Обретение (СИ)

Глава третья. Эрфиан

1565 год до нашей эры

Деревня янтарных Жрецов

— Это не светлые эльфы. Тимир ничего не имеет против янтарных Жрецов. Ниньяс не может смириться с тем, что отдал прибрежные земли, но это не повод подсылать убийц.

— Наемников, которые хотят припугнуть, — уточнил Деон.

Эрфиан откинулся на подушки, наблюдая за служанкой. Девушка расставляла на столе плошки с посыпанным зеленью сыром, фруктами и орехами.

— Ты бы предпочел, чтобы он оказался убийцей и довел начатое до конца?

— Ты бы точно предпочел.

— Это не светлые эльфы, Деон. И не люди.

— Кто же тогда? Вампиры? Ты уже предполагал, но до сих пор не сказал ничего стоящего.

— У меня есть только предположения.

Деон взял из рук служанки кубок с синим вином. Впервые за все время их с Эрфианом знакомства бывший первый воин коротко остриг волосы и трепал беспорядочно лежавшие серебряные пряди, пытаясь уложить их как следует.

— Куда подевались твои многочисленные глаза и уши? Ты знаешь все, видишь все и слышишь все, но не можешь назвать единственное имя. Между прочим, этот мерзавец…

— … чуть не перерезал тебе горло. Я слышал это тысячу раз.

— Если бы на моем месте был ты, чертов вампир был бы мертв тем же вечером! Мы сделаем вид, будто ничего не случилось, и проклятые обращенные решат, что им позволено все! Следующей луной они придут к Нориэлю и будут выпрашивать новые земли, а если он им откажет, то поселятся в наших лесах! Эти существа понимают только один язык, Эрфиан. Силу!

Первый советник положил в плошку очищенный апельсин. Деон давал Царсине блестящие тактические советы, когда дело касалось армии, но становился беспомощным, если речь заходила о стратегии и глубоком понимании ума противника.

— Тот, кто подослал это существо, хорошо тебя знает, советник Деон. Он хотел, чтобы ты задумался о мести. И добился своего.

— А ты, первые боги тебя побери, не задумался бы о мести, если бы в твой шатер заявился Безликий?!

— Я задумался бы о том, кому понадобилось это делать — нашим соседям Сафдару и Юлию или кому-то еще. Все сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Деон допил вино и наполнил кубок в очередной раз.

— Кто же, если не они? Вампирша Мирития или кто-то из ее деток? Орден?

Эрфиан не ответил. Он ел апельсин и думал про Наамана, который так внезапно оставил родную деревню и отправился в путешествие в сопровождении вампира Дита. Молодой Жрец преодолел огромное расстояние и добрался до Темного Храма. «Учит обращенных существ жить под солнцем», сказал первому советнику один из его гостей. Вампиры, не боящиеся солнца и серебра. Вампиры, мир которых не ограничивается погоней за жертвами и любовниками. Как воспримут такой поворот их братья и сестры, не готовые расставаться с ночным образом жизни?

Во времена Одена в деревне толком не знали, кто такие служители Равновесия, и некоторые эльфы полагали, что и Темный Храм, и каратели — придуманная для глупцов сказка. Сегодня об Ордене знали все, но на маленький мирок, созданный янтарными Жрецами, его влияние не распространялось. Пока что.

Здесь жили от пира до пира, от праздника середины лета до праздника первого урожая. Армия Жрицы до сих пор была самой сильной в двух мирах. Следопыты до сих пор боялись подходить к деревне, и эльфята без страха гуляли по ночам. Но скоро им придется столкнуться с реальной жизнью. Такая жизнь задает свои правила. А здесь чужих правил не любят.

— Как твоя будущая жена? — сменил тему Деон.

— В деревне только об этом и говорят?

— Будто ты не знаешь. Вилас ходит как в воду опущенный. Но на его месте я бы радовался — ты смилостивился и решил его не травить. Пусть найдет себе эльфийку. А вот беднягу Нана женщины уже не интересуют. Помнишь, кто это?

