Обрети себя, полюби меня

Глава 9

Двое мужчин обернулись.

Матвей едва заметно опустил глаза, а Вячеслав же вел себя как обычно.

— Марина, добрый вечер, рад, что вы всё-таки пришли. — заказчик сделал приветливый шаг ко мне навстречу.

— Да. Здравствуйте.

Я смотрела на соседа, и не понимала, откуда внутри взялась обида.

Головой осознавала, парень не обязан был ничего говорить раньше. Тем более, я не спрашивала прямо. С другой стороны, это только подлило огонь в тот разгорающийся костер подозрения, который только-только начал полыхать по отношению к Матвею.

Как бы то ни было, я чувствовала себя обманутой.

Вячеслав пригласил меня в столовую, а я думала о парне.

Наша первая встреча, самый первый ужин в семье Карпинских — Матвей язвительно разговаривал, презрительно рассматривал меня. После того, как мы столкнулись в общем доме — внешняя неприязнь превратилась во что-то другое. Мой любовный опыт подсказывал, это не могло быть обычной историей “от ненависти до любви”, тут скрывалось большее.

У Матвея имелся неизвестный мне мотив так себя вести, ровно как и желание скрыть, что сам являлся наследником Карпинских.

“Ну что, Матвей Вячеславович, хочешь сыграть в игру?” — усмехнулась про себя.

За столом я увидела уже знакомых мне людей — Софья, Евгения Николаевна. Рядом с пожилой женщиной сидел мужчина в возрасте. Напрочь седые волосы были уложены в аккуратную прическу. Вытянутое лицо с впалыми щеками, орлиный нос. Во взгляде чувствовалась стать и сила, от которой хотелось сжаться. Именно так выглядел глава семьи Карпинских.

— Марина, хочу представить моего отца — Владислав Станиславович.

В знак знакомства чуть склонила голову.

Мужчина внезапно улыбнулся и весь его шарм “злого дядечки” испарился. Невиданное мной раньше тепло поселилось на его лице. Наверное, именно таким мне представляется добрый дедушка, когда спрашивают, как тот должен выглядеть.

Владислав поднялся с места.

— Женя мне уже успела немного рассказать о вас, присоединяйтесь к нашей трапезе.

Мужчина указал мне на свободный стул, а Вячеслав галантно помог присесть.

Итак, я обвела взглядом сегодняшних гостей. Евгения с супругом, Софья с мужем, Матвей.

Вики не было.

Её место пустовало, даже столовых приборов лишних не наблюдалось.

— Раз все в сборе, думаю, можем начать. — подал голос заказчик.

Я чуть напряглась.

Слова Матвея, что он не даст в обиду, всё ещё грели душу, но с новыми узнанными фактами я была настороже.

Пока Марта и Яна раскладывали мясо по тарелкам, я медленно разглядывала детали.

Мужчины семьи сохраняли спокойный вид. Кажется, будто сегодняшний повод сбора для них не имел ничего сверх необычного. Женская половина же наоборот. Евгения Николаевна иногда замерала в моменте с потерянным взглядом, а после быстро брала себя в руки, а вот Софья не старалась скрыть своих истинных эмоций. Она не улыбалась, не была учтивой, её холодное, и в тоже время пустое на чувства лицо — говорило о многом.

Женщина переживала о дочери. Именно из-за этого поведения, я убрала Софью из круга подозреваемых в убийстве Кости.

— Позавчера, как вы знаете, произошло некое… недоразумение на благотворительном вечере.

Мне резануло слух, как то, что случилось, Вячеслав назвал “недоразумением”.

— Стоило один раз мне опоздать на мероприятие. — недовольно произнес Владислав, попутно кладя полотенце на колени.

— Отец! — грозно воскликнул сын. — Твои нравоучения уже ни к чему.

Глава семьи хотел ответить, но его остановила жена. Евгения Николаевна осторожно накрыла руку мужа.

В комнате наступила тишина.

— Константин Гедианов был убит в нашем доме. — продолжил Вячеслав. — И не просто убит. Нас подставили.

