Очень далекий космос

ИЕРАРХИЯ

Рассказ

В голове порядком шумело. Из-за этого он не проявил должной прыти при посадке в последний утренний автобус. Зато тот проявил: прежде чем испариться, успел дыхнуть в его сторону плохо переработанной солярной копотью. Теперь приходилось ждать прямо здесь, на скользкой, пропитанной ночной сыростью, ожидающей солнце лавочке, убивая время созерцанием окрестностей.

Он скучно глянул в сторону исчезнувшего общественного транспорта: города видно не было, то ли за дымом, то ли за растительностью. Вот если бы он взобрался на эту самую растительность, тогда конечно, город бы оказался на ладони - основная его часть находилась ниже, в долине. Переведя взгляд назад, он узрел нечто интересное. Там, над сосновым бором, торчал вверх «Однорукий Бандит» десятиэтажной высоты. Далее по склону заслонял небо и должные в этом ракурсе находиться горы «Однорукий Бандит-2 ». Он не удивился, он еще не научился удивляться, да и в голове стучали молотки. Некоторое время он созерцал «Бандита-2», даже не пытаясь перевести высоту созерцаемого объекта в метры. Затем, по мере адаптации зрения, он стал улавливать в заслоненной «Вторым» голубизне, некоторую прочность. Да, точно, там, в далеком мареве, небо обрывалось, резалось напрочь вертикальной скалой «Бандита-3»: мигающую завлекательными огнями вершину маскировали перистые облака. Он, наконец, начал удивляться, при этом продолжая искать новую границу гигантизма. После неизвестного количества минут прищуривания и моргания он все же остался до конца не удовлетворен: вполне может быть, что там, дальше, небесного фона все же не существовало. Он внезапно подумал о грядущей ночи и о том, что по отсутствию в определенном направлении звезд можно будет сказать наверняка. Лишь после этой астрономической выкладки он начал несмело удивляться полной ликвидации знаний о самом себе. Вот это было действительно странно! Колени его внезапно подкосились, а туловище присело на подставившуюся сзади лавку.

***

Он вспомнил свое имя, взвесил его, пожевал на вкус, ощутил его былое величие и длительность. Асклепий! Как-то нелепо оно вписывалось в окружающее пространство, в маленький невидимый город, в умчавшийся автобус, а вот череда великанских игральных автоматов была прямо-таки к месту. А кстати, где они? Он вскинул глаза кверху: «Бандит-З» был уже абсолютно неразличим; Второй бледнел, застилался неясной пеленой, где- то местами проглядывались горы, прямо насквозь, сами покуда несколько блеклые; да и десятиэтажная громада Первого не сияла более абсолютизмом - пробуждающийся водопад логики реализма быстро стачивал весь этот гигантизм в тартарары. Асклепий на мгновение попытался удержать всю эту нелепость в фокусе, но внезапно все расплылось. Механически он смахнул с глаз слезинки (оказывается, он плакал!). Вот эго да! С чего бы такая меланхолия? Но он еще пытался сопротивляться потопу реализма, подсознательно пытался. Еще слепила отражением солнца стена первого «Бандита». А может быть и не первого, а может и вовсе не Солнца? Потом провалилось, ушло куда-то в неизвестность восстановленное имя Асклепий. Теперь он знал, что зовут его Пий.

Зато он вспомнил, кто он есть: кто он есть по сути, а не по имени. Он вспомнил это, обнаружив в кармане монеты. Еще не пересчитав их (слишком много их было, чтобы пересчитать, не глядя), он уже знал, сколько их. Пятьдесят одна. И все одного достоинства - «одна...». А чего одна-то? Пий достал из кармана несколько. Еще не прочитав, не перекинув ее решкой кверху, вспомнил - «одна рупия». Какая к черту «рупия»? Ведь раньше были... А что было-то? И когда это раньше?

А где-то в боковом зрении уже таял, заслоняясь дальними, в голубой дымке соснами десятиэтажный гигант. Но Пий уже напрочь забыл о нем, он помнил свое теперешнее предназначение, свое постоянное дело-профессию. Он - игрок. Игрок с большой буквы. Он уже знал, куда идти. Изнутри в него хлынул прорвавшийся, опрокинутый отражением в зеркале колодец навыков и знаний. Мир брал его в объятия, пичкал аксиомами, сметая бред, а может быть, топча истину в угоду приспособляемости. Игрок-Пий еще мало что понимал, но для выполнения функций Игрока требовалось совсем не много - нужна была решительность, авантюрная жилка толщиной с кость, вера в свою удачу. Из прошлого он помнил не много, больше из вчерашнего дня.

