Охота на вепря

Глава 31

Это был старый приземистый дом, срубленный из толстых, почерневших от времени и влаги бревен, обнесенный невысоким, чуть повыше человеческого роста, кое-где покосившимся частоколом. Находилось строение на одном из островков, через которые в незапамятные времена плененные эльфами тролли и проложили довольно широкую гать. Сейчас мощеная бревнами дорога утонула практически полностью, так что без применения магии до острова можно было добраться лишь по пояс в мутной гнилой болотной воде, всякий раз рискуя провалиться в бездонный омут.

От любопытных взглядов с берега, сруб надежно скрывал густой бурелом в сочетании с опущенными до самой земли лапищам огромных вековых елей росших здесь повсеместно. Хотя, собственно говоря, откуда было взяться, этим самым любопытным взглядам? В окрестности Драконьих болот захаживали лишь редкие не дорожащие своей жизнью безумцы, да эльфийские егеря. Первым в головы вряд ли могла прийти фантазия отыскать давно утонувшую дорогу, а тем более пытаться прогуляться по ней. Что же касается вторых… Эльфы, конечно же, знали о существовании как острова, так и сруба, да только без особой нужды к ним не приближались. Для лесного народа строение на болоте было чем-то вроде отвратительной старой болячки, которая уже более сотни лет уродовала их великолепный, восхитительный и обожаемый лес. Попадая сюда, любой эльф отчетливо чувствовали старую боль тех деревьев, которые были срублены, тобишь жестоко убиты, без особой на то надобности.

Отлично понимая все это, Кар даже не подумал отправить вперед разведчиков, а сразу проложил коридор к массивным грубо сколоченным воротам. Последним проехав через портал, стены которого клубились космами багрового немного жутковатого тумана, атаман задул магический фонарь. За спинами караванщиков тут же вновь захлюпала мерзкая болотная жижа, сомкнули ветви старые ели.

Оказавшись на подворье, контрабандисты принялись вести себя как дома. Лошадей расседлали и отправили в загон, кое-что из привезенной поклажи перетащили в дом, однако основная ее часть перекочевала в хорошо замаскированные погреба. Их толстые деревянные крышки оказались присыпаны землей, слежавшейся хвоей и подгнившим сеном, да еще для пущей верности покрыты заклятьем невидимости. Кар собственноручно снимал его при помощи отвратительного амулета, представляющего из себя стеклянный шар внутри которого в желтоватой, будто формалин, жидкости плавал каким-то неведомым образом втиснутый туда крупный явно не человеческий глаз. Все эти хитрости гарантировали, что не сведущему путнику, окажись оный на острове, ни то что не сыскать скрытых под землей лабазов, но даже и не заподозрить об их существовании. Однако все это не касалось контрабандистов. Эти парни прекрасно знали здесь каждый закуток, каждый лаз, каждую щель, из чего лейтенант Мэй сделал резонный вывод, что данный «райский уголок» и есть логово охотников за драконьими яйцами.

— Пленников в дом! Привязать и не спускать глаз! ― приказал Кар шестерым охранникам, которые всю дорогу окружали повозку.

— А Йедлика куда? ― поинтересовался лысый здоровяк в поношенной бригандине на груди и плечах утыканной круглыми, будто монеты, бронзовыми бляшками.

— Подвесьте его где-нибудь на солнышке. Пусть протухнет, как следует. Да только цепляйте повыше, а то местное зверье, чего доброго, его раньше времени обглодает.

— Да это-то понятно, не впервой, ― со вздохом прогудел детина, и по-хозяйски, со знанием дела, стал стягивать ноги трупа концом длинной пеньковой веревкой. Эти самые ноги сейчас оказались босыми, так как с них уже успели стащить не новые, но все еще весьма добротные кожаные сапоги.

Искоса наблюдая за данной процедурой, Ипри заметно поежилась, и было ясно почему: ведь мертвец был назначен ей, так сказать, в компаньоны в завтрашнем «развеселом» мероприятии. Тут хочешь или нет, а начнешь подумывать о том, что возможно нечто подобное ожидает и тебя саму.

— Не отчаивайся, до рассвета еще очень далеко. За это время много чего может произойти, ― попытался подбодрить свою возлюбленную Мэй, за что тут же получил по хребту древком короткого пехотного копья.

