Обретение

Глава 13. 2 августа 1975 года. Подмосковная дача Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева «Заречье»

Андрей Павлович задумчиво поглядывал в затонированное окно, приглушающее яркое летнее солнце. На улице по-июльски жарило, но в лимузине было прохладно. Мягкая подвеска и удобное для спины заднее сиденье сглаживали неровности подмосковной дороги, не отвлекая важного пассажира от созерцания проносившихся мимо полей и лесов. Не так часто в последнее время приходилось выбираться за город и летние пейзажи были особенно приятны глазу. На повороте машину малость тряхнуло, но человек почти ничего не почувствовал.

«Интересно, а ведь подобный этому относительно высокий комфорт будет доступен в будущем всему Среднему классу», — внезапно подумалось Кириленко.

Затем его мысли плавно перетекли к размышлению о возможном будущем обществе.

«Но если существует Средний класс, то, значит, будет и Элита, и Низы. С последними как раз все понятно. При капитализме они нужны для самой грязной работы и в качестве жупела, которым можно запугивать остальных трудящихся. Хотя в будущей Российской Федерации, как ни странно, но именно трудящиеся постоянно балансируют между тамошним Средним классом и бесправной нищетой. Хотя при этом много и тяжело работают.»

Но ведь и в СССР хватает малоимущих. Больные, невезучие, просто ленивые. Они всегда были и, к сожалению, будут. Мы, конечно, здорово нивелировали советское общество, но пока еще не все и везде. Да и не получится у нас полностью это сделать. Да и нужно ли? Пожалуй, помощь следует отправлять адресно. Разные ведь люди бывают. Кириленко вспомнил пачки писем с просьбами о помощи, приходящие в ЦК КПСС. В жизни ведь всякое бывает. Пожалуй, надо внести предложение о подъеме пенсий по инвалидности. Да и не забыть про адресную помощь матерям-одиночкам. Негоже делать их изгоями общества. И дети совершенно не виноваты, что их родителям не повезло. Этот пункт также стоит добавить в постановление. Мы же Советская власть и допускаем такое! Не дело давать воле случая так грозно влиять на человеческую судьбу. Да и борьбу с пьянством, пожалуй, все-таки следует усилить. Дать на этом поприще больше возможностей выступать общественности. Там одни женские коллективы столько смогут наворотить!

«Элита», — продолжил размышлять Секретарь ЦК КПСС. — «Она нужна любому обществу и, значит, будет всегда обеспечена лучше и жить краше остальных.»

Еще с тридцатых и сороковых сложилась так называемая система номенклатурных привилегий, обусловленных всеобщей бедностью того времени. Но их тогда давали за тяжелую и ответственную работу, за пользу, приносимую стране. Например, у кого-нибудь поднимется рука отнять положенное у Королева или Келдыша? Наука, инженеры, руководители огромных предприятий получали льготы совершенно заслуженно. Но сейчас к семидесятым система сумела обрасти абсолютно лишним организационно-структурным хламом и начала жрать самоё себя.

Кириленко пока не знал, как её поменять. Слишком много структур их ставшего довольно сложным социалистического общества буквально вросли друг в друга. Тут рубить придется по живому, иначе не получится. Так что стоит ожидать громкий вой до небес и тихий, но непреклонный саботаж. Бюрократию с помощью бюрократических инструментов не победить. Нужно нечто более хитрое. Но и в прекрасном будущем без Элиты никуда. Какой она должна быть? Вопрос из вопросов!

— Андрей Павлович, приехали! — раздался возглас сидящего на переднем сиденье охранника. Еще одна примета времени — везде появляться с «прикрепленными». Но куда деваться? Его небольшая «партия» внутри партии больно уж лихо начала дело с зачистки всесильного председателя КГБ. Кто ж знал, что Андропов вместо цивилизованного разговора предпочтет начать в ответ стрелять. Непонятно, что там почудилось всесильному председателю КГБ. Но все в итоге вылилось в настоящую бойню. Вовремя тогда подсуетился Ивашутин со своими «волкодавами». Такое впечатление, что он о многом догадывался. Странно, в том Будущем ему сил или крепости духа не хватило? Хотя нет. Скорей всего он, как человек военный ждал команды. Но она так и не пришла.

Кириленко с интересом оглядывался по сторонам. Дача находилась прямо в лесном массиве, спрятанная среди деревьев. Сразу за открывшимися воротами расположилась будка охраны. Проверка сопровождающих секретаря ЦК КПСС сотрудников, пусть они и с одной конторы — Охраны первых лиц государства, бывшей Девятки КГБ. Доверяй, но проверяй! Затем осмотр днища лимузина с помощью специального зеркала. Даже небольшая собачка участвовала в проверке гостей.

