Оказалось, это не мой выбор

Глава 17

Великое древо Иггдрасиль. Божественное происхождение этого дерева ведет свое начало из скандинавской мифологии, это там, где Тор и Локи — бог обмана, вроде как, я не силен в этой области, там ещё Мстюны и Чихаури были. Так вот, оно вроде как являлось основой мира, как для Митгарда (Земля), так и других измерений.

Если бы у Иггдрасиля было воплощение, то самое, как воплощение все мирового Бога в лице безликого бородатого дяди на облачках, то выглядеть деревце должно точно не как то, что я вижу.

— Впечатляет, — а вот Эшли даже присвистнула, увидев дерево. Нет, это скорее экосистема деревьев что связаны меж друг друга. Видна искусственность данной системы. Ну не может же несколько десятков бревен начинать обвиватся между собой, словно стальной канат. Это не было одним деревом, и все же оно и вправду было широким.

— Моя гордость, за которой я приглядываю уже больше, чем всем вам вместе взятых лет, — Мавка изменилась в лице. В лучшую сторону, так сказать.

«Это сколько? Лет сорок? Может тридцать?» Ну, мне шестнадцать, Алисе где-то столько-же плюс-минус два года, и Эшли вроде лет двадцать. Как-то я не думал, что все так плохо в нашей компании. Практически одни малолетки.

Указав пальцем на сеть деревьев Мавка продолжила:

— Это большое древо Фалоха…

— Два лоха? — блять! Инстинктивно присел из-за своего короткого языка. Над моей макушкой прошла рука Мавки. Нет, прошла это слишком мелко, скорее пронеслась на гиперзвуковой скорости. Как я понимаю это должна быть пощёчина, но с такой скоростью тут остатки моего мозга собирать будут и сразу в землю хоронить около древа двух лохов.

— Оскорблять мастак, а как деву целовать, так сложно ему, мальчик, не испытывай моего добродетеля.

— Простите, — как-то не ожидал такого жесткача от неё. Выглядела то вполне спокойно. Да и сейчас на её лице невозможно прочитать злость, даже в тоне.

— Добро, что понял, — и снова она вернулась в свой обычный режим работы. — спать и жить, в комнате на самом верху, коло кроны.

А ведь и вправду, это дерево высотой с пятиэтажку, не маленький такой размер.

Вход был высечен в самом дереве, чем заставлял беспокоится на с чем надёжности дерева, не упадет ли? Вроде не должно, наверное. Кроме нас здесь в общем никого и не было. Нет лесных зверушек, разных кабанчиков, белочек, зайчиков. Не лес, а парк какой-то.

Но вот, кто был, так это жуки. Не, этих мелких я боюсь больше смерти. Дайте мне огнемет, я немного разомнусь, а заодно и спалю все это дерево к чертовой бабушки.

— Все обитатели леса дружелюбны.

Поспорил бы с таким твердым утверждением. Как минимум, я к ним не дружелюбен и, если хоть один жук, сороконожка или другая инсептекоидная хуйня решит, что неплохо было бы поздороваться со мной, я тут щепки на щепке не оставлю.

— Ну, букашки это не проблема, — Эшли, возможность которой я не прикрывал за всю дорогу говорила крайне мало. Алиса шла надувшись. Она была недовольна своим положением и жизнью. Я тоже ими недоволен, правда ною лишь в уме.

— Будешь меня защищать от них? — как дама в высоченной башне, которую оберегает дракон, мне хотелось положится на неё, на моего рыцаря.

— Конечно! Я всегда помогу!

«Её лицо вводит меня в уныние…»

Такое неподдельно живое и радостное, оно словно и не было запятнано всеми теми смертями и криками. Почему она такая добрая? Это ненормально.

В общем альтруизм со стороны Эшли никогда плохим не кончался, так что:

— Тогда, мои фобии в твоих руках, — дав той пять, на моем лице словно в зеркале отразилась та же эмоция, что была и у самой Эшли. Улыбка.

Усмехнись человеку и тот ответит тебе в ответ. В её улыбку веришь, в отличие от чистой и приятной улыбки Мавки. Почему же так? Не знаю. Возможно дело в том, что как бы Мавка не старалась казаться доброй и дружелюбной, в глубине души она этого не хочет. Почему же мне кажется, что я вижу настоящую Мавку?

Таким неспешным темпом мы зашли в само дерево. Несколько столиков, стойка для бармена, полки на которых лежали пыльные книги и ощущение сухости. Здесь словно давно дождя не проходило, все сухо и даже несколько тепло.

Указав налево, Мавка молвила:

— На последний этаж, после шести спуститесь, вам приготовят ужин, — это было последнее её распоряжение, после чего она развернулась к нам прозрачной спиной и медленно зашагала назад. Очень медленно. Эффект замедленного действия.

— А, вы куда? — остановившись, видимо ожидав этого вопроса, Мавка развернулась.

— Нос припудрить, — и ушла намного быстрее.

«Чё за хуйня?»

И вправду, как только можно так со мной поступать? Впрочем, неважно.

— Идёмте, — махнув рукой, мы начали медленно хромать, а нет, это лишь я, словно пьяный в хламину бомж шел, все другие шли ровно.

«Смотрю на эти ступеньки… и поражаюсь, зачем делать их движущимися?»

— Они не двигаются, — мне поведали страшную тайну, о которой даже в мыслях не будет места. Недовольно цокнув на Эшли, как предводитель, нет как главарь, или что созвучнее, атаман, я ведь столько натерпелся… слез не хватит, так вот, я ступил первым. Первой, кто меня ловила была Эшли. Она и без того, была сзади, то есть если бы не словила, я бы на неё упал. Алиса дернулась в мою сторону. Это возможно было рефлекторно.

— Спасибо, — в благодарность я бы даже поделился бы конфетой, жаль у меня их нет.

— Не за что, — сверкнула улыбкой в который раз. — давай я лучше помогу тебе, а то ты как будто выпил пол бочонка Елоня.

Елонь? Что за монстр такой? Хотя из её же фразы совсем не сложно понять, это аналог спиртного.

— Так, мне глаза то не исцелили, — договорив, я прикрыл глаза свободной рукой. — они продолжают бегать.

Вместе с вестибулярным аппаратом, просто хожу ходуном как на палубе корабля.

— Да? Я думала, эта нечисть тебе все как надо вылечила, — по раздосадованному тону было понятно, для Эшли, незаконченное дело было некрасивым поступком.

— Странно слышать это от нечисти, да и если бы не она, то стать мне вашим сородичем, — как тут не показать головой.

— Сородичем?

— Мертвым, Эшли, не тупи, уже забыла, что мертва?

