Оборона дурацкого замка. Том 6

Глава 13

Кормить, лечить или хотя бы давать время на небольшой отдых Саргону не стали. Алтаджин пнул его по голени, удовлетворенно покивал неразборчивому шипению изо рта попаданца, заставил его пройтись вдоль арены, а затем погнал парня наружу. Рану он признал удовлетворительной. Чему конкретно — говорить отказывался. Вернее, ссылался на Бога.

— Давненько не случалось такого, чтобы зал Испытаний не вылечил до конца. Обычно или погрызенный труп, или бодрый практик. Мой! — Палец вверх, — Говорит: ты странный. Думаешь не то. Надо убить тебя на всякий случай. Я убью, но потом, если Бог не передумает. Скину тебя со стены, как перейдешь в Старый Город, — Легкомысленным тоном поведал боец.

Саргон опешил. Он натурально не понимал, как относится к настолько реалистичной угрозе, при этом высказанной настолько будничным тоном. Наконец, он сумел определиться с ответом, однако его никто не стал ждать: Алтаджин уже ходил по залу и помечал углем все поврежденные поверхности арены. В частности, пытался зачем-то дорисовать недостающие элементы напольного орнамента.

«Блин, прям как в школе, когда остроумный ответ приходит в кровати перед сном. Вместо посрамления недруга ты зарабатываешь один лишь недосып», — Хмуро подумал он.

— Все, пошли, кобылье семя. Ты успел как раз настолько, чтобы наш уважаемый Гвардеец начал терять терпение. Интересно, сколько штрафных мгновений он выкроет на твоей хилой спине?

Саргон не ответил, боролся с поднимающимся в душе раздражением. Его бесило Испытание, бесила поврежденная нога, бесил сопровождающий и его тупое самомнение. Вот только не стоит забывать — в Старом Городе он на птичьих правах. Официально его здесь просто нет. Не стоит ссориться с местными обитателями раньше времени. Но и слишком гнуть шею тоже нельзя.

Поэтому он решил пропускать мимо ушей все оскорбительные фразы сопровождающего. Словно не понимал языка или считал себя выше пустопорожнего трепа. Не то, чтобы это произвело впечатление на воняющего кислым молоком спутника.

Тот как будто и не заметил молчания попаданца: заливался соловьем насчет величия Бога, насчет крутости местных обитателей, плевался в адрес еретиков, мимоходом снова оскорбил Саргона, однако после сделал завуалированный комплимент его способностям. Якобы нехотя, через силу.

«Да он меня вербует!», — Вдруг дошло до попаданца, — "Специально прессует, ждет эмоционального взрыва, негодования, едких фраз. Чтобы потом сыграть на контрасте, сказать всерьез что-нибудь ободряющее, похлопать по спине. И все — самоуверенный мальчишка раздувается от гордости, начинает эмоционально зависеть от его одобрения. Маленькая ниточка, но если расставить сети правильно, да накачивать посильнее…

Например, стравить с прошлой командой, показать пацана избранным, не таким как остальные новобранцы-аутсайдеры. Отделить от коллектива, а потом взять под свое крыло… Блин, может все не так, и я слишком много о себе думаю?

Или он действует по описанию, но чисто на интуиции, без четкого понимания? Кто бы знал. Ладно, лучше считать людей вокруг интриганами, чем дегенератами. Больше проживу", — Решил Саргон.

В этот раз они шли совсем недолго. Их путь заканчивался рядом со скучным вытянутым зданием не то для чиновников, не то для кладовщиков. Оттуда шел некий предпраздничный, предвкушающий гул. Вернее, от толпы народу с другой стороны невыразительного серого дома с вытянутой структурой типичной хрущовки, только из глины, а не бетона.

Идти прямо вперед они не стали: с торца дома оказалась маленькая, скрытая навалом строительной рухляди дверца. Открыв ее, Алтаджин с ковыляющим позади Саргоном попали в некое подвальное помещение с унылыми обнаженными стенами из обшарпанного кирпича да парочкой сооружений из чертодрева, напоминающих странные тренажеры. Из комнаты вел только один ход, сейчас закрытый на тяжелый засов.

