Обречённая планета

1

Хайти Хеллер, на протяжении целых двух недель помогавшая мне в поисках старых газет и журналов — хотя большую часть времени она занималась тем, что посещала излюбленные местечки на Манко — вернулась на планету Волтар. чтобы возобновить работу по долгосрочному контракту и появиться в программе, посвященной ежегодному празднику, устраивавшемуся в ее честь, под названием «День Хайти Хеплер».

В космопорту, где она дожидалась рейса на космическом лайнере делюкс, она дружески потрепала меня по плечу и, по-матерински поцеловав меня в щеку, сказала:

— Главное — не забудь сделать особое ударение в своей книге на дальнейшую жизнь моего брата. Как писатель ты должен понимать ценность приобретенной тобой информации: мой брат БОЛЕЕ ЧЕМ скрытный человек и очень не любит рассказывать о себе. Ну, хватит трепаться. Надеюсь, что эта история попала в надежные руки. Я отлично провела время. Пока.

Корабль скрылся за облаками, а я, все еще продолжая махать ему вслед рукой, раздумывал, что она имела в виду, когда сказала, что «отлично провела время», — я очень серьезно относился к моему нелегкому труду, и мне предстояла еще долгая и кропотливая работа по художественной обработке полученных мной сведений. Я почти до крови стер пальцы, листая целые кипы старинных журналов и документов, в моих ушах до сих пор стоял звон от прослушанных тысячу раз записей. И даже теперь, до конца распутав всю эту историю с заседанием военного совета под председательством Хеллера в ту роковую ночь, когда решилась судьба Земли (а ведь я провел потом немало недель, днем и ночью излагая на бумаге то, что вы только что прочитали едва ли за пару дней), я чувствую, что я еще не связал воедино все нити этого замысловатого повествования. Как долго и как упорно я работал для тебя, мой дорогой читатель!

У здания космопорта меня дожидался шофер, нанятый Хайти, чтобы отвезти меня назад, в одно из огромных имений, принадлежащих герцогу и герцогине Манко, где мы остановились во время пребывания на этой планете. Имение окружено плотным кольцом гор, покрытых дикой растительностью, за которым на тысячу квадратных миль расстилается равнина, прилегающая к городу — провинциальному, но все же размерами в три раза превосходящему Нью-Йорк — под названием Аталанта.

Мы приземпились в Парке Роз, и я понял, что мне повезло: как раз в этот момент в салон входила сама герцогиня.

Она была довольно высока ростом — натуральная блондинка старше среднего возраста, но все еще довольно красивая. Годы были довольно снисходительны к былой графине Крэк.

— Привет, Монти, — поздоровалась она со мной. — Ты выглядишь совершенно измотанным. Как Хайти, рейс не задержали?

Я помотал головой. В присутствии герцогини Манко я всегда чувствовал себя немного неловко: в ее движениях сквозила такая грация, ее серо-голубые глаза смотрели всегда с такой спокойной непринужденностью, что мой язьж при виде ее сразу же немел.

В тот день она была одета в кожаный костюм — вероятно, она проводила осмотр своих владений.

— Ваша светлость, — с трудом выговорил я, — не уделите ли вы мне немного времени для разговора? Видите ли, в сюжете моей будущей книги еще много неясностей и шероховатостей.

Герцогиня улыбнулась.

— Что ж, зайдем в дом и присядем. Мне нужно немного передохнуть. Мой младший внук кого угодно может загонять до смерти. Ему нужно все посмотреть, везде побывать! Ему всего семь лет, но с ним с трудом справляется целая дюжина слуг. Совсем как его дед. — И она начала мне рассказывать с гордостью в голосе, как они совсем недавно выловили своего внука в оросительном канале, где перевернулась его самодельная лодчонка. Его мать только что забрала его домой, в город, где губернатором был отец мальчика, младший сын Хеллера.

В парковом салоне было очень мило и прохладно, там был роскошный камин из натурального камня, и холл мог вместить в себя целую толпу отдыхающих в этих местах. На стенах висли портреты, на которых были изображены трое сыновей Хеллера (теперь это были уже взрослые мужчины, но портреты были написаны с них, когда они были еще мальчиками): двое из них — в униформах Королевской Академии, а третий — в шлеме аэрогонщика. Рядом висел портрет дочери Джеттеро в костюме одной из сыгранных ею в школьном театре ролей: лицом девочка невероятно походила на Хайти, но по ее осанке и горделивой посадке головы можно было не раздумывая сказать, что в ее жилах течет кровь Крэк.

Герцогиня заказала несколько видов прохладительных напитков и снова принялась болтать о своих внуках, которых у нее было уже шестеро. Старшему из них исполнилось сорок лет, и он был принят на престижную должность управляющего имениями Крэк с северной Аталанте, до тех пор, пока он не унаследует титул от своего отца. Я слушал очень невнимательно, сосредоточившись лишь на том, чтобы успеть ввернуть слово о своей книге когда представится такая возможность.

Когда мое терпение лопнуло, я достал из кармана чистый лист и, осмотрев его, спросил напрямик:

— Не могли бы вы мне рассказать, что случилось с мистером Коленкором?

Она рассмеялась и резко, пронзительно свистнула. Не прошло и тридцати секунд, как из соседней комнаты вылетел кот и с разбегу вскочил на колени герцогини. Я был немного ошарашен.

— Это мистер Коленкор? — спросил я.

Герцогиня снова рассмеялась, заметив, как кот обиженно повернулся ко мне при звуке своего имени, но, видно, рассудив, что я не собирался обижать его, начал лакать воду из поставленной перед ним чашки.

Вдруг во взгляде герцогини появилось что-то печальное.

— Через десять лет после нашего возвращения с Земли Джеттеро с мистером Коленкором совершали прогулку по горам. Как вы понимаете, моим надеждам на спокойную жизнь Джеттеро так и не суждено было сбыться, но в этот раз он просто отправился немного прогуляться после утомительного заседания в Дворцовом городе. Они даже не собирались охотиться. И мистер Коленкор заметил лепертига! И прыгнул ему на голову! Представляете — вскочить на эту груду мяса! Но мистер Коленкор — это мистер Коленкор! Прежде чем Джеттеро успел остановить его, лепертиг успел разделаться с ним в два счета!

Герцогиня вздохнула и указала на пол:

— Вон там у камина — шкура того самого лепертига. Мне кажется, она смотрится ужасно в этой комнате, но Джеттерол никогда бы не позволил мне выбросить этот трофей. Вот что случилось с мистером Коленкором. Кот, сидящий у нее на коленях снова поднял голову услышав свое имя. Герцогиня улыбнулась и сказала:

— Но, знаете ли, с того самого времени уже успело подрасти новое поколение на смену покинувшим нас друзьям, и, что удивительно, они все откликаются на кличку «мистер Коленкор», хотя никто никогда не приучал их к этому имени! Вот это уже десятый кот!

