Одержимость (ЛП)

24

СТОЯЛО ПРЕКРАСНОЕ УТРО. НОЯБРЬСКОЕ НЕБО было необычно голубым, а слой тонких дымчатых облаков висел так высоко, что разглядеть их получилось бы только из космического шаттла. Густой туман, который последние две недели накрывал Сан-Франциско, чудесным образом рассеялся.

Стоило им выехать из туннеля, у Бриджет перехватило дыхание. На фоне идеально чистого неба над ними возвышались оранжево-красные опоры моста Золотые Ворота. За почти шестнадцать лет своей жизни в Сан-Франциско она могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз ей удалось увидеть настолько живописный день. Сегодняшний превзошёл их все.

Вырулив на мост, пикап Мэтта перестроился в крайний правый ряд и замедлился настолько, что занимавшиеся пробежкой люди чуть ли не обгоняли их. На такой скорости Бриджет могла спокойно насладиться видом. Наводнявшая залив флотилия белых парусников заполняла всё свободное пространство по обе стороны от острова Алькатрас. Туда-сюда курсировали паромы, перевозящие туристов, а грузовые танкеры, медленно маневрируя, двигались в сторону порта. Она даже смогла разглядеть ядовито жёлтую куртку какого-то мужика в зарослях острова Энджел.

На другом берегу в лучах утреннего солнца сверкали небоскрёбы из стали и стекла, расположенные в финансовом районе Сан-Франциско. Они жались друг к другу на крошечном клочке земли, дерзко вдаваясь в залив, что казалось, будто здания стоят прямо на воде. Выглядевший бесконечным мост Бэй-Бридж, вздымаясь высоко над водной гладью, тянулся к остову Треже-Айленд.

Всё выглядело точно на открытке.

– Здорово, да? – сказал Мэтт. Это были его первые слова, с тех пор как он заехал за ней. И прозвучали они довольно натянуто.

– Ага. – Хороший ответ. Повисла неловкая тишина. Бриджет задумалась, о чём бы ещё поговорить и в голову сразу пришло очевидное. – Что с тренировкой?

– Всё в порядке, – успокоил Мэтт, возвращаясь на скоростную полосу, когда они начали подниматься на холм с северной стороны моста. – По воскресеньям мы тренируемся подбирать мяч. Явка по желанию. Обычно я хожу, так что разок вполне могу прогулять.

– Спасибо.

Снова повисло молчание. Бриджет была признательна Мэтту, что он не лезет к ней с разговорами.

Она лишь раз видела Милтона Андермейера – в последний день судебного процесса. Мама не брала её и Сэмми на заседания, но Бриджет настояла на своём присутствии при оглашении приговора. К тому времени помощник окружного прокурора уже готовил её маму к худшему, а именно, что Андермейера, скорее всего, признают невменяемым.

Хотя их и предупреждали, маму Бриджет всё равно шатало, словно лист на ветру, когда старшина присяжных произнёс: «Невиновен по причине невменяемости». Не то чтобы кто-то в этом сомневался. Мужчина явно был не в своём уме. Бриджет следила за ежедневными отчётами из зала суда по интернету, и в каждом из них не обходилось без упоминания о поведении Андермейера. Он говорил какую-то тарабарщину, плевался в государственного защитника, рвал на себе волосы, бился головой о стол, когда на него надели смирительную рубашку, и пророчил смерть и разрушения.

Для Бриджет всё это не имело никакого значения. Он убил её отца. Её не колышало бы, даже если бы он выпрыгнул из окна здания суда, лишь бы его смерть была как можно более мучительной. Поэтому она надеялась, что психушка Сономы станет для него похуже тюрьмы, хуже ада, хуже той зияющей пустой дыры, что он оставил в её жизни, лишив отца.

Когда они выехали на 101-е шоссе, проходящее через северные окрестности Сан-Франциско, пейзаж за окном изменился. Заправки и небольшие магазинчики уступили место малолюдным холмистым склонам, покрытым виноградной лозой. Это было одно из красивейших мест в штате, но всё о чём могла думать Бриджет сейчас, это что с каждым поворотом дороги она на шаг ближе к разгадке.

– Ты должна найти посланника, – сказал тогда ей Пенемуэль. – Мей-ер. Ан-дер. Ан-дер. Мей-ер. – Может ли это быть правдой? Неужели отец действительно отправил её к своему убийце?

Сердце Бриджет колотилось как ненормальное, когда пикап сбавил скорость и свернул с шоссе. Гейзервил выглядел безмятежным и спокойным с его старинными витринами магазинов и одноэтажными домами. Чуть дальше зажатые между просёлочными дорогами виноградники, словно лоскутное одеяло, стелясь по земле, ползли к холмам на востоке. И там за зеленью склона пряталось здание из стали и камня государственной психиатрической больницы Сономы.

