Ожоги

Глава 33 ОДЕВАЮСЬ ДЛЯ ДОРОЖНЫХ РАБОТ

«А сестричка у нас не промах, хоть все руки в синяках», — громко и радостно напевала я, лежа в ванне в одиннадцать утра в понедельник. Я отлично выспалась; просто спала сном праведника или младенца, как будто и не совершила накануне уголовно-наказуемого деяния.

В газетах о моем нашествии на фирму «Алма Миджикана» пока ничего не было. И не мудрено: когда я направлялась домой, они еще только печатались. А может, и вообще ничего не будет; не такая уж это большая компания, и к тому же ничего не похищено. От ночной паники не осталось и следа. Ну, оставила я там шарфик, и что? Точно такие продаются в дюжине ирландских магазинчиков вокруг города. Никому не удастся установить, что эта вещь принадлежит мне. Единственное, чего нельзя делать, — задавать вопросы Фери, или Финчли, или кому-нибудь еще из Полиции по поводу «Алма Миджикана».

Правую руку я разбинтовала перед тем, как залезть в ванну. Левая выглядела ужасно и очень болела: струпья прорвались, из них сочилась сукровица. Зато правая рука, которая все время была забинтована, уже начала приобретать нормальный вид. Хорошо, когда у тебя хорошие гены. Молодец, Ви. Ай., удачно выбрала себе родительские хромосомы. Невзирая на боль в плечах и в руке, я чувствовала себя почти счастливой. «Музыка — это голос любви», — напевала я, намыливаясь.

Я не знала, что представляет собой фирма «Фармуоркс»; я не получила подтверждения тому, что Луис Шмидт пытался убить меня, я так и не выяснила ничего по поводу гибели Сериз; я ни на миллиметр не приблизилась к разгадке, чего боится Элина. Тем не менее удавшаяся ночная операция, казалось, удесятерила мои силы и энергию.

Я вылезла из ванны, вытерлась, проделала более сложный и эффективный комплекс упражнений, чем вчера, влезла в джинсы, надела рубашку и пошла к мистеру Контрерасу за собакой. Прошлой ночью, когда я вернулась, Пеппи подняла страшный лай; к счастью, ни мистер Контрерас, ни банкир Винни не вышли, так что я пробралась домой незамеченной.

Сейчас мистер Контрерас подозрительно оглядел меня, и я едва удержалась, чтобы не расхвастаться о своих ночных подвигах. Но все же я ничего не сказала. Будучи еще общественным защитником, я предостерегала своих клиентов от эйфории хвастовства. Самый легкий способ попасться — удачно сделать какую-нибудь работу, затем, в порыве самодовольства, рассказать об этом. Потом в один прекрасный день кто-нибудь, рассердившись на вас, настучит — и, пожалуйста, вы уже в полицейском участке.

— Поздно спишь, голубушка, — сурово проговорил мистер Контрерас. — Должно быть, здорово устала вчера, да?

— Да, но сегодня мне уже намного лучше. Беру ее королевское высочество на прогулку, не возражаете?

Я показала ему подживающие руки, он немного поворчал для порядка и отпустил нас. Да и как было не отпустить — собака просто выпрыгивала из собственной шкуры. Бегать с ней я была как-то не настроена; отвезла ее к озеру и там стала бросать палки в воду, предварительно надев зимние перчатки, чтобы защитить руки. Когда руки и плечи устали от этого занятия, мне с трудом удалось уговорить Пеппи вернуться в машину. Золотистые ретриверы от природы обожают приносить все, что им бросают.

Я припарковалась в неположенном месте, прямо под своей квартирой, вернула собаку мистеру Контрерасу и быстренько распрощалась, пока он не успел разворчаться — зачем пускаю собаку в воду.

— Напомните, чтобы я рассказала вам обо всем, — сказала я, пока он недовольно смотрел на меня.

