Один сон на двоих

Глава 21

В сложившейся ситуации помимо того, что Мирон в курсе происходящего, Милу радовало только одно: полный заряд батареи в мобильном. Даже при отсутствии связи это успокаивало. Нужно просто набраться терпения и ждать. А еще стараться не думать, что первым в этот подвал может войти не Мирон, а Харон…

С терпением у Милы всегда были определенные трудности, сидеть без дела она не могла, поэтому принялась изучать свою темницу. Она перемещалась по подвалу, старательно обходя лужу крови на полу. Мелькнула отчаянная мысль найти в алкогольных запасах Харона самое старое и, стало быть, самое дорогое вино и напиться. Но эту мысль Мила отринула как контрпродуктивную. Для спасения ей нужны ясные мозги. И вообще, пришло время воспользоваться этими самыми мозгами!

Она подошла к стальной двери и внимательно осмотрела электронный замок. Помимо устройства, считывающего ключ-карту, тут имелась еще и панель для набора кода. Сама система была Миле знакома – точно такую же недавно установили в ее отделении. Помнится, Горовой убивался по поводу немалой стоимости системы и грозился страшной карой тому, кто посмеет ее сломать. Код замка представлял собой четырехзначное число. Мила лично придумывала код. Сначала хотела выбрать год своего рождения, а потом решила, что остальным сотрудникам незачем знать такие интимные подробности, и выбрала дату открытия рентгеновских лучей. В конце концов, по первой специальности она была врачом-рентгенологом.

Во время установки замка инженер проинформировал Милу о десяти тысячах возможных комбинаций пароля. Есть ли у нее столько времени и столько терпения, чтобы перебрать все варианты? Ответ был очевиден. Действовать методом научного тыка не получится, значит, снова придется включать мозги и собственное обаяние. Если срабатывало с прочей техникой, возможно, сработает и с этим электронным привратником!

Начала она с самого простого – с года рождения Харона. Разумеется, у нее ничего не вышло! Дальше был подбор самых вероятных и любимых обывателями комбинаций: четыре нуля, четыре единицы, четыре семерки, четыре девятки и дальше по списку. Мила даже ввела собственную дату рождения. Это было глупо и самонадеянно – думать, что для Харона настолько ценна она сама и ее день рождения. Разумеется, эта комбинация не сработала. Мила перебрала еще несколько десятков вариантов прежде, чем поняла, что это Сизифов труд. Пришло время для личной харизмы и песенки.

– Спи, моя радость, усни… – Ее голос эхом разносился под сводами подвала, но звучал как-то не особо уверенно. – В доме погасли огни…

Мила спела полпесни, прежде чем поняла, что этот формат не прокатит. Она как-то остро чувствовала такие вещи. Вот такая у нее была особенность!

– Что, ирод, не нравится тебе доброе и славное? Хочется чего-то позабористее? Чего-то готичненького? – спросила она со злостью, подумала немного и затянула первый куплет «Dorime» из «Enigma». Григорианские хоралы всегда были ее слабостью.

Эту песню она не пела еще никому: ни утюгу, ни компу, ни телефону! Приберегала на самый крайний случай, хотя сама композиция ей страшно нравилась. И композиция, и то, как звучал ее собственный голос в этом страшном, залитом кровью подвале.

Мила пела, закрыв глаза, и прислонившись затылком к железной двери. Пела от души, с каким-то даже отчаянным остервенением, а когда допела, ее осенило.

Такой человек, как Харон, никогда не поставит в качестве кода дату своего рождения. Такой человек, как Харон, поставит в качестве кода дату своей смерти! Сколько было лет мальчику на том фото из морга? От десяти до двенадцати. Означает ли, что десять тысяч вариантов сокращаются до трех? Вот сейчас она и проверит!

Код сработал на второй попытке. В двери что-то сначала едва слышно зажужжало, а потом щелкнуло.

– Значит, одиннадцать, – сказала Мила с мрачным удовлетворением и навалилась на дверь плечом.

Она до последнего не верила, что у нее получилось. Поверила лишь тогда, когда очутилась на кухне перед распахнутым настежь окном. Мила не помнила – закрывала его или так и оставила открытым. Впрочем, сейчас гораздо больше собственной безопасности ее волновала безопасность Мирона. В тот самый момент, когда Мила разблокировала свой мобильный, за ее спиной послышался странный звук. Прежде, чем обернуться, Мила успела схватить лежащий на обеденном столе осиновый кол. Просто так, на всякий пожарный случай!

Оказалось, не просто так схватила. Оказалось, что из темноты гостиной на нее медленно, но неуклонно надвигался упырь. Одного взгляда на его одежду хватило, чтобы понять, кем был упырь в прошлой жизни: одним из четырех пропавших в лощине туристов. Все, больше нет никакой надежды на то, что ребята выжили. Ребята не выжили, а превратились в нежить. Вот такой вот получается каламбур. С одной из тех несчастных Мила уже повстречалась в оврагах, теперь вот и второй пожаловал. А это значит, что где-то поблизости запросто может ошиваться еще парочка голодных вурдалаков.

Словно в ответ на ее невеселые мысли за спиной громко хлопнула оконная створка, а о гранитный подоконник уже нетерпеливо скреблись черные когти. На безымянном пальце левой руки Мила с каким-то отрешенным удивлением заметила тоненькое серебряное колечко. Упырь, пришедший по ее душу, когда-то был девочкой…