Оглянувшись во тьму

Глава 14

…Пятнадцать минут… Мне надо пятнадцать минут сна. ОСознанного сна. Там я себя быстро вылечу. Пятнадцать минут… И с этой мыслью я провалилась в темноту…

Лекарство, а в том, что это было именно лордовское супер-лекарство я уже не сомневалась, оказалось потрясающе эффективным. Ему не требовались какие-то специальные навыки по самоисцелению через ОСознанный сон. Лекарство работало само по себе и даже лучше, чем я смогла бы сделать самостоятельно. При всех своих талантах ОСознанки целительницей я не была, так, умела кое-что, не более. А этот маленький пшик в рот на вдохе, казалось, состоял из сонма целительных докторишек, которые мигом разбежались по всему организму и начали активно копошиться, перебирая и оглаживая каждую клеточку исцеляющими ладошками. Тело зудело, потряхивало, начинало гореть и леденеть одновременно в разных местах, острые вспышки боли чередовались с медленно выламывающими судорогами, кожа болезненно сжималась и растягивалась, покрываясь потом и грязью, выдавленной из глубин организма. И все это было невыносимо и… приятно. Как будто я стала мазохисткой и начала получать удовольствие от самоистязания.

А ОСознанного сна не было. Каким-то образом я просто знала, что плыву в вязкой темноте без сновидений, тело лежит безвольной тряпкой на диване, а транслируемые в мозг ощущения — не более чем интерпретации мозгом происходящего в организме и, по сути, не имеющие ничего общего с происходящим в реальности. Как будто мозг отделился от тела и стал придумывать процесс лечения просто потому, что то, что происходило в действительности, оказалось совершенно недоступным для понимания. И вместе с тем я знала каким-то внутренним сверхразумом что каждая клеточка моего тела проходит стадию полного обновления и восстановления, а те, которые вернуть в идеальное состояние не получается, безжалостно выбрасываются из организма.

Это было бы просто замечательно, отключиться и просто принять процесс исцеления не размышляя, если бы не привычка все контролировать, и во сне — особенно. Даже не привычка — настоятельная потребность анализировать происходящее и, в случае возникновения каких-либо сомнений, мигом менять все вокруг соответственно интуитивным подсказкам внутреннего стража.

Привыкнув воспринимать свои сны как свое личное царство, которым управляю только я, сложно было смириться с перехваченной инициативой. Пусть это было всеголишь лекарственное воздействие. Все равно мозг не хотел выключаться из процесса и моделировал свои интерпретации происходящего. Но на этот раз его усилия были бесполезными. Это порождало подсознательный ужас.

С того момента, как я согласилась на эту странную работу и, изменив своим правилам, позволила себя взять в чужой сон, сон Жозефины, что-то изменилось в самом механизме моих снов, ОСознанных снов. Будто некто тоже получил власть над моим личным пространством и сейчас отключил мой мозг от тела, чтобы оно… что?… просто исцелилось? Или происходит что-то еще? Может нечто, тихо вползшее в мою физическую или, что уже откровенно пугало, ментальную составляющую моего «я», проводит какие-то хитрые изменения под покровом целительного воздействия?

Странно, что обрывки этих вялых рассуждений, тихого недовольства и совсем еле улавливаемого недоумения почти не беспокоили сознание, плавающее в мягкой темноте, не будили стража. Легкий ненавязчивый шепот, — все хорошо, все идет правильно, — звучащий еле слышно, на грани восприятия, как фоновый шум, создавал настроение безразличия и даже некоторого удовольствия.

А может мне подсознательно уже давно хотелось именно этого состояния? Когда сама ничего не делаешь, ни за что не отвечаешь, а кто-то могущественный о тебе заботиться и берет на себя всю ответственность? Ведь это та-ак то-омно-о-о и сла-а-адко-о-о… Сознание, наконец-то прекратило вялые попытки самоанализа, расслабилось и медленно поплыло в темноту, убаюканное шепотом:

— о тебе заботятся, расслабься…

— пусть кто-то делает твои дела…

— пусть кто-то живет твоей жизнью…

— расслабься… спи… отдыхай…

В пространстве поплыли неясные образы, мелькнуло белое лицо с черными глазами и трещинами вместо морщин, стеклянный купол вокруг пульсирующего темного комка плоти, пещера, освещенная тусклым синим цветом, черный провал в центре льдистого пола, скрюченный труп в могиле, демонстрирующий конец всего жизненного пути.

Чьего пути? Чье это тело?