— А, да нет, я просто подумала о другом, — не буду выпытывать, о чем же таком «другом» она подумала.

Помню, те чудные мгновения, когда я был в своем мире. Там было так легко и непринужденно, что казалось, жаловаться не на что. А ведь находил, на что таить злобу. Родители, друзья, учителя… много кто не понимал меня, все время, помню тот вопрос.

Торт, свечи, форма единицы и пятёрки, хор голосов, которые хлопают и что-то поют, а также просьбу:

«Загадай желание».

Я находился так близко к огонькам, что те обогревали мое лицо. Воск медленно таял, приближаясь к торту, поэтому было негласное правило задуть их быстрее. И я дул, всегда дул быстро.

«Загадал?»

«Да».

Я загадывал обычные вещи. Иногда это был какой-то гаджет, иногда это был МП3 плеер, ещё чего другое, к примеру, здоровья моим родителям, счастья им, чтобы они больше не ссорились. Но как на зло, очень многие желания не исполняются. Как много желаний, которые вы загадывали вообще сбылись? По-настоящему, не из-за тяжёлого труда или непосильной ноши. Желание оно на то и желание, чтобы дать тебе что-то сразу, без труда. У меня таких ещё не было.

Спокойствие и безмятежность куда-то пропали. Появившись в этом мире, я желал другого. Не этого всего. Даже сейчас, смотря на Алису, Эшли, Мавку, на того деда, я легко могу проститься с ними, если мне предложат…

Поднявшись, на тот самый цокольный этаж, я был неприятно удивлен. Все что находилось на этом этаже, было лишь кроватью. Все, больше ничего нет.

«Нихуя нету больше». Комната напоминала мне мою голову во время контрольных. Печаль длилась недолго. Со скоростью пули в голову влетела другая мысль. Она под чистую отогнала мысли о условиях проживания заставив меня немного помнутся на месте.

— Йуху! У нас есть место для сна! — привычно обрадовавшись, Эшли быстро сняла с себя доспехи. Нагрудник, под которым пряталась дополнительная броня в виде кольчуги. Наиболее незащищённой частью у Эшли была спина, как ни странно, спереди она была довольно-таки облеплена разными пластинами. Хоть те и были в некоторых местах покрыты ржавчиной.

«Так её со спины в живот…»

Прыгнула эта мадама прямо на кровать, с приглушенным стуком. От этого стука я даже скривился, прикрыв глаз. Алиса повторила за мной.

— Как-то… мало… сена… — Эшли говорила перерывчато. — не мягкая…

— А, а я думал сова, — ответ мой невозможно различить среди бубненья. Нам могли и вовсе не выдавать комнаты, или заставили бы спать в конюшне. Хотя, погодите, откуда бы здесь взялась конюшня?

— Это несправедливо, я требую мягкую кровать! — ударив кулаком по этой самой кровати, Эшли выдала очень даже отчётливый стук. — она же ничем не отличается от пола!

— Варежку уже прикрой, а то сейчас на улицу выставят, — кресел не было, поэтому я прошел к той роковой кровати, и сел на неё, опосля моментально перешел в горизонтальное положение. — кайф…

После всего, просто так взять и лечь, было ахуенными ощущение. Даже если до этого я лежал на «востановляшке», вы не понимаете это другое.

— Алиса, можешь говорить, — настолько мне было хорошо, что я даже этой дуре позволил выражать свои мысли. Сразу же говорить она не стала. — слушайте, я хотел бы попросить у вас прощения.

— За что? — ко мне быстро прильнула Эшли.

— За поцелуй, — не хотел я вообще об этом упоминать. — на меня надавили, я не хотел…

— Так из-за чего же здесь извиняться? Мой отец часто меня целовал, — холодный ветер пронесся над головой.

— Нет, ты не понимаешь, это был прямой поцелуй в губы.

— А, ну тогда, да, обидно немного, я его не помню, но да ладно, как ни будь повторим.

«Э… Она… она, она это серьезно?!»

— Ты… тебе не противно? — открыв глаз, я был обескуражен. Нет, поражен до глубины моей ебаной души.

— От чего же? — и улыбка и невинное личико. Такая добрая. Аномально добрая, никто со мной ещё не был так добр.

— Слишком добра ко мне, — я рад, но в душе как кошки скребут. Не заслуживаю.

Все что я делал, это пытался спасти себя, используя при этом всех, я просто пытался вернуть свой инструмент, без которого не выжить.

— Я не добрая, далеко не добрая, просто эгоистичная, — мои глаза прикрыла её холодная рука.

— Эгоистичная?

— Угу, просто сейчас мне так хочется, я хочу тебе помочь, и мне не жалко своего поцелуя в отличии от некоторых.

Тьма меня заполонила. Окружила и обняла, начала шептать свои арии на ухо. Тьма была неприятной и холодной, и даже её песни не могли заставить меня спать. Минут пять, рука Эшли держалась на моих глаза, пряча от меня весь мир. Пока в итоге не была убрана. Вполне возможно, все эти пять минут Эшли смотрела на Алису и наоборот.

Я слышал их разговор. Не знаю зачем они вообще его начали, я ведь не спал. Мои уши были целы и слышали они прекрасно.

— Не относись к нему так хорошо, — Алиса продолжила на том месте, где закончила Эшли.

— Он многое пережил.

— Многих пережил, тебе ведь уже известно, миньоны Мавки обсуждали это, — о каком таком этом, те говорили, я даже не знал. — сама говорила: «зло есть зло, его надо ненавидеть».

— Но он не оно…

— Ты так в этом уверена?

Последовала длинная пауза, на протяжении которой мне и вправду хотелось заснуть. Но когда обсуждают тебя, сложно вообще как-то переключиться на сон. Минут через пять, послышались шаги. Медленные, те отдалялись от меня, Эшли отходила.

— Я повторю, зачем ты так с ним добра?

— Потому что хочу, а ты почему относишься к нему так, откровенно говоря, паршиво?

— А… потому… что должна.

— Ранить его в самое сердце из-за титула…

— Ничем не лучше, чем давать ложную надежду.

«О-о-о, высоко, блять… Я ведь сейчас и вправду засну, кровать то делить как будем?»

Самая важная часть, которую я хотел обговорить, так и не была озвучена.

Я родилась, в небольшой деревушке, недалеко от большого поселка. Моя мать была обычной хозяйкой. Занималась бытовыми вещами, по типу стирки, готовки, ублажения мужа. Отец же, служил стражем этой самой деревни. Почетный страж, хоть и небольшим, но авторитетом он располагал. Поэтому к нам относились на одну долю лучше, чем к остальным.

