Одиннадцатая заповедь

Глава 9

Глава 9. Х-16

Подаренный Барменом комбинезон был великолепен. Новенький, серо-голубого цвета, с отличным черным бронежилетом с разгрузкой, замкнутой системой дыхания и композитным шлемом с герметичным забралом из тонированного бронестекла. Явно фирменный комбез, не кустарщина, какую порой в Зоне выдают за "последние разработки секретных НИИ" и втюхивают разным простакам за бешеные бабосы. Интересно было и то, что мы не нашли на костюме никакой маркировки, кроме обязательной для наемничьих комбинезонов нашивки с головой орла на рукавах. — какой фирмой, в какой стране был изготовлен этот бронекостюм, так и осталось тайной. Отличные ботинки-берцы и перчатки шли в комплекте.

— Кевлар, — заявил Дед, пощупав ткань. — С какой-то пропиткой, определенно. Совсем неплохо.

— Не ожидал такой щедрости от Бармена, — сказал Уокер. — Он, конечно, не такой жмот, как Сидорович, но особой щедростью никогда не отличался. И такая широта души меня, честно сказать, настораживает. Как говаривал Вергилий: "Бойся данайцев, дары приносящих". Чего мнешься, папаша? Надевай, твой прикид.

— Как-то нечестно это, — Дед бережно положил комбинезон на матрац. — Мне пока не по статусу такие подарки.

— Не скромничай. Я в своих шобонках похожу, привык. Пиндос-кун и так неплохо упакован, его комбез сам Кардан апгрейдил, хоть в Припять, хоть на ЧАЭС в нем отправляйся. И потом, Пиндосу наемничий костюмчик маловат, ясно вижу. Так что переодевайся, а мы порадуемся, на тебя глядючи.

Дед особо не сопротивлялся. С видимым удовольствием разулся, сбросил свою старую куртку и камуфлированные штаны, надел на себя комбинезон. Странное дело — в бронекостюме он будто двадцать лет скинул. Сноровисто и быстро нацепил поверх комбинезона бронежилет, надел ботинки, зашнуровал их, натянул на руки перчатки. И я, глядя на него, всем своим нутром ощутил то, что уже знал и в чем еще раз мог убедиться воочью — каждое движение, осанка, выражение лица, взгляд выдавали в Платове настоящего воина-профессионала, знающего и умеющего то, чему мне никогда не научиться. Про такого супербойца говорилось в одном старом фильме: "Высадите его голым на Северном полюсе, и он через неделю постучится в вашу дверь в костюме от Версаче и с полными карманами денег". Что-то грозное и пугающее появилось в облике Деда, и я сразу вспомнил, что говорил про него Волк во время нашей беседы на Кордоне. И еще, я подумал, что мое дело не такое уж пропащее, если есть у меня такой партнер и союзник.

— Превосходно, только жарковато малость, — прокомментировал Дед. — Подачу воздуха включить, будет нормально. Бронежилет, думаю, американский, IOTV, класс защиты где-то IIA-II. Слабоват для серьезного боя, разве только пистолетную пулю остановит, но зато легкий и удобный. В Афгане у меня был бронежилет 6-Б3. Отличный, с титановыми бронепластинами, даже пулю из китайских "калашей" держал, но тяжелый, аж двенадцать кило. А этот прямо пушинка. Спасибо, сынки.

— Кушай, не обляпайся, — Уокер постучал ногтем по своему стакану, требуя добавки. — Теперь ты у нас укомплектован по полной. Вот и решилась частично проблема со снаряжением. Тысяч сорок мы сэкономили.

— Патронов бы докупить надо, и гранат, — предложил я.

— Ревизию наших припасов проведем утром, там и решим, что докупать. А пока расслабимся и предадимся неге и безделью. — Уокер сделал глоток виски. — И подумаем, какой маршрут нам выбрать.

— На Радар, конечно, — тут же заявил Дед.

