Один путь

Глава 6

Девушка оказалась более организованной, чем я думал. В течение часа она записала все мои встречи с врачами в приложение «Календарь», которое синхронизировалось с моей электронной почтой и телефоном. Она сохранила мое резюме и все мои образовательные документы в электронную папку, к которой мы оба могли получить доступ для заполнения заявлений о приеме на работу, и нашла все рецепты на мои таблетки, которые нужно было заполнить. Думаю, никто не доверял парню, у которого была передозировка, и не оставлял его с запасом таблеток больше, чем на неделю.

— Ладно, теперь, когда все готово, мне пора на работу. — Сэм вышла из ванной в форменном платье. Она была невысокой, но у нее имелись изгибы под этим платьем, что заставило меня задаться вопросом, сколько еще чернил она скрывала, и как цвета кружатся вокруг ее бедер.

Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от мыслей о ее обнаженном теле. Я не хотел испортить ни бизнес, ни нашу псевдо-дружбу. Поскольку не мог трахнуть ее, а потом выгнать, как большинство других девушек, которые появлялись в моем доме.

— Не возражаешь, если я пойду с тобой? Я мог бы поесть и зайти к моему тату-мастеру, он как раз находится недалеко от закусочной. — Я встал и закатал рукава. В конце концов я сменил костюм на клетчатую рубашку и джинсы. Обычно мне было удобнее в костюме, потому что я чувствовал, что мог скрыть все, что заставляло людей судить меня. Быть кем-то, с кем они хотели бы находиться рядом. Но если ей придется уйти, переодевание не имело смысла, и я был уверен, что моему тату-мастеру все равно, что на мне надето, лишь бы я лежал спокойно и платил по счетам.

— Окей. Но я работаю до закрытия. — Она скрутила волосы в какой-то беспорядочный пучок и продемонстрировала кельтское сердце на затылке.

— Да. Хорошо. Я могу поймать такси, либо потусоваться рядом.

Ее глаза скользнули по мне, губы сжались в тонкую линию. Я хотел знать, о чем она думала. Что, черт возьми, происходило в ее маленькой рыжей головке?

— Окей. Только не попадай в неприятности. Я не хочу, чтобы мой новый босс попал в заголовки газет, — сказала она, схватив свою сумочку со столешницы.

— Ты не должна называть меня «своим боссом», понимаешь? Это совсем не то, что мы делаем.

Она улыбнулась.

— Тогда как же мне тебя называть?

Я потер затылок.

— Даже не знаю… как насчет того, чтобы продолжать называть меня Триппом?

Она тихо рассмеялась.

— Ладно, Трипп. Пойдем.

Я оглянулся назад.

— С котом все будет в порядке?

Оранжевая капля свернулась клубочком на полу под кофейным столиком. Я не знал, что животные умели храпеть, пока не встретил Хэштега. И этот кот храпел очень громко.

— Да, он будет в порядке, пока никто не попытается вломиться. Тогда на тебя могут подать в суд, потому что он сойдет с ума и, возможно, загрызет их до смерти.

Я молча кивнул.

— Нет ничего плохого в том, чтобы иметь сторожевого кота. Я повешу табличку с надписью «Берегитесь злого мехового шарика».

— Вероятно, это лучше всего сделать по юридическим причинам. — Она вытащила ключи из сумочки.

У нее было так много ключей, болтающихся на цепочке с кроличьей лапкой, что я подумал, что она подрабатывала уборщицей.

— Готов отправиться в путь, Трипп? — она постаралась произнести мое имя слишком громко.

— Если ты готова, Саманта.

Сэм остановила машину в крошечном переулке позади ресторана и припарковалась на маленькой грязной стоянке рядом с потрепанным пикапом.

— Черт, здесь так противно, — сказал я, открыв дверь, когда мимо моей ноги пронеслась крыса.

— Да, не у всех есть шикарные гаражи. — Она захлопнула дверь и вскинула сумочку на плечо.

— Эй. — Я схватил ее за запястье, прежде чем она успела уйти. — Я не это имел в виду. Просто говорю, что буду волноваться, если ты будешь здесь одна.

Она ухмыльнулась.

— Как видишь, я неплохо заботилась о себе с тех пор, как начала здесь работать, и до сих пор жива. Но спасибо за заботу.

Не знаю, что я ей сделал, но если она хотела играть таким образом, то дам ей немного пространства.

— Окей. Я все понял. — Я отпустил ее запястье и поднял руки. — Встретимся здесь у задней двери, или, если поймаю такси, я напишу тебе?

Она покачала головой.

— Нет, вообще-то ты прав насчет того, что это плохой район. Если ты останешься здесь, просто подойди ко входу, и я впущу тебя, пока не закончу уборку. Можешь съесть немного бекона или еще чего-нибудь.

— Ты знаешь путь к сердцу мужчины.

