Один сон на двоих

Глава 25

Григорий вернулся через пару минут после того, как вышел с кем-то поговорить по телефону. Следом за ним явился Цербер, уселся перед Лерой, подмигнул красным глазом.

– Ты ж мой хороший! – Она провела ладонью по его костяной голове, кончики пальцев закололо. – Что стало с твоей головушкой?

– Положил за любимую хозяйку, – сказал Григорий. – За твою прабабушку, если быть точным. Но ты, Валерия, не переживай! Вообще-то, у Горыныча три головы. Собственно, потому он и Горыныч. Это когда в полном сборе, а не в виде призрака. Да, Горыныч?

Призрачный пес повернул голову к Григорию и мигнул трижды.

– Думаю, это он так ругается, – объяснил Григорий. – Да ты не ругайся, Горыныч! Она же должна знать.

– Должна. – Лера кивнула, а потом сказала: – Он мне снился. Я его даже рисовала, трехголового. Думала, что это что-то такое бредовое. Отец мне так и сказал, когда увидел… – Она осеклась, замолчала.

– Это не бредовое, Валерия. – Григорий сел рядом с ней. – Это что-то вроде памяти рода. А Горыныч ваш фамильный защитник. Позволь, я расскажу тебе, каков его жизненный цикл, чтобы не было вопросов и инсинуаций.

Цербер снова посмотрел на него с укором и снова мигнул трижды, а потом однократно.

– Вообще-то, он у нас бессмертный, – продолжил Григорий. – Но на физическом уровне до очередного перевоплощения у него есть три головы и, стало быть, три жизни. Вот две головы наш горемычный уже потерял. Теперь во плоти у него будет два черепа и одна нормальная голова. Ну, относительно нормальная, все-таки, он не обычный пес. Когда мы с ним познакомились…

– А когда вы с ним познакомились? – тут же спросила Лера.

– В тысяча девятьсот сорок третьем году. Я расскажу тебе по дороге. Нам, кстати, нужно уезжать. – И предвосхищая вопросы, он добавил: – По дороге расскажу, куда.

Цербер в нетерпении переступил с ноги на ногу, наверное, ему хотелось, чтобы Лера узнала его историю незамедлительно. Лере тоже хотелось.

– Когда мы с ним познакомились, у него было две нормальные головы и одна костяная. Костяную он сложил в битве за твою… – Григорий задумался, а потом сказал: – За твою пра-прапрабабушку, наверное. В физическом мире и физическом воплощении Горыныч – трехголовый пес. Но есть и модифицированная версия, когда в результате некой трансформации мы получаем сразу трех псов, по количеству голов. Раньше это было два почти обычных пса и третий призрачный. Мой сын Митя называл его Костяной башкой. Теперь вот призрачных пса у нас два, но, как я понимаю, энергии для пребывания в физическом мире хватает только одному из них. Я прав? – Он посмотрел на Цербера и тот просто кивнул в ответ. – Этому имя дал Мирон. Хорошее имя, мне нравится. А тебе? – Он снова посмотрел на Цербера, и тот снова кивнул.

– А где Горыныч целиком? – спросила Лера. Почему-то ей было очень важно разобраться в том, как все устроено. – Я имею в виду, где его физическое воплощение?

– В сырой земле, – ответил Григорий. – Предполагаю, что где-то в Гремучей лощине, но это не обязательно. – Он придет на твой зов, как только потребуется, и как только будет соблюдено…

– Что будет соблюдено? – тут же спросила Лера.

– Это пока не важно. Давай решать проблемы по мере их поступления. На данном этапе у нас все равно нет недостающего элемента, но я знаю, где можно его найти.

– Какого именно недостающего элемента? – не сдавалась Лера. В конце концов, это ее призрачный пес, и она имеет право знать.

– Ошейника. Для воплощения Горыныча нам недостает его серебряного ошейника. Семейной реликвии рода Бартане, твоего рода, Валерия.

– И где взять этот ошейник?

– В музее. Я отдал его на хранение одной очень приятной даме. – Григорий усмехнулся, а потом добавил: – Как чувствовал.

– И мы едем за ошейником Цербера?

