Обучение военному делу в Средневековье. Краткий экскурс по верхам

Конные бомжи против кованой рати

… или разбитая чашка Субэдея

На Русь монголы пришли весьма не сразу. Долго собачились с волжскими булгарами — которые, к слову, неслабо ввалили непобедимым потрясателям неба, заманив их предварительно в приволжские гребеня и коварно налетев со всех сторон. Субэдей от такого нахальства, помнится, даже чашку из руки выронил. Монголы, видя это, поняли, что сейчас старый черт пойдет карать за любимый фарфор — и ломанулись из битвы так, что остановились только у кыпчаков, где матерящийся Субэдей догнал, наконец, бесстрашное войско.

Так вот монголам — непобедимым туменам, вкатавшим грузин и таджиков, чжурчженей и китайцев — пришлось натурально лососнуть тунца.

А все почему?

А потому что перед вторжением в Волжскую Булгарию, в том же самом 1223 м году монголы выдержали кровопролитнейшее сражение против русских.

На Калке.

Той самой кровавой Калке, с которой ведется отсчет Ига. Тут меня поправляют, что официально иго начинается несколько позже — когда военная катастрофа Древней Руси была оформлена политически. Но именно с битвы на Калке русские не побеждали монголов более полутораста лет, до битвы на Куликовом поле. Да и после Куликовки не раз огребали от степняков аж до самого Миниха, который в первый раз взял Крым. Подобно тому, как "эпоха викингов" отсчитывается с нападения на монастырь в Линдисфарне, имеет смысл отсчитывать иго с Калки, хотя и прямых политических последствий та не имела.

Напомню еще раз, что значило Иго для восточных славян — не только русских, но и литвинов — на белорусских землях, но и уличей, и тверцев… Ага, вы удивляетесь, где это? А это русские степные княжества. Их больше нет.

Ну так вот, до 13 века славянские и русские княжества ничем решительно и абсолютно не отличались от остальной Европы. Имелась вполне приличная культура, достаточно богатых людей, зачатки светской литературы, приемлемая по тем временам агротехника, торговля, разные виды государственности.

В том же Новгороде цвела и пахла натуральная демократия, о чем всем уже прокомпостировали уши до самого того места. А вот что Новгород такой был не один, что были Псков и Вятка, тоже вольные города — напоминаю заклепочникам: вольные по меркам 13 века, а не по меркам Вашингтонского обкома — про это уже известно меньше.

Главное последствие ига было даже не экономическое. Главное последствие было: вынужденная противостоять Степи, да еще и находить на это деньги в условиях рискованного земледелия, русская окраина породила особый тип цивилизации, прекрасно умеющей воевать.

И заплатившей за умение воевать умением жить мирно. Договариваться.

Примерно четверть тысячелетия, от 1223 до 1480 — для примера, именно столько лет Япония находилась в самоизоляции — два мира учились совершенно разным вещам.

Средний европейский правитель учился лавировать, уступать, искать обоюдную выгоду, уговаривать крупного игрока и обирать мелкого так, чтобы тот не всадил от обиды вилы в бок: его же эксплуатировать еще.

Средний русский князь учился держать нос по ветру: как оно в Орде повернет. Ну или в Кремле, это уже потом, когда Москва в силу вошла.

Разница усугублялась вероисповеданием: обе церкви считали друг дружку еретиками, тем более опасными из-за сходства. Обе ветви христианства претендовали на одну кормовую базу, как неандертальцы и кроманьонцы. Немецкие рыцари ливонского ордена веками — точнее, тремя веками — упорно давили на Прибалтику, а оттуда на Вильно, Гродно, Брест, Псков и Новгород. Православные учили тропки вокруг Чудского Озера и чертили стрелки к Грюнвальду.

Кстати, под Грюнвальдом на одной стороне поля стояли православные полки Витовта, католические полки Ягайло и мусульманские насквозь татары-диссиденты, оппозиционные правящему в тогдашней Орде хану.

А против них на другой стороне стояли орденские немцы, городовые хоругви Ганзейского союза, ну и наемники-рутьеры, потому что 1410 год самый пик Столетней Войны в Европе. Все эти ребята имели отпущение грехов от Рима, ибо несли свет истины схизматикам в рамках Прибалтийского Крестового Похода. Правда, свет истины вколачивали мечами; ну так житие тогда тяжкое было.