Вчера он чудовищно продулся, спустил целое состояние и, кажется, даже не одно.

Касательно текущего момента: он знал, куда идти.

И пошел.

***

«Однорукий Бандит» возвышался всего на три этажа. Уже выходя на перекресток, Пий прекрасно видел, что это имитация, а не какой-то экзотический мерещащийся гигант-переросток. Здание, раскрашенное под взрослую игрушку. И надпись соответствующая, мигающая разноцветным неоном на уровне, где у настоящих «бандитов» панель наблюдения результатов. «Игровой Мир Эйта» - вот что он прочел. Причем два первых слова подсознательно, а вот имя владельца... Кажется, должно быть по-другому, а как? И шрифт какой-то не такой, а может сами буквы? Мысли эти промелькнули где-то по краю, он уже вошел, растопыривая своим появлением автоматические двери.

Встретили его как полагается. Вежливые швейцары - лица, совсем незнакомые - откуда взялись? Буфет - да, неплохо было перекусить, и тут же подсознательно узнать, что в кармане у него огромные деньги по здешним меркам (по каким это здешним?]. Но он был действительно голоден. Деликатесы с икрой и крабами. А вот необозримая коллекция спиртного. Бармен даже не предложил - профессионально чувствовал перед ним не просто чревоугодник - Игрок! Все-таки горячительное - не основной способ загребания денег в этом заведении.

И вот только после этого Пий вошел в игровой зал. Да, учитывая утренние часы, посетителей было не густо. Но ведь были все-таки. В основном развлекались рулеткой. Тоже мне игроки, слишком много здесь ступеней предохранения от прямого давления рока, как у баллистической ракеты от несанкционированного пуска. А двое вообще лениво бросали карты. Эти даже не маскировались под профессионалов, в паузах тянули винцо из длинных бокалов. Не было у них ни решительности, ни денег для настоящего дела. Ну что ж, придется их развлечь, подумал Пий, может, только эта клоунская миссия и будет итогом его сегодняшнего творческого процесса.

Когда Пий шагнул через порог, те, кто находился здесь по обязанности, а не для развлечения, почувствовали в нем Клиента. Странно, он не знал никого из здешних крупье, видел их впервые, и они сами, видимо, не ведали ранее его лица, но те, кто скучал поблизости, подобно крокодилам, греющимся на солнышке с распахнутой пастью сутки напролет, сразу ожили; ближний даже таинственно, едва заметно улыбнулся в его сторону. «Мы все внимание, - сказали их взгляды. - Приказывай, Господин! Как долго мы тебя ждали». Игрок-Пий знал, что не обманет их готовности. Степенно, со знанием дела он направился в знакомый угол, хотя ни разу здесь не бывал.

- Будете играть? - спросил, сам отвечая себе, ближайший всезнающий крупье.

Пий только кивнул, язык здесь совсем не требовался, хотя именно он был тем немногим, что еще сохранилось от прошлого вчера.

- Какие фишки? - снова спросили Игрока-Пия, уже зная ответ.

Он снова удовлетворил их догадливость, утвердил их профессиональную пригодность - он выбрал «серебряные», не «золото». Они знали, что так будет, никакой Игрок не начинает с максимальной ставки, дабы не спугнуть удачу.

Вот теперь он сидел в кресле перед полированным корпусом игрового автомата и производил психотренинг - самонастройку. Он так делал всегда. Когда и где? На миг, когда впился глазами в покоящиеся в вечной готовности барабаны удачи, Пий-Игрок вспомнил утренние странные видения - горные выси и невидимые звезды, прикрытые стальным корпусом. Он убрал эти видения, стер, они были странно интересны, но не имели к настоящему испытанию никакого отношения.

И тогда Игрок-Пий поднялся, вставил «серебряную» фишку-жетон в вертикальное ротовое отверстие машины и дернул рукоятку на себя.

И рванулись колеса судьбы - завертелась механика вероятности. Он ждал, и сердце его сбивалось с ритма.

***

И прежде, чем остановились колеса, он уже почувствовал.

