Одинокие сердца (СИ)

Глава 21

Впервые за время беременности Полина решила сходить в парикмахерскую. В последний раз она была там перед разводом. Начиналась новая жизнь, и тогда ей хотелось быть в новом образе, чтобы показать бывшему, что без него она только краше. Теперь Полина понимала, что это были слабые попытки сохранить самооценку в стремительно тонущих отношениях.

Ну чем прическа может помочь?

А вот сейчас Полина действительно хотела перемен и попросила отрезать волосы до плеч.

— У вас такие красивые, длинные, — сетовала мастер с выкрашенными в кислотную палитру прядями, — и цвет насыщенный черный. Может, не стоит? Давайте я вам лучше челку подстригу.

Полина улыбнулась.

— Нет, я хочу удлинённое каре. Когда появится малыш, времени на прически будет не хватать.

На самом деле Полине надоели однообразные хвосты и «гульки», которые через несколько минут выглядят неопрятно. Да, с короткими волосами мороки больше, но их хотя бы можно носить распущенными.

Она без сожаления смотрела, как летят её локоны на кафельный пол, а голове в прямом смысле становилось легче.

На широкой плазме прямо перед ней на музыкальном канале выступал обновленный состав древней как мир женской группы с незатейливой песенкой.

— Марин, переключи на новости, а то эти танцующие трусы надоели хуже горькой редьки, — попросила парикмахер свободную сотрудницу, которая уставилась в телефон.

Пощёлкав по пульту, та нашла нужный канал, и на экране замелькала заставка под аккорды грозной музыки. Голову Полины то наклоняли вниз, то задирали вверх, но она прекрасно слышала, что идет репортаж о нашумевшем убийстве в ресторане.

— …все правильно, поделом ему, Горовой был тем ещё проходимцем.

— Выяснилось, что на самом деле на выборах победил Догов, но результаты подтасовали, подкупили кого-то на избирательных участках. А потом Догова начали подставлять.

— Столичные ищейки хорошо работают, вытащат этого красавчика.

— Ох, он просто бог, разве что оброс как неандерталец. Ух, пришёл бы ко мне подстричься, я бы ему такую красоту навела! И не только на голове!

Девчонки хохотали, то и дело посматривая на экран. Полина молчала, прекрасно понимая, что ей единственной удалось увидеть истинную сущность Кости. Господь и правда всё уравновешивает. Он дал ее бывшему мужу блистательную внешность, но не наградил больше ничем хорошим. Догов эгоист и отвратительный тип.

Но она его любила. И это было самое печальное во всей этой истории.

Костя к ней больше не приходил, но каждый день к её дверям охранник доставлял продукты, цветы без записок и порой билеты на выставки, концерты или кино. Полина не отказывалась. Зачем? Это не ущемляло ее гордость, это было простое желание побороть одиночество.

И хорошо, что Костя не приходил, так Полина набиралась сил к отказу в его настоятельной просьбе вернуться. С глаз долой из сердца вон, как говорила пословица, и не обманывала.

— Я слышала, та девица с Горовым в ресторане, кажется ее зовут Ксения, была любовницей обоих и вся заварушка произошла из-за неё.

— Вы не могли бы не отвлекаться? — не выдержала Полина, когда в очередной раз её ухо царапнуло расческой.

Мастер пробубнила извинения и начала работать быстрее.

О Ксюше Полине не хотелось знать ничего. Но в свете произошедших событий та стала знаменитостью. Её лицо мелькало чуть ли не на каждом канале, все восхищались её красотой и сравнивали с Жаклин Кеннеди и, как ни странно, ждали романтического завершения истории: что Константин Догов, так самоотверженно спасавший девушку под пулями, сделает ей предложение и они уедут в свадебное путешествие на сказочный остров Бали.

Полина не была ни знаменитостью, ни Жаклин Кеннеди, и о том, что когда-то Догов был женат, упоминалось вскользь, словно это неправда. Полине и самой теперь казалось, что вся свадебная церемония была фарсом и ей с самого начала были уготованы должность домработницы и роль любовницы по случаю.

— А… хватит про новости, надоело это слушать, переключи, — воскликнула скучающая парикмахерша, не отрывающаяся от своего телефона.

Мелькнули каналы, и на этот раз выбор остановился на знаменитой передаче для домохозяек. В скандальном шоу смазливый, моложаво выглядящий ведущий обличал знаменитостей, копаясь в их грязном бельё, при этом смакуя самые скабрезные подробности. Передачи зачастую сопровождались обвинениями, оскорблениями, нецензурной лексикой, матом и даже драками. Но сегодня в студии на светлом полукруглом диване сидел Догов, а рядом тесно прижималась к нему боком Ксюша.