— Заткнись и пошевеливайся! ― прорычал один из бандитов и подтолкнул пленников к низкой двери сруба, завешенной пологом из трех или четырех небрежно сшитых, звериных шкур.

Внутри разбойничьего логова стоял густой полумрак. Свет пробивался лишь сквозь одно-единственное крохотное оконце в самой дальней, противоположной от входа стене. Ощутимо благоухало гнилью, лошадиным навозом и каким-то прогорклым жиром. От этого аромата Эдвард поморщился и инстинктивно поискал глазами какое-нибудь местечко почище.

Самым чистым местом выглядел длинный стол и стоящая неподалеку от него такая же длинная лавка. Вот только вся эта роскошь оказалась совершенно не почину для двух пленников. Ипри и Мэя пинками загнали в один из темных глухих углов и надежно привязали ко вбитым в стену толстым железным кольцам. Кольца располагались аккурат на уровне пояса, поэтому при желании пленники могли преспокойно опуститься на пол. Лечь у них, конечно, вряд ли бы получилось, зато сидеть, прислонившись спиной к стене, было вполне возможно. Мэй именно так и поступил. Его телесное состояние, увы, оставляло желать лучшего. Конечно же, можно стиснуть зубы и пытаться гордо держаться на ногах… да только спрашивается: на кой черт сдалось этакое геройство? Нелепость и глупость! Сейчас куда правильней было бы постараться отдохнуть да поднакопить побольше сил. А силы лейтенанту могли еще очень и очень пригодиться. Пусть даже Эдварду и не суждено спастись самому, но он просто обязан сделать все, абсолютно все, чтобы уцелела его единственная, чудесная, неподражаемая Ипри.

Эдвард поднял глаза на продолжающую упрямо стоять девушку и уже в который раз задохнулся от ее сказочной красоты. Растрепанные черные как смоль волосы густой гривой окаймляли правильный овал, словно выточенного из нежнейшего розового мрамора лица. Длинные ресницы, маленький курносый носик, аккуратные пухлые губки и даже, как не странно, грубый магический ошейник с крупным железным кольцом делали девушку очень похожей на Мисс апрель Джоану Хилди. Вырванный из «Плейбоя» разворот с изображением этой очаровательницы по сей день красовался на самом почетном месте доски объявлений в раздевалке их эскадрильи. Джоана покоряла мужские сердца не только своей красотой, но и горячим, обволакивающим, томным и сладким, будто патока, взглядом.

Вот если бы Ипри хоть раз поглядела на меня точно так же, ― пронеслось в голове у Мэя. ― За один такой взгляд, можно преспокойно отдать жизнь!

Однако лейтенант с глубоким сожалением был вынужден признать, что до настоящего момента девушка не особо баловала своего спутника вниманием. Вот и сейчас, вместо того, что бы поговорить с ним ― единственным другом и союзником, она предпочитала выискивать что-то, а может кого-то среди этих грязных мужланов и отпетых убийц.

— Эй, я хочу поговорить с Каром! ― в конце концов, громко выкрикнула Ипри, чем подтвердила предположения Мэя.

— Перебьешься, ― угрюмо прогудел один из охранников и поднял на девушку заряженный тяжелым железным болтом арбалет. Из этого его поступка следовало, что даже сейчас связанную, с усмирительным ошейником на шее, контрабандисты все же очень и очень побаивались свою пленницу.

— Не иначе, эта гадина чего-то задумала, ― скрипнул зубами долговязый разбойник в надетой на голое тело кольчуге, через металлическое плетение которой пробивались рыжеватая шерсть, обильно покрывавшая его тело. ― Хочет кого-то из нас отослать. Надеется совладать с остальными.

— Дурак ты узколобый! ― прорычала Ипри и метнула на рыжего ненавидящий взгляд. ― Мне и вправду позарез требуется потолковать с Каром.

— Заткнись, ведьма! ― гаркнул на пленницу мужик с арбалетом. ― А то сейчас как пульну… В вмиг одной бестией станет меньше.

— Это ты брось, Луго! ― слегка насмешливый голос раздался за спинами у обступивших пленников разбойников. ― Потолковать это можно, особенно если есть что сказать путного.