— Знаете, — продолжала она, и в голосе ее зазвучали нотки гордости, с тех пор, как мы привезли этих котов на Манко, здесь не осталось ни одного хищника, я остается только надеяться, что эти негодники не примутся выживать отсюда лепертигов!

Тут я решил перейти к следующему волновавшему меня вопросу.

— С Земли на Калабар было отправлено пять космических кораблей. Они прибыли на место назначения?

— О, команда Фахт-бея! Да. Они проработали на ремонтной базе Флота около пяти лет и потом решили вернуться домой. Постойте, я только что вспомнила: у меня где-то здесь есть почтовая открытка, на которую я забыла ответить. Фахт-бей работал некоторое время почтальоном в небольшом городке на Флистене, потом он уволился, и его место заняла его дочь Она наполовину турчанка, знаете ли. Мне нужен новый секретарь по работе с общественностью Когда вы закончите свою книгу вы ведь будете искать себе работу, не так ли, Монти?

Я поморщился. Все старшее поколение одинаково. Им даже и в голову не приходит, что расследующий журналист — такая же серьезная профессия, как и все остальные! Что ж, я им еще докажу, на что я способен!

— А теперь, — проговорил я, уклоняясь от прямого ответа, — мне хотелось бы знать: когда все преступники были амнистированы, неужели не был нарушен социальный баланс? То есть, я имею в виду, не было ли новой волны преступности?

— О, а что натолкнуло тебя на такую мысль? Фактически, большинство из них оказались совестливыми людьми и, хорошо запомнив, чем они обязаны Мортайе, постарались коренным образом изменить свой образ жизни. Подождите-ка, дайте вспомнить — это было так давно. Да, теперь я вспоминаю Только один процент всех выпущенных на свободу преступников снова принялись за старое и были пойманы и казнены на месте. Наступил относительно спокойный период, когда почти не совершалось преступлений. Теперь я вспоминаю одну вечеринку в конце первого года правления Мортайи. Знаете ли, я тоже в некотором роде была амнистирована. Но с того времени в государстве практически была уничтожена преступность. Как вы это интересно сказали — волна преступности! Даже удалось навести порядок в Спам Сити.

— Что ж, отлично, — сказал я. — А теперь не могли бы вы припомнить, не слышали ли вы чего-нибудь о человеке по имени Изя Эпштейн?

Герцогиня как-то странно посмотрела на меня, потом пожала плечами и выслала прислугу из комнаты Слуга вернулся через некоторое время, держа в руках металлическую коробку. Поблагодарив слугу, герцогиня взяла у него коробку, открыла ее и, достав какие-то бумаги, поставила коробку на пол. Мне очень хотелось посмотреть что там еще, в той коробке, но она дала мне взглянуть лишь на эти листы, но почти сразу же забрала их назад.

— Я совсем забыла, — поспешно сказала она, будто оправдываясь — вы ведь не умеете читать по-английски.

Я успел рассмотреть, что бумаги были пожелтевшие, с потрепанными краями, и герцогиня прикасапась к ним очень осторожно — из чего я сделал вывод, что они очень древние. Все так же осторожно опустив листы в коробку, она протянула мне экземпляр переводного текста, находящийся почти в таком же состоянии, как и оригиналы. Я бережно взял листок в руки.

2

С разрешения герцогини, я сделал фотографию обложки этого документа, и поэтому могу вам в точности передать, что там было написано.

3

Я был просто ОШЕЛОМЛЕН!

Взглянув на герцогиню, я сказал:

— Он все зремя знал, что его «мистер Джет» — с другой планеты! И он просто молчал об этом! Но КАК он мог узнать? — О, теперь-то у меня не осталось никаких сомнений, что Хеллер — страшный преступник! Он нарушил Кодекс самым грубым образом!

— Имя Джеттеро было написано на бланке приказа, вставленного с обратной стороны таймера, выданного ему во Флоте. А у себя в офисе в Empire State Building Джеттеро держал большую библиотеку волтарианских книг, в том числе и волтарианско-английский словарь. Изя мог понять значение букв и перевести приказ.

— Да, и вот еще что: Ютанк-полковник-Гайлов сообщил Роксентеру, что в Афьоне находится инопланетная база. И пленки с этой информацией оказались в руках у Изи. Должно быть, он просто сопоставил в уме все эти факты, и когда узнал, что база разрушена, догадался, что кто-нибудь должен вернуться на то место, и просто оставил там это письмо.

— Занятно! — проговорил я. Сделав снимок перевода, я вернул листок герцогине и незаметно включил магнитофон. — Следующим в моем списке значится Снелц. Что случилось с ним?

Герцогиня снова очень странно на меня посмотрела, но все же ответила: — Снелц с полвека назад подал в отставку с поста бригадного генерала морской пехоты Флота. Вот уже Двадцать лет, как он в могиле. Но, знаешь, что, Монти, я заметила одну странную вещь: все твои вопросы имеют отношение к Земле.

Ткнув в меня пальцем, — в этот момент я было решил, что мой замысел раскрыт — она сказала:

— Послушай, молодой Монти, мы с Хайти показали тебе все журналы, все газеты — все, что помогло бы тебе рассказать как можно более полно о судьбе Джеттеро. Твой замысел просто гениален! нам с Хайти приходилось буквально заставлять его дать согласие на приведение в прессе некоторых цитат из его речей. Он даже не хотел отвечать на анкеты ежегодной энциклопедии Волтара, и отсылал всех к предыдущему изданию. И бедные издатели, расценив это как приказ, вынуждены были обращаться, за неимением более поздней информации, к изданиям столетней давности, где он сфотографирован совсем Молодым! Когда дело касается публикаций, он становится просто невыносим! И он никогда не требовал заслуженной награды за свои труды. Это НЕСПРАВЕДЛИВО! И Земля — только маленькая часть того, что ему удалось сделать за всю свою жизнь. На вашем месте я бы прославила его подвиги на всю страну. Хотя, наверное, в этом нет необходимости, Боже, кому могут быть интересны подробности его жизни! О завоевании Колипина и то больше говорят. Вобщем-то, это в какой-то мере справедливо, ведь благодаря этой завоевательной операции Мортайя окончательно утвердился на престоле! Мы потеряли пять хкадр, и Джеттеро так расстроился, что взял старый ржавый «Возмездие» и, полетев туда, выиграл войну и за неделю навел там порядок. И Мортайя, который в это время проводил инспекцию на Калабаре, узнав об этом, понесся домой, собираясь принять руководство правительством на себя. Ворвавшись в зал заседаний Великого Совета и увидев там. Джеттеро, он закричал:

— Какого черта ты рискуешь своей шкурой в этой проклятой войне? — А Джеттеро улыбнулся и ответил: — В какой войне, Ваше Величество? — и протянул ему мирный договор, и при этом у него был такой невинный вид, что Мортайя, не выдержав, расхохотался. Но в газетах об этом не появилось НИ СТРОЧКИ! Мы предоставили вам все журналы и материалы, чтобы вы могли рассказать людям правду об этом человеке.