— Помню, — ответил Эрфиан. Пришлось напрячь память. — Несчастный молодой эльф, утонувший в одном из дальних озер.

— Несчастный молодой эльф, хлебнувший вина не из того кубка.

— Очень жаль, — покачал головой первый советник. — С чужими кубками нужно быть поосторожнее.

Эрфиан читал полученное от светлых эльфов послание — длинный свиток, в котором нашлось столько ошибок, что встретивший пятую весну ученик хранителя знаний смеялся бы до смены темных вех. Онелия крутилась перед зеркалом, примеряя наряд для завтрашней церемонии. Свадебные обряды в деревне янтарных Жрецов, в отличие от принятых у людей, были незаурядными, а сам ритуал совершался за несколько мгновений: обмен короткими клятвами, завершающийся благословением Нориэля. Исключением из этого правила являлись только свадьбы эльфов с янтарными глазами: их готовили долго и тщательно. В остальных церемониях все, кроме виновника торжества и его избранницы, видели лишь повод побывать на очередном пиру.

— Если ты будешь прихорашиваться слишком долго, мой свет, то завтра вечером жители деревни ослепнут от твоей красоты, — обратился Эрфиан к девушке.

— Вряд ли это помешает им опустошать кувшины с вином и поглощать жареных золотых птичек, — откликнулась та.

— Ты познакомилась со служанкой, которая заняла твое место?

— Да, милая девушка. Она будет хорошей хозяйкой.

— Ты волнуешься?

Онелия появилась из-за полога спальни, подошла к Эрфиану и устроилась на подушках.

— Нет, — ответила она. — Гораздо больше я волнуюсь при мысли о том, что Жрица Царсина будет заплетать мне косу.

— Тебе нужно встать до рассвета. Лучше отправиться в постель прямо сейчас.

— Подожду, пока ты закончишь.

— Это займет время. К сожалению, слуги его величества не научились писать, и мне приходится продираться сквозь их послания как через кусты с ядовитыми колючками.

Онелия рассмеялась и легла, положив подушку под голову.

— Завтра вечером ты расплетешь мою косу и наконец-то перестанешь меня мучить. Неужели это и правда стоило того?

— Я приготовил тебе сюрприз. Когда-то мне преподнесли этот подарок, и с тех пор он дожидается своего часа.

— Что бы это могло быть?.. — Она подняла глаза, изображая задумчивость. — Надеюсь, не сонное зелье?

В это мгновение в шатре появился Белу. Первый воин кивнул Эрфиану и девушке и вышел, так и не нарушив своего молчания. Девушка села и бросила на приведенного эльфом чужака. Поздним гостем оказался Давид.

— Садись, — заговорил первый советник. — Я ждал тебя раньше.

Онелия встала и оправила платье — она успела не только примерить свадебный наряд, но и переодеться, сменив дорогие кружева и жемчуг на льняную ткань.

— Как зовут мою госпожу? — спросил Давид.

— Онелия, — отозвалась девушка. — Как зовут дорого гостя?

— Безликий, — помедлив, ответил тот.

Она кивнула. В этом шатре появлялось так много странных существ, и ее ушей достигало так много странных разговоров, что любой разучился бы удивляться.

— Дорогой гость голоден? Он пожелает вина или горячего травяного отвара?

— С радостью выпью вина, моя госпожа. Был бы рад перекусить, но, увы, я тороплюсь.

Онелия принесла кубок и кувшин и скрылась за пологом своей спальни. Давид попробовал напиток и прикрыл глаза, показывая, что угощение ему нравится. В последний раз Эрфиан видел эльфа много весен назад и заметил, что тот стареет: в волосах появилась первая седина, морщинок вокруг глаз стало больше, лоб пересекала глубокая складка, а на щеке красовался шрам — некогда серьезная рана, оставленная кинжалом или острым когтем. Только глаза оставались прежними. Цепкий, внимательный взгляд существа, которое постоянно настороже.

