Одичалый Рон

Пламя в глазах

Досадливая мошкара всё норовила добраться до тела, успешно преодолевая сетку, специально оборудованную Роном.

Болота Сероводья — не самый благодатный край. Вечный запашок гнили, серы, вездесущая мошкара, обманчивая твёрдость почвы, а главное — фантастически липкая грязь. Сапоги весили, по ощущениям, не меньше десяти фунтов, но Рон упорно преодолевал ярд за ярдом. А всё из-за легкомысленно данного когда-то слова.

— Всё нормально? — с участием спросил улыбающийся Хоуленд Рид.

— Ага… — грустно кивнул Рон, переставляя ноги.

На свадьбе, почти перед самым окончанием, новоиспечённый тесть каким-то образом вывел разговор на обсуждение болот и вытянул из Рона обещание, что он осушит какую-то их часть. В принципе, он знает, как действовать, но работы предстоит очень много. Впрочем, тогда это Рона не волновало.

После битвы уже прошло два месяца, король Эйгон VI Таргариен не отказался от своих планов, несмотря на большие потери и уже неделю двигался к Королевской гавани, где сидит Дейнерис, не желающая признавать поражение. Он собрал новое ополчение, которое готовил четыре месяца. У Дейнерис ещё есть драконы и некоторое количество сил, но о наступательных действиях с её стороны речи не идёт. Эйгон может здорово провалиться, если совершит хоть одну ошибку с расположением камнемётов. Одна малейшая брешь в зенитном куполе и им конец — драконье пламя не делит людей на сословия.

Эддард вернулся на Север победителем, его репутация и авторитет теперь непререкаемы, от вновь заселенного Последнего очага, до неприступного Рва Кейлин — везде только и говорили о Битве Двух Драконов и участии в ней короля Севера, сыгравшего чуть ли не решающую роль. Пусть их там и не применяли, но судя по распространяющейся молве, Эддард Старк, на пару с Рикардом Карстарком, искупались в пылающей крови, убив одного из драконов. Ну правда, ведь не зря же их всего два сейчас летает?

Войны с Югом в ближайшее время не будет, поэтому Старк сконцентрировался на внутренних проблемах, например на строительстве новой родовой крепости и столицы. Столицу решили ставить южнее замка Сервинов, отчуждив у них эту землю. В принципе, отчуждать особо ничего не пришлось, так как из всех Сервинов осталась лишь Джонелла, незамужняя старая дева. Её быстро бракосочетали с Джори Касселем, уже давно ходящим бобылем, на следующий день организовав обмен землями. Старый Винтерфелл объявили запретной землёй, по соседству с ним начав строительство небольшого замка — королевского подарка "молодоженам".

Битва закончилась победой для Старка, но дома произошла неприятность. Тюрьма, после драконьей атаки, стала не такой уж надёжной. Джейме Ланнистер, уже который год там прозябавший, оказывается не утерял дух и воспользовался ситуацией. Он сумел выбраться из тюрьмы, украл коня, меч, и скрылся в ночи. Старку он был не особо нужен, но рычаг давления на Тайвина был так бездарно утерян. Хотя винить его сложно, тут такое происходило, что было не до уже давно тихо сидящего в тюрьме Ланнистера.

Эддард посокрушался, а затем продолжил жить дальше. Новый город решили ставить прямо на Королевском тракте, у моста через Желудевую реку. Проект города утвердили при участии Рона, поэтому город предполагался со стенами круглой формы и высоченной башней в центре.

Расположение на реке давало большое преимущество в виде речной торговли, так как предыдущее местоположение Винтерфелла располагалось у мелководного притока Желудевой, что не позволяло использовать тяжелые баржи. Теперь такой проблемы не будет, поэтому Белая Гавань получит скоро ещё один мощный удар, окончательно перестав быть главным портом Севера.

