Оказалось, это не мой выбор

Глава 23

— Господин герой, если я правильно понимаю, вы считаете себя абсолютно здоровым?

— Да, определенно.

Мягкое кресло, с обивкой из кожи. Оно поглощало мое тело, заставляя все сильнее и сильнее погрузиться в него. Небольшой настенный светильник, находился рядом. Сейчас он не светит, ведь на улице день. Ещё поодаль, на стене, тикали часы. Темно-молочные обои. Фото, которые были развешены на стенах, придавали шарм. Кабинет был и вправду кабинетом, в классическом понимании.

— Что ж, господин герой, если это так, почему же вы здесь? — человек высокого роста, с небольшими и ухоженными усами. Его прическа была очень своеобразной. Простые разделенные на две половины волосы, словно домик с такой обычной крышей. Не смотря на старомодные манеры, одежду и прическу, ему не было и тридцати. Сложно сказать, сколько вообще ему лет. Он неплохо сохранился.

— Не знаю.

Я сидел напротив него. Расслабленно озираясь вокруг, не задерживая взгляд на чем-то конкретном. Просто осматривался.

— Я скажу вам, почему вы здесь, у меня, — хлопнув в ладоши, он привлек внимание. Вежливая улыбка появилась на его лице. — честно говоря, я был сбит с толку тем, что говорили ваши напарницы. Они все пытались донести одну мысль, но каждая делала это по-своему. — уже не скрывая этого доктор усмехнулся. — как только вспомню… Но, что-то я отбился от темы, вы утверждаете, что не знаете зачем ваши компаньоны сюда привели вас.

— Да, — я кивнул, выдавая пас рукой.

— Так вот, после того, как я полностью их выслушал, я мог прийти только к одному выводу, вас подменили.

— Подменили?

— О, знаете, это редкое явление. Ещё эту подмену называют, синдромом «Пластоса». Ещё две тысячи лет назад, о нем писал великий философ и маг, Георгий Пластос. В своем труде: «О душах, людях и мире», он затрагивал тему подмены людей, лишь вскользь, но в его честь назвали это явление.

Все это он говорил с большим интересом. Его глаза сияли, а губы не останавливались ни на секунду.

— Доктор, можно покороче? — к сожалению, я разбил эту атмосферу. Мои уши крутились, а голова не очень-то и переваривала все что он на меня изливал.

— Ох, простите, просто, когда дело заходит на такой пласт науки, моя страсть… как огонь, её уже не угомонить. Я прошу прощения, — мне склонили голову.

— Ничего страшного, просто расскажите о том синдроме.

— Конечно, — кивнув, как само собой разумеется, он поднялся из-за стола, и начал бродить по кабинету. — господин герой, вы же человек не из этого мира, так?

— Все верно, я не рождался тут.

— Так, вот, думаю, вам известно, что кроме вас — переселенцев, существуют и перерожденцы.

— Знакомо, очень даже хорошо знакомо.

— Так вот, различие этих двух явлений в том, что первый не рождается в этом мире. Они менее приспособлены к нему и, если не оказывать им помощь, агрессивная среда нашего мира, забирает жизнь таких людей, очень часто и быстро. Вторые же, по сути получают опеку от родителей. К десяти годам они уже адаптируются к окружающим условиям, и перестают думать категориями с прошлого мира. Перерожденцы, как бы это не звучало, были более уязвимы из-за возраста. Но не только. По сути, взрослый человек, жил в теле ребенка, — господ, все продолжал цокать своей обувью о деревянный пол. Где-то доски прогибались, привнося скрип, где-то нет. — Георгий, описывал это явление как: «Полное издевательство над человеческой логикой и нравственностью». Впрочем, таким людям, ничего не оставалось, как просто продолжать жить. Раз судьба подарила второй шанс, почему бы им не воспользоваться? А вы как считаете?

— Георгий, был мудрым человеком, — улыбнувшись, я даже не задумывался.

— Ха-ха, вы правы, вы правы, но с другой стороны, взрослым что-ли от этого убивать себя? Это неразумно. А потому было негласное правило не показывать того, что ты перерожденный. Я даже видел статистику, где говорилось, что пять процентов от общего числа гениев, были перерожденными. В одно время, где-то век тому назад, на основе неприязни к такому виду перерожденцев явился на свет культ «Чистоты человечества». Их целью было находить таких вот, необычных «детей» и по возможности затягивать на свою сторону, по сути отбирая от родителей. В ином случае их ждала смерть. К сожалению, много о их похождениях затерялось во времени, все же книг они не писали, а о самом культе упомянуто очень и очень мало, только устные легенды.

— Вижу, вы человек, который любит поболтать, — а вернее сказать, «высказаться».

— Да, я этого не скрываю, — он оперся о тяжелый на вид, стол.

— Так, к чему вы ведете?

— Верно, а то я снова потерял нить, — щелкнув пальцами, тот указал на меня. — кроме этих двух типов, есть и самый… ненавистный в определенных кругах, вид. Одержимость, или же подмена. Это вид переселение души. Соответственно, некая личность вторгается в чужое тело, и захватывает душу оригинала. Это легко представить на примере с ластиком и карандашом. Если говорить уж очень примитивно, то тело — это лист бумаги. Следы на листе от карандаша, это ваша душа, сам карандаш, считайте запас сил. Так вот, когда появляется ластик, он начинает стирать этот самый след. В процессе захвата сам ластик так же стирается, и в итоге, появляется стружка. Перемешанные между собой души оригинала и захватчика. По итогу, это и будет душой которая останется. То есть, никто никуда не исчезает, скорее смешиваются. Доминантной личностью, тогда, становится тот, у кого было изначально больше силы.

— Какая-то не очень удачная аналогия, но в целом я её понял, — я посмотрел на одну из картин, и не умоляя скорости так же привстал. — но, мои напарницы явно заблуждаются в своих высказываниях, — я направился в сторону тяжелых деревянных дверей.

У самой двери, уже потягивая двери на себя я остановился. Услышав смешок этого психолога, моя голова повернулась в его направлении.

— Разве так не скажет любой, кого захватили?

— Считаете, что меня подменили? — рука отпустила ручку двери.

— Не исключаю подобного.

Беззаботность и легкость в высказываниях. Вот как можно описать характер данного человека. Психолог, который смотрит на мир через пелену лёгкой иронии. И это излучалось всем его поведением. Смех, голос, жесты. Он будто бы говорил с младенцем. Я не отрицаю, что знаю об этих аспектах меньше него, поэтому и не делал таких замечаний. Но сейчас, это видно, как белое на чёрном.