Вооруженного народу вроде бы и немного, но Андрей Павлович точно знал, что они есть. Охрана первых лиц Советского Союза была одной из первой среди спецслужб переформатирована по лекалам, предоставленным попаданцами. Так что мнимая безлюдность пусть никого не сбивает с толку. Скрытые камеры видеонаблюдения, датчики, закамуфлированные под гражданские объекты огневые точки. Генерального секретаря нынче охраняли так, как никого из королей и императоров. Хотя по виду и не скажешь.

Леонид Ильич вышел встречать к лимузину лично. Его искренняя улыбка на помолодевшем лице тут же отозвалась сердечным объятием со стороны Кириленко. Брежнев, видимо, также был тронут встречей, подчеркнув событие русским троекратным поцелуем. Все-таки Брежнев по натуре был добродушным и гостеприимным человеком, умел располагать к себе.

— Отлично выглядишь, Леонид! Постройнел то, как!

Кириленко отступил на шаг и внимательно оглядел Генерального секретаря, одного из самых могущественных людей на планете.

— Уж стараюсь, — улыбка Брежнева разошлась до ушей. Ему было приятно воочию наблюдать эффект длительных диет и физических процедур. — Пролечили, диету назначали. Каждый день гуляю в лесу и в бассейне плаваю. Слушай, тот алтайский доктор поистине волшебник! Никаких пилюль, все природными средствами.

— Так древнейшая медицина! Но все-таки, Леонид, о современной науке забывать не стоит.

— Ага, так они и дадут забыть, — весело подмигнул гостю Брежнев. Его лицо сейчас прямо светилось от благодушия. — Но, знаешь, чертовски приятно чувствовать себя снова человеком. Отдохнул от дел, подумал. Как будто заново родился, — он оглянулся на «прилепленного», стоящего в стороне с пристегнутым к руке наручниками «дипломатом», в котором лежали секретные документы. — Сразу поработаем? Пока с утра голова свежая.

— Есть еще какие-то интересные предложения? — поинтересовался Кириленко.

— Ты меня знаешь, я тебе их сразу кучу вывалю. Но давай сначала дело, — коротко кивнул в сторону двери Леонид Ильич. — Потом пообедаем и остальное, — он заговорщицки подошел поближе. — Виктория сама сегодня сварила мой любимый «Рыжий борщ, да и врачи мне разрешили на выходных немного поскоромничать.

— Ого! Столько понаписали, — Кириленко с откровенным удивлением взял стопку машинописных листов.

— Мы тут с Соломенцевым собрали неплохую группу специалистов. Работаем, — коротко кивнул в ответ Брежнев. — Проработали новый Устав по главам, сейчас подбиваем бабки. Надо же еще обосновать изменения для пленума. Когда, Андрюша, думаешь его проводить?

— Наметили на октябрь. Как раз страда пройдет и люди смогут без спешки подготовиться. Но окончательно решим на заседании Политбюро.

— Политбюро, — пошамкал по-стариковски губами Брежнев, и Кириленко стало как-то нехорошо. Больно уж сейчас его старый товарищ был похож на Того, из проклятого времени. Но буквально через секунду лицо Генсека опять расплылось в улыбке, в глазах появилась живость. — Надо — решим! Так, что ты тут у нас привез? Давай, почитаю.

Через полчаса, несмотря на прохладу залы, в которой были открыты двери на улицу, оба руководителя были мокры как мыши.

— Андрюша, — отодвинул от себя кипу привезенных бумаг Леонид Ильич, — обязательно это именно сейчас начинать? При мне? Честного говоря, я ни фига не понял. Они там в Комарово что вообще обсуждали?

— Наше будущее, Лёня. То, о чем мы с тобой даже не задумывались и в том времени просрали.

Брежнев откинулся в удобном кресле и взял стакан с морсом. С минуту он глядел куда-то в открытую дверь, наблюдая за солнечными бликами, затем задумчиво повернулся к Кириленко.

— Наверное, ты прав. Ничего мы, старики, в этом уже не понимаем. Пусть они решают. Молодежь! В конце концов для них и старались.

Кириленко немного напрягся, но мучавший его вопрос все-таки задал.

— Не передумал, Лёня?

— Нет! — ответ был твердым, от благодушия гостеприимного хозяина не осталось и следа. Сейчас перед ним сидел глава могущественного первого в мире социалистического государства. — Подготовлю Устав, проведу съезд и на покой.

— Ну, покоем это назвать будет сложно.

