Обучение военному делу в Средневековье. Краткий экскурс по верхам

Общая часть

Блог появился по результату спора о том, чем и как учили в средние века.

Не претендую на окончательную истину в данном вопросе, но оба спорщика показались мне правыми — каждый в своем. Так что в меру сил попробую дать обзорное сообщение. Поскольку спорщики закусились о воинах, то и я буду больше уделять внимания именно воинскому обучению.

Для заклепочников напоминаю еще раз: я говорю поверхностно и обзорно, без углубления в детали. Полный курс истории дается в университетах и занимает четыре года. ЧЕТЫРЕ, Карл! Я не уверен, что вы хотите это читать. Зато я уверен, что не хочу это писать.

По хрологии я считаю Средневековье от падения Рима (451 г) до открытия Америки (1492 г). Почему дата падения Рима 451 г (Каталаунская битва), а не 466 г — потому что Каталаун первая битва, где вторжение варваров остановлено не Империей, а франками — на тот момент в значительной части наследниками Рима, но уже не Римом. Мы же говорим о воинском обучении, в силу чего и разметка истории у нас по военным событиям.

Тысяча лет промежуток очень большой, и потому историки обычно делят его на Темные Века, потом собственно Средневековье, потом Высокое Средневековье, это уже перед самым Колумбом.

За тысячу лет изменилось очень многое. В начале Средневековья ЕЩЕ не везде верили в Христа: Русь крестилась в 980 году, примерно посередине интервала. Литва (под которой тогда понималась современная Беларусь, современная Литва тогда называлась Самогития и Жмудия либо Жемойтия) вообще крестилась в 1300х-1400х годах, когда Средневековье на Западе уже подошло к блистательному финалу, и там в Христа верили УЖЕ не везде, т. к. развились и прошли от расцвета к падению ереси, в частности мощная катарская (альбигойская), но много было и иных.

Географически Средневековье обычно ассоциируется с Европой. Не будем отходить от шаблона, потому что Китай отдельная статья, Япония совсем отдельная, империи Мезоамерики вообще третья, да и на Ближнем Востоке тоже имелись отличия.

Мы ведь собираемся говорить о передаче накопленного знания и культуры — а знания и культура у всех народов очень разные.

Например, Дания и Норвегия относятся к Скандинавии. Там и там были викинги. Но, в силу куда большей бедности Норвегии, норвежские викинги были голодными, злыми и очень-очень мотивированными. Тогда как датчане, жившие рядом с относительно просвещенными франками, приняли от них крещение, многое в культуре, ну и почвы в Дании тоже получше норвежских.

Швеция — самое мощное из скандинавских королевств — совсем особый путь. Недостаточно сильное, чтобы диктовать волю заморью, но и отделенное от материка Балтикой, а потому вторгнуться в него, как в Данию, нельзя.

Даже в пределах такого небольшого региона мы имеем три психологических типажа, три способа ведения хозяйства: в Норвегии, например, скот кормили рыбьими головами, за неимением травы. Коровы жрали, а если и возражали, что они-де травоядные, так кто корове право голоса давал?

Отсюда видно первое.

Нельзя вывести общее для всего средневековья правило. Абсолютно все, что я скажу или буду обсуждать, имело применение в КОНКРЕТНОЙ географической точке, в КОНКРЕТНЫЙ отрезок времени. Обобщать не следует.

Второе. Производящее хозяйство средневековья строилось полностью на мускульной силе. Ветер и вода для мельниц были не везде. Дрова за много лет бешеного развития римская Галлия в большинстве своем выжгла, древние леса раскорчевала, что и сделало возможным подсечно-огневое земледелие на расчищенных от больших пней-корней вырубках. Каменным углем тогда еще пользоваться не умели.

Итак, второе: одиночка в средние века был ничто. Силой одного человека нельзя было ни расчистить поле, ни построить дом в приемлемые сроки, ни управиться с кораблем, ни даже грабить: потому что никто не прикрывал спину. Даже попрошайничать нельзя было в одиночку, потому что спящего нищего резал всякий и любой.

Повторяю. Это очень-очень важно.