Мирная семья которых не так и много в нашем мире. Супруги жили счастливо, как по неписанному закону. День за днем, они продолжали радовать друг друга, и наверняка, радовали всех остальных в округе. Такая беззаботная и простая в своих суждениях семья. Продолжалась эта идиллия, пока не появилась я.

Мое рождение было праздником в нашей небольшой семье. Дедушки с бабушками у нас не было, но и без них, нам было очень комфортно.

Я смутно, как через плотное стекло, помню образ матери. Лишь приятный и теплый осадок, с вкраплениями черных капель, которых со временем становится все меньше. Кем до брака с моим отцом была мать, я не знаю, сам отец рассказывал о ней немного, помню он говорил: «Она дала тебе имя — Эшли».

Я уже даже не помню что-то значит, впрочем, неважно, такие знания мне не помогут, не помогали никогда. Никто не помогает за просто так, и даже собственное имя, в один момент потребует плату.

Когда мне было четыре года, на деревню напали разбойники. Прагматично заявив «Такое случается» мой, отец часто отмахивался именно такой фразой. Страж, что не сумел уберечь свою женщину и ребенка, кого он спасет? Кого защитит? Благо тот не «упал» в отчаяния, не стал пить, или тратить деньги зазря.

Скрывать что-то было не в его стиле, отец был открытым и честным человеком, чем нередко бесил всех вокруг. С ним мои отношения были странными. Не как у всех. Кого не послушаю, так у одних — это образец благородства, самый сильный в мире человек, у других, это доблестный рыцарь или скрытый герой. Мой же не был никаким. Нет, он был честным со мной, именно поэтому и был никаким.

Было бы лучше, если бы он хоть чуточку врал мне? Возможно тогда я не была бы здесь.

Самыми лучшими воспоминаниями были те, когда, я приносила пользу. Радовала людей своей манерой говорить, пыталась как-то развеять их скуку в серых буднях. Радостные лица приносили радость и мне. Но очень быстро, я поняла, что просто приносить улыбки не помогает. Отцу своим «забавным» поведением я не могла вернуть любовь, не могла даже помочь в деле. В деревне меня любили почти все, ведь я такая милая. Но по правде, в глубине души, мне было ясно. Я была обычной обузой. Наверное, тогда то, я и начала пытаться принести реальную пользу. Помочь не словами, но делом. Но и тут мой детский разум спотыкался об каждую кочку реальности. Небольшая помощь сначала, переросла в бескорыстное использование потом.

К годам одиннадцати, я уже поняла простую вещь, «не помогать тем, кто „сильный“». Те никогда не будут по-настоящему рады помощи, они начнут тебя презирать, попытаются унизить или эксплуатировать вечно.

Меня лишили девственности в двенадцать. Подарив ненавистный комплимент «ты красива цвета в этом поле», это произошло на окраине города, прямо под стеной. Запах свежевыкошенной травы, соленый привкус пота, и собственные стоны. «Прости меня» вот что говорил парень, который мне нравился до этого дня. В тот день, солнце было особенно высоко. Как бы я не хотела забыть этот ужасный опыт, он навсегда остался в моей памяти, в моем сердце. С того момента я решила стать сильнее. Да, дорога мести, на которую ступала, никуда меня так и не привела, она никого никогда не приводит к счастливому финалу. Как делала что хотела, так и продолжала. Помогала слабым, защищала тех от сильных. Со временем из-за моей возрастающей силы меня стали сторониться, было очень неприятно.

Как только я отомстила тому парню, устроилась в местную стражу, где пришлось много трудиться. Не смотря на помощь моего отца, все мои промахи, ошибки и ложь, были выкрыты. Моим же отцом. Насмешки, тех кого раньше я считала великими стражниками кидало меня в яму под названием отчаяние. Отец часто просил меня завязать с этим делом и найти уже себе мужа. Но мне не хотелось, я делала то что хотела. Помогала тем, кого считала «слабыми» до самого конца своей жалкой жизни, даже если они этого не просили. Как эгоистично.

Даже после неё, я помогаю. Но кому? Слабому, не верящему в свои собственные силы парню. Его вид можно описать одним словом «Аристократ». Таких много, а именно таких как он вообще тысячи. Отличие только в характере, он более подходит своему телу, такой же мягкий и какой-то… детский.

Нередко ловлю себя на мысли: «Он до сих пор верит в сказки».

Временами, Эд, или как его называл Тору Эдик, бывает серьезным. Зачастую дабы это произошло ему необходимо бороться за свою же жизнь. В остальное же время, тот любит помолчать. Хоть немножко бы поговорил. Вот, например, о цветах, я словно из него слова выдавить пыталась. Необщительный он…

Его подружка недалеко от него ушла. Монашка, такие всегда привыкли держать в себе все эмоции. Я была удивлена, когда услышала тот срыв на Эд. Уверенна, у Алисы есть на то причины, но она как баран не желаете замечать чужие мысли, идеи, вероучение.

— Так, не расскажешь о себе? — с последнего нашего разговора, прошло около часа. Эд крепко спит без задней мысли.

— Нет, — такой резкий отказ я получила, словно плевок в лицо.

— Да ладно тебе, давай тогда я начну, — следовать за кем-то легче. Я стану для неё этим «кем-то». — родилась я в…

— Мне не интересно, не надо на меня свои проблемы скидывать.

«А вот это было обидно…»

— Ха, какие мы все из себя такие важные, а как поцелуйчик один взяли, так сразу истерики, — наконец-то своими глазами я поймала её недобрый взгляд.

— При чем здесь он?! — и хоть эти слова должны были звучать твёрдо, были те шатки как перо на ветру. Сказанные слова были в таких впопыхах, что даже слюна вылетала из рта, что как бы не слишком то и культурно. Прикрыв рот рукой, Алиса отвернулась. — он здесь не при чем, просто так совпало… и нечего улыбаться!

— Совпало? А с чем? — с «циклом»? Или что-то другое случилось? Я думала у мертвого не должно быть таких дней. Значит и у меня они будут? Ох, а я понадеялась уже…

— Не твое дело с чем, и кто совпал, просто чтобы ты знала, он забрал не мой первый поцелуй! — тут без печали не взглянешь. В каком же мире ее воспитывали с таким целомудрием.

С каждым моим словом, Алиса лишь больше прятала свое сердце, в глубину своей печали. Я двигаюсь не в том направлении, закономерность которая легко читается.

— Ладно, давай сменим тему, — взметнув руки вверх, я тут же положила их на плечи Алисы и развернула ту лицом к лицу. — что ты думаешь о Эдике?