Поэтому предыдущие два месяца Рон вкалывал на стройке как гастарбайтер. За возведение стен королевство должно ему полмиллиона золотых драконов, которые будут отдавать товарами. Стены Рон вырезал из ближайшего карьера, который оказался богат на пемзу. Пемза — своего рода вулканическое стекло, но свойствами обсидиана не обладающее. Высоту стен Рон выбрал своего стандарта — сто футов. Город-крепость располагался на двух берегах реки, в надводной части Рон построил гигантские ворота из железноствола. В случае осады ворота закрываются, не лишая город источника воды. Если осаждающие решат потравить речную воду, то предполагается использовать глубокую скважину, которую Рон выкопал телекинезом. Вообще, он неоднократно говорил Эддарду, что лучше не пить речную воду, но "деды дедов пивали, это священная традиция!", поэтому он махнул на это рукой — не его подопечные будут дохнуть от какой-нибудь торгово-транзитной холеры.

К слову о разного рода холерах. Если в Винтерфелле с этим ещё более или менее нормально, то на Перешейке эпизодически свирепствует болотная лихорадка. Жойен почему таким хилым вырос? Переболел в детстве и стал часто видеть галлюцинации, насылаемые Бринденом Трёхглазым Вороном.

Решение есть. Нет болота — нет лихорадки. Поэтому Рон долго носился на болотной модификации "Мессершмитта", телекинезом перетаскивая каменные глыбы. Рон прорыл канал, от Соленого Копья до Залива Пасти. Канал прорыл довольно глубокий и идеально ровный. Дно сейчас выкладывали нарезанными камнями, покрытыми рунами укрепления и склеивания. Превратив дно в единый монолит, Рон добьется того, что вода прекратит просачиваться в почву, переходя с одного побережья Вестероса в другое. Пришлось соорудить капитальный мост через этот канал, чтобы не разрушать торговый путь на Север. Для этого Рон демонтировал участок Королевского тракта, построил мост и по новой выложил дорогу. Транзиту ничего не препятствовало, поэтому строители сейчас спокойно обкладывали дно сухого пока канала камнем.

Работа получилась дорогая, большая часть средств ушла на оплату труда мастеров, организацию строительного лагеря и тому подобные расходы.

Проект сам по себе грандиозный, сродни Суэцкому каналу. Канал бесшлюзный, так как перепадов уровня моря нет. Пока что потенциал оценили немногие, но в будущем, лет через двести-триста, этот канал будет иметь стратегическое торговое значение. В военных целях этот канал стратегически важен уже сейчас. Через него можно будет быстро перебросить флот, вместо того чтобы вести его медленно и печально на юг, через весь Вестерос.

Но, самое главное, канал проходит максимально близко ко Рву Кейлин, делая его важнейшим портом. Обыватели пожимают плечами, а Рон знает, что делает. Кто будет владеть Рвом Кейлин, практически навсегда будет обеспечен бесконечным источником денег. А Белая Гавань исчезнет. Ну, может и не исчезнет, но утеряет своё первоначальное значение.

Сейчас канал обложен камнем примерно на десять процентов, которые Рон уже успел превратить в монолит. Это неплохо, очень неплохо. Когда работа будет завершена, он разрушит дамбы, сдерживающие воды заливов, и тем самым изменит историю Вестероса навсегда.

Сейчас же они с тестем ходили по болотам и затыкали родники. То есть, Рон рыл от родника небольшой канал в направлении одной общей речушки, которая имела выход в море. Зашлифовав дно канальца телекинезом, он препятствовал уходу воды в почву, что должно поспособствовать осушению болот. Новую реку Рон назвал в честь шурина, Жойена Рида. Так и назвал: река Шурина.

Также он установил систему каменных труб, которые имели внутри лопасти и рунные движители, образуя отток воды из болотных озёр.

Жалко было крокодилов, но сейчас время такое, не выкручиваешься — не выживаешь. У них будут отдельные участки, где Рон не собирался окончательно сушить болота, это будет южная часть Перешейка, чтобы Фреи не смели раззевать варежку на плодородную почву.

Возможности Рона по терраформированию были колоссальными. Магия почти вернулась в мир, но он не знал ещё почему. Может мейстеры правы, и всему виной драконы?

Чардрева рассаживать Рон не прекратил, сугубо на всякий случай. Уже пророщены десятки тысяч семян, скоро на северо-востоке от Рва Кейлин вырастет настоящий лес.

— Готово. — Рон отряхнул сетку, на которую налипла мошкара.

— Сколько ещё родников осталось? — Хоуленд с довольным выражением лица посмотрел на родник, начавший течь по зашлифованному канальцу.

