Одна на миллион

37

Я вдруг запаниковала. После такого позора Соболев последний человек, с кем мне бы хотелось разговаривать. Даже вот так, когда он – в прихожей, я – в гостиной, и смотрим мы не в глаза друг другу, а в зеркальное отражение, я и то готова умереть от стыда. Прямо чувствую, как лицо залило краской.

А ещё выслушивать его… где мне взять столько сил и выдержки? Ведь наверняка приехал рассказать, как я всё испортила, сорвала презентацию и какие-нибудь важные сделки, сгубила репутацию отца и его компании, опозорила всех и вся...

Только интересно, как он вообще меня нашёл? Откуда он узнал про Киселёва и, тем более, где раздобыл его адрес?

– Анжела, – снова позвал меня Соболев. – Давай поговорим?

Не хочется, страшно не хочется, но ведь не отвертеться. Я поднялась с дивана, вышла в прихожую.

Слишком близко я подходить не стала. Остановилась в трёх шагах от Соболева и для верности привалилась к стене спиной. Поджилки от волнения дрожали. Но посмотрела на него прямо и по возможности невозмутимо – пусть мне и стыдно до смерти, но он об этом не узнает.

– А в комнату пройти не желаете? – спросил Киселёв.

Я ему вместо ответа послала убийственный взгляд. Мол, совсем рехнулся, нашёл кому и что предлагать!

Соболев, видимо, засёк мой посыл и тут же вставил своё слово:

– Нет, я ненадолго.

– Ну, как скажете, – развёл руками Киселёв. – Беседуйте, не буду вам мешать. Пойду на кухню, проголодался что-то.

И он уплёлся на кухню, ещё и дверь за собой затворил, с ума сойти какой деликатный.

Я выдохнула, приготовившись к нотациям, но Соболев вдруг шагнул ко мне, встал напротив и, заглянув в глаза, спросил:

– Ты как?

Я даже растерялась. Взглянула на него ещё раз, а он так смотрит, будто тревожится за меня. Не за сорванное выступление, не за дела компании, а именно за меня. Ни капли злости или раздражения, а самое что ни на есть искреннее беспокойство в его глазах.

– Ну так, – пролепетала я, пожав плечами.

– Плохо тебе, да?

Я кивнула и низко опустила голову. Господи, ну где моя выдержка? Слёзы дурацкие из глаз покатились. Я сморгнула, потом зажмурилась крепко, закусила губу, но во мне как будто лопнуло что-то, какая-то струна, которая держала меня, не давала рассыпаться. А теперь всё летело к чертям…

Я шмыгнула носом, тыльной стороной руки утёрла слёзы, но они продолжали струиться. Соболев выудил из кармана платок, протянул мне. Очень кстати, у меня платков никогда при себе не водится, разве что когда болею.

– Я понимаю, каково тебе, правда, понимаю, – тихо сказал он.

А я лишь продолжала всхлипывать, не в силах взять себя в руки.

Наконец сумела выдавить срывающимся голосом:

– Это не я. Не я флэшку испортила.

И посмотрела на него. А он оказался ещё ближе, чем я ожидала. Совсем близко.

– Да уж понятно, – прошептал он.

И вдруг поднял руку и легонько провёл ладонью по моим волосам, по виску, по уху, коснулся шеи. А потом и вовсе обнял, прижал к груди. Ткань его пиджака была жесткая и шершавая, и на лацкане выпирал какой-то колючий значок, но это такие мелочи, такая ерунда… Ведь он обнимал меня! Сам! Я вдыхала его мужской запах, смешанный с почти выветрившимся парфюмом, и таяла. И тяжесть, сжимавшая грудь, медленно отпускала…

Я бы так, наверное, могла стоять долго-долго, но Соболев выпустил меня из объятий. Рано я успокоилась. Впрочем, он не отходил. Взял меня за плечи, чуть отклонился назад и снова посмотрел в глаза.

– Ты так не переживай, Анжела. Почти никто и не догадался, что там… на видео была ты.

Не сводя с него глаз, я произнесла:

– Зато ты догадался.

Может, он поймёт, какой смысл я вложила в эти слова? Это, считай, признание, что именно его мнение мне важно.

Я напряжённо следила за ним. И видела: он понял. Потому что взгляд его тоже стал другим. Серъёзным, пристальным, как у человека, который на что-то решается, но... Но потом он отвёл глаза, как будто смутился.

– И ты думаешь, что это изменило моё к тебе отношение? Ерунда, – усмехнулся он. – Я и не такое в жизни видел. Да мы все когда-то где-то… расслаблялись.

– А как отец? – спросила я, испытав лёгкую досаду.

– Ну… – замялся он. – Переживёт, думаю.

– Он сильно ругался? Он меня, наверное, убьёт.

– Не убьёт. Он, может, и резкий человек, но не дурак. И понимает, что не твоих это рук дело. Скорее, убьёт меня. И будет прав.