В самом помещении их уже ждал Ксин. Стоял с закрытыми глазами, недвижимый как статуя, без единой мысли на лице. Его облик вызывал ассоциации с восковыми фигурами, лишь угрожающее давление Ци не давало принять его за отлично выполненную куклу для местного театра.

— Испытание, — Голос прошелестел степным суховеем. Ни угрозы, ни вопроса. Но Саргона пробрало до самых пяток. Шутки кончились. Это понял он, понял и сопровождающий.

— Пройдено, гунцзы, — Склонил голову Алтаджин. В таком обманчиво-спокойном состоянии Гвардейца Императора не смел беспокоить даже он.

Саргон впервые серьезно задумался о грядущих боях? на некой арене. До этого ему казалось самым важным пройти Испытание, а там дальше хоть конь не валяйся, хоть Алтаджин не пасись. Но атмосфера в комнате совсем не располагала к легкомыслию. Он поневоле стал собраннее, начал просчитывать возможную тактику.

Если Чжэнь лао сянь-шен не сыпет привычными оскорблениями и не прописывает лечебных зуботычин, то дело и правда дрянь.

Взгляд куратора скользнул по мальчишке, задержался на раненой ноге, задумчиво остановился на посохе. Ксин ничего не сказал, вот только Саргон почувствовал его жадное, вполне демонстративное любопытство. И мысленно передернулся: нормальных объяснений встреченным на Испытании противникам найти было бы довольно трудно. А еще сложнее было бы не ответить на четко заданный вопрос.

К счастью, Гвардеец Императора не спросил. Пока что.

«Стоит подумать над легендой… И хотя бы попробовать подать силу в посох! Какого горшка Чанъэ меня бросают в бой раненого с голой задницей, без минимальных сведений⁈» — С накатывающим мандражом подумал он, — "Кто будут мои противники? Как мне стоит драться, какие умения показывать? Правила, наконец!

Ладно, может хоть краткий инструктаж дадут. Эх, проверить бы сейчас статы. Нет времени. Да и Ксин может что-то заподозрить. Ладно, ничего полезного здесь и сейчас там все равно не будет. Даже если система балует каким-то новым подарком, то к нему в любом случае стоит привыкнуть. А повышенные статы я и так использую, без просмотров".

— Раз в три дня на чангцзине (сцене) Облачного Форта проводится нечто вроде турнира. Сегодня совпала круглая дата, он будет пышнее обычных тренировочных боев. Нынешний комендант вообще весьма охоч до таких зрелищ. Командиры отрядов ему в этом не уступают, — Безразлично говорил Ксин, однако Саргон видел: сам Гвардеец не одобряет подобной практики.

— Твоя роль проста: ты выступаешь на сцене, проводишь три боя, после чего я считаю долг закрытым. Вернее, я признаю твою ценность и право на существование даже после попытки массового убийства мусо… черноно… сме… новобранцев. Более того, за каждый из боев назначается награда, всегда разная. Ее тебе выплатят распорядители, — Размеренно продолжал Ксин.

— Ты еще не в Старом Городе, однако я взял на себя смелость поставить пару монет и одну интересную вещь на твою победу хотя бы в первом круге. Граничит с безрассудством, но я довольно азартный человек. Поэтому принеси мне деньги, наглый мальчишка. Остальное объяснит тебе жрец из Сороки. И да, — Его палец лениво указал на пояс Саргона, после чего хлыст с обиженным шуршанием покинул своего хозяина, чтобы приземлиться на руки Чжэню.

— Слишком выделяешься. Побеждать стоит своими силами, — Снова долгий взгляд на магическом посохе, — Удачного выживания.

Куратор замолчал, кивнул головой своему спутнику, после чего исчез в своей привычной манере, в вихре поднятой пыли и мелкого мусора. Ни одна из дверей не открывалась и даже не хлопала. Куда мог деться Ксин из закрытого здания с толстыми стенами, Саргон так и не понял, но забивать голову не стал. Сейчас имелись дела и поважнее.