Я улыбнулся, Конечно, я расскажу людям правду, но только не ту, на которую рассчитывала герцогиня. Я уже знал, что коварство неотъемлимая качество расследующего журналиста, поэтому я сказал:

— Я обязательно приму к сведению ваши пожелания, ваша светлость.

Не знаю, поверила она мне или нет.

В этот момент кот заорал: «Мяу!» — и, ударив подушечкой лапы герцогиню по руке, вытянул морду по направлению к окну салона.

Герцогиня, повернувшись к окну, заметила что-то в небе, резко встала и сказала, обращаясь ко мне:

— О, нет! Джеттеро возвращается! На целый день раньше! — Осмотрев себя с ног до головы и оправив прическу и кожаный жакет, она воскликнула: О боже мой, в каком я виде! Все пропало! Я даже не знаю, что у нас на обед!

И с этими словами она, совершенно забыв обо мне, выбежала из салона. Кот, потянувшись, мяукнул и понесся к приземляющемуся на лужайке Парка Роз объекту.

Растерявшись, я последовал за котом.

4

Космический корабль снижался с такой скоростью, что на мгновение мне даже показалось, что он обязательно разобьется.

В последний момент он перевернулся в воздухе и мягко опустился на хвост — так плавно, что, казалось, даже не примял своим корпусом траву. Когда корабль совсем остановился, мне представилась возможность рассмотреть его повнимательней.

ЭТО БЫЛ БУКСИР!

В верхней части корабля открылся люк, и по сброшенной вниз веревочной лестнице на землю ловко соскочила человеческая фигура. Человек был одет в бледно-голубой гражданский костюм, очень простого покроя, но великолепно сшитый. Слегка ударив ногой по корпусу корабля, человек повернулся. Кто-то сверху передал ему через люк сначала дипломат, потом какую-то коробку и красивый букет цветов.

Из находящегося рядом ангара появилось несколько человек, но, вопреки моим ожиданиям, они не подошли к буксиру, а только издали помахали прибывшим рукой.

Я стоял под роскошной аркой из цветов на пороге дома, и человек легкой походкой направился в мою сторону.

ЭТО БЫЛ САМ ДЖЕТТЕРО ХЕЛЛЕР!

Он был высок не худощав, но очень подтянут — из тех людей, что даже в старости держат себя в форме Хотя его лицо немного осунулось, но все же он был довольно красив Посмотрев мне прямо в лицо своими серо-голубыми глазами, он спросил.

— Где Хайти?

Я ответил.

— Уехала сегодня днем на Волтар.

— Ох, черт, — расстроился Хеллер, — я надеялся застать ее Вы, наверное тот самый молодой человек, о котором она так лестно отзывалась.

— Позвольте представиться благородный Монти Пеннвэлл, Корона, ваша светлость, сэр, — отрекомендовался я и собирался уже было поклониться, но он остановил меня.

— Не надо формальностей Я уже сыт этим по горло — мне хватает всяких церемоний и в Дворцовом городе. — Он улыбнулся и, должен признать, его улыбка очаровала меня. — Сейчас я дома, поэтому зовите меня просто Джет.

— Сэр, — спросил я, не в силах сдержать свое любопытство, — это тот самый «Буксир-1»?

— Конечно же нет, — сказал он, слегка нахмурясь.

— Но ведь ЭТО — буксир? — настаивал я. — Такой же тупой нос и крылья Тот же размер и корпус той же формы Сзади стабилизатор, чтобы выпускать продукты сжигания «будет-было» Когда вы открыли люк, я ясно увидел серебряные поручни А на носу даже написано «Принц Каукалси»^! — Юный Пеннвэлл, этот корабль НЕ «Буксир-1» Но ваше свободное оперирование терминами наводит меня на мысль, что вам пришлось основательно побеседовать с женщинами этого семейства Сппетни, сплетни.

Это задело меня, я выпрямился во весь рост, так что стал доставать ему почти до плеча, и возмущенно ответил.

— Никаких сплетен. Я — расследующий журналист.

Хеллер добродушно рассмеялся.

— Расследующий журналист? — переспросил он. — В последний раз я встречал их около века назад.

— Я хочу написать историю вашей жизни, — немного обиженно заявил я. Хеллер отдал мне коробку и цветы которые он продолжал во все время нашего разговора держать в руках.

— Что ж давай пройдем в салон, и я расскажу тебе все Зачем жариться на солнце?

Он направился в салон, и я поплелся вслед за ним Там уже нас поджидал слуга с подносом с прохладительными напитками, радостно улыбаясь Хеллер плюхнулся в кресло В открытую дверь проскользнул человек в голубой ливрее, по всей видимости мажордом, на ходу застегивая пуговицы.

— Влин, — обратился Хеллер в вбежавшему человеку, — возьми эту коробку и отправь ее Хайти Как жаль, что я не застал ее мне так хотелось немного поболтать с ней о прошлом, пройтись вместе по Аталанте. Хорошенько упакуй посылку это антиквариат, очень ценное стекло теперь ему предстоит дорога до самого Пауш Хиллз А эти цветы передай ее светлости.

Влин разгрузил меня, и лакей тут же подал мне бокал с напитком Хеллер пригласил меня сесть.

— Итак, значит, все, что я слышал — правда, — сказал он. — Моя дорогая Хайти и в самом Деле помогала вам писать книгу Вы уже договорились с издательством?

— О, да, ваша Джет Компания Биографической Публицистики одобрила мою идею написать о вас книгу Мы даже подписали контракт хотя мне бы хотелось внести в него некоторые изменения Они сказали что охотно возьмутся за это дело. — Я не сказал ему, что издатели почему-то решили, что я, должно быгь, очень близко знаком с героем моей книги, в то время как до начала своей исследовательской работы я даже не подозревал, что.

Джеттеро Хеллер и влиятельный и могущественный герцог Манко — одно лицо Они были здорово ошарашены, когда узнали что об этом человеке не написано еще ни одной книги, и сказали мне.

— Молодой человек, если вы на правильном пути и если вы действительно чувствуете себя в состоянии написать биографию Короны, можете не сомневаться, слава вам обеспечена. — Они даже не догадывались, насколько близки они были к истине. Что за книгу я напишу, настоящий шедевр писательского искусства.

— Что ж, отлично, — проговорил Хеллер. — Надеюсь, мои славные девочки вам очень в этом помогли.

— О да, — поспешил заверить я его, — они были так добры, что предоставили в мое распоряжение все ваши журналы, все материалы, даже открыли мне Мемориальную Библиотеку, чтобы я мог поработать с документами.

— Представляю, сколько вам пришлось поработать А вы пользовались какими-нибудь другими источниками.