— На данный момент мы сделали достаточно. — Рон стряхнул с сапог грязь. — Нужно дать время, чтобы вода испарилась и убралась к мордредовой матери в море по Шурину.

— Тогда нам уже можно возвращаться в Поместье. — Хоуленд направился к своей любимой лодке.

— Кстати! — догнал его Рон. — Скоро ваши болота станут вполне проходимы, поэтому следует озаботиться строительством замка. Раз уж мы родня, то думаю могу построить что-нибудь посреди будущих плодородных земель.

— Я не могу принять такой дар. — не согласился Хоуленд.

— Мне это ничего не стоит. — махнул рукой Рон. — Это с короля можно драть двойную цену, а с родней так себя не ведут. Тем более, я построю лишь здание и стены, остальное будет результатом ваших усилий.

— Обсудим это вечером, за ужином. — решил Хоуленд.

Рон делал это не только по доброте душевной. Болота скоро перестанут являться такой уже непреодолимой преградой, поэтому был нужен ещё один оборонительный рубеж. У Хоуленда две тысячи человек дружины, они могут занять несколько небольших форпостов, которые будут препятствовать проникновению врага, что даст дополнительное время для ответа со стороны Рва Кейлин. Рону это выгоднее всего, но и Хоуленд от этого только приобретает.

Болота местным жителям и самим не особо нравятся, они же видят, что можно жить и без сыреющей одежды, без вечной мошкары, с которой можно лишь смириться, без болотной лихорадки и львоящеров, которые здесь оказались всамделишными крокодилами. Теперь, благодаря решительным и молниеносным действиям Рона, в течение пары лет они превратятся в плодородные луга, на которых можно будет получать неслыханные урожаи.

Никто не знает, когда настанет Зима, но года три-четыре точно есть. Запасы за это время можно собрать огромные, впрочем, Рон уже складировал в подземных хранилищах запасов на две Зимы. Но в таких вопросах переусердствовать очень сложно.

В Поместье Ридов прибыли почти к вечеру.

— Чем порадуете? — с тёплой улыбкой осведомился Жойен.

— Будет тут пшеница колоситься. Через пару лет. — ответил Рон. — А может и раньше, вдруг действительно все родники перекрыли?

— Ужин где-то через час. — уведомил Хоуленд.

Рон кивнул и направился на второй этаж. Жена находилась в спальне.

— Милый. — Мира попала в объятия Рона. — Как ты?

— Прекрасно! — Рон практически стиснул жену в объятиях. — Доделали практически всё! А как твои дела?

— Кажется, я беременна.

Утёс Кастерли

— Нас списали со счетов. — Тайвин стоял на балконе и невидящим взглядом смотрел на океан.

— Брат, у нас сорок тысяч бойцов! — Киван был не согласен с оценкой брата.

— Но нас списали. — Тайвин развернулся к брату. — Старк не отвечает на письма, я даже не знаю, что сейчас с Джейме. Жив он или нет? А Тирион? Корабли вернулись без него. Он пропал в джунглях И-ти. Что делать?

— У нас есть армия, мы всё ещё сила! Эйгон и Дейнерис обескровили друг друга в битве, мы можем ударить по любому из них! — Киван явно не поддерживал настрой старшего брата.

— А второй добьёт то, что останется от нас. — не согласился Тайвин. — Нужно какое-то другое решение.

Киван давно уже заметил, что Тайвин сильно сдал за эти несколько лет. Пропало это его известное всему Вестеросу высокомерие, сошла надменность. Он держался-то только потому, что один сын был предположительно жив, а второй направлялся за помощью на другой край света. А сейчас? Неизвестно, что случилось с Джейме, а Тирион пропал без вести, совсем как Герион…

Ради чего это всё? Большая часть Ланнистеров мертва, сыновей нет. Какой смысл добиваться чего-то, когда это некому оставить?

— Соглядатаи? — без особой надежды спросил Тайвин.

— Не очень утешительные сведения. — покачал головой Киван. — Винтерфелл сгорел дотла, а тюрьму больше никто не охраняет.

Тайвин тягостно размышлял. Закат красил океан в кроваво-красный цвет, переливающий золотом. Ради чего это всё? Или… Ради кого?