— Кто? — вырвалось у меня.

Пять пар глаз уставилось на меня.

В этот момент послышался стук каблуков. Все разом обернулись ко входу.

“Вика” — узнала девушку.

Она всё-таки пришла, хоть я была уверена в обратном.

Её натянутая улыбка настолько казалась искусственной, что я боялась представить, какую боль на самом деле девушка сейчас испытывала.

— Яна. — Вика позвала работницу, — Будь добра, принеси мне набор посуды для ужина.

— Да, мисс.

“Чёрт, что я вообще тут делаю?”.

Карпинская пододвинула стул к остальным, села за край стола, и поставила локти сверху.

— Так, на чём вы остановились?

Я нервно сжала вилку в пальцах. Плечи Софьи дернулись.

Все молчали.

— Ну? — Вика активно замотала головой, осматривая всех присутствующих, — Только не говорите, что сидели, как рыбы.

— Тори, мы рады, что ты всё-таки спустилась к нам.

В отличие от других, Евгения Николаевна действительно радовалась внучке. А вот дедушка с отцом чуть скривились.

Я мимолетно переводила взор с девушки на Матвея. Внешнее сходство было, и я уже корила себя за столь явную оплошность со своей стороны. Наверное, меня сбил цвет волос. У Вики они уходили в черный оттенок, а вот у парня были выгоревшие светлые пряди на концах.

— Мы остановились на Константине Гедианове. — спокойно напомнил Вячеслав, — Его нашли мёртвым.

Мужчина стрельнул глазами в Вику.

— Этого бы не случилось, не пригласи вы эту семью к себе в дом.

— Отец, мы уже говорили об этом, наличие Гедиановых на ужине — отличный способ подружиться…

— Вот к чему приводят все эти способы.

— Как его убили? — осмелилась подать голос.

Перипетии семей не были уже для меня тайной, хотелось скорее узнать суть случившегося.

— Я связался с Натальей по поводу этого инцидента. — мимолетно увидела, как Вика во время слов папы сжала столовую салфетку в кулак, — Вскрытие установило — отравление.

Замерла.

Проморгалась.

— Он что-то съел? — с удивлением уточнила Евгения Николаевна.

— Или выпил. — неуверенно ответил Вячеслав, — Одно знаю, доза содержимого была огромной.

Матвей рядом следил за мной, но я вновь вернулась в тот вечер.

“Стекло” — вспомнила.

Может, это был сосуд, в котором хранился яд? Вряд ли Костя отравился тем, что стояло на общих столах. Если б так, мы бы уже знали о других пострадавших. Возможно, та девушка, собеседница, принесла что-то с собой, а мужчина, на доверии, выпил без каких-либо подозрений.

“Скорее, так и есть” — логично заключила.

— Но, что касается виновности? — вновь заговорила я.

Мой профессионализм меня не отпускал, я смогла подавить эмоции, и теперь с хладнокровием пыталась узнать больше о том, в чем невольно стала участницей.

— Та женщина, Наталья. — говорила ровно, — Она была нацелена не оставлять всё просто так.

Софья тревожно глянула на супруга.

У меня создалось впечатление, словно я единственная в этой комнате, кто не ничего не понимал, а мои вопросы — носили риторический характер.

— Мы поговорили с ней, Марина. — наконец произнес Вячеслав, отрезая кусочек мяса, которое почти остыло, — На тот момент Наталья находилась на эмоциях. После же смогла разобраться. То, что произошло — не наша вина. Никто из семьи Карпинских не находился рядом с Константином, и тому есть свидетели.

Чуть напряглась, закусила щёку изнутри.

— У всех нас есть свои… недоброжелатели. И она, и все мы — это понимаем. Вы, Марина, девушка из других мест. Возможно, за прошедшее время, вы выбрали определенную сторону. И уже в голове знаете — кто прав, кто виноват. Но, поверьте мне, никто из присутствующих — не сделал бы подобной вещи, которая случилась с Константином Гедиановым.

