Одинокие сердца (СИ)

Глава 9

Полине не спалось.

Тревожило и новое место, и старый будоражащий запах, и ощущение, что что-то идёт неправильно. Это касалось её недомолвок, а ещё инцидента в ванной. Уговаривать себя, что стояк бывшего мужа ей показался, было бы глупо, но выбросить увиденное из головы оказалось сложно. С одной стороны, ей это льстило, а с другой — чувствовалось в произошедшем нечто неприятное.

Недолго поворочавшись с бока на бок, Полина всё же поднялась. Ритуал каждого вечера в долгом смаковании тёплого чая с молоком перешел в привычку. Но не то чтобы ей так уж этого хотелось, просто стоило немного проветрить мысли, да и согреться душевно.

В коридоре было тихо. Приглушенно горели несколько ночников, когда Полина выглянула из дверей. Завязав пояс халата, она осторожно, стараясь не шуметь, прошла в сторону кухни. Огромное помещение, как вся её однокомнатная квартира, тоже утопало в приглушенных огоньках гарнитурной подсветки. Полина не ожидала никого здесь встретить. Костя стоял спиной, наливая из прозрачного чайника кофе, и горький аромат окутал всю комнату.

Вначале Полине захотелось уйти незамеченной, но потом она решила, что это по-детски. Незачем было тогда соглашаться сюда ехать. Костя как раз обернулся в момент её замешательства и на мгновение застыл, улыбнувшись. Длинная челка волнами спадала на его уставшее лицо, да и в целом Полина подумала, что ему бы не кофе пить, а поспать.

Ему она этого, естественно, не сказала.

— Хотела выпить чай, — призналась она тихо.

Костя отвернулся, ставя кружку на белую глянцевую столешницу, и открыл один из шкафчиков.

— Какой будешь, черный, зелёный, желтый, розовый?.. — перечислял он, а потом вдруг запнулся и раздраженно выдал: — Черт, я не знаю, какой чай ты предпочитаешь.

К чему это было сказано, Полина не поняла.

— Некоторые цвет глаз своих жен не знают, а чай — это такая мелочь, — произнесла и прикусила внутреннюю сторону щеки.

«Жена».

Они уже не муж и жена.

Костя всё ещё стоял к ней спиной перед открытым шкафчиком.

— Зеленые или аквамариновые, — назвал он вдруг цвет, и Полина вздрогнула.

Костя обернулся, виновато улыбнувшись.

— В твоей внешности я, пожалуй, знаю всё, каждую родинку, но не знаю твоих предпочтений.

Полина прижала тыльную сторону ладони к горящей щеке. Определенно, когда им было узнавать друг друга.

— Костя, я…

— Черный, — он положил на стол золотой пакетик, — думаю, травы беременным могут быть опасны.

Полина смотрела, не отрываясь, на отблески золотого отражения в глянцевой поверхности и кивнула. Костя достал большую белую кружку и заварил ей пакетированный чай.

— Спасибо, — дежурно поблагодарила она, присев на краешек стула в обнимку с тёплым напитком.

Костя открыл холодильник и, недолго рассматривая его содержимое, достал кусок пирожного и поставил перед ней.

— Оно свежее, — заверил Костя, — вряд ли это кто-то будет есть.

Полина вздохнула, пустой чай действительно было пить скучно.

Костя присел рядом, делая глоток кофе с закрытыми глазами.

— Ты можешь спать на своей кровати, — предложила вдруг Полина, не успев закончить фразу.

— Вместе? — усмехнулся Костя.

— Отдельно. Я могу лечь на диване.

Костя не ответил, посмотрел на неё, чуть хмурясь.

— Ты не сменила фамилию?

Полина на мгновение задержала дыхание.

— Не было времени, — соврала она, — да и мне она нравится, почему бы и нет.

— А ребёнка на какую запишешь?

Полина сглотнула. Естественно, на его, а не на свою, но внезапно она осознала, как это звучит.

— Я… э… — она запнулась, не зная, что ответить. — Тебя это беспокоит?