— Понимаю, буду помогать по мере сил. Просто вот какое дело, Андрей, — Леонид тяжело взглянул на старого верного товарища. — Хочу исправить то, что совершил Там. Нацепил, понимаешь, на себя бирюлек, окружил подхалимами. Да и Афганистан… Как я мог довериться этим сволочам! Обманули старика, — Брежнев бросил взгляд в окно. — Ну один уже поплатился, с остальными разберемся.

Кириленко выдержал многозначительную паузу. Был грех, воспользовался он тогда мнительностью Генсека и настоял на срочном аресте Андропова. Несмотря на обычное добродушие Брежнев временами мог быть человеком предельно резким.

— Все хотел узнать, как там в Рейкьявике прошло? Примаков на Ближнем Востоке болтается, Ивашутин Африкой по горло занят, спросить не у кого.

— Ты разве документы не получил?

— Пришли, но это не то. Хочется личной оценки.

— Понятно, — Брежнев неожиданно с легкостью подскочил с места и выкрикнул. — Николай, подготовь, пожалуйста, кинозал! — затем он повернулся к собеседнику и с хитрецой на лице пояснил. — Счас я тебе покажу, что мы за сюрприз для американцев приготовили. Впечатлились! Что же по встрече… Нормально все прошло. Во всяком случае мы все свои задачи выполнили и, не побоюсь этого слова, даже перевыполнили. МИД и Госдепартамент завалили работой выше крыши! В сентябре поеду в ООН на Генеральную Ассамблею. Поможешь с помощью своих аналитиков подготовить выступление? Видишь, как все зашиваются. «Новый курс» у нас на «Общечеловеческие ценности». И слово то откуда такое мудреное выискали?

— Поможем, обязательно поможем, — улыбнулся Кириленко. Значит, не зря работала специальная группа референтов и Отдел Пропаганды. Пока события на внешнеполитической арене шли по их плану. Но и противник не дремлет, собирает информацию. Появились и первые перебежчики. Правда, заокеанские партнеры с некоторых из них еще поплачутся. Плохо только то, что с каждым месяцем воздействие послезнания будет помогать им все меньше. Так что вся надежда только на себя.

— Люблю смотреть новые фильмы. На них душой отдыхаю. Вот специально попросил привозить положенные «на полку» ленты. Некоторые откровенная дрянь, но попадаются и весьма неплохие. Ты смотрел полную версию «Мне двадцать лет»? За что его так сократили? Просто замечательный фильм! У нас такая прекрасная молодежь. Да, они мыслят по-иному. Но так и должно быть! Это же другие поколения! Вот так мы и убили всяческую творческую мысль. Кто-то отчаянно боялся инакомыслия, а оно, как чертополох проросло везде.

— Показывали на закрытом просмотре. Хороший фильм. Заставляет размышлять, — коротко кивнул Андрей Павлович. Он был уже у в курсе, что Брежнев самолично спас от закрытия и «полки» многие замечательные картины. Поэтому мыслящие люди в руководстве кино специально привозили к нему фильмы, вызывающие слишком много вопросов от всевозможных перестраховщиков от культуры. Например, Шукшинская "Калина красная" и даже всем известную комедию "Кавказская пленница, или новые приключения Шурика". "Бриллиантовая рука", "Белорусский вокзал". Сколько же дури было в головах киношных начальников!

Наконец, свет погас и по экрану пошли кадры цветного фильма. Город, явно несоветский, по автомобилям сразу понятно. Люди, спешащие по своим делам, дети, играющие на площадке. Студенты в аудиториях, врачи в операционных. Все занимаются своими обычными житейскими делами. Затем многие поднимают головы, сопровождая взглядом летящие ввысь ракеты. Кто-то уже явно паникует, забирается в бункер, бежит к автомобилю.

Внезапно небо озаряет яркая вспышка. Затем начинается настоящий ад. Кириленко было до ужаса страшно наблюдать, как люди и животные сгорают буквально за мгновение, дома вспыхивают как спички, а целые кварталы городов за секунды превращаются в ничто. На горизонте появляются огромные грибообразные разрывы. Они сами по себе наводят страх и панику. Люди пытаются бежать, но уже поздно. Приходит ударная волна и уничтожает все на своем пути, затем с неба начинает сыпаться пепел. Кириленко не сразу догадался, что он радиоактивный. От этого стало еще страшней.

Последняя часть короткого, составленного из отрывков разных кинокартин фильма повествовала о жалком существовании остатков человечества после короткого обмена ядерными ударами. Особенно было страшно наблюдать за этим из космоса. Летящие черточки ракеты, многочленные вспышки, а затем настоящий ад внизу. Постапокалипсис на поверку оказался еще страшнее, чем его описывали. Это не жизнь, это жалкое выживание на крохах, оставшихся от цивилизации. Фильм закончился, секретари ЦК КПСС еще некоторое время сидели в мрачном молчании.