— И это ты сменила тему? — устало ответила ещё толком не остывшая девушка. Помню в какой-то момент жизнь отец хотел дабы я пошла в монастырь, где была бы в безопасности, как он того и желал, но как-то не срослось. — слушай, он как бы тут, давай не будем…

— А! Он?! Он уже спит! — с моим полукриком единственный глаз Алисы перешел в «удивление» после чего та быстро попыталась меня заткнуть.

— Будь тише, он же проснется, — приставив палец к губам она произнесла это тише обычного тона.

После такого, я указала рукой на двери, те вели не в отдельную комнату как мне сперва казалось, а на балкон, который был полностью пуст. На дворе же светило яркое до безумия солнце. Привычное, теплое…

«Хм, часов ещё три, до назначенного времени».

— Так, — первой на меня бросила взгляд именно Алиса. — что ты хочешь от меня знать?

— Все. Как познакомились, при каких обстоятельствах он поднял тебя из живых, и что происходило до момента как вы попали в мой город.

— А ты, довольно откровенно выдала это, — сложно не удивиться тому как я могу себя преобразить.

— Становиться жёсткой как мифрил, это моя способность, а честность у меня в крови, — мне в шутку захотелось вытянуться и отдать приветствие, но я воздержалась, оставаясь такой же расслабленной. Разве что сменила позу, скрестив руки на груди.

— Ладно, но не ожидай чего-то большого, я и сама плохо помню начало, тогда все было как в тумане, даже несколько приятном тумане, как сонная дымка, от которой невозможно избавиться, оттуда я помню лишь обрывки. Как шла за ним, как нападала на какого-то монстра… если честно я не очень помню, как лишилась глаза. Эд ничего про это не говорил, да я вообще его имя то узнала лишь вместе с тобой.

— Так ты толком не знаешь кто он?

— Я знаю лишь то что он имеет титул «Зло», чего достаточно дабы его начал ненавидеть весь мир, — а ещё говорила, я жестока.

— Сложно с тобой не согласиться… этот титул очень даже сильно вставляет нам палки в колёса, — приставив руку к лицу, я задумчиво провела пальцем по подбородку.

— Ты серьезно будешь ему помогать?! — как-то уж больно шокировано выкинула Алиса.

— Монашка у нас ты, я думала это твой долг.

— Мой долг — убить его, — прямо и честно ответила служительница бога, только вот, чего же так тихо и неуверенно?

— Сомневаюсь, что у тебя это выйдет, не похожа ты на убийцу или героя.

— Может и так, мой долг…

— Не веди себя как истеричка, Алиса, взгляни на мир правдиво, ты его собственность, как и я, так что не надо волноваться о таких вещах как долг какому-то там несуществующему богу, — легкая полуулыбка тронула мои губы. Ещё бы, я бы никогда не делала что-то, что мне не нравиться. — Алиса, разберись со своими закидонами, и повзрослей наконец.

— Ты ничего не понимаешь.

— Конечно, никто ничего не понимает…

Иногда, мне казалось, что что-то не так в этом мире. Как-то неправильно он устроен. Герои не только на страницах книги, но и в реальной жизни… Они слишком сильно отличаются. Сколько слухов бродит по миру, и в каждом есть доля правды. То, герой у нас женщин за людей не держит, то другой решил начать дворцовый переворот, то ещё какой, подумал, мол нам не хватает центральной власти, которую он и хотел занять. Много героев, которые так развеяться с книжными… Но не только они хороши, мы ведь их призываем, никак не наоборот. Я слышала от отца, что даже проводят специальные сцены для героя. Собирается разношёрстый народ, выплывает детскую угрозу, и после, просят героя с верными спутниками помочь. Если это и правда, то я бы не прочь поучаствовать в этом чудном шоу. Наверняка там весело.

— Ты ведь сама говорила, что просто так титул не выдают, — Алиса решила напомнить мне мои прошлые слова. Как учтиво с её стороны.

— Я и правда так говорила, ведь не подозревала Эда, — выдохнув полные рот воздуха, я продолжила. — теперь я знаю, сам мир может ошибаться.

— Если и так, это не меняет того, что против нас выступят все, — окрепший голос Алисы издавал только правду. Мне сложно представить кого-то, кто, узнав о его титуле, не захочет его убить. Мы — его зомби, мы — исключения.

— Значит его враг — весь мир?

Будь этот разговор под мириадами звёзд, звучал бы он намного лучше, чем под одной палящей звездой. Герои, их предназначение уничтожать зло. Сильнейшие воины, которых невозможно победить. Уверенна, за нами пошлют больше чем одного такого героя.

— Значит, так, — горестный воздух покинул Алису, та прикрыла рукой свой единственный глаз. Легла она там же, где ноги держали. Упала без сил? Нет, упала от солнца. — мне нехорошо…

— Да… — и вправду, голова пошла ходуном, стоило мне лишь услышать Алису. — ты права, давай вернёмся.

Неприятно, хотелось ещё больше раздеться, особенно те поводья на шее, они не мешали, но время такое, душит меня одежда листу что подобно.

Алиса вернулась, с трудом доползла, она тяжело дышала, ходила с трудом. За ней была я, мне было не лучше, но выдержу стойко и эту преграду. Всего лишь минута и погасло сознание.

Просыпаюсь я значит от шороха под боком, думаю, ну все пиздец, давай по новой.

Открыв глаза, те сразу же начали свой кросс от угла и до угла.

— Не прошло…

Да, моя болезнь, видимо превратилась в травму, и поскольку лечить её никто не может, остаётся мне привыкать жить в таком темпе.

Жизнь не радостна, но впервые я хорошо поспал. Не так как в прошлом мире, в теплом пледике и с едой в руках, но…

«Как же много я хочу». Всего-то день назад думал над тем как не отдать богу душу, а теперь, уже думаю: «Неплохо было бы чтобы мне поесть в постель принесли».

Меняюсь на глазах, неужели кто-то сглазил?

«Нужно подниматься». Как не посмотри, но надобно мне не валяться на жёсткой постели.

А поднявшись, на глаза упали два тела. «Как мертвые» было первой мыслью, «так они и вправду мёртвые», второй. Алиса и Эшли сладко спали, сбившись как кучка птенцов.

«Хотел бы я там побывать».

Всем известная силиконовая долина. Правду говорить я не мастак, да и нахуя мне её говорить, не знаю я, что такое Силиконовая долина по-настоящему, лишь предполагать могу. Вот, титьки милых дам, которым не чужда близость тел, уж больно проситься назвать их Титичной долиной. Не думаю, что у них силикон, вот и поменял название.

