Огонь с юга

Глава 17

— Мне показалось, ты говорил про то, что один из варварских колдунов разбил становище на этом берегу. — Кейда, осматривавший окрестности с носа «Амигала», обернулся и с подозрением взглянул на Дева.

— В прошлый раз я смотрел в воду. — Дев пошевелил рулевое весло, чтобы подвести корабль ближе к скалистому берегу. — Примерно где-то здесь. Тут деревня, которую он захватил.

За грядой рифов светлая полоска песка, поросшая пальмами, отделяла белый прибой от более темных зарослей, карабкавшихся по крутому склону.

— Тогда зачем мы бросаем им вызов, подходя столь открыто? — буркнул Кейда. — Нам следовало бы встать на якорь и пойти на разведку пешком.

— Ты видишь кого-то, кто поднял бы тревогу? — возразил Дев. — Хотя бы одну из этих длинных лодок? Нет, они не увидят нас, прежде чем мы заметим их. Я сотворил чары, чтобы быть в этом уверенным.

— Ты слишком много на себя берешь, чародей. — У Кейды по коже побежали мурашки при мысли о незримом волшебстве, вьющемся в воздухе повсюду вокруг.

— Беспокоишься о своем запятнанном будущем? — съязвил Дев. — Я не могу тебе ответить, до чего тебя доведет волшебство. А кто-нибудь может ответить насчет времени твоей смерти? — И он восторженно улыбнулся.

— Я никого не вижу на берегу. — Стоя рядом с мачтой и вцепившись в нее так, что побелели костяшки пальцев, Ризала пристально вглядывалась в тени под деревьями.

— Так же, как и везде, — уныло произнес Кейда. — Все, кто не в плену, бежали.

Бежали на север во владение Дэйш. И чем дольше они там останутся, тем менее вероятно, что когда-либо эти люди вернутся домой. Владение Дэйш просто не сможет прокормить столько народу. Это множество Чейзенов даст Сарилу Чейзену основательную поддержку, если он решит попытаться низложить Сиркета.

Ризала повернулась к Деву и спросил:

— Где находится деревня?

— Ты имеешь в виду вот эту? — ядовито откликнулся волшебник. Как только «Амигал» обогнул крутой поворот береговой линии, Кейда увидел крохотную площадку, пригодную для высадки. Скалы здесь расступались, а меж них лежал грубый серо-желтый песок. Но от деревни, которая когда-то стояла здесь, мало что осталось. Некоторые дома выглядели окончательно рухнувшими, все их четыре стены выглядели одновременно упавшими наружу, а пальмовая кровля рассеялась во всех направлениях. Другие, казалось, были сдавлены неведомой силой, их стены сложились, а почти нетронутые крыши покоились на грудах расщепленного дерева. Амбары для соллера, ранее стоявшие на высоких сваях, превратились в кучи обломков, из которых сиротливо торчали уцелевшие столбы. Птичники выглядели раздавленными ступней великана, огромные борозды прорезали неухоженные огороды, где на влажной земле торжествовали победу сорняки.

— Может, это был просто смерч? — неуверенно произнесла Ризала. — Или наводнение?

Кейда прикрыл глаза рукой. Дождевые тучи на миг раздвинулись, и солнце ярко засверкало над морем.

— Деревьям не нанесено никакого ущерба. Смерч проложил бы себе дорогу вглубь суши или вдоль берега, а не просто разрушил бы дома. — Он повернулся к Деву. — Это работа какого-то чародея? Они могли видеть, что мы идем? Ты уверен, что они не могли следить за нами, как ты подсматриваешь за ними?

— Это называется ясновидением, — хладнокровно поправил его Дев. — Я не думаю, что им ведомо, как действует волшебство этого рода. Они даже не замечают, когда я нахожу их моим ясновидением, готов поспорить об этом на мои яйца.

— Ты споришь на наши три шеи, — Ризала бросила осторожный взгляд через плечо.

— И куда же делся волшебник, который это натворил? — Спросил Кейда.

— Не знаю. — Дев увидел в лице Кейды что-то, что ему не понравилось, и его голос стал кислым. — Я осматривал эти острова на всю его длину и ширину, чтобы найти этого волшебника. Я наблюдал за каждым человеком, следил за всеми его движениями, но не сумел этого выяснить. Поверьте мне, или я не с вами. Я дал клятву, что стану вам помогать, но не обязан держать слово, если кто-то не намерен мне верить. Кстати, так куда мне вас доставить? Тебя в дом Дэйшей на сезон дождей? А как насчет тебя, девонька? Ты готова сказать мне, кто тебя подослал?

Доверие. О, я доверяю твоему волшебству — еще бы, после того, как увидел вызванные тобой ниоткуда картины в чаше с водой. Вне сомнения, они доказывают, что чародей, который за кем-то вздумал подглядывать, проникнет повсюду. Я доверяю, оборачивая к тебе спину, рассчитывая, что ты меня при этом не предашь, вот это я нахожу истинным испытанием.

Ризала заговорила, прежде чем Кейда успел решить, что ответить.

— Давайте сойдем на берег и посмотрим, что там случилось.

Кейда вгляделся в густые заросли за деревней, где подлесок вновь оживал после дождей.

— Ты полагаешь, там отыщутся какие-нибудь островитяне? Чейзены, способные рассказать нам, что произошло?

— Я не вижу ни единой домашней птицы, вернувшейся искать зерна и прочую пищу в разрушенном жилье, — печально произнесла девушка.

Дев ловко развернул «Амигал» кормой, подгоняя суденышко к негостеприимному пляжу.

— Спускай ялик, девонька. А ты позаботься, чтобы нас не сорвало. — Он поглядел на Кейду и кивнул в сторону якорей с двойными лапами. — Я не жажду плыть вдогонку за кораблем, если его снесет. В этих водах есть акулы.

Кейда поднял тяжелый носовой якорь и взглянул на Ризалу.

— Не хочешь остаться на борту, понаблюдать с моря?

— Я хочу увидеть, что будет твориться на берегу, — она упрямо покачала головой.

Кейда бросил якорь через нос «Амигала» и выбирал канат, пока не убедился, что лапы глубоко вошли в крупный песок на дне. Ризала тем временем отвязала ялик и улыбнулась Кейде, видя, как тот бросает второй якорь. Кейда легко спустился в маленькое суденышко и взялся за весла. Дев присоединился к ним, не сводя глаз с берега. Достигнув берега за несколько гребков, все трое вытащили ялик из лениво шевелящихся волн.

— Они строили оборонительные рубежи, — заметила Ризала.

Канава, вырытая на травянистом склоне, осталась в неприкосновенности, а вот заостренные бревна наспех возведенного частокола теперь лежали, рассеянные как солома по ветру.

— Очень это помогло чародейскому ученику, — злобно хихикнул Дев. — Я же говорил, эти люди более всего охочи до драки друг с другом. Не представляю себе, как они захватят любое другое владение, хотя бы и меньшее, до конца дождей.

— Ты сказал, они держали пленных в загоне, как скотину? — Кейда нигде не видел ничего, похожего на те сооружения, которые описывали ему Ризала и Дев.

— Похоже, что они держали их взаперти в хижинах. — Дев уже дошел до расколотых останков некоего основательного здания. Кейда присоединился к нему, ударив ногой по крепкому шесту, все еще скрепленному с досками пола. Бераловое дерево, выдержанное и просмоленное для защиты от белых муравьев, сломалось как щепка. Грубая краснота на сломе резко контрастировала с темной, за многие годы натертой до блеска поверхностью шеста, напоминая кровавую рану.

— Соллера здесь давно нет, — Ризала выглядела встревоженной. — Понятия не имею, что будут есть Чейзены, когда настанет сухая пора — даже если мы и изгоним этих чародеев.

Она пнула пучок, упавший с разметанной крыши. Сырые пальмовые листья соскользнули прочь, и вопль девушки заставил обернуться обоих мужчин. Дев мгновенно отскочил в сторону, а Кейда схватил Ризалу за плечо, другой рукой обнажая кинжал, отнятый у Дева.

— Что такое?