Грюнвальд показал, что силы католического и православного миров относительно равны: немцы получили в лоб так, что от всего Ордена остался единственный замок Мальборк и единственный рыцарь Генрих фон Плауэн, не взятый на битву за какое-то прегрешение, а то и его бы догнали в чаще татары.

Тут меня снова поправляли, что-де Грюндвальд был всего лишь разборкой за материальные активы, а католики-де сражались на обеих сторонах поля. Все верно: и материальные активы играли роль, и дружины католических феодалов были на обеих сторонах. Только до Грюнвальда в летописях отмечено примерно пятьсот походов тевтонов на Прибалтику и частично на Литву — например, они вырезали Новогрудок в Вербное Воскресенье, нарушив обычай, по которому в религиозные праздники боевые действия не велись. А после Грюнвальда до 1914 года — полтысячи лет, вдвое больше чем татаро-монгольское иго — немецкая армия не появлялась восточнее Бреста.

Чтобы понять, почему это важно, надо понимать, что от самого момента основания Риги — сам город основан был не кем-то случайным, а именно ЕПИСКОПОМ Альбертом — до 1410 года немцы с истинно немецким упорством несли язычникам свет истинной веры. Хитрый основатель Риги, епископ Альберт, добился от Римского престола буллы, согласно которой на Прибалтийских землях действовал ПОСТОЯННЫЙ крестовый поход. Под него Альберт набирал наемников и в него же приглашал рыцарей. И те, кто не мог себе позволить ехать аж в Иерусалим, мог порадеть о вере Христовой буквально рядом с родным Гамбургом или там Кенигрецем. Так сказать, DEUS VULT на минималках.

Весы качались все Средневековье, пока османы не взяли-таки Константинополь, и на доске не появилась третья сила. Но и это произошло уже в конце рассматриваемой эпохи, когда натиск кочевников сменился натиском Высокой Порты, и только под конец Средневековья была сделана первая попытка объединить церкви — Флорентийская уния — но уже совсем скоро по королевским дворам побежал с шапкой Кристобаль де Колон, занимаясь краудфандингом на реально крутой стартап. Собственно, попытки что-то поменять в церкви — не уточнить или там выправить отклонения от канонов, а именно что поменять, сделать следующий шаг в толковании Откровения — знаменовали конец Средневековья как эпохи, и уже поэтому выпадают за рамки нашего цикла.

Ну и вот, вместо всей насыщенной жизни, где люди пробовали на себе разные типы общественного устройства — от Ганзейского Союза относительно вольных городов до просвещенной монархии королей французских, до совсем уже безбашенных городских коммун Италии, до стальной хватки немецких курфюрстов, до Хартии Вольности, воткнутой баронами в зад королю английскому, до сытой клетки орденских государств той же Ливонии — до бурлящего котла РАЗНЫХ систем, РАЗНЫХ идей, где люди учились не доверять предвыборным обещаниям и изобретали способы контроля народных избранников — вместо всего этого на Руси был один тип государства и единственная цель: отбиться от этих узкоглазых чертей. А там посмотрим.

Насчет "отбиться" наша тема и есть.

Как так вышло, что богатыри "кованой рати", русский полный аналог европейских рыцарей во всем, от снаряжения до тактики, почти участвовавший в Крестовом Походе (Иерусалим, если что, святыня не католическая, а христианская в целом, то есть и православная тоже) — как вышло, что военные профессионалы уступили натуральным конным бомжам?

С домонгольской степью домонгольская Русь вполне себе воевала: половцы, кипчаки, "черные клобуки" — все это народы, время от времени набегавшие на Чернигов — Переяславль — Резань, получавшие за это в хобот дань — иногда сразу на двенадцать лет вперед, когда Мономах отвлекался-таки от писания мемуаров, а Владимир Креститель выходил из гарема и зевал на красно солнышко — восемьсот наложниц, тут блин, на войну проветриться сбежишь! — и потом половцы еще получали пряников на дорогу от "вскормленных с копья" курских или там рязанских удальцов. Короче, с набегами домонгольской степи княжеские дружины худо-бедно справлялись. Русь жила и развивалась, как я уже говорил, не сильно уступая сопредельным державам. А главное, являясь полноправным членом тогдашней Ойкумены. Не всеобщим врагом, не "русской угрозой" — просто еще одним княжеством, откуда не зазорно получить невесту аж для самого древнего рода — королей Франции — или кого не впадлу позвать в рейд-пати на сарацинов, как Даниила Галицкого.