Соболев вздохнул, а до меня дошло – ему-то тоже не сладко пришлось. Как он там потом выкручивался перед целым залом зрителей? Как потом оправдывался перед отцом?

– Выступление сорвалось, да?

Соболев усмехнулся.

– Да не то чтобы. С роликом я, конечно, налажал. Ну, извинился перед публикой. А дальше уже продолжал по намеченному. Так что, по большому счёту, то видео ничего не испортило, не сорвало, не нарушило. Самую малость всколыхнуло народ, ну и слегка обескуражило, но о нём уже все забыли к концу презентации. И ты не думай об этом.

– Я не могу не думать. Но спасибо вам… тебе.

– Да за что? – улыбнулся он.

– Я думала, ты приехал, чтобы ругать меня. Думала, ты меня винишь…

– С чего тебе такое в голову пришло?

– Так всегда и бывает. И в отделе меня все ненавидят. Ну, кроме Марины. И даже ты стал плохо ко мне относиться. А это очень тяжело, когда все кругом настроены против тебя. Это просто невыносимо. А теперь ещё и это видео…

– Ну с чего ты взяла, что я к тебе плохо отношусь?

– Да как с чего? Это видно, это чувствуется! То каждый вечер было: «Анжела, зайди», а теперь… игнор. Как будто я пустое место…

– Ну какое же ты пустое место, – пробормотал он. – Просто я…

Он замолк на полуслове, но смотрел так, словно опять колебался, сказать-не сказать. Я замерла, боясь его вспугнуть. Что бы там он ни держал в мыслях – пусть скажет. Но он молчал. И это молчание… оно как будто звенело, вибрировало между нами, вызывая дрожь и слабость внутри.

Потом взгляд его скользнул чуть ниже, остановился на губах, потемнел, подёрнулся поволокой.

Дрожь в груди стала сильнее, сердце, ухнув, горячо забилось где-то внизу живота. Будь что будет. Соболев шумно выдохнул, подался вперёд. Его ладонь легла на мой затылок, дыхание опалило кожу…

– Может, всё же чаю там, кофе или чего покрепче? – голос Киселёва прозвучал так неожиданно и так некстати, разрушив момент.

Соболев медленно убрал руку и отстранился. Он всё ещё смотрел на меня, но выглядел так, будто постепенно отходил от внезапного наваждения. Чёрт бы побрал Руслана! Угораздило же его сунуться так не вовремя.

– Нет, спасибо, – не глядя на Киселёва, ответил ему. А потом уже мне: – Анжела, давай я тебя домой отвезу?

Меня вдруг неприятно осенила догадка.

– Так это тебя отец послал? – прищурившись, спросила я.

– Нет, хотя Сергей Иванович тоже о тебе беспокоится.

– То есть ты сам…?

– Сам-сам, – снисходительно улыбнулся Соболев.

Он встал теперь рядом, привалившись плечом к стене. Заложил руки в карманы и смотрел на меня с полуулыбкой сверху вниз.

– А как ты узнал, что я здесь? – допытывалась я, забыв, что всегда называла его строго на «вы».

– Не узнал, а предположил. Марина подсказала адрес, они же тебя на днях сюда подвозили. Только я не сразу с квартирой угадал. Ну что? Поехали домой? Поверь, так будет лучше.

– Для кого?

– Для тебя, в первую очередь.

Киселёв снова высунулся из кухни и следил за Соболевым с нескрываемым любопытством. А вот Соболева Руслан, по-моему, раздражал. Нет, не явно, но всё же ощутимо. Мне показалось, ещё и поэтому он настаивал на том, чтобы я поехала домой.

Если уж честно, домой мне очень не хотелось, но спорить с Соболевым, злить его после всего, что произошло, не хотелось ещё больше. Так что я попрощалась с Русланом и вышла вслед за Вадимом в подъезд.

– Я свои вещи оставила в Сибэкспоцентре, – вспомнила я.

– Я забрал. В машине твои вещи.

Ездил Соболев на чёрном Лэнд Ровере. Я хотела сесть по привычке на заднее сиденье, но он распахнул дверь рядом с водительским местом. Действительно, на кресле лежала моя сумка. Проверила – всё на месте. Мне даже спокойнее стало.

Доехали мы быстро, и получаса не ушло на дорогу. У ворот отцовского дома остановились. Мне не хотелось уходить. Темнота как будто обостряла все чувства. Тянуло прикоснуться к нему, вновь ощутить тепло его рук, поймать губами прерывистое дыхание, от которого мурашки по коже. Но такие шаги должен ведь первым делать мужчина? Поэтому я просто ждала и мысленно просила, чтобы тот момент повторился. Сейчас-то ведь нам никто бы не помешал. Но Соболев сидел как каменный, как будто ничего и не было. Даже обидно стало.

– Я не поеду завтра на форум, – выпалила я вместо «до свидания». – И вообще, наверное, попрошу отца, чтобы перевёл меня в другой отдел.

