Очи черные. Легенда преступного мира

Глава 17. Одержимая бесом

В Лье словно вселился дьявол, она двигалась с таким отчаянием и вытанцовывала с такой одержимостью, что в зале смотрели только на нее. После ее сольного номера с сюжетом про ангела, превращающегося в дьяволицу, ей долго аплодировали стоя. Когда она кланялась, то заметила что столик Черной моли пуст. Ей даже стало жаль, что Мадам не видит ее триумфа, да и история перевоплощения показалась бы узнаваемой. Лье с огромным трудом дождалась финала концертной программы, мечтая оказаться рядом с Борисом Дмитриевичем — лишь в его тени ей было спокойно.

— Лье, тебе необходимо пересесть за третий столик! — требовательно произнесла хромая девица, указав на самого толстого в зале человека, который смотрел на купленную им кокотку с вожделением, и казалось, желает не просто провести с ней вечер, а сожрать ее целиком.

— Я не понимаю, — выдохнула взволнованная девушка, удивленно уставившись на чекиста.

— Ты была сегодня очень хороша, Птаха! Этот человек предложил за тебя такую сумму, которую я не смог перебить, — с горечью произнес мужчина, стыдливо пряча глаза.

Лье шагала к другому столику, не чувствуя ног. Всего несколько минут назад ей мерещилось, что она принадлежит только одному мужчине, который пожелал сделать ее своей супругой, но перст судьбы указал ей на то, кем она является на самом деле.

Потная ладонь мужчины, от которого пахло копченостями и соленьями, опустилась на ее коленку. Он дышал звучно и громко, словно подсвистывая самому себе какую-то скучную мелодию.

— Тощая, — покривился толстяк, и, прощупав ее тело, произнес со вздохом: — И плоская, как мальчишка! На сцене ты выглядела аппетитней.

— Вы же меня не съедите? — робко отшутилась Лье, глядя на несколько подбородков свисающих под его челюстью.

Он засмеялся и предложил не заниматься такими глупостями, как светская болтовня, а, вскочив на пролетку, мчаться в его апартаменты — огромную квартиру, где есть несколько спален. По телу мужчины шла мелкая дрожь от нетерпения испытать девушку в деле.

— Если ты и ночью будешь такой же страстной, как сегодня на сцене, я думаю, мы с тобой подружимся! — прокряхтел мужчина с одышкой. Лье растеряно повернулась к Борису Дмитриевичу, который был хмур, он ничего не мог поделать. В его уме складывался лишь один план: настичь, отбить и спрятать возлюбленную, от всемогущей Черной моли! Но это лирическое геройство было несовместимо с принципами истинного чекиста.

К столику толстяка подскочила кабачная обслуга. Он потребовал упаковать с собой гору еды, которую так и не доел, прокряхтев, комично размахивая руками:

— Не свиньям же эту вкуснотищу отдавать! Думал, посижу еще, а раз такое дело… Да, положи мне с собой водки, потому что трезвым на такое тело смотреть будет невмоготу.

Щеки Лье вспыхнули и она, смутившись, прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание, сбившееся от волнения. Хромая девица от души рассмеялась над язвительным замечанием толстяка и многозначительно посмотрела на самую дорогую за вечер покупку.

— Мне очень жаль, Лаврентий Петрович, но эта женщина сегодня не продается! — над столиком прозвучал напряженный голос Михаила. Он стоял возле их столика, вытянувшись в струну и заложив руки за спину.

— Но я уже настроился! — взвизгнул капризно покупатель. — Я не люблю тратиться, но за эту штучку отдал большие деньги!

— Вам вернут всю сумму, и за ужин вы можете сегодня не платить! — подхватил женский голос — к столику подошла Мать революции. Она была напряжена и очень нервничала, это было заметно по взмокшей коже лица, на которой проступили капельки пота.

При словах, что еда ему обошлась бесплатно, а деньги за худосочную покупку вернут, толстяк заметно оживился и даже радостно взмахнул заплывшими жиром руками.