— Вы много себе позволяете.

— Тем не менее, вы ещё не убили меня, поэтому буду считать так: шестьдесят процентов на то, что вы пережили что-то удивительно-губительное, из-за чего резко сменился психологический фон, — и вновь, такая легкая манера, словно мы говорим о чем-то далёком. — а сорок процентов, я отдам на то, что вас «заменили» и вы только притворяетесь оригиналом.

— Забавно, ты меня не знаешь, как определишь подлинность личности?

— Определять её буду не я.

— И кто же тогда?

— Вы.

Я хотел съязвить, да только после его слов у меня все вылетело с головы. Невнятное мысли вернули меня в мой ночной кошмар. Все эти циклы, когда я все время боролся с младенцем…

— Бред. Какой тогда в этом смысл? «Я настоящий», скажу так и уйду, — я поджал зубы. Ненароком, я повысил тон.

— Господин герой, вы очень плохо слушали, а говорили, что поняли мою аналогию… — подхватив мой темп, он так же слабо повысил голос. — то, чем вы сейчас оказались, это «стружка».

Какая нахрен стружка?! Ты дядь с дуба рухнул по пути сбив кошку?

— Не понимаю, мне это не понятно, — мои глаза все чаще и чаще, начинали глазеть на двери. Пальцы словно жили отдельной жизнью, и стучали в подлокотник. Ну вот, всегда так.

— Вот, посмотрите, если вы сейчас уйдёте, ваши напарницы, как бы вы не пытались оправдаться, не будут доверять вам, — как бы притворно, покачав пальцем, он строго выдал свою тираду. — они смогут спокойно выдохнуть, только в случае, если я лично им об этом сообщу. Ваше заявление, же они воспримут в штыки.

— И что мне мешает прямо сейчас заставить тебя его выдать?

— Благоразумие, я полагаю…

Полагает он… А, впрочем, правильно делает, что только полагает. Если бы действовал, уже бы умер.

— Ладно, — озвучив свою мысль я вернулся в кресло. — продолжай, что ты планируешь делать? Будешь вызывать экзорцистов или же священников? Поить меня зельями?

— Говорить. Мне этого достаточно, я все же психолог, а не психотерапевт, но если хотите, я могу, например, порекомендовать вам несколько антидепрессантов, или, может, хороший средств от бессонницы, — мне подмигнули.

Откуда он знает? Я недостаточно хорошо прячу синяки под глазами? О моей проблеме знают очень малое количество людей. А значит, Чика или Мелкая рассказали ему о том, что мне нездоровиться. На Вампиршу, я даже не наговариваю, в отличие от тех, она меня никогда не предавала… по крайней мере в циклах.

— У вас тут разве не средневековье? Откуда такие препараты?! — брови нахмурились, образуя птичку. Вот только как бы я не изгалялся, изображая из себя опасный элемент, человек с кричащим именем Забан, даже бровью не повел.

— Вы так сильно недооцениваете этот мир? А ведь, и до вас, сюда попадали удивительные люди, они пытались сделать этот мир лучше своими усилиями, и как видите, вот их результат, — в доказательство он обвел руками весь кабинет. — удивительная сила человеческой мысли, не находите?

— Нет, не нахожу, все это то, к чему жители этого мира должны были прийти сами, вам подкинули решение, а сказали ли о самом пути?

— Не пытайтесь дискредитировать, тех, кто вложил душу и тело в развитие человека, я считаю это некрасивым поступком, — в его глазах читалась насмешка. Жалкий психолог, который выучился и пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Фальшивка.

— Ты мне не нравишься, — заявил я без капли иронии или сарказма.

— И вы мне, — вторил мне мой лечащий врач. — у нас чудесное понимание друг друга, говорят, одни чувства, разделенные на двоих, сближают.

— Не в мою смену, всякие голубые мыслишки я попрошу оставить при себе, и вообще, я лучше найду другого специалиста, раз уж моим, так хочется, чтобы он рассказал о моей вменяемости.

— К вашему сожалению, в округе, на многие километры, есть только один психолог и это я.

— В таком случае, я найду другой способ себя очистить, — я агрессивно хлопнул по подлокотниках и встал. — всего плохого.

— Постойте, — его рука развернула меня на месте.

«Сильный» подумал я. Где-то уровень Чики.

— Что ты ещё хочешь?

— Ваши уши, господин герой, их и только их. Видимо не все ещё в вас потеряно, — сказав это, он отправился за свой стол.

— О чем ты?

Выдвинув засов в столе, он достал толстенькую книжку, нет записную книгу, он больше напоминал телефонную книгу. Раскрутив нитку, которая держала всю конструкцию вместе, открыв её, его глаза устремились блуждать по страницам. Он перелистнул страницу, потом ещё одну и ещё, пока его палец не остановился на своей добыче.

— Нашел, — посмотрев на меня он будто бы сравнивал меня с куском бумаги. — вы человек несдержанный, не любитель держать язык за зубами, и сдерживать свои эмоции, тем не менее, сегодня со мной, вы оставили за собой образ эдакого раздражённого человека. Не совпадает, правда? Тем не менее, я считаю, у вас есть ещё шанс все мне доходчиво объяснить, — процитировал психиатр написанное.

Забан хитро улыбнулся, оскалив зубы.

— Что ж, — он посмотрел на настенные часы и сверил их со своими, которые носил на запястье, после чего выдал. — на сегодня, ваша консультация подошла к концу, могу подвести итоги нашей беседы…

И применившись в настроении уже я стоял как истукан, который ничего не понимает.

— Ваше истинное эмоциональное состояние все же ближе к оригиналу, это при учёте что захватчик не был близок к вам ментально, по всем другим пунктам, я могу только догадываться что с вами случилось, все же отсутствие нецензурной лексики, большая терпеливость, исчезновение сленга вашего мира, все это очень сильно указывает на ваше изменения. Они прошли не за год или два, а за одну ночь, — он щёлкнул пальцами. — вот, буквально вот так.

— Ты… проводил анализ?

— Психоанализ если быть точнее, а именно, сравнивал ваш прошлый психологический портрет с нынешним, для этого, уж простите, но пришлось выдавать себя за горделивого злодея, на моей практике, такой образ считался самым раздражающим.

— Кто ты?

— Я? Обычный человек, сын Горна, Забан, с профессией Психиатр.

