Обретение (СИ)

Часть первая. Лунная песня. Глава первая. Эрфиан

1910 год до нашей эры

Земли янтарных Жрецов

— Ты должен научиться видеть свет во тьме, Эрфиан. Тьму увидеть легче всего. Свет — сложнее. А свет во тьме не видит никто. Мы идем изо дня в день, не задумываясь о том, что все может быть иначе. Мы боимся.

Голос женщины показался Эрфиану знакомым. Через мгновение он вспомнил, где его слышал. Вампирша с серебряными волосами, древняя и прекрасная, которая пела ему песню на чужом языке.

— Мирития, это ты?

— Ты помнишь меня.

— Помню… но не вижу.

Сказав это, Эрфиан предпринял попытку нащупать что-то во тьме. Теплый ветерок ласкал кожу и перебирал волосы, откуда-то доносилось неясное бормотание, он слышал чье-то дыхание, но не мог разглядеть даже собственных пальцев, вплотную поднесенных к лицу.

— Я умер? — осенила его внезапная догадка. Эта мысль оказалась приятной. Больше не будет боли, не нужно открывать глаза и думать о том, что он не обнимет Гриаллу. — Но если я умер… как ты здесь оказалась? Это сон?..

— Я хочу помочь, Эрфиан.

— С какой стати? Ты мне ничего не должна.

— Я хочу загадать тебе загадку. Ты знаешь, как набрать воду в решето?

Вопрос показался Эрфиану таким глупым, что он едва сдержал смех.

— Это невозможно. Но если тебе нечем заняться, ты можешь стоять у озера и зачерпывать воду.

— А если я скажу тебе, что это возможно?

— Тогда это слишком хитрая загадка.

— Разгадав ее, ты узнаешь, в чем секрет счастья. Я вернусь.

Эрфиан открыл глаза и увидел плывущую по небу луну. Над головой склонялись ветки дерева с большими белыми цветами, он сидел, прислонившись спиной к стволу. Сон закончился так внезапно, что ощущение тяжести собственного тела показалось чужим. И только через пару мгновений он почувствовал боль в руках и ногах, осознав, что не может сдвинуться с места.

— Твой эльфенок проснулся. Ну и горазд же он дрыхнуть!

Существо, произнесшее эти слова, было вампиром — высоким, темноволосым и чересчур бледным даже для обращенного. Вампир присел рядом с Эрфианом.

— Давай его развяжем, — сказал он сочувственно. — Ему больно.

— Ты идиот, Хатит, или прикидываешься? Хочешь ловить его по всему лесу?

Этот голос Эрфиан узнал бы из тысячи. Когда-то он слышал его почти каждый день.

— Брось, Имри, — подтвердил его догадку вампир, названный Хатитом. — Он выглядит уставшим и голодным. И куда ему бежать? Деревня Жрецов далеко.

— Ладно. Но бегать за ним по лесу ты будешь сам.

— Привет, Текле, — сказал Эрфиан.

— Текле? — рассмеялся Хатит. — Что за дурацкое имя?

— Заткнись.

Текле присел рядом с Эрфианом и достал из складок дорожного плаща кинжал. Он почти не изменился — разве что волосы отрасли и глаза стали другими. Злыми.

— Привет, — ответил он. — Сейчас меня зовут Имри. Но ты, конечно же, об этом знаешь от многочисленных дружков. Извини, что мы тебя связали, я помню, как быстро ты бегаешь.

— Что вам нужно?

Вампиры переглянулись.

— Нам — ничего, — ответил Имри. — А вот Юлию — может быть.

При мысли о том, что он куда-то пойдет, у Эрфиана заныло в висках.

— Вряд ли я смогу ему чем-то помочь.

— Вот и спросим.

Имри разрезал веревки, и получивший свободу пленник принялся растирать затекшие руки. Он уснул так глубоко, что не только не услышал приближения вампиров — не почувствовал, как его связали. И, судя по всему, в путах провел больше суток — пальцы кололи маленькие иголки, а ноги онемели.

— Мне нужно поесть, — сказал Эрфиан. — Я слишком слаб, чтобы путешествовать.