— О, да, сэр, — ответил я. — Я расскажу вам очень занятную вещь Во время землетрясения в Великой пустыне обнажились останки Замка Мрака несколько комнат коридоры, подвалы Ну, помните, это та крепость, которую вы разрушили И там, к счастью мне удалось найти главную базу данных Аппарата. — Таким образом я старался его спровоцировать на какие-нибудь новые воспоминания, которые я бы смог использовать в совей книге.

Но он лишь с невозмутимым видом произнес:

— Подумать только, — и пригубил свой бокал, — Но могу себе представить, каким шоком это обернулось для молодого писателя Неужели у вас в связи с этим не возникло никаких проблем?

Хеллер затронул мое слабое место.

— Ну, — признался я, — были проблемы с моей семьей С тех пор, как я окончил Королевскую Академию Искусств, они никогда не принимали мое увлечение писательской работой всерьез Я написал столько великолепных од, а они даже не захотели их слушать Совсем никакой поддержки.

Хеллер покачал головой — видно было, что он горячо сочувствует мне.

— Что ж, у молодости свои беды. Но не могу себе представить, чтобы они могли воздвигнуть действительно серьезные препятствия на вашем творческом пути.

— Но это так, — вскричал я. — Все мои родственники все время подталкивали меня, читали мне морали, заставляли занять тот или иной пост.

— О, в самом деле, — откликнулся Хеллер, — как это печально.

— О да, — сказал я с чувством. — Теперь с этим все кончено, но, к сожалению, они придумали кое-что совершенно ужасное Моя матушка затеяла против меня заговор с целью женить меня на леди Корса.

— Леди Корса? — переспросил он, и глаза его округлились от удивления. — А почему бы нет? Ведь она унаследует добрую половину Модона.

— Она ужасно огромная — вдвое больше меня.

— Но, ради бога, — снова удивился Хеллер, — ведь ты же станешь самым богатым человеком на Модоне Там такая плодородная земля, такие прекрасные виды, жизнь там так беззаботна, «настоящий рай».

Я печально помотал головой.

— Провинция, — сказал я. — Идиллия сверх всякой меры Никакой творческой перспективы Люди там занимаются исключительно тем, что роют оросительные каналы, а потом целыми днями молятся, чтобы небо послало им хороший урожай Тупость дворянства там не поддается описанию. Они ложатся на закате солнца и встают — с рассветом Мне же никогда не забыть ярких ночных огней Волтара! О, уверяю вас, ваша светлость, для меня эта женитьба означает СМЕРТЬ!

— Бедный юноша, — посочувствовал мне Хеллер. — Тогда эта книга, очевидно, очень много для тебя значит.

— Не скрою, да Поэтому, пожалуйста, Джет, расскажите мне историю своей жизни!

Хеллер вдруг напустил на себя торжественный вид. Допив свой напиток, он отставил бокал в сторону и спросил:

— Что же, с чего мне начато?

Я немного растерялся: я никак не мог предположить, что это будет так просто.

— Ну, обычно все начинают с момента своего рождения, — неуверенно сказал я.

Кивнув, он уселся поудобнее в своем кресле, а я тем временем достал свой магнитофон, приготовившись записать каждое его слово. Теперь-то я, наконец, смогу понять всю подноготную этого дела. Задавая разные коварные вопросы и действуя хитростью, как, на мой взгляд, поступил бы любой расследующий журналист, я смогу вывести его на чистую воду, и он сам расскажет мне о самом грандиозном укрывательстве всех времен.

— Я родился, — начал Хеллер, — в Тапуре, провинция Аталанта, планета Манко, 127 лет назад.

Я пристально всматривался в его лицо: в глазах его вдруг засветилась ностальгическая печаль воспоминаний. Теперь-то он у меня в руках, решил я.

— Потом, — сказал Хеллер, — я дожил до сегодняшнего дня, И вот я сижу перед вами.

Внезапно комната закружилась у меня перед глазами; я заметил, что моя челюсть медленно поползла вниз, Опомнившись я поспешно закрыл рот.

На лице Хеллера играла все та же приветливая и невинная улыбка.

В это время в соседнем холле послышались шаги, дверь открылась, и в салон вошла герцогиня Манко. Я еще раз подивился ее красоте, все расцветающей, несмотря на возраст. На ней было платье для обедов из сверкающей голубой, с желтоватым опенком, ткани, которая удивительно гармонировала с цветом ее глаз и волос. Если бы я не знал, сколько ей на самом деле лет, я бы подумал, что передо мной молодая женщина. Хеллер поднялся ей навстречу, и она нежно поцеловала его.

— Ты поступил очень нехорошо, вернувшись без предупреждения на целый день раньше и застав всех врасплох. Но я ужасно рада, что мы снова вместе, — и она поцеловала его еще нежнее. И только потом она заметила в комнате меня. Герцогиня сказала:

— Джеттеро, я знаю, что подслушивать нехорошо, но совершенно случайно я услышала, что ты говорил этому чудесному молодому человеку. Не надо с ним так шутить. Он правда очень старается, и, мне кажется, тебе уже пора рассказать о себе.

— Вот это верно! — воскликнул Хеллер. — Рассказать! Как раз то, что я собираюсь сделать! Но только одними разговорами сыт не будешь. Что у нас на обед?

И это было ВСЕ, что мне удалось вытянуть из Джеттеро Хеллера, Вицекоролевского Председателя Великого Совета, герцога Манко.

Итак, вы видите, что он делает?

ОН НЕ ЖЕЛАЕТ РАСКРЫВАТЬ САМЫЙ МЕРЗКИЙ, ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ ВОЛТАРИАНСКОЙ КОНФЕДЕРАЦИИ, КОНСПИРАЦИОННЫЙ ЗАГОВОР!

Но у нас еще есть время, дорогой читатель, момент еще не упущен. Еще не поздно восстановить в первозданном виде священный График Вторжения и исполнить завет наших Далеких предков!

Однако, как мне верно указал Шафтер, мое повествование еще далеко не закончено.

5

Как только я вернулся на Волтар, я сразу же приступил к написанию моей повести которую вы уже успели прочесть Без тени ложной скромности я могу сказать что никогда так упорно не работал я в своей жизни Я шантажировал Хаунда — он начал попивать — чтобь он говорил всем, что я готовлюсь к серьезному собеседованию на работу, но только не сообщая кому из родственников удалось перетащить меня на свою сторону а так как леди Корса вместе со своим братцем вернулась на Модон то мне нечего было бояться что мои план будет раскрыт Да мне пришлось основательно попотеть.

И вот, наконец когда пришел заветный день и я решил, что труд мой завершен, Шафтер заявил что многие ниги в клубке моего повествования остались нераспутанными.

— Хорошо, — нетерпеливо сказал я, хорошо Но, Шафтер, у меня больше нет материалов Я написал все, что мог.

Вздохнув, Шафтер сказал.

— Юный Монти, вы когда-нибудь думали о том, как скучно мне слоняться вокруг, пока вы там, у себя в кабинете, мараете бумагу? Все машины в полном порядке И знаете что я вам скажу?