На всем протяжении Средних Веков не было понятия «Я француз», «Я русский», «Я татарин». Было так: «Я — подданный короля Карла». «Я — дворянин князя Андрея». «Я — воин хана Толубея», «Я — плотник цеха св. Андрея в Праге». Сам факт изменения этой мысли означал конец Средневековья в регионе и наступление там Нового Времени с понятием нации.

В средние века любой человек входил в какую-то группу. Либо сельскую общину, либо городской цех, либо дружину феодала. Даже сам феодал, который возглавлял дружину, уже этим самым обязывался заботиться о своих войсках и слугах: ведь это были его дополнительные руки.

Людей же в Средние Века можно было прокормить только с земли.

Итак, третье: главный ресурс Средневековья — земля.

Вот сейчас пробуем набросать картинку.

Очертим территорию Европы — мы также затрагиваем ее окраины, скажем, Северную Африку, т. к. оттуда родом некоторые христианские ученые, и Русь, т. к. Русь развивалась по европейскому виду феодализма, и только в силу проигрыша Орде восприняла восточный его вариант.

Так вот, на пространстве примерно от Волги (для заклепочников повторяю: ПРИМЕРНО) до Ирландии, мир состоит из небольших групп людей. Все эти люди конкурируют: кто за главный ресурс, территорию. Кто за вторичные ресурсы: переработку.

Повторяю еще раз.

В Средние века ты всегда ЧАСТЬ СТАИ.

Рода, сельской общины, дружины, экипажа драккара, городского цеха или просто города Нюрнберга, или замка барона такого-то.

И если твой лидер прикажет грызть землю, ты вопросов не задаешь. Кто переспрашивал, того «стрела мадьяра, ярость нормана» давно прибрала. Просто падаешь и грызешь.

И любое знание дает преимущество ТВОЕЙ стае. А потому НЕТ АБСТРАКТНОГО ЗНАНИЯ, есть только конкретные СПОСОБЫ ВЫЖИВАНИЯ для ТВОЕЙ СТАИ.

Все остальное — лишний расход ресурса.

Отсюда очень простой вывод. Чему-то можно научить не одиночку — только группу. Корпорацию. Монастырь. Цех. Отряд. Свиту.

Мы к этому еще вернемся и не раз, а пока что необходимое уточнение. На части Европы есть руины сгинувшего колосса: Римская цивилизация. Так вот, специально для для заклепочников: ВИЗАНТИЮ НЕ РАССМАТРИВАЕМ.

Византия — государство с намного более сложной экономикой, чем Европа раннего средневековья. Кроме того, Византия — прямой наследник Рима, и потому там способы передачи культуры римские, и сама эта культура римская, со значительными массами людей, которые не: «Я подданый короля/князя/хана — я римский гражданин!»

Проще говоря, Византия — НЕ ЕВРОПА. Именно по причине меньшей корпоративности и большей индивидуальности в людях.

Мы начинаем с падения Рима. Европа делится на две части: наследники Рима и дикие земли.

ПЯТЫЙ ВЕК, ВАРВАРЫ

На диких землях все просто: хозяйство примитивное, его легко начать где угодно. Болотные руды еще не выработаны, но надо то самое знание: как найти — откопать — обработать хотя бы сыродутное железо. Плуг и топор есть — будет пашня и дом.

Воинское искусство дает громадное преимущество перед сильными (слабые умерли детьми), но необученными пахарями. Крестьян еще нет: крестьянин это искаженное «христианин — хрестьянин», а варвары пока язычники. Знаний у них мало, прежде всего потому, что племя или там племенной союз могут прокормить нескольких шаманов — жрецов — друидов — филидов с учениками, но ни школу, ни академию не прокормят. Да и нужды в этом нет. Обычаи несложны, законоговоритель знает их все. В трудных ситуациях племя собирается на тинг/вече/коло и судит всем миром. А всего мира 150–250 человек, «число Данбара». За этим пределом племя уже раскалывается на части и расселяется на две деревни.

Как пахать землю, знает любой. Как валить лес, строить хижины — тоже. Дороги и мосты варвары не строят. Отголосок поверья, что стоителем мостов является дьявол, именно из тех времен и мест.