Она рассмеялась.

— Ага, это объясняет, почему я так долго была одна. — Она смотрела на землю, слегка прикусив губу. — Увидимся позже. Не попадай в неприятности.

— Увидимся.

Она повернулась, даже не оглянувшись на меня, и направилась к ржавой стальной двери с надписью «Только для сотрудников».

Я обошел дом. Уже время обеда, но я был не в настроении есть. Может быть, я проголодаюсь после того, как утолю жажду и сделаю еще одну татуировку.

Чикаго захватил ноябрьский холод, и я даже пожалел, что не надел пальто, но единственное, которое стоило несколько тысяч долларов, выглядело бы неуместно в альтернативной атмосфере полуосвещенных неоновых вывесок, секс-шопов и косоглазых детей, курящих перед различными магазинами.

Мой тату-салон «Phoenix Ink» был освещен во всей своей обычной красе. Окна были полностью окрашены в яркие цвета, которые создавали различные птичьи узоры и скрывали некоторые стулья и другие части магазина от глаз.

Я открыл дверь и был встречен гудением татуировочных пистолетов и громкой металлической музыкой, ревущей с потолка. Это было относительно небольшое помещение с кирпичными стенами, открытым потолком и четырьмя различными тату-кабинетами, которые разделены старыми книжными полками, заполненными книгами по искусству.

Я подошел к стойке регистрации, которая больше походила на старый комод, выкрашенный в черный цвет с различными птицами и другими рисунками, нарисованными на передней панели. Тони, как обычно, стояла за прилавком, и ее глаза загорелись при виде меня.

Ну, насколько это вообще было возможно, так как она носила белые контактные линзы, которые делали ее бледное лицо и светлые косички еще светлее.

— Трипп Чапмен. Сам дьявол вернулся!

Она подняла руки в воздух, миллионы браслетов звякнули на ее запястьях.

— Привет, Тони, — сказал я, пытаясь собраться с духом. — Фрэнк свободен?

Я был с ней несколько раз. У нее квартира недалеко от магазина, и она сидела на довольно тяжелых наркотиках, которые ей нравилось принимать во время секса. Она определенно относилась к тем девушкам, с которыми мне не нужно было связываться… снова.

Она плотно сжала губы и прищелкнула языком.

— Да. Он как раз заканчивает со стариком, а потом у него есть еще около часа. — Она указала за спину на пожилого джентльмена с седой грудью, за исключением выбритого места. Мой татуировщик с дредами наклонился, заполняя цвета американского флага, который держал лысый орел.

— Окей. Звучит хорошо. — Я кивнул.

— Возвращайся, у меня скоро перерыв, если захочешь выпить кофе или еще чего-нибудь. — Она подмигнула.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет, я в порядке. Может после, сначала хочу сделать тату.

Она надулась.

— Что? У тебя пропала страсть к пирсингу после того, как ты вышел из реабилитационного центра?

— Ты знаешь, что я люблю тебя, но я устал. Мне хочется поесть и вырубиться.

Ее губы сжались в маленькую, но крепкую улыбку.

— Да. Да. Я все поняла. В другой раз?

Я заставил себя улыбнуться.

— Да. В другой раз.

Я сел на один из черных антикварных стульев с высокой спинкой и взял журнал со стеклянного кофейного столика. Я еще точно не знал, чего хочу, но у меня появилась идея.

— Эй, Трипп, давно не виделись. — Прогремел голос Фрэнки.

Я отложил журнал и поднял глаза, чтобы увидеть итальянского мальчика, стоящего передо мной. У него был темно-оливковый цвет лица, а голос звучал так, будто он только что сошел с гребаной лодки, хотя прожил в Штатах двадцать лет.

— Привет, Фрэнки. — Я встал и пожал его протянутую руку, но он, как всегда, притянул меня в объятия. У парня не было проблем с личным пространством.

Он отпустил меня, когда его взгляд медленно скользнул по моей рубашке, а затем вернулся к лицу.

— Хорошо выглядишь, братишка.

— Ты так говоришь, чтобы получить хорошие чаевые.

Он рассмеялся, запрокинув голову так, чтобы была видна верхняя часть татуировки Статуи Свободы. Он сказал мне, что гигантский остров Эллис с орлами по обе стороны шеи был его первой татуировкой. Это было очень хорошее тату, но из-за того, что она цветная, очевидно, набивать ее было очень больно. Парень любил искусство и Америку. Вероятно, именно поэтому я нравился ему, как клиент. Для него я являлся воплощением всего американского. Если бы он мог встретить моего отца или даже Трэя, он бы, наверное, обосрался.

Я последовал за ним в его угол, где стул уже был откинут назад, а чернила разложены на металлической тележке. В то время, как у всех остальных были фотографии некоторых рок-групп или различных произведений искусства, которые они создали, у Фрэнки все было связано с Америкой. У него висела акварельная копия американской готики и какой-то Энди Уорхол, который находился на задней стене, обрамляя зеркало из кованого железа.