Я взбежала по лестнице в свои родные пенаты, кинулась к кладовке и достала походные ботинки. Потом сняла с поясного ремня револьвер и сунула его в кобуру. Когда я уже запирала дверь, зазвонил телефон. Я не отозвалась. Зато тщательно проверила все три замка на двери — в конце концов кто-то ведь всерьез пытался меня убить, не стоило давать им еще шанс.

Я снова надела перчатки, села за руль и двинулась в сторону Лейк-Шор-Драйв. Трава вокруг озера была пожухлой и рыжей, но мягкий воздух и сверкающая водная гладь заставляли забыть о жарком лете. Я ехала и напевала: «Едем к бабушке на ферму» и всякие другие песенки из своего детства.

Подземные гаражи были переполнены; пришлось припарковаться в более дорогом, на Уобош-авеню, но даже это не ухудшило моего настроения. Поднимаясь в хлипком лифте в свой офис на четвертом этаже, я тихонько насвистывала себе под нос.

Администрация нашего здания не тратится на такую роскошь, как свет в коридоре. Горели лишь небольшие лампы у запасных выходов в обоих концах коридора — вполне достаточно, чтобы сунуть ключ в замочную скважину. Выйдя из лифта, я заметила какую-то фигуру у стены, как раз напротив моей двери. У меня не так часто бывают посетители, мои клиенты предпочитают, чтобы я приезжала к ним сама. Это одна из причин, почему я держу офис в таком убогом окружении.

Если кто-то задумал меня убить, то это идеальный случай. Бежать? Звать на помощь? Но Том Царник, управляющий этого здания, только и ждет случая объявить меня неподходящим жильцом. К тому же, пока полицейские сюда доберутся, мой посетитель, кто бы он ни был, успеет сто раз скрыться. Хотя на самом деле, Ви. Ай., ты просто не выносишь обращаться к кому-либо за помощью. Эта мысль пришла мне в голову, пока я рысью неслась по коридору, согнувшись, чтобы быть как можно незаметней. Когда я подошла ближе к своей двери и разглядела стоявшую в тени фигуру, то не могла удержаться от смеха — меня ждала Церлина Рамсей.

— Девонька, я тебя жду здесь с восьми утра. Уж и не надеялась, что ты когда-нибудь придешь. — Она не жаловалась, просто сообщала.

— Да вот, расхворалась, — сказала я, возясь неловкими пальцами с ключами. Когда наконец справилась с ключом, оказалось, что дверь не поддается моим усилиям: вход был забаррикадирован горами неразобранной за неделю почты. Я собрала ее и освободила проход для Церлины. — Что же вы не позвонили мне домой? Я была бы счастлива вас видеть.

Кажется, она выглядела чуть получше, чем тогда, в клинике. Похоже, ее сватья хорошо о ней заботится.

— Не решилась, — ответила Церлина. — Я же не знаю, с кем вы живете. Может, вам бы и не позволили со мной разговаривать. — Она осторожно уселась в кресло для посетителей. — И потом, не хотела, чтоб Мэйзи услышала, что я вам звоню.

Я взгромоздила на стол ворох бумаг и села напротив нее. Мой стол был повернут к окну так, чтобы стальные решетки на окнах, не пугали посетителей.

— Я услышала в новостях, что вы чуть не сгорели на прошлой неделе, там, напротив «Копьев Индианы». Так ведь? — спросила она, и сама себе кивнула в ответ. Я терпеливо ждала продолжения. — Мэйзи говорит, не вмешивайся, пусть сама выпутывается, как знает, она уже навлекла беду на Сериз, а если не она, то ее тетка — это уж точно.

Я не чувствовала своей вины в гибели Сериз, но спорить не было смысла. Хотя относительно тетки она, возможно, права. Частично права.

— Мне тогда показалось, — рискнула я начать, — что они двое, Элина и Сериз, что-то затеяли, Какую-то аферу. Может быть, хотели представить дело так, будто Кэттерин погибла, и сорвать куш со страховой компании. Как вы думаете?