— Балкон? — позади спящих, была открыта дверь, из которой ярким лучом света, освещались спящие девы… воспоминания о том, как их надо будить сова затопили сознание, заставив сначала вспыхнуть смущением, а потом и злостью.

Пройдя расстояние в пять шагов, дверь на балкон была закрыта, а сам я начал свое нежданное путешествие.

С полузакрытыми глазами, не так мощно клонит. Вот поэтому спускался я, держась за поручень.

Круглая лестница, которая закручивалась в спираль. Из уроков истории, я знал, такие лестницы дико неудобны в использовании. Зачем их строили? Дабы при осаде врагам было сложнее по ним взбираться, это логично.

Внизу меня ждала все та же душная атмосфера сухости. Никого больше здесь не было.

— М-м, как тихо, — приставив руку к подбородку протянул я.

Словно тихий час в детсаде. Запах сухого дерева тут был особенно сильным. Из освещения здесь были некие лампы, от которых во все стороны расходился благодатный свет тускло-желтого оттенка.

Потные от жары руки скользнули по лицу, то было таким же мокрым. Всего за секунду мне удалось убраться с пути. Как ниндзя, которому в голову с детства вдалбливали искусство скрытности.

«Блять, блять, блять!»

В дерево вошла рыжеволосая бестия, от которой мне хотелось бы держаться подальше.

Спрятался я за стойку которая была ближе всего, что логично, ни до чего больше я бы не дотянулся.

«Черт!» Занозу в палец загнал, вот нахуя мне такое везение, если то меня так убить сильно стремиться?

Из укрытия, смотрел на неё в надежде… в надежде что та свалить нахуй отсюда и попиздует назад в ебаный лес смерти, пусть там и сдохнет!

Зеленокожая деваха остановилась. Ее лицо ожесточилось, и та начала огладываться словно пыталась найти ключи по квартире.

Всего на секунду… нет, мне просто показалось это не могло быть правдой.

— Эй!

Ну почему это оказалось правдой. Пока та кружила головой, мы на долю секунды, всего одним глазком, но встретились взглядами.

— Выходи, нечего прятаться, пацан, — время гадать, бросать кубик или ещё какие ритуалы свершать было закончено.

— Да! — я встал из-за стойки с прикрытыми глазами. Сжав челюсть до скрежета зубов был в относительной готовности.

Стук ног, что пошли мне прямо на встречу был совершенно тихим. То, что ко мне подходят я понял лишь по воздуху, который качнулся в то время как она уже поравнялась.

— Тогда пошли.

И прошла сквозь арку, которая вела в колдовскую часть дерева. Алхимия и магия, вот что первое приходит в голову, когда видишь это место.

Словно туземец, который впервые попал в цивилизацию, я расставил руки и ноги на ширине плеч, даже больше, и огромными глазами смотрел на все что здесь было.

Полка, справа от неё котел, дальше шли настенные наборы лопаток, те были над подобием печи, только в менее крутом виде. Ещё очень и очень много чего было, но усадили меня на стул, совсем рядом с которым оказался стол. Или надо говорить наоборот?

— Тебе чего приготовить? — взяв лопатку, та картинно закинула ее на плечо и с разворота впечатала мне такой бесхитростный вопрос.

«Это на ней фартук?!»

Чую я, меня пытаются наебать, или выебать, но где и кто ещё не решили, вот и откармливают. Может они людоеды, и любят пожирнее? Или в подвале есть некий «мастер подземелья», который хочет сделать из меня своего «раба»?

Столько мыслей пролетало в голове, что на ответ мне не хватило оперативной памяти, а поэтому, молчание было принято за ответ: «Что хочешь». И пока я пытался понять какие оттенки серого мне придется испытывать, дабы отплатить за все, комната в которой по всем законам должны варить зелья, и делаться артефакты, наполнилась запахом еды. Да не простой, а… Жаренной?

— Чего так смотришь? Мне не по себе, как бы тебе не хотелось меня, слюнки не пускай, — снисходительный взгляд от неё, меня ничуть не раздражал. А все из-за того, что та кухарит.

Жаренное мясо. Блять, да я душу за него готов продать! Дайте мне не орехи или ягоды, а нормального прожаренного сочного стейка, и вы станете моим другом номер один.

Как я могу думать о чём-то пошлом, когда речь идет об сочном, прожаренном до хрустящей корочки стейке?

Возможно я был загипнотизирован этим запахом, но на автомате прилетел ответ, который был тем, что было у меня на уме.

— Не льсти себе, — я даже не услышал своего ответа. А вот эта рыжая услышала, из-за чего прекратила готовку.

«А! Куда! Ещё минут пять и было бы идеально!»

Я хотел взять её за плечи, начать трясти с силой, крича эти слова. Тарелка из полки повыше была деревянной. На неё уложили размером с мой кулак кусок мяса, и полили чем-то красным. После чего это вместе с ложкой отправилось мне на стол.

— Вот, наслаждайся, — властно наказала эта мисс «любительница природы».

— Спасибо, — с жатыми кулаками ответил я, поскольку мне подали еду.

Сперва на вкус попробовать мне пришлось ту красную штуку, что по консистенции походила на кровь. Оказалось, обычным соусом.

— Мне говорили, тебе это должно понравиться, — напротив меня на расстоянии метра находилась рыжая. Сидела она, скрестив руки и закинув ногу на ногу, недовольно покачивалась на стуле.

— Кто говорил?

— Госпожа Мавка, кто ж ещё? Коль ты такой неблагодарный, что даже не ответил на мой первый вопрос, я сделала все сама.

— Ну спасибо, с выбором, Мавка точно не промахнулась.

О приборах, типу вилок или ножа можно было только мечтать, поэтому мясо было взято в руки, после чего откушено, прожевано и проглочено.

— И как? Понравилось?

Недоделанный шашлык. Такой же жёсткий в некоторых местах, ещё холодный и плохо прожаренный. Соус немного спасает ситуацию, но это в целом плохо, на пять из десяти.

— Хорошо, достаточно нормальный, — от моих слов она не просияла, скорее самодовольно улыбнулась, будто утверждаясь в своих навыках повара, которых нет.

— Вот, видишь, а ты там что-то «бэкал», о моей готовке.

— Да, когда такое было?

Вопрос без ответа, вместо этого та стала наблюдать с ожиданием, как я доем. Как мило, если бы не было так стрёмно. Она мне кто? Мать? Сестра? Тёща? Какой простите, пизды она мне аппетит портит своим самодовольным выражением?

Но живот не ждал, а руки действовали. На автомате, мне приходилось не смотреть ей в глаза, и притворяться что её вообще нет. Когда же мясо закончилось, начался второй заход диалога.

— Добавку сделать?