— Ладно, Триппи, что у нас сегодня? — спросил Фрэнки, когда я сел в кресло.

— Даже не знаю. Я хочу, чтобы что-то символизировало свободу. Или, может быть, новое начало. Я правда не знаю. — Я откинулся на спинку, уставившись на трубы в потолке.

— Значит, мы думаем о чем-то вроде белоголового орла прямо у тебя за спиной?

Я посмотрел на Фрэнки.

— Я не собираюсь превращаться в тебя, старик.

— Эй, а что плохого в том, чтобы быть мной? У меня хорошая работа. Крыша над головой. И чернила получше тех, что ты получал, когда жил на восточном побережье.

— Не надо копаться в моих чернилах. — Я расстегнул жемчужные пуговицы на рубашке, чтобы показать большой кусок на груди. — Они не так уж плохи.

— Да, для твоего первого произведения. Теперь, когда ты начал приходить ко мне, я тебя поправил. Ты выглядишь вполне прилично.

— Ладно, ты победил, Фрэнки. Ты лучший и прекрасно это знаешь.

Он рассмеялся.

— Естественно.

Фрэнки сел на свой табурет и повернулся, его глаза скользнули по моей шее.

— У нас есть кусочек здесь, на той стороне, где мы могли бы смешать что-нибудь с цветками.

— Это не цветы. А листья. Офигенные листья.

— Да, да, красавчик. Называй, как хочешь, если это помогает тебе спать по ночам. — Он провел большим пальцем по моей шее, прежде чем вытащить из тележки баллончик с распылителем и опрыскать меня дезинфицирующим средством. — Да. Я думаю, мы могли бы сделать здесь что-нибудь симпатичное.

Я закрыл глаза.

— Давай. Я доверяю тебе до тех пор, пока ты не сделаешь мне гребаного лысого орла.

Он рассмеялся.

— Ничего не обещаю, братан.

Жужжание иглы было похоже на колыбельную. Как только игла коснулась моей кожи, мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать вздох. Боль, которую приносил тонкий гул, всегда была освобождающей. Как будто я мог просто убежать в эту боль и больше ничего не чувствовать.

Я мог забыть, что у меня не было работы, или что со мной жила какая-то случайная девушка, с которой я только что познакомился. Я мог бы сбежать из реального мира и погрузиться в собственное затишье. Это было то самое место между сном и бодрствованием. Я предполагал, что для этого имелось название, но я просто назвал его своим собственным сладким чистилищем, в которое сбегал каждый раз, когда попадал под иглу.

— Окей, Триппи, только закончим затенение, и все готово.

Слова Фрэнки были едва слышны, когда я медленно открыл глаза, чтобы вернуться в реальный мир. Гудение стихло, и он накинул мне на шею полотенце.

— Ладно. Надеюсь, тебе понравится, потому что пути назад нет, только если мы не закроем его гигантским цветком, чтобы выйти в контраст с этими другими маленькими листьями для киски.

Я собирался сказать что-нибудь остроумное в ответ, но как только он поднес ко мне зеркало, весь воздух был высосан из моих легких, и все, что я мог сделать, это смотреть на работу на моей шее. К моему подбородку летела ласточка, но вместо того, чтобы быть нарисованной черным или радужными цветами цветов и виноградных лоз на моей шее, она была утоплена и затенена белым и коричневым. В мире цвета она выделялась, как будто поднималась из того, что держало ее, и осмелилась выделиться.

— Ты превзошел самого себя, Фрэнки. — Я уставился на тату. Не мог отвести взгляд.

— Знаю. Можешь поблагодарить меня, когда твоя новая подружка увидит это. Но не надо сегодня потеть. Вы двое можете отпраздновать это завтра. — Он положил зеркало и смазал татуировку мазью, прежде чем наложить на нее марлю.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, Фрэнки? У меня нет девушки.

Он поднял кустистую бровь.

— Неужели? Тогда кто же та горячая рыжуля, с которой ты вышел из машины?

Как он узнал?

Он рассмеялся.

— У Большого Папы был перекур, поэтому я вышел с ним и увидел, как ты выходишь из машины. Я почти ничего не понял, но по тому, как ты на нее смотрел, было похоже, что ты вот-вот швырнешь ее об стену, в хорошем смысле.

Я покачал головой и медленно сел.

— Нет, все совсем не так. Девушке просто не везет, так что я ей помогаю. Мы просто друзья.

Произнести эти слова оказалось труднее, чем я думал. Не знаю, почему я не мог думать о ней просто как о друге или о рыжеволосой официантке.

— Ты можешь говорить все, что хочешь, чтобы лучше спать по ночам, мой друг.