— Ты как, Андрюша?

— Фу, аж захотелось выпить, — Кириленко стянул с себя галстук, ему стало не хватать воздуха.

— Пойдем подышим, — участливо посмотрел на своего товарища Брежнев. — Понимаю, сам был ошарашен, когда мне показали его в первый раз. Сейчас обед будет, там по рюмашке и тяпнем. Мне сегодня немного разрешили.

— Попаданцы помогли кино составить?

— Из их архивов, — коротко кивнул Генсек, прогуливаясь по дорожке. — Уже наши пересняли и смонтировали под свой лад. Представляешь, что испытали американцы, когда мы перед переговорами этот фильм всей их делегации показали. Некоторым стало плохо, врачей вызывали. На бравых вояк, как их, так и наших было больно смотреть. Сникли разом. Одно дело виртуально ядерными дубинками махать, другое — увидеть возможное последствие дел рук своих. И знаешь, на следующий день переговоры как-то намного живее пошли. Тем более что и мы не с пустыми руками приехали. Сильно не давили, в чем-то даже здорово уступили. В итоге договорились о многом. Вектор развития отношения поставлен. Дальше уже за тобой дело. Главное — дать им понять, что преемственность движения меняться не будет.

— Поверили?

— А чего нет? В кулуарах некоторые настырные прямиком наших спрашивали. «Такое на самом деле в будущем произошло? Из-за этого люди оттуда сюда попали?» Вот будет их ученым задачка. Пусть сразу не поверят, но ведь где-то глубоко внутри страх останется?

— И что мы ответили? — буравчики маленьких глаз Кириленко так и впились в лицо Генерального секретаря.

— Да ничего! Все были заранее предупреждены. Тем более что мы и нашим доселе этот фильм не показывали. Кое-кого из старых фронтовиков даже пришлось позже медикам откачивать. Извини, из виду как-то этот фактор упустил. Но ничего, умнее будут! Не то некоторые генералы заигрались, понимаешь, в штабные игры. Вот они на экране! Мать их перемать! Весь мир в труху!

Андрей Павлович задумчиво качал головой. Отличный ход! Генсек опять в хорошей форме. Значит, у них должно все получиться. Черт возьми!

После сытного обеда сидели на веранде в теньке. На столе стояли запотевший графин, жбан с брусничным морсом и легкие закуски.

— Ко мне тут Черненко зачастил. Пронюхал что-то змей и постоянно на вас наговаривает. Надоел хуже горькой редьки!

— Они и у нас на Старой площади воду мутят, мешают работе.

— Может, того, убрать его да Капитонова. Последний же на моей почте сидит.

— Пусть пока сидит, — веско ответил Кириленко. — Почту мы с тобой уже в разные потоки перевели. Пусть читают то, что им будет позволено.

— Тогда чего ждем?

— Пусть проявят себя, скомпрометируют полностью и разоблачатся перед партией. Черненко в последнее время весьма активно общается с руководителями республик и русских регионов. Мы же все это внимательно отслеживаем.

— Сеть расставляешь? — понимающе кивнул Брежнев.

— Недавно в Крыму они с Щербицким встречались.

— Тот и меня к себе звал, но врачи не советуют.

— Летом да, жарко там. Ну а в бархатный сезон?

— Тогда, наверное, можно. Думаешь, стоит съездить?

— Нам Щербицкий пока нужен. Лёня, вообще, как он тебе?

Генеральный секретарь склонил голову, затем размеренно ответил:

— Умный, деловой. Если по шапке настучать, то работать неплохо будет. Кадрами, понимаешь, тоже разбрасываться не стоит. Их еще пойди вырасти.

— Если ему предложить в будущем пост в Москве?

— Наш, думаешь, тогда будет? Наверняка к успеху Машерова ревнует. Ради будущей карьеры в Москве всю республику раком поставит.

— И с националистами разберется?

— Здесь сложнее. Не торопись, Андрюша. Я бы посоветовал тебе дать им полнее раскрыться. Отдай это поручение самому Щербицкому. Хочешь наверх, сделай сначала грязное дело! Да не бойся, наш он человек, просто берега попутал. Я с ним на эту тему подробно побеседую. Эти сволочи нам в войну в спину стреляли, а мы с ними до сих пор цацкаемся! Хрен им, а не незалежна Крайна.

— Набрать компромата и разоблачить? Чтобы показательным судом?