Вяло всколыхнувшиеся было вопросы растворились в безразличии. Нахлынула тоска и безнадега. Прошлого не вернуть. Зачем тебе пытаться что-то понять? Ведь…

Больше никогда не коснуться руками… Никогда не увидеть… Никогда не ощутить того, кто…

кто…

….дороже самой жизни?

Медленно полетели горсти черной сухой земли в глубину могилы, покрывая белеющее тело в далекой глубине…

— Больше никогда не вижу… не верну… не почувствую…

Вздох-прощание полетел в воздухе серебристой вуалью, накрывая белеющее в яме тело. Перед глазами мелькнули руки…

Руки, бросающие комья земли на самое дорогое в мире!

Мои руки?

Но…

И тут сознание вырвалось из глубины, зацепившись за привычный триггер.

Это МОИ РУКИ!

Это же сон! СОН!

Этого нет! НЕТ!

Это фальшивка!!!

Мозг передернуло судорогой протеста. Встряхнуло злой непримиримостью! Кто-то портит МОЙ СОН! Я открыла рот и беззвучно закричала. Волны звуком обрушились на меня же огненным дождем!

Раскаленные капли потекли вниз, к телу, прочерчивая горячие дорожки, дергая уснувшие мышцы, возвращая ощущения. Пусть пока еще еле уловимые, пусть смутные и плохо различимые. Но чувствительность тела начала восстанавливаться! А в груди разгорался пожар!

Сердце лихорадочно застучало, торопливо сообщая разуму — я есть! Я живу!

А губ внезапно коснулось горячее прикосновение, мягкое и теплое, несущее надежду и тревогу. Дыхание сбилось, замерев от чудесных ощущений. Тело мигом закололо тысячами иголок и, боясь потерять контакт, мои губы шевельнулись в ответ, стремясь удержать, продлить эту близость…

Алина вздрогнула всем телом и проснулась.

Связь… Метка? Какое-то дурацкое «родство душ»? Какая разница? Чем ближе Иргеонит подходил к Алине, тем больше энергии продуцировало его тело. Парочку часов, ну, может три-четыре, и такими темпами он быстро наберет энергии и возьмет тело Люрена под контроль. А Жеозирада не заметит перерасхода. И не поглотит его сущность. Все складывалось как нельзя лучше.

Иргеонит затаился в глубине Люрена и лихорадочно впитывал все возрастающий поток жизненной энергии.

И Люрену это даже на пользу, — он осторожно расправил щупальца и протянул их в руки тела, — больше, больше прикосновений, ведь они усиливают энергию! Каким бы лордом Люрен не был, но его тело явно не приспособлено к потокам энергии такой силы.

Сосредоточившись на ощущениях в руках, впитывая чрез них льющийся поток силы, Иргеонит не сразу заметил, что в груди носителя запылал огонь. Энергия восстанавливалась невероятными темпами! Вот что значит — креативный подход! Никто из Теней раньше не пробовал частичный контроль, все стремились сразу поработить тела, управлять полностью всеми функциями человеков. А он, Иргеонит, открыл новый способ сосуществования! Способ быстрого самовосстановления без иссушения носителя! Какой же он гениальный!

Ох! Что он делает? ЧТО ОН ДЕЛАЕТ⁈

Огонь опалил Тень. Взрывом расширил поле! Исказил энергетическую решетку… перестроил… разметал… собрал… Жар затопил все тело…

Иргеонит разом ощутил себя Люреном! Люреном, который совершал немыслимое! Целовал ту, что предназначалась НЕ ЕМУ!!!

Содрогаясь от восторга и экстаза, Ирген отшатнулся от Алины. Тень заставила тело Люрена оторваться от губ, прервать невероятную связь, открывающую совершенно новые ощущения и возможности.

Дрожа от переполняющей энергии и совершенно невероятных чувств, Ирген смотрел на проснувшуюся девушку.

Алина хлопала сонными глазами и, вероятнее всего, еще ничего не поняла.

И нельзя допустить, чтобы она осознала немыслимое.

Люрен нашел свою половинку, женскую особь, которая, объединяясь с ним, может превратить жизнь в блаженство. А Иргеонит, кажется, нашел способ взрывного роста энергии Тени…

Только… Смеет ли он пользоваться таким способом зная, что Алина не сегодня-завтра перейдет к Жеозираде? Поймет ли Высшая открывающиеся возможности? Согласится ли продолжить исследование этой связи?