— Значит, ты пришел сюда как Безликий.

— Я пришел потому, что ты хотел меня видеть, Эрфиан. Не скажу, что это путешествие далось мне легко. Я раз десять солгал об его истинной причине и многим рисковал, направляясь сюда. Итак, чем я могу помочь?

— Мы давно не виделись, а я не знаю, чем ты живешь.

— Моя жизнь не изменилась с тех пор, как ты переступил порог шатра Табала.

— Как там Лиэна?

Давид снова пригубил вино и отставил кубок.

— Ищет.

— А я-то думал, что она уже все нашла.

— Все мы так думаем, Эрфиан. Но поиск заканчивается только тогда, когда ты умираешь. Поиск — это и есть жизнь. Лгать не буду, о тебе она не спрашивала. По крайней мере, у меня. Но она ищет и счастлива. Она слишком долго жила для других. Теперь ей нужно научиться жить для себя. Это непростая наука. Итак, чем я могу помочь самому первому советнику Эрфиану, к словам которого прислушиваются янтарный Жрец Нориэль Мудрый и его прекрасная супруга Царсина Воительница, эльфийка тысячи сражений?

— Мне нужна услуга.

Эльф потянулся к блюду с фруктами и взял с него спелый гранат, разделенный на две половинки.

— Особенная услуга, если ты обратился ко мне.

— Думаю, ты знаешь, что случилось в деревне. Я пытался выяснить причину произошедшего, но все, к кому я обращался, либо разводят руками, либо молчат.

— Даже твои многочисленные должники? — улыбнулся Давид, доставая из граната зерна. — Видимо, это серьезные секреты.

— Как и сложившееся положение. Ввалиться посреди ночи в шатер одного из советников и приставить к его горлу кинжал — это вызов. Это не молодой голодный вампир, покусавший пару воинов. Мой Жрец ничего не имеет против Безликих, равно как и Царсина. Но мне нужно знать имя.

Давид отправил горсть зерен в рот и начал жевать.

— И что будет делать Деон, если узнает имя? Мстить?

— Помимо меня, об этом услышат только двое — Царсина и Нориэль. Дело Деона — давать военные советы. Ни в стратегии, ни в политике он не силен. Кроме того, он тщеславен, и готов мстить даже молодому воину, который слишком долго смотрит на его женщину на пиру.

— Тем не менее, ты позвал его в совет.

— Честолюбцами управлять легче всего.

— Когда-нибудь честолюбец перейдет черту, и тебе придется от него избавиться.

— Да, когда-нибудь. Перережу ему горло. Или сломаю шею. Смерть от яда — недостойная смерть для воина.

Эльф хмыкнул и взял вторую половинку граната.

— Проси все, что хочешь, Эрфиан. Найти того, кого невозможно найти. Убить того, кого невозможно убить. Попроси привести к тебе богиню Охотницу или Первого Великого. Но имени я не назову.

— Ты — здравомыслящее существо и понимаешь, что от твоего ответа зависят жизни. Я не буду никого убивать. По крайней мере, до того момента, пока не возникнет необходимость.

— Существо, которое подослало к Деону убийцу, не должно занимать твои мысли, Эрфиан. В скором времени и у тебя, и у твоего Жреца появятся проблемы посерьезнее. И, увы, я не смогу помочь.

На другой ответ Эрфиан не рассчитывал, но всегда существовала вероятность ошибки.

— Это твое последнее слово?

— Мне жаль, Эрфиан. Ты знаешь, что ни один Безликий не согласился бы тебе помочь.

— Он был твоим учеником?

Эльф нахмурился, морщины на лбу стали чуть заметнее, но через мгновение его губы тронула улыбка.

— У меня много учеников, Эрфиан. Ты был одним из них. Но приходит время — и они начинают свой путь. В каком-то смысле каждый из нас — наставник другого. Мы учимся всю жизнь. — Он помолчал и продолжил: — Мне говорили, что твоя будущая жена хороша, как первые звезды. Увидев ее, я понял, что они лгали: она гораздо красивее.