— Видишь, понимаешь меня с полуслова. На съезде ведь так и планировал поступить? — Леонид Ильич бросил такой полный искрящего ехидства взгляд, что Кириенко аж закашлялся. — Вот так вот! Обойти аппарат сложно, но можно. В принципе правильным курсом идешь, не мне тебя учить. Но совета спросить бы по старой дружбе мог. Я не кусаюсь.

— Да я…

— Головка от… Бросил, понимаешь, старого товарища, — довольный произведённым эффектом Брежнев снова широко улыбнулся и потянулся к бутылочке. — Что там Шелепин накопал? Зубы у него еще железные?

Кириленко до приезда сюда не желал ни с кем делиться полученными от "Железного Шурика" знаниями, но сейчас не мог никуда деться. Припер его к стенке старый хрыч. Пришлось отвечать.

— Там в Средней Азии на сотню другую уголовных дел материала хватит.

— Ого! Из будущего?

— Не только. Гэбэ проснулось и вспомнило, зачем туда поставлено. Местным ведь также хочется остаться в обновленной структуре, вот грехи и замаливают. Завалили прокуратуру доносами.

Леонид Ильич молча пошамкал губами, переваривая полученную информацию.

— Ваши эти идеи с реформами органов не самым законным способом проведены, Андрюша.

— Времени попросту нет.

— Когда планируешь?

— Перед Новым годом.

— Не слишком жестоко? Дай людям напоследок с родными праздник встретить.

— Зато неожиданно! И помнишь, чем доброта в том времени закончилась?

Брежнев насупился, но в итоге согласился.

— Даю свое предварительное одобрение. Только сначала материалы ко мне на стол!

— Обязательно. Сейчас «Шурик» их готовит. Просто их так много, что некоторое время потребуется. Зато потом, пока там их приспешники после праздников очухаются, уже поздно будет. В итоге перед съездом мы будем иметь неоспоримое преимущество, да остальные поутихнут. Одно дело слететь с поста, другое — сесть.

— Ага, — снова нахмурился Леонид Ильич. — Силовое преимущество, а не политическое!

— Для того партийным массам нашу новую политику требуется объяснить. И выборы на съезд провести по-новому.

— Правильно мыслишь. Давай так. После Октябрьского пленума организую рабочие поездки по стране. Засиделся что-то в последнее время я. На людей посмотрю, а они на меня. Заодно с ответственными товарищами на местах побеседую. Что скажешь?

— Отличная идея! — одобрительно покивал Кириленко. Такой настрой Ильича ему понравился. От мрачного, закрытого от всех человека полугодовой давности не осталось и следа.

— Насчет здоровья не сомневайся! Потяну. Да и доктора того с собой прихвачу. Никаких банкетов и возлияний. Не смотри так, мы с тобой настойку на травах пьем, — засмеялся Брежнев.

— То-то я и гляжу, что ни в одном глазу.

— Двадцать восемь градусов. Ни о чем.

— Вкус интересный, — Кириленко замолчал.

— Чего тянешь? Спросить ведь что-то хотел важное?

— Да Миша Суслов в последнее время больно не нравится, не соблюдает договорённости.

— Миша-то? То-то думаю, чего это он зачастил звонками. Все к себе на Старую площадь зовет. Говорит, что Генсек совсем позабросил Центральный комитет. Никак наши оппозиционеры его накручивают.

— Мы же с ним вроде договорились: он не лезет в наши дела, мы даем ему досидеть до добровольной отставки. Уйдет с почетом!

— Усиди тут на месте, когда такие дела творятся! Ему ж наш поворот, как серпом по яйцам.

— Лёня, забыл к чему его замшелые бредни привели? Развели в итоге в академических институтах мелкобуржуазный бардак! Где новая идеология? Где идеи? Они просто так не появляются! Да из нашего партаппарата надо каждого второго гнать. Зажрались сволочи!

— Вот ты какой? — Брежнев даже немножко отодвинулся, чтобы лучше рассмотреть собеседника. — Вижу, искренне переживаешь за дело. Молодец, так держать! Давно не видел такого энтузазизма!

Кириленко ошеломленно уставился на Генсека и только позднее понял, что тот над ним подтрунивает.

— Леонид Ильич!

— Уже семьдесят лет, как Леонид Ильич. Все, хватит о делах! Мне твоих бумаг было достаточно, чтобы мозги вскипятить. Надо же додуматься строить коммунизм с помощью математики! А как же человек? Его куда девать? Нам тут один новый фильм привезли. «Афоня» называется. Пойдешь со мной смотреть? Супруга с зятем также подойдут. Потом поужинаем по-домашнему.

— Почему бы и нет? Надо же когда-то отдыхать!