— Ой, папаша, спешка — это худшее, что может быть в Зоне. Здесь прямой путь только к большим неприятностям приведет, уж поверь. Сколько у нас дней в запасе, Пиндос?

— Девять.

— Еще целая вечность.

Я наблюдал за тем, как Дед с видимым удовольствием закрепил подаренный мной нож на лямке бронежилета. Уокер перехватил мой взгляд.

— Еще вчера я бы сказал, что нам нужно топать на Янов, — сказал он, — но теперь предлагаю идти на Янтарь.

— Черт! — Я ожидал услышать любой предложение, но только не такое и потому растерялся. — С какого перепугу нам туда переться?

— Сразу видно, Пиндос-кун, что ты совершенно не владеешь дедуктивным методом. Ответь мне для начала на первый вопрос — почему украинская военная разведка тебя нашла?

— Потому что я по-английски говорю, а научная станция, как я думаю, натовская.

— Отлично. А вот Кайзера наняли без всякого английского, он по-русски то говорит по слогам, если без мата. О чем это говорит? У него другая цель, он должен попасть в другую лабораторию. Идет гонка, Пиндос-кун. Разведки толпой сбежались в Зону и пытаются друг друга обставить. И не одна их заброшенная лаборатория интересует, а все сразу.

— Это все понятно, но зачем на Янтарь идти?

— Потому что потому. Чтобы найти Лободу и пообщаться с ним. И я почему-то думаю, что мы узнаем очень интересные вещи. У меня предчувствие.

— Да ну тебя! — отмахнулся я. — Шерлок Холмс хренов. Не хочу.

— Не хочешь, а придется. Дед, что скажешь?

— Мне Ярослава надо найти. Остальное не важно.

— Найдем мы твоего зятя, уж будь уверен. Короче, завтра выступаем, — Уокер забросил ноги на кровать, заложил руки за голову и сладко зевнул. — Мне без разницы, кому арты сдать, Герману или Сахарову. А вся вылазка у нас максимум пару дней отнимет.

— В моем положении два дня — это вечность, — заметил я с раздражением.

— Не парься, Пиндос-кун. Мы еще твоему Супруну глаз на дупу натянем. Давайте спать.

— Я все-таки выйду покурить, — сказал Дед.

— Запах табака чувствуется издалека и выдает тебя мутантам с головой, папаша, — отрезюмировал Уокер. — Сам рискуешь, и нас подставишь. Так что завязывай с такой вредной и опасной привычкой.

— Я учту, — коротко ответил Дед и вышел из комнаты.

Признаться, я уснул не сразу. Идея Уокера прогуляться до Янтаря показалась мне не самой лучшей. Я трижды бывал на Янтаре, или, как его в шутку зовут сталкеры, "Дзинтарсе", и абсолютно уверен, что в Зоне нет более мрачного места. Даже Рыжий лес с его призраками и туманом, будто перенесенным из фильма ужасов, не так меня угнетает.