— Что? — спросил я.

— Мне кажется, что все, что вы там понаписали, — просто сказки.

— О, Шафтер, — простонал я, — неужели и ты против меня?

— Я бы никогда в жизни не сказал вам этого, но мне хочется удержать вас от совершения ужасной ошибки.

С этими словами он направился к старому туристскому аэромобилю купленного за копейки (поправлюсь, чтобы быть более точным конечно за копейки никто бы не отдал такой еще вполне приличный аэромобильчик, который был, к тому же, на ходу и Шафтер угрохал на него все мои деньги на карманные расходы — то есть довольно порядочную сумму скопившуюся за недепи моего кропотливого труда) и, распахнув скрипучую дверцу нажал кнопку на панели управления и сказал.

— Смотрите.

Я посмотрел.

На встроенном дисплее появилась карта Западного океана.

— Я ничего не вижу, — заинтригованный, спросил я.

— Вот это как раз я и собирался вам показать, — ответил Шафтер. — Вы могли совершить ужасную ошибку Смотрите внимательнее ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕТ.

Поверьте мне, я пережил настоящий шок когда наконец я понял, что он мне пытался сказать На том месте где должен был находиться Остров Успокоения, ВОВСЕ НЕ БЫЛО НИКАКОГО ОСТРОВА.

— Великий боже, — воскликнул я. — Из конспирации они даже изменили карту Волтара.

— Я знал, что вам понравится это открытие — довольный произведенным эффектом сказал Шафтер. — Пойду попрошу Хаунда подать нам ланч, и мы отправляемся.

Сразу же после ланча мы отправились в путь Нам предстояло преодолеть две тысячи миль Наш старый туристический аэромобиль двигался медленно — со скоростью всего трехсот миль в час — но зато в нем могло поместиться много полезных инструментов не говоря уже о преимуществе встроенных экранов.

Мы летели сквозь серые холодные облака, под нами расстилался безбрежный зеленоватый океан В четыре часа пополудни мы были у цели. — Постарайся не врезаться в скалы, — предупредил я. — Они очень высокие.

— Ну, откуда же мне это знать, — ответил Шафтер, — ведь в указателях высоты ничего не сказано об этом острове, и вообще, я пока еще ничего не вижу. Но я уже составил план поиска. Сейчас я включу радиоустановку, и мы будем летать туда-сюда, постепенно снижаясь, и в конце концов прочешем, таким образом, весь этот район.

— Только не напорись на скалы! — снова сказал я.

— Ладно, — пообещал Шафтер. — Я и так уверен, что здесь нет никакого острова. Кроме того, у нас все время будут включены экраны. Садитесь назад, успокойтесь, расслабьтесь и съешьте еще карамельку. Наверное, ждать придется долго.

И мы начали «прочесывать район», опускаясь все ниже и ниже, продираясь сквозь вату тумана и, жмурясь от яркого солнца, время от времени поглядывая вниз, в воды океана.

Волны становились видны все отчетливее. Наконец мы опустились так низко, что я даже разглядел в воде рыбину, раздираемую на части целой стаей зубастиков. Мне стало немного не по себе, особенно тогда, когда Шафтеру вдруг вздумалось открыть окно и сильно нагнуться вниз: оставалось только надеяться что вы летели еще достаточно высоко.

Вдруг меня на секунду ослепило солнце, распустившее свои лучи над горизонтом, почти параллельно поверхности океана ЗАКАТ!

И вдруг меня посетила ужасная мысль.

— Шафтер, — спросил я, — скажи пожалуйста, а нам поступали запросы из Службы Планетарной Защиты?

— Нет, — ответил он, беспечно следя за игрой волн.

— Тогда, ради бога, сейчас же проверь, работает ли канал связи. Я не хочу, чтобы нас сбили в этом месте. Этот остров находится в опасном месте. Свяжись сейчас же с Планетарной Защитой!

Пожав плечами, он включил рацию.

— Проверка связи, — буркнул он в микрофон.

— Эй, что у вас там происходит? — зазвучал в кабине голос с базы Службы Планетарной Защиты. — Мы думали, вы подбираете себе место для рыбалки.

Шафтер подмигнул мне.

— Да, так оно и есть, — сказал он в микрофон. — Но мы старались лететь очень осторожно, чтобы не врезаться в гору.

— В какую гору? — подозрительно спросил голос с базы.

— Теон, — простодушно ответил Шафтер, — это самая высокая гора на Острове Успокоения.

Приемник некоторое время молчал, потом снова послышался голос.

— Туристический аэромобиль номер 4536729-МУ7. Мы только что выслали вам предупредительную квитанцию о штрафе за то, что вы путешествуете без карт и указателей. Пожалуйста, сообщите свои данные в Службу Транспортной Безопасности и проверьте наличие у вас карт.

— А, вот, уже нашли — засуетился Шафтер. — Спасибо, что помогли нам.

— Значит, на ваше имя будет выслана квитанция о настоящем штрафе за полеты в нетрезвом состоянии.

— Нет, нет, — поспешил ответить Шафтер, — лучше уж предупреждение Это моя вина, что я не смог вовремя найти ваши карты. Могу поклясться, что я видел, что там обозначена гора Теон.

— Вы действительно пьяны. Мы посылаем вам штрафную квитанцию. Нет такой горы, о которой вы говорите, и острова такого тоже нет. Мы проследим по нашим мониторам ваше возвращение домой. Зайдите завтра утром в участок и потрудитесь захватить с собой десять кредиток. На первый раз хватит. Конец связи.

Шафтер повернулся ко мне.

— Пожалуйста, больше не надо придумывать всяких глупостей, молодой Монти. Дайте мне десять кредиток сейчас, чтобы я не будил вас завтра утром. В участок надо идти пораньше — там выстраивается большая очередь. Здесь нет никакого острова. Мы летим домой.

Я находился в самом подавленном расположении духа. Это уже не просто укрывательство.

Какая судьба постигла королеву Малышку, Мэдисона, мальчиков-извращенцев, персонал Дворцового города и еще пять тысяч человек?

О, Шафтер был прав. Я потерял все ниточки, и теперь мне даже не за что ухватиться.

ЧТО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ СЛУЧИЛОСЬ?

Остров оказался всего лишь лопнувшим мыльным пузырем.

Неужели Хеллер, этот король всех злодеев, подослал военный корабль, чтобы взорвать остров и тем самым скрыть следы своего преступления?

6

Дома я провел бессонную ночь. Вконец измучавшись, я уснул только когда начало светать. Около полудня Хаунд бесцеремонно поднял жалюзи, и в комнату ворвался ослепительный поток горячих солнечных лучей.

— Вы становитесь все хуже и хуже, — принялся отчитывать он меня, заметив, что я открыл глаза. — Теперь бедный Шафтер стоит у дверей участка, как какой-то простой бродяга. Ваш отец должен был послушаться моего совета и отдать вас на военную службу. Понюхали бы пороху, глядишь — и стали бы настоящим человеком.