— Не хочешь остаться до завтра? Ты бы выпил за нас на пиру янтарного вина.

— Увы. Спасибо за теплый прием.

— Был рад тебя видеть, Давид.

— Безликий, — поправил эльф. — Это мое имя.

— Летний праздник — и только одна свадебная церемония, — сокрушенно покачала головой Таир. Она сидела за столом напротив Эрфиана и Онелии. По правую руку от нее разместился Деон, по левую — очередной красивый эльф, на этот раз, почти мальчик. — Давненько такого не бывало.

— Давненько у нас не бывало свадебной церемонии первого советника, — отозвался Деон. — Надеюсь, он остановится на второй и больше не будет искать жен.

Таир ткнула соседа по столу локтем в бок, а Онелия добродушно рассмеялась. Эрфиан чувствовал, что девушка напряжена, но держалась она уверенно, хотя сохранять такое состояние духа было тяжело: на празднике собралось больше половины деревни, и на нее глазели все. Еще пару весен назад она умерла бы от ужаса при мысли о том, что придется появиться на пиру в прозрачном платье, с дорогим украшением на шее, да еще и рядом с первым советником. Мужчины делали вид, что смотрят на наряд будущей жены, оценивая то, что почти не скрывала тонкая ткань, а женщины с завистью глазели на ее косу, которую Царсина тщательно заплетала половину дня. Привычная картина для праздников, которые сопровождались свадебными церемониями.

Жена Белу погладила Онелию по руке.

— Будьте счастливы, дитя, — сказала она. — Пусть первые боги благословят вас.

Ее сыновья, двое маленьких эльфят с темными кудрями и курносыми носиками, сидели на коленях у отца и тянулись к плошке с залитыми медом орехами.

— Вы разговаривали с рассвета до полудня, — заговорил Нориэль, наклонившись к уху жены. — Надеюсь, твоя ученица запомнила все секреты.

Царсина опустила глаза и с видом самой невинной женщины в двух мирах принялась перебирать пальцами лежавшую на плече косу.

— Запомнила все и скоро откроет остальные, мой Жрец.

Сидевшая по левую руку от матери Энлиль вздохнула и отвернулась, а сопровождавший ее Анигар коротко хмыкнул, но удержался от колкости. Он уже смирился с мыслью о том, что сестра не желает становиться его Жрицей, что не мешало ему подшучивать над ней при любой возможности.

Нориэль отставил кубок с вином и поднялся. Разговоры за столом затихли.

— Во время летних праздников первые боги пьют и веселятся вместе с нами, — сказал он, сложив руки на животе и сцепив пальцы. — Сегодня — праздник середины лета. Если верить преданию, именно в этот день богиня Охотница встретила своего возлюбленного. До нее бог Эрфиан знал много женщин, но поклялся в верности только ей, пусть и не покрыл ее плечи свадебным плащом.

— Джагад рассказывал, что Охотница отказалась от свадебного плаща, потому что золотой цвет не пришелся ей по душе, — встрял Анигар.

Онелия прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать смех. Нориэль посмотрел на сына, с улыбкой покачал головой и жестом попросил Эрфиана подняться.

— Твоя богиня облачилась в золотые одежды. Значит, и от плаща она не откажется.

— Смею надеяться, мой Жрец.

Аллаат подала Эрфиану плащ из тяжелой золотой ткани, отвесила поклон и вернулась на место. Онелия посмотрела на Царсину, дождалась кивка и встала.

— Прежде чем вы обменяетесь клятвами, — снова заговорил Нориэль, — я должен задать вопрос. Когда-то мой отец задавал его и на нашей церемонии, да, мой свет?

— Мой Жрец прав, — согласилась Царсина.

— Есть ли среди присутствующих есть мужчина, желающий оспорить право первого советника Эрфиана на эту женщину? Если есть, пусть скажет об этом сейчас. Если нет, пусть замолчит навсегда.