И посыпались в приемную корзину жетоны. Пий снова встал и внимательно пересчитал свою удачу. Да, расчет был тоже не последним делом в его бизнесе. И подошел, интересуясь, давешний загадочный крупье. И пошла, разматываясь на полную мощь, нешуточная игра. И больше ничего не было, потому, как и сознание, и то, что ниже него, переключилось на дело. А где-то за кадром картежники отложили пожирателей своего времени, оставив только винцо, и подобрались ближе, дабы лучше видеть и чувствовать чужой успех и чужое крушение. И возле рулетки совершили внеплановый перерыв, подряд закуривая, участники. И проснулись окончательно крокодилы-крупье, захлопывая пасти и размежевывая веки. И вновь замирало сердце; вновь сливались в расплывчатые пятна цифры на барабанах; вновь бухала в висках кровь, словно пена не кончающегося прилива; вновь время растягивалось и сжималось по собственной воле, а пространство выбрасывалось вон за ненадобностью. Это была игра, большая игра. И никак не происходило крушения, и Игрок знал, почему, хотя, наверное, все происходило не поэтому. И стыло или нагревалось от окружающего напряжения забытое, надпитое наполовину вино, а большого крушения никак не происходило, только малые плановые, но ведь так и должно было быть. Он знал, почему: тогда, в забытом начисто вчера, ему крайне, асимметрично не везло. Но те, кто вокруг, были новыми зрителями и не ведали о предыдущем акте. Они просто наблюдали, впитывали чудо. А оно набирало обороты. Шла Большая Игра. Он уже имел столько жетонов, что откуда-то из внешней нереальности явился поднос на колесиках. Тогда он начал обмен на эти странные «рупии». И вот уже рядом Игроку-Пию хищно улыбался начальник игрового заведения господин Эйт. И Пий тоже, наверное, ему улыбался. Но это также было надо, так требовали правила Игры. Он делал так всегда, и это Пий тоже откуда-то знал, хотя по-прежнему не ведал прошлого. Впрочем, сейчас оно его и не интересовало.

***

Да, он не всегда выигрывал, но его удачи, вопреки привычной логике, превышали энтропийный процесс. Он словно соскальзывал иногда, но потом, юзом-юзом, выбирался назад на невидимую другим тропку победы. Он вовремя почувствовал, можно сказать, предвидел, когда его очередной обмен горки жетонов на бумажные «рупии» превысил терпение окружающих крокодилов. Он сделал перерыв: эдакий банкет, угощение для публики, «Танцуют все!» - целый поднос шампанского. Пауза охладила кипящие головы. Загадочно заулыбался давешний крупье, он-то понимал, крупный выигрыш Клиента - это, конечно, потеря денег, но это легенда, живая реклама слухов и море других клиентов-неудачников.

То ли уже случился полдень, то ли слух об Игроке распространился, словно ударная волна ядерного фугаса, но людей вокруг прибавилось, причем никто не играл, так... хлебали дармовое шампанское на халяву и ждали продолжения, ждали, когда под канатоходцем дрогнет незримая нить, перетасовывая козыри. Так ведь уже бывало и не раз.

Он сменил «Однорукого Бандита», пересев в другое кресло. И поднос на колесиках тяжело последовал за хозяином, поскрипывая под грудой «золота» (он давно махнул фишки на самые ценные). Перемена позиции усыпила, успокоила администрацию, хотя, Игрок-Пий чувствовал, в душе все они уже верили в чудо.

Он не обманул их подсознательных ожиданий. Чудо продолжалось - теория вероятности давала сбой со многими отрицательными нулями. И Игрок-Пий снова менял «золото» на хрустящие (очень хотелось проверить на истинность) купюры, а потом неровные пачки купюр на крупные монеты. Ему дали помощника - догадливого крупье с таинственной улыбкой. Он знал, что тот, пакуя не считанные пачки, не оставит себя в накладе, но все это было так мизерно - так, легкая плата удаче.

А потом, после очередного обмена, он внезапно оказался на улице.

***

Смеркалось. Он не стал осматривать окрестности, он и так знал путь. Несколько шумело в голове, хотя он помнил, что только дважды пригубил шампанское. Места были знакомы, он чуял это подсознательно. Еще вертелась в голове странная фраза директора Эйта: «Я искренне надеюсь, что мы больше не увидимся», но тон выражал совсем другое, чем то, о чем можно было бы подумать. Сказано это было искренне.