— Может, вы и правы, — тяжело вздохнула Церлина. — Что вас обвинять? Вы же не виноваты, что она была такая — употребляла героин, и крэк, и Бог знает что еще, да к Тому же — сплошные воровство и ложь. Чем вас обвинять, может, надо бы у себя спросить, что я не так сделала, почему она такая вышла?

— Элина тоже не подарок, — сказала я. — Мой отец был ее братом, но вы себе не представляете, какие они разные.

— Может, и так, но ведь не вы же ее воспитывали. Если б я не работала так тяжело, может, у меня… Э-э, да что об этом толковать? Не для того я сюда пришла. Тремя автобусами пришлось добираться. — Несколько минут она угрюмо молчала, поджав полные губы. — Для вас, конечно, не секрет, что ваша тетка Элина любит кой-что порассказать. — Я кивнула, и она продолжила: — Ну так вот, она там кое-кому рассказывала, будто видела одного человека… он разговаривал с Джимом Танкреди, тем самым сторожем, за несколько недель до пожара в «Копьях Индианы». А в ту ночь, когда случился пожар, она пришла ко мне в комнату и сказала, что опять видела того человека. — Тут Церлина смущенно улыбнулась. — Понимаете, при нашей жизни любой новый человек — волнующее событие. Вы бы, может, и внимания не обратили, а вот я очень заинтересовалась. Как раз тогда она и увидела мою внучку и расшумелась, что это не разрешается, что она расскажет все Танкреди. Пришлось дать ей на бутылку, и она ушла. Тогда-то я и решила отправить нашу маленькую принцессу к Мэйзи. Таким алкашам, как Элина, доверять нельзя, сами понимаете, что бы они там ни говорили.

Я только кивнула в ответ — эта сторона характера тетушки мне была слишком хорошо известна, тут не поспоришь. К тому же меня больше интересовало другое.

— Так что же она вам сказала о том человеке? Кто он? Белый, черный, старый, молодой?

Церлина с сожалением покачала головой:

— Белый. Я совершенно уверена, хотя она прямо этого не говорила. Она заявила, что у него просто потрясающие глаза, о черном она бы так не сказала.

Да, не слишком ценная информация: Элина считала, что у любого мужчины моложе восьмидесяти потрясающие глаза. Хотя… однажды она произнесла эти слова в моем присутствии. Да-да, в ту самую ночь, когда горели «Копья Индианы». Банкир Винни… Мы с ним поругались, а она сказала, что не стоит ругаться с мужчиной, у которого такие потрясающие глаза.

Это воспоминание тут же повлекло за собой другое. Лицо в толпе во время пожара в «Берегах прерий». Лицо, которого там никак не могло быть… Винни. Винни! Которому следовало бы находиться не менее чем в пятнадцати милях от Ближней Южной части. Меня несли на носилках, я открыла глаза и увидела его лицо. Он наклонился и внимательно смотрел на меня. Это длилось всего секунду, а потом я снова потеряла сознание.

Сейчас я медленно возвращалась в настоящее. Что делать? Менять планы? Мчаться за ним? Искать его на работе? Но когда буря в моей голове поутихла, я вспомнила, что не знаю, в каком банке он служит.

— Эй, что с вами? — испуганно спросила Церлина. — Вы в порядке?

— Да, все нормально, — ответила я. — Возможно, я даже знаю, кто этот человек, о котором говорила Элина.

Хотя вряд ли Элина стала бы скрывать тот факт, что видела Винни раньше. А может, нужно было пообщаться с ней побольше, чтобы уловить ее намеки? Хотя для этого не было времени — я пыталась выставить ее за дверь. Возможно, это и вытеснило Винни у нее из головы. Но, думаю, дело в другом: в ту ночь, когда они остались у меня с Сериз, после всех россказней о пропавшем ребенке Элина, уже лежа в постели, предложила пошантажировать Винни. Поэтому ничего мне не сказала.