— Ты не собираешься убегать? — сурово спросил Хатит.

— Умом ты и правда не блещешь. Если я с трудом держусь на ногах, то точно не убегу.

Вампир возмущенно фыркнул, но опустил на землю дорожную сумку и достал оттуда небольшой кувшин и сверток. В кувшине было вино, а в свертке — пара лепешек и вяленое мясо. Эрфиан расправился с угощением в считанные минуты. Вино туманило голову, и он сделал лишь несколько глотков, решив, что по дороге они набредут на озеро или чистую реку. Воды здесь было предостаточно — он знал этот лес. Трапеза не вернула ему силы, но теперь он мог стоять на ногах.

— Где твоя создательница? — спросил он у Имри.

Вампир передернул плечами.

— Гуляет где-нибудь.

— Когда-то ты говорил, что видишь в ней единственную.

Он хохотнул.

— После обращения многое меняется. Ты понимаешь, что силен и красив, что нравишься женщинам. И создательница, которая только и делает, что убегает от матери, может наскучить.

— То есть, ты решил последовать ее примеру. И тоже убежал от создательницы.

— Я встретил Юлия и пошел за ним. Теперь у меня другой создатель.

Хатит вздохнул. Имри поднялся и сделал Эрфиану знак сделать то же самое.

— Хватит болтать. Ты можешь гулять под солнцем, а мы должны вернуться до восхода.

— Вы привели советника Жрицы Царсины? В чем заключается хитроумный план? Вы решили развязать войну между кланом и темными эльфами?

У вампира Юлия были прозрачные водянистые глаза и длинные седые волосы, обрамлявшие молодое, почти мальчишеское лицо. Он сидел у костра в окружении пяти красивых женщин, одна из которых оказалась светлой эльфийкой.

— Он будет нам полезен, — заявил Имри. — Ты можешь договориться с ним и получить земли. А еще за него можно попросить выкуп.

— Выкуп, — повторил Юлий, принимая из рук служанки кубок с вином. — Боюсь, платить придется нам. Остается гадать, сколькими головами удовлетворится Царсина Воительница.

— Мы его не тронули, — резонно заметил Хатит.

Прозрачные глаза главы клана смотрели гостю в лицо.

— Многие из моих вампиров пустоголовы, советник, — сказал он. — Не держи на них зла.

Эрфиана так и подмывало сказать, что ничего другого от двух вампиров, один из которых — низший, а второй — средний он не ожидал, но пришлось сдержаться.

— Однако, — продолжил Юлий, — это не означает, что у нас с тобой нет общих тем для разговора. Буду рад, если ты погостишь у нас… до следующей луны.

— Как пленник? — с улыбкой поднял бровь Эрфиан.

— Как гость, — уверил глава клана и повернулся к служанке: — Устройте нашего гостя на ночлег. Пусть отдохнет. Разговаривать будем потом.

Имри выглядел раздосадованным.

— А если за ним придет Царсина?

— Об этом нужно было думать до того, как ты его привел, — разозлился Хатит.

Юлий поднял руку, заставляя их замолчать.

— Царсину оставьте мне. Уведите гостя.

— Да, господин, — тихо молвила служанка и пошла направлении деревьев, жестом приглашая Эрфиана следовать за ней.

— Имри, — услышал он за спиной голос Юлия, — где вы его нашли?

— В лесу возле деревни Жрецов, — смиренно ответил вампир.

— И как вы умудрились его связать?

— Он спал…

— И не лень же вам было нести его сюда.

— Я подумал, что тебя воодушевит известие о том, что мы поймали самого....

— Создательница набила ему в голову солому, — заявил Хатит. — Это всему клану известно.

— Отправляйтесь спать.

Служанка принесла Эрфиану сытный ужин — хорошо прожаренное, но сочное мясо, миску печеных овощей, несколько фруктов и маленький кувшин приторно-сладкого вина. Когда обитатели клана угомонились, он в одиночестве встретил восход и подумал, что может уйти. Стражей при нем не оставили, а веревки, которыми его снова связал Имри, он разрежет за пару мгновений — достаточно найти острый камешек. Но как далеко он уйдет, если до сих пор слаб? Нужно будет останавливаться, искать пищу и воду. А после наступления темноты вампиры найдут его по запаху — и тогда-то точно не отпустят ни на шаг.