У Полины всё внутри скрутило жгутом. И когда эти чувства пройдут? Когда она перестанет на него реагировать?

Костя выглядел статуей, но уже гладко выбритым, с уложенными волосами и в сером костюме-тройке. Всем своим видом он излучал победу и удачу.

— …какие у вас сейчас отношения? — услышала Полина вопрос ведущего и прикусила губу, мечтая в этот момент оглохнуть.

— Очень доверительные, — залепетала Ксюша, — мы хорошие друзья и помогаем друг другу…

— У нас нет тех отношений, о которых мечтает половина дам в этом зале, — перебил Костя нарочно грубым тоном.

— То есть вы хотите сказать, что с Ксенией на данный момент вас ничего не связывает? — повышал градус ведущий.

А у Полины внутри всё горело.

— И никогда не связывало.

По залу, да и в помещении парикмахерской прошёлся недовольный гул.

— Ну понятно, — констатировала одна из клиенток, — ещё один кобель.

— Не верю я, это они просто играют, вон как красиво смотрятся, даже одеты в соответствующие цвета.

Полина только сейчас обратила внимание, что на Ксюше действительно было серое платье в тон костюму Кости.

— А ещё их имена начинаются на одну букву. Это однозначно любовь.

Полина судорожно вздохнула, качнув головой. Слава богу, её стрижка была почти завершена.

Она рассчиталась и неуклюже сползла с кресла. За месяц живот стал ещё больше.

Перед уходом Полина ещё раз взглянула на экран, на Костю, который смотрел прямо на неё, и быстро вышла.

Раньше она этого не знала, но так всегда будет: он там, а она здесь.

От всего увиденного и услышанного настроение испортилось. Благо хоть погода улучшилась, стало жарче и можно было носить удобные широкие сарафаны. Собственно, ничего на неё больше и не налезало.

Единственный минус, яркое солнце очень пекло и гулять можно было только вечером, поэтому Полина поспешила домой, где прохладно и уютно.

В тёмном и холодном подъезде Полина поежилась, пока ждала лифт. Когда кабинка остановилась на ее этаже, сквозь неплотно закрытые створки она ощутила запах сигарет. У них на площадке никто не курил, следовательно…

Она даже не удивилась, когда вышла из лифта. Костя сидел в своих дорогущих штанах на грязной лестнице, растрепанный и сонный, совсем не такой, каким недавно предстал на экране.

Он поднял на неё нечитаемый взгляд, застыл на мгновение с сигаретой в зубах, а потом затушил окурок об бетонную ступеньку.

— Привет, — он поднялся.

— Привет, — отозвалась Полина, не двигаясь с места, пока Костя не подошёл.

Он тронул кончики её коротких волос с видимым сожалением, но потом улыбнулся.

— Тебе так тоже идёт.

Наверное, не мог придумать ничего лучше.

Полина вздохнула, поворачиваясь к двери, в принципе, приглашать его к себе она не собиралась. Но в этот момент горячий лоб Кости коснулся её плеча. Оба застыли: она с ключами в руках, он позади неё.

— Пожалуйста, не прогоняй, — попросил Догов.

Полина коснулась его головы пальцами, легонько отталкивая. Она не ответила, открыла двери и, слегка повернувшись, молча кивнула.

Хорошо, что она оставила окно открытым, маленькая квартирка была наполнена свежим воздухом.

— Будешь чай?

— Лучше кофе, — Костя помассировал переносицу.

Полина усмехнулась. В прошлый раз, когда она предложила ему чай, то была прижата к дверям и зацелована. В сегодняшнем положении подобное с её животом было бы затруднительно, да и Костя не выглядел готовым на неё наброситься.

— Я видела тебя по телевизору, — сообщила Полина, повернувшись к нему спиной, заваривая растворимый кофе.

Она чувствовала, что он стоит буквально за ней.

— Да, пока придётся часто там бывать.

— Почему так грустно?

Полина потянулась за сахаром, который оказался почему-то задвинут в самый угол шкафа. Пришлось встать на цыпочки, вслепую шаря по полке пальцами, пока не ощутила тепло прижавшегося к спине Кости, который без труда достал коробку с сахаром.

— Потому что не могу видеть тебя.

Полина застыла на мгновение. Перевела дух, но успокоить бешено бьющееся в груди сердце было невозможно.

Она забрала коробку, положила в кружку с дымящимся кофе две кубика рафинада и повернулась к Косте, всё так же стоящему за её спиной. Он не отводил глаз, смотрел в её лицо, скользил взглядом по губам.

— Кофе готов, — тихо шепнула Полина, протягивая ему кружку.

Костя отступил на шаг, забрал кружку, ухватившись не за ручку, и слегка обжёгся.