Забан не врёт. По крайней мере мне хотелось верить, что он обычный специалист. Психиатр от бога, да? Чика, кого же ты мне подыскала?

— С вашей напарницей, её кажется, Корнелия зовут, так, вот с ней мы договорились на пять сеансов. Поверьте, я вам не враг, и, если уж вы и вправду ничего не знаете, и никто в вас не вселялся, я с лёгкостью это докажу, — эвоно как. Все так весело и задорно.

Он и вправду, не солгал, когда я назвал его любителем поболтать. Такой чертила и вправду мастак месить языком.

Темный лес, в котором бились воины света. Нет, не совсем бились, скорее крошили. Без особых проблем, они быстро взмахивали своими блестящими мечами. У порождений тьмы, которые выглядели как дети лет семи, не было и шанса против группы героя. Такая большая разница в силах, позволяла отвлечься на несрочные дела. Это было истребление.

— А потом он сказал, что я болен! — пнув труп гоблина побольше, я подался немного вперёд. — и вообще, зачем вы меня туда отправили?

И ведь пошёл. Нет бы, махнуть рукой и уйти в какой-нибудь кабак да залиться по важному поводу. Я ведь наконец получил выходные. Считай наконец от меня отстали с победой над большим и неведомым «Злом». Ух, как же это мне претило и не нравилось…

— Но, господин герой, из-за недавних событий, мы решили остаться здесь на месяц, — Чика как всегда говорит очевидные вещи. Спасибо кэп, без тебя не знал. — вот мы и решили…

Повинно склонив голову, я уж думал, та извиняется, но она просто не добила гоблина под ногами.

— Много же вы теперь решаете, сами… — как непривычно мне жить. Раньше я знал, как и что они ответят на любую мою фразу или действие. Что ж, можно даже сказать, что я снова живу.

С того «инцидента» прошло немного. Если считать, от момента прибытия в город, а это где-то дней пять. Не так и много. Ещё на входе в городок, нас встретила стража с очень большими улыбками. Они заявили нам о смерти, Его смерти. Я даже не сразу понял, о ком речь. А как ещё. Предоставьте, вы приходите в город людей, весь из себя измученный, без энтузиазма заходите в город, уже в голове держите образ подушки, теплого пледа, как вдруг, из ниоткуда вылезет человечек в латах, и радостно сообщает, что Он умер.

Кто умер? От чего умер? Почему он умер? Ты то почему такой радостный, что Он умер? Поц что-ли умер?

С такой радостной новостью, можно сказать, мое странствие закончилось. Точнее оно больше не нужно. Меня же призвали чтобы сразиться со Злом, а вот, незадача, умер он. Не дождался меня. Впрочем, меня так просто не проведешь, я точно помнил, как Поц болтал о ещё одном Зле, он ещё тогда притворно удивился, сказав, что сам не знает откуда их столько.

— Господин герой, все о вас очень сильно волнуются, — Чика сложила руки вместе, подперев свою грудь, и замотала головой.

— Сомневаюсь, — спокойно отчеканил я.

Отойдя от нескольких трупов, этих зеленых инопланетян, я принялся стирать с клинка красную кровь. Сам меч послужил мне большую и добрую службу. И в огонь, и в воду, и через временные аномалии.

«Говорить или нет?» Вот в чем вопрос. Ситуацию с моими изменениями можно оправдать таким макаром. Только вот, рассказывать ли? Сколько бы я не прожил в той ловушке, тот мелкий отпрыск сатаны, явно хотел мне подсолить в конце. Пожав руки, в меня словно влили память, нет правильнее будет, «пытались впихнуть невпихуемое». Это не было похоже на старые воспоминания, которые я вдруг вспомнил. Я прожил их ещё раз, просто в ускоренной перемотке. Настоящие ли они вообще? Все пять моих чувств. Слышал крики, стоны, обаяние подкидывало мне запах крови, пота, девичьего тела, касание же ощущало мягкое, твердое, жжение. Я видел и ощущал все.

«Если меня подменили… как мне это понять?» Это проблема, которая не позволила мне уйти от того психолога. И он это знал! Бесит! Откуда ему известно, что я не уйду, что прослушаю все? Нет, так ведь может любой человек подумать. Он посеял во мне семя страха и неясности. Даже если я знаю, что это все ерунда, мне покоя совесть давать не будет, пока не услышу от него слова о моей пригодности. Именно поэтому я продолжу к нему заходить. Пять раз? Легко.

Я перевел взгляд от очищенного меча на Чику. Та собирала с гоблинов так заданные «доказательства борьбы». Сами по себе, гоблины не слишком то и корыстные. С них не сваришь чудесного зелья, не пустишь на мясо и не используешь их потроха в создании оружия. Как удобрения для почвы, да и только.

Чика срезала носы. Не самое приятное глазу занятие. Впрочем, то, как она наклонилась, наоборот заставляло меня немного возбудиться. Специально, или нет, но кажется, она однажды заметила мой взгляд, из-за чего продолжала такое вытворять ещё более вычурно.

Голова вспомнила момент из петли.

Я занимался с ней любовь. И не раз.

И как мне интерпретировать воспоминания, которых у меня не должно было быть? Не могу сказать кому-то.

— Ну все, я закончила, пойдём, — кивнув, я поднялся, и мы начали двигаться в сторону города.

По пути ничего странного или необычного мы не заметили. Звериные тропы, протоптанные людьми, больше не пользовались популярностью у первых. Что не скажи, а куда ступает нога человека, там, зачастую больше никто не ступает. Чем дальше уходить в лес, тем конечно, меньше таких вот, протоптанных маршрутов, а зверья так и подавно, становится больше. Около стен города, бегали ребята, которые совсем беззаботно игрались в салки. Стража сидели на коробках рядом с входом и небрежно одной рукой гоняли парнишек назад в город, в то время как второй держали стопку, налитую до краёв.

Завидев нас, они сразу преобразились. Округленные глаза, налились живостью, а ящики мигом напились живой водицы. Двое разлили свои напитки завидев нас, один умело среагировал, спрятав стопку за спиной.

— Г-господин герой, вы сегодня так рано! — бодрое приветствие от которого в пору оглохнуть можно. Притворные улыбки и направленный в небо взгляд.

— Сегодня была разведка боем, не задерживайте нас, — ответила стражу Чика.

— К-конечно, проходите!