Эрфиан лежал в тени под деревом, положив руки под голову и глядя в небо. Он думал о том, что Царсина ищет его повсюду и уже начала злиться. Юлий прав: связать советника и принести его в клан было плохой идеей (неудивительно, что эта мысль пришла в голову Имри, низшему вампиру, а не среднему, Хатиту). Если Жрица разозлится всерьез — а она умела довести себя до точки кипения, и Эрфиан это знал — воины сравняют с землей весь клан. Но, может быть, дела обстоят иначе. Царсина тонко чувствовала его настроения и понимала, когда следует промолчать, а когда и вовсе оставить в покое — до вечера, на сутки или до следующей луны. Вероятно, она сейчас купается в озере или уже вернулась в деревню и переодевается к завтраку, а Нориэль, с некоторых пор поднимавшийся до рассвета вместе со своей Жрицей, оттачивает искусство владения парными клинками.

Стайка пушистых серебристо-серых белок — мать и подросшие детеныши — вихрем пронеслась по поляне и взобралась на ствол ближайшего дерева. Эрфиан прикрыл глаза. Ему хотелось уснуть и спать долго и глубоко. Он поймал себя на мысли, что злится на Миритию — так приятно было думать о том, что он мертв и больше не откроет глаза. Почему солнце светит, птицы поют, а белки сидят на дереве и преспокойно грызут орехи? Его жизнь закончилась в тот момент, когда он понял, что Гриалла не дышит, а они ведут себя так, словно ничего не случилось! Как мир может праздновать начало нового дня, когда у него отняли все?..

Эрфиан вспомнил, как прикоснулся к губам жены — холодным, безжизненным, чужим. Он изо всех сил старался прогнать этот образ, но безуспешно — тот возвращался. Возвращался вместе с мыслью, которая приводила в отчаяние: неужели недомогание Гриаллы было вызвано не усталостью? Что, если она носила его ребенка?

Когда он думал об этом, перед глазами вставала одна и та же картина — мать, сидящая в тени шатра, и наблюдающая за играющими поодаль детьми слуг. Она была беременна, Айше предстояло родиться со дня на день. Отец не находил себе места и приносил матери то фрукты, то сыр, то воду, то свежие лепешки, то теплое молоко. Наконец она жестом пригласила мужа присесть рядом и положила его руку себе на живот, а потом тихо сказала несколько слов. Отец прикрыл глаза и склонил голову к ее плечу. Эрфиан, наблюдавший за этой сценой, растрогался почти до слез, но теперь эти воспоминания вызвали глухую злость, почти ненависть. Думать о том, что кто-то в двух мирах испытывал или испытывает счастье, было невыносимо больно.

— Я увидела, что ты не спишь.

Нежный и тихий, как у маленькой лесной птички, голос прозвучал над ухом Эрфиана и заставил его вздрогнуть от неожиданности. Светлая эльфийка, одна из «подруг» Юлия, опустилась на траву рядом.

— Я не нуждаюсь в собеседниках, — сказал он.

— Я принесла ягоды.

Эльфийка развязала принесенный узелок и показала крупные красные ягоды.

— Они сладкие. Все спят, я чувствую себя потерянной. Ты не будешь против, если я посижу рядом? Я не буду разговаривать. Меня зовут Лидор.

— Лидор? — улыбнулся Эрфиан. — Это мужское имя.

— Я из деревни его величества Тимира. В тех краях мужские имена часто походят на женские. А как зовут тебя?

— Эрфиан.

— Какое красивое имя! Один из первых богов, не так ли? Целитель. Но ты же не янтарный… ох, да. — Лидор прикрыла рот ладошкой. — Ты советник Жрицы Царсины. У тебя умерла жена… это ужасно!..

Эрфиан прикрыл глаза.

— Не думал, что вести распространяются так быстро.