А вот ковать металл — это первое искусство средневековья, важное и непростое. Но оно востребовано не так сильно, чтобы кто-то мог оплатить и содержать школу кузнецов. Кузнец держит двух-трех учеников, семьи которых его за это кормят. Для села/замка/городка хватает. Эпоха больших городов еще не настала. Варвары не строят каменных соборов и кольцевых стен, не вставляют витражей, не имеют кукольного театра — ничего из привычного нам Средневековья с рыцарями и дамуазелями.

Кстати, о рыцарях: единственное, что нуждается в сложной традиции — воинское искусство.

Вот оно передается в пределах воинских братств, германских «комитатов». Там да, организован отбор, передача умений, имеется некий стандартный их набор, есть выпускной экзамен. И любой князь, неважно, словенский, скандинавский или немецкий, примерно представляет, чего можно ждать от выученика воинского союза. Выученики эти могут пойти в дружину князю/конунгу, как чаще всего бывает — но могут и странствовать сами собой по дикой округе. В сильно романтизированом виде процесс обучения описан в книге «Валькирия» Марии Семеновой.

За пределы братства традиция не выходит. Почему? Потому что дать противнику сведения о твоем способе ведения боя означает вручить ему право на твою жизнь.

ПЯТЫЙ ВЕК, ПОСТ-РИМСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ

Здесь все намного сложнее. Есть много грамотных людей. Сохранились мощные хозяйства-латифундии. Сохранились книги (например, Колумелла De Rustica) о ведении большого хозяйства. Живы люди, понимающие ценность письменного знания и грамотности вообще, без приложения конкретно сегодня и сейчас. Потомкам пригодится!

Наконец, законодательно и «Аллеманская правда» и «Франкская правда» стараются разломать родовые объединения: роды слишком велики, слишком инертны. Государю выгоднее, чтобы перед ним отвечал один человек, за которым не стоит 15–20 вооруженных мужчин из клана, способных при должном кураже навалять даже личной гвардии. Ведь гвардии той тоже много не прокормить.

И вот здесь да — систематическое обучение есть. И кожевников, и плотников — и, конечно же, воинов. Строй, сложные маневры, полководцы, снабжение, полковые схолы (они еще в Египте при фараонах были, если что), где учат держать строй, слушаться рожка и т. д.

Но вот контингент в этих школах — варвары. Своевольные, не понимающие мира вокруг себя. Я не зря сначала описал поначалу варварский мир: просто возьмите оттуда племенное ополчение и попробуйте вписать его в легион. Когда слушать надо не старшего родовича — а центуриона. А это может оказаться вообще какой-то мокрогубый сынок чиновника, купивший звание за деньги, не бегавший по лесу на экзамене, и не валивший викинга в полтора копья. И в бою надо идти вперед и назад не тогда, когда чутье подсказывает — но по сигналу!

А безропотных ополченцев-горожан уже не соберешь: общий упадок хозяйства. Город не может содержать мощную пехоту.

Для заклепочников: мы НЕ обсуждаем причины. Климатический минимум, плохое управление, христианские секты выпили всю воду в акведуке — неважно. Мы просто констатируем факт: пехота теперь — ополченец в вареной коже, в шлеме из кабаньих клыков. У него металла хватает только на 10–15 наконечников для стрел. Именно в ту эпоху отдавали свинью за горсть гвоздей. Свиньи что, они вон в лесу новые вырастут!

Ну и нахрена на поле боя этот стрелок из лука-чеснока, со своими 10–15 патронами? Из которых он, дай боже, попадет одним. Да он за поход выжрет больше, чем в бою захватит!

По мере распада сложной и хрупкой римской экономики государства ост-вестготов, лангобардов и прочих франков стремительно нищают, сокращаются.

Армии усыхают до размеров княжеских дружин, из которых потом образуются рыцарские «копья». Каждая такая дружина контролирует некий участок земли.

В пределах дружины да — обучение не прерывается. Каждый лидер заинтересован, чтобы его люди не уступили соседу. Потому что убьют ведь нахрен! Так что есть и «карусель», и совместные охоты, где учатся ездить верхом, метко бить копьем, рубить-блокировать щитом и т. п.