«Ты ведь и не закрывал вход…» Уныло протянув в мыслях этот факт, я вновь присмотрелся к детишкам. Уставились на нас, словно на какой-то древний экспонат. Улыбнувшись, и махнув тем рукой, я заметил сияющие улыбки радости. Видимо герой это все же ближе к «кинозвёздам» в моем мире.

— Господин герой, а вы на удивление любите детей, — мы проходили сквозь небольшой надземный мост.

— Не то чтобы, — уклончиво ответив, я убрал свой взгляд с Чики и направил его в противоположную сторону. — кстати, я хотел бы больше обсудить того психиатра, он кажется мне слишком подозрительным.

— Боже, господин герой, вы ведете себя как дитё малое, — эй, не сравнивай нас. Я лучше.

— И нечего так вздыхать…

Скрестив руки и выдав из себя обиженку, я только и услышал очередной вздох.

— Последнее время вас так сложно понять…

Вот, придя сначала в гильдию, а потом и домой, мы фактически закончили на сегодня. Денег хватит на несколько дней, после чего опять надо идти и брать задание. Утомительно конечно, но в сравнении с прошлым, я теперь живу припеваючи.

— Мы дома! — выкрикнула Чика громко топнув ножкой. — ну же, вы тоже, — уколов меня локтем, я был готов выйти на улицу.

— Мы… дома, — это так непривычно, что я сейчас заплачу.

По деревянному полу прошёлся топот ног. В коридоре показалась Мелкая, с большой миской в руках. Такая огромная и на первый взгляд неподъёмная тара, из-за которой сперва выглядывают любопытные глаза, а потом и сама мордочка. В уголку её рта находился отпечаток готовки. Белая мука, видимо, когда пыталась вытереть что-то, только ещё больше себя измазала.

— Возвращением! — разинув рот, она сказала только это, но зато как громко она это сказала… мне казалось, меня хотят контузить. Такие громкие слова, Мелкая выдавала из себя, лишь когда она была радостной.

— Ой, давай я тебе помогу, — Чика прошла с Мелкой назад в кухню или куда вела дверь в конце коридора слева?

Она начала, шушукаясь с подругой. Разбирать весь поток слов было невозможно, но, чтобы понимать уровень их диалога, можно показать: «Не забывай говорить: „С возвращением“, это обязательно нужно делать…» Очень информативно, но я, пожалуй, отделюсь от них.

Дом, который мы купили был большим и просторным. Около четырех комнат на первом этаже, трех на втором и ещё чердак. Вот не скажу, что было пусто… За те несколько дней, девушки успели везде привнести свою лепту. Нежная женская рука прошлась не только внутри дома, но и снаружи. По сути, в этом большом доме, единственной комнатой не украшенной, бабочками на потолке, была моя. Туда-то я и направился.

Ступив на деревянную ступень, та не заскрипела, она была новой. Словно дом прошел не просто реставрацию, как заявил продавец, но его вообще недавно полностью с нуля отгрохали.

Странно все это. Мы вроде как должны быть в походе… Все время испытывать на себе опасности этого мира, а получается, что официально, я закончил свою карьеру ещё даже не начав её. Я успел докачать свой двадцать девятый уровень, но чём и остановился.

У меня больше нет цели? А какая она была с самого начала? До того, как сюда попасть в этот мир, я думал о популярности.

А зачем?

Это же круто быть популярным, тобой восхищаются, ты всегда в центре внимания…

Смутное чувство неправильности закралось в подкорку головы. Нет, я не люблю быть на всеобщем обозрении, я привык там быть. Но зачем? Нет, так я самокопаться могу долго.

Достав ключ и вставив его в замочную скважину, дважды провернул, после чего потянул за ручку. Не открылась. Ключ сделал ещё несколько поворотов в обратном направлении, и снова схватился за ручку. Открыл дверь в свою комнату и вошёл в неё. Ранее я говорил о том, что почти все комнаты уже претерпели изменений. Не только экстерьер, но и интерьер. Разные вещи с похода, мечи, трофеи. На первом этаже даже мой талисман, на стене висит. Все эти изменения внесли девушки просто живя здесь. Не то, чтобы они специально это все делали, просто как-то естественно получалось.

Моя же комната по идее должна олицетворять меня.

«Так почему же тут пусто?» Сколько бы я сюда не возвращался, тут не появлялось ничего, чтобы указывало, что в этой комнате кто-то живёт.

Я упал на кровать без сил. Казалось, потратил их куда-то в пустую. Бессмыслица.

Чего-то не хватает. То, что заглушало звук в голове. Какого-то драйва, адреналина если можно, так сказать. Опасности, которая парадоксально уберегает.

Открыв глаза, на потолке обнаруживаю девушку.

Странно, потолочные трофеи в виде девушки не припомню…

Светлую как шикарный фарфор. Её чёрные волосы в отличие от тела, поддавались законам физики и свисали с потолка, как и платье. Обнажалось много. Намного больше чем я должен увидеть. Она никак не научится одевать трусы… Красный цвет глаз, заискрил, после чего эта косплеерша человека паука, отцепилась от потолка.

Мое тело зачесалось.

— Хозяин! Я так рада, что вы вернулись! — когда тебя обнимает красивая девушка, это всегда приятно, не сказать, что плохо. Но когда она падает на тебя с полтора метра, это не кажется таким чудесным занятием.

— Да-да, я тоже рад, — приобняв ту своей рукой, я скользнул по голове, сперва проводя по ней, после чего, рука похлопала её по плечу. — не могла бы ты… слезть, а то я вдохнуть уже десятую секунду не могу.

Это же надо было так подгадать момент. Когда она спрыгнула я выдохнул. А вдохнуть уже не мог.

— А? Ой, прости, хозяин, я не специально, — перед майором будет так оправдываться и строить невинные глазки.

— Ладно, проехали, зачем сюда явилась? — я хотел ещё немного порефлексировать, но видимо не выйдет.

«Все же, это не у меня глюки начались, и дверь она открыла».

— Так, у меня это… — фильм с названием «Пантомима» с кровосисей в главной роли.

— Месячные? — и мне прилетел кулак, который я тем не менее, словил. Тогда в замешательстве, она ударила вторым, но и это не прошло. Я уж подумал, ща ногами или головой, да только не сложилось. Она подалась на меня заваливая на кровать. — я твоих танцев с бубном не разделяю, говори прямо.

— Мне… — и покраснела до кончиков ушей. Те кстати были заострённые. — мне нужна кровь, вот…

Смущалась то как. Не узнаю нашу Вампиршу. Какая пчела её ужалила?