— Вампиры из клана гостили у жрецов богини сладострастия, вернулись вчера, были возле деревни и все нам рассказали. Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

— Съешь ягоды. Я не голоден.

Эрфиану хотелось добавить, что жевать нужно как можно тщательнее — иначе придется начать разговор. Впрочем, разговор этот был неизбежен — он еще не встречал светлых эльфов, способных молчать больше пяти минут. А светлые эльфийки не выдержали бы и пары мгновений тишины.

Лидор отправила горсть ягод в рот. Как и боялся Эрфиан, говорить ей это не мешало.

— Когда случается что-то плохое, то тебе больно, и ты не способен думать ни о чем, кроме своей боли. Но она пройдет — и ты будешь вспоминать только приятные моменты.

Не дождавшись ответа и расценив происходящее по-своему, эльфийка продолжила, не забывая жевать ягоды:

— Мой отец говорит, что страдания даются нам для того, чтобы возвысить нас над…

— Что за чушь. Страдания превращают тебя в мышь. И ты, как мышь, ползаешь по земле не в силах подняться.

— Я подремлю, — заговорила эльфийка, нарушая молчание. — Ты не уйдешь?

— Разве что если ты меня развяжешь.

Лидор свернулась клубочком и укрылась пушистой шалью, которую принесла с собой. То, зачем она это сделала, осталось для Эрфиана загадкой — день выдался жарким.

— Сладких снов, — сказал он.

Ответа не последовало. Способности эльфийки спать посреди вампирского клана, обитатели которого пусть и боялись солнца, но могли прокрасться к ней в тени и сотворить все, что придет в голову, можно было позавидовать.

Эрфиан проснулся после заката. Эльфийки рядом не было, но она оставила шаль, которой заботливо укрыла нового знакомого. Он лежал, перебирая в пальцах мягкую шерсть, и пытался понять, спал ли — или пребывал в состоянии, похожем обморок. Похоже, что второе, потому что по пробуждении он чувствовал себя отвратительно. Он не испытывал желания открывать глаза и шевелиться, а желание умереть стало нестерпимым.

— У нас гости, — раздался над ухом голос Имри.

— Я с ними поздороваюсь, если ты меня развяжешь.

— С ними не нужно здороваться. Нужно молчать и не двигаться. Притворись, что тебя нет. Иначе твоя голова повиснет на суку, а у Царсины Воительницы не будет советника.

Эрфиан был уверен, что Имри воплотит угрозу в жизнь, но она его рассмешила.

— Что с тобой стало? — спросил он у бывшего друга.

— Я вампир. Если ты до сих пор не заметил. Теперь я боюсь солнца и голода. И только и делаю, что ищу еду. Каждую ночь. И так — целую вечность.

— У низших вампиров вечность короткая, — сообщил Эрфиан. — Ты не будешь долго страдать.

Имри присел рядом и посмотрел на луну.

— А ты тоже превратился в редкостного добряка, — сказал он. — Хотя, знаешь, как-то Табал сказал, что меняемся мы — и поэтому окружающий мир выглядит иначе, равно как и населяющие его существа.

— Ему было бы приятно узнать, что ты его помнишь.

— Да, помню. Иногда я тоскую. У меня было столько всего. А теперь я живу в норе. Что может быть хуже, чем зависеть от еды?

Не дождавшись ответа, вампир бросил на пленника проницательный взгляд.

— К слову, я слышал про твою жену. Тоска. Советник Жрицы Царсины в сопровождении прекрасной дочери торговца Валида выглядел достойнее, чем в одиночестве. Она располагала к себе и обращенных, и вождей смертных племен, и королей светлых эльфов.

— Мерзавец.

— Поблагодари Луну. Она старалась. А вот и гости. Помнишь, что должен молчать?

Эрфиан сел и посмотрел в направлении поляны, на которой ярко горел костер. Они с Имри прятались за стволом дерева, и собравшиеся у костра не смогли бы разглядеть их даже при большом желании.

— Янтарная Жрица Царсина Воительница, — раздался голос Юлия, — супруга Жреца Нориэля Мудрого, эльфийка тысячи сражений…

— Обойдемся без титулов, вампир Юлий. Я пришла по делу.