Впервые я побывал на Янтаре на второй месяц моего пребывания в Зоне, и отправились мы туда всей честной компанией — я, Сарыч, Уокер и Штыц. Я очень хорошо помню мои первые впечатления от этого места. Пологая долина, окруженная невысокими глинистыми холмами, с котловиной в юго-восточной части, где находится оставшееся от бывшего тут некогда озера топкое и заросшее камышами болото. Рядом с ним на заросшем травой поле ученые устроили свой бункер, окруженный забором из гофрированного алюминия с колючей проволокой наверху для защиты от мутантов. За стеной есть небольшой лагерь, где постоянно находится полдесятка сталкеров, нанятых учеными для охраны, и здесь же останавливаются все, кто забрел на Янтарь. А вот севернее расположена главная достопримечательность этого местечка — старый металлообрабатывающий завод, который тоже называют "Янтарь". Сама местность тут на редкость неприветливая, большинство деревьев повалили выбросы, а земля заросла редкой желто-бурой травой, в которой ржавеют брошенные тут когда-то автомобили и громоздятся кучи бетонных конструкций, старых труб и прочего хлама. В западной части долины, у самого болота, даже вертолет упавший лежит. Нигде в Зоне я не видел столько зомбированных, как на "Янтаре" — разве только в разрушенной деревушке Копачи, — и приходилось мне не раз слышать, что на заводе есть какая-то установка, которая излучает убийственное пси-излучение, превращая сталкеров в зомби. Это сейчас, а раньше их, говорят, было еще больше. Еще здесь полно снорков, отвратительных злобных тварей, которые прячутся в заброшенных строениях завода и в камышах на болоте. Короче говоря, то еще место, век бы сюда не ходить. Первый мой визит сюда обошелся без приключений, разве только на дороге с Янтаря в Бар мы столкнулись с четверкой зомбированных, которые шли гуськом, как слепые со знаменитой картины Брейгеля и не заметили нас. Мы наблюдали, как они доковыляли до туннеля под мостом и там влезли в затаившуюся в туннеле "Жарку", которая в пару секунд сожгла их — так и хочется добавить "заживо", но эти несчастные уже не были живыми людьми. Их хриплые вопли были ужасными. Я потом не раз думал, что уж лучше пусть меня разорвет в клочья какая-нибудь аномалия, или химера порвет своими когтями, или военные застрелят — все, что угодно, но только не стать зомбированным. Злейшему врагу не пожелаю такой участи…

Я сам не заметил, как заснул: усталость, многокилометровый переход от Янова до Бара и выпитая с устатку водка сделали свое дело. Меня разбудил Уокер. Часы показывали начало шестого утра.

— С чего бы в такую рань? — проворчал я, пытаясь осознать окружающую реальность. И тут удивился так, что остатки сонливости слетели с меня махом.

Уокер собирал свой рюкзак, и среди разных разложенных на кровати предметов был новенький дробовик "Сайга 12", причем какой-то весь молдингованный — с фирменным коллиматорным прицелом, торсионным прикладом и укороченным стволом. Я спросонья даже принял его поначалу за АКС-74У. Никогда прежде Уокер не брал с собой в походы за хабаром дополнительный ствол. И это говорило о многом.

— Откуда такая роскошь? — не выдержал я.

— От верблюда, — ответствовал Уокер. — Как говорится, добрым словом и револьвером можно добиться больше, чем просто добрым словом. А добрым словом, револьвером и дробовиком можно добиться очень многого. Жаль, патронов не так много.

Как оказалось, Уокер преподнес нам еще один сюрприз — с Бара на Янтарь этим утром отбывала группа долговцев, сменить охрану бункера ученых на Янтаре. Ну, мы и отправились с ними. Одного из долговцев, Мишу Семишникова, я знал, поскольку мы вместе с ним лежали в госпитале. Разговор как-то сам с собой зашел о последних событиях в Зоне.

— Херово все, — заявил Семишников, почесываясь. — Скоро хана нам всем придет, вот помяните мое слово.

— Мрачно смотришь на вещи, — возразил Уокер. — Надо уметь радоваться каждому прожитому дню.

— В этой заднице? — Семишников сплюнул под ноги. — Неа, это не по мне.

— Разговорчики! — гаркнул старший группы сержант Нелюба. — Развел тут упадничество, понимаешь. Знал, зачем в Зону шел? Знал. Чего ноешь?

— Уж и поворчать нельзя, — буркнул Семишников. — Есть отставить разговоры.

— А мне тут нравится, — внезапно сказал Дед. — Адреналина море. Живешь полной жизнью.

— Это пока кровосос за жопу не схватил, или в аномалию какую не вляпался, — заявил Семишников. — Сразу весь адреналин усохнет.