— Элина опять исчезла, — коротко пояснила я. — Сбежала с больничной койки в субботу утром. Она получила хороший удар по голове, ей и ходить-то было нельзя, не то что бегать.

— А про нее по телевизору ничего не говорили, только про вас. Сказали, что вы сыщик и спасли свою тетю. Я еще подумала, что это Элина. Но пришла я не из-за нее, хотя мне ее жаль, она вообще-то не такая уж плохая. И Сериз тоже не злая была. Просто слабые они обе.

Она задумалась. По-видимому, ей больше нечего было сообщить. Я предложила подвезти ее до дома, но она отказалась.

— Не надо, еще кто-нибудь увидит меня в машине с белой девушкой и расскажет Мэйзи. Поеду на трех автобусах, это ничего. Мне все равно делать нечего.

Она ушла, а я почувствовала, что моя эйфория по поводу того, что мне удалось вспомнить то мелькнувшее лицо, испарилось. Нелегко это — думать о жизни Церлины и тетушки и сохранять жизнерадостность. Да и мысль о банкире Винни тоже больше не вдохновляла. Никак он не ассоциировался у меня с образом поджигателя. Конечно, может, он маньяк-поджигатель, но уж слишком это невероятное совпадение: сначала он поселился в одном доме со мной, а потом, как оказалось, поджег тетушкину гостиницу. Разумеется, даже маньяки должны где-то жить, но он не мог знать, что моя тетка обретается в том здании, которое он решил поджечь.

Я проворачивала разные варианты в голове, но все они казались лишенными смысла. В конце концов я заставила себя переключиться на другое: принялась за корреспонденцию. Два чека — прекрасно; целая груда визитных карточек от разных фирм. Очевидную макулатуру я выбросила. Счета могут и подождать, а вот чеки мы «обналичим» сегодня же, мне как раз предстоят непредвиденные расходы.

Я остановилась у банка с чековым автоматом и сняла пару сотен. Потом пошла на улицу Ван-Бурен в поисках магазина, торгующего рабочей одеждой. Однако систематическое наступление на Луп — чтобы очистить место для новых высотных строек — привело к исчезновению малого бизнеса. Раньше здесь было полно всяких дешевых магазинчиков, но теперь они все, похоже, приказали долго жить. Эта улица тоже перестраивалась. Самыми живучими оказались винные магазины и заведения сомнительного типа. Похоже, они умрут последними.

Пришлось пройти чуть ли не милю, прежде чем я нашла то, что искала. Купила каску, комбинезон и рабочие перчатки. Я вообще-то высокого роста — во мне пять футов восемь дюймов, но маленький мужской размер мне вполне подошел.

Одна проблема — все слишком новое, никто не поверит, что я сезонный дорожный рабочий. Я вернулась к себе в офис, бросила комбинезон на пол, поставила на него стул и несколько раз протащила таким образом по полу. Теперь он выглядел испачканным, но все равно почти новым. В шкафу у меня запрятан целый набор инструментов, которыми я чиню туалет — он выходит из строя примерно раз в две недели. Владелец здания Том Царник, мечтающий избавиться от жильцов-женщин, никогда его не чинит, так что мне пришлось научиться делать это самой.

Я вытащила гаечный ключ и несколько раз стукнула им по каске. Не помогло — она все равно выглядела слишком новой. Тогда я сделала на ней несколько искусных вмятин. Вот теперь что надо.

Прямо на джинсы я надела комбинезон, сунула револьвер в один из широченных карманов, в другой положила набор инструментов — конечно, на Райан они ни к чему, но все это, вместе взятое, придает налет подлинности. Опустошила содержимое ручной сумочки в другие карманы и погасила в офисе свет. Ботинки остались у меня в машине, надену их, когда приеду на место, — в них тяжело вести машину. Сунув каску под мышку, я отбыла. В это время зазвонил телефон. Не обращая на него внимания, я заперла входную дверь.

Лифт, который с трудом втащил меня наверх, сломался окончательно. Я передернула плечами и зашагала к лестнице.