Сомнительно… Маловероятно… Жеозирада — приверженец традиций. Полный контроль, абсолютное управление — вот ее взгляд на человеков. Алина будет стерта, уничтожена как личность… Вряд ли существующая связь с телом Люрена останется. А значит — только что открытые возможности будут потеряны. Может даже и навсегда…

Но пока еще есть время! И, если прямо сейчас он попробует найти связь с подсознательным человечки, с тем, что управляет этими людьми, может даже и с Родовым Хранилищем сознаний, местом, куда прячутся «души» ушедших людей, возможно… даже вероятно, он найдет ключи к тому самому подпространству, которое Тени ищут уже тысячи лет.

А для этого надо всего лишь усыпить Алину. Пусть она спит, видит чудесные сны… Иргеонит просто пойдет по тропинкам ее сознания в глубину вероятностей, в пространства, открываемые подсознанием во время сна…

Привалившись спиной к дивану, Ирген осторожно взял руку Алины и послал теплую сонную волну.

— Просто спи. Тебе надо отдохнуть еще немного. Плыви по волне своих чудесных снов…

Алина послушно закрыла глаза и замерла.

Очень аккуратно, скрывая свое присутствие, Тень Иргена проползла в разум Алины и затаилась, наблюдая закружившиеся фрагменты образов.

Связь с чем-то извне явно присутствовала! Уснувшее сознание Алины получало информацию, да и не только ее, неясные ощущения тоже начали возникать, из какого-то пространства! Повезло, что эта человечка — такая хорошая ОСознанка! У обычных людей нет таких четких связей с подсознанием. А здесь явно возникла тропинка к чему-то более сокровенному, тайному… Необходимому самим Теням!

Спи глубже Алина! Все хорошо. Я с тобой…

По телу Люрена пробежала сладкая дрожь. Энергия, затрачиваемая на поддержание связи тут же восполняется теплой ответной волной из ее руки. Люрен много потеряет, когда Жеозирада заберет Алину. Но Иргену это будет уже неважно. Он возьмет свое прямо сейчас. Раскроет секрет. Найдет ключ.

Спи, Алина, спи! Мы идем в царство твоих снов и все будет хорошо. Ты со мной. Я с тобой. Вместе мы пройдем весь путь и вернемся домой…

— Иргеонит! — Резкий удар вызова ворвался в разум Тени. Сбил всю конспирацию. Заставил судорожно метнуться, уворачиваясь от вдруг ожившего стража подсознания Алины. Метнуться в тело Люрена. Разорвать связь. Отдернуть руку.

— Иргеонит! Чем, Сион тебя задери, ты занимаешься⁈ — Жеозирада, казалось, обезумела от ярости. — Я тебе сказала работать с этим Борисом! почему он, разрази тебя Вечность, подыхает⁈ Какого черта ты игнорируешь мой приказ⁈

Тень выметнулась из тела Люрена и понеслась по известному уже адресу. Иргеонит кипел от возмущения. Он был близок! Он почти увидел вход в тайное Хранилище Сознаний человеков!!! Но нельзя пренебречь прямым приказом Высшей! И оправдания пока не было. Ведь «почти» — это, считай, ничего. Вот если бы он успел проникнуть в Хранилище… Тогда бы он смело заявил об открытой возможности. Тогда бы можно было наплевать на традиции, на ожидания, на поиски. Тогда бы они, Тени, открыли свой рай и перестали мучиться в телах человеков, но…

Но сейчас у него ничего нет кроме догадок, кроме предположений и ощущений, о которых и рассказывать-то нельзя!

И что там Борис учудил? Не мог же он вдруг подохнуть за несколько минут⁈

Пусть даже этот старикан особо ни на что не повлияет, но Жеозирада включила его в свой план, а она не терпит, когда ее планы нарушаются подчиненными ей Тенями. В ярости и развоплотить может.

Хотя… Иргеонит внутренне улыбнулся. С его обновленной энергией это сделать будет уже не так-то и просто. Но Жози лучше об этом не знать совсем. Пусть думает, что она всеми правит. Пусть считает, что все ее боятся. Пусть…

Иргеонит ворвался в подвал и замер.

Тело старика содрогалось в последних конвульсиях. Полупрозрачная душа витала над телом, соединенная с ним тающей серебристой нитью, пока еще соединенная, и укоризненно смотрела на предавшего ее носителя.

— Боги Сиона!

Иргеонит уплотнился и схватил оторвавшийся от тела Бориса шнур.

Успел в последний миг! Ну, старик… Прямо подлость какая-то…

Тень подлетела к растерянному Ярославу. Теперь надо совершить обмен. Но как? Противный мальчишка не спит! А для обмена надо обоих затянуть на Грань! Что касается Бориса, то его сознание, или «душа», как думают эти человеки, пока надежно удерживалось за шнур. А мальчишка… Ему надо самому зайти на Грань, сознанием, насильственно обмен не совершить, он должен захотеть помочь.