А вот единой системы нет. Никто не заинтересован в общем стандарте обучения. Тем более, никто не собирается делиться секретами выживания с чужой стаей.

Армия всегда срез общества. Точно так усыхают и сжимаются прочие слои: селяне из хуторов в общины, плотники в цеха, грамотеи в монастыри. И точно так же они держатся за крупицы знания, часто уже не понимая их — но старательно переписывая. Слово «идиот», возникшее в те времена, означало: монах, не понимающий смысла написанного. Может только копировать книгу, ошибок в ней не увидит и не исправит.

И вот, примерно в к 1000 году, система относительно устаканивается. Натиск норманов с севера и мадьяров с востока выковывают более-менее устойчивые государственные объединения. Говоря словами Тиссаи де Врие: «Наши короли наконец-то начали думать стратегически, а не лететь черт-те куда впереди строя, часто даже не оглядываясь, следует ли за ними строй». Причем самые умные из викингов и мадьяр врастают в более развитую культуру пост-рима, а прочих она покоряет и сама: сперва проповедью, затем и мечом.

Опять напоминаю заклепочникам, что не намерен спорить о походах на Данию во времена Синезуба и о выборе религии для Руси, Польши. Просто констатирую факт: варварский мир и пост-римский мир объединяются.

Сперва это происходит в рамках империи Карла Великого. После смерти Карла империя распадается на владения его сыновей: Францию, Лотарингию, Германию — но жители всех трех регионов уже понимают себя европейцами. А римские папы наконец-то обретают реальную власть над умами, потому что насыщение Европы монахами и монастырями достигает определенной точки, да и большая часть монастырей наконец-то подчинена Риму.

Воинская же традиция сохраняется только в пределах мелких объединений: дружин, гвардий, отрядов городской стражи. Тактические навыки, личные умения бойца никуда не деваются: без них просто убьют. А вот навыки уровня выше — логистика, организация, стратегия, связь — остаются только в трактатах Вегециев-Полибиев и прочих там Августианов.

СРЕДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. DEUS VULT!!!

Здесь, понятно, у нас пик и расцвет военки, крестовые походы.

Начались походы с римских пап — они, оглядевшись, увидели именно то, о чем я упоминал выше: ВИЗАНТИЯ НЕ ЕВРОПА. Там свои порядки, там есть понятие гражданства; наконец, старая Империя неприлично богата. Почему неприлично? Потому что ее богатство на тот момент не подкреплено воинской силой. Жирный фраер, реально чужой на районе. Ну и ясно же, чего VULT этот самый DEUS.

Русь, как воспринявшая крещение от Византии, именно с тех пор не относится к Европе. А Польша, крещеная Римом, наоборот. Хотя на уровне князей особой разницы не видно: и Ярославну из Киева выдают замуж за короля Франции, и Харальд женится на дочери Великого Князя Киевского, и Даниил Галицкий предлагает свои войска для участия в крестовом походе, и никто не орет, что он грязный схизматик — но клин уже вбит.

ВИЗАНТИЯ НЕ ЕВРОПА.

DEUS VULT!

А если еще и Иерусалим удастся отвоевать, так мы вообще в шоколаде.

Связи с Левантом — это берег Средиземного моря, где сейчас Египет / Израиль / Сирия — у Европы никуда не делись со времен Римской Империи. Умение строить корабли худо-бедно сберегли венецианцы и генуэзцы. Но громадный исламский Халифат, захапавший Северную Африку, уже сделал из нее сплошной Пиратский Берег по всему южному краю Средиземного моря. Арабов с огромным трудом отбили от Пуатье в самом начале нашей повести, а вот прямо сейчас гордые испанские рыцари вкупе с интернациональным контингентом из Франции, где прославится тот самый Роланд в ущелье Ронсеваль — насмерть рубятся с муслимами за ридну Кордовщину и Мадридщину. И совсем не зря Средневековье кончится с падением арабской Гранады, после чего королева Изабелла таки отсыпет Колумбу три кораблика, и начнется совсем другая история.