— А чего так стесняешься? — если честно, то в последние дни я не замечал, чтобы та начинала что-то вытворять. Даже с Чикой помирилась… относительно.

— Ну так, а как иначе, ты так изменился, я не знала, как ты отреагируешь… — алые глаза сузились, когда отстали от меня. Ути боже, как невинно.

— Вампирша-вампирша, ты такая дуреха, — я закивал. — каким бы я ни был, и как бы я не изменился, я всегда помогу тебе.

Мой черед обнимать робкое тело девушки. Меня опасались, боялись, избегали. И все из-за того дня. Видимо на подсознательном уровне у них пробудился ко мне страх, и хоть открыто они это не показывают, для них я как неведомая зверушка, которая неизвестно что сделает.

— Так, можно кровь?

— Конечно можно, ха-ха, — и меня укусили в шею.

Есть такой момент. Вампирша воспринимает меня как деликатес. А иначе она бы не стонала и не дрожала у меня в объятиях.

Если так и продолжить, то рано или поздно, я не выдержу и «укушу» уже её.

Вечером, за общим столом, собрались все в доме. Удивительно, но мастер магии, Мелкая, оказалась домоседом и если она не берёт меня за руку, то не выходит из дому. Поэтому, мы нашли ей занятие по душе, а именно, готовка и уборка дома. Чика ей помогает, а я, как и Вампирша время от времени, удаляемся из дому. Я так же несколько раз уже стирал белье. Не скажу, что после этого, на меня могли смотреть, не залившись румянцем. Ещё бы, Мелкая вроде как мелкая, но белье у неё… а знаете, я за столом, в левой руке вилка, в правой нож, попридержу ка я такие мысли для другого момента.

— Все же прямоугольный стол был плохим решением, — удобства в таком столе конечно есть, но то, как он выделяет людей… Я сидел на самом главном месте, по обе стороны от меня Мелкая и Чика ну а наиболее удаленно от меня была надутая Вампирша и рабыня.

— Вы на него с момента нашего прибытия жалуетесь, — как бы невзначай уронила фразу Чика, после чего взяла ложку.

— Удобное расположение, — Мелкая отличалась умом и сообразительность.

— А я вот согласна с хозяином, мне такое не нравиться, — упреки Вампирши понятны всем.

«Надо будет найти мебельный магазин». Поставив заметку, я так же начал есть.

Единственный, кто оставался молчаливым в этой атмосфере хаоса, была рабыня. Мы так и не оставили её одну, забрав к себе.

— Кстати, я хотел бы поговорить на счёт нашего «зайца в плацкарте», что с ней делать? — вопрос должен быть решён. Мне не хочется, чтобы она так и оставалась в этом овощеподобном состоянии.

— А что тут говорить? Надо целителя искать, он больше скажет, — Чика предложила поискать знающего человека.

— Ещё варианты? — и оглядев задумчивых напарниц, я хлебнул с ложечки. — кхм, ладно, я поищу кого-то, но и вы, поспрашивайте окружающих, может у кого знающий знакомый есть.

Синхронно кивнув, вампирша вдруг, вспомнила что-то.

— Хозяин, может тогда отвести её к тому мозгоправу?

— Вампирчик, называя так психолога… мне кажется, что моя проблема куда глобальнее..

— Дура. Не слушайте, её господин герой, она просто не знает, что говорит, у вас нет никакой проблемы, — успокаивая меня, Чика приложила руку к спине и поглаживала её. Со второй стороны была Мелкая, она ухватилась за мой рукав и с нежностью протягивала мне мою руку с вилкой.

«Заесть проблему?»

— Хозяин, я не это имела ввиду!

— Я понял, все, — трухнув телом, я закинул вилку в рот. — ф общемв, а подуфафу, — мне не хотелось бы просить у того помощи.

Второй сеанс.

— Итак, сперва я хотел бы извиниться за свое поведение, — психолог вежливо поклонился. — я выражал свое намерение помочь вам от всего сердца, поэтому прошу, примите мои искренние извинения.

Официально-словесный поток слов не собирался убывать. Я словно все больше и больше открывал кран.

— Угомонись ты! — мне пришлось его останавливать.

— Ух, даже тут я иногда перебарщиваю.

Если слишком много извинятся, то извинения больше искренними казаться не станут. Впрочем, на этот раз, мы с доктором сидели в другом порядке. Он напротив меня. Не за своим столом.

— Будете? — на стол между нами упали бокалы с бутылкой. Маленький, кругленький, деревянный, комфортненикий журнальный столик. Никакого сходства с лечением, среди бутылки вина я не видел. — просто пытаюсь загладить вину материально.

Улыбнувшись мне, тот открыл бутылку и поровну налил сперва мне, а потом и себе. Взяв бокал к себе поближе, психолог прикрыл глаза и вдохнул поглубже.

«Меня споить пытаются?» Я не понимал. Такая резкая смена отношения.

— Берите, не стесняйтесь, — и как ни странно, но я взял.

Откинувшись назад, на спинку, я ощутил лёгкую слабость. Кресла здесь и вправду шикарные. Себе бы такие.

— Дядь, что изменилось? — я задал вопрос.

— Ничего, просто мы прошли с вами первый этап.

— Это какой такой этап?

— Зарождение мнения. Слышали фразу: «первое впечатление самое важное»? — у его тона больше не было надменности. Ровная выверенная годами дикция, словно так и твердила мне, «мы равны».

— Конечно, слышал, и честно сказать, вы мне не понравились, — психиатр хохотнул, отставил бокал.

— Я знаю-знаю, ведь я специально пытался вам не понравиться, — мог просто меня обзывать, такое же мало кому понравиться. Впрочем, он делал это более тонко. — а сейчас, я буду пытаться изменить ваше мнение обо мне, ведь я не такой человек, мне не присущи такие черты, как надменность и напыщенность.

— Ты уже говорил, что пытался сделать.

— Верно, поэтому давайте я точнее распишу наши сеансы, — темные глаза специалиста взметнулись ко мне. — если обобщить, то на них всех, мы будем вести диалоги на разные темы. По окончанию пятого сеанса я попрошу собрать всех ваших друзей тут, дабы вынести свой вердикт.

— Ясно.

— Тогда, давайте я задам тему, так будет проще, — в руках у этого человека появился бокал. — и сегодня, поговорим о друзьях и близких.

— А что с ними не так? — проведя рукой по бокалу, я уже добрые десять минут, не могу выпить его.