— Хаунд, — спросил я, — у меня есть родственники в геологическом офисе? По привычке он поднял глаза к потолку и ответил:

— Нет, у вас нет родственников в геологическом офисе. И если вы не остепенитесь, у вас скоро совсем не будет родственников. Они просто отрекутся от вас! Надо же, накачать бедного Шафтера спиртным! Вам должно быть очень стыдно.

— Он не мог сказать тебе этого.

— А ему не нужно было мне ничего говорить! Утром в почтовом ящике была квитанция на оплату штрафа! А теперь уже два часа дня, а вы еще не проспались!

— Да, один из нас пьет, и это ты, — напомнил я ему.

— Но не на народе, ты, маленький шантажист! Ступай в душ, и я смою с тебя эту грязь!

Должен сказать, душ пошел мне на пользу, успокоив издерганные нервы, хотя издерганные скорее не кошмарной ночью, а тем, что Хаунд все время мешал мне говорить по телефону, делая вид, что ему надо срочно побрить мне верхнюю губу и подбородок.

Но мне все-таки удалось дозвониться до главного редактора «Планеты» — иллюстрированного еженедельника, занимавшегося, если мне не изменяла память, обзором исторических событий на Волтаре: там часто помещали снимки всяких гор и извержений вулканов и все в таком роде.

— Скажите пожалуйста, — попросил я, — не было ли сто или чуть меньше лет тому назад зарегистрировано землетрясения или извержения какого-либо вулкана?

— Вот так да, — удивился редактор. — Кто это говорит? Включите, пожалуйста, свой видеотранслятор.

— Видите ли, я только что вышел из душа и еще не причесан и не одет.

— Знаете, наверное, вас стоит отметить в рубрике «Самые оригинальные вопросы истекшего дня», — сказал редактор. — Послушайте, кто бы вы ни были, на всех ста десяти планетах Конфедерации каждую неделю случается в среднем по шесть извержений, сопровождающихся землетрясениями. Уточните пожалуйста, интересующее время и место.

— Западный океан, — ответил я. — Волтар. Посмотрите, пожалуйста, девяносто лет назад плюс-минус пять лет.

— Послушайте, кто вы там, мой вам совет посоветуйтесь лучше с каким-нибудь журналистом, у которого есть доступ к газетным архивам. когда надумаете звонить мне в следующий раз, не забудьте, пожалуйста, причесаться и включить свой видеотранслятор Пока, — хохотнул он и положил трубку.

Я уже было расстроился, но тут меня озарило я знал где околачиваются репортеры.

— Хаунд, — приказал я прерывающимся от волнения голосом — приготовь выходной костюм, ну, знаешь, какой-нибудь пообтрепаннее и такую же шляпу.

— У вас нет потрепанных костюмов? — с достоинством возразил Хаунд. И оставьте в покое прислугу. Мало вам того, что вы сделали с бедным Шафтером. Беда с вами.

— Послушай, — сказал я уже помягче, — тогда сделай потрепанный костюм из какого-нибудь непотрепанного. Я отправляюсь в Город Радости в «Чернильный клуб».

Он с таким рвением возвел глаза к небу, что они едва не выпрыгнули из орбит Немного прийдя в себя, он сказал.

— Ну вот, теперь вы собираетесь гулять с этой газетной швалью. Попомните мои слова молодой Монти, скоро вы совсем безнадежно сопьетесь. Если бы не обязательства перед вашим отцом, я бы уже давно уволился и вернулся домой, на Флистен, и бросил бы вас на произвол судьбы.

Он так и не позволил мне привести в должный вид мой костюм и шляпу, и все продолжал причитать О, дорогой читатель, через что мне только не приходится пройти, чтобы написать для вас эту книгу.

И Шафтер был не лучше по своей беспечности, он нагрубил полицейским в участке, и они удвоили штраф Я дал ему еще десять кредиток, и он удалился, пуская слезу о зачеркнутой в его документах строчке подтверждающей его отличную репутацию как водителя.

Позже он отвез меня в Город Радости и высадил возле «Чернильного клуба» Над входом висел огромный экран, на котором плескалась, меняя цвета, электронная река чернил Можно было предположить, что внутри клуба сияли разноцветные огни, раздавались громкие крики, но все оказалось совсем иначе вся обстановка клуба была выполнена в сероватой гамме, играла приглушенная музыка — ну совсем как в похоронном бюро.

Уже вечерело, и все уважающие себя редакторы разошлись по домам, и в клубе остались только простые репортеры Было очень душно от чрезмерного количества народа Я чувствовал себя очень неловко в своем наглаженном, очень консервативного покроя, розовато-лиловом выходном костюме из дорогой ткани и в без единого пятнышка котелке И я стоял посреди клуба, как статуя из парка, где прогуливаются почтенные вдовушки.

Пока я так стоял, ко мне мимо столиков пробрался молоденький швейцар, очевидно, решивший, что я по ошибке забрел не в тот клуб, и спросил.

— Вы кого-то ищете, сэр?

— Репортера, — ответил я.

Его глаза округлились, щеки надулись — видно было, что он сдерживал себя — а потом он Расхохотался.

— Эй, ребята, — прокричал он на весь клуб, — этот малый ищет репортера Никто не знает, кто тут занимается газетным делом?

Кто-то бросил в швейцара пустой банкой из-под пива Из-за столика, занятого огромной компанией, какой-то здоровый детина выкрикнул в мой адрес.

— Могу тебе помочь. Иди сюда и садись, конечно, если у тебя есть чем оплатить мои Услуги.

Конечно, я понимал, что ничего не делается бесплатно, или я сам не был, на самом деле, расследующим журналистом? Я едва протиснулся за столик, за которым чудом умещалось около двадцати человек, и почти сразу же к нам подбежали два официанта с подносами, уставленными бутылками.

— Ну, чем могу служить? — спросил здоровяк, одним махом опустошая свой стакан. — Осталось еще целых два дня до выплаты жалования, — ты просто послан мне богом! — Тем временем я расплачивался с официантом, вытащив из кармана пачку кредиток.

— Угости-ка всех! — заорал мой новый знакомый. — Этот малый, похоже, грабанул банк!

— Эй, классная историйка! — сказал сидящий справа от меня репортер. Можно мне получить на нее эксклюзивное право? Я назову тебя Аккурато Модо Триппо-Трепло. И следующий тост я предлагаю за клиентов, которые всегда платят.

— Нет, нет, — с достоинством сказал я. — Я сам репортер. Точнее, расследующий журналист.

— А что это такое? — сразу же поинтересовалось несколько голосов.

— Я расследую тайные заговоры, — гордо пояснил я. — И лишу книгу.

— Мы все пишем книги, — язвительно сказал мой первый знакомый. — У меня их в мусорной корзине — просто завались! Как и у всех, присутствующих здесь. Тебе лучше не задирать нос. Официант, еще выпивку для всех!

