Обретение

Глава 16. Ресторан «Иссык-Куль». 12 сентября 1975 года. Москва

— Холмогорцев, тебя сколько можно ждать!?

— Извини, дела задержали, принимали партию материала с раскопок. Я же студент, вот за всех и отдуваюсь!

Мерзликин уже был навеселе, его круглое лицо светилось благодушием и самодовольством. Холмогорцев пожал ему тонкокостную кисть и потянулся к Гоше. Четвертого участника посиделок представил сам виновник «торжества».

— Знакомься, это Колян. Николай Растопин.

Сидевший до сих пор на месте крепкий молодой мужчина вежливо привстал и протянул руку. Однако! Рукопожатие было стальным. Мужики еще некоторое время изучали силу друг друга и, видимо, остались удовлетворены. Во всяком случае Растопин с улыбкой кивнул Степану.

Тот с интересом оглядывался по сторонам. Недавняя идея сверху увеличить число национальных ресторанов в столице пришлась многим по вкусу. Засилье армянской и грузинской кухни привело к некоторому перекосу в кулинарии, многие из советских граждан и не знали, что кроме шашлыков, плова и цеппелин в Союзе есть еще и другие, не менее вкусные блюда.

«Бишкек» не подавлял столичным пафосом, интерьер был относительно прост и незатейлив, с попытками озадачиться чисто восточным колоритом. Несколько висящих на стенах ковров, гипсовые барельефы, чеканка, цветы в горшках, картины, изображающие горы и степи. Но для Москвы семидесятых весьма неплохо. Степан оглянулся по сторонам — народ был не самый демократичный с виду.

Разномастная публика, ведающая дефицитом или успевшая присесть на блатные столичные места. Они с диким восторгом воспринимали последние новшества, считаю это наступлением второго НЭПа. Все же были в курсе, что в будущем Россию ждет капитализм. Пусть, возможно, и по китайскому варианту, но и там люди живут. Во всяком случае такие разговоры Степан уже не раз слышал. Но что-то подсказывал ему, что возникают подобные слухи из одного конкретного места.

— Степ, ты чего сегодня, как неродной. Закусывай, скоро горячее будет. Здесь единственное место в столице, где представлена дунганская кухня. Попробуй, пальчики оближешь! — Мерзликин сегодня сорил деньгами. Никак новый проект завершил или нечто более грандиозное. Холмогорцев знал, что босс советской контрпропаганды любил отмечать свои победы в кругу попаданцев. Местных с работы он откровенно недолюбливал. — Бери салатики, вон ихняя Ашлян-фу, не знаю, что это такое, но интересно на вкус. Коньячок с Киргизии зачетный. Я даже не ведал, что в той стороне его делают. Семь звезд и очень, скажу, неплох.

Чокнулись рюмками и выпили за встречу. Киргизский коньяк напоминал мягкостью хороший молдавский. Салаты оказались весьма затейливо нарезаны и приправлены чем-то своеобразным. Капуста, спаржа, редька и свежие помидоры. Особенно Степану зашли жареные баклажаны ленцэ.

— Богато выглядишь, пропагандист советского образа жизни, — с ехидцей в голосе заметил Холмогорцев. Мерзликин был одет в светлый костюм, в котором сразу же угадывался импорт.

— Сам-то давно из Парижу? — парировал его хозяин вечера, кинув взгляд на шикарную «двойку» товарища.

Гоша, сидевший рядом со Степаном, заинтересованно пощупал его костюм.

— Фирма, сколько отдал?

— Да нисколько! — заметив недоумение друзей, Холмогорцев пояснил. — Надя устроилась в фирму, которая занимается производством модной одежды. Это один из перспективных образцов.

— Ничего себе, у нас будут шить? — Бадаев заставил Степана встать и внимательно осмотрел швы и подкладку. — Почем будут продавать?

— Это не ко мне, и даже не к Наде. Есть там один деятель… — по лицу Холмогорцева пробежала тень. Мерзликин заметил это и бархатным голосом отметил:

— Степ, тут все свои. Колян, вообще, мент.

— Серьезно?

Николай степенно кивнул. Холмогорцев оценивающе посмотрел на него. Вельветовые брюки, кожаный пиджак, водолазка. Косит под местного крутого. Плечи явно говорят о природной силе, и она у него точно есть! И глаза, такие глаза бывают у повидавшие много следаков и оперов. Он в прошлой жизни такие не раз встречал. Были знакомые.

— Там кем был?

— Так ментом и был. Сначала в уголовке, потом в УБОП. Дослужился до майора, затем пришлось уволиться.

— Ушли?

— Типа того, но мой начальник иначе меня бы не спас. Правда, предложили хорошее место в охранной фирме.

— Здесь тогда чего пошел в ментовку?

— Много вопросов задаешь.

— Привык сам их задавать?

— Ершистый ты тип, Степа. Но тебе отвечу. Толю знаю с самой положительной стороны, ну а о тебе он очень хорошо отзывался.