— А могу я к бесплатному ужину выбрать другую девку?

— Все хорошо, что в меру, Лаврентий Петрович, — мягко пожурила его Мать революции, надев маску учтивости. — За соответствующую сумму вы можете подобрать себе на вечер и на ночь любую компанию. Выберете двух девушек из последнего ряда — как вы обычно делаете, и наслаждайтесь их обществом! Словом, вы можете выбрать кого угодно, кроме нашей Лье!

— Она все равно слишком костлявая! Даже на холодец не сгодится! — отшутился мужчина и тут же расхохотался, сотрясаясь всем своим объемным телом.

Лье заметила, что Михаил все время оглядывается на Бориса Дмитриевича, и ей показалось, что этот взгляд не предвещает ничего хорошего. «Они все знают!» — решила Лье, не находя других объяснений происходящего.

— Я хотела с ней побеседовать без вашего присутствия, — хрипло произнесла Черная моль, после чего конвой оробевшей девушки поспешил удалиться. Когда дверь за Михаилом и Матерью революции закрылась, слегка дрожащая от страха Лье по команде прошла к дивану. Сама же Мадам сидела за огромным столом, стоящим почти посередине комнаты. Он выглядел нелепо среди зеленой листвы, украшающей комнату. Лье робко осмотрелась, она никогда не была в этом кабинете. Как и Михаила, ее удивила стена, покрытая зелеными листками до самого потолка. Любовалась элементами природы она недолго, заговорила Мадам, а это требовало предельного внимания:

— Что ты знаешь о своем клиенте?

Лье сглотнула слюну, почувствовав сухость во рту.

— Он… — нэпман. Из Петрограда. Покупает землю под Москвой, — так мне сказали, когда я впервые села за его столик.

— Разве в первый раз ты садилась за его столик? Насколько я помню, он выкупил для встречи с тобой игорный зал.

— Ах, да! — спохватилась Лье. — После стольких клиентов все путается в голове… Да, вы правы. Он пригласил меня в пустое казино, именно там мы встретились в первый раз.

— Почему он не встретился с тобой в зрительном зале, как все гости? — пытала ее Черная моль.

— Возможно, ему хотелось произвести на меня впечатление…

— Возможно, — качнула Черная моль своей шляпой и вуаль всколыхнулась, затем она подалась немного вперед, будто хотела, чтобы ее лучше было слышно: — Почему ты не вспомнила, что впервые вы встретились с ним в казино, а не в общем зале? Ведь он стал первым заказчиком после твоего возвращения к нам! Если только… вы не были знакомы с ним раньше! Ведь мы не знаем, куда ты пропала! Твоя история с похищением лично у меня вызывает вопрос!

Женщина с яростью стукнула по столу и через мгновение оказалась возле Лье, в ее руке был тоненький и очень острый нож для писем, который она примостила к шее перепуганной танцовщицы.

— Одно движение, деточка, и ты отправишься в ад к умершей подружке, которую сегодня сняли из-под потолка. Меня всегда удивляло, как же хрупка человеческая жизнь. Она — словно игрушка в руках того, кто сильнее! Ты хочешь жить, Лье?! — хрипела женщина в вуали, вцепившись свободной от ножа рукой в волосы девушки и запрокинув ее голову назад. Она нависала над ней жуткой тенью, и хрупкое будущее танцовщицы висело на кончике острого блестящего предмета.

Из глаз Лье покатились крупные слезы, она была напугана и очень хотела жить, о чем жалобно проскулила.

— Тогда скажи мне правду! — как ни в чем не бывало, произнесла Черная моль.

— Меня не похищали, Мадам! Я испугалась и убежала, спряталась у родителей, но они были очень больны… Чтобы заработать денег я устроилась в бордель к Нинель… А он… тот человек в зале был моим клиентом!