— Нет, не нужно.

— Но все же, ты посмотри на себя, весь такой… упитанный, тебе же нужно есть больше, дабы держать себя в форме.

— Спасибо за угощение, но прощу, не надо больше, я наелся, достаточно.

— Бедненький, у тебя, наверное, помутнение рассудка случилось раз ты не хочешь добавки моей стряпни.

— Не, я полностью здоров!

— Ты уверен? — недобро улыбнувшись рыжая подошла ближе, мой голос дрогнул.

— Д-да!

— Ха, как мило ты заикнулся, не будь ты таким большим… впрочем, ты явно не уверен в своем здоровье.

Шаг за шагом ко мне приближалась змея. Своими руками она прошлась по лбу, после чего пальцами открыла веки.

— Не дёргался, а то в глазки ненароком соскользнет пальчик, дай мне лицезреть твое отчаяние.

Её лицо смывалось визуальным потоком. Вправо-влево. Четко сосредоточиться не получалось, лишь общие черты лица и отличительные признаки. Такие как родинка под глазом.

— И вправду двигаются, как и говорила госпожа.

— Отцепись!

Дёрнув головой назад, я качнулся на стуле. За мной в попытке словить последовала и рыжая. Всего секунда и раздался грохот падения о деревянный пол. На моем достоинстве гордо лежала рука рыжей.

Время будто бы остановилось для нас обоих. Осознать то, во что я вляпался будет трудно. Труднее в такой ситуации понять, кричать ли мне «извращенка»?

— Упс, — убрав руку, та невинно выдала вот это.

Мы сели, назад, будто этого всего и не было. Зачем вспоминать плохое?

— Так, кхм, как Зеленхват? Уже привык? — рыжая начала говорить о чем-то совсем непонятном. Недоумение отпечаталось у меня на лице, и мне пояснили, указав на шею.

— А, да… совсем не чувствуется, я уже и забыл о нём.

Проведя рукой по этом странном ошейнике, мне стало не по себе. Ею ж, могут меня в любой момент задушить. Убить, не прилагая больших усилий. Табун мурашек, прошелся по спине, неся на себе могильный холодок.

«Как нож, который приставили к горлу».

— А почему, у тех двух другие зеленхваты?

— Они мертвы, потому их функционал проще, вот и выглядят по-другому.

— Понятно…

Молчание опустилось надолго. За это время мне удалось уложить свою башку на стол, прикрыв её руками. Услышал, как рыжая называла свое имя, она каким-то шестым чувством поняла, я его не знал.

Надя, или полное Надежда.

Впрочем, полной тишиной те пятнадцать минут назвать можно было с натяжкой.

— Мне бы хотелось, сначала извиниться. Наше знакомство было на пике моих эмоциональных переживаний, то было плохое время как для меня, так и для моих сестёр. Ты не виноват, просто так совпали луны.

— Так ты не по своей воле это делала?

— Да, меня попросила Мавка, впрочем, это неважно, я просто хотела извиниться за тот случай.

— А, ладно, я не сержусь.

— Правда? Это хорошо.

Губы Нади изогнулись в улыбке, полная противоположность того, что было тогда в лесу. То как меня пытали, пытались задушить… Можно ли это прощать? Ответ был дан до момента как я сам на него ответил.

— Давай, для закрепления нашего знакомства, сыграем в игру!

— Игру?

— Да, очень простая и веселая.

— Ну, давай, думаю, немного развлечься не помешает.

— Игра зовётся, правда или действия.

— Я могу отказаться?

— Ты уже хочешь уйти? Будь проще, это же просто игра, тем более, что никаких правил на количество выбора «правды» или же «действия» нет, можешь хоть всю игру просить одну «правду». Или же ты настолько боишься выдать свои постыдные секреты?

Да, боюсь.

— Ничего подобного, просто это детская игра, я выше неё.

— Вот от дитя, не ожидала услышать такие высказывания.

— Я не ребёнок, сколько можно повторять?!

Стол сотрясся от моего удара по нему. Подняв руки, Надя, ответила:

— Не горячись, это такая фигура речи, ты лучше скажи, что выбираешь? Правду или действие?

— Я ещё не соглашался.

— Тогда давай начнешь, ты, м-м, дай подумать, пожалуй, выберу действие, говори, что мне делать? Сделаю все.

— А…

Слова отказа застряли в горле.

«Все что захочу?» В черепной коробке прозвучал гонг, и начался мозговой штурм.

«— Хочу! — закричала Похоть, с силой ударив круглый стол.

— А то, это единственный шанс, у нас таких больше не будет! — проповедь Похоти подхватило Самолюбие.

— Мелким слово не давали, — строго отрезал Разум, после чего вновь вернулся к своим размышлениям, бормоча как в пьяном угаре. — тут ловушка, их не может не быть, тут точно где-то ловушка…»

Вот так, разум придушил дымящуюся шишку, и начал думать над тем что бы такое загадать.

Лампа накаливания загорелась в тот момент, когда голову мою посетила чудесная идея.

— Исполнишь все? О чем бы не просил?

— Ну да, проси все что хочешь, — обрушив на шаткий стул свои достоинства, тот к удивлению, стойко выдержал сексуальное давление, которое тем не менее, мне было сложно выдержать.

— Тогда, действие такое…

— Да? — ещё больше наклонившись, я поддался соблазну и вытянул шею, как мне кажется, даже глаза и те начали выкатываться из орбит, в попытке приблизить заветную картину.

— Не… играй в «Правду или действие».

Вся энергичность и томные взгляды, как ветром сдуло. Фальшивые эмоции менять можно быстро. Маска, не треснула.

— Так нечестно.

— Ты сама говорила о «Любом действии» или же ты не можешь такое сделать? Тогда ты проиграла.

— Самым умным пытаешься быть? — испепеляющий взгляд подействовал как надо, в горле резко пересохло.

— Никак нет, — живо ответил я. — просто, так подумал…

— Думать это не твоё, как ты этого ещё не понял, глупый мальчик, который заблудился в этом большом мире. Ты как слепой, который всеми силами пытается наконец выйти из замкнутой комнаты, не понимая, что… выхода из неё нет.

Слова от которых становилось только хуже на душе. Словно те имели вес, а сам я стоял в болоте. Меня тянуло вниз.

— Каково это? Быть злом, которое будет вечно гонимым? Понимаешь ли ты, что тебя не отпустят, и до конца жизни будут продолжаться эти салки. Тебе не хочется умереть? Ты думал над таким исходом? На твоём месте я бы давно покончила с жизнью.

— Я…

— Что твориться здесь?