— Не знаю, — Костя пожал плечами. — А твой мужик что говорит?

«Мужик» было произнесено с таким пренебрежением и раздражением, что Полине стало неловко. Будто бы она изменила законному мужу и сейчас они выясняют отношения.

— Костя, я не думаю, что нам стоит это обсуждать, — Полина поднялась, — я сама разберусь со своим ребенком и… своим мужиком. А насчет фамилии не беспокойся.

Она взяла с собой чай. Лучше было уйти.

— Поль, я… — он ухватил её за ладонь, — я не хотел тебя обидеть, прости.

В последнее время Костя часто извинялся. Пожалуй, за их недолгую семейную жизнь он ни разу не произнёс этого слова, а теперь оно не сходило с его уст.

— Ты не обидел, — Полина высвободила пальцы из его горячей руки, — если передумаешь, дай знать.

Казалось, Костя хотел ещё что-то добавить, но сдержался.

В комнате Полина вновь задумалась о том, что между ними. Если она скажет ему о ребенке, могут ли их отношения возобновиться? Наверное, могут.

Будут двигаться по инерции, пока запал нового вновь не сойдёт на нет. И они придут к тому тупику, с которого начнут. Полина поняла, что в её сердце теперь живёт недоверие: не только к Косте, но и ко всем мужчинам в целом.

В одну реку и правда невозможно войти дважды, не потому что всё вокруг меняется, но меняется всё и внутри человека.

Поэтому о возобновлении отношений не стоило и думать. Полина больше не хотела испытывать разочарования и боль. Тем более сейчас.

***

Костя тяжело вздохнул.

Что он, черт возьми, делает? Чего он от Полины добивается?

Самому себе ответы на эти вопросы казались мерзкими. Как будто женщин мало, нет, нужно тащить в свою постель беременную от другого, бывшую. Даже он понимал, что это тупиковое развитие отношений.

Но Костя поймал себя на мысли, что взгляд всё время сам притягивался к Полине. К её голым коленям, не прикрытым халатом, к её округлому животу, к полной груди, стиснутой махровой тканью, черным волосам, собранным в узел на затылке, к губам, не накрашенным даже блеском.

Вот уж действительно извращенец.

Диван в кабине был жутко неудобный, и Костя практически не спал, но не это его беспокоило, а то, что все мысли были о женщине, спящей в его комнате.

Так что когда около шести утра его телефон начал нетерпеливо вибрировать, он обрадовался, вот только новости были не самые хорошие.

— Машины с товаром задержаны и нам предъявлен штраф, — сообщил менеджер.

Костя потёр усталые глаза. Вот этого ему не хватало, казалось, всё как будто начало повторяться. Мало ему внимания Лысого, так ещё и это вдобавок.

— За что?

— Непонятно! Битый час пытаюсь разобраться, кто, зачем и как, но мне сообщают телефоны, по которым я могу получить разъяснения на все вопросы, ссылаясь на то, что это не в их компетенции. Однако ещё никто ничего не внятного не произнес.

Костя с шумом втянул воздух и резко поднялся, сбрасывая плед.

— Скоро буду.

Хотелось верить, что это банальная оплошность, а не снова подстава, но Костя в этом сильно сомневался. В последнее время у него была не просто черна полоса в жизни, а настолько непроглядная тьма, что свет, скорее всего, он увидит теперь уже на небесах.

Он осмотрелся, вспоминая, что по привычке бросил одежду в стирку, а чистая находится в комнате.

— Черт, — шикнул он.

Нужно было подумать об этом вчера. Застыв возле дверей, он колебался, стоит ли постучать или сразу зайти. Стучать Костя не решился. Осторожно приоткрывая двери, он заметил, что в комнате достаточно светло. Горевший ночник на тумбе отбрасывал причудливые тени, слышалось спокойное дыхание Полины и в спальне витал её невероятно чистый запах. Костя, стараясь не шуметь, прошёл в гардеробную и снял с вешалки костюм. Может, он издавал шум или случилось это по другой причине, но услышал, как Полина завозилась.