Рука Черной моли ослабла и она отпустила волосы Лье…

— Клиентом… Бедный Борис! Как низко он пал! Якшаться со шлюхами! — разочаровано проу изнесла Лидия Андреевна и сдернула вуаль. — Он — чекист. Ты знала об этом?

— Нет, конечно нет… Да и… мне все равно, кто меня… Я имею в виду, что в борделе было ограниченное количество времени, которое я могла бы уделить клиенту. Мужчины приходили, делали свое дело и уходили. Разговорами никто не занимался, чтобы сэкономить.

— После борделя, где есть экономия, он пришел к нам… А ведь попасть сюда очень дорого… Откуда у него деньги? Ты спрашивала? — мягко спросила Лидия Андреевна.

— Он сказал, что… экспроприировал имущество одного банкира, и теперь живет в свое удовольствие…

— Да, узнаю его теперь… Грабь награбленное! Взять что-то чужое и притвориться, что это твое — это так по-революционному!

— Вы с ним были знакомы? — осторожно уточнила Лье.

— Это не важно! — резко ответила Черная моль, немного ссутулившись и переходя на хрип. — Но у тебя, деточка, серьезные проблемы! Ты солгала мне, а я не выношу лжи! Поэтому должна тебя наказать! Если я этого не сделаю, остальные будут следовать твоему примеру. Начнется хаос, смута, неразбериха! Я хочу, чтобы у тебя был выбор: наш привычный спектакль с лишением волос и изгнанием навсегда из «Черных очей» или… шанс искупить свою вину!

— Но как я могу искупить свою вину? — слабым голосом спросила Лье, напоминающая маленького ребенка, заблудившегося в страшном лесу.

— Вернитесь! — крикнула Черная моль, глядя на дверь, и через мгновение в кабине появились Мать революции и Михаил. Молодой человек был хмур и сосредоточен, он не смотрел на Лье, в его голове шла работа мысли. А бывшая анархистка стремительно подошла к девушке и протянула ей деревянную шкатулку, в которой что-то тикало.

— Это — бомба. Она взорвется ровно через час! — прокомментировала Мадам врученный «подарок». — Тебя нужно убить твоего любовника и ценой собственной жизни исправить ошибку.

Лье хотела возразить, что не сделает этого, но потом ей в голову пришла светлая мысль: она согласится, пойдет в зал и выведет Бориса Дмитриевича из кабака, а когда они останутся наедине, то сразу расскажет о том, что лежит в шкатулке. Он — мудрый человек и быстро найдет решение этой тикающей проблемы. Он спасет ее! Он спасет их двоих! Он что-нибудь придумает…

— Не надо, мама, не отпускай ее! — отозвался Михаил.

— Почему? — удивилась Черная моль.

— Она может предупредить его. Я знаю ее, мама, я провожал с ней закаты и встречал рассветы… Мы были связаны одной нитью и я чувствовал все, что с ней происходит, даже находясь на расстоянии… Я только сегодня все это понял, потому что ощутил, что нить оборвалась! Лье не выносит одиночества! И ей жизненно необходимо быть к кому-то привязанной. Теперь она принадлежит ему! Какая ирония, правда, мама? Сначала ублажать сына, а потом нырнуть под одеяло к его отцу!

— Отцу?! — удивилась Лье, чуть не выронив из рук шкатулку.

Мать революции пошатнулась, испугавшись, Михаил и Лидия Андреевна не двинулись с места.

— И что ты предлагаешь, сын мой? — тепло и участливо уточнила женщина.

— Его можно заманить к нам. А она будет приманкой.

— Почему ты думаешь, что этот трюк сработает?

— Я видел, как он на нее смотрел, мама. Поверь, это был взгляд любящего человека, и я уверен, он пойдет на все, чтобы получить ее обратно.

— Вот как? — раздраженно произнесла Лидия Андреевна и, резко повернувшись к Матери революции, скомандовала отвести Лье наверх, указав на скрытую дверь в стене.

— По короткому пути? — удивилась бывшая анархистка.