— Спасибо.

Полина сглотнула, глубоко вздыхая.

— Так с чего ты вдруг стал таким знаменитым? — она обняла себя руками, переведя разговор на другую тему.

— Чем больше я рассказываю о случившемся, тем больше интереса к данному делу, лучше идёт расследование, тем самым увеличиваются шансы на справедливый суд.

Полина почти не интересовалась ходом расследования, куда больше её заботило здоровье Кости. Может, и зря. Там, похоже, всё было куда серьёзней, чем она предполагала.

— Общественное мнение так важно?

— Как оказалось, очень. Мы с командой только так смогли выбить присутствие столичных прокуроров, после этого прекратились попытки повесить всё на меня, потому что надо кого-то посадить.

У Полины всё внутри похолодело.

— Я не знала…

Костя вяло улыбнулся.

— А тебе и не нужно.

Он вдруг обнял её, прижался нежно, стараясь не сдавить живот и в то же время ощутить всем телом.

— Я хочу видеть тебя в другой роли.

Полина вовремя упёрлась ему в плечи руками. Как же это было трудно.

— Не надо, мне тяжело.

— Прости, — Костя неловко отстранился, но руки с талии не убрал. — Он стал больше.

Полина не знала, улыбаться ей или обижаться.

— Растёт, — кивнула она.

Костя вдруг положил ладонь на самую выступающую часть живота, и Полина ощутила движение внутри. Малыш толкался. Он давно начал толкаться, но всегда реагировал исключительно на неё. А тут даже было странно.

Сквозь тонкий льняной сарафан движения Кости ощущались словно по голой коже. Теплые ладони нежно поглаживали места, куда пинался малыш.

Полина охнула, ухватившись за столешницу.

— Что? — обеспокоенно придержал её Костя.

— Кажется, он проснулся и потягивается.

Они смотрели друг на друга около минуты. Полина видела, как дёрнулся у Кости кадык.

— Ты чувствуешь? — спросил он.

— Мне кажется, сейчас я даже уши его чувствую.

Полина, конечно же, соврала, но Костя явно совсем не про это спрашивал. Она осознала, что стоит, прижавшись к столешнице, а руки бывшего мужа по обе стороны от неё, зажимают, надежно фиксируя.

Его лицо слишком близко, и пахнет немного кофе и сигаретами. Секунда, и губы Кости накрывают её губы. Полину будто током прошибло, она судорожно вздохнула или уже застонала, чувствуя первое — узнавание: своё родное, и только потом смятение и стыд за свою слабость.

Но Костя отстранился так же быстро, как и поцеловал. Брякнула трель телефона в его кармане, он отвернулся, грубо и почти зло бросая:

— Да?.. Я знаю, что должен быть там… Буду… Сколько? Они уже сделали?..

Полина так и стояла, как громом пораженная, и только столешница не давала ей упасть. Костя закончил разговор, обернулся к ней и вновь обнял, с шумом вдыхая её аромат.

— Прошу, когда я разберусь с этим, дай мне возможность быть рядом, позволь мне попытаться вновь завоевать твоё доверие. Это единственное, о чем прошу.

Он поднял её лицо, заставляя смотреть на себя.

Почему этот кошмар происходил с ними? Почему они не могли или расстаться, или сойтись нормально? Неужели всё было так сложно?

На самом деле нет. Всё зависело от Полины. Она могла произнести «да» или «нет», но от этого в сущности ничего не зависело, только продолжительность счастья, которое в любой момент могло превратиться в тлен, тонкой плёнкой осевшей на сердце.

Но Полине хотелось ещё и спокойствия, а рядом с Костей не было уверенности, что она сможет его получить.

— Костя, я…

— Не сейчас, ничего пока не говори, оставь мне надежду. Я спрошу ещё раз, но позже.

Он ушёл быстро, даже не допив кофе, сделав маленькую комнату вмиг холодной и пустой.

«Да пропади ты пропадом!» — подумала Полина, выливая черную жижу в раковину.

Этим вечером Полина смотрела новости, смотрела на Костю, который уже был в Столице и говорил серьёзные и умные вещи. Зал был полон, его внимательно слушали и высокие чины в форме, и политики. С чем-то соглашались, а с чем-то спорили, шли оживленные дебаты, а она поражалась, насколько Костя мог быть разным.

Отчего-то он напомнил ей волка. Голодного, рычащего, злого, на которого пытались надеть ошейник и вырвать клыки.

Малыш вновь толкнулся, давая понять, что поза мамы его не устраивает. Полина вздохнула и выключила телевизор, устроилась в кровати поудобней, накрываясь тонкой простынёй.

Вот так спокойно. Но до безумия холодно и одиноко.