— Я к тому говорю, что понимаю, почему люди в Зону идут и сталкерами становятся, — ответил Дед. — Прибыль, деньги за артефакты — это одно. А вот где можно хорошо человека узнать, как не тут? В той, обычной жизни как часто бывает: думаешь, хороший человек рядом с тобой, годами дружишь, дела вместе ведешь, а потом вдруг случится что-нибудь, и этот самый хороший человек будто маску снял. И такое мурло под этой маской открылось, что оторопь берет — а тот ли самый это человек, или какая тварь неведомая его облик приняла? Встречал я таких не раз и не два. Глубоко люди прячут в себе гниль, скрывают ее до поры до времени, а потом — раз! — и вылезла она на поверхность, всплыла, как дохлая рыбина. А в Зоне, сразу человечье нутро видно. Как на войне, все просто и понятно — или ты свой, или чужой. Или ты мне спину прикроешь, или наоборот, при случае в эту самую спину выстрелишь.

— Это ты верно говоришь, — подхватил Нелюба. — Вспомнил вот случай один. Я когда в Зону пришел, как и все салаги плохо в людях разбирался. А в "Штях" любил сиживать один сталкер, Жора Хорек. Часто там зависал. Культурный такой, здрасьте-пожалста, всегда при деньгах, всех угощает охотно и упакован по полной — комбинезон "Сева" новенький, винтовочка английская. Крутой вобщем с головы до ног. Молодежь к нему так и липла, а он все больше с опытными якшался. А потом кто-то заметил, что те, кто с Хорьком пообщался плотно, из Зоныне возвращаются. Исчезают, как сквозь землю проваливаются. Понятное дело, Зона — это тебе не Анталья, всякое может случиться, но тут вроде как система нарисовалась. Стали мы за Хорьком наблюдать — и впрямь есть закономерность: посидят с ним люди в баре, а через день-другой уходят, и с концами. Интересно, что и самого Хорька в это время никто не видел. Год это дело продолжалось. А потом — я уже в то время в "Долг" вступил, — наткнулись наши бойцы на шайку бандюков возле депо на Свалке. Застукали их за мародерством, мертвого сталкера они обирали. И все бы как обычно, но только Жора Хорек вместе с ними был, и не просто так, шестеркой-наводчиком, а главарем их оказался. Хитрую схему придумал, подлец: давал сталкерам наводку на несуществующий тайник, где якобы элитный хабар лежал, а там простака уже его дружки ждали. Вот так все и выяснилось. Надели Хорьку петлю на шею, да на трубу перед блокпостом на Бар, ворон тешить. И такие в Зоне есть.

— Я з квадом Чорнобрива на Ліманськ ходив, так там біля мосту знайшли трьох мерков мертвих і одного пораненого, а поруч химеру дохлу, — заговорил до сих пор молчавший третий долговец Богдан Зоря. — Поранений і розповів, що йшли вони на Ліманськ по справі, натрапили на химеру, ось і вона порвала їх. Але головне — що було їх шiсть, і два вцілілих свого товариша просто кинули померти. Все у нього забрали і залишили лише пістолет з одним патроном — мовляв, сам застрелишься. Про як! Ні Бога люди не бояться, ні совісті своєї.

— Люди везде люди, — изрек Уокер, почесывая макушку. — У них разная система координат. Как говаривал Шиллер "Совершенная подлость есть тоже своего рода совершенство…" Весь мир стоит на…

— Впереди! — перебил Нелюба, вскидывая автомат.

Пока шел наш разговор, мы углубились в ту часть завода "Росток", которая раньше называлась Дикой территорией. Говорят, еще несколько лет назад тут было опасно появляться из-за бандитов, которым здесь как маслом намазали, но "Долг" достаточно быстро зачистил территорию от нежелательных гостей и мутантов, и западный "Росток" стал вполне безопасным местом. Впрочем, мутанты сюда по-прежнему забредали с Янтаря, и вот сейчас мы заметили у брошенных на путях вагонов двух снорков.