— Да, все равно ей живой отсюда не выбраться, — прохрипела Черная моль, снова надев «маску жестокости».

— А что делать со шкатулкой? Время идет! — с волнением уточнила бывшая анархистка, покрывшись испариной. — Ее уже не остановить.

— Пусть будет пока у тебя. У нас есть в запасе почти час, я решу, кому этот подарок достанется чуть попозже, — холодно произнесла Лидия Андреевна.

— Мне привести этого человека? — мрачно уточнил Михаил.

— Тебе не нужно пока с ним разговаривать. Ты можешь все испортить, сын мой.

— Но кто его убедит прийти к нам?

— Великан!

Через мгновение из листвы выпрыгнул маленький человечек, который, как оказалось, все это время находился в комнате. Он поспешно засеменил маленькими ножками к выходу, не задавая лишних вопросов.

За столом сидело четыре человека. Глухая женщина с поврежденным от взрыва лицом расставляла чашки. Со стороны можно было предположить, что это — обычное чаепитие, если не заострять внимание на том, что один из гостей — Борис Дмитриевич был привязан к стулу.

— Извините за эту крайнюю меру! Это на всякий случай. Вы — человек военный и, судя по атлетическому телосложению, обладаете настоящей мужской силой, — произнесла Лидия Андреевна с таким видом, словно флиртовала с мужчиной. Она переоделась в красивое платье персикового цвета, немного старомодное, но очень изящное. Женщина сидела через стол напротив чекиста и не сводила с него глаз, ее сын был рядом, он тоже наблюдал за связанным человеком, не скрывая ненависти и отвращения.

Лье находилась рядом с Борисом Дмитриевичем, у нее на коленях стояла шкатулка, из которой доносились тихие щелчки. Ей связали руки, но передвигаться при необходимости она могла.

— Сколько же мы не виделись с тобой, Боренька? С пятого года?

Мужчина хмурился, не понимая, откуда мог знать эту женщину.

— Ты так ведешь себя, как будто мы вовсе незнакомы.

— Пятый год… это было до неприличия давно. Я работал в розыске и по возрасту был ровесником этому молодому человеку…

— Мишеньке, — произнесла ласково женщина, радуясь этому сравнению. — Правда, красивый мальчик? Его судьба была трудной…

— Не надо, мама! — сухо выдавил Михаил.

— Такое время — всем непросто! — отозвался Борис Дмитриевич.

— Как цинично, однако, это звучит из твоих уст, Боренька! И больше всего меня обижает, что ты отказываешься меня вспоминать!

— Мне очень неудобно и я прошу прощения за свое невежество… как вас по имени?

— Это невероятно! — взорвался Михаил. — Неужели вы не запомнили даже имени молодой девушки, с которой вы были любовниками?

Борис Дмитриевич ошарашено уставился на молодого человека, затем посмотрел на даму в персиковом платье, она разволновалась и с трудом сдерживала слезы, с надеждой глядя на мужчину, будто от подтверждения того факта, что они были когда-то вместе, зависит ее жизнь.

— Это какая-то дурная шутка! Любовниками?! Мы с вами?!

— Позвольте я ударю ему в морду! — рассвирепел Михаил, подорвавшись с места.

— Либо вы меня с кем-то путаете, либо заблуждаетесь! — твердо произнес Борис Дмитриевич, глядя в огромные черные глаза. — В моей жизни было всего две женщины! Первая — моя супруга, которую безжалостно убили враги революции! А вторая… сидит со мной рядом.

Лье вздрогнула, услышав его откровение. Ее сердце затрепыхалось, словно пойманная бабочка, от радости и от горя одновременно. «Я тебя не достойна!» — констатировала она мысленно.

— Вы хотите сказать, что не имеете никакого отношения к Лидии Андреевне Молевой?! — подавляя волну бешенства, процедил сквозь зубы молодой мужчина.

— Молевой? — переспросил Борис Дмитриевич, услышав знакомую фамилию. — Лидия Андреевна… Андрей Молев! Да, я припоминаю что-то… очень смутно!