Но как его заставить? Как-то попросить?

Последний луч заходящего солнца заглянул в подвальное окошко на миг высветив растерянные лица парней, собравшихся у дивана с содрогающимся телом Бориса.

— Что это он?

Андрей задвинул за спину вскрикнувшего Ярослава и посмотрел на Пашу. Тот кивнул.

— Ярослав, иди поспи, ты устал…

— Нет! — Мальчишка вывернулся из рук Андрея и опустился на колени возле Бориса. — Нет! Ему плохо! Надо помочь! — он обернулся и вопросительно посмотрел на Пашу.

— Ему уже ничем не поможешь. — Буркнул тот отводя глаза. — Перенапрягся. Это все.

Взял за руку пацана и потянул.

— Тебе лучше уйти.

— С ума сошли? — Яр выдернул руку и положил ладони на грудь Бориса.

— Паш, помоги! Вдвоем мы сможем…

Павел засунул руки в карманы и шагнул назад.

— Тут мои способности бессильны. — Сжал челюсти и отвернулся. — Я не справлюсь со смертью.

— Предатели! — Слезы потекли по щекам Ярослава. — Смерть — это всего лишь сон. Долгий сон… — Он зажмурился и замер.

— Яр! — Ахнул Андрей. — Прекрати! — Нагнулся к мальчику, чтобы оттащить его от умирающего, остановить бестолковую попытку. Но наткнулся на неожиданное сопротивление воздуха.

— Что за…

В комнате разом потемнело. Воздух сгустился и уплотнился, блокируя движения, как будто невидимая субстанция, которой все дышат не замечая, обрела плотность и превратилась в вязкое желе.

— Яр, прекрати! — Паша хватал ртом воздух, с огромным усилием загоняя его в легкие. — Яр, остановись!

Яр замотал головой и окутался синим светом.

— Нет! Не сейчас!

Задыхающиеся парни, скованные непонятным параличом, почти не слышали его слов, их лица посинели.

Воздух вокруг Ярослава засветился интенсивнее, в синеве появились серебряные полосы, золотистые точки, розовые всполохи.

— Идиот. — Еле простонал Андрей. — Никакая Грань не спасет…

Но Ярослав уже не слышал. Он шел по краю реальности, призывая образ Бориса, здорового, веселого, молодого из пространства вероятностей.

Что есть Смерть? Это же просто сбой в физических процессах тела. Не может такого быть, что разум, сознание Бориса вдруг разом перестали существовать! — Ярослав верил в это изо всех сил. — Послушная его вере нереальность с легкостью может перейти в материальный мир и заменить происходящую здесь и сейчас катастрофу — отказ работы человеческого тела. — В это он тоже верил со всей бескомпромиссностью молодости и отчаянием ребенка, теряющего дорого человека. Для сироты, выросшего в приюте, Борис стал не только руководителем и наставником, он олицетворял самого лучшего отца, о котором только может мечтать мальчик.

Ярослав сглотнул слезы и сосредоточился. В конце концов он уже столько раз заменял части материального мира выдуманными кусочками, что вернуть жизнь в тело Бориса не казалось сложным. Надо просто больше усилий…

И реальность задрожала, послушная воле маленького гения-сноходца. Очертания комнаты расплылись, еле видимые в темноте контуры мебели исказились и задвигались, подчиняясь незримым волнам, сжимались и растягивались как будто в поиске новых форм.

Что он творит?

Иргеонит на мгновение замер наблюдая невероятные изменения. — Какой потенциал! Жеозирада будет рада такому рабу… Рабу, который будет себя воображать добровольным союзником. Мы ведь спасем его от небытия.

Он подлетел к увлекшемуся Ярославу и легонько толкнул его Сознание. Серебристый сгусток вылетел из тела ребенка и завис на самом краю Грани.

Иргеонит схватил толстый серебряный шнур, вцепившийся в тело ребенка, и рванул изо всех сил.

Ярослав упал лбом на тело Бориса и сияние вокруг него померкло. Всего лишь на мгновение.

Иргеонит быстро прикрепил истончившийся шнур сознания Бориса к телу ребенка и окончательно оторвал шнур Ярослава.

Да, это было грубо и жестко. Но что делать? Некогда проводить полноценный ритуал.

Толстый шнур Ярослава внезапно закрутился вокруг щупальца Тени и Иргеонит закричал, не веря во вспыхнувшую боль.