— Выход через полтора кэ, — Прервал молчание Алтаджин, когда убедился в отсутствии Гвардейца, — Готовься. Можешь вон, у стены отлить. Или в портки, мне без разницы, — Саргон поискал признаки шутки на лице «жреца из Сороки», но тот казался совершенно серьезным.

Стоило бы уже привыкнуть, однако несчастный попаданец все еще ловил культурный шок в таких вот моментах.

— А, и еще. Будешь мне должен, понял? Не понял. Не важно, безбожники никогда не понимают, пока не отрезать им пятку…

— Почему пятку? И этот прошедший Испытание никому ничего не должен!

— Был один почти бессмертный сукин сын, кобылье семя, нечестивый плод демона и навозной ямы. Верблюжья отрыжка, гнойный выползок, мужеложец… — Никакого продолжения Саргон не получил. Только поток ругательств неизвестно в чьей адрес. Впрочем, Алтаджин замолчал и успокоился также резко, как начал. Словно рубильник дернули в другое положение.

Мужчина перед ним вообще казался слишком порывистым и непоследовательным. Как будто у него синдром шила в заднице, из-за которого тот не может нормально закончить даже собственную фразу. Про дела, поступки, нить повествования и прочие вещи даже говорить не приходилось.

Как он с таким подходом ухитрялся эффективно убивать демонов и не быть убитым собственными товарищами, в конец озверевшими от непредсказуемости засранца, было выше понимания юного практика.

— Что, мочиться не стал? Ну и сам себе гнилой плевок, тьфу! — Саргон едва успел отставить ногу, — Потом как будешь с тяжелыми, прилипающими штанами бегать, вспомнишь мои слова. С кучей внутри бегать еще можно, если привыкнуть, а вот сырость неудобная. На, одевайся, — Он без перехода кинул ему целый ворох одежды, которую достал из небольшого подпола за переплетением чертодрев.

— Женская вуаль? — Попаданец не разбирался в местной одежде, но уж совсем деревенщиной не являлся. Аналогии подобрать можно, тем более, что Ба Мяо тоже носила подобное. В первую (болезненную) их встречу.

— Да и плащ какой-то не мужской, — Недовольно продолжил Саргон, — Он темный, но… Зачем эти блестки? Выглядят дешево. А розовая оторочка? Как будто кровь мелом развели…

— Ты хоть знаешь, сколько такой плащ стоит? Прошлая мо шен рен готовилась к событию! Она была из отряда Сойки. Ха! Этот ее плащ сначала хотели забрать, но распорядители заупрямились, чертодрева навозные, плесень подмышечная… — Он осекся, и, как ни в чем не бывало продолжил, — Решили отдать обнову новому «незнакомцу». А они всё не появлялись и не появлялись…

— Других нет! — Вдруг крикнул он в лицо попаданцу, а потом забулькал густым, нездоровым смехом, — Ты, вместо болтовни, лучше бы попытался привести плащ в порядок. То, что от нее осталось, вытряхнули далеко не сразу…

— ЧТО⁈ — Саргон раскрыл плотную ткань, развел в стороны, после чего едва сдержал рвотный позыв. Нотки сладкой, гнилостной вони, какие-то присохшие куски, почти целая кисть человеческой руки с желеобразной плотью и проглядывающей костью запуталась в одном из рукавов.

— Я это не надену… — Произнес попаданец. Бледный, как студент на первой медицинской практике.

— А у тебя выхода нет, «красавица». Другого плаща здесь нет, мо шен рен обычно готовят загодя. Можешь отрезать часть одежки, но тогда всю фигуру закрыть не получится. В итоге, все равно либо баба, то есть целиком, либо ребёнок, если в обтяжку. Мужиком прикинуться не выйдет, какую одежду не возьмешь. Да хоть и мою! Впрочем, можешь выбирать, — Хмыкнул Алтаджин.

— Только тебя мальцом узнают в два счета. Не поможет никакая ткань. А вот баб здесь больше, могли кого и пропустить. Тем более, если притворялись, или артефакт какой нашли, или прорыв был недавно. Таких и выставляют на чангцзин. Кого другого скрывать бесполезно — всех остальных бойцов знают даже песком посыпанных.