— Спи, я уже ухожу, — тихо шепнул он, когда вспомнил про бритвенные принадлежности. Хотя есть ли у него на это время?

— Ничего, ты не мешаешь, — сонно пробормотала Полина, накрываясь одеялом. — На работу?

Лямки её ночной сорочки сползли с плеч, и, казалось, показывают Косте намного больше, чем он хотел увидеть. Коса темных волос растрепалась, придавая небрежный и милый вид.

Костя без зазрения совести засмотрелся.

— Да, — подтвердил он и вопреки своим планам начал одеваться в комнате, — нужно уладить дела.

Полина перевернулась на другой бок, нашла свой телефон, взглянула на яркий экран.

— Так рано… Ты хоть поспал?

Костя стянул футболку и домашние штаны, оставаясь перед Полиной в одних трусах. Он даже не подумал, что правильнее переодеться в ванной комнате, обернулся, чтобы найти свои часы, когда увидел, как она отвернулась. Усмехнулся. Смущение? Интерес?

Выглядел он неплохо, хотя спортом давно не занимался. И все-таки рельеф ещё сохранялся. Дал себе слово, что как только выберется из всего этого дерьма, ощутив ту самую необходимую стабильность, тогда и продолжит занятия в спортклубе.

Но ему нравилось, что Полине не всё равно. Сам бы он точно не смог остаться равнодушным, увидев её голой.

— Посплю потом, — отмахнулся он, одеваясь.

Как только щёлкнул ремнём брюк и застегнул рубашку, в зеркало заметил, как Полина вылезла из постели. Короткая ночная сорочка едва доходила до коленей. Широкая с рюшками по низу, она смотрелась чертовски вызывающе-мило. Только Полина всю эту красоту скрыла халатом.

— Тебе куда-то нужно сегодня?

Попытался отвлечься Костя, быстро завязывая галстук.

— Нет.

— Если захочешь выйти, вначале сообщи мне.

Полина не ответила, сложила руки на груди, дожидаясь его ухода. Догов вновь посмотрел на неё, давя в себе странное желание коснуться плеч, растрёпанных волос, сухих губ…

Тряхнул головой, резко разворачиваясь, и, даже не попрощавшись, вышел из комнаты.

Что это такое минутой назад было? Вел себя как идиот. Может, и правда нельзя отказывать себе в сексе ни при каких обстоятельствах.

Хорошо, что в дороге он немного остыл, отходя от всей этой ситуации. Но Костю вдруг посетила и другая мысль, что этого «мужика» Полины стоило разыскать и выяснить, какие у него планы. И Костя заверил себя, что это он из-за Полины делал. Защищал её.

У магазина в южной части его встретили репортёры и собравшееся с утра пораньше небольшое скопление людей с плакатами. С утра.

Костя взглянул на часы, которые показывали половину шестого. Что может поднять людей в такую рань? Явно не просроченный творожок.

Плакаты в руках протестующих выражали единогласно «Здесь продают смерть!».

Стоило Косте подъехать, как его машину облепили со всех сторон так, словно он продавал наркотики детям, но в том, что это всё могут так выставить, он не сомневался. Отмахнувшись от назойливого репортера, тычущего ему микрофоном в лицо, он пробрался в магазин.

— Что происходит? — спросил он у такого же растерянного охранника.

— Без понятий, они как минут тридцать скопом все подъехали и давай тут пикет устраивать.

Костя выматерился.

Найдя менеджера, который примчался на работу, забыв переобуться, в домашних тапочках, закрылся с ним в кабинете.

— Машины с товаром на штрафной стоянке, судя по документам, потребнадзор собирается там искать что-то запрещенное…

— Или подкинуть?

Менеджер виновато улыбнулся.

В сложившейся ситуации Догов примерно представлял, к чему всё идёт. Если оплатить толпу, которая выступит с общественным негодованием в СМИ, покупатели будут сторониться сети его магазинов, доходы перестанут поступать, найти инвесторов станет невозможно и даже кредит не спасет, так как нечем будет платить. И продавать сеть торговых точек Косте придётся по самой бросовой цене, а то и просто подарить. И кто-то будет это скупать. И им окажется тот, кто всё это начал.