— Госпожа, я покорно исполняла ваш приказ, — завидев Мавку, руки и ноги Нади упали в обессиленном плену. На колене, как английская аристократия перед своей королевой.

— Ты его кормила, — ступив на два шага вперёд, та сблизилась с рыжей. Положив руку на голову Наде, Мавка не давала той и глаз поднять. — но, напомни, когда это я просила давить на него? Это не твоя забота.

— Вы все слышали… хех, — улыбка тронула губы подчиненной, в то время как все стали намного серьезнее.

— Даже если бы не слышала, по одному лицу мальчика, легко понять, о чем вы тут сплетничали.

— Я хотела сделать как лучше.

— Мне уже говорили, когда-то эти слова, лучше от этого никогда не становиться. Благими намерениями выложена дорога к солнцу.

— Я поняла, прошу прощения, мои эмоции вновь взяли вверх, — отпустив свою подчинённую, та быстро совершила разворот на сто восемьдесят градусов. Извинения адресовались мне.

— Да ладно, ты не сделала ничего такого, — несколько заторможено, я закинул руку за голову и начал нервно улыбаться, пытаясь умять этот инцидент.

— Я рада, что ты такой понятливый, тогда мне пора.

«Свалила в туман» вот как она так умудрилась? Всего минуту назад была одной теперь другая? Люди вообще могут с такой скоростью не саркастично изменять свои эмоции? Скорее всего, не могут, лишь только если эти эмоции не были фальшем.

Итак.

За окном цвела дивная вишня, лепестки которой кружили в бурном танце ветром подстегнуты. Смотря на них, ощущаешь жизнь, которая приносится мимо, словно сесть на скамейку в центре города. То с какой скоростью там протекает жизнь, невозможно вообразить просто представив. А ведь если задуматься, у каждого из этих спешащих прохожих есть свои жизни. Свой взгляд на мир, свои цели. В такой толпе зевак сложно понять, кто лучше, а кто хуже. Этого и не надо, все они герои своей жизни, для них она в самом её разгаре. Индивидуальность, вот что должен понимать каждый человек, проходя в толпе. И в этих лепестках есть то осознание. Кто скажет, это просто кучка лепестков на ветру, чем они могут отличаться? Все с одного дерева сорвались, все упадут на землю. Рано или поздно все они пройдут свой недолгий путь. Одни сделают это быстрее другие позже, так почему же у них нет индивидуальности? Что это за человек, который признаёт индивидуальность одного, но отрицает как таковую у другого? При слове армия, в голову приходят мысли о жестокой борьбе, противостоянии стран, интересов, идеалов. Полководец, вот он, тот, кто смотрит на человека, и видит в нем лист на ветру. Упадет? И хорошо, только дай упасть ещё нескольким лепесткам прежде себя.

Если бы все в мире смотря на лепестки видели их индивидуальность, стали бы они меньше проливать чужую кровь?

«Какие метафоричные образы посещают голову, когда она здесь, со мною рядом».

Тишина, которая не разбавлялась от слова ничем, по консистенции начала напоминать кислоту.

— А ведь последнее время, холодновато становится, — моя одежда, это те тряпки, в которые меня здесь пленили. Сомневаюсь, что слова «не мой, нахрен, размер» как-то изменят ситуацию. До сего момента мне довольно тщательно пояснили, «не высвечивайся, а то уроют».

— Это мой лес, делать с ним что хочу я в праве.

— Ох, понятненько, — и о чем дальше говорить? О погоде? Черепашках ниндзя? Сомневаюсь, что ей понравиться слушать однотипные истории о попаданцах. Тогда остаётся одно? Да, именно оно.

— Ну, я пойду.

Привстав из-за стола, на меня обрушилась невьебенная тонна. А нет, это был взгляд Мавки из-за которого мои действия можно было классифицировать как клоун обыкновенный.

— А знае…те, я лучше, останусь, проведу время с такой девушкой как вы.

— Помнишь наше обещание? — опершись локтем о стол, она прострелила меня своими глазами. Её голова держалась на руках, что очень напоминало мне пятиминутную сцену назад. Возможно это бред сумасшедшего, которого пригвоздили одним взглядом назад, но позы Мавки до боли кажутся мне знакомыми. Может ли быть, что её подданные так преданны Мавке, что даже начали перенимать её привычки?

— Конечно, как я могу забыть!

— Хм, и вправду, ты на него не похож, так что думаю, никак, — прыснув, прикрытой ладонью, усмешкой в мое лицо, на душе стало как-то легче. Словно я нашел контакт, через который снова легко и просто.

Молодая, красивая и умная. Чистая и непорочная, словно ангел, который решил спуститься на грешную землю. Как же ей так удается? Зацепить одним словом, пригвоздить одним взглядом. Господи, да помани она пальчиком, и я был бы самым счастливым человеком в мире.

«Какие детские мысли, я же…»

Четко было услышано: «Я не он». Кто он? Мой опыт подсказывает, что это кто-то из возможных возлюбленных.

Ущипнув себя за ногу, в голове резко поубавилось любовно-морковных мыслей.

Мои уши вновь были задействованы. Наваждение сбилось, опять возвращая сидящую предо мной девушку на место. На ту, полку, куда я её спустил, после её действий. Пока я утопал в фантазиях и мыслях, Мавка продолжала что-то говорить.

— … от тебя.

— Меня?

— Да, в отличии от тебя, — яснее не стало. Как много текста я пропустил? Что здесь вообще твориться? Я же не нажимал кнопку «пропустить все мимо ушей».

Впрочем, буду надеяться, что это не важно.

— Как поживает твой организм?

— Не жалуюсь…

— Ты бы ещё попробовал, пожаловаться, — что на ней, что на мне. Мы словно отражали друг другу лучи улыбок и добра.

— Не на что, если бы и было, будь я проклят, то язык мой спрятался б в самые дальние углы рта, — а… я не ожидал от себя такого. Я хотел сказать меньше, но…

У всех же так? Внутри каждого есть мини «Я» который произносит слова быстрее чем мы их говорим. Этот маленький красавец, всегда может сказать больше, лучше. Его голос красивее чем тот что мы имеем. Он легко может повторить тембр голоса чужого человека или ритм песни.

Мои слова часто являются лишь отголосками тех слов, которые произносит мини «Я». Но сейчас, я будто бы вторил ему. Так, легко говорить то, что думаешь.

— Вот, видишь, а ты мне помнилось излагал, что тебе не о чем поговорить.

— Да не было такого, ты все врешь, я уверен, если и было, то лишь понарошку.

Случилось что-то невиданное.

Я не хотел говорить так много, сам рот выдавал звуки, которые сплетались в чудесные слова. Эмоций в сердце дико штормили, и все они хотели вырваться наружу.