И снова он пересчитал деньги в кармане, уже зная их количество. Это были купюры, но вовсе не «рупии», а «гинеи», сто пятьдесят тысяч - целое состояние. И звали его не Пий, а почему-то Лепий. Но ноги уже принесли его куда надо - к милому зданию в форме игрового автомата, и стало некогда размышлять над сущностями бытия. Строение снова было не слишком велико, хотя Лепий почему-то считал, что оно окажется десятиэтажной высоты. Когда он вошел, многие уловили, что перед ними Игрок. Людей было очень много, но клерки как-то незаметно очистили ему дорогу, и тогда Игрок-Лепий вторично обнаружился перед «Одноруким Бандитом». Получая «зеленые» жетоны, он узнал крупье. Когда-то, но точно не сегодня, Игрок-Лепий виделся с этим лицом. И тот тоже узнал и явно был удивлен.

Зачем началась, точнее, продолжилась Большая Игра.

***

И была бесшумная овация, и бессловесное удивление, и он не обманул надежды окружающих и вершил чудеса. И была пауза - обеденный перерыв от чудес, и сбоев теории вероятности. И однажды, в этой паузе, хозяин заведения тихонько сказал ему, приблизив лицо (они ужинали прямо в игровом зале): «Мой друг, вам не хочется остановиться, насладиться покоем здесь, на нашем уровне? Здесь не хуже, чем наверху, поверьте моему опыту. Везение вещь непрочная. На счет верха я знаю точно, а вот на счет низа... Вам судить наверняка легче».

Лепий-Игрок не понял, о чем шла речь, а хозяин по фамилии Прескуро (заведение так и называлось «Игровой дом Прескуро») не стал продолжать, отстранился, затем вытер салфеткой рот и исчез. А вот Игра продолжалась. Игроку везло, он держал удачу за чуб.

***

Когда он снова оказался на улице, с новехонькой кредитной карточкой в кармане, было совсем темно. С одной стороны горизонта звезды отсутствовали, и луна была срезана наполовину, словно ножом. Он на мгновение удивился, но на него перла удача и нельзя было задерживаться, искушая судьбу.

«Игровой дом Деиффобома» он нашел сразу по россыпи цветных огней, оставляющих позади любые Плеяды или Орион. Лица персонала были странно знакомы. И снова ему везло.

Никогда не был наверху, - поведал ему господин Деиффобом. - Завидую вашей смелости. А вы там уже были?

Возможно, речь шла о социальной лестнице, может о чем- то другом, но он на всякий случай кивнул.

- Завидую. Я часто встречал вернувшихся оттуда... Обычные люди, ничего такого нет. Или, может, они уже здесь становятся такими?

- Я не думаю, что человека можно переделать, - ответил, а скорее - увел в сторону дискуссию Игрок-Клепий. Попадание оказалось в точку, оно не загнало разговор в мертвую лузу.

- Да, наверное, вы правы. Но, понимаете, ходили слухи, что миры верха много сложнее за счет увеличения габаритов.

- Разве от размеров может что-то зависеть? - Клепий уже не понимал, о чем ведется беседа, и предположил, что о количестве денег.

- Мне трудно судить. Но вот знакомый физик (кстати, прибывший сверху) утверждал, что миры не уходят вверх и вниз до бесконечности, а имеют ограничение.

- В чем же оно? - Клепий в упор не понимал, что спрашивает, так - вырвалась связка слов, склеивание вырезанного из газеты наудачу. Но что-то все это ужасно напоминало.

- По крайней мере, самый нижний должен быть ограничен размерами каких-то кварков? Вы ничего об этом не слышали.

- Кварки? Это что-то из ядерной физики?

- Да, вроде бы, самые малые кирпичи мироздания.

-А...

Потом он снова играл.

А после, в полночь, очутился под дождем. Правда в дождевике и с зонтиком. Все равно под ногами плескались такие лужи, что пришлось ловить пролетающее поблизости такси, хотя ехать было (он знал точно) недалеко.

- В «Игровой дом Ушпассерида»? - спросил на всякий случай водитель, прекрасно зная ответ.

Склепий взвесил на языке фамилию владельца: она была длинная и пока плохо запоминалась с непривычки.