— Нет, все хорошо, даже отлично, я считаю — психолог отрицательно замотал головой. — просто, давайте поговорим о них.

— Обсуждать кого-то за спиной, это не хороший поступок, — я хмыкнул, вспоминая прошлое.

— Согласен, но лишь отчасти, мы же не маленькие девочки в пубертате, а вполне солидные люди у которых сложилась жизнь. Я считаю, наши разговоры не сплетнями. Вот если бы я к примеру, попросил вас, представить своего друга, что вы бы сделали?

Тебе я бы ничего о нем не сказал, а, впрочем… Зависит от того, с какой целью он интересуется. Нет абсолютно бескорыстных людей, и все хотят познакомиться с тобой, как только ты начинаешь иметь хоть малейшую ценность в их глазах. Красота, деньги, власть, интеллект. В великом обществе, даже скромного и тихого парня заприметят за то, что он такой.

— Нет, я бы огородил тебя от моего друга, — и с моего рта слетела правда. Она уколола доктора в сердце от чего тот на секунду скривился.

— Какой честный ответ, хоть и такой суровый. Вы совсем перестали мне доверять… Хорошо, давайте я начну первым.

После чего, тот полез во внутренний карман своего френча. Оттуда он достал что-то подобное кошельку, только грубее. Раскрыв его, он взял оттуда одну фотографию, и протянул мне.

— Смотрите, какая малютка, — на чёрно-белом фото была запечатлен ребенок. Практически новорожденный человек. Его на руках держала женщина. — это моя жена и дочь, я очень ими горжусь, когда становится нелегко, или сложно на работе, мне всегда помогает эта фотография, — радость словно взорвалась в глазах этого парня. Мне даже не хотелось перебивать его, настолько тот был счастлив, рассказывая о своей семье. Он раз за разом выдавал глупые, а порой и абсурдные ситуации, которые были смешными. Я и вправду посчитал их такими, поскольку только так, я мог объяснить свою улыбку.

Человек напротив, имел очень много историй, которые связанны с его родными и близкими. По сравнению с тем, о чем я думал, это не походило на сплетни. Как и говорил мне Забан. Он описывал мне свою жизнь. Описывал себя, через других. Поразительно. Как только я мог так быть вовлечен в разговор. Меня не тянули силком, и никто не принуждал. Сперва секунду, потом уже три, и вот, я начал поддерживать этого улыбчивого человека в его рассказе.

— Так, я и начал рыбачить, не забывая взять с собой запасные часы.

— Да уж, твоя жена, та ещё сатана в юбке, — капельки смеха скопились в глазах, их то я и стёр.

— Да, ты прав, если её рассердить, жди беды…

Свеча начала затухать. Я знал, что с окончанием, наступит белая пауза. Тишина, в которой каждый думает о своем. И мне не хотелось довести до неё. Я вкинул свою историю.

— Кстати, у меня был один случай на озере, мы с Бородой и…

— Прошу простить, но, что за Борода?

— А, это парень, такой, с пышной бородой, он весёлый, всегда меня поддержит, — отмахнувшись таким объяснением, я продолжил свой рассказ. — так, вот, Борода с сестрой, как-то раз, взяли с собой палёный самогон, они так и не сказали откуда его достали. Так мы и сначала, я засел за удочку, смотреть, пока другие разложились на пеньку, расставляли весь гарнир, и начали как всегда у них это получается, с бухла, — я продолжал опускаться в водоворот, сознания. Свое собственное сознание оказалось для меня черным и непроходимым болотом.

Я впервые так глубоко, а поэтому остановившись на словах «хеппи энд» я тут же замотал головой. Мой собеседник молчит. Он с улыбкой продолжал кивать на все мои слова, а когда те закончились, он открыл глаза.

— Ты… — я был сбит с толку. Ошарашен. Контужен. Есть много синонимов, но все они были неважны. — как?

— Не сложно, господин герой, как видите, я вам не враг, мне интересно послушать о вас, ваших друзьях, и других людях, который приходятся вам знакомыми. Я не пытаюсь казаться умным, я пытаюсь достучаться до вас со словами «первое впечатление не важно». Оно проходит стоит лишь людям разговориться о личном. Ваше мнение обо мне все ещё остаётся прежним?

Сказать «да», больше не было тем, что я хотел ответить. Может он и смотрит на меня с профессиональной точки зрения, но я теперь знаю о нём больше чем он, обо мне. Его радостные глаза и щедрые порывы, всегда были правдивы. Будь это вчера…

— Нет, мне кажется, я понял, о чем ты говорил, — мне теперь казалось, что мы неплохо ладим. Как близкие соседи, которые каждый день встречаются на балконе. Правильно это или же нет, какая разница.

— Вот, а я говорил, что я не так прост, ха-ха, — даже с некой ноткой гордости засмеялся мой врач.

— Вы бы это своей жене сказали, — он тут же стушевался, стоило услышать о своей ненаглядной.

— Это был запрещённый приём, моя любовь конечно, не в восторге от моего всепроникающего характера, но с другой стороны это даже плюс, я работаю на той профессии которая мне нравиться и приносит пользу, мне хватает денег на семью, чем не счастье, — и вновь эта аура весельчака. Сложно злиться на такого человека, вот такой он тип.

— Согласен, это похоже на счастье, — я кивнул и перевел взгляд на бокал. Тот был пуст без моего разрешения.

— А что насчёт вас? Я слышал, вы поселились неподалёку, — махнув на меня пальцем, он сложил руки назад. Предвкушающая улыбка появилась на его лице.

— Наглая ложь, моя команда, поселилась в тридцати минутах отсюда, — и, если бы я ещё выбирал место… Возможно, не пришлось бы гонять себя по всему городу.

— Это далековато, конечно, — протянул Забан.

Он преподнёс хрустальную чашу к губам и медленно надпил. К моему удивлению, хоть он и начал пить быстрее меня, но закончил я первым. В один момент, я выпил всё, чем и отличался он психолога. Тот нежно потягивал напиток, не глотая, а словно дожидаясь пока его рот не рассосёт все сам.

— М, я хотел ещё спросить, о ваших напарницах, что о них думаете?

— Как что? Хорошие, добрые люди, не могу назвать их плохими или проблемными, — хоть в некоторых моментах, это не так…

— Понятно, — ответил доктор, и после небольшой паузы продолжил. — вы им не доверяете?

— С чего ты взял?