– В том числе. Ситуация сейчас такова, что нам не стоит оставаться вблизи места преступления. Это во-первых. А во-вторых, силы вернутся к тебе гораздо быстрее, если ты окажешься в Гремучей лощине. И человеческие силы, и не совсем человеческие.

– А зачем мне нечеловеческие силы? – тут же спросила Лера.

– Боюсь, что с тем существом, которое убило твоих родителей, одними лишь человеческими силами нам не справиться. Придется мобилизовать все имеющиеся в арсенале силы: и нормальные, и паранормальные.

– Расскажите о нем! Что это за существо? Почему оно охотится на меня? Почему убило моих родителей?

– Расскажу, – пообещал Григорий. – Я все тебе расскажу, Валерия, но по дороге. Я, конечно, человек фартовый, а ты у нас вообще потомственная ведьма, но боюсь, если мы не поспешим, очень скоро могут возникнуть некоторые трудности.

Из дома они вышли в темноте. Где-то вдалеке погромыхивало, воздух был плотный и неподвижный. Лера с сомнением посмотрела на красный кабриолет Григория, сказала:

– Не самая неприметная машина.

– Грешен! Как говорит одна моя очень старая знакомая, люблю выпендриться. – Григорий усмехнулся и распахнул перед Лерой дверцу. Цербер уже устроился на заднем сидении и зыркал оттуда красными глазами.

Первые грозовые капли упали, когда кабриолет выруливал со двора на улицу. Григорий поднял крышу, прибавил газа.

– Вы обещали мне рассказать, – напомнила Лера.

– Чтобы ты поняла, придется рассказывать с самого начала.

– Сколько нам ехать?

– Думаю, за час управимся.

– А с рассказом?

Григорий скосил на нее взгляд, улыбнулся, сказал странное:

– Ну вылитая тетя Оля. Ладно, Валерия, рассказчик из меня не особо хороший, но слушай!

Он соврал – он был прекрасным рассказчиком! Он рассказывал так, что Лера слушала его, затаив дыхание. История ее рода была непостижимой, удивительной и трагической. История Григория – тоже. Верилось во все сказанное с тудом, но он всякий раз находил правильные слова и нужные средства убеждения. Да и в чем было ее убеждать, если реально-нереальное доказательство всему происходящему сидело позади нее и подмигивало красными глазищами?!

Григорий перешел к самому главному, когда впереди зажглись огоньки полицейской мигалки.

– Молчи, – шепнул он, останавливая кабриолет у обочины и опуская стекло. – Я все решу сам, просто молчи.

А ей только и оставалось, что молчать. Ей даже спрятаться было некуда. Если это по ее душу, узнают ли они ее в ее нынешнем обличье?

Их машину остановил молоденький офицер, кажется, он представился, но Лера не расслышала его имени из-за лихорадочного биения собственного сердца. Офицер был вежлив, внимателен и подозрителен. Он попросил у Григория документы, посветил фонариком прямо в лицо сжавшейся на пассажирском сидении Лере. Он светил, а она представляла себе лесной ручей со студеной ключевой водой. Она не хотела навредить этому человеку и не хотела испортить машину Григория. Наверное, офицер что-то такое заподозрил, или проверка документов была стандартным мероприятием. Не важно, у нее не было при себе документов. У нее не было документов, а у офицера была при себе ориентировка. Вот сейчас они и узнают, насколько она изменилась…

– Ваши документы, пожалуйста! – Офицер все светил и светил этим своим фонариком, а Лера все глубже и глубже заходила в свой воображаемый ручей…

– Детка, – мягко позвал ее Григорий. Позвал и легонечко тронул за плечо. – Моя дочь спала, офицер, а ее документы у меня. Вот, пожалуйста!

Из бардачка он вытащил какой-то красочный рекламный буклет, сунул его в руки офицеру, заглянул тому в расширившиеся сначала от удивления, а потом от подозрения глаза, добавил все тем же мягким тоном:

– Наши документы в полном порядке, офицер. Мы можем ехать, а вы можете заниматься своими делами.

– Вы можете ехать, – механически-бодрым голосом сказал офицер, возвращая Григорию буклет. – Счастливого пути!

– Благодарю!

Григорий нажал на газ, ловко объехал припаркованную на обочине машину ДПС, посмотрел на Леру:

– Отличная выдержка. Ремонт машины обошелся бы мне в копеечку.