Я уже говорил о снорках, и могу только добавить, что это один из самых омерзительных на вид мутантов и очень неприятный противник. Никто не знает, откуда появились эти твари: кто-то говорит, что это попавшие под выброс и совершенно одичавшие сталкеры, другие считают, что снорков специально выращивали в какой-то секретной лаборатории, но они вырвались оттуда и расползлись по всей Зоне. Убить их совсем непросто: нервная система твари в силу каких-то мутаций устроена так, что чувствительность снорка к ранениям, даже самым тяжелым, понижена практически до нуля, а это значит, что монстр будет атаковать, даже волоча за собой собственные внутренности. Лишь ранение в сердце или в голову смогут его остановить. Я не раз и не два имел с ними дело: однажды пришлось в одиночку отбиваться от трех снорков возле аномалии "Коготь" на Затоне, так мне тогда, я считаю, очень повезло. Я первой же очередью прострелил голову первому мутанту, сильно подранил второго, из-за чего он не мог прыгать, и только третий смог приблизиться ко мне на расстояние удара. Ручищи у проклятых уродов будь здоров, рвут бронекостюмы, как ветхую дерюгу, а уж если ногой не приведи Бог ударит — это как лошадь лягнула. До того, как я убил снорка, всадив в него полмагазина, тварь успела так наддать мне по правой ноге, что я хромал больше недели. И это я очень даже легко отделался.

Мутанты заметили нас: ближайший из них припал к земле и издал громкий стенающий звук, похожий на крик разъяренного кота. В следующий миг на него обрушился ливень пуль, превративший его в решето. Однако второй прыжком взлетел на крышу вагона и понесся в нашу сторону. Краем глаза я заметил третьего снорка — он выполз из-под цистерны и тоже приготовился к прыжку.

Дед и Нелюба не сговариваясь саданули по снорку на вагоне точными очередями, но остановить мутанта им не удалось — снорк, хоть и нафаршированный десятком пуль, прыгнул и едва не сбил с ног Семишникова. И вот тут Дед опять показал мастер-класс рукопашного боя — с ювелирной точностью врезал мутанту прикладом по черепу. Снорк ухнул, повернулся к деду, протягивая к нему черные, покрытые грязью и кровянистыми струпьями лапы, чтобы схватить, и тут Уокер выстрелом из дробовика в упор разнес ему голову.

Третий снорк пронесся мимо меня и напал на Зорю. В такой ситуации стрелять было невозможно: я мог попасть в Богдана. Но Зоря успел среагировать — с непостижимой ловкостью увернулся от чудовища и дал по нему очередь из своей "Грозы". Снорк отскочил в сторону, развернулся на Нелюбу и дал мне возможность разрядить автомат в его уродливую спину. Пули перебили позвоночник: снорк распластался на земле, и Зоря добил его выстрелом в голову.

— Та щоб ви всі тут посдыхали, виродки! — выдохнул он, глядя на дергающееся тело снорка выпученными глазами.

— Ждем! — крикнул Нелюба. — Может, еще есть!

К счастью, снорков оказалось всего трое, и второй серии не последовало. Выждав полминуты, мы пошли дальше. Долговцы притихли, да и у нас не было особого желания разговаривать. Уокер за спиной Деда показал глазами на Платова и показал мне поднятый большой палец. И я был с ним полностью согласен.

***

— Профессора гребаные, умники засратые, мать их наизнанку! — Лобода аж покраснел весь, такие сильные чувства его одолевали. — Научили всех этих биологов-экологов-проктологов на нашу голову! Чего уставились? Или вам тоже пару ласковых сказать?

— Разошелся ты, однако, Олег Валентинович, — Уокер покачал головой. — И чем это тебя бедные умники прогневили?

— Бестолковостью своей, вот чем! Сначала делают, а потом думают, что сделали. А нам расхлебывать.

— Ну, ты это, молнии не мечи, расскажи лучше, что там у вас с учеными за терки.