Девушка передернула плечами, точно собака, вернувшаяся из-под дождя. Движением подбородка она указала на два тела, скрючившихся в безобразном объятии. Пальмовые листья, сдвинувшись в сторону, явили не только мертвецов, но и тяжелый дух разложения. Множество копошащихся насекомых бросились прочь от дневного света.

— Они все же могут нам кое-что рассказать.

Кейда присел на корточки и внимательно вгляделся в мертвецов.

— Некромантия? — осведомился Дев, придвинувшись ближе, чтобы лучше видеть.

— Ты не станешь творить над ними чары, — Кейда покровительственно простер над телами ладонь.

— Я подумал, что ты собираешься совершить какой-то обряд, чтобы мертвые заговорили. — Дев сложил руки и блеснул глазами на Кейду. — На севере давно ходят слухи, что твои люди считают, будто прошлое, настоящее и будущее — это звенья одной цепи. Нет? Скверно. Это было бы для меня, пожалуй, весьма ценно.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — Кейда не знал, следует ужаснуться или изумиться этому замечанию.

— Мы можем обсудить невежество варваров как-нибудь в другой раз? — Ризала отвернулась от жутких трупов. — Никто не знает, когда вернутся дикари.

— Посмотри, может, ты и сможешь чего-нибудь увидеть. А я пойду, поищу дальше. — С этими словами Дев отошел в сторону.

Кейда продолжал вглядываться в мертвые тела. Один — старик с коротко подстриженными волосами, седой бородой и нитью бус из панциря черепахи на шее. Другая — женщина. Кожа, знававшая немало лет и непогод, загрубела и сморщилась, темные глаза остекленели в смерти. Ни на одном теле не было видно сколь-нибудь сильных признаков разложения, несмотря на назойливо облепивших их мух-падальщиц. Протянув руку, Кейда сдвинул ладонь старика с живота старухи. Безвольная и легкая, с твердыми мозолями рыбака.

— Они мертвы недавно, день или около того.

— Что их убило? — тихо спросила девушка.

— Трудно сказать. — Кейда мягко коснулся руками головы старого рыбака и внимательно ее обследовал. — Ни одной раны, насколько я вижу.

— У нее на затылке кровь, — указала рукой Ризала, тяжело сглотнув.

Закусив губу, Кейда сдвинул в сторону старухину седую косу. Темная кровь запеклась в тонкой ране вокруг шеи.

— Но убило ее не это. Что-то сорвали с ее шеи, шнур или ожерелье. — Кейда вздохнул и покачал головой. Затем он медленно поднялся на ноги и замер, стоя и отрешенно глядя вниз на распростертые тела. — На коже есть вздутие, но совсем небольшое. Думаю, те, кто их захватил, просто уморили бедняг голодом. Когда это случилось… что бы то ни было… — он махнул рукой, на развалины тюрьмы и другие следы разрушений дальше. — Потрясение, слабость… Думаю, они просто умерли от голода и усталости.

— Зачем брать пленных, а потом так скверно с ними обращаться? — Недоумение Ризалы отразило чувства самого Кейды.

— Зачем вообще брать пленных? Какая польза от владения, где некому работать? — Кейда растер в ладонях пригоршню земли.

— Ты полагаешь, они заберут землю себе? — Ризала обеспокоено огляделась.

— Никаких признаков этого, да? Если тебе не нужны рабы, почему бы просто не предать чужаков смерти? — Кейда вздохнул. — Это угрожает и моему народу, если мы не найдем способа их остановить.

— Или даже хуже. — Глаза Ризалы потемнели от недобрых предчувствий. — Мы все еще не знаем, для чего им нужны пленные, если не для того, чтобы обращать в рабство.

— Идите, взгляните, что я нашел! — В крике Дева прозвенело жестокое удовлетворение.

Кейда с Ризалой обменялись взглядом, прежде чем пойти дальше и присоединиться к колдуну, присевшему среди развалин другой хижины.

— Я же говорил вам, здесь было становище чародея! — Дев поднял на них взгляд, прежде чем вернуть его обратно — к чему-то, придавленному упавшей балкой. — Осторожней.

Ризала и Кейда поспешно отступили, когда тяжелая балка в рост Кейды и толщиной с его бедро по небрежному взмаху руки Дева взвилась в воздух, перекувыркнулась и упала в стороне.

— Это он? — ахнула в ужасе девушка.

Дев хихикнул.

— Он теперь не такой красавчик, а?

Кейда воззрился на то, что некогда было человеком.

— Его вздернули на дыбу?

— Не совсем так, как ты себе представляешь. — Дев пнул одну из неестественно вывернутых, искалеченных рук трупа. Ни один сустав на ней не остался невредимым, узловатые концы костей, покинувшие сочленения, четко выделялись под растянутой, но не разорванной кожей. Ноги оказались в подобном же состоянии, бедра располагались под невероятным углом к тазу. — Но никаких признаков веревок, и нигде не видно синяков.

— Это колдовство? — Кейда поглядел на лицо мертвеца. Челюсть тоже была вывихнута, белые зубы жутко сверкали во рту, превращенном в кровавое месиво. Голова изуродована, кости черепа под щетинистыми грязными волосами разделены, глаза превратились в озерца гноя, окруженные грубыми мазками красноватой краски.

— Я бы сказал, что да. — Дев с удовлетворением кивнул. — Помнишь, я говорил, что он выглядел, как самый низший на их лестнице?

— Помню, ты говорил, что тебе нужно увидеть, как чародеи занимаются своим волшебством, чтобы изобрести средства, которыми мы сможем их побороть, — бросил ему вызов Кейда. — О чем тебе говорит это зрелище?

— Что этот слабак потерпел поражение от одного из соперников. Я видел, как не столь уж давно он вел нечто вроде переговоров с другим своим собратом. И под конец вручил тому добычу и пленных. Не иначе, как кто-то решил бесплатно забрать остальное. Дикари, которые за ним следовали, с радостью побегут за новым вожаком собачьей стаи. — Дев опять пнул тело, прежде чем поглядеть на Ризалу. — Не думаю, что бой между теми двумя колдунами, который мы видели, был чем-то из ряда вон выходящим. Думаю, они получают право носить все более диковинные плащи, убивая своих соперников и поднимаясь по иерархической лестнице. — Он улыбнулся Кейде. — Не один вождь захватил власть таким способом.

Кейда и ухом не повел.

— Ты можешь сказать, что здесь случилось?

Слабый голубой свет возник на мгновение над каждой разрушенной хижиной. Дев рассмеялся, когда Кейда вздрогнул, а Ризала шарахнулась от груды расколотого дерева, валявшейся рядом.

— Кто-то знал толк в могучем волшебстве, использующем силу воздуха. — Дев опять пнул тело. — Не знаю, какой стихии сродни этот дурень, но ему явно не представилось случая ею воспользоваться. Волшебство его врага разорвало его на части, а затем то же случилось и со всем его милым хозяйством. А тот, кто за это отвечает, сделал еще одну зарубку на посохе — или что там они используют как знак своей власти.

— Так принято у ваших? — сухо спросил Кейда.

Дев поднял злобно сверкающие глаза.

— Наши ничего подобного не делают. Это жестокое, грубое колдовство, когда побеждает сильнейший, и тонкости тут не в чести. Мы на севере предпочитаем совершенствоваться в нашем ремесле, работая над пониманием природы чародейства, исследуя каждый оттенок его силы… — Он с презрением махнул в сторону мертвого колдуна. — Такие, как он, разбивают молотком раковину жемчужницы, и им дела нет, что, если раздавить ее, обратятся в прах и плоть, и жемчужна внутри. Мое волшебство — это нож, который тщательно вводят меж створок, добывая в награду одновременно и перламутр, и жемчужину, и кое-что съедобное.

На Кейду это не произвело впечатления.

— Увиденное подсказало тебе, как мы можем их одолеть?

— Нет, — медленно ответил Дев. — Хотя я думаю, что знаю, чей черед наступит дальше, если кто-то истребляет более слабых колдунов. И я не прочь увидеть это сражение. Если я смогу лицезреть, как эти люди используют свои чары, то можно подумать и о том, как против них бороться.