— Я принял решение, брат. — Кивану показалось, словно Тайвину вернулась часть его величественности, так твёрд был его голос. — Я отправляюсь в И-ти. Возьму с собой полторы тысячи.

— Это не очень осмотрительно… — начал возражать Киван.

— Не обсуждается. Я принял решение. — отрезал Тайвин.

Он думал о её словах все эти годы. Отвергал, отрицал, не верил в это, но, сейчас почему-то стало определенно ясно…

"Дженна была права". [11] — подумал он, удаляясь с балкона.

Королевская гавань. Руины Красного замка

Красный замок был почти очищен от копоти, здесь нельзя жить, но всё ещё стоит Железный Трон. Уместнее было бы проводить заседания в соседнем здании, где построили другой тронный зал, но королева распорядилась проводить их именно здесь, посреди руин Красного замка.

— Ваше Величество… — поклонился Барристан Селми.

— Почему чернь собралась перед замком? — требовательно спросила Дейнерис.

— Проповедь. — коротко ответил Селми.

— Проповедь? Это опять устроил тот септон? — раздраженная Дейнерис поднялась с Железного Трона.

— Да, Верховный Септон. — кивнул Барристан.

— Чего он хочет? — Дейнерис напряглась.

— Он проповедует, что Таргариены… — Барристан запнулся.

— Продолжай. — потребовала королева.

— … что Таргариены — суть плод многовекового инцеста, что они непригодны для управления королевством, что Эйгон VI самозванец, а править должен народ… — Барристан решил говорить как есть.

— Где Варис? — Дейнерис огляделась.

— Я здесь, Ваше Величество. — Мастер над шептунами появился незаметно.

— Почему вы ещё не разобрались с этими фанатиками? — королева нахмурила брови, глядя прямо на тут же потупившего взгляд Вариса.

— Это очень… сложно в настоящий момент. — Варис виновато улыбнулся, едва-едва.

— Почему? — Дейнерис приблизилась к евнуху. Барристану подумалось, что в вопросах королевы всё чаще слышится обвинение.

— У этого Верховного Септона сейчас слишком сильна власть над народом. — объяснился Варис. — Если мы уберём его, он станет му…

— СИЛЬНЕЕ ВЛАСТИ КОРОЛЕВЫ?! — завизжала истерично Дейнерис. Поражение ударило по ней сильнее, чем по остальным. Ну разве что кроме тех, кто не пережил этого удара.

— Ваше Величество… — Варис сделал паузу, выжидая, пока взгляд королевы станет осмысленнее. — Если мы уберём Верховного Септона, его объявят мучеником. На его место встанет другой, а за ним следующий, и толпа будет слушать, что они говорят.

Дейнерис прислушалась к словам Вариса. Барристан даже не подозревал, что творится сейчас в её голове.

— Я вас услышала. — произнесла Дейнерис спокойным голосом. — А теперь вы слушайте мой приказ: схватить Верховного Септона и доставить в Драконье логово. Собрать там весь народ.

— Да, Ваше Величество… — кивнул Барристан.

Дейнерис вернулась обратно на трон.

— Я принесла им свободу! Я пытаюсь сломать Колесо! Почему они не понимают?! — непонимающе вопросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Королевская гавань. Драконье логово

— Освободите Его Святейшество! Свободу Его Святейшеству! — орали простолюдины. — Власть — народу!

Площадку с Дрогоном и Её Величеством охраняли уцелевшие Безупречные, во главе с Серым Червём.

Верховный Септон стоял на коленях, скованный цепями, прямо перед драконом.

— … за крамолу, за призывы к свержению законной власти, за устройство волнений, я приговариваю этого изменника к смерти! — Дейнерис стояла рядом с драконом.

Толпа неистовствовала, а Верховный Септон спокойно стоял на коленях, улыбаясь самой безмятежной из улыбок.

— Последние слова, изменник? — Дейнерис зло улыбалась самой безумной из улыбок.

— Я за тебя не голосовал. — спокойно проговорил старик.

— Дракарис! — приказала королева.

Дрогон "кашлянул" пламенем, которое охватило Верховного Септона, который начал гореть под аккомпанемент яростно загудевшей толпы. Дейнерис было плевать. Она не видела толпу, она не видела её ярость. В её глазах было пламя.