Несмотря на уверенность, что скользила в его речах, члены семьи, так или иначе, смотрели в разные стороны. Кто в тарелку, кто на еду, кто в потолок. И ни один не осмелился поддержать Вячеслава.

Я растерялась. Всё стало куда сложнее, и мужчина не смог окончательно развеять то, что накопилось в моих мыслях.

Ощутила прикосновение. Матвей под столом дотронулся рукой до моей коленки.

Слегка повернула голову влево. Парень смотрел мне в глаза, немного опустив брови.

И, готова поклясться, почему-то в это мгновение — все подозрения насчет его причастности к гибели Кости — испарились. Не знаю, что конкретно повлияло. Интуиция, чутье, или просто быстро забившееся сердце. Я хотела думать, что парень точно не виновен.

Оставшийся ужин прошел так, будто бы изначальная тема более никого не интересовала. Владислав Станиславович, так как первый раз меня видел — тоже решил расспросить о моем карьерном пути.

Вопросы из разряда: а как? а почему именно эта работа? и так далее, уже стали мне надоедать, но я стойко отвечала.

Под конец, когда Яна и Марта убрали всё со стола, глава семьи предложил шахматную партию в холле дома. По лицам большинства поняла — идея не вызывала тот восторг, с которым говорил сам Владислав, однако сын и жена всё-таки поддержали его.

Вика, едва мы расположились по пространству, отошла к окну.

Её поникшие плечи, опущенная голову, сомкнутые в замок руки — вызвали во мне волнение. Обычно, я старалась не лезть в чужую душу, пока человек сам не хотел её раскрыть. В отношении Вики же случился порыв. Она представилась мне маленькой девочкой, которая переживала что-то настолько глубокое, что-то, о чём хотелось кричать, но вокруг был вакуум, через который никто ничего не слышал.

— Привет. — неуверенно произнесла я, подойдя к девушке.

Она посмотрела на меня грустным взглядом. Вика старалась держаться хорошо, старалась показывать своё безразличие, старалась едко шутить, а внутри всё ещё бушевало бездонное море чувств.

— Что хотела? — хоть Вика и попыталась ответить грозно, голос надломился.

— Прости, не хочу показаться навязчивой, но… — девушка, на удивление, не стала перебивать, — Я соболезную твоей утрате.

Вика чуть приоткрыла рот, и я наблюдала, как с каждой секундой глаза наполняются слезами.

— Мы так старались скрываться, боялись показать свою любовь. — прошептала она. Её внезапное откровение заставило меня замереть. — А теперь его нет.

Девушка прижалась ко мне, а я успокаивающе погладила по спине.

— Я точно знаю, он не сам. Он не мог, у нас были планы.

Услышала я позади, и резко вскинула голову.

С дивана на меня пристально смотрел Вячеслав, а поодаль стоял Матвей, который ничуть не уступал отцу.

Приехав домой, Матвей предложил выпить чай. Парень включил чайник, и достал кружки.

— Бессонница? — усмехнулась, проходя к кухне.

— Семейные разговоры кого хочешь заставят бодрствовать.

Я села за барный стул.

— Почему ты не сказал, что Вячеслав твой отец? — наконец решилась.

Матвей молча улыбнулся, ставя передо мной кружку с горячим напитком, а сам присел напротив.

— А что бы это изменило?

— Не знаю, — пожала плечами, качая головой, — ничего. По крайней мере, это бы всё прояснило, и я бы…

— Не вела себя так самоуверенно? — закончил за меня парень.

— Соблюдала бы профессиональные границы.

— И лишила бы меня своей беззаботности? Нет уж.

Матвей сделал глоток.

— Беззаботности? — я не сдержала смешок, — Слышали бы тебя мои подруги. Я и беззаботность — полярные вещи.

— Признай, если бы ты знала, что я Карпинский, ты бы не забыла моё имя, а потом не винила меня в том, что я назвал тебя Машей?

Так хотелось уверенно сказать “забыла”, но Матвей был прав.

