Глава 35

Ассумпта Каакс – она же лейтенант Балам Фронта национального освобождения имени Бенито Хуареса осторожно двигалась по самому краю джунглей, следуя за запахом паленых кокосов.

Воздух был пронзительно холодным. Запах горелых зерен кукурузы смешивался с наплывающим волнами непривычным запахом серы.

Она подняла глаза. Местами небо заволокло дымкой, то ли это облака – предвестники дождя, то ли перемешанные с дымом массы горячего воздуха с горы Попо, – сказать с уверенностью было нельзя.

Преддверия дождя в воздухе не ощущалось, как не ощущался и воздух как таковой. Другими словами, окружающая атмосфера ничуть не напоминала характерного для джунглей Лакандона микроклимата с его чистыми и частыми ливнями, омывающими и освежающими все вокруг.

Ассумпта понимала, что дожди в Мехико разительно отличаются от дождей в Лакандоне. Климат в столице был отравлен испарениями многочисленных заводов и фабрик, да и тамошняя жизнь ничуть не походила на спокойное и временами даже дремотное здешнее существование.

Треск сломанной ветки мгновенно вывел ее из задумчивости. Она упала на густой травяной ковер джунглей и уставилась в черное пространство перед собой.

Вокруг – ни малейшего шевеления. Прошла минута; снова послышался треск – на этот раз слева.

Ассумпта сжала в руках оружие – так она ощущала больше уверенности. Ей случалось уже убивать людей, но то были солдаты! Самое страшное – убить по ошибке соплеменника-майя.

В третий раз хрустнуло где-то далеко впереди. Ассумпта насторожилась еще больше: индейцы майя, обутые в мягкие сандалии, ступали по своей земле неслышно, как дуновение ветра. Без сомнения, так шуметь могли только люди в тяжелых военных ботинках.

Наверняка солдадо. С другой стороны, под покровом ночи на встречу с товарищами мог спешить и хуаресиста.

Второй вариант, разумеется, был для девушки предпочтительнее, и она решила рискнуть. Медленно поднявшись на ноги, она двинулась на этот странный хруст.

* * *

– Ты слышишь, Чиун? – Римо мотнул головой, чтобы привлечь внимание старика к оглушительно прозвучавшему в ночной тиши звуку.

Мастер Синанджу повел маленькой птичьей головкой и вперился взглядом в темноту.

– Да. Видимо, тяжелые военные ботинки мешают кому-то ступать тихо.

– Слушай, я оставлю пока сундук под деревом? Ненадолго?

Чиун кивнул:

– Оставь, конечно. Бремя все равно последует за тобой хоть на край света – не важно, с сундуком ты или без.

И мастера Синанджу поспешили на звук. Две призрачные, бесплотные тени едва просматривались в чернильной темноте ночи.

* * *

Полковник Маурисио Примитиво притаился под деревом саподилла, и увидеть его со стороны практически было невозможно. В руках он держал несколько сухих веточек, которые подобрал по дороге. Время от времени полковник с хрустом ломал одну из веточек.

Хуаресиста, которого ему удалось выследить, обязательно придет на звук – он в этом не сомневался. Так, сломана очередная ветка. Когда стихло негромкое эхо, явственно послышался шорох.

– Уже ближе, – прошептал полковник. – Подходи, дорогой, подходи, – мурлыкал Примитиво себе под нос. – Верапас ты или кто другой, какая разница? В любом случае самый сердечный прием тебе обеспечен.

Он внимательно наблюдал за расчищенным пространством перед деревом. Сюда неминуемо должна была ступить нога партизана, поскольку это единственный удобный подход к засаде полковника.

Черный военный ботинок ступил на землю в трех футах от почти аналогичных ботинок полковника.

Отшвырнув ветки, Примитиво схватился за свой «хеклер-и-кох» и прошипел:

– Не двигайся, хуаресиста! Или придется тебе проститься с жизнью!

Хуаресиста замер. По всей видимости, он прошел неплохую школу.

– Ага. Буэно. Ты отлично все понимаешь, хотя и не видишь ни черта. Теперь медленно выходи на свет – я хочу получше рассмотреть тебя, повстанец.

Чувствовалось, что хуаресиста колеблется.

