и почтовых чиновников, 3 тысячи ученых и литераторов, 79,5 тысячи учителей, 68 тысяч частных преподавателей, 11 тысяч гувернеров и гувернанток, 18,8 тысячи врачей, 49 тысяч фельдшеров, фармацевтов и акушерок, 18 тысяч художников, актеров и музыкантов.
В аппарате управления промышленностью и помещичьими хозяйствами трудилась 421 тысяча человек. На государственной службе насчитывалась 151 тысяча служащих государственной гражданской администрации, 43,7 тысячи генералов и офицеров.[116]
В других источниках я видел другую большую цифру - 170 000 чиновников насчитывал аппарат госуправления имперской России конца XIX века. Эта цифра казалась современникам несуразной, огромной, бессмысленной. Чиновников не любили, их мздоимство было государственной проблемой, с которой мучительно и безуспешно боролись все правители России.
Но давайте опять же задумаемся о масштабе проблемы.
И даже не будем опять сравнивать с Западом: там, кстати, госаппарат был по численности больше. Сравним с современной Россией.
Сегодня чиновников в Российской Федерации ПО САМЫМ МИНИМАЛЬНЫМ ПОДСЧЕТАМ более 1 500 000.
Население России - те же 140 000 000 человек, что и 100 лет назад. Вот так.
Территория - меньше раза в полтора.
Тогда - бюрократов, ну пусть 170 000. И никаких, кстати, факсов, ксероксов, компьютеров, мобильных, электронной почты и машин с мигалками.
Сегодня - полтора миллиона.
Уважаемый читатель, мне сделать выводы за вас, или додумаете сию мысль до конца вы сами?