— То есть я буду, гм, темной лошадкой?

— Нет, либо пацаном, либо бабой, — Не понял или не поддержал шутку Алтаджин.

— Тайной я буду. Которая интерес подогревает.

— Так и есть. Только не умирай сразу. А то будет не интересно, подогревать чай повторно никто не станет. И мне, как поручителю, палок пропишут. Мой! — Палец вверх, — Не одобряет палки. Только если сам направил.

— Да, и еще одно: здесь очень не одобряют смерти на арене. Вплоть до казни. Но с одним исключением: путника, незнакомца, мо шен рен, короче, эти ограничения не касаются. Убивай, сколько влезет!

— То есть я…! — Воодушевился Саргон. Действительно, если он не связан ограничениями, в отличие от противников, то шанс на победу есть при любом или почти любом оппоненте. Они будут сдерживаться — он нет. Главное, чтобы не подавлял настолько сильно, как Чжэнь лао сянь-шен или Ба Мяо.

В крайнем случае, сохранит хотя бы жизнь, а там можно и подумать.

Обрадовался попаданец несколько преждевременно.

— Нет, — Алтаджин рассмеялся, словно хорошей шутки, оборвал фразу на полуслове. Похвальная проницательность для такого, как он, — Он! рассказал про твою глупость, — Либо божественное предвидение. Попаданец уже устал удивляться или злиться на него.

«Этот придурок там со своим покровителем в режиме онлайн, что ли, общается?», — Угрюмо подумал Саргон, — «Типа, как пилот и боевой робот. Или ишак с погонщиком, ага. Ходжа Насреддин с Остапом Бендером за плечами сидят и шепчут в оба уха, поэтому он такой отбитый», — Тухлый юморок облегчения не принес. Скорее, оттенил тоску ожидаемых слов.

— Нет, — Повторил боец Старого Города, — Нельзя убивать тому, кто не показывает лица. Маска дает преимущество, маска же теряет нечто другое. Подло и низко бить безнаказанно, пряча лицо за фарфором или тканью.

Безликие ублюдки не могут иметь прав нормальных людей, пока не назовут собственное имя, не возьмут ответственность за свой треп или свои действия. Благородство касается только тех, кто способен его проявить, — Длинная речь, явно воспроизводимая если не под прямую диктовку, то по памяти.

"Эх, слышали бы тебя сетевые анонимы и тролли всех разливов. Действительно, глумиться под виртуальным ником легко и приятно, но тогда твои слова, априори, должны значить меньше слов реальных личностей. Вплоть до брезгливого игнорирования. И не важно, ругают тебя или хвалят. Приятными словами можно оскорбить сильнее, чем площадной бранью. Так что относиться всерьез к ним не стоит.

Жаль, что у нас не так. Я бы поменялся. Той ситуацией на мою текущую. Безнаказанность анонимусов в моем положении была бы весьма кстати", — Невесело хмыкнул про себя Саргон. Первый раз, когда он согласился с позицией или тезисами странного жреца.

— В общем, даже не думай бить насмерть. Тебя так изобьют палками, что будешь ходить с горбом, как верблюд в пустыне. Или будешь висеть задницей на палке, ногами дрыгать да облака считать. Песни горланить не получиться, кол в глотке помешает, — Глумливо изобразил он жертву подобного наказание. Вываленный язык, искаженное лицо, закатанные глаза.

Саргон не улыбнулся.

— А, что ты понимаешь? Мальчишка, казни и не наблюдал нормальной. А верблюда вообще ни разу в жизни не видел, деревенщина. Даже не знаешь, что это, — Пренебрежительно махнул Алтаджин рукой.

— Тварь похожая на лошадь с одним или двумя горбами. Может запасать в них воду, — Обиженно ответил попаданец. Чем вызвал мимолетное удивление своего спутника.

— Так ты из наших что ли? Да нет, не похож. Мой! — Палец вверх, — Говорит, ты человек из ниоткуда. Не понимаю. Пальцем ты, что ли, деланный, — Заржал единственный источник информации.