— Я могу напомнить: ты лишил ее чести, пообещав защитить ее семью, но их все равно расстреляли!

— Лида Молева! — вдруг вспомнил Борис и рассмеялся. — В нашем отделе ее прозвали Маленький дьявол! Так вот какую версию своей жизни вы рассказываете окружающим?! Михаил… как вас по отчеству? — вежливо уточнил чекист.

— Борисович! — с отвращением произнес мужчина.

— Она ведь не приписала нам с вами родство?

— И вы еще смеете глумиться?!

— Послушайте, я все объясню! При губернских жандармских управлениях, розыскных пунктах и сыскных отделениях, занимавшихся уголовными делами, существовала служба наружного наблюдения, в которую нанимались обычные люди, желающие подзаработать. Они получали деньги за то, что следили за подозреваемыми. Их называли по-разному: на нашем языке — филер, или шпион. В пятом году к нам пришла пятнадцатилетняя беременная особа, которая заявила, что хотела бы указать на врагов государства, которых она выследила по собственной инициативе. А позже она поступила к нам на службу, — Борис Дмитриевич обрадовался, что память ему не изменила, и обратился к женщине. — Я вас вспомнил, Молева Лидия Андреевна! Вы были у меня на допросах и несколько раз предлагали себя!

— Если вы сейчас же не замолчите, — распалялся Михаил, но Борис Дмитриевич не замечал раздражения сбитого с толку потомка Черной моли, радуясь, что клубок наконец-то распутывается. — Вас ведь соблазнил, насколько мне помнится учитель… студент-революционер?

Лидия Андреевна побледнела и откинулась на спинку стула, его слова хлестали ее, как болезненные пощечины, но экзекутор не останавливался:

— А отец, узнав о факте беременности, точнее — увидев живот, который скрывать было невозможно, прогнал вас прочь, обвинив в том, что вы опозорили семью. И тогда в пятом году вы прошли по всем кабинетам, до которых удалось добраться, и написали десятки доносов, после этих злобных кляуз и расстреляли вашу семью! Как же вам живется-то, Лидия Андреевна?! Не страшно спать по ночам?!

— Это правда?.. — спросил вполголоса Михаил, рассматривая красивое лицо сидящей рядом женщины. — Вы действительно добивались, чтобы вашу семью уничтожили?

— Я хотела, чтобы расстреляли только отца, — оправдалась Лидия Андреевна, ее голос начал опускаться на низы, и она перешла на хрип. — Он прогнал меня, и я шаталась по помойкам! Я хотела всего лишь любви! Меня отвергли все!

Лье с отвращением наблюдала, как меняется лицо женщины. Она свирепела на глазах, словно в тело ангела входил сам дьявол.

— Лидия Молева была помещена в клинику для душевнобольных людей, с диагнозом «раздвоение личности», — произнес Борис Дмитриевич, глядя на побледневшего Михаила. — Родила ребенка, а после бежала, отдавшись охраннику. С ней же в тот день исчезла девушка по имени Анна, они лежали в одной палате! Если не ошибаюсь, у второй пациентки был маниакальный психоз. Откуда мне это известно? Дело Молевой я листал случайно в девятнадцатом году, когда ее поймали и снова хотели упрятать в психиатрическую клинику, но она бежала. И в том же году появилась Черная моль, которая наделала шуму не только в Москве, но и за ее пределами.

Женщина захрипела и вскарабкалась на стол, переползла его и вцепилась руками в горло чекиста.

— Помоги ему! — взмолилась Лье, видя, что с какой силой Черная моль сдавливает горло мужчине. Михаил мрачно посмотрел на взволнованную девушку, переживающую за судьбу своего нового возлюбленного, на ее связанные руки и волшебную тикающую и взрывоопасную коробку. Он вдруг засмеялся странным нездоровым смехом, запрокинув голову. Лье резко вскочила со стула, и шкатулка упала на пол…