— Очень даже просто, вы ни разу не упоминали о них в своих рассказах о «друзьях».

— Это потому что, я не видел в этом смысла.

— Да ладно, вам, герой и не пытается обговорить девушек, я слышал «ваших» представителей так и тянет к представительницам противоположного пола, — с чего такие предположения?

— Не надо грести всех под одну гребёнку.

— Правильно, но такая слава распространяется уже не первый десяток лет, я бы даже сказал, это норма, что у одного героя есть несколько девушек, и вы служите, подтверждением этого закона.

— То, что я путешествую с несколькими девушками никак не отменяет того, что я с ними ещё даже не спал…

— Ну, вот поэтому, я и спросил, неужели вы так сильно не доверяете им?

— Бред какой-то. Давай не будем об этом.

— Это настолько неприятная тема?

— Да, поэтому, не задавай больше таких вопросов.

— Ладно-ладно, признаю, невежливо с моей стороны так сразу пытаться влиться в ваш коллектив. Давайте, тогда перейдем к заключению, что скажете обо мне?

— Забан, я не знаю, как воспринимать тебя. Мы видимся только во второй раз, и я уже ощущаю некое родство, словно мы не впервые говорим. Как дальние родственники.

— Хм, ну, так уж устроен человек, тем не менее, я сумел довести, не все что на первый взгляд кажется плохим, является именно таким.

Да, он прав. Он поставил мне странный диагноз, надменно говорил, подшучивал, но, когда все это спало, мне казалось, что все это было маской, за которой прячется семьянин. Обычный человек.

— Увидимся, через несколько дней, я думаю, вторник, пойдёт?

Он аккуратно открыл свой блокнот и прошёлся по нему взгляд, прежде чем говорить. Я же, витал в облаках, которые неизвестно куда ведут.

— А, да, пусть будет так.

На этом, я удалился из его кабинета.

О чем мы говорили? Что мы делали?

«Что я творю?»

Почему так трудно собрать мысли в кучу и проанализировать все, о чем мы говорили? Голова болит. Она раскалывается на разные мысли, где одна половина думает о том, чтобы перекусить, а вторая, что я так и не спросил за рабыню. Она мне не нужна, так почему я продолжаю её с собой таскать? Потому что у, меня попросили? Нет, определенно не из-за этого. Причина в другом, но почему она такая неясная в моей голове. Я не могу на ней сфокусироваться, а как только пытаюсь, меня тут же уводит в сторону. Она маленькая девочка, которую естественно, будет защищать. Маленькие дети, должны быть в безопасности? Будь это большой накаченный мужик раб, с таким же состоянием головы, помогал бы я ему?

В глазах, почернело, когда я спустился на первый этаж. Чем я вообще занимаюсь? Какие-то проблемы… неясные цели и желания. А ведь, это не из-за психолога я так себя ощущаю, так было ещё с момента моей победы. Странной. Я о ней не думал. Победил, и победил, зачем думать, как, что и зачем.

Сегодня на ужин, Мелкая и Чика, сделали особенный ужин. Атмосфера романтики. Сладкий аромат свеч, приглушенный свет и мягкое тело девушки. Была только Чика.

Я говорил, что не занимался с ними ничем развратным, в следующий раз, когда меня об этом спросят, мой прошлый ответ будет ложью.

— Я слышал, что при переносе, герой слышит голос самого Бога, и тот говорит ему, что исполнит любое его желание, скажите, правда ли это?

— Не знаю.

— Вы не помните?

— Нет.

— Хм, очень жаль.

— Да?

— Конечно, когда в твоей картине мира есть так много изъянов, сложно о нем рассуждать в правильном ключе. А ведь, я так и не получил прямого доказательства бога. В нашем мире их так много, но я так никого и не видел. Какая досада. Я к чему клонил? Просто, когда у человека есть цель в жизни, это очень помогает ему жить. Особенно, когда она огромная, невыполнимая. Разве это не делает жизнь такого человека бесконечной погоней за мечтой? Как по мне, так это восхитительно.

— Док, у меня есть проблема.

Герой остановил Забана, в его монологе, и решил привлечь внимание.

— Да, конечно, говорите, я помогу, в конце концов, это моя работа.

— Как бы её выразить, более понятно… Вот вчера я занялся любовь с одной девушкой, но так ничего и не ощутил.

Чуть не подавившись, доктор прочистил горло, и с печальной улыбкой посмотрел на героя.

— Я позволял ей вести, не сопротивляясь. У меня угасают эмоции. Как вы и говорили, после того, как я потерял цель, я словно застопорился. Мне нечего делать.

Психиатр вздохнул, словно не в первый раз слышит такое. Он не думал услышать такое от героя.

«Впрочем, это может ускорить…» Вот, о чем подумал доктор.

— Гхм, в целом, это распространенная проблема у людей с активной профессией. Очень, много, как вы выразились, «застопорились», рано или поздно, такое случается. В таком случае, люди, которые полностью обеспечены, находят себе хобби, разные увлечения заполняют жизнь, разве не так?

Неловкая улыбка появилась на лице психолога из-за апатичного состояния его пациента. Он видел такое состояние, и зачастую, это временное состояние, даже не вмешиваясь, человек не может вечно перебывать в меланхоличном состоянии. И тем не менее, сам Забан понимал, ему не вылечить апатию за оставшиеся два сеанса.

— Думаю, ты прав, — безразлично ответил герой. — но у меня нет того, чего можно назвать увлечением.

— А в прошлом мире, что-то было? — не верил психолог, что простые советы, вроде поиска хобби, быстро вернут человека, который был у него в первом сеансе.

— Да нет, ничего такого… одна родственница… хотя, нет, забудь.

«Вот оно!» Подумал доктор. Крючок, за который можно зацепиться и вытянуть его. Но проблема в другом. Если его «друзья», это слабые ниточки, то вот, кто-то близкий, мог быть грубой цепью. Если он ошибётся, будет только хуже. Пойти на такой риск, не каждый способен. У доктора была план, навеянный одним опытным знакомым. Очень хороший человек, который был его лучшим другом.

— Прошу, господин герой, расскажите о своей родственнице, возможно зная её, я смогу вам помочь.

— Ладно. Это было ещё тогда, когда я был маленьким…

«Она была слабой физически, но сильной духовно, никогда не давала слабину, никогда не унывала.»