Юный практик не ответил. Он тоскливо смотрел на изгвазданную в чужих потрохах ткань. Вот была в отряде девушка, может быть даже красивая. Хотела славы, или признания, или пошла на такой шаг от чистого отчаяния. И все, что от нее осталось пришлось соскабливать с подкладки.

«Проклятый Форт. Сколько жизней ты успел сломать за свою историю? Завалить горные тропы было бы куда милосерднее…»

На Саргона напала хандра.

Выданную форму все же пришлось одеть, а за угол — отлить. Скабрезные смешки Алтаджина прилагались.

Скрепя сердце, попаданец не стал тратить оставшееся время на очищение одежды. Осторожно вытащил руку, прикрыл ее ветошью, оставил на виду, у одного из тренажеров. Если он выживет, заберет ее и похоронит как надо.

После этого, Саргон быстренько прошелся найденным обломком чертодрева по изнанке плаща, сбил самые большие из ссохшихся кусков. От запаха крови и гнили быстро начало мутить, особенно когда он напялил на себя наряд, раньше принадлежавший фигуристой девушке. Тот сел мешковато, скрыл фигуру, но из-за слишком широкой горловины трупная вонь легко выходила наружу.

Благо, хотя бы розовая женская вуаль выглядела как новая. Только едва заметная россыпь красных точек говорила о бывшей хозяйке да мимолетный девичий аромат.

Алтаджин наряд одобрил. В своем, неповторимом стиле. Попытался хлопнуть по заднице, заржал, когда Саргон попытался увернуться и едва не упал от резкой боли в раненой ноге. А затем парень резко посерьезнел, велел ему сидеть здесь и никуда не уходить, после чего отошел «кое-что проверить».

Не воспользоваться ситуацией было бы преступно.

Попаданец задумчиво повертел в руках трофейный посох. Он боялся рассчитывать слишком уж на многое, но древесина приятно лежала в ладони, слегка покалывала кончики пальцев чем-то похожим на остаточную энергию Ци.

«Если он может хотя бы проводить Ци, то будет уже неплохо. Не хлыст, конечно, но как-нибудь разберусь. Стиль Богомола сам по себе универсален. Да, "макросы» для мышц, задействованных в использовании кнута, стали бесполезны, но вот уклонение, усиление и так далее вполне рабочая схема. Все лучше, чем идти в бой на кулаках.

Саргон осторожно подал в посох нейтральную энергию.

Он действительно оказался проводящим Ци. Более того, навершие оказалось сделано из другого материала, нежели остальная часть. Точнее, из того же самого дерева, но кардинально другой обработки. Энергия на конце посоха забурлила, ощутимо ударила в руку духовной отдачей, после чего попаданец ощутил… Структурированность.

Он вдруг понял, что может сделать больше, чем полуоформленный толчок Ци вперед, его прежний максимум.

«Это концентратор. Он помогает мне сформировать заклинания, вот только… ни о каких сложных структурах, как у того мага-архетипа, говорить не приходится. Вернее, у меня просто нет под рукой ни книги заклинаний, ни каких-то других свитков или источников информации. Все приходится делать на глазок. Как будто оказался у вытяжного шкафа с кучей незнакомых реактивов и смутным пожеланием „сделать по красоте“».

Тратить энергию на эксперименты было жалко. Там, снаружи, ему может не хватить самых крох. Так, как не хватало в некоторых боях прошлой волны демонов. Боях, которые попаданец проиграл.

И все же Саргон решился.

Первый удар он сделал пробным. Попытался придать своей Ци форму прямого луча. Сжал небольшое количество энергии, вытянул, присвоил импульс ровно вперед. Получилось нечто вроде арбалетного болта без наконечника и перьев.

Плохой выбор.

Ци послушно выстрелила, даже направление осталось прежним. Вот только большая часть энергии рассеялась спустя несколько метров. В стену ударили жалкие крохи. Мощь на уровне кинутого камешка.

Следующим шагом юный практик решил повторить тот же луч, но теперь зажать его с боков отраженной солнечной Ци. Она казалась более твердой, но и расходовала больше внутренней энергии.