— Да вот своими бы руками убил! — Лобода тяжело вздохнул, переводя дыхание, потом все же успокоился малость, жестом предложил нам сесть на ящики и сам сел, ссутулившись и широко расставив ноги. — Сколько говорено было, так нет, как со стенкой говорили. Зона — это не Крещатик, тут беззаботно не погуляешь. Но ученым этого не объяснишь. Им, видишь ли, интересы науки важнее человеческих жизней. Маньяки проклятые!

— Так плюнь на них, чего заводиться-то?

— Плюнь? А если приказ помогать ученым от Воронина идет? — Лобода вытряхнул из пачки сигарету, раскурил. — Видишь ли, подписал наш Сахаров, ученая голова, одного башибузука помочь в исследованиях пси-излучения на "Янтаре". Выдал ему для проведения замеров дорогущий прибор, который кучу денег стоит. А тот вернулся без прибора. Потерял он его где-то на заводе. Сахаров, конечно, в панике, начал сталкера умолять прибор найти, мол, с него за этот прибор вычтут, а сталкер ему и сказал, что клал он болт с гайкой на этот прибор и на всех ученых, и в эту задницу он за все деньги мира не полезет, потому как там такого насмотрелся, что и в аду не увидишь. Послал Сахарова и ушел. Поняли, что дальше было?

— Ага, — в глазах Уокера заблестели веселые искорки. — Сахаров связался с Ворониным и попросил помощи.

— И Воронин приказал нам помочь ученым вернуть прибор. — Лобода докурил сигарету до самого фильтра, прикурил от охнарика вторую. — Лезьте, мол, парни, в эту дыру, ищите. Мы же "Долг" и помогать всем — наш долг! На шомполе я этот долг вертел!

— Да уж, не позавидуешь вам, — Уокер сделал многозначительную паузу. — Но безвыходных положений не бывает, верно? Может, найдутся добрые люди, помогут…

— Это вы что ли, добрые люди? — Лобода окинул нас тяжелым взглядом. — Не смешно. Уж тебе, Уокер, не знать, что такое завод "Янтарь". Мы с парнями замучились всякую нечисть отстреливать, которая оттуда прется, а уж в самое их логово лезть… бррр!

— Тем не менее. Услуга за услуга: мы беремся за работу для Сахарова, а ты расскажешь нам, чем тебе Кайзер насолил.

— Вы что, серьезно? — Лобода, кажется, не поверил в то, что услышал. — Нет, я знаю, что ты, Уокер, скорбный на всю голову, но не до такой же степени… Нет, вы и впрямь отмороженные! Ладно, договорились. Если вам жить надоело…

— Это наши проблемы, Олег, — перебил Уокер. — Так что там с Кайзером?

— Товарищ мой добрый из-за него погиб, Вадим Сокол, и еще один боец, вот что. После большого выброса тут параллельно снашими работали иностранные ученые — международная группа по изучению Зоны. Навезли сюда всякого оборудования, устроили полевой лагерь и чего-то исследовали. Каждый день к ним вертолеты прилетали. Охраняли их нейтралы, но мутные какие-то — с прочими сталкерами не общались, никого к лагерю не подпускали. Воронину из Киева какие-то большие шишки позвонили и велели за гостями приглядеть, не ровен час, случится что с иностранцами. Воронин поручил это дело мне. Пришли мы сюда, пообщались с учеными и их охраной, и нам дали понять, что наша опека им совершенно не нужна. Ну, я сообщил Воронину, а он в ответ: "Все равно, держите их под наблюдением, и если чрезвычайная ситуация, идите на помощь — это приказ!" Встали мы у бункера Сахарова походным лагерем. Фирмачи недолго пробыли — несколько дней, а потом спешно их на вертолетах вывезли. Слух прошел, что сунулись они на завод и там попали в переделку, после чего их решили эвакуировать. А через какое-то время появился Кайзер. Заговорил со мной, про дела начал толковать. И как бы невзначай так сообщил, что он теперь на богатых иностранцев работает, консультантом по Зоне. — Лобода закурил третью подряд сигарету. — Ясен пень, что из Кайзера консультант, как из меня скрипач, но видно было, что хлопец очень даже собой доволен. Мне было все равно, я Кайзера с первого дня знакомства терпеть не могу. Покрутился на Янтаре и ушел, но не с концами — пару дней спустя встретили мы его и Яшку Матадора — они в сторону завода шли…

— Матадора? — Я почувствовал сильное волнение. — Точно его?