В те времена обучение русской "кованой рати", то есть доспешных всадников, ничем не отличалось от подготовки рыцарей. Каждый отряд хорошо готовился и прекрасно умел действовать под собственным знаменем. И действовал в междуусобицах.

Как часть большого княжеского войска "кованая рать" русских ничуть не уступала любым рыцарям 12–13 века: те тоже особенных тактических достижений не показывали.

Броня у всех тогда была одна: кольчуга. Иногда еще вплетенные/вшитые пластины, шинные (то есть накладные, как медицинская шина при переломе) наручи и поножи. Бригантина — это вшитые между тканью стальные пластины. Русские их использовали мало, предпочитая сверкать бронями, а пластины по индийскому образцу вплетали в кольчуги, превращая те в юшманы, бахтерцы и колонтари. Вот тут, кому интересно, спросите уже заклепочников, пускай тоже пользу приносят. Про отличия бахтерца от колонтаря они могут часами рассуждать.

У русских разве только вооружение было заточено больше под степного противника: не такое тяжелое, не было нужды проламывать вражье железо.

Но и европейский рыцарь 12–13 века сталкивался с легкими конниками сарацинов, причем сталкивался так плотно и много, что в рыцарских орденах была должность "туркопилье", то есть "начальник легкой конницы, организованной по тюркскому образцу". Еще раз обращаю внимание: в ордене Госпитальеров, например, должности заведующего учебной подготовкой не было, а вот должность начальника легкой конницы была. Из чего мы видим подтверждение, что необходимость системного военного обучения в составе больших армий Европа тогда не осознавала.

Русь — как часть Европы — не осознавала этого тоже. Не по злому умыслу, а именно потому, что следовала в русле общемировых тенденций. Такой же феодализм, как у всех.

По части военной подготовки у Руси было только одно важное отличие. Русская пехота была подготовлена ничуть не хуже конников, потому что по изрядная часть пешей и судовой рати домонгольской Руси наследовала традиции воинских братств. Тех самых, что жили в лесах, посвящали себя Перуну и руками волков душили. Кто по малолетству пока еще не мог задушить, ходил зимой без шубы и, намерзшись вдоволь, изобретал всякие там охотничьи самострелы на растяжках. Потому закаленные славяне издавна прекрасно умели воевать зимой, что даже викинги признавали сквозь уцелевшие зубы. Например, столицу шведов — Сигтуну — предки разровняли так, что потом шведам пришлось на новом месте Стокгольм строить. Как уж там Сигтунские ворота в Софийском соборе Новгорода, историки до сих пор выясняют, уперли их новгородчи из самой Сигтуны, либо попятили уже потом из Плоцка — а вот сама Сигтуна после разорения 1187 года из летописей исчезает. Как корова языком.

Но 1187 год это всего тридцать лет до Калки. Самой традиции намного больше лет. Еще в самом начале Средневековья, веке в 5-6м, византийцы жаловались, что задунайские славяне черти реальные, пятью сотнями могут разогнать четыре тагмы (256х4=1024, все программисты в курсе). А ведь у византийцев как раз регулярное обучение и строй оченно даже были.

Правда, к 13 веку от 6 века прошли те же 700 лет, как от 13 века до нас. И по части боевого духа разница между добрым, ласковым тяжелым пешим дружинником князя Киевского и его суровым волкошубным пращуром была примерно как между мягким, теплым современным реконструктором и суровым тяжелым пешим дружинником князя Киевского. Но все же русская пехота качеством резко отличалась от пехоты европейской, причем в лучшую сторону. Европейцы, в русле современных тенденций, считали основным видом войска конницу. Все равно таранному удару рыцарей пехота до швейцарцев и терций Испании противостоять не могла, так что много пехоты и не учили: на охрану замков и городскую стражу.