***

- Как вы думаете, - сказал ему очередной интеллигентный собеседник, которые в эту ночь попадались навстречу, словно грибы на сырой полянке в августе (может этому способствовал дождь за окном?). - Как глубоко внизу находится наш уровень?

- Я считаю, до кваркового нам далеко.

- Да? А вы случайно не спускались до него, или сами не знаете?

Склепий сделал паузу, маскируясь пригубленным красным шампанским и выуживая из всезнающего подсознания достойный ответ.

- Нет, не спускался, - чистосердечно поведал он, хотя все еще с трудом понимал, о чем идет речь.

Интеллигентный гриб-собеседник заметно оживился:

- Некоторые считают, что кварковый уровень не является предельным. Ведь не в размерах дело. Там, после подныривания под минимальную пространственную ячейку, происходит качественный переход.

- Выход в иную Вселенную? - Склепий сам не знал, из какого нафталина памяти извлек этот ответ.

- Да, и там круг начинается по новой. Но главное, там снова возможна повышенная сложность.

- Повышенная сложность?

- Ну, да! Ведь при каждом переходе вверх за счет прибавки роста повышается внутренняя сложность.

Видимо, господин Гриб в пылу просветительной дискуссии говорил слишком громко, потому как внезапно за его спиной вырисовались две мощные наглаженные фигуры с похожими лицами.

- Извините, - сказали они, улыбаясь каменными мордами Игроку. - А вас, - добавили они, опуская на плечи всезнающего Гриба большущие ладони и нежно извлекая из его кисти пустой бокал, - Вас мы попросим последовать за нами.

- Но я, - Гриб еще пытался ерепениться, исчезая в небытии, - ни в чем не...

-Разглашение, - пояснил кто-то из напарников, бесцеремонно пряча в полы строгого пиджака бутылку непочатого шампанского. - Улика, - доверительно подмигнул он напоследок Игроку и сгинул в пространстве, на миг появившемся в зоне восприятия.

Пора было заканчивать перекур и съезжать к другому однорукому автомату.

***

Он начал клевать носом. Сказывалась бессонная, суматошная ночь, а может, суетливый день, а возможно, многие бессонные, суматошные ночи и многие суетливые дни, прожитые подряд. Иногда он терял в тумане вращающиеся барабаны-колеса, порой они вырастали до масштабов лопастных толкателей древних пароходов, а порой представлялись далекими шестеренками наручных часов. Тогда он концентрировался, втыкал ледоруб логики в ускользающие секунды и фиксировал зрение, как спутник-шпион на низкой орбите. И сыпались ребристые пластиковые жетоны в приемную ячейку, и продолжалась игра.

- Может, вам пора сделать перерыв, господин Игрок? - обратился к Склепию новый директор «Игорного дома», спустившийся из своего кабинета специально для лицезрения его особы (это случилось после того, как он дважды подряд получил максимальный выигрыш).

Однако он упрямо мотнул головой, удача еще бодрствовала.

- Нет, вы все-таки подумайте, - доверительно шепнул ему директор. - У нас не так уж плохо. Между нами говоря, я понимаю, что вам очень обидно было прокатиться вниз по иерархической лестнице, и вы жаждете реванша, но, поймите, еще никто не держал фортуну за хвост достаточно долго.

Но он не поверил.

Игра продолжалась, и выигрыши росли.

***

Он очнулся возле станции метро. Был день. Похоже, он умудрился немного вздремнуть прямо на лавочке. Вначале он вспомнил про деньги. В карманах было пусто, и сердце сразу провалилось, готовясь к остановке, либо к ударной волне адреналина. Потом он вспомнил родное имя - Асклепий. Затем, когда адреналин уже подмешало в кровь, спохватился: какие к черту деньги, эта сфера была давно компьютеризирована - все по отпечаткам пальцев, в любой забегаловке. Странно, что он забыл. Но сейчас его ждала Игра. Он еще не закончил.

Он вбежал в метро, не успевая посмотреть на ландшафт. А там, доступные пока его взору, таяли очертание громадных «Одноруких».

- ***

- А для чего все это? - спросил он за завтраком у очередного собеседника, продолжая начатую дискуссию.

- Глупый вопрос. Что значит для чего? Для чего галактики, да еще в бесконечном количестве.