— Объяви о продаже магазина, и как с тобой свяжется покупатель, сообщи мне.

— А… хорошо, — согласился менеджер. — Что сегодня будем делать?

Если честно, Костя не знал. Он не смог бы выплатить зарплату всем работникам, а это очередной скандал и подливание масла в огонь.

— Сегодня открыть, митингующих не пускать, вызвать полицаю и охранников, зря мы им платим.

— А вы уверены, что кто-то придёт покупать?

— Придут, — кивнул Костя, — не все знают, что происходит, да и лентяев полно, не захотевших идти в магазин через дорогу, кроме того есть постоянные клиенты. Это лучше, чем ничего.

Насколько лучше, Костя не знал, но явно этот день будет не самым лучшим. Но к этому уже стоило привыкнуть.

***

Полине было не слишком приятно сидеть в комнате, хотя вначале у неё была такая идея, но холодный вечерний чай был не самым полезным напитком для беременной. Поэтому первый выход из комнаты в отсутствие Кости привет к тому, что она сразу столкнулась с сиделкой, которая наливала воду в стеклянную колбу с иконкой. Полина помнила, что свекровь специально ездила в храм за святой водой и, наверное, никогда бы не простила того, что сейчас в неё наливают обычную воду из-под крана.

Женщина улыбнулась, глядя на неё, должно быть догадавшись о её мыслях, потом перекрестила воду:

— Вот теперь точно святая, — уверила она.

Полине нечего было ответить. И вообще, вмешиваться ни во что не стоит, с некоторых пор это не её семья, хотя Ираида Беркутовна никогда ею и не была.

Но вопреки всему Полина ощущала себя, как когда-то. Она очень ждала возвращения Кости.

В холодильнике она нашла вчерашние пирожные, воду и сок. Из овощей и фруктов ничего не было, как и из мяса, впрочем. И круп на полках тоже.

— Еду мы заказываем, — озвучила мысли Полины сиделка, — вы что-то будете?

Полина даже не знала, как на это реагировать, но в очередной раз напомнила себе, что она не дома, а в гостях. Ей не нужно готовить и кому-то угождать.

Доставили заказ быстро, однако до того, как еда попала на стол, её тщательно проверил охранник. Сиделка его знала, и они мило беседовали, но Полину вдруг начало мучить чувство беспокойства. Она оказалась не просто в «гостях», это по сути плен, с какой бы целью он ни был организован. И каким-то образом она в него попала.

— Лева очень хороший парень, — зачем-то пояснила сиделка, доставая еду из контейнеров.

Она ссыпала содержимое в одну глубокую тарелку, превращая ресторанные блюда в малоприятную жидкую массу, и лишь запах свидетельствовал о том, что это было что-то вкусное.

Сиделка отнесла тарелку в комнату, а Полина тяжело вздохнула, поглаживая поясницу. Всё-таки Ираида Беркутовна успела внушить ей, что подаваемая к столу пища обязана выглядеть эстетично, так как красивая еда на вид вкуснее и аппетитнее. А сейчас всё было совсем не так. Полина не слышала ни крика, ни ругани из комнаты свекрови, стояла тишина, прерываемая лишь тихими словами сиделки.

Как же быстро всё изменилось.

К обеду Полина даже немного успокоилась. Должно быть, повлиял дневной сон.

Комнату Кости она выучила наизусть, пока раскладывала свои немногочисленные вещи. Тем не менее ставить зубную щётку рядом с его не стала, а оставила в сумке.

На обед она вышла в гостиную, предполагая, что снова встретит там сиделку, но к её удивлению сама бывшая свекровь сидела на диване, глядя в выключенный телевизор.

— Здравствуйте, — поздоровалась Полина, чувствуя, как от волнения сковывает живот.

Ираида Беркутовна вздрогнула и медленно повернулась. Заметив её, сощурилась и пристально вгляделась, словно рассматривала свою жертву.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она тихо хриплым голосом. — Я же сделала всё, чтобы избавиться от тебя.