— Есть.

Онелия сжала руку Эрфиана и повернула голову в направлении говорившего. Первый воин Вилас поднялся из-за стола, допив из кубка остатки вина.

— Есть, — повторил он. — Я хочу оспорить право первого советника Эрфиана на эту женщину. Когда-то его приемный отец не отказался от поединка с другим эльфом в борьбе за сердце его матери. Наш Жрец уважает традиции. Надеюсь, первый советник тоже их уважает. И он не откажется, если я вызову его на поединок.

— Не откажусь, первый воин Вилас.

— Эрфиан… — начала Онелия, но осеклась, почувствовав прикосновение к плечу.

— Все хорошо, мой свет. Первый воин Вилас прав. Традиции нужно уважать.

Аллаат забрала золотой плащ и замерла за плечом Царсины. Эрфиан приблизился к Виласу, успевшему отойти от стола не несколько шагов. Они стояли посреди поляны с вытоптанной травой: летом здесь слишком часто танцевали, и она не успевала отрасти. Эльфы за их спинами галдели и хлопали в ладоши. Янтарные Жрецы считали людей, одевающихся в шкуры и питающихся полусырым мясом, дикарями, но поединки и убийства в деревне считались изысканным развлечением.

— Посмотрим, насколько ты хорош без ядов, первый советник.

— Посмотрим, насколько ты хорош без парных клинков, первый воин Вилас, — подала голос Царсина.

— Поединок без оружия, моя Жрица?..

Соперник Эрфиана опрокинул лишний кубок вина, но крепко стоял на ногах. Он одарил Царсину улыбкой. Она оставалась серьезной.

— Твоя Жрица приказывает тебе отложить парные клинки, первый воин Вилас.

— Как будет угодно моей Жрице, — ответил он, помедлив.

Вилас снял с кожаного пояса оружие и передал его подошедшему Анигару. Молодой Жрец уселся на траву в нескольких шагах от соперников, скрестил ноги и приготовился наблюдать за поединком.

— Давай, — подбодрила Царсина. — Проверим, достоин ли ты занять место по правую руку от меня, первый воин.

— Поединок с одним из твоих советников? На твой взгляд, это достойное испытание, моя Жрица?

Руки Виласа легли на кожаный пояс, но пальцы вместо парных клинков нащупали пустоту. Он нахмурился, в глазах снова появился вызов, но Эрфиан успел заметить искру неуверенности. Воин сделал шаг в сторону, потом — еще шаг. Первый советник не двигался с места, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Онелии.

— Кто бы мог подумать? — нарушил молчание Вилас. Еще пара шагов: он двигался мягко, как дикая кошка, обходя соперника. Нарочитая грациозность, под которой прятались осторожность и страх. Чувствует себя охотником, поймавшим хищника, но не уверен, что готов к нему подступиться и перерезать горло. А вдруг хищник приготовил сюрприз? — Мы стоим на глазах у всей деревни. И каждый из нас готов убить за женщину. Ты когда-нибудь убивал за женщину, первый советник?

— Ни разу, первый воин Вилас. Только за деньги.

Над поляной повисла тишина — казалось, притаился даже лес. Эрфиан слушал дыхание воина.

— За деньги и не открывая лица. Неприятно оказаться перед кем-то в честном бою? Почему ты не двигаешься с места?

— Ты напуган, первый воин Вилас.

— Почему ты так решил?

— Я чувствую твой страх.

Вилас даже не повернул голову в направлении Анигара, только на мгновение отвел взгляд, желая понять, что думает по этому поводу молодой Жрец. Он никогда не повел бы себя так в бою, держа в руках парные клинки: трезвый воин способен видеть происходящее за спиной, а лишний кубок вина шутит дурные шутки. Мгновение оказалось для Виласа роковым. Анигар успел переложить парные клинки из одной руки в другую и поднять бровь, прежде чем воин опомнился: Эрфиан уже прижимал его к земле, упершись коленом в грудь, и держал у горла поверженного противника некогда полученный от Табала кинжал. Холодный свет луны отражался от серебряного лезвия. Вилас предпринял попытку подняться, потянулся за своим кинжалом, спрятанным в маленьких ножнах на поясе, но замер, услышав резкий окрик Анигара. Тот стоял в шаге от соперников.