— Я нашел ключ к такому ужасному конспиративному заговору, — сказал я, — какой никому из вас и не снился.

— Какой такой заговор? — тут же спросило несколько голосов.

— Какая еще конспирация? Нам нечего скрывать. Мы, наоборот, все ОТКРЫВАЕМ! И снимаем. И только тогда можно понять что из себя представляют девчонки! Если уж ты гю уши во что-то влез, осторожность тебе не помешает!

— Но меня не интересуют девочки, — скромно потупившись, ответил я шутнику. — Я пишу книгу об одном из самых известных людей нашего государства. И я уверен, меня ждет слава!

— Мой юный друг, — доверительно сказал первый репортер, — мне кажется, ты сегодня немного перебрал. Но мы еще можем пить. Официант, еще поднос, и можешь опустить вот этого моего друга. — Он указал на меня. — Он уже надрался, как сапожник!

Еще через пять круговых мой новый приятель раздобрел, и я смог наконец приступить к изложению моего дела.

— Мне нужен доступ к газетным архивам примерно девяностолетней давности. Я исследую очень специфический случай.

— Друг мой, — просопел здоровяк, — ты не ошибся: тебе нужен именно репортер. Ни один редактор и близко не подпустит тебя к архивам. Ты нас хорошо угостил, что было очень мило с твоей стороны, и теперь любой из нас готов тебе помочь, только вот в чем проблема: ни один газетчик не держится в этом бизнесе столько — ты, кажется, сказал, девяносто? — лет.

— Кроме старого Шифа, — сказал кто-то.

Мой приятель обернулся.

В противоположном конце стойки бара сидел в полном одиночестве седоволосый скрюченный старик, уставившись в пустой стакан.

— Эй, вот кто может знать, Купи нам еще выпить, Аккурато Модо Триппо-Треппо, и я представлю тебя этой старой калоше.

Через пять минут мы уже сидели за стойкой бара, и мой новый приятепь говорил Шифу:

— Вот этот человек говорит, что не уйдет отсюда, пока не купит тебе выпить. Пока, Аккурато, приходи, если захочешь оплатить еще одну круговую.

— Выпить, — логично заметил старый Шиф, — никто просто так не покупает. Что вам надо от меня?

— Я стараюсь найти объяснение одному происшествию, случившемуся в Западном океане, может быть, около девяноста лет назад, а может, и меньше. — И я подал сигнал бармену налить стакан тапа. Бармен не двигался с места, пока я не предъявил ему □плаченный прежде счет, чтобы показать ему, что у меня есть деньги.

Старый Шиф проследил глазами путь стакана из рук бармена к его месту.

— Может быть, вы назовете более определенную дату и место.

Я решил довериться ему: на вид он был такой старый и умудренный опытом человек. Я наклонился и прошептал ему в самое ухо:

— Мне хотелось бы узнать, что произошло с Островом Успокоения.

Старик резко повернулся ко мне — в его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Страх?

И вдруг он сделал невозможное: он вернул стакан с талом бармену! Стараясь не встречаться со мной взглядом, Шиф сказал:

— Извините, я не смогу помочь вам.

О, теперь все мои сомнения рассеялись! Уничтожение острова явилось частью конспиративного заговора! Выхватив стакан из рук бармена, я снова поставил его перед стариком. Он даже не взглянул на него.

Тогда я решился на крайний шаг и попросил бармена подать целый бочонок. Бармен покосился на пачку предъявленных мною кредиток и поставил бочонок на стойку перед Шифом.

— Это беслопезно, — отвечал старый репортер. — Молодой человек вы мне нравитесь, и я хочу по-дружески посоветовать вам забыть об этом деле. Вы вторгаетесь на территорию Цензора.

Мои предположения снова подтверждались!

Хотя я не часто бывал в этих местах, но довольно хорошо знал, как работают эти клубы. Отношение бармена к Шифу говорило о том, что старик немало задолжал клубу. Поймав за рукав пробегавшего мимо мальчишку швейцара, я шепотом приказал ему позвать менеджера клуба. Через пару минут перед нами стоял менеджер, держа в руках счет.

— Не знаю, зачем вам это надо, — сказал он Шифу. — Мы уже собирались списать ваш долг: нам известна ваша некредитоспособность.

Шиф указал ему на меня.

— Это все он, я вас не звал, — сказал он.

Схватив счет, я посмотрел на даты: старик числился в должниках еще с прошлого года. Сумма была гораздо больше имеющейся у меня наличности. Тогда я взял свое удостоверение личности и поставил личный штамп на счете.

— Нет, нет! — запротестовал Шиф. — Вы ставите меня в очень неловкое положение!

— Вот и хорошо, — сказал я.

— Плохо, — помотал головой Шиф, — это очень ОПАСНО!

Теперь я был совершенно уверен, что не только Цензор, но и сам Хеллер был причастен к исчезновению острова.

— Дайте мне бланк счета и поставьте на нем его имя, — сказал я менеджеру. — Датируйте его следующим годом и не заполняйте графу суммы. Менеджер смотрел на меня, как на сумасшедшего. Когда принесли бланк, я поставил на нем штамп. Шиф смотрел на счет жадными глазами. Но все же я еще не добился своей цели.

Проходили секунды. Потом медленно-медленно старый Шиф протянул руку к счету. Осторожно притянув его к себе за кончик, он сделал мне знак наклониться и прошептал мне на ухо:

— Пообещайте, что вы никогда никому не расскажете, что эту информацию вы получили от меня. Найдите Пратию Тейл, Минкс Эстейтс, Пауш Хиллз.

7

Волтарианский год подходил к концу, и сейчас Минкс Эстейтс представляли собой довольно непривлекательное зрелище. Но даже с воздуха было заметно, что имение процветало. В саду среди кустов пролегали чистенькие дорожки, повсюду стояли статуи обнаженных нимф. Мы кружили над большим особняком в три этажа и с двускатной крышей Сзади дома среди деревьев располагался скромных размеров госпиталь. В красноватых лучах предзакатного солнца сверкало озеро, формой напоминающее сердце.

Наш аэромобиль приземлился у особняка, и, открыв дверцу, я вылез наружу. У пруда на откидном кресле развалилось какое-то пушистое животное. Вдруг животное приподняло голову и сказало;

— Ооооооооо! Какой красавчик!

Я боязливо приблизился к креслу. То, что я принял за животное, оказалось созданием женского пола, на вид которому можно было дать лет так сто пятьдесят — даже толстый слой косметики на морщинистом лице, выглядывавшем из толщи меха, не мог скрыть возраста женщины.

— Присаживайтесь! Присаживайтесь! — закричала женщина, указывая на раскладной стул возле пруда. — Скорее расскажите, кто вы такой и зачем вы здесь!

— Я Монти Пеннвэлл, — сказал я. — Имею честь разговаривать с Пратией Тейл?