— Прошу, садись, моя Жрица. Я прикажу слугам принести ужин.

— Накорми моих спутников. Я не голодна.

Царсина пришла в компании пяти воинов, одним из которых был знакомый Эрфиану Белу. Судя по всему, вопрос с предательством разрешился, и эльф не поплатился головой. Каждый отряд армии Жрицы сопровождали следопыты — воины, не носившие парные клинки, но обладавшие острейшим эмоциональным обонянием. Они мастерски находили любые следы. Следопыты наводили ужас на разбойников и диких вампиров, живших на землях Жрецов. Вопреки ожиданиям Эрфиана, ни один из них с Царсиной не пришел — иначе пленника уже давно бы учуяли, а Юлию пришлось бы объясняться. И не на словах.

Гости расселись вокруг костра — все, помимо Царсины, которая продолжала стоять в расслабленной позе, положив руки на пояс с оружием. Ее плечи покрывал пурпурный плащ — в свое время Жрица Эдна вручила его дочери на церемонии инициации, когда та порезала щеку противника в поединке и получила парные клинки. Приглядевшись, Эрфиан увидел, что и первый воин Белу взял с собой этот знак отличия — он держал его на сгибе локтя. Тем, кто был знаком с традициями янтарных Жрецов, пурпурный цвет говорил: держитесь подальше. Обладателей парных клинков и плащей в армии было немного, но каждый из них стоил десятерых.

Служанка принесла ужин. Уговаривать воинов не пришлось — они принялись уплетать угощение. Юлий сложил руки на животе и откинулся на подушку, которую одна из «подруг» положила ему под спину.

— Слушаю, моя Жрица.

— Не так давно я заприметила пропажу, вампир Юлий.

— Кто-то посмел что-то украсть у самой Царсины Воительницы?

— Где мой советник, вампир Юлий? Предупреждаю — ответа «не знаю» я не приму.

Юлий оглядел сидевших у костра. Воины насторожились. Белу поднял голову и посмотрел на Царсину. Вампирши и эльфийка сжались, стараясь выглядеть незаметными.

— Почему ты ищешь своего советника здесь, прекраснейшая из необращенных? — поинтересовался Юлий. — Ты знаешь, что у него случилось несчастье. Может быть, решил провести несколько дней в одиночестве?

— Мне говорили, что ты умен, — поцокала языком Жрица. — Похоже, мои разведчики имели в виду другого вампира.

Юлий развел руками.

— Прости, что разочаровал тебя, моя Жрица. Я не знаю, где искать твоего советника.

— Ты не хочешь говорить на моем языке. Поговорим на твоем. Белу.

Первый воин вскочил на ноги.

— Да, моя Жрица?

— Сколько человеческих деревень расположено вокруг этого леса?

— Две, моя Жрица. Небольшие.

Царсина наклонилась и взяла из костра ветку. Белу заморгал, глядя на пламя.

— Сожгите все дотла. И проследите за тем, чтобы ни один из смертных не ушел живым. Вампирам из этого клана надоело пить кровь. Они будут питаться жареным мясом.

Имри, слушавший эту беседу так же внимательно, как и Эрфиан, тихо хмыкнул.

— Стой. — Юлий поднялся. — Ты собираешься убить ни в чем не повинных людей? Где твое хваленое милосердие?

Царсина довольно улыбнулась. Она кивнула воину.

— Постой, Белу. Мудрейший из обращенных хочет нам что-то сказать.

Яда в ее голосе было столько, что им можно было бы отравить население целой человеческой деревни.

— Ты защищаешь своего советника так, словно он — казна с десятками мешков золота, — заметил вампир.

— Это мой сын.

— Сейчас расплачусь, — зашептал Имри, наклонившись к уху пленника. Смысл слов Жрицы дошел до Эрфиана не сразу — так странно эта короткая фраза прозвучала из ее уст. Было ли это случайностью или намеренной сменой тактики — в то, что Царсина могла сказать такое, пойдя на поводу у чувств, верилось с трудом — но уход от угроз подействовал на Юлия: он замолчал.