Мэтт остановился перед воротами.

– Нам не обязательно туда идти. Я могу просто отвести тебя обратно домой.

Бриджет покачала головой. Она должна пройти через это.

К водительской двери приблизился охранник.

– Вам назначено?

– Да, я должен быть в списке. Мэтт Куинн.

Мужчина просмотрел какие-то бумаги.

– Запрос сделан от имени сержанта Стефана Куинна?

– Да, сэр.

Бриджет офигела.

– Ты рассказал отцу?

– Ваше удостоверение, сэр?

Мэтт вытащил бумажник из своего заднего кармана и отдал водительские права. Охранник ушёл обратно в будку.

– А как ты думала, мы сюда попадём? Здесь нет часов посещения, как в обычной больнице.

Бриджет не приходило подобное в голову. И всё же ей совершенно не хотелось, чтобы сержант Куинн рассказал её маме, куда они ездили.

– Он обещал молчать, – ответил Мэтт, словно прочитал её мысли.

Бриджет закатила глаза.

– И ты поверил?

– Я доверяю своему отцу. Он спросил, зачем ты хочешь туда поехать, и я сказал, что не знаю. – Мэтт замолчал в ожидании, что она сейчас выложит эту самую причину. Бриджет не выложила. – Потом я попросил его ничего не говорить твоей маме, и он ответил, что не скажет.

– Пофиг.

– Он не станет ей ничего говорить, – повторил Мэтт. – Зачем ему это?

Слова «потому что твой отец влюблён в мою маму» повисли на кончике её языка, но один взгляд на абсолютно невинное и непонимающее выражение лица Мэтта дал понять Бриджет, что он ни сном, ни духом о чувствах своего отца к Энни Лю. Мальчишки. Как обычно не видят дальше собственного носа.

Вернулся охранник с их документами.

– Езжайте прямо через ворота и направо. Парковка для посетителей расположена перед входом. Вас встретят. Всего доброго.

Когда они завернули за поворот, перед ними предстало здание психиатрической больницы Сономы. Весь этот блеск стали и стекла казался тут совершенно неуместным: допотопная, оборудованная по последнему слову техники, строго охраняемая тюрьма среди пологих склонов холмов и причудливого, дышащего стариной городка. Стоя у входа, ты ни в жизнь не догадаешься, что всего в паре ярдов от главных ворот раскинулись мультимиллионные виноградники. Асфальтированная парковка, гладкий фасад здания и двадцатифутовый каменный забор с колючей проволокой – вот и всё, что отсюда было видно.

Ожидавший у входа охранник проводил их к следующему пункту пропуска. Они снова предъявили свои удостоверения личности, и их имена внесли в базу данных.

– Значит, это вы хотите увидеть Андермейера? – Крепкий, похожий на медбрата парень в светло-голубой униформе неторопливо приближался к ним по длинному коридору.

– Да, мы, – ответил Мэтт. Он пытался говорить легко и беспечно, но провалился по всем фронтам.

Медбрат перевёл взгляд с Мэтта на Бриджет, повёл плечами и кивнул туда, откуда пришёл.

– Следуйте за мной.

Ботинки Бриджет стучали по идеально отполированной плитке, перемежаясь со случайным скрипом от кедов Мэтта. Ей приходилось чуть ли не бежать за медбратом, чтобы не отстать, хотя, со стороны казалось, что он шагал довольно медленно.

– Какие-то вы слишком юные, ребята, – произнёс медбрат. Он остановился перед лифтом и нажал кнопку вызова. – Для посетителей одного из наших пациентов. – Его взгляд раз за разом возвращался к Бриджет, наводя её на мысль, что, либо он конченый извращенец, либо догадывается о том, кто она.

– Также странно, что пришли вы к Андермейеру, – продолжил он, когда ни Мэтт, ни Бриджет не отреагировали на его слова. Вот теперь Бриджет заинтересовалась.

– Почему?

Дверь лифта открылась, и медбрат предложил им войти.

– Ну, к нему мало кто приходит, вот и всё. И под «мало» я имею в виду – «совсем никто».

Учитывая, что она тут увидела, её это не удивляло.

– О.

Медбрат нажал кнопку четвёртого этажа, и лифт пополз вверх.

– Должен вас предупредить, ребята. О чём бы вы ни хотели поговорить с Андермейером, вряд ли из этого что-либо выйдет.

Бриджет изогнула бровь.

– Почему?

Лифт остановился на четвёртом этаже, и парень обернулся к ней, широко ухмыляясь.