— Ты хочешь сказать, что поглядишь на их бой с помощью ясновидения? — Кейда с сомнением посмотрел на волшебника.

— О нет! Мне понадобится быть там, — радостно заверил его Дев. — Нельзя сказать, кто выигрывает петушиный бой, если стоишь по ту сторону ограды.

Ризала осторожно рылась среди обломков хижины.

— Они и здесь оставили черепаховый панцирь и жемчуг. — Она встала, вытирая ладони о рваные штаны.

— Если они презирают такое богатство и ценят лишь самоцветы, то рано или поздно должны пойти на север. — Кейда выглядел мрачным. — Именно там следует искать драгоценные камни Архипелага.

Дев кивнул Ризале.

— Собери-ка все это и отнеси на борт.

— Что дает тебе право грабить этих людей? — немедленно осадил его Кейда.

— А кто тут остался, чтобы его можно было ограбить? — возмутился Дев. — В любом случае, ты сказал, что мне хорошо заплатят. Мы может считать это первым платежом.

— Тогда мародерством займешься ты сам, — холодно заметил Кейда. — Но только после того, как сотворишь свое соглядатайское колдовство и убедишься, что никто за нами не крадется. А мы пока похороним мертвых.

Он повернулся к чародею спиной, и Ризала послушно последовала за ним обратно к мертвой паре.

— Они хотя бы умерли там, где им положено… — пробормотала она и беспомощно огляделась. — Здесь есть, чем копать?

— Пойди и посмотри, либо же нам придется поработать руками, — Кейда встал на колени и провел по сырому дерну черту кинжалом, который взял у Дева. Этот нож он оставил себе, пусть даже то был ничем не примечательный визелисский клинок. Надрезав дерн, он начал аккуратно снимать его пластами.

— Никаких признаков человека! — сообщил подошедший Дев, весело махнув рукой и отбрасывая в сторону разбитый горшок, в котором задержалась морская вода.

— Посмотри еще. Нельзя, чтобы нас застали врасплох. — Кейда сосредоточился на очистке прямоугольника земли от дерна.

— Я хочу безопасности не меньше, чем ты. — Волшебник небрежно дернул плечами. — Но любой, у кого есть хотя бы на грош здравого смысла, во время такой жары спит где-нибудь под деревом.

Ризала вернулась с двумя мотыгами. У одной рукоять была обуглена, у другой сломана, но обе все же годились для работы.

— Это лучшее, что я нашла.

Кейда взял сломанную.

— Тогда постараемся сделать все, что можем, этими двумя.

Дневной жар опалял их склоненные спины, пока они копали. Тем временем Дев обшарил развалины хижины колдуна дикарей, он приволок с «Амигала» мешки и теперь, беззаботно посвистывая, нагружал их черепаховыми панцирями и жемчугом.

Волшебство ли, осквернив тебя до самых костей, сделало таким невыносимым? Или ты скрываешься на Архипелаге, потому что нажил себе порядочно врагов среди собратьев-волшебников? Или ты просто умудрился поссориться со всеми сразу?

— Бить его, пожалуй, не самое мудрое на свете. — Ризала с печальной улыбкой кивнула при виде того, как крепко вцепился Кейда в свою мотыгу. — Хотя, стоило бы прекратить этот свист.

— Он дразнит нас, чтобы мы сорвались. У меня есть маленькая дочь Эви, у нее такие же манеры.

— Что ты понял из этой загадки? — Ризала помедлила, опершись о свою мотыгу, чтобы вытереть пот со лба. — Почему сюда пришли эти люди? Чего они хотят? Они не собираются тут поселиться, судя по тому, что мы видели. Они не намерены ничего сеять и сажать или даже просто по-хозяйски распоряжаться припасами. Они, правда, берут пленных, но и здесь ведут себя не так, как положено. Не знаю, что и как совершается в южных пределах, но когда Данак Сарб убил Данака Мира из-за владения, люди Данака Мира были переданы воинам, чтобы те делали с ними что угодно; их продавали в рабство, из них набирали наложниц, просто насиловали и вышвыривали вон. Однако я не слышала, чтобы эти дикари хотя бы пальцем тронули чейзенских женщин. Чего они хотят? Они даже не забрали жемчуг и черепаховые панцири, которые приносят доход этим землям.

— Насколько мы знаем, им нужны драгоценные камни, — ответил Кейда, с досадой всаживая мотыгу в землю. Он разделял ее недоумение. — Но чем эти камни настолько ценны для волшебников, раз они готовы встретить столь скверную смерть? — Он мотнул головой назад, в сторону изуродованного мертвого колдуна.

— Не думаю, что здесь дело в камнях, землях или женщинах, покладистых или нет, — неожиданно заявил Дев, остановившийся, чтобы послушать их разговор. — Важно то, что эти чародеи могут дать своим приспешникам. Это должно быть нечто столь искушающее, столь дивное, что они готовы быть разорванными колдовством кого-то другого, лишь бы воины следовали за ними просто ради возможности увидеть, как их предводитель заслужит свою награду. — Глаза колдуна стали темными и загадочными. — Хотел бы я знать, в чем заключается эта награда.

— Что здесь может быть такого, что нужно волшебнику? — возразила Ризала. — У нас на Архипелаге нет волшебства.

— Как раз сейчас оно есть, и вы хотите от него избавиться. — Дев сплюнул и отправился заниматься своими мародерскими делами.

Кейда выпрямился и посмотрел, насколько глубока могила, которую они вырыли.

— Сгодится.

Ризала поспешила перехватить Дева, вновь появившегося со стороны берега.

— Дай-ка один из этих! — она выхватила из его рук большой мешок и разорвала по швам, не реагируя на негодующие крики опешившего колдуна. Вернувшись, девушка она вручила кусок ткани Кейде, а другим крепко завязала свои рот и нос. — Давай закончим.

Ткань заглушила вздох Кейды, когда он наклонился, чтобы взять старика за плечи. Ризала потянулась к ногам мертвеца. Старик был не тяжел. Жуки посыпались с тела, когда они подхватили труп, бледные черви остались неистово извиваться на сырой темной земле. Не было возможности бережно опустить тело в могилу, поэтому они уронили его туда с глухим неприятным стуком.

Старуха оказалась еще легче и приземлилась куда мягче. Зловоние потревоженной смерти исходило от обоих, и Кейда принялся поспешно закидывать яму землей и дерном, меж тем как Ризала рассеивала землю по нечистому месту, где прежде лежали тела.

— Как ты полагаешь, это поможет их родным, если те еще живы? — хрипло произнесла она, слова с трудом покидали ее горло..

— По крайней мере, не повредит. — Кейда поглядел в сторону поднимающегося в глубину суши склона. — А присутствие упокоенных должно как-то оберечь от минувшего зла любого, кто станет жить здесь в будущем.

— А что мы сделаем с ним? — Девушка мотнула головой в сторону развалин хижины, где все еще лежал убитый колдун.

Кейда нагреб на могилу последние комья земли и сорвал с лица тряпку.

— Я намерен полностью избавиться от всей скверны, — твердо произнес он. — Как только мы увидим, что открылась дорога к освобождению этой земли от всех чародеев-дикарей. Давай начнем с того, что сожжем тело чародея, а затем посмотрим, насколько готов Дев оправдать свое хвастовство насчет остальных.

— Эта кровля хорошо займется. — Ризала подхватила охапку ломкой пальмовой листвы. — Но затем нам понадобится дерево, чтобы горело жарче.

— Чем жарче, тем лучше, — согласился Кейда, отрывая сухие доски от развалин другого дома. Затем он встал на колени и попытался кресалом высечь искру на трут из наскоро надерганных волокон тряпицы. В этот момент подбежал Дев.

— Для чего тебе пускать дым? Чтобы его заметил каждый вражеский глаз? — ядовито полюбопытствовал волшебник.

Кейда даже не взглянул на него.

— Ты хотел узнать, кто его убил, не так ли? — Наконец-то тряпки загорелись, и Ризала сложила ладони над рождающимся пламенем. Кейда подкормил его обрывками пальмовой листвы.