А пока что муслимы господствуют на Средиземноморье, да еще и владеют важнейшей христианской святыней: Иерусалимом. Плевать, что тысячу лет это никому не мешало. Плевать, что христиаские паломники могут ездить поклониться свободно, а первый монашеский орден госпитальеров — еще не рыцарей, просто «страноприимников» — в 1070 м году уже открывает свои ночлежные дома прямо в мусульманском Иерусалиме же. Плевать! DEUS VULT!!!

Римские папы начинают оголтелую пропаганду. Начинается неплохо для Средневековья организованный сбор пожертвований. Могущественные феодалы Европы принимают крест — и тем самым окончательно отделяют Европу от Не-европы.

А что происходит в военном обучении?

А тут все сложно и довольно-таки жутко. Потому что все эти Генрихи Птицеловы с Ричардами Львиными Сердцами и куриными мозгами учатся на собственных ошибках. Одна атака под Никополем чего стоит.

Если по части тактики дело обстоит по-прежнему четко, ведь умирать даже за вечное блаженство никто не рвется — и потому рыцари исправно тычут копием в «сарацина» на столбе, играют в прообраз конного футбола, а йомены по праздникам поражают селянок меткой стрельбой из больших… Луков, да! Гусары, вас еще нет, молчать!

Зато по части организации больших армий, снабжения, совершения маршей, дальней разведки самой грамотной внезапно оказывается старательная девочка-отличница, дочь свергнутого императора, Анна Комнина. По крайней мере, она описывает победивших Византию франков, и это едва ли не единственный объемный источник (заклепочникам напоминаю: святой отец, мы тут не за этим!) по военному делу эпохи. Со стороны арабов эстафету подхватывает Усама ыбн-Мункыз; сами же франки не оставили описания военного дела, равного по охвату и систематизации ни Полибию, ни Вегецию.

То есть, здесь мы наблюдаем правоту обоих спорщиков:

Да, тактическое обучение в пределах отрядов было — и было всегда, ведь любой боец прежде всего хочет жить.

А вот систематического, единого обучения с отбором лучших движений, с выделением школ — «что японцу здорово, то русскому смерть», так и не было.

Стой, скажут мне. А как же наши любимые тамплиеры?

Да, рыцарские ордена были, и играли могучую роль в освоении христианского Заморья: что на юге, в Леванте, то и на севере, в Прибалтике. Новгород, Псков, князья Довмонт и Витовт могут подтвердить.

Но рыцари тоже не оставили трактатов по фехтованию или выездке коней. Может, до нас они просто не дошли — но это вряд ли. Летописи и хозяйственные книги вполне сохранились. Да и должности зав. учебной подготовкой ни в каком ордене не было, что показательно. В ордена приходили уже мотивированные и подготовленные тактически бойцы, которых следовало только научить действовать в составе отрядов и не бычить сверх меры.

А вот системного понимания: зачем, почему, как ведется война в целом — тогда не было. Почему иногда важно сдать бой, но выиграть войну. Что есть стратегия: искусство выбрать правильную цель и вовремя отказаться от недостижимой. Это понимал, наверное, римский папа — но не всякий, а только объявивший крестовое движение Урбан — тогда, в 1096, в Клюни. Но он унес свое понимание в могилу, оставив следы разве что в секретных архивах Ватикана, а это все равно, что нигде. Правильно нас учили: опыт, результаты которого не опубликованы — не наука.

Понимание стратегии возникло позже, когда муслимы отбили натиск бешеных франков, и поперли обратно через пролив — ну и снова через Византию, конечно.

Но до падения Константинополя еще лет двести, а на дворе у нас

ВЫСОКОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. ЭПОХА ГОРОДОВ

Несмотря на Великую Чуму 1350х — а, может, напротив: благодаря ей — Европа несколько повысила ценность рабочих рук, с ними и человека в целом. Да и городское население Европы росло и богатело. Ополченец Новгорода или Парижа уже выходил на бой закованным до глаз во вполне приличный комплект из кольчуги — бахтерца — шлема с бармицей — латных рук/ног.