Это невозможно! Такого не может быть! Тени ничего не чувствуют!

Но боль нарастала, а шнур сознания Ярослава пополз внутрь Тени, сжигая по пути все вокруг, сжигая саму Тень.

— Ублюдок!

Обезумевший от боли и отчаяния, от потери своей неуязвимости, Иргеонит сделал единственное, что могло его спасти — нырнул в тело Бориса. В тело, которое уже и не было Борисом, а просто куском мертвой протоплазмы. Ну… почти мертвой. Ведь сердце еще еле-еле трепыхалось, толкая густеющую кровь по опадающим сосудам.

Сознание Ярослава, или что это еще такое было в этом гаденыше, мгновенно прекратило выжигать Иргеонита и вцепилось в тело человека. Заставляя его дышать, сердце биться, кровь двигаться, органы работать.

Если бы Тень могла дрожать, от ее сотрясения сейчас бы полкомнаты тряслось.

Но Иргеониту в его распыленном состоянии это было недоступно. Внутренне рыдая, он осторожно вытягивал кусочки своей Тени из тела Бориса и склеивал, лепил из них свое облако, свою сущность. Часть Тени была безвозвратно уничтожена, энергия — почти потеряна. Но основное, свою суть, Иргеонит невероятным образом сохранил в целостности.

Тень отползла от тела Бориса и потащилась в самый темный угол комнаты. Да, надо немедленно уходить, но как? Ни лететь, ни просто перемещаться с легкостью он был не способен. Нужно было время, хотя бы немного, чтобы восстановить часть энергии.

Люрена бы сюда… Уж в теле носителя он бы быстро почерпнул энергии. Но… Люрен в этих трущабах? Невероятно. Да и призвать его никаких сил не хватит. Не-ет, придется просто ждать…

Андрей приподнялся с пола и, усиленно дыша, пополз к Паше. Что за морок сейчас был? Все силы вытянул. Мышцы дрожат, руки подгибаются от слабости. А Пашка вон вообще лежит с синим лицом. Хорошо хоть дышит.

Ну, Ярослав, ну учудил. Андрей затряс головой и бросил короткий взгляд на тело Бориса и склонившего над ним голову Ярослава. Наивный мальчишка. Думал смерть победить, а в итоге чуть ли всех не угробил. Ладно, что выжили.

— Па-аш, ты как? — Плюхнулся на пол рядом с Павлом и похлопал его по лицу. — Давай уже, очухивайся. Пора тебе немного поработать. Надо нас спасать. — Добавил, с сомнением глядя на еле дышащего Пашу. — М-да. Кто бы тебя самого спас…

— Получилось? — Паша приподнял голову и посмотрел в сторону дивана. — Борис… Живой?

Еще один придурок. Андрей бы сплюнул, но для этого надо было перевернуться хотя бы на бок, не заплевывать же самого себя.

— А ты — что? Помогал?

— Как мог, — прошептал Паша, еле шевеля губами. — Можно подумать, что ты в стороне остался.

— Защиту держал. — Признался Андрей.

— Ладно. Яра спасли — и то дело. — Паша повернулся на бок и стал на четвереньки. — Надо посмотреть, как он там.

— Эй, Яр? Живой?

Мальчик вздрогнул и приподнял голову.

На Бориса все смотрит. Тяжело ему, наверное, не потерял бы веру в себя…

— Ярослав, дурачок ты наш, — Паша облегченно выдохнул. — Ладно, ты же не знал, что смерть — невозвратное собы…

Мальчик отдернул руки от тела Бориса и поднес их к глазам.

Черт. — Шатаясь, Паша встал. — Сейчас будет нервный срыв. Спасать все-таки придется. — Он передернул плечами, разыскивая в себе крохи Силы. Расстроенно вздохнул. Пока придется просто усыпить, больше энергии ни на что не хватит.

— Ну скажи хоть что-то, чтобы мы расслабились? — Осторожно подошёл к Яру и положил руку на плечо готовясь передать сонный посыл. — Спасти сноходца, который решил уйти за Грань не так-то просто, знаешь ли. Мы с Андреем все выложились, чтобы тебя не… — И он осекся.

В пронзительно синих глазах повернувшего голову ребенка ни следа паники. Тем более истерики. Решительный взгляд взрослого… давно уже взрослого… нет, уже старого бойца.

Паша отдернул руку и попятился.

— У нас проблема. — Голос Яра под стать его взгляду, старый и хриплый, звучал глухо. — Большая проблема.