— Узнать, кто он, да. Но биться с его воинством — спасибо, нет. — Пламя заколебалось, и Дев рассмеялся. — Я могу вам помочь.

— Нет, — отрывисто возразил Кейда, тщательно оберегая грозящий угаснуть огонек. — Мы пытаемся очистить это место от колдовства, а не заклеймить им здесь каждый камень.

Дев досадливо фыркнул.

— Если не закончите, когда я буду готов к отплытию, можете грести в ялике до соседнего острова.

Кейда не ответил, хотя уголком глаза все время поглядывал на «Амигал», пока они с Ризалой заботились, чтобы пламя поднималось все выше и выше над мертвым колдуном.

— Уж это-то превратит его в пепел, — с удовлетворением произнесла девушка, бросая в пламя последний кусок дерева. Кейда кивнул. Во рту у него было сухо и пыльно.

Пепел останется. У нас просто есть надежда, что хорошая буря смоет отраву в море, и она там растворится.

Когда они поднялись на борт «Амигала», Дев сразу же начал распоряжаться:

— Поднять якоря. Эй ты, дуреха, поможешь мне с парусом.

Чуть не обломив лапы якорей, слишком жадно вцепившихся в морское дно, Кейда перебросил через борт ведерко, привязанное к веревке.

— Не принесешь ли немного того белого бренди? — попросил он к Ризалу. Дев тем временем орудовал кормовым веслом, направляя кораблик в более глубокие воды.

— Что, успел пристраститься? — усмехнулся он.

Кейда встал на колени, тщательно отскребая ладони над ведерком.

— Куда мы направляемся?

— К парочке островков вон там. — Дев кивнул в восточном направлении. — Один колдун с внушительной толпой прихлебателей засел в деревеньке по обе стороны от узкого проливчика. Я только что взглянул туда, теперь там целых два волшебника, и они пялятся друг на дружку. Я бы сказал, что один из них убил того, которого вы только что поджарили.

— Два колдуна — это больше хлопот, чем нам хотелось бы повстречать. — Кейда докрасна вытер ладони скатанными в шарик останками хлопковой тряпки.

— Поэтому мы встанем на якоре где-нибудь в сторонке и подойдем к ним через лес.

Этот ответ Дева изумил Кейду.

— Вот, принесла, что дальше? — Ризала появилась вновь, уже с приземистой черной бутылью.

— Сначала вымой руки. — Кейда подтолкнул одной ногой ведерко к Ризале, меж тем наливая щедрую долю бренди себе на ладони.

— Сколько у вашего народа способов изводить добрую выпивку? — раздраженно пробормотал Дев.

— Вычти ее стоимость из цены жемчуга, который ты набрал. — Кейда вытащил из кармана свое огниво. Один удар кремня, спирт на коже воспламенился и Кейда тут же погрузил ладони в ведерко.

— Это не очень больно! — уверил он Ризалу, широко улыбаясь.

Она безмолвно протянула ему дрожащие руки, расширив глаза.

— Когда вы закончите эту возню, займитесь проклятым парусом, — проворчал Дев. — Пока мы не налетели на риф.

Едва огонь на ее ладонях потух, Ризала поспешила к мачте. Кейда двинулся, чтобы вылить воду из ведерка через подветренный борт.

Есть ли смысл пытаться прочесть любые знаки, которые могут нам встретиться? Удастся ли увидеть что-то в воде, уже загрязненной чарами, в море, которое теперь изобилует скверной? Окажутся ли в силах даже самые мощные ливни и свирепые бури истребить с этих островов след чародейства?

Он выплеснул воду, даже не поглядев, как та летит по воздуху. Ризала появилась сбоку от него и вручила ему кожаную бутыль с водой.

— Хочешь поучиться править этим кораблем?

Как только он утолил свою немалую жажду, возня со снастями позволила ему повод сосредоточиться на этом коротком переходе к соседнему острову, изгнав воспоминания о мертвых Чейзенах, — а заодно избавиться от нескончаемого спора с самим собой о том, что же он собирается сделать для того, чтобы вытеснить колдунов с Архипелага.

Тем временем Дев ловко ввел свой кораблик в укромную бухточку, едва ли коснувшись днищем песка на отмели.

— Поставим-ка якоря.

Кейда с Ризалой не спорили. Каждый из них занялся якорем, прежде чем спрыгнуть за борт и добраться до берега по пояс в воде. Дев вскоре присоединился к ним, повернувшись на миг и пристально поглядев на «Амигал».

— Это волшебство? — Кейда наблюдал, завороженный, как суденышко подрагивает, точно увиденное сквозь знойное марево.

— Идем через заросли как можно тише. Мне ни к чему применять больше волшебства, чем необходимо.

Взвесив в руке тяжелый тесак, Дев уверенно возглавил путь через гущу кустов и молодой древесной поросли.

Кейда дал знак Ризале следовать за колдуном и замкнул шествие, держа руку на кинжале и через каждые несколько шагов оглядываясь назад, чтобы убедиться, что за ними, в свой черед, не крадется кто-нибудь чужой. Полуденные джунгли были неподвижны и тихи, жара давила, точно осязаемая ноша.

Сухой ясный день, хотя нам больше бы пригодился дождик, когда эти дикари держатся поближе к хижинам, а шум падающей воды заглушает шаги. Что это предвещает? Не ведешь ли ты нас навстречу беде, чародей? Хотя Дэйш Рейк не счел бы тебя достаточно умелым охотником, крадешься ты довольно ловко. Хотел бы я знать, близ каких мест ты таился и разнюхивал, чтобы выведать все наши тайны для своей сомнительной торговли.

И ты, Ризала — тоже загадка, которую еще предстоит разгадать. Какие места посещала ты для Шека Кула? Какие вести посылала ему, и за какое вознаграждение? Как ты сносилась с ним? Но я хотя бы ощущаю, что могу тебе доверять.

Кейда оставил эти размышления, когда Дев впереди резко остановился и предостерегающе поднял руку. Ризала приникла к земле посреди подобия тропы. Кейда осторожно подался в сторону, чтобы лучше видеть. Они находились на укрытом деревьями подъеме над россыпью кладовых и скромных жилищ — во многом похожих на те, которые видели уничтоженные волшебством. Узкий и мелководный пролив, изобилующий кораллами, разделял две половины деревни. На противоположном берегу виднелся более широкий пляж, уставленный рамами, на которых сушились сети. Там же стоял ряд рыбачьих лодчонок, похожих на ялик Ризалы.

Также Кейда увидел захватчиков, бездельничающих по обе стороны пролива. По двое и по трое они со вкусом расположились под широкими навесами хижин, которые присвоили себе. По ту и другую сторону пролива их виднелось примерно равное число. Яркие вышивки разостланных одеял побледнели, стали мокрыми и грязными — впрочем, одежда чейзенских островитян не удостоилась внимания пришельцев, и местные жители по-прежнему носили лишь свои кожаные юбки и узкие набедренные повязки. Пища Архипелага вызвала у захватчиков не больше интереса. Тыквенные бутыли и горшки с тщательно сложенными запасами были вскрыты, обследованы и отброшены в сторону. Мухи роились над лужами сиропа и грудами засахаренных фруктов, уже начавших портиться, темнота же позволит более крупным искателям дармовой поживы подкрасться к наполовину съеденной и оставленной над костром туше оленя.

В каждой лодчонке виднелась дыра, некоторые суденышки были расколоты или оттащены в сторону, оставленные на милость прилива и бури, паруса сняты и частично разорваны — на мачтах остались только уныло повисшие обрывки неровно срезанной ткани и спутанные веревки. Большая часть сетей тоже была разрезана, прочие сожжены, их почерневшие останки свисали с обугленных покосившихся рам. Выше черты прилива виднелись долбленки захватчиков, стоявшие ровным рядом — точно черные отметины на песке; каждая была привязана к прочно всаженному в землю колышку.

— Пока никаких береговых укреплений, — пробормотал Дев, ложась наземь. — Вот они, ваши частоколы.