Лера улыбнулась в ответ, а потом спросила:

– Так кто он такой? Вы утверждаете, что Отто фон Клейста больше нет в живых, его сестры Ирмы тоже. Вы и ваши друзья зачистили Гремучую лощину от остававшихся там упырей. Добро типа победило.

– Типа… – Григорий иронически усмехнулся. – Мы со Стеллой долгое время так думали. Мы отпустили прошлое, мы позволили детям жить и… – он запнулся, – и умирать так, как они хотели. Мы не вмешивались, а только наблюдали. Я приглядывал за своими потомками, а Стелла за потомками Танюшки и Севы.

– Значит, за Мироном и за мной?

– Нет. – Григорий мотнул головой, закурил. – Только за Мироном. О твоем существовании мы узнали совсем недавно.

– Как это? Вы же наблюдали и присматривали. Почему же я вдруг выпала из поля вашего зрения?

– Мертворожденное дитя, – сказал Григорий, глядя на дорогу перед собой.

– Это вы сейчас про меня? – Лера поежилась, поймала в зеркальце заднего вида два красных огонька. Огоньки мигнули один раз. – Почему я мертворожденное дитя? С какого перепуга?

– Мы не наблюдали за тобой, Валерия, потому что считали, что тебя не существует, что ты мертва.

– Почему мертва? С чего вы так решили?

– Ты должна узнать еще кое-что, Валерия. – Григорий оторвал взгляд от дороги, посмотрел ей в глаза, и от взгляда его ей сделалось не по себе.

– Вы пытаетесь меня загипнотизировать? – спросила она так дерзко, как только могла.

– Я пытаюсь подготовить тебя к правде.

– Вы думаете, после того, что я уже узнала, меня еще можно чем-то шокировать? Я уже верю в упырей и трехглавых псов!

Цербер снова ободряюще подмигнул ей с заднего сидения.

– Мы считали, что ты мертва, потому что твои родители погибли, – сказал Григорий и отвел от нее взгляд.

– Мои родители погибли, – повторила она за ним. – Их убил этот монстр. Я не понимаю…

– Твои родители погибли много лет назад, в день твоего рождения.

В его словах не было ни смысла, ни логики. Его слова были абсурдны и жестоки, но Лера продолжала слушать.

– Двадцать три года назад неподалеку от Гремучего ручья случилась авария с участием двух автомобилей. Трагическое стечение обстоятельств, провидение.

– В чем суть провидения? – спросила Лера, сглатывая колючий ком.

– В каждом из двух автомобилей была пара: муж и жена. Женщины были на последних сроках беременности. Твой отец, твой настоящий отец, погиб на месте, твою маму в критическом состоянии отвезли в городскую больницу. Вторую женщину с травмой живота доставили туда же. Не пострадал только ее супруг, кстати, виновник ДТП. Твоя мама умерла во время экстренного кесарева сечения. Врачи до последнего пытались спасти ребенка. Ты родилась мертвой. Если верить записям, тебя пытались реанимировать тридцать минут, ты задышала, когда продолжение реанимационных мероприятий было признано бесперспективным. – Григорий говорил спокойным, механическим каким-то голосом, словно зачитывал хроники давно забытых, никому не нужных событий. – Вторую женщину тоже прооперировали. Она выжила, но ребенка спасти не удалось. С этого момента началась твоя история, Валерия. Думаю, ты уже догадалась, что произошло дальше?

Она догадалась. Она слишком хорошо знала своего отца. Человека, которого все эти годы считала своим отцом. Эту нелюбовь, эту холодную отчужденность она чувствовала с младенчества. Он так и не смог признать ее своим ребенком, он терпел ее присутствие только ради своей жены, своей обожаемой жены.

– Мама знала? – спросила Лера. – Она знала, что я не ее родной ребенок?

– Нет. – Григорий покачал головой. – Той роковой ночью, ты уж прости меня за драматизм, твой приемный отец принял решение, которое кардинально изменило твою дальнейшую судьбу. По его настойчивой, щедро подкрепленной деньгами просьбе младенцев поменяли местами. В каком-то смысле это можно было считать актом гуманизма. Осиротевший ребенок обрел любящую мать, а мать – дитя. – Григорий замолчал.