— Мавка, послушай, ты кажется хотела узнать о моем мире?

— Да, прав ты, тебе не послышалось.

— Тогда давай, заказывай все что хочешь, отвечу на все.

— Если уж так щедро решился ты рассказывать, то не на пустой же желудок тебе это делать.

Подойдя к плите, она накинула фартук. Спина, за которой все было видно, оставался открытым.

— Так ведь, был уже ужин, наелся я.

— М? Неужели тебе и вправду хватило того ничтожно малого куска мяса?

С каких пор она за мной следила? Это как «неприятно удивиться».

— Да, мне хватило, хоть буду откровенен, я могу съесть ещё.

— Вот, это то что я хотела слышать.

Не опять, а снова. Снова воздух заполонил манящий аромат жаренного мяса. Я был голоден. Возможно говорил я другое, но всем телом ощущал, как распирало от жажды и желания попросить ещё кусочек.

Этот был сделан по-другому. Более прожаренный, с приятным глазу цветом, и небольшим паром, над едой. Так и хотелось съесть. Что я в общем то и сделал.

Пальцы начали быстро подошли к нереальным для меня температур. Огорчение упало на мое лицо.

— Есть ли какие приборы?

Мне с улыбкой ответили, разведенными в стороны руками. Ответ порадовал, но не меня.

Пришлось ждать, когда же еда остынет, и её можно будет хавать.

— Мальчик, слушай, на сколько ты здесь планируешь зависнуть, у меня в гостях? Гнать тебя я не планирую, мне надобно знать количество дней, дабы подготовиться.

— О, рас уж дело зашло за это… м…

На сколько? На недельку? Две? Месяц? Может попросить год? Или все же умолять чтобы остаться здесь навсегда?

С другой же стороны, сомневаюсь, что долго выдержу в коллективе одних баб. Мне их закидоны уже сейчас на глаза попадаются, что же будет потом? Тогда неограниченный срок не подходит.

Вопрос, на сколько мы останемся здесь, окончательно возможно ответить, лишь после небольшой паузы.

— Я поговорю, с моими напарницами, на этот счёт, — было бы хорошо узнать их мнение очередного скандала от Алисы мне не хочется.

— Напарницы? Ты о мертвых? Успокой дух, они не живые существа, можешь обходиться с ними как с мебелью, — легкомысленно махнув рукой, Мавка лишь расплылась в улыбке. — мне важно, чего хочешь ты.

— Я?

— Ты, да, я спрашивала тебя. Они пойдут за тобой, что бы ты не решил, так зачем спрашивать их мнение? Более продуктивно от их мнения они работать не станут, не утратят и боевые показатели, если ты случайно не скажешь «спасибо».

— Алиса и Эшли, мне сильно помогли, я в большом долгу перед ними, — это ведь так! Я жив, и сижу здесь только благодаря им.

— Ты уже все позабыл, память как у «золотой рыбки», это ведь не они тебе помогают. Сказать на чистый лист, мое мнение, Алиса, та что тебя лечит, умышленно умолчала о гноении раны. Она тебя не могла от неё вылечить, но сказать могла б, если исполняла приказ. А вот, к примеру та твоя подружка стражница, ты думаешь, она по доброте душевной тебе помогает? Все это время ты спасал себя сам, и никто другой не будет спрашивать твоего мнения, для них оно вторично.

Продолжить я не мог. Несколько секунд, смотрел куда-то в подбородок Мавке, после чего пару раз моргнул и закрыл открывшийся рот.

Мне, нечего сказать. Из-за правды, или из-за моего бездарного умения говорить. Мысли будто бы сбились в кучку и пытались не думать над тем, о чем мне только что сказали.

«Не думай! Не думай!»

— Так, чего ты хочешь? Останешься на месяц? Да?

Знаю, не время предаваться воспоминаниям, но…

Это было в моей комнате, как вчера помню, на столе рядом с клавиатурой и мышью, лежала тарелка. В ней оставались остатки обеда, который я употреблял. Макарон, пюре, помню туда намешал всего понемногу, надо было доедать все что есть. На столе так же лежали тетрадки, книги разных размеров, от больших и громоздких, до маленьких, иссушенных старостью, как древние старики.

Я сидел за компьютером и внимательно вчитывался в надписи на мониторе. Что там было? Браузер, в котором на нескольких вкладках было открыто несколько вузов.

Помню ещё палец. С золотым колечком, этот палец принадлежал моей матери. Та стояла за мной и указывала на монитор. По неслучайному стечению, палец указывал на специальность под названием «Юриспруденция».

Её губы медленно говорили, пьяным голосом. Неприятный запах пива из рта пугал меня больше всего на свете.

— Пойдешь туда.

Как будто бы после её слов должен был опуститься занавес, а зал начать с восторгом выдать аплодисменты. Она притянулась ближе ко мне. Сердце пропустило удар.

Положив ладонь на плечо, практически вплотную, мама, начала рассказывать мне о разных плюсах этой профессии. Направление перспективное, много кто в люди выбивается, работа в офисе, больше головой надо будет думать, чем руками работать.

С каждым из утверждений, я безоговорочно соглашался, на первый взгляд они все смотрелись правдивыми.

— Ну, вот и хорошо, — приобняв меня, мама поцеловала меня в щеку. Я тут же вытер её слюну рукавом. Она добавила. — только папе не говори, ладно?

— Да.

И снова моя комната, сзади меня, на этот раз стоит отец. В несколько затуманенной манере, тот смотрел на прибор выведения визуальной информации.

В такой же манере была и мать, они никогда не меняются.

Перед началом своей мысли отец неожиданно для себя икнул, после чего грубым голосом начал вещать.

— Пойдешь, сынок, на инженера?

— Ну, не знаю…

— Так, тут нечего думать, уже давно пора решать, — тональность отцовского голоса менялся как синусоида, что, не мешало ему уверенно стоять на ногах. — будешь, значит инженером.

— Угу, пап…

Я без инициативный человек. Был когда-то.

Глаза Мавки смеются. Словно они знают, о чем я тут думал, что видел, слышал и о чем сожалел. Ощущение незащищённости начало расти незаметно. Её присутствие успокаивает, поэтому даже зная, что она знает, мне было как-то параллельно.

— Да, где-то на месяц, может меньше, надеюсь, мы вас не обременим.

— Ничего, ничего, оставайтесь сколько душе угодно, я всегда рада новым людям, тем более, таким интересным, ты ведь расскажешь мне о своем мире?

На вопрос, в излюбленной манере я ответил вопросом.

— О чем же мне тебе поведать?