Но системного обучения не было и тогда. Маккиавелли в книге «Государь» первым предложил собирать ополчение по воскресеньям и тренировать его регулярно, а не просто желающим выпендриться стрелять по праздникам в тыкву на столбе. Эпоха Столетней Войны наконец-то породила слово «министр», а налог на войну превратился из единовременного сбора, называемого aide — «помощь» — в регулярный. Первые министры возникли при буржском дворе дофина Франции, и Деву Жанну финансировали именно они. Наконец, Карл IX победил своего английского соперника, Генриха-не-помню-номер-их-там-как-грязи, с помощью «Ордонансных рот», тяжеловооруженных конников. Роты эти имели уже штатное расписание, регулярное снабжение, единую численность — все перечислялось в том самом королевском ордонансе. В силу максимально возможной для Средневековья унификации управлялось это войско куда лучше, чем лихие гордые шевалье короля-папки.

Но единого учебника, наставления по боевой подготовке, Устава — не оставил и Карл IX. Как прежде, подготовка всякого подразделения зависела от командира. Король просто старался назначать хороших командиров, благо, во время Столетней Войны их расплодилось, как собак. Было из чего выбирать.

Профессиональные воины, как и прежде, передавали искусство от отца к сыну, от рыцаря к оруженосцу.

Но на сцену вышла новая сила: вольные города.

В которых обитали те самые горожане. Они уже могли купить годный доспех, но вот пользоваться им… Как недавно метко подметили, «доспех — танк с мускульным приводом на одного бойца», так что даже ходить в железе нужен навык. А уж сражаться — особенно в НАСТОЯЩЕЙ битве, не на Выборге — да еще и против обученного профессионала…

Возник спрос на обучение.

И вот сейчас — только сейчас, под занавес Среднековья — возникают фехтовальные братства, самое близкое к понятию «военная школа» из тех времен. Хотя по организации на нынешние мерки это клуб дворового футбола, но для той эпохи прорыв. Наиболее известные среди них братство св. Луки и св. Марка, т. н. «Марковы братья». Они хорошо, выпукло показаны в книге Зубкова «Плохая война» здесь же, на АТ.

Тогда же начинают писаться трактаты — и тогда же они начинают печататься, уже не переписываться специально обученными идиотами-копировщиками в секретных монастырях, а сравнительно дешево печататься — да, вот прямо в нашем городе, вот прям за углом, слышишь, машинка бухает? Появляется светская литература, и девушки богатых (а не только знатных) семей начинают понемногу учить латынь. Ну чтобы тоже быть как графиня и читать стихи про сиськи, а не только унылые душеспасительные проповеди.

Потому-то и Гутенберг становится окупаемым именно тогда. Будь кому читать печатное слово, так и печатный станок появился бы раньше.

Военное дело из секретных и сакральных вещей превращается в обыденное. Беглецы из разгромленной османами Византии приносят и трактаты тех самых Полибиев-Вегециев. Нашествие османов заставляет задуматься: все ли мы правильно делаем в наших войнах? Не сметут ли османы и нас?

Военное дело становится обсуждаемым. Появляются первые экзамены, первые сборники типовых ударов и защит, появляются и первые стандарты: ученик должен уметь восемь защит — восемь ударов. Появляются книги по фехтованию на мечах, алебардах, топорах, косах, дюссаках и всем прочем. Начинают обсуждать способы организации больших пехотных масс, которыми сражаются «сухопутные викинги» — швейцарцы — и как им противостоять. Все это вызывает интерес к Риму и легиону.

Тогда же зарождаются «испанская», «французская» и «итальянская» школы фехтования, которые достигнут расцвета в следующей эпохе, когда горожан станет еще больше.

Но даже это не порождает ни системы, ни кодификации процесса обучения. Да, «восемь защит — восемь ударов», но учат им все равно платные репетиторы, а экзамен принимает бабушка с косой. Нет пока ни призывной армии, ни единого способа его применения.

Все это будет в следующей эпохе — в Новом Времени — когда города станут еще сильнее, а огнестрел окончательно доступен горожанам, да и сами они все чаще станут ощущать себя не «плотником с Немецкого Конца» а русским, подданым русского царя.

Я же, дав короткий экскурс в историю военного обучения, пользуюсь случаем почтительно напомнить заклепочникам: в разных местах и в разное время было по-разному. Если вы намереваетесь завалить меня примерами, то сперва убедитесь, что ваш пример повторяется хотя бы трижды, в трех описанных мной больших эпохах.