Услышав голос своего главаря, контрабандисты вмиг обернулись, а затем, шаркая ногами, расступились. Кар прошагал по образовавшемуся живому коридору и остановился в двух шагах от пленников. Сейчас он имел самый миролюбивый вид. В руке вместо смертоносного клевца, который одноглазый не выпускал из руки всю дорогу, оказалась простая крестьянская корзина. Из-за ее плетеного края выглядывал крупный вяленый окорок и горлышки нескольких, наполненных под самую пробку бутылок.

— Ну, так, чего такого важного ты собралась мне сообщить, ведьма? ― осведомился атаман, и не дожидаясь ответа, направился к стоявшему неподалеку столу.

— Я подумала, что мы могли бы договориться. ― Ипри пришлось озвучивать свое предложение, уставившись в широкую спину главаря контрабандистов.

— Договориться? ― Кар дошел до стола и стал выкладывать на его грубую, почерневшую от времени столешницу принесенную им снедь. ― О чем мне с тобой договариваться?

— Тебе не зачем искать покупателей на наши головы в чужих краях. За них могут щедро заплатить и здесь.

— Ага! ― Кар довольно хохотнул. ― Значит, от угроз ты решила перейти к торговле. Похвально. Только прежде чем продолжить наш милый разговор, позволю тебе напомнить: сейчас в продаже находиться лишь одна голова… его, ― при этих словах разбойник указал на привалившегося к стене землянина. ― А ты, моя дорогая, идешь по цене тухлого мяса.

— Это ты зря, ― скривилась в ядовитой ухмылке Ипри. ― Я ведь тоже кое-чего стою.

Это самое «кое-чего стою» было произнесено таким тоном, что стоявшие поблизости разбойники разом вцепились в свое оружие. Всем им отчего-то показалось, что сейчас сумрачная ведьма, имеет в виду вовсе не стоимость своей головы, выраженную в звонкой монете.

Невозмутимым остался лишь Кар. Дабы успокоить своих парней и одновременно поставить на место чересчур бойкую пленницу он произнес какой-то низкий гортанно-шипящий звук. В тот же миг ошейник крепко стиснул шею девушки, от выдавленных на грубой коже рун пошел едва различимый белесый дымок. Ипри вцепилась в безжалостную удавку, но само собой, ослабить ее страшную хватку не смогла. Так что уже через несколько мгновений пленница побелела, захрипела, закорчилась от удушья, а чуть погодя вообще рухнула на колени.

В каком бы плачевном состоянии не находился сейчас Эдвард, но он, естественно, не мог просто так взирать на мучения своей возлюбленной. И откуда только силы взялись? В порыве страха, отчаяния и праведного гнева молодой человек рванулся в сторону Кара.

— Прекрати! Оставь ее! Убью, сволочь! ― вопил он и одновременно с этим, что есть силы пытался разорвать путы, намертво приковывающие его к массивному надежно вделанному в стену кольцу.

— Не могу понять, что вас связывает, ― главный контрабандист с нескрываемым любопытством поглядел на пленника.

— Да я тебе сердце вырву! ― лейтенант не обратил внимания на этот риторический вопрос и продолжил бесноваться в прежнем духе. ― Или нет, сделаем получше! Если ты не оставишь ее в покое, я вот прямо сейчас со всего размаху въеду виском вот в это распроклятое кольцо, и все! Конец! Плакали твои денежки!

Кто знает, возможно, замутненный любовным заклятием разум землянина и впрямь ставил жизнь Ипри намного выше его собственной, а, следовательно, и до реального исполнения своей угрозы Эдварду было не так уж и далеко, но, как говориться, не судилось… Совсем рядом прозвучал слабый сипящий, то и дело срывающийся на хрип голос:

— Мэй, не смей! Не делай с собой ничего дурного. Мне уже лучше. Он отпустил меня.

Мэй?! ― глаза Кара округлились. ― Тебя и впрямь зовут Мэй?

Лейтенант ничего не ответил, уж слишком он был зол, чтобы беседовать с ворами, вымогателями и убийцами, слишком много адреналина кипело в его крови. Однако и полностью игнорировать этот странный вопрос он тоже не смог. И все потому, что от слов Кара, будто круги по воде, по обступившей пленников толпе стал расходиться легкий шепоток. «Его зовут Мэй», «Пришелец по имени Мэй», «Пророчество сбывается»… ― слышалось со всех сторон.