— Точно. Какие-то странные они были, взволнованные. Парой слов с нами перемолвились и дальше пошли. Мы в бункер вернулись, обедать сели, и тут пришло предупреждение, что снаружи начался мощный пси-шторм. Час, наверное, бушевал, потом все стихло, и вдруг через сталкерскую сеть приходит сообщение от Кайзера с просьбой о помощи. Мы через аппаратуру ученых засекли его местоположение — сигнал откуда-то с болот шел. Ну, распорядился я, и Сокол с Трофимовым побежали спасать… — Лобода сокрушенно покачал головой. — До сих пор себя виню, что всем отрядом не пошли! Моя вина, натурально моя!

— Кайзер их убил, что ли?

— Не знаю. Самого Кайзера, ни живого, ни мертвого мы не нашли. А вот Сокол и Трофимов там лежали. Пулевые ранения в голову у обоих, пули крупного калибра. Мы еще подумали, снайпер работал, уж больно профессиональная стрельба.

— Странно, — сказал я, глядя на Лободу. — А причем тут Кайзер?

— А вот слушайте дальше. Прошло несколько дней, и Сахаров попросил доставить кое-какие образцы в лабораторию на Янов. Я получил добро от Воронина, и мы выполнили задание. Добрались до вокзала Янова, и тут меня встречает полковник Нильский, начальник особого отдела "Долга" — он специально для разговора со мной сюда прибыл. Одна странная штука произошла. Вы знаете, что у "Долга" есть традиция — все личные вещи погибших бойцов, кроме оружия и специального снаряжения, хранятся в специальном хранилище на "Ростке", пока не найдут родных, чтобы их передать. Короче, вскоре после похорон Сокола и Трофимова, заявились на Бар два офицера главного управления разведки Украины и потребовали отдать им ПДА, которые у покойных были. Раньше такого у нас не случалось. Без всяких объяснений. После этого Нильский заинтересовался обстоятельствами гибели моих ребят. Поговорили мы по душам, и появились у меня вопросы, так что решил я Кайзера найти. Только не знаю, где искать гаденыша. По слухам, ушел он то ли в сторону Припяти, то ли на Радар, да вот точно выяснить ничего не удалось.

— Интересное кино, — у Уокера заблестели глаза. — Не много во всем это смысла, но в некоторых разделах философии смысла еще меньше. Спасибо, Олег, важные вещи ты нам рассказал.

— Важные, неважные, это все, что я знаю. Теперь ваш черед выполнять обещание.

— Неравноценный обмен, — сказал Дед перед входом в бункер ученых. — Мы и впрямь собрались делать работу долговцев?

— У князя Такео была дочь-красавица, и многие знатные лорды к ней сватались, но князь не соглашался выдать за них дочь, — ответил Уокер. — Многим это казалось странным, ведь женихи обещали сделать дочь Такео счастливейшей женщиной в Японии, а ее отцу служить до самой смерти. Однажды кто-то спросил князя, почему он себя так ведет, на что Такео ответил: "Я не доверяю людям, которые слишком много обещают".

— И к чему это сказано? — не понял я.

— Обещать не значит сделать. Но сначала давайте послушаем, что скажет Сахаров.

— Думаешь, Лобода прав, и Кайзер причастен к гибели долговцев? — спросил я.

— Точно, — Уокер просто излучал самодовольство. — И если мы пройдем по следам Кайзера, то узнаем много интересного, или я ничего не понимаю в жизни.