— Спасибо на добром слове, — Степан удивленно посмотрел на Мерзликина, не отличался тот никогда излишним дружелюбием. Толик тут же засуетился с бутылкой, пряча неловкость за движухой. Выпили еще по одной.

— Сначала не хотел. Прошлая служба хомутом на шее висела. Сам понимаешь, непростых людей мы тогда упаковывали. Временами и пострелять приходилось да…всякое делать. Думал, поживу тут, пристроюсь в теплое местечко. Но потом чего-то скучно стало, неинтересно. Смотрю по сторонам, мир здешний изучаю, барыг местных, их финты и наглость, ментов советских полоротых. Пару раз сцепился с одними служивыми, вплоть до приема в околоток. Они меня, в общем, и привели в МУР. Там же дядечки серьезные. Под коньячок и поговорили о прошлом и будущем. Занятная беседа у нас вышла.

— И чем там занимаешься?

— Пока по мелочи. Дали старшего, хоть там я майором закончил. Проверку типа прохожу.

— Николай на большее замахнулся. Да, Коля? Могу объявить в тесной компании.

— Толь, у меня язык еще не отсох. Гошу я знаю, парень верченый, но не левый. За Степу ты сказал, так что тут все свои, — Николай уставился именно на Степана. — Надо службу создать по борьбе с организованной преступностью. И такую, чтобы на упреждение работала, а не за паровозом бежала. Мы в восьмидесятые это дело крепко упустили, потом и вовсе не наверстали.

— Интересно.

— Разведка МВД, слышал о такой? Хотели создать перед самой перестройкой, но не успели. Щелокова вывели из системы и угадай кто это сделал? Так что будем разрабатывать и зачищать преступные сообщества в системе. Развитой социализм, а развели, понимаешь, воров в законе.

— Семерка же вроде работает со схожими задачами? — проявил неожиданную осведомленность Бадаев.

— У них сейчас все разделено и мало друг с другом связано. Нужны компьютеры и сети, — Растопин задумался. — Обещают через несколько лет, пока по старинке работаем.

— По бошкам бутылками стучите?

— Не понял.

Холмогорцев вздохнул, но продолжил. Дернул черт за язык.

— Да знакомого как-то приняли в околотке. Били там пластиковой бутылкой с водой. Типа следов не оставляет.

— Бывает, — философски заметил Николай. — Всякие люди там работают. Есть ленивые, им проще выбить показания. Но по факту при грамотном следствии все тут же рассыплется. Глупость это.

— Ничего себе глупость! Мужику чуть жизнь не сломали.

— Степа, это система. Сам знаешь, ты винтик.

— То-то и хреново.

Мерзликину, видимо, надоели препирательства товарищей, и он радостно завопил:

— Вот и горячее несут. Так что закусывайте и с меня тост.

Официанты подвезли тележку с тарелками и начали выкладывали на стол экзотические блюда, комментируя их странно, не по-нашему звучащими названиями — Лагмон, Мушу Жус бараниной, лапша Манпар и Фунчоза. Холмогорцев с удивлением наблюдал, как раскосые ребята аккуратно расставили все в центре стола, затем спросили каждого, что положить именно ему и разлили по рюмкам коньяк. Похоже, что такое обслуживание впечатлило всех сидящих за столом. К немудреному советскому сервису они уже как-то незаметно успели привыкнуть.

— Ну что, друзья, — Анатолий встал с торжественным видом, — давайте выпьем не за наше прошлое. Пусть оно останется там, — Мерзликин строго глянул на Степана, — и останется там же навсегда! Вы и я начали новую жизнь. Кое-кто из нас уже чего-то добился, у остальных все еще впереди. Будем!

— Про добился, ты себя имел ввиду? — ехидно спросил Гоша, аппетитно поедая лапшу с соусом.

— Ну почему только я? Степан вон у нас великие исторические открытия совершает. Они там летом настоящий меч викингов раскопали. Среди академиков такой срач начался, дело даже до Цэка дошел. Теория антинорманнизма рушится прямо на глазах, а она же еще при самом «Хозяине» строилась. Сейчас историю страны получается по новой отстраивать.

— Ты откуда узнал про меч? — мрачно спросил Степан. Об идеологической буре наверху он даже не подозревал, полностью окунувшись после приезда с юга в учебу и работу. Вечер его хватало только на Надю и спать.

— Так ребята с телевидения готовили репортаж. Случайно там и твою фамилию увидел. Твоя ведь наводка? Колись?

— Моя, но я отдал приз тому, кто его больше заслуживает. В реальности не я же его трудами праведными нашел, а благодаря послезнанию.

— Мудро, — уважительно кивнул Анатолий. Игорь блеснул глазами и одобрительно хмыкнул.

— Получается, ты у нас скоро большим ученым станешь.

— Когда еще…

— Главное — вектор развития в нужную сторону двинулся. Остальное — дело наживное.