— А ну, заткнули свои поганые глотки! ― рявкнул одноглазый атаман. ― Имя еще ничего не значит. Может у чужаков в каждой сточной канаве валяется по одному Мэю.

— Верно говоришь, Кар! ― поддержал главаря арбалетчик Луго. ― А вот кабы штанину ему подрезать, да поглядеть, что там под ней…

Не закончив фразы, контрабандист многозначительно покосился на атамана и тот ответил ему согласным кивком.

— Чёпет, Малех! ― Кар обратился к двум парням, которые ближе других находились к Эдварду. ― Держите нашего гостя, да так, чтоб не дергался! ― Предвидя робость и нерешительность, которые вполне могли посетить членов его банды одноглазый с недоброй ухмылкой добавил: ― А о ведьме не беспокойтесь, я за ней лично присмотрю.

Получив гарантии от своего командира, два головореза ринулись в атаку. Лейтенант попытался встретить первого, самого резвого из них, резко выкинутой вперед ногой, дабы от души засадить уроду точно в пах, но на этот раз трюк, увы, не сработал. Очевидно, Малех успел крепко запомнить любимый прием пришельцев с далекой Земли, и был готов к нему. Больше того, ловкий контрабандист даже ухитрился поймать ногу Мэя, после чего победно завопил:

— Есть! Держу! Режьте скорее!

— Левая, дубина! Нам нужна его левая нога! ― раздраженно прорычал Кар.

— Сейчас доберемся и до левой, ― заверил главаря здоровяк Чёпет и всей своей массой навалился на пленника.

Эдвард застонал от резкой боли во всем своем израненном теле, однако уже через мгновение позабыл о ней. Хуже чем боль оказалась вонь давно немытого человеческого тела, к которой примешивался крепкий чесночный дух и перегар от выпитого накануне эля. Бороться со всем этим химоружием было просто невозможно. Лейтенант с горечью осознал это, скривился, стиснул зубы и отвернувшись, попытался отыскать хоть один глоток чистого живительного воздуха. Попытка удалась, и Мэй втянул в легкие аромат старой подгнившей древесины, хвои и прелого сена. Как выяснилось, это оказался воистину целебнейший из эликсиров после применения которого все его страдания мигом оборвались. Все действительно закончилось так же молниеносно, как и началось. Тяжеловеса Чёпета, ловкача Малеха и всех тех, кто кинулся им помогать, унесло будто одним неистовым порывом какой-то неведомой колдовской силы.

Не смея поверить в чудо, Эдвард еще несколько мгновений недвижимо лежал, упершись лбом в стену. Сквозь надрывное с хрипотцой дыхание он прислушивался, как к себе самому, так и полутемному мирку старого деревянного дома. Внутри лейтенанта бесновались боль, слабость и дурнота. Короче, ничего нового и особенного, все то, к чему Мэй уже начал понемногу привыкать. Что же касается окружающего пространства… То да, в нем возникла какая-то странная, подозрительная, можно сказать, кладбищенская тишина. Не зная, что и подумать, землянин медленно повернул голову и с ходу напоролся на полдюжины ошарашенных, растерянных, а может даже перепуганных взглядов.

Все как один контрабандисты отступили назад и оттуда из сумрака полутемного сруба глядели на него, правда совсем не в лицо, а куда-то гораздо ниже. Опустив глаза, Эдвард обнаружил, что его летный комбинезон, мягко говоря, пришел в негодность. В недавней короткой свалке кто-то из нападавших таки ухитрился воспользоваться своим ножом и распороть левую штанину Мэя, а заодно и находящееся под ней летное термобелье. Поэтому теперь из полуметровой прорехи торчало его основательно сбитое колено и верхняя часть голени, на которой островерхой трехдюймовой литерой «А» красовалось старое родимое пятно. Самое удивительное, что именно вид этого вполне безобидного темно-бордового кожного образования и заставил полдюжины матерых убийц, бывалых трапперов и охотников за драконами замереть от суеверного ужаса.

Первым взял себя в руки, конечно же, Кар. Он кашлянул, прочищая глотку, после чего хрипло проскрежетал:

— Вот это и есть самая настоящая стрела повелителей Железного неба. Выходит, избранник, все же пришел. ― Одноглазый атаман покачал головой, после чего не удержался от тяжелого и невероятно задумчивого вздоха: ― Уж и не знаю, парни, к добру сие или ко злу.