— По одному на каждом берегу, — заметил Кейда, присоединившись к нему. Он разглядел и головы пленников, сгрудившихся внутри деревянных стен нескольких грубых тюрем в тщетной попытке найти какую-то тень. Кое-где на столбах все еще сохранилась кора, на обломанных прутьях виднелись увядшие бурые листья. В лесу, где были срублены деревья, остались истоптанные шрамы, теперь же некогда живые стволы были глубоко вогнаны в землю и связаны лозами — грубо обработанными, только что сорванными с деревьев и даже не сплетенными в подобия веревок. Кейда заметил также отсутствие признаков ворот во всех этих загонах, возведенных совсем недавно.

Дев тем временем рассматривал грубые долбленки.

— Кто бы ни были эти люди, они, безусловно, не плотники.

Ризала наблюдала за деревней из-за их спин.

— Не рыбаки и не земледельцы.

— Мы знаем, что они воины. Этого достаточно, если просто крадешь, когда и что тебе нужно.

На виду действительно было великое множество оружия — все те же дубинки, утыканные осколками кремня, копья из обожженного на огне дерева, которые он видал и прежде. Кейда бросил взгляд на Дева.

— Господство чародеев дает право отбирать плоды труда у других?

— Оно дает власть. — Дев положил руку на плечо Кейды. — Тихо.

Дверь самой большой хижины на их берегу была отворена. Один из дикарей, блаженствовавший снаружи, поспешил туда, наклонив голову, точно речная птица, готовая схватить рыбешку. Волнение пробежало по собравшимся, мужчины приподнялись на локтях или сели, все их внимание было теперь сосредоточено на большой хижине. Это возбудило любопытство и на дальнем берегу. Там мужчины тоже сбились по четверо-пятеро, некоторые вырвали копья из песка. Одинокий воин подбежал к бывшему соллерному амбару и забарабанил в дверь. Некоторые из дикарей спустились к самой воде, один из их махнул грубо вырубленной дубиной и проорал какие-то невнятные слова. С другого берега последовал ответ, и обмен оскорблениями эхом огласил берега.

— Нам понадобится большая подвижность, если они подадутся сюда, — встревожено сказал Кейда Деву.

— Сквозь стену огня они за нами не попрутся, — с ходу ответил тот. — А я могу держать такую стену между ними и нами, пока мы не вернемся к лодке. Обычный разогрев, я такого видел больше чем достаточно, хотя понятия не имею, из-за чего они так заводятся.

К облегчению Кейды, бурный шум на пляже вскоре унялся, большинство дикарей вернулось к праздности, лишь несколько упрямо продолжали красоваться с оружием.

— Твое волшебство не может сообщить нам, о чем они говорят?

Я жизнь потратил, слушая предостережения о том, какое зло может совершить всемогущее волшебство. А теперь, когда я оказался в одной упряжке с волшебником, что мне более чем не по душе, он мне только и говорит о том, что чего-то не может.

— Это не мои чары. — Дев был невозмутим. — Порой дикари они успокаиваются после того, как выкрикнут кому-то несколько оскорблений. В других случаях доходит до драки, пока тот или другой чародей не призовет своих псов к ноге. Через это мы вряд ли много узнаем. — Его взгляд остановился на сверкающей кромке воды внизу, недобрая улыбка медленно изогнула его тонкие губы. — Думаю, я подбавлю туда огоньку.

Вода заблестела на солнце еще ярче и медленно, но неуклонно начала испускать нездешнее зеленое свечение, никак не связанное с солнцем наверху. Волна шлепнула по песку, откатилась и опять нахлынула. Море стало подниматься выше, каждая волна все дальше продвигалась по берегу. Зеленое сияние разгорелось ярче, окрашивая пену на гребнях небольших волн. Вскоре вода уже забурлила вокруг долбленок захватчиков. Около них изумрудное свечение потемнело, капли пены рассеялись по ветру, а лодки закачались и свободно поплыли в объятиях чародейства.

Случайные насмешливые выкрики на ближнем берегу превратились в гневные вопли, когда дикари увидели, что происходит. Некоторые из низ бросились в воду, торопливо хватая свои суденышки. Шум и крики, усиленные эхом, раздавались среди деревьев, несколько кривоклювов взлетели с веток и с пронзительным криком помчались прочь, когда дверь большой хижины распахнулась. Мужчина, все тело которого было раскрашено желтыми отпечатками ладоней, выбрался на солнечный свет. Он взметнул перед собой руку, и зеленый свет отступил в глубины воды. Разрисованный волшебник встал на песке и поглядел через пролив на амбар, где подбежавший к дверям воин выслушивал какие-то распоряжения. Вдруг там засиял янтарный свет, почва начала смещаться из-под столбов амбара. Дерево заколыхалось и затрещало, лишившись опоры.

Горстка дикарей в спешке высыпала из строения, первый из них споткнулся, ибо песчаная почва уходила из-под его ног.

Позади него фигура, увенчанная венком из свежей зеленой листвы, умиротворяющим движением простерла вокруг себя ладони. Земля успокоилась, смех колдуна прозвенел, перекрывая нарастающий шум оскорблений, которыми опять стали обмениваться через воду две оравы диких воителей.

Один из них выбежал вперед, потрясая копьем. Резко остановившись у самого края, он послал свое оружие через пролив — прямо в чародея, увенчанного листьями.

— Всегда кто-нибудь слишком глуп, чтобы увидеть закат, — вздохнул Дев с издевательским сочувствием.

Копье взорвалось ливнем осколков, два порыва волшебной силы — один от чародея в венке, другой от раскрашенного колдуна — сбили бедолагу с ног. Окутанный завитками зеленого и золотого света, он завопил еще раз, прежде чем обмяк и замер на песке.

— Смотрите: только волшебники убивают волшебников, — с охотой объяснил Дев.

Ризала опустилась на землю подле Кейды. Он положил свою руку на ее ладонь, меж тем как травянисто-зеленый свет пополз повсюду через расколотые стволы, образующие тюремные стены.

— Дев? Что ты делаешь? — Он содрогнулся от слабых, но отчаянных криков невидимых пленников.

— Ничего. — Лицо Дева было вдохновенным. — Заткнись и дай мне поглядеть, что они вытворяют. Только волшебники убивают волшебников, но они могут сделать многое, чтобы помешать копейщикам.

Лианы, связывающие частоколы, засветились зеленым и вдруг зашевелились, расплетаясь. Воины-дикари завопили в тревоге, когда побеги лоз стремительными извивами побежали по песку, захватывая стопы и лодыжки бегущих, связывая и опрокидывая всех, до кого им удавалась дотянуться. Любой, кто пытался освободиться, вскоре обнаруживал, что у него опутаны и руки. Несколько воинов упали наземь, один взвыл от нарастающего ужаса, когда алчущий добычи побег обвил ему шею.

Волшебник, разрисованный желтыми пятнами, обвел рукой полукруг, и лианы с треском рассыпались хрупкими обломками, оплетенными алым светом. Когда воины сорвали с себя сухие остатки лиан, их предводитель медленно поднял руку, и вода в проливе содрогнулась. Крутая волна набежала на пляж за проливом, теперь она испускала янтарное сияние. Это сияние покинуло воду и, вздыбившись, побежало дальше по песку. Земля вздымалась и опадала, точно ткань, которую вытряхивают от пыли. Большинство дикарей тут же повалились наземь — кроме тех, что сгрудились вокруг обладателя венка.

Второй колдун стоял прямо, как ни в чем ни бывало, и возмездие с его стороны было мгновенным. Буря зеленого света полыхнула вокруг деревни на противоположной стороне. Крики боли заглушили вопли гнева, мужчины страдальчески охватили себя руками, сжав ладони подмышками. Некоторые упали, хватаясь руками за землю, другие закрыли ладонями лица.

— Не думаю, что тут у вас кто-то знает, как щиплет человека мороз. — Эта сцена скорее позабавила, нежели озаботила Дева. — Плохи у них дела…

Раскрашенный желтым волшебник не стал обращать внимание на страдания своих приспешников. Он повел обеими руками к дальнему берегу пролива, и на этот раз земля под ногами людей чародея в венке превратилась в жидкую грязь. Дикари попадали на колени, грязь быстро распространялась во всех направлениях, пока они пытались из нее выбраться. Разрисованный волшебник хлопнул в ладоши, породив золотую вспышку, достойную соперничать с солнцем, и воины обнаружили, что вокруг них сомкнулась вновь отвердевшая почва.