— Обращенные существа знают, что такое дети, — продолжила Жрица. — Ты помнишь жертву своей матери?

Юлий облизал губы и сделал глубокий вдох.

— Это низко, — заговорил он.

— Ты хочешь рассказать мне о низости, вампир Юлий?

— Я не знаю, где твой советник.

— Не надо огня, Белу. — Жрица оглядела воинов. — Ты помнишь, как мы раскопали земли у одного из озер?

— Да, моя Жрица, ответил первый воин. — Мы создали реку, жители отдаленных земель могут набирать воду.

— А сейчас мы создадим реку вокруг этого леса. Здешним вампирам не помешало бы научиться плавать. Особенно низшим.

Юлий снова сел и облокотился на подушку.

— Моей Жрице понадобится слишком много воинов. Или она приведет слуг?

— Копать будете вы. Начнем прямо сейчас.

— Хватит! — возмутился один из сидевших у костра вампиров. — Что с тобой, Юлий, Великая Тьма тебя побери? Ты почти согласился на то, чтобы эта женщина, которую боги лишили разума, сожгла две деревни. Теперь она предлагает чудовищные вещи, а ты молчишь?!

Юлий отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

— Имри! — позвал он. — Приведи сюда этого проклятого советника!

Стражу пленника такой поворот событий не пришелся по душе, но он выполнил приказ — развязал Эрфиана, помог ему подняться на ноги и подвел к костру, поддерживая под локоть.

— Вот твоя пропажа, — заявил Юлий, обращаясь к Жрице. — Довольна, женщина?

Царсина подошла к Эрфиану и погладила его по щеке.

— Мы обыскали всю округу, — сказала она. — Следопыты потеряли след, и я решила, что тебя забрали вампиры.

— Прости, моя Жрица. Как видишь, со мной все хорошо.

— Ты выглядишь больным. Они кормили тебя? Давали воды?

Взгляд Царсины упал на следы веревки на запястьях Эрфиана. Она посмотрела на Имри, и тот опасливо попятился.

— Ты. — Жрица наставила на него указательный палец. — Назови свое имя.

— Имри, — произнес он с видом нашкодившего вампиренка и торопливо добавил: — Моя Жрица.

— Ты выглядишь достаточно глупым для того, чтобы тебе пришла в голову подобная мысль.

Имри переминался с ноги на ногу.

— Ладно, — подытожила Царсина. — Эрфиан сам решит, что с тобой делать. Ну, Юлий, мои воины сыты, а мой советник нашелся. Теперь я присоединюсь к трапезе.

Воины, которым предложили добавки, согласились — отказался только Белу. Царсина и ее советник ели молча. Эрфиан время от времени поднимал глаза и смотрел на Жрицу. Привычная маска суровой воительницы вернулась на ее лицо. Впервые она назвала его сыном при посторонних — и, скорее всего, это был первый и последний раз, но он не мог отделаться от мысли, что между ними что-то изменилось. Впрочем, это все последствия неприятных приключений и слабости. Эрфиана клонило в сон, хотя он был уверен, что не уснет, только увидит очередное видение, которое ему пошлет Мирития. Днем она снова посетила его и напомнила про загадку с решетом, а потом спела знакомую колыбельную. И Эрфиан мог поклясться в том, что после этой колыбельной провалился в глубокий сон. Недолгий, но сладкий и спокойный.

Тихий голос внутри твердил, что ему нужно отправляться на поиски вампирши. Это противоречило логике и здравому смыслу, но голосу он привык верить. И рядом было существо, которое могло навести его на след.

— Не знаешь ли ты вампиршу Миритию? — спросил Эрфиан у Юлия.

Глава клана пригладил седые пряди. В его глазах появилось что-то, похожее на страх, но он быстро совладал с собой.

— Женщина с лунными волосами. Поговаривают, что она владеет особой магией — поет так, что способна зачаровать даже обращенное существо.

— Не можешь ли ты сказать, где ее найти?

Царсина, дожевывавшая рыбу, бросила на Эрфиана удивленный взгляд.