В поле же к пехоте относились примерно как к патронам: берегли чтобы в нужный момент было кого под танки бросить, не рыцарей же на такое расходовать. Снова, у того же Зубкова в "Плохой войне" есть очень показательный разговор мудрого командира полка ландскнехтов с юным лейтенантом, храбрым и боевитым, но не разумеющим ценности солдата, очень рекомендую. Не только разговор: книгу и автора в целом. Как вам, например, ночная охота на бегемота в дебрях Южной Германии 15 века? Причем полностью историчная, без малейших натяжек или там попаданцев. Ну, если бегемота не считать. Он-то попал конкретно.

Теперь вернемся к нашим бегемотам: а именно, армии Монгольской Державы и противостоящей сборной солянке дружин русских княжеств.

В такой постановке вопроса все понятно, да?

Кроме относительной крутизны каждого конкретного дружинника есть еще абсолютный зачет. Будь ты сто раз Евпатий Коловрат или там Робин Гуд — а у слона все равно толще. Побьешь сотню — темник пошлет две. Побьешь две — пришлют пять. Слона побьешь — начнут беспокоиться всерьез. И где-то между Байкалом и Пекином в ханскую юрту вызовут Батыя, молодого бойца 1209 г.р. и скажут ему: там Джэбе с Субэдеем на каких-то резких пацанов наскочили, Субэдей аж чашку уронил, позор-то какой. Сходи, внучек, разомнись, а то все сидишь за своей китайской поэзией, как хипстер какой, господи прости.

Господи прости — это не шутка и не фигура речи. В Орде было распространено христианство несторианского толка. Даже в Константинополь патриарху писали: допустимо ли крещение совершать песком, по недостаче воды в степных кочевьях?

Вот, Батый взял войска и пошел. Примерно в 1235 м году ему выдали задание, и примерно к 1237 году он доехал до работы. Опять же, на Байкал посмотреть, алтайского меда завернул прикупить по пути… Волжских булгар к тому времени уже укатали, оченно Субэдей по чашке горевал. Да и за побитого слоника обидно.

Так что татары двинулись на Русь: не зря же перлись с армией от самого Енисея, тут до Последнего Моря осталось меньше, чем до хаты ворочаться.

Вот только Батый — ну мы же помним, он хипстер был, без хай-тека на коня не садился — притащил с собой еще и китайских инженеров. А они не то что писать, они считать умели. И теперь у монголов были инженерные войска. То, что у нас называется: "колонна разграждения". Кто там заграждений наставил, эти разграждают. Сгоняют местных в толпу, называется "хашар" — и пускают впереди на штурм, рвы заваливать, лестницы приставлять. А на стенах родичи штурмующих стоят, у них сложный моральный выбор: или в своих стрелять, или помирать самим.

В общем, в городах русские не спаслись. С генералом Морозом они тогда договариваться еще не умели: крутые все были, не думали, что понадобится. Зато монголы по льду нашли полевые лагеря зарождающегося Сопротивления и на речке Сити раскатали весь Резистанс на корню. Раскатали так, что тело князя Юрия аж через полгода хоронил мимоезжий епископ — больше в округе живых не осталось.

Таким вот образом монгольское завоевание подтвердило старую истину: порядок бьет класс. Монгольский жестокий порядок раздавил малое число высококлассных профессионалов — как русских, так и всего пятью годами позже вполне кошерных европейских рыцарей при Легнице, Шайо, Кракове.

Батый шел бы и дальше, но был он не в родной степи, а потому посланный за ним гонец искал его дольше, чем на привычном месте кочевья. Спросить было не у кого, потому как высокое искусство некромантии и допроса мертвых монголы не практиковали. Но, в конце концов, гонец нашел Батыя и передал: помирает Угедей из рода Чингисова, проститься хочет. Езжай, Батый, домой на Енисей, да поторопись, а то без тебя демократические выборы хана пройдут, и не факт, что там будет обеспечена законность и транспарентность.

Ну, Батый переглянулся с Субэдеем, вздохнул и велел поворачивать бунчуки. Все равно в Европе нормального фарфора тогда не было, и найти нормальную чашку здесь не получилось. Тем более, не водились тут и слоны.

Прочесав Польшу, раскатав под Шайо войско венгерское — причем по той же причине междуусобиц, что и русское — монголы напоследок еще прошли по Адриатике. Остановить их после Шайо уже никто всерьез не пытался. Вернувшись через Болгарию, монголы утянулись в степь и на некоторое время исчезли из европейской политики.

На этой радостной ноте, наконец, и закончим.