— О, мой бог. Какой вежливый наш красавчик. Да, аы не ошиблись. Я Пратия Тейл. Располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя как дома.

Далее события в Минкс Эстейтс начали разворачиваться с молниеносной скоростью. Пратия выплескивала на меня целые фонтаны слов, расспрашивая меня о моей семье, о которой она, как оказалось, много слышала, о моих друзьях и моих хобби. Во время нашего разговора к нам подошел молодой человек с ярко-зелеными глазами и волосами цвета соломы с подносом с бокалами и графином с розовой газировкой, и Пратия сказала:

— Спасибо, сынок, — причем продолжала смотреть на меня не отрываясь. Потом из дома вышла женщина с вазой с конфетами — у нее тоже были зеленые глаза и соломенного цвета локоны. Пратия снова поблагодарила: — Спасибо, дочка, — и, в ту же секунду забыв о ее существовании, продопжала, как ни в чем ни бывало, болтать со мной.

Через какое-то время в воротах появилась женщина в возрасте во вдовьих одеждах, держа под руку пожилого блондинистого мужчину с ярко-зелеными глазами — они направились к маленькому госпиталю. Пратия, на долю секунды перестав сверлить меня восторженным взглядом, поздоровалась:

— Добрый день, леди Тиг, добрый день, сын.

Когда сын Пратии распахнул дверь госпиталя перед леди Тиг, я увидел с внутренней стороны двери вывеску: «Цитологическая клиника красоты». Я не успел больше ничего прочитать, так как как раз в этот момент у дома приземлился спортивный аэроспидстер, из которого вышли двое мужчин. Посмотрев на них, я решил про себя, что в этом доме, кажется, можно было встретить только зеленоглазых и соломенноволосых людей. Эти двое сразу же направились к нам, и Пратия, на минуту отвернувшись от меня — я вздохнул с облегчением — обратилась к ним:

— Мальчики, знакомьтесь: это Монти Пеннвэлл. писатель. Вы наверняка слышали о его семье. Монти — мои внуки Джеттеро и Бис. — Пожав мне руку, молодые люди удалились в дом, а я возобновил наш разговор, пытаясь направить его в нужное мне русло.

— Небеса, — воскликнул я. — Неужели это все ваши дети?

— О, только некоторые из них, — ответила Пратия, гордо посмотрев в сторону особняка, где только что скрылись молодые люди. — Почти все уже выросли, женились или повыходят замуж. Я познакомлю вас с моими внуками!

— Они что, все. блондины с зелеными глазами?

— О, да, — с такой же гордостью ответила Пратия. — Не правда ли, они все такие красивые? У меня даже есть уже трое пра-правнуков, и у них тоже светлые волосы и зеленые глаза! Я их обожаю. Да, я спрашивала вас, нет ли у вас тетушки по имени Бит? Помнится, когда я ходила в школу…

В это время в дверях дома появилась какая-то, не побоюсь этого слова, старая карга, и шатающейся походкой направилась к нам. Даже не поздоровавшись и не обращая на меня ровно никакого внимания, она резким окриком оборвала оживленную болтовню Пратии и бесцеремонно спросила:

— Что, этот гость остается на ужин?

Пратия ответила:

— Да, уверена, что он не откажет нам в этом, Мили. Приготовь что-нибудь вкусненькое. И приготовь ему на ночь…

— Нет, нет, — поспешил вмешаться я. — По правде говоря, мне нужно быть дома к ужину, но… но… — Я повернулся к старухе: — Я слышал, вас назвали Мили. Вы случайно не… ну… вы бывшая хозяйка…

— Этого (…)? — напрямик спросила Мили. — Ха! — презрительно крякнула она и без дальнейших разговоров удалилась.

— Мне очень жаль, что вы не можете у нас переночевать, — проговорила Пратия. — У нас такие мягкие перины.

Вы видите, какие неприятности постоянно сопутствуют работе расследующего журналиста, мои дорогие читатели! Надеюсь, вы по достоинству оцените мой самоотверженный труд.

Решив, что настал подходящий момент, чтобы перейти к цели моего визита, я быстро сказал:

— Я приехал, чтобы узнать у вас о судьбе Острова Успокоения.

Вдруг замолчав, она посмотрела на меня круглыми от ужаса глазами.

Я поспешил объяснить:

— Я слышал, вам кое-что известно об этом. Знаете ли, его больше не существует…

Засунув в рот карамельку, она принялась задумчиво ее посасывать. Наконец она сказала:

— Прахду не понравится, если я расскажу вам об этом.

— Прахду? — переспросил я. — Прахд Биттелсфендер?

— А что, есть другие Прахды? Он все еще занимает должность личного лечащего врача Его Величества, но когда он у него нет дел во Дворцовом городе, он ведет дела в этой клинике красоты. — Вдруг она встрепенулась и громко позвала: — Ски!

Из дома сразу же вышел человек в костюме дворецкого.

— Служанка сказала, вы звали меня, госпожа. Сам я не слышал — совсем глухой стал.

— Ски? — спросил я. — Вы случайно раньше не работали водителем у…?

— Этого (…)? — закончил Ски. — Должен вам сказать, что я старый, почтенный человек. Я работаю в этом доме уже много лет, с тех пор, как умер старый Бавч.

— Баеч? — снова переспросил я. — Главный клерк в офисе…

Пратия прервала меня:

— Ски, Прахд не появится здесь сегодня, не так ли?

Ски отрицательно помотал головой и вернулся в дом исполнять свои обязанности.

— О, все в порядке, — воскликнула Пратия. — Сегодня его не будет в клинике, и он не узнает о нашем разговоре! В конце концов, а почему бы мне вам и не рассказать?

В волнении, я сел на самый край моего стула.

— Значит, решено, — сказала Пратия Я ждал.

— Ну? — в нетерпении сказал я. — Ну?

— Ох, Монти, — кокетливо прощебетала она. — Разве вы не знаете, что у девушек развязывается язык только в постели?

Я с испугом посмотрел на ее морщинистое лицо.

— Не пугайся, — сказала она. — Это длинная история. Я, наверное, не успею вам ее рассказать и за целую ночь.

Успокоившись, я улыбнулся и согласно кивнул, поняв, что мне нечего бояться посягательства на мою честь со стороны стапятидесяти- или сташестидесятилетней дамы. И кроме того, я просто ДОЛЖЕН узнать, что же все-таки произошло.

И я отослал Шафтера с аэромобилем домой.

Откуда я мог знать, во что я позволил себя втянуть! О боги, через что мне пришлось пройти, что мне пришлось выстрадать, мой дорогой читатель, чтобы написать для вас эту роковую книгу!

Я даже не подозревал, какие беды поджидали меня.

Как я не понял этого по улыбке, появившейся на лице Пратии Тейл, когда я помог ей подняться с кресла и проводил к столу, и все время мелькавшей на протяжении всего обеда!