– Почему? Зачем? – сразу же встрепенулся он. И наконец повернулся ко мне, а то всё сидел и смотрел перед собой, сложив руки на руль.

– Ты сам этого хотел, чтобы я перевелась.

– Ерунда. Не хотел я этого и не хочу. Так что не придумывай. И насчёт форума. Я понимаю, что тебе тяжело будет, но надо. Надо, Анжела, прийти и показать, что тебе плевать на все эти сплетни, перешёптывания. Не придёшь – покажешь, что тебя это надломило. Тому, кто это сделал, только подкинешь повод для злорадства. А ты явись как ни в чём не бывало.

– Я не могу так. Не могу. Это хорошо, знаешь ли, рассуждать со стороны. А посмотрела бы я, как бы ты говорил, окажись на моём месте.

– Да был я на твоём месте, был.

– Ну уж! Ты же… в общем, тебя отец чуть ли не идеальным выставляет. Ты, наверное, просто так говоришь.

– Если бы. Там даже ещё всё хуже получилось.

– Что получилось?

Соболев меня ни на шутку заинтриговал. Но рассказывать про свою тёмную тайну он явно не горел желанием.

– Я никому не скажу. Честное слово! – заверила его я.

– Да не в этом дело, – колебался он.

– Понятно. Не хочется терять приличный образ. В таком случае не говори мне больше о том, что это видео – ерунда, и мне не стоит…

– Да ты не так всё опять понимаешь, Анжела.

– А как же тебя понять, если ты толком ничего не объясняешь?

– Ладно. Я раньше работал в мэрии, может, знаешь. В отделе по связям с общественностью. Ну и… как-то на корпоративе по случаю дня города с одной женщиной… – Было видно, как Соболев мучительно подбирает слова. Таким я его ещё не видела. – В общем, ничего серьёзного...

– Вы переспали? – догадалась я.

– Да. У нас была с ней непродолжительная связь.

– Ну и что тут такого? Вы же взрослые люди, ты не женат…

– Зато она была замужем. За моим начальником. В общем, он всё узнал. Это твой отец всем говорит, что переманил классного специалиста, а на самом деле не переманил – подобрал, когда оттуда меня попросту выперли с волчьим билетом.

– Даже странно, – пробормотала я. – Отец вообще-то такие вещи ужасно не любит. А как та женщина? Жена твоего бывшего начальника?

– С ней всё в порядке. Да и со мной тоже. Я ничуть не жалею. Мне нравится работать у Сергея Ивановича.

– А та женщина… она тебе нравилась?

Соболев развернулся ко мне всем корпусом. Глаза смотрели насмешливо. Сейчас точно съязвит, подумала я, но он лишь спокойно ответил:

– Я не помню… может быть… недолго.

– Да ты ветреный!

– Может, я просто никак не мог найти ту единственную. – Вот теперь он точно подсмеивался надо мной.

– Хорошее оправдание для распутства, – буркнула я.

– Ого! – усмехнулся он и покачал головой. – Сурово.

Ну а что? «Не помню» – это ж сколько должно быть, как он выразился, связей, чтобы забывать о них?! Ведь не так давно это и было.

Я так мечтала поговорить с Соболевым по душам, но разговор с ним как прогулка по минному полю – не знаешь, на какой сюрприз нарвёшься.

– Ну а этот твой друг… почему, кстати, он назвал меня секс на пляже?

– Киселёв? Да кто его знает, – пожала я плечами, смутившись. – Не обращай внимания. Он вообще с приветом.

– А вы с ним… встречаетесь?

– Мы друг друга знаем тысячу лет. Он мне как брат, ну и как подружка. И у нас не было ничего такого, как у тебя с чужой женой, если ты об этом.

Он снова улыбнулся. Я тоже в душе просияла. Ведь неспроста же он интересуется. Не от нечего делать и не из вежливости, а значит… Но тут он прервал мои умозаключения обыденным:

– Ладно, Анжела, тебя уже заждались. Доброй ночи и… до завтра. Обязательно приходи на форум. Так, будто ничего не случилось. Поняла?

– А кто всё-таки это сделал? Кто подменил флешку?

– Выясним обязательно. Вот только разделаемся с этим форумом, – пообещал Соболев. – Вариантов-то немного. Не переживай.

– Вадим, а после форума… потом… как всё будет?

– Ты о чём?

– О работе. Ты меня перестал вызывать, перестал давать задания. А я хочу, чтобы опять каждый вечер было «Анжела, зайди»…

Он почему-то засмеялся. А я ведь серьёзно.

Соболев так и не ответил, но настроение у меня всё равно было очень хорошее. Пусть он ничего такого не сказал, но я знала – он неравнодушен ко мне. Называйте это логикой, интуицией, как угодно, но я ему нравлюсь, это несомненно.

Отец меня и правда поджидал. Я уж настроилась на отповедь в его лучших традициях, но он, как ни странно, только всего и высказал:

– Ну и где тебя носило? Что за дурная манера куда-то мчаться? Ладно, иди к себе. Поздно уже.