— Предсказуемо. — Дева это ничуть не тронуло. — Хотя довольно действенно. Они увязли основательно. — Чародей хихикнул.

— Что же теперь?.. — Вопли отчаявшихся пленников разрывали Кейде сердце, рука Ризалы цепко обхватила его запястье.

Он, возможно, сказал бы больше, но тут ослепительный зеленый свет заклубился над проливом — почти аквамариновый, но быстро сгущающийся до темного зловещего нефрита. Буря волшебного света хлынула на берег, плотное облако затопило все вокруг, звуки, испускаемые испуганными страдающими людьми, утонули в его реве.

А затем все закончилось — столь же внезапно, как и началось, оставив усеянным людьми пляж. Они прижимали к себе раненые руки и ноги или хватались ладонями за разбитые окровавленные головы. Повсюду на песке были рассыпаны прозрачные блестящие осколки, набежавший с той стороны ветерок мгновенно дохнул ледяным холодом горной ночи.

— Если тебе угодно биться об заклад, — заметил Дев, — я ставлю на парня в зеленом венке. Ледяная буря вроде этой не так легко удается при вашей жарище…

— Смотрите, они встают! — Ризала наблюдала за дальним берегом пролива, где люди колдуна в венке освобождались из земли, постепенно уступавшей решительному натиску дубин и копий.

Раскрашенный желтым чародей подошел к самому краю берега, по-прежнему не реагируя на крики своих пострадавших приспешников. Он выбросил руку в сторону соперника в венке. Тот что-то закричал, согнувшись и хватаясь за левую ногу. Кость голени у него треснула, белые концы прорвали кожу, безумно суетящиеся руки окрасились кровью. Люди желтого колдуна бурно возликовали, заглушив оскорбления своих противников с того берега. Ризала скорчилась на земле рядом с Кейдой, высвободив ладонь, чтобы заткнуть уши. Кейда обвил рукой ее плечи и прижал девушку к себе — но обнаружил, что не в состоянии отвести взгляд от картины битвы. Ибо, упав на колени, чародей в венке ударил по воздуху кулаком, как будто мог достать противника со своего места. Раскрашенный колдун споткнулся и попятился назад. На его руках и ногах появились хорошо заметные раны, они постепенно удлинялись, конечности распухали, кожа стала трескаться, точно кожура перезрелого плода, явив мшистое свечение внутри, вскоре пропавшее под кровью и гноем. Кейда кашлянул, так как гангренозное зловоние доплыло до него в тот самый миг, когда пораженный упал на песок, корчась и разевая рот в предсмертной муке.

— Это стоит внимания. — Дев подался вперед с жадным любопытством в темных глазах.

Раскрашенный желтым колдун катался на животе, мотая головой из стороны в сторону. Он был совершенно один, ибо его свора покинула пляж. Вывернувшись и с усилием подтянув ноги, а затем поднявшись на колени, он воздел руку и последним усилием запустил через пролив яркие завитки янтарного колдовского света.

Чары подняли из песка жалящие хлысты, а тяжелые прибрежные камни взметнулись в воздух, точно выпущенные из пращи. Но ни одно колдовское воздействие не явило себя на расстоянии длины копья от колдуна в венке. По его виду казалось, что он смеется, его приспешники тоже выглядели радостными, хотя и проворно отступили под защиту деревьев.

Волшебник в венке послал на ту сторону тонкую россыпь изумрудных огоньков. Новый звук поднялся над сдавленными стонами желтого колдуна и горестными всхлипами невидимых пленников. Сперва медленно, а затем, набирая мощь, воздух наполнил гул роящихся насекомых.

— Надо убираться. — Воспоминания об изуродованных скверной хлыстоящерицах, убивших Атуна, сдавили Кейде горло. — Что бы он ни призывал, это могут быть твари в руку длиной.

— Мы вне опасности. — Дев стряхнул его руку с плеча. — Смотри!

Зрелище насекомых вполне обычного размера было слабым утешением для Кейды. Они летели со всех направлений, покидая отвергнутую дикарями пищу, приносясь из лесу и даже со стороны моря. Туча мелких роящихся тварей сомкнулись вокруг поверженного колдуна, прикрыв его гноящиеся раны, бесчисленные крылышки блестели всеми цветами радуги в свете солнца. Щитки жуков-падальщиков образовали на земле яркий сверкающий ковер. Вопли поверженного колдуна стихли, когда потоки насекомых наполнили его глаза, уши и рот.

Страдалец смел мух и жуков одним движением, бросив их в песчаный смерч — но лишь на секунду. Волшебство вмиг расстроилось, когда он в исступлении вцепился руками в горло, а по пальцам потекла кровь. Откинувшись назад, волшебник неистово забился на земле, а затем круто выгнул спину, так что лишь его макушка и пятки касались опоры.

Внезапно наступившая тишина была подобна удару грома. Колдун умер, насекомые затихли, дикари по обе стороны пролива замерли и даже раненые перестали стонать. Чародей, увенчанный листьями, поднялся на ноги и медленно заковылял к воде, его сломанная нога мгновенно срослась и зажила. Люди погибшего волшебника на другом берегу немедленно простерлись ниц, протянув руки в мольбе. Все приспешники обладателя венка глядели на них напряженно, не опуская оружия.

Чародей-победитель кивнул, и его воины поволокли свои долбленки к морю. Перейдя на веслах через узкий пролив, некоторые из них направились к большой хижине, где жил покойный колдун, а затем появились вновь — с ларями и мешками добычи. Прочие начали рушить стены загонов с пленниками, волокли бревна частокола к воде, связывали их в плоты и клали каждый на парочку долбленок. Недавние последователи желтого чародея бросили в сторону оружие и съежились в безнадежном унынии, пока вновь пришедшие не стали хлопать их по плечу в знак приветствия, с кивками одобрения возвращая им оружие. Приняв его, люди побежденного с радостью стали помогать переносить все, что награбил убитый колдун, на склад добычи человека в венке.

Кейда напрягся, когда увидел жалких, сбившихся в кучу островитян-чейзенов. Пленники даже не пытались бежать, они лишь прятали лица, не надеясь более на свободу.

Слова Ризалы были эхом его собственных мыслей:

— Мы ничего не можем сделать, чтобы спасти их?

— И выдать себя этому засранцу? — почти отсутствующе произнес Дев, пристально наблюдая за колдуном в зеленом венке. — Нет, я не собираюсь вставать против него или любого вроде него, пока не обдумаю все возможные действия.

Ризала поглядела на осунувшееся лицо Кейды.

— Мы ничего не можем сделать?

— Мы можем принести свидетельство, — хрипло произнес он.

Какой будет судьба всех Дэйшей, если я не найду способа разбить этих злых пришельцев.

Разграбив все хижины, дикари обратились к останкам частокола, доломали их и поволокли охваченных ужасом пленных. С криками и бранью островитяне были загнаны на только что сооруженные плоты — мужчин тянули за бороды, женщин за волосы. За проливом их тут же бросили наземь перед чародеем в венке из листьев. Он с небрежным одобрением кивнул дикарям, не жалеющим сил, чтобы выразить свою верность и готовность повиноваться. Его прежние сторонники растаскивали стены своих собственных загонов, загоняя туда новых пленников, присоединяя их к уже сидевшим там ранее.

— Им там сейчас станет нечем дышать, — пробормотала Ризала с нарастающей тревогой, когда дикари погнали к деревянным стенам людское стадо с еще одного плота.

— Как будто дикарям есть до этого дело… — пробурчал Кейда. — Разве мы недостаточно видели?

— Нет. — Дев решительно покачал головой. — Мне надо спуститься и посмотреть, что произошло с землей, когда он колдовал, если я вообще хочу осознать степень его волшебства.