– Увидите.

Бриджет покачала головой и двинулась на выход следом за медбратом. Что она делает? Если Андермейер хотя бы наполовину такой же шизанутый, как и во время судебных слушаний, вся эта поезда лишена смысла.

В конце коридора их ожидала очередная дверь. Медбрат отстегнул от пояса электронный пропуск и приложил к считывающему устройству. Они вошли в некое подобие комнаты отдыха для пациентов: столы с шашками и шахматами, телевизор, парочка журналов на столах. В комнате находилось только четверо пациентов, легко узнаваемые по темно-синей робе. Все четверо сидели поодиночке за своими столами; все четверо просто таращились в пустоту. Весело.

На каждого пациента в комнате приходилось по два медбрата и/или охранника. Пока Мэтт и Бриджет пересекали комнату, идя за своим провожатым к ещё одной двери, Бриджет слышала перешёптывание персонала. Похоже, все в курсе, что они пришли к Милтону Андермейеру. Ну, прям сенсация дня.

Бриджет обрадовалась, когда их наконец завели в помещение, которое больше всего походило на комнату плача в церкви. Несколько пластиковых стульев стояли в ряд перед большим окном, через которое виднелась соседняя комната. Там, завёрнутый в смирительную рубашку и с санитарами внушительного телосложения по обе стороны от его плеч, сидел Милтон Андермейер.

Прошло всего пара месяцев, как Бриджет видела его в последний раз в зале суда, но сейчас Андермейер выглядел постаревшим лет на двадцать. Его ранее волнистую чёрную гриву волос теперь прореживало множество белых прядей. Не серых, а именно белых. Фиолетовые круги под глазами в пол лица, глубокие морщины, из-за которых на лбу, подбородке и вокруг рта лежали мрачные тени, и сухие потрескавшиеся губы, как у человека, брошенного умирать в пустыне.

Андермейер сидел совершенно неподвижно, ноги твёрдо стояли на полу, голова опущена, взгляд исподлобья. Его глаза единственные оказались ей знакомы. Абсолютно чёрные.

– Миссис Лонг, – прошептала она.

– Что? – переспросил медбрат.

Бриджет покачала головой.

– Не важно. – Хотя это было как раз-таки очень важно. Точно такие же чёрные глаза Бриджет видела у миссис Лонг. Отец Сантос оказался прав: Милтон Андермейер – одержим.

Она почувствовала, как её спины коснулась рука Мэтта, и обернулась.

– Ты как? – поинтересовался он в сотый раз.

Впервые за всё время их знакомства Бриджет радовалась чрезмерной заботе Мэтта.

– В порядке, – успокоила она. И именно так оно и было. Она не знала, как поведёт себя, когда вновь увидит Андермейера и сама удивлялась своему спокойствию. – Я могу пройти к нему? – обратилась она к медбрату.

– Чёрта с два, – произнёс он.

– Даже с охранниками?

– Куколка, без шуток. Ты туда не войдёшь. Даже с охранниками.

Глаза Бриджет сузились.

– Что ещё за «куколка»?

– Она может поговорить с ним? – встрял Мэтт.

– Ага, он вас слышит. Но ближе вы не подойдёте.

– Хорошо, – проговорила Бриджет, холодно посмотрев на мужчину. – Оставьте нас одних, пожалуйста.

Медбрат выглядел разочарованным. Ему явно хотелось понаблюдать за их разговором. Увы, не судьба. Он вышел из комнаты, но Бриджет не обольщалась. Вполне вероятно мужчина прилипнет ухом к двери. Плевать. Вряд ли он что-нибудь поймёт из услышанного.

На долю секунды она задумалась, а не попросить ли уйти и Мэтта. Ведь предстоящий разговор, скорее всего, испугает его до чёртиков. Но его присутствие рядом странным образом её умиротворяло, а после увиденного им прошлой ночью, он сам рано или поздно во всём разберётся.

Бриджет закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Протянув руку, она зажала в ладони медальон святого Бенедикта. Ей необходимо было чувствовать поддержу своего отца.

Сейчас или никогда, Бриджет. Она сосредоточилась на мужчине по ту сторону стекла, как учил её монсеньор Рено. И мысленно повторила все до одного правила, внушая себе, что сила на её стороне, вместе с умением изгонять демонов. Vade retro satana.

Когда она открыла глаза, то была полностью готова.

– Милтон Андермейер, – произнесла она. Её голос звучал властно и гулко. Она заметила, как рядом напрягся Мэтт. – Милтон Андермейер. Меня отправил к тебе Пенемуэль. Я знаю, что ты посланник, и приказываю тебе передать мне сообщение.