— Вампирша? Зачем она тебе понадобилась?

— Я должен найти ее, моя Жрица.

Собеседница тяжело вздохнула.

— Когда-нибудь я найду способ привязать тебя к деревне так крепко, что желание путешествовать пропадет.

— Я не задержусь, моя Жрица.

Юлий принял из рук служанки плошку с виноградом.

— Найти Миритию непросто. У нее много детей, даже в моем клане есть несколько, но никто не знает, где искать создательницу.Она ведет уединенный образ жизни… Впрочем, уже нет.

Сказав это, глава клана хитро улыбнулся и отправил в рот несколько ягод.

— Она завела мужчину? — предположила Царсина. — Если мы говорим об одной и той же вампирше Миритии, то речь идет о древнем существе. Такие женщины мужчин не ищут. Разве что из сострадания.

— Моя Жрица мудра, — кивнул Юлий. — И она бы удивилась, узнав, кто этот мужчина.

— Значит, ты не сможешь мне помочь, — подытожил Эрфиан.

Вампир поставил плошку у своих ног и развел руками.

— Увы, советник.

— Может, хотя бы скажешь, кто этот мужчина?

Юлий сцепил пальцы под подбородком.

— Боюсь, Миритии не понравится известие о том, что я назвал тебе его имя — а это имя ты можешь услышать только от меня.

— Я знаю его?

— Да, — помедлив, кивнул глава клана. — Смею предположить, что достаточно хорошо.

Эрфиан доел печеные овощи и вернул служанке пустую миску. Гадать не имело смысла — он знал с десяток высших вампиров (а в том, что Мирития выбрала в мужчины такого, сомнений быть не могло). Встреча каждого из них с женщиной с лунными волосами казалась одинаково невероятной — все они были одиночками и предпочитали либо светлых эльфиек, либо случайных подруг. Но зато он знал, к кому обратиться за помощью.

Мысль о долгом путешествии не радовала. Но в конце-то концов… куда угодно — но только не в деревню. Может быть, очередной виток скитаний поможет смириться с утратой. А, может, и нет. Но сейчас Эрфиан хотел уйти как можно дальше. Уйти — и не возвращаться как можно дольше, несмотря на настойчивые просьбы Жрицы.

— Спасибо тебе и за это, Юлий.

— Был рад помочь, советник.

Царсина посмотрела на небо и поднялась. Воины последовали ее примеру.

— Благодарю за теплый прием, — обратилась она к вампиру.

— Всегда рад видеть тебя, моя Жрица. Позволь преподнести прощальный подарок.

Юлий взял из рук подошедшей служанки платье из тонкого белоснежного кружева и передал его Царсине. Та расправила наряд и восхищенно присвистнула.

— Это работа мастериц из деревни его величества короля светлых эльфов Тимира, — пояснил вампир. — А жемчуг, которым оно вышито — из нашей реки.

— Я вышивала его, — похвасталась Лидор. Она смущенно перебирала тоненькими пальчиками свою косу. — Оно совсем новое!

— Прекрасный наряд, — похвалила Царсина. — Каждая из обращенных женщин почла бы за честь носить такое платье.

— О да, моя Жрица! — с жаром закивала Лидор. -И ты в нем будешь красива, как обращенная! Перед тобой не устоит ни один мужчина!

— Хочется верить, хотя бы что-то платье да прикрывает.

Сидевшие у костра вампирши расхохотались. Царсина свернула платье и положила его в дорожную сумку.

— Спасибо, вампир Юлий.

— В следующий раз я подготовлюсь к визиту моей Жрицы и преподнесу ей более достойный подарок. Например, оружие.

— Почту за честь получить его. Пусть боги хранят вас, куда бы вы ни повернули.

Вампиры проводили уходящих эльфов долгими неоднозначными взглядами. Наконец Юлий похлопал себя по коленям и поднялся.

— Ну что ж, — сказал он. — Время располагаться на ночлег. Ты останешься до вечера, советник, или отправишься в путь прямо сейчас?

— Я отправлюсь в путь прямо сейчас. Меня ждет долгая и трудная дорога.