Кейда поглядел на Ризалу, в ответ та беспомощно пожала плечами. Они сели под кустами и стали ждать. Колдун в венке получил долю добычи, которую его люди привезли со становища убитого. Единственным, что вызвало оживление вождя, были небольшие ларчики, быстро исчезнувшие в его хижине. Дикари развели огонь с помощью устройств, похожих на луки, а затем набросали зерна, плодов и мяса, всего вместе, в самые большие горшки, которые отыскали. От запаха готовящейся пищи у Кейды заурчало в желудке, но вид мертвого колдуна, пожираемого насекомыми, которых призвал его соперник в венке, быстро убил всякий голод.

Тут Ризала толкнула его под локоть и предложила мех с водой. Кейда пил долго, основательно, а затем наградил девушку благодарной улыбкой.

— Похоже, что они куда-то двигаются. — Дев так ни разу и не отвел глаза от зрелища внизу.

Кейда взглянул туда и увидел, что дикари сооружают новые плоты из своих долбленок и грубо сколоченных досок. Добыча из хижины колдуна в венке была горой навалена на самый большой плот, чародей ступил на него, после чего праздно развалился на груде отнятых у островитян одеял. Прочие из его выросшей оравы приспешников готовились к отбытию, доламывая частоколы и вытаскивая оттуда спотыкающихся и рыдающих пленников. Их согнали бичами по пять-шесть человек, связали вместе лозами, накинув каждому петлю на шею, и погнали на другие плоты. Изрядное число тех, кого оставили, были либо едва живы, либо уже мертвы. Дикари распределились по свободным долбленкам и встали в них прямо, каждый с длинным веслом в руке. Затем лодки окружили плоты, и все сборище двинулось в путь по воде.

— Я так и не понял, как они это делают, — покачал головой Кейда.

— Порядочная доля волшебства. — Дев указал на отливающую зеленью воду, бегущую против прилива и несущую лодку чародея в венке прочь, в открытое море. Тем, кто следовал за ним, едва ли приходилось ударять веслами. Вскоре все исчезли за острым выступом захлестываемого прибоем берега.

— Дев, уцепись за него ясновидением, — нетерпеливо потребовал Кейда. — Нам надо знать, куда он плывет.

— Я смогу найти его снова в любой миг, когда потребуется. — Дев воззрился на тело побежденного с такой жадностью, от которой у Кейды волосы поднялись на загривке. — Я должен узнать, что он творил своим волшебством, прежде чем попытаюсь действовать против него.

Кейда схватил руку чародея твердым сдерживающим движением.

— Мы подождем, пока не убедимся, что они не возвращаются.

Они ждали. Начало становиться прохладно, рассеянные в небе облака сблизились и сгустились. Начал сыпаться дождь, но его тут же унесло ветром. Птицы в джунглях мягко затараторили, ища пропитание среди деревьев. Внезапный шорох в подлеске побудил Кейду повернуть голову и схватиться за тесак. Дев тоже оглянулся, а затем поднял ладонь, обведенную рыжеватым свечением.

Округлый горб, покрытый щетиной, проломился сквозь темную блестящую листву ягодного куста и исчез в зарослях.

— Это просто кабан. — Пока Кейда произносил эти слова, парочка полосатых подсвинков вынырнула из зарослей и погрузила рыльца в ковер листьев.

— Хорошего вам ужина, если что-то добудете! — пожелал им Дев. Подсвинки вздрогнули при звуке его голоса и метнулись обратно в чащу.

Дев поглядел на Кейду.

— Наш друг в венке из листьев не вернется, и я хочу до темноты увидеть все, что можно.

— Хорошо. — Кейда нехотя кивнул. — Ризала, ты останешься здесь, чтобы следить за окрестностями.

Она не спорила. Дев уже направился к деревне, и Кейде пришлось поторопиться, чтобы его нагнать.

— Что мы ищем? — спросил он, шагая в ногу с северным колдуном.

— Дай мне нож. — Взяв его, Дев вырезал в почве широкий квадрат. — Сколько дождя выпало в этом месте за последний пробег лун?

Кейда потер в пальцах сухую и пыльную землю.

— Можно подумать, что это конец сухой поры.

— Кто-то из них увел всю воду — таково одно из следствий наведенных чар. Если это можно назвать наведением чар, — задумчиво уточнил Дев. — Их колдовство — чистое наитие…

Это ничего не сказало Кейде, и он подошел, чтобы лучше поглядеть на мертвого чародея, дряблые гниющие останки которого распростерлись на земле, покрытые ползающими насекомыми. Труп выглядел так, словно много дней лежал непогребенным.

— Какое волшебство делает это?

— Не знаю. Но сработано лихо, не так ли? — Взвесив в руке нож, Дев глубоко разрезал плоть на бедре трупа. Чавканье и вонь вызвали у Кейды прилив тошноты в горле, и он попятился. Побледнев достаточно, чтобы выдать свое варварское происхождение, Дев все-таки не отступился, а стал рыться в темной слизи, разливавшейся по жадной земле.

— Костей нет, лишь губчатые обломки и куски сухожилий. — Отступив, он стал изучать какие-то ошметки и обрывки, налипшие на лезвие, а затем всадил клинок в пыльную почву, чтобы очистить его. Потом колдун поглядел через пролив на дальний пляж. — Но это совсем не то, что бедолага сделал с нашим другом в венке. У того треснули кости ног, став хрупкими и ломкими. Как он этого добился, хотел бы я знать. И как зеленый приятель все исправил?

Кейда оглядел землю вокруг себя, усеянную битыми горшками, брошенными тканями, сломанными деревяшками. Нахмурился и наклонился, чтобы подобрать втоптанный в землю нож.

Клинок был весь в ржавчине и оспинах, в нескольких местах проеден почти насквозь.

— Дев, а это что такое? Он не просто пострадал от дождей. — Кейда взял нож за рукоять, пальцами другой руки слегка надавив на лезвие. Металл согнулся, а затем рассыпался в прах.

— Житель Архипелага скорее согласится остаться без клинка, но не подхватит ничего вроде этого. — Дев огляделся и подобрал один из каменных топоров захватчиков. — Обсидиан, — заметил он.

— Как так? — поразился Кейда. — Ведь они могли давным-давно насобирать у Чейзенов какое угодно железное оружие. Почему они по-прежнему держатся за обожженное в костре дерево и каменные лезвия?

— Волшебство, — ухмыльнулся Дев. — Если огонь и вода обратят в ржавчину твой клинок — ты мертвец. Если холод расколет кусок камня, есть надежда, что на нем еще останется достаточно острых краев, чтобы перерезать кому-нибудь горло. Деревянное копье или дубина пробьют кому-то живот или вышибут мозги, даже если они искривлены или разбиты.

— О-о!.. — только и вздохнул Кейда.

Значит, сколько бы мечей ни подняли Дэйш, Редигал и Ритсем против этих пришельцев, вероятнее всего, это бесполезно, если мы не сумеем лишить захватчиков их чародеев.

— Ты увидел то, что тебе был нужно? — свирепо спросил он у Дева. — Можешь сказать мне, как с ними следует биться?

Дев шагнул обратно к изуродованному трупу колдуна дикарей.

— Это очень странное волшебство, клянусь тебе. Насколько я могу понять, оно вытягивает силу из природных стихий, окружающих волшебника.

— Что с ним случилось? — Кейда указал на зловонные останки побежденного..

— Наш друг в венке из листьев имеет прирожденную власть над водой. — Казалось, Дев увлекся не на шутку. — Как только этот дурень утратил сосредоточенность, защищавшую его от колдовства противника, его легкие, мозг и каждая ткань его тела наполнились жидкостью.

— И знание этого поможет нам их одолеть? — недоверчиво спросил Кейда. — Ты можешь сказать, как с ними бороться?

— Ты не справишься! — напрямик заявил Дев. — Я говорил тебе прежде, а теперь еще более уверен в этом. Нужно волшебство, чтобы бороться с волшебством, а у вашего народа ничего такого нет, и все благодаря вашему вековому безумию и предрассудкам. Ведь вы знать не знали, что они идут, несмотря на все ваши гадания и прорицания, верно?