– Я выскочу из-за дерева и выстрелю в тебя раньше, чем ты успеешь вскинуть оружие. Думаю, ты и сам догадываешься. Если же вдруг повернешься и побежишь, я успею изрешетить твою спину за милую душу. Полагаю, и это для тебя не секрет.

Ответа на заявление Примитиво не последовало. Полковник воспринял молчание за согласие сдаться.

– Что ж, теперь выходи на свет.

Партизан выступил из темноты, и в лунном свете полковник сразу же увидел черную шапочку-маску.

– Ну-ка, дай загляну тебе в глазки, – угрожающе промурлыкал Примитиво.

Не дай Бог, глаза у хуаресиста зеленые, – он застрелит его на месте без всякой жалости! К счастью, партизан был кареглазый, как и все миштеки.

Выругавшись про себя, полковник пролаял команду:

– Бросай оружие, инсургентисто!

Партизан, однако, не выпустил автомата из трясущихся рук.

– Ну! – прикрикнул Примитиво.

С прощальным жалобным звяканьем оружие упало на землю.

– Теперь подними руки. Я должен тебя обыскать.

Руки послушно взлетели вверх.

– А теперь встань на колени, чтобы исчезло желание бежать.

Трясущийся хуаресиста подчинился приказу.

Полковник выступил из-за дерева и тяжелым ботинком прижал к земле ноги пленника. Потом, перехватив оружие в левую руку, он с ног до головы ощупал партизана, с особым тщанием проверив многочисленные карманы его униформы.

Там, где он ожидал обнаружить крепость мышц настоящего жителя джунглей, пальцы его вдруг соприкоснулись с прелестными округлыми выпуклостями!

– Как твое имя? – спросил полковник шепотом.

– Лейтенант Балам.

– Ха, что-то ты мало похожа на рыщущего в джунглях кровожадного ягуара, чика!

– Я умру, если надо.

– А я бы с радостью пристрелил тебя, но лучше дам возможность заслужить помилование. Подкоманданте Верапас явно где-то рядом. Скажи мне, где он, и ты спасешь свою жизнь.

– Не знаю, что и ответить.

– По-моему, ты лжешь, чика. Уж очень вздымается у тебя грудь! Я прекрасно знаю, как трепещет женщина, когда произносит лживые слова.

Хуаресиста промолчала. Только сильнее задрожала.

– Тут поблизости деревенька. Может, он там?

– Там его нет!

– Ха! Что-то ты больно заторопилась с ответом.

Полковник Примитиво поднял руку и стянул с головы девушки лыжную шапочку. Он увидел посеревшее от страха лицо и черные блестящие волосы, ниспадающие на плечи. Полковник поднес к лицу одну из прядок, понюхал ее и произнес:

– Для дикарки ты восхитительно пахнешь. Моешь голову молоком кокосового ореха, да? Должен тебе сказать, запах кокоса очень возбуждает.

Грубо и нарочито резко полковник ухватил девушку за волосы и потянул вверх. Потом развернул спиной и, ткнув автоматом в поясницу, приказал вести его в деревню.

Герильера подчинилась и двинулась вперед, спотыкаясь на каждом шагу. Неуверенная поступь и безвольно поникшие плечи свидетельствовали о том, что она осознала безвыходность своего положения.

– Иди вперед и плачь, чика. Сегодня прольются потоки слез. Деревня и все джунгли умоются слезами после визита полковника Примитиво в это осиное гнездо повстанцев.

– Каброн! – грубо выругалась девушка.

– Ага! Я вижу, подкоманданте Верапас приложил руку к твоему воспитанию и научил-таки ругаться по-городскому.

– Чинга ту мадре!

Полковник рассмеялся.

– Несколько позже, вероятно, мы рассмотрим твое предложение и сделаем, что положено. Естественно, без моей матери.

Герильера замолчала, и теперь уже надолго.

Они двигались к деревне, ориентируясь по запаху горелых кукурузных початков. Время от времени полковник Примитиво оглядывался.

Он ничего не замечал. И сделал вывод, что опасность с тыла ему не угрожает.

И очень ошибся. Его преследовали. Впрочем, обычный человек не способен узреть подобные тени. И победить их обыкновенным оружием тоже невозможно.

Загрузка...