– И только отец так и не смог смириться с этим актом гуманизма, – сказала Лера. Она снова по щиколотки стояла в студеной воде, а вода вокруг нее закипала-закипала…

– И мы долгое время считали, что ты погибла с родителями в той аварии. Вернее сказать, я считал. А Стелла никак не могла смириться.

Цербер с заднего сидения снова мигнул, подтверждая его слова.

– Она начала свои поиски несколько лет назад втайне от меня. Стелла уникальная женщина, ты поймешь это, когда я вас познакомлю. Уверен, если бы тебя не передали в другую семью, она бы нашла способ забрать тебя себе. И кто знает, как сложилась бы твоя судьба в этом случае. Но случилось то, что случилось. Стелла не сдалась, доверилась не здравому смыслу, как это сделал я, а голосу сердца. Она изучила все подробности той аварии. Подробности, записи, фигурантов. Она нашла очевидцев и участников, она узнала про состоявшуюся сделку и подмену. Она нашла тебя, Валерия!

– Давно? – спросила Лера.

– Около года назад. У тебя тогда, кажется, как раз все начало налаживаться с родителями. С твоими приемными родителями. Но Стелла, к тому времени она уже стала Астрой, решила переехать из Штатов поближе к тебе и остальным… – Григорий усмехнулся, – детишкам. Боялась еще раз тебя потерять.

– А я все равно потерялась, – сказала Лера задумчиво.

– Потерялась. – Григорий кивнул. – Ты пропала с радаров внезапно. О том, куда ты пропала, не знали даже твои родители. Астра, давай я буду называть ее Астрой, чтобы ты не путалась. Астра пообщалась с каждым из них.

– Особый дар убеждения. – Лера усмехнулась.

– Никто из них на самом деле не знал, где ты. Твой отец был уверен, что ты просто сбежала, а твоя мать втайне от мужа наняла частного детектива.

– Стелла… то есть, Астра, поговорила и с ним тоже?

– Нет, их встреча была несколько… спонтанной. – Григорий мотнул головой. – Астра до сих пор очень сожалеет, что не смогла с ним поговорить. Но, как бы то ни было, а нам стало понятно, где тебя следует искать.

– В Гремучей лощине?

– Да. Астра поселилась в Гремучем ручье. Сказала, что совместит спа-процедуры с твоими поисками. Но на самом деле каждый из нас знал, что рано или поздно все пути сойдутся именно в том месте.

– Почему? – спросила Лера.

– Отчасти из-за цикличности исторических событий, а отчасти из-за трагедии, случившейся с туристическим автобусом. Астра сразу поняла, что происходит что-то странное. Ей понадобилось несколько дней, чтобы подтвердить наши самые плохие подозрения.

– Какие подозрения? О том, что в лощине орудует упырь?

Григорий кивнул.

– Но вы сами сказали, что фон Клейст, его брат и его сестра мертвы. Они же мертвы?

– Мертвы. – Григорий снова кивнул.

– Тогда кто?

– Вот этим вопросом я и занимался в Европе в то время, пока Астра пыталась отыскать тебя. Кстати, знаешь, кто ей в этом помог?

– Кто?

– Твой огнеглазый друг. – Григорий подмигнул Церберу, тот подмигнул в ответ. – К нашему счастью, Горыныч чует, где свой, где чужой. И чует, когда его хозяйка в беде. Ты была в беде, Цербер проявился в этом мире и нашел Мирона.

– Мирон его тоже может видеть?

– Может. Чувствовать его присутствие могут почти все, а вот видеть – лишь избранные. Горыныч и Астра были старыми знакомыми, им не пришлось даже заново узнавать друг друга.

Цербер с заднего сидения снова одобрительно мигнул.

– Так что, к тому моменту, как тебя привезли в Гремучий ручей, Астра уже была готова принять эстафету по твоей защите.

– Защите от той твари?

– От любой напасти. И напасть не заставила себя долго ждать. Знаешь, кто пришел по твою душу?

– Кто?

– Частный детектив. Астра застала его у твоей кровати. В руках он держал подушку. Прямо над твоим лицом держал.

– Частный детектив? Тот самый, которого наняла мама? Но где здесь логика? Частные детективы не убивают своих клиентов.