Работа есть работа. Никаких личных отношений.

Это правило я уяснила в тот момент, когда в прошлом пыталась закрутить роман с одним из клиентов нашего агентства, нынешним парнем Арины, а после — поплатилась за это разбитым сердцем.

— Ладно, тут не спорю. — подняла ладони в жесте “сдаюсь”.

Отпила чай.

— Подожди. Но если ты наследник такой… громкой семьи. Почему ты работаешь на стройке? Ещё и прорабом?

— Ты думаешь, раз у моего отца есть деньги, то я могу ничего не делать? — Матвей вскинул правую бровь, искренне удивляясь.

— Знаешь, дети богатых родителей обычно так и делают. Работая в пиар-агентстве, я не раз убеждалась в этой теории.

— Тогда перед тобой тот, кто её разрушит. — парень отодвинул кружку в сторону, — Одна истина, которую во мне воспитала мама: без денег отца — я никто. И единственный, кто может это исправить — я сам.

Отчего-то внутри зародилась гордость, каких принципов придерживался Матвей.

Саша, мой молодой человек, тоже родился в обеспеченной семье. Его папа — небезысвестный в узких кругах адвокат. В отличие от Карпинского, родители Саше не просто дали толчок к самостоятельности, они устроили жизнь сына, ему оставалось только взять всё готовое. Что он, собственно, и сделал.

— Отец помог мне получить образование строителя. Теперь я сполна пользуюсь тем, чему научился.

— Доволен?

— Я с детства собирал конструктор, любил создавать. Может, по мне сразу не видно — но работа для меня, как отдушина. — сосед опустил подбородок, поднимая краешек губ, — Да, не без грязи, но результат всегда мотивирует.

В момент рассказа, я видела, как “загорелся” Матвей. Я нисколько не усомнилась в его словах.

— Тогда что за цирк с этим домом? Тут ты мне все-таки наврал? — обвела пальцем помещение.

— Дом действительно планируется на продажу, но отец позволил мне жить здесь, пока строю “Белый лотос”.

Я сложила руки на круги, прищуриваясь.

— Значит, ты не знал, что меня подселили к тебе?

— Нет. — не медля ответил парень, — Для меня тоже твое заселение стало сюрпризом. Отец потом сказал, дом большой, места хватит.

— Неужели Вячеслав Карпинский пожалел денег на отель? — иронично хмыкнула.

— Большая часть хороших отелей принадлежит Гедиановым. А ты приехала, чтобы помогать бизнесу нашей семьи. Чтобы тебя не перехватили кто-то из них, он решил доверить тебя мне.

Вспомнила, как меня пыталась "забрать" Вера Гедианова в кофейне, но озвучивать это не стала.

— Получается, я твоя подопечная?

Голос неожиданно показался мне чересчур томным.

“Марина, неужели это флирт?” — от яркого осознания, я даже впала в ступор.

Матвей не остался в стороне. Он быстро наклонился вперед.

— Самая невыносимая из всех!

— Из всех? — театрально нахмурилась. — Неужели отец часто на тебя кого-то сваливает?

— Обычно они появляются сразу, стоит им услышать мою фамилию.

— О, так ты тот самый первый парень на деревне? — со смешком уточнила.

— На деревне? Прошу, я заслуживаю гораздо более высокое звание.

Парень со всей экспрессией приложил руку к сердцу, а я рассмеялась.

Заливисто, громко. Так, как я обычно делала в кругу близких людей.

Мы разговаривали до глубокой ночи. Обсуждали и удивлялись, когда наши интересы совпадали, спорили, когда мнения расходились. Впервые за всю курортно-рабочую поездку я расслабилась. Не думала ни о чем, кроме нашего диалога.

Мне было так легко и уютно. Может, уже завтра всё изменится. Я вновь вернусь к своему мини-расследованию, и буду всех подряд подозревать. Но сейчас…

Я не строила из себя ту, кем не являлась, он не пытался меня поддеть или как-то унизить. Были только мы. Настоящие мы.

И мне понравилось.