Конечный результат не сильно отличался от предыдущего. Вышло лучше, но как-то странно: внешняя конструкция выдержала, зато более мягкая потеряла форму, «потекла», из-за чего удар больше напомнил блин. А все из-за солнечной Ци — она летела быстрее и ее перекособочило. Получилось более опасно, на кирпичах остался небольшой нагар, однако в бою это также бесполезно.

Третьей формой Саргон выбрал шар. Точнее, небольшой шарик размером с теннисный — меньше он сделать просто не мог. Внешняя оболочка из лунной Ци, внутрь дал нейтральную, импульс придавал солнечной.

Эксперимент оказался на диво удачным: шарик выстрелил вперед, ударился об стену, расколол кирпич в мелкое крошево. Грохнуло будь здоров. Попаданец от шума боязливо втянул голову в плечи, однако никто не вбежал в комнату с дикими криками, и он расслабился. Результат все еще казался слабее, чем выстрел пращи Каня, но вот с точки зрения «конструкта» это был прорыв.

Подобная форма почти не изливала Ци в пространство, как его первая, «лучевая», попытка. Две Ци лишь смешивались потихоньку, процесс направлен вовнутрь, а не во вне.

«А, так вот почему так популярна сферическая форма, вроде всяких файерболов», — Догадался Саргон, — «А что еще можно попробовать из простого? Треугольник, квадрат? Ромб тогда уже. Четыре угла сложно, не удержу. Три — не полетит. Сходу уж точно. Петля? Так проще сферу. Блин. Почему бы не дать мне еще пару часов в том зале? Раз уж поставил на меня свои бабки», — Недовольно подумал Саргон, — «Тут такая интересная вещь, в ней разбираться и разбираться, а я… Эх!»

Больше всего разработка заклинаний напоминала некий конструктор. Такое себе лего, только из пластилина, а не законченных кирпичиков. Разные виды Ци, разные ее смешения, структуры, возможные импульсы. Весьма увлекательное занятие, но не перед боем насмерть.

К сожалению, на третьей попытке все закончилось. Внутрь протиснулся Алтаджин, кивнул попаданцу головой на дверь. Весьма сдержанная реакция.

— У тебя будет сложный противник, — А вот и ее причина, — Сунь слишком хорош для остального мусора. Тебе сходу дали фаворита первого круга.

— Первый круг?

— Да. Их всего три. На первом круге сражаются те бойцы, которые попали в Старый Город без прорыва на ранг культиватора. Каждый из них талантлив в своем дао. Мой! — Палец вверх, — Не считает Суня одаренным. Только хитрым и жестоким ублюдком. Но тебе хватит и такого.

"То есть люди, у которых эмпатия и сопереживание находятся на уровне сорокопутов, развешивающих обезглавленные тушки грызунов по веткам, называют моего первого противника жестоким? М-да. А кому сейчас легко? Даже хорошо, если меня выпустят сразу. Так только накручу себя перед боем.

Правильно писал Чехов: «Ожидание выпивки самое тяжелое из ожиданий. Лучше пять часов прождать на морозе поезд, чем пять минут ожидать выпивки…». С тяжелым боем все тоже самое".

— Ты идешь? Мой! — Палец вверх, — Советует тебе отказаться и попытать счастья в другой раз. Гунцзы… Может понять. Решать тебе, кобылье семя. Я тоже не хочу слушать твои вопли и смешки жалких безбожников из других отрядов. Как будто…

— Этот страж Облачного Форта принимает бой, — Саргон сжал в руках посох. Идти не хотелось, нога от переживаний разболелась еще сильнее, а напряжение и нервная дрожь набирали обороты. Вот только шансов пережить неудовольствие куратора у него еще меньше, чем неизвестного садиста одного с ним уровня культивации.

«Если я взял на себя право судить и распоряжаться чужими жизнями, то должен таким же образом принимать решения на счет собственной. Кто взял в руки оружие должен смириться со своей смертью от него. Жаль, не успел потренироваться с техниками чуть подольше. Может стоит усложнить последнюю форму…?»

Так ничего и не придумав, попаданец шагнул вперед вслед за своим провожатым.