Имри, остаток ночи сидевший тихо, как мышь, подошел к Эрфиану и тронул его за плечо.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он. — Много времени это не займет.

— Пойдем в лес. Там есть тень, и ты можешь не бояться солнца.

Молодой вампир шел, отставая от Эрфиана на пару шагов и беспокойно оглядываясь. Имри нервничал, и причина такого поведения оставалась загадкой, хотя казалась подозрительной. Эрфиан чувствовал, что ничем хорошим разговор не закончится, и уже хотел отослать бывшего приятеля прочь, но тот неожиданно дернул его за рукав плаща, заставляя повернуться.

— Табал всегда думал, что ты лучше меня. Я пробыл с ним целую вечность, а после твоего появления он говорил только о тебе. Иногда мне казалось, что он забыл мое имя. Знаешь, каково это — когда о тебе забывают?

Эрфиан пожал плечами, не понимая, к чему он клонит.

— До твоего появления я и подумать не мог о том, что захочу стать вампиром. Мне нравилось быть человеком. Нравилось жить под солнцем. Мне нравился вкус человеческой пищи. Я наслаждался каждым днем. А когда пришел ты, я начал чувствовать себя ничтожеством.

— Почти всему, что я знаю, я научился от тебя. Разве ничтожество способно кого-либо чему-то научить?

Но Имри продолжил, будто и не услышав.

— И я подумал, что могу стать другим. Если я стану вампиром, то буду сильнее. Со мной начнут считаться. Ведь говорят, что судьба человека с печатью — бессмертие. Кто знал, что я так ошибусь в Луне? Она превратила меня в еще большее ничтожество! Такое же, как она сама. Потом я встретил Юлия и пошел с ним — но и здесь оказался чужим. А что теперь, Эрфиан? Я в очередной раз попытался что-то сделать для него. И кто все испортил? Снова ты.

— Ты собрал целую толпу виноватых, а главного имени так и не назвал.

— Чье же имя я пропустил?

— Свое. Если в мире нет места, в котором бы ты чувствовал себя уютно, значит, проблема не в мире, а в тебе.

Имри заложил за спину руки и посмотрел в небо.

— Пожалуй, ты прав, — неожиданно легко согласился он. — Так что? Ты не хочешь отплатить мне за то, как я с тобой обошелся?

— Мне пора, Имри. Пусть боги будут милостивы к тебе.

— То есть, ты повернешься и уйдешь? А если бы я попытался убить тебя, ты бы тоже спустил мне это с рук?

Эрфиан поправил на плече дорожную сумку — Царсина нашла ее на той поляне в лесу, где он задремал, и вернула хозяину.

— Как-то раз отец сказал мне, что на свете есть три самых правильных и одновременно самых сложных решения: не отвечать на оскорбление, не причинять боль в ответ на причиненную боль и не проливать кровь в попытке за кого-то отомстить. Это был лучший из его советов.

— Это слабость.

— Это мудрость. Прощай, Имри. Я был рад повидать тебя.

То, что произошло следом, Эрфиан успел осмыслить только после того, как все закончилось. Имри метнулся к нему и уже схватил за горло, но бывший пленник выхватил из сумки кинжал из серебра — подарок Табала он всегда носил с собой — и движением, которое за годы пребывания среди Безликих он повторял десятки раз, вонзил лезвие вампиру в лоб, ровно в точку между глаз. Имри разжал руку и ахнул — от ли недоуменно, то ли разочарованно. За мгновение до того, как он рассыпался серебристо-голубой пылью, Эрфиан разглядел его глаза: полный изумления взгляд.

Поляну осветили первые лучи солнца. В кронах деревьев запели птицы, на все голоса приветствуя новый день. Рыжая лисица бежала по своим делам, неся в зубах тушку мелкого животного. Эрфиан протер кинжал, хотя крови на нем остаться не могло, и убрал его в сумку.

— Прости, Имри. Все же встречаться нам не следовало.

Несколько дней пути — и леса закончатся, за ними начнется пустыня. Нужно запастись едой и водой.

Хочется верить, что вампирша Нави будет рада гостям.