Они отдали должное горячим блюдам. Зря, что ли Толик их угощал? Людей в ресторане между тем прибавилось. Было заметно, что многие здесь впервые и удивлены как уровнем сервиса, так и экзотичностью блюд. Стало шумно и в их компании. Мерзликин рассказывал ходячие анекдоты о местном бомонде и высших руководителях, Растопин байки из здешней милицейской жизни.

Как он не раз по незнанию попадал в разные смешные и неприятные ситуации. Зато потихоньку учил местных оперов быть более жесткими с отморозками и блатными. Гоша вскользь заметил, что Колян в скором времени станет грозой советского блатняка. Никакого почтения к уважаемым лицам, мешающим рабочим людям жить.

Наконец, Холмогорцев обратил внимание на сидящего тихо Бадаева. Обычно он всегда был душой компании.

— Гоша, ты сам-то как? Молчишь сегодня.

— Да никак, Степа. Надоело ерундой маяться, хочу бросить свое снабженчество. Там подмажь, тут слово шепни. И это для элементарной части работы. Ошалели эти сволочи от дурных денег. Думаешь, почему твоим костюмом заинтересовался? Наши через Озэпе пробили создание фирменной торговой сети. В виде эксперимента на коллективную собственность и новую систему торговли.

— То есть артель?

— Больше на придумки Святослава Федорова походит. Но это не ко мне, есть у нас там два толковых парня.

— Думаешь, выйдет такое с нашими эгоцентрастами? Со смертью Федорова и там все похерилось.

— Он был Александром Македонским своего дела, только вперед — его лозунг. Не оставил после себя цельной команды. Но из-за этого не стоит выкидывать некоторые его вполне здравые идеи. И опять же, никто не мешает их менять дальше. Мы вроде как передовой отряд для апробации будущего переустройства здешней торговли. Но сейчас пока поиском хороших товаров заняты. Сам понимаешь, много импорта нам не дадут, да его и так сметают, только выставь. Нужно свое, родное и качественное.

— Хорошо, я с Надей переговорю, они вскоре запускаются.

Холмогорцев бросил взгляд в сторону Мерзликина, плотоядно рассматривающего молодых дам, сидящих на третьем от них столике. Вот котяра, о сладком на десерт замечталось?

— Толик, перекурить не хочешь?

Тот удивленно обернулся, но согласно кивнул. Понимал человек просьбы с полуслова. В большой курительной комнате, украшенной по восточному колоритно, Анатолий, даже не прикурив, тут же спросил в лоб:

— В чем проблема, Степа? Вы меня сегодня, её богу, уже достали. Гульнуть хочется, а они серьезные все, как будто мировые проблемы решаете.

— Так не только у тебя они имеются.

— Эх, — Анатолий усмехнулся, — если бы ты знал, за что мне эту премию выплатили.

— Я тут в поезде на обратном пути газеты почитал. Весь тот шум с недобитками нацистскими, и буря в европейской прессе не твоих рук дело?

— Но коммент!

— Понятно.

Мерзликин открыл пачку «Кэмела», угостил Холмогорцева и начал бродить взад-вперед.

— Чего нервничаешь?

— Да ходим по минному полю. Никто же до нас такую информационную бучу в Союзе не начинал. Вот что это все выльется, пока непонятно. Когда с той стороны очухаются и нам мало не покажется.

— Да не темни, Толик. Раз начали, значит, отмашка на самом верху была?

— Что верхи, — саркастичная улыбка прошлась по взволнованному лицу Мерзликина. — Хрен знает что от них завтра ожидать. Но, — он внезапно уставился на Степана в упор, — ты ведь меня не для этого сюда позвал. Колись, в чем проблема?

— Да хотел спросить откровенно — можно Николаю доверять?

— Эхма, а в чем дело? Попал в цепкие руки закона?

— Да с чего! Просто рядом с Надей в их фирме ошивается одни скользкий тип, ара. Не доверяю я ему, боюсь, как бы он Надежду в липкое дело не втянул и не подставил. Связи у него несколько специфические.

— Понятно. Я бы такому типу также не доверял. Развели шалман в своих нацреспубликах. Даже здесь спасения от них нет! Жди тут, сейчас Коляна позову. Не смотри так — он мне должен, да и парень в целом неплохой, хоть и излишне резкий. Главное — вот как раз возможности у него, чтобы тебе помочь имеются. Контакты он наводить умеет, с генералами якшается. Опыт ведь не пропьешь!

Степан облегчённо посмотрел в сторону уходящего друга по счастью-несчастью и внезапно почувствовал, как с его шеи упал тяжкий жернов. Вот что, оказывается, подспудно тяготило его в последние недели! Холмогорцев покосился на сигарету, хорошо горят, импортные сволочи! Все-таки полезно поддерживать старые связи. В первые же выходные зайдет в Озэпе. Так они между собой называли недавно возникшее, но быстро набирающие силу Общества защиты прав переселенцев.