– Мы тоже так думали. К сожалению, Астра очень импульсивна и очень решительна в вопросах, которые касаются ее близких. Она не сдержалась.

– В смысле?

– В том смысле, что, когда тот человек попытался напасть и на нее, она свернула ему шею.

– Вместо того чтобы выяснить, почему он пытался меня убить?

– Не вини ее, девочка. Она очень расстроилась, когда осознала свою оплошность.

– А у вас есть его фото? Того человека.

– Есть. – Григорий включил свой мобильный, протянул Лере. – Вот посмотри. Вдруг ты его узнаешь.

Лера посмотрела. И узнала… И вспомнила то, что хотела забыть… Вспомнила, как видела это грубое, лишенное эмоций лицо сквозь залитое кровью забрало своего мотоциклетного шлема. И та татуированная рука, которая предложила ей бокал мохито, почти наверняка принадлежала этому человеку. Надо только лишь сосредоточиться, надо лишь вернуться в тот вечер…

– …Эй, девочка, полегче!!! – Окрик Григория вырвал ее из воспоминаний, вернул обратно в пахнущий кожей, табаком и вишней салон. Салон гудел и подозрительно дергался. – Мотор сейчас заглохнет, – сказал Григорий уже спокойнее и мягче. – Успокойся. Все хорошо. Ты его узнала?

– Он врезался в мой байк на той дороге, – сказала Лера, мысленно по пояс погружаясь в студеную воду ручья. – А потом столкнул меня в овраг. Он хотел меня убить!

– Дважды. – Григорий кивнул. – Сначала на старой дороге, потом в Гремучем ручье.

– Почему? – Она вышла из воображаемого ручья на воображаемый берег, стряхнула воду с босых стоп. – Почему он хотел меня убить вместо того чтобы рассказать моей маме, где я?

– Мы это выясним. Обещаю тебе.

– Он тоже из этих, из упырей?

– Нет. Он был обычным человеком. Очень плохим, но точно человеком.

– Но он мог работать на то… существо?

– Не знаю. Не уверен. Вампирам ты нужна живой, а не мертвой.

– Почему?

– Потому что у тебя уникальная кровь. Кровь мертворожденных для таких существ – это одновременно и смертельный яд, и священный грааль. Все зависит от дозы. Твоя прапрабабушка Ольга своей кровью спасла меня от страшной участи. После встречи с Клаусом фон Клейстом я должен был стать безмозглым монстром, а стал тем, кем стал. Я сохранил все человеческие качества и, как показало время, приобрел еще кое-что…

– Бессмертие?

– Не думаю, что это бессмертие в классическом его понимании, но стареем мы с Астрой значительно медленнее, чем обычные люди.

– Астра тоже?

– Да, в ее жилах тоже течет малая толика крови мертворожденных.

– А фон Клейсты? Они старели?

– Насколько мне известно, да. Молодыми и прекрасными они точно не выглядели, хотя Ирма утверждала, что в Гремучей лощине она стала чувствовать себя значительно лучше. Но Отто фон Клейсту кровь твоей прабабушки была нужна для другого. Он мечтал создать с ее помощью армию универсальных солдат, разумных и подчиняющихся только ему одному. Думаю, от вечной жизни он бы тоже не отказался.

– Вы говорили про яд, – напомнила Лера.

– Когда вампир встречается с такой, как ты, ему очень тяжело, практически невозможно устоять перед искушением выпить тебя до самого дна. Нужна очень большая сила воли, потому что в противном случае, он умрет в страшных муках.

– И вам? – спросила Лера шепотом. – Вам тоже нужна сила воли, чтобы…

– Нет! – Григорий посмотрел на нее одновременно понимающе и осуждающе. – Во мне уже есть кровь мертворожденной.

– Типа, вы привиты от соблазна? – Лера облегченно улыбнулась.

– Интересная аналогия, но в целом все верно. Можно сказать, что в нашем с Астрой случае эксперимент прошел хоть и спонтанно, но весьма успешно.

– Значит, я нужна этому… вампиру для экспериментов? Как моя прабабушка? Он тоже хочет создать армию универсальных солдат?

– Я не знаю, Валерия, – Григорий пожал плечами.

– Но вы знаете, кто это может быть?

– Я догадываюсь. И эта догадка мне очень не нравится.