— Стой, первый воин. Он положил тебя на лопатки. Поединок окончен.

— Еще не окончен, — прошипел Вилас.

Анигар посмотрел на Эрфиана, потом — на воина. Появившееся в его глазах выражение нагнало бы страху на вампира, которому «посчастливится» столкнуться с молодым Жрецом лицом к лицу.

— Коли вам так угодно — заканчивайте.

— Убей его, Эрфиан! — крикнул кто-то из эльфов. — Перережь горло — и все тут!

Вилас прикрыл глаза.

— Твое сердце бьется так мерно, словно ты ешь фрукты за обедом, — сказал он Эрфиану. — Правду говорят в деревне: ты убиваешь, а наутро забываешь об этом.

— Мой отец перерезал горло тому эльфу потому, что они оба были воинами. Воинов не пугает смерть. Они боятся позора. С которым ты будешь жить всю жизнь.

Вилас мотнул головой. В его глазах Эрфиан видел бессильную ярость. Серебряное лезвие прикоснулось к щеке воина, оставив на ней порез.

— Если кто-то спросит, откуда у тебя этот шрам, придумай историю поинтереснее.

— Мне жаль Виласа. Он милый эльф, пусть и говорит много глупостей.

— Ты бы предпочла, чтобы я его убил?

Онелия не ответила. Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и перебирала пальцами косу. Золотой наряд сменился на короткое платье, в котором эльфийки появлялись перед мужем в первую ночь после свадебной церемонии. Эрфиан стоял к ней спиной, разливая по кубкам принесенное служанкой вино.

— Если бы я его убил, Жрица Царсина лишилась бы одного из первых воинов.

— Но ей все же придется подыскать кого-то на место Белу.

— Ты права, мой свет. Что же. Мы повеселили гостей. В дни правления Жреца Одена свадьбы без убийств считались скучными.

Онелия попыталась сохранить серьезный вид, но не удержалась от смеха.

— Ты разливаешь вино для всей деревни?

Эрфиан открыл шкатулку из черного дерева, расписанную сложными узорами, достал маленький флакон и снял с горлышка темно-алую печать. В храме жрецов сладострастия он получил от Такхат десятки рецептов любовных зелий, в том числе, тайных. И только состав содержимого этого флакона оставался для него секретом. Прощальный подарок жрицы, который он хранил так долго и уже не верил в то, что когда-нибудь им воспользуется.

Подарок пах чем-то пряным и сладким, и жидкости во флаконе было немного — пять-шесть капель на каждый кубок. Когда Эрфиан подошел к Онелии и отдал ей вино, она потянула носом воздух.

— Какой приятный запах. — Глаза девушки заблестели. — Я знаю, что ты хранишь в той шкатулке. До этого я пробовала только вина из храма богини сладострастия…

— Теперь попробуешь кое-что еще. Такое угощение преподносят тем, кого принимают в культ.

Онелия пригубила вино и прикрыла глаза. Как и все приготовленные Такхат зелья, это действовало почти мгновенно. Щеки девушки залились румянцем, губы приоткрылись, словно в ожидании поцелуя невидимого любовника. Она подняла голову, провела пальцами по шее, опускаясь к груди. Эрфиан чувствовал запах ее кожи — теплое молоко, забытое воспоминание далеких дней. Он не выпустит эту женщину из объятий до завтрашнего вечера. А, может, они пробудут здесь и дольше.

— Теперь я тоже жрица сладострастия?

Онелия повернулась к Эрфиану спиной. Он достал белую ленту из ее косы, а потом принялся за следующие, расплетая пряди.

— А ты хочешь ей стать, мой свет?

— Хочу. Теперь у меня есть самый лучший наставник.