Кейде едва ли удалось сдержаться, чтобы не ударить этого чародея-варвара. Вместо этого он отвернулся и стал глядеть через пролив.

— Кроме того, недостаточно знать, как разбить этих людей. Волшебнику нелишне знать, как они проигрывают и как не проиграть самому. — Дев бросил последний взгляд на мертвого чародея и зашагал обратно по склону, на котором ждала Ризала.

— Кажется, все они тесно связаны с родственными им стихиями. — Продолжал волшебник, пока они поднимались наверх. — Это может быть их слабостью. Большинство способно использовать только одну-две стихии и успешно борются с теми силами, что противоположны родственной им силе. Только ребятки на самом верху их иерархии могут использовать все четыре стихии — судя по тому, что я видел раньше. Но я не знаю, владеют ли они смешанным волшебством, так называемыми чарами квинтэссенции.

Кейда пропустил ничего не значащие для него слова волшебника мимо ушей, а сам поглядел в небо, все еще облачное, но без всяких признаков дождя.

— Надо до чего-то добраться, прежде чем кончится пора дождей.

— Я уже говорил тебе, приятель — нельзя бороться против волшебства, не владея им, — и Дев неприятно рассмеялся.

Кейда остановился и схватил колдуна-варвара за плечи.

— А ты можешь? Ты говорил об испытании твоей волшебной силы против них. Ты мог бы их одолеть?

Дев отбросил руки Кейды.

— Приведи убедительный довод, зачем мне это.

— Ты хотел вознаграждения. — Кейда с усилием пытался преодолеть скверный привкус во рту, который вызывал у него этот отвратительный человек и сама необходимость просить у Дева помощи.

«Истина часто является через случайно услышанные слова». Надеюсь, ты был прав, мой отец. И надеюсь, что я тоже прав. Мы говорили о том, как огонь одолевает огонь в Деразулле, я не думал, что до этого дойдет, но вот дошло. Могу ли я отступить, когда увидел, какая участь ждет мой народ?

Библиотеки полны отчаянных предостережений о чародеях, разбивавших могучие войска своим волшебством. Эти дикари таковы же. Сильнее ли волшебники севера? Не зря ли я потратил силы, разыскав этого Дева, поставив под удар свое будущее, даже саму свою жизнь, последовав ложному знамению?

— Все самоцветы и жемчуга Архипелага не принесут мне большой пользы, если я не буду жив, чтобы торговать ими, — рассуждал между тем Дев. — Даже если я выйду живым из сражений с этими колдунами, и об этом разнесется весть, я буду все равно что мертв. Я не больно-то полагаюсь на-то, что мне удастся благополучно пройти через весь Архипелаг.

— Я бы мог в безопасности доставить тебя в любые земли, — твердо заявил Кейда. — Я могу отправить тебя туда на быстрой триреме с грузом жемчугов, равным твоему весу.

И сжечь корабль, как только ты с него сойдешь.

— Славное предложение. — Дев рассмеялся и небрежно махнул рукой в направлении, которое выбрал колдун, увенчанный листьями. — Но как ты надеешься его осуществить? Даже предполагая, что я обрету средства бороться с их чародеями… — Он предостерегающе поднял руку, чтобы Кейда молчал. — Кроме натравливания их друг на друга, ибо я отнюдь не думаю, что этот прием подействует снова. В конце концов, кто поручится, что они не породят где-нибудь нового колдуна — и, прежде всего, где-то там, откуда они пришли?

— Мы найдем средства предупредить союзников Дэйшей, чтобы шли на юг, как только чародеи будут мертвы, — не отступался Кейда. — Как только дикари лишатся волшебства, мы сможем убивать их, и их кровь в водах проливов отвадит любого, кто остался у них дома, от плавания на север.

— Это недурная затея, если ты сможешь ее осуществить, — усмехнулся Дев.

Кейда молчал весь остальной путь, пока они не вернулись к Ризале. Лишь на тропе он вновь повернулся к спутнику:

— Я должен кое-что тебе сказать… — И замялся, не зная, как лучше построить фразу.

— Он хочет, чтобы я бился для него с этими дикарскими колдунами. — С высокомерным удовольствием произнес Дев.

Ризала медленно кивнула.

— Я считаю, он мог бы.

— В самом деле? — Кейда в изумлении поглядел на нее.

— Тебе не из чего выбирать, и я это вижу. — Он увидел, как его собственное отчаяние отражается в ее светлых глазах. — Что еще мы можем сделать? Как мы можем бороться с этим волшебством, сами не владея волшебством? Если мы можем остановить это безумие, прежде чем оно уничтожит Архипелаг, даже пожертвовав ради этого нашими жизнями… — И она умолкла.

— У меня нет намерения жертвовать жизнью ради кого бы то ни было, — раздраженно произнес Дев. — И если вы оба решили плыть навстречу своему жребию, пожалуйста, занимайтесь этим без меня. Если я что-то делаю, то лишь тогда, когда знаю, как выбраться из всего этого с целой шкурой. В данном случае дело касается меня настолько, насколько много добычи сможет увезти «Амигал».

— Ты можешь побить колдуна в плаще из драконьей шкуры? — резко спросила Ризала.

— Это то, чего я хочу. У меня есть несколько мыслишек, которые могут вывести на верный путь, — ответил Дев с таинственной улыбкой. — Но я не могу валить для вас целые оравы дикарей. Вам нужно изыскать какой-то способ навести на них силы Дэйшей и Чейзенов, как только чародеи выйдут из игры.

Кейда медленно кивнул.

— Мне надо поговорить с Джанне Дэйш и выяснить, что думают южные вожди. Во владении Дэйш есть место, где мы договорились о встрече. Я послал ей весть, когда опять вернулся на юг. Если она ее получила, она будет там в полнолуние Большой Луны.

— Мы вполне сможем успеть, — сказала Ризала, но в голосе ее чувствовалось сомнение. — Впрочем, можем ли мы позволить себе такую задержку? Что будут делать между тем дикари?

— Все, что им угодно, девонька, — игриво заметил Дев. — И ты ничего не сможешь с этим поделать. Да и я не смогу, если уж быть откровенным. По крайней мере, сейчас. Но все же побереги свои волосы. Дождям еще лить и лить, так что не думаю, что дикари пойдут на север скоро. К тому же, чем дольше мы ждем, тем больше чародеев погибнет в междоусобных схватках. Чем больше этих поединков я смогу увидеть, тем лучшее представление получу об их слабых местах. Меня больше заботит, что станешь делать ты, Дэйш Кейда, если твоя госпожа Джанне не объявится. Что ты собираешься делать — воскреснуть из мертвых и попытаться поднять владения по этому поводу?

— Это, конечно, привлекло бы всеобщее внимание. — Кейда поморщился. — Но вся хитрость в том, чтобы побудить их самим биться за острова Чейзен — вместо того, чтобы требовать объяснений и обвинять меня в недостатке веры, а друг друга в разных заговорах. Я бы предпочел, чтобы дикари оказались благополучно истреблены, прежде чем вляпаюсь во все это дело.

— Ты собираешься разбираться с политическими проблемами, лишь когда все кончится? — задумчиво проговорила Ризала. — Но тогда не последним вопросом будет — как тебе удалось найти средства разгромить этих чародеев?

Кейда тяжело вздохнул.

— Это как раз и должно стать нашей тайной, не так ли? Чтобы спасти наши шкуры. Вы согласны?

— Полностью, — бодро отозвался Дев.

— Ризала? — Кейда вопросительно поглядел на нее. — Ты сохранишь такую тайну от твоего господина?

— Чтобы спасти свою шкуру? — Девушка улыбнулась, но он все же заметил, что она дрожит. — Не беспокойся. Я видела, что случилось с Кайской Шек. У меня нет желания разделить ее участь. Я умру в назначенный мне день, но у меня нет желания его торопить.

— Тогда вперед! — Дев ошеломил их обоих, внезапно хлопнув в ладоши. — Взойдем на борт «Амигала» и найдем безопасную укромную якорную стоянку, где сможем разработать подробный план дальнейших действий, который дал бы нам надежду на успех.