- Но ведь то природа, а это?

- А что это? Может, тоже природа? Вы знаете что?

- Не знаю, просто чувствую, - Асклепий внезапно снизил тон, вспомнив давешних похитителей шампанского.

- Не мне судить, что вы чувствуете, но хотите мое личное мнение?

Он пожал плечами, и это было ответом.

- Мы находимся в искусственной среде. Она делится на уровни. В связи с чем? Не ведаю. Может там, в верхнем ярусе, демографический взрыв, может, еще что. По каким-то причинам часть населения была переброшена ниже, на микроуровень. Потом почему-то и на первом подуровне произошло то же самое. И так далее по цепи. Среда сработана так, что допускает переходы. Но если правила допустят переброску по способностям, то... Как вы думаете, что случится?

- Самые работящие и умные уйдут вверх?

- Да, и тут внизу воцарится хаос. Для этого всем делом руководит случай. Но вверх все равно должны попадать, пусть случайно, но все же те, кто очень хочет. И отбор идет, туда прорываются самые упорные, если, конечно, им везет. Вот, например, вы. Сколько уровней вы уже проскочили.

Он промолчал, подсчитывая то, что мог вспомнить. Помнил он очень мало.

- Мне кажется - все это домыслы. Поскольку, судя по вашей теории, я, наверняка, все время занимаюсь Игрой, я должен знать о всей проблеме очень много.

- А вы не знаете?

- Нет, не знаю.

- Это доказывает, что среда устроена очень хитро, она мгновенно преобразует не только внешний, но и внутренний мир, попадающий в нее. Так сказать, автоматически увеличивает их приспособляемость. Ведь не все профессиональные игроки. Кто-то попадает по ошибке, по пьянке проматывая капитал. Вот, вспомните момент перехода, что вы чувствовали?

Вместо запрошенного, Асклепий снова четко припомнил глыбоподобные плечи парнишек из спецслужбы и их пояснение - «Разглашение», или как они так выразились. Надо было заканчивать разговор.

Но вопрос был все же интересен. И, хотя бы для себя, можно было на него ответить. Итак, когда выигрыш достигает максимума, происходит переброс; Игрок оказывается с солидной суммой на новом уровне. Здесь он ставится перед выбором: или же плавно вписаться в новую, маскирующуюся под старую окружающую действительность; или же, если пыл еще имеется, попробовать свои силы в новой игре. Вряд ли есть много счастливцев, способных держать удачу за хвост так же долго, как он. Чаще они проигрывают, скатываясь при очередной неудаче все ниже. Интересное дельце, черт побери.

***

Спустившись вниз из ресторана, Асклепий обнаружил в игровом зале приличную толпу, в основном, зевак - пришли поглядеть на Большую Игру. Быстро у них тут разносятся слухи, либо есть специальная служба распространения?

Маленькая минута молчания, вот что его сопровождало, пока он двигался к своему знакомому «Однорукому Бандиту». Прикладывая пальцы к окошку банковского распознавателя для покупки очередной горки фишек-звездочек, он почуял неладное - отсутствовала уверенность в Победе. Эти чертовы посторонние разговоры выбили его из колеи.

Но уже побежали, рванулись по кругу барабаны. И все другое внутри и снаружи исчезло.

***

К обеду он легко сделал паузу. Не нужно было стеречь поднос с выигрышами, он спустил почти всю наличность, переведенную в фишки. Он пересилил себя, хотя азарт резал душу на части, выбрался из заведения вдохнуть свежего ветра. Никто особо не обратил на него внимания. Вокруг хватало неудачников, и он здорово маскировался на этом фоне.

Когда он посмотрел в сторону гор, на мгновение, на одну, выбившуюся из колеи секунду, он заметил вдалеке громаду «Бандита-5», а за ним новую череду подпирающих небо гигантов: «шестого», «седьмого» и «восьмого». Сквозь последний, словно через редкие облака, а может, рассеянный кометный хвост, проглядывало заходящее солнце. А следующий, уже неизвестно с каким номером, не мог загородить ближнюю звезду - он стоял дальше, мешая лицезреть далекое ядро галактики. Асклепий не вовремя моргнул и все сгинуло.

Осталась Большая Игра.

Она жгла его изнутри.

Она продолжалась.

(Идея и сюжетная линия рассказа родилась во сне)

1998 г.