Забан, воспроизводил одну и ту же историю по кругу. В голове крутилась одна единственная история, где был один мальчик и одна девочка. Они поддерживали друг друга. Максимально привязавшись друг к другу, это было что-то больше чем любовь. Именно «зависимость» друг от друга. И пока она жила, он продолжал делать все возможное, чтобы она продолжала жить. А когда та умерла от болезни, все полностью рассыпалось.

— У тебя серьезные психологические расстройства, на почве любви.

Вот, какой вывод Забан выдал после рассказа. Он отпустил героя, посоветовав ему побольше занять себя чем-то и пытаться не думать о плохом. На этом и закончил сеанс.

Апатия, полное безразличие к окружающему миру ему подарило спокойствие. Даже воинственные семьи, генералы армий и просто наёмники в отставке, частично ощущают на себе такую пустоту в мирном времени. Но в случае героя, это была давняя травма, которая скорее всего, разрасталась все больше и больше.

«Чем больше игнорировать проблемы, тем они страшнее.»

Лечение с самого начала было неправильным. Даже простой алкоголь был бы менее губительным, чем то, по какому варианту пошел герой.

— Адреналиновый маньяк… чёрт, ну и задачка…

Как поведал герой, ещё до своего перемещения, он занимался очень рискованными вещами. Если не делал их, ему становилось хуже.

— Ещё и друзья его…

«Не уверен, настоящие ли они…» Как можно легко отличить настоящих друзей от выдуманных? Они никогда не предадут, не будут отзываться плохо о вас, поскольку их больше никто не видит. Никогда не будет проблем и ссор.

Забан, не собирался ковыряться в старых ранах, но они давно загноились и просто игнорировать их невозможно. Так, их больше не вылечить. Вопрос: «что же делать?» Стоял над психологом аки страшный жандарм. Как было сказано ранее, у доктора был проверенный друг. Специалист в области психологии, по наводкам которого он пытался помочь. И не сказать, что это не подействовало, герой начал считать психолога другом. И дружба эта не сломается от обычных враков.

Но вот, как думал сам Забан, его коллега, мог бы помочь ему. Если бы только он был здесь… Доктор помнил, его друг, путешествует по всему королевству, он помогал бесчисленному количеству людей. Разрешал их проблемы. Такой человек вряд ли будет иметь хоть малейшую возможность прийти сюда и помочь Забану.

По крайней мере, так думал сам психолог, сидя в своей комнате. От ситуации с пациентом, он совсем забыл о другой проблеме. Просьба, которая без эмоционально вылетела с уст героя. Мелкая девочка, с печатью рабыни. Герой просил помочь стереть её и вернуть той свой рассудок.

— Будь здесь Николай… — Забан был уверен, его коллега с лёгкостью бы сумел решить эти две проблемы.

— Уважаемый Забан, вам письмо, — робкая девица постучала в дверь и сообщила новость, не открывая её.

Услышав это, он встал, и подошел к двери. Такие шаги были громкие. Хватило и двух секунд, как он подошёл к двери. Те раскрылись, обнажая фигуру снаружи.

— Вот, пожалуйста, — Забану передали письмо, и тот молча кивнул, смиряя сам конверт в руках, суровым взглядом. Не ожидал тот, письма в такое время.

«Отправитель неизвестен…» Не было ни адреса отправителя, ни его подписи. Имя или фамилия так же отсутствовали. Сперва могло казаться, что это все обычная шутка. Шутка, которая была вовсе не смешной. Ведь был один человек, который не подписывался. Не оставлял инициалов.

— Но как?

Только доктор подумал об этом человеке, как он тут же присылает письмо. Нет, даже раньше.

Раскрыв конверт, в руки Забану попало само письмо.

— Мой дорогой друг, — прочистив горло, психолог очень трепетно начал читать его вслух. — я пишу тебе с возможностью встретиться лично. Недавно, мне довелось приехать в этот милый городок по одному делу и думал встретиться с тобой, как насчёт вспомнить прошлое за кружечкой старого доброго Елоня? Я остановился в отеле «Три медведя», пятая квартира. Буду ждать тебя после получения письма. Не заставляй меня ждать и поторопись…

Дочитав последнее слово, Забан посмотрел на настенные часы. Те ровно отсчитали семнадцать тридцать. Пол шестого, время, которое привносит в небо румяный цвет. Впрочем, это время года было не тем, когда можно просто стать и смотреть на небо.

Отложив раскрытое письмо на стол, он быстро прошёлся к вешалке, откуда на себя Забан надел легкое пальто, даже плащевку. Одна из рук тут же, по привычке, упала в карман. Второй он отворил дверь, после чего закрыл кабинет на ключ.

«Думаю, он поможет».

Круг, в котором был я и ещё кто-то. Большое плато, было равно, ста метрам в радиусе. Большое плато, арене равно которое. Как только я здесь оказался? Неважно. Почему я здесь оказался? Меня сюда притянули? Я полностью сбредил и это просто мое воображение? Не думай.

Какая разница, ничего здесь не важно. Есть ли что-то, что было бы для меня дорогим?

— Привет, герой! — стальной охрипший голос, который полностью не скрывал своей враждебности. Это скорее был звериный рык, а не слова. На меня будто бы смотрел зверь или даже монстр.

Подняв взгляд вверх, глаза наткнулись на себя. Чёрно-белое зеркало, которое передразнивало мой образ. Он улыбался, кокетливо переступая с ноги на ногу. Как боксёр, который парит «как бабочка».

— Кто ты? — я задал вопрос.

— А это важно? — усмешка перетекла в оскал. Он принял стойку боксёра, чем полностью ответил на все вопросы.

— Ты прав, это не интересно, поэтому не важно.

Я побежал на него. Полностью согласен, с моими словами, тот ждал моего прихода. Он был моей копией в негативном спектре. Такой человек как он, мог бы быть аллюзией на меня. Злой «я», так много аллегорий и образов могло бы быть. Да только злой тут я. Напал, не поняв ничего толком.

Мы приблизились вплотную. Тогда, он сделал быстрый прямой удар. Я же выставил меч. Рука разделилась полностью надвое. Кости, кровь, мясо. Все брызнуло на лицо. Я в непонимании отскочил от него. Так легко все делать, было абсолютно ненормальным.

Я словно наполнился странным. Голова прочищалась, как только в глазах почернело.

— Привет, герой! — и вновь этот голос.

Глаза метнулись к нему, и я начал более обширно смотреть на мир. Вокруг были зрительские трибуны. Я их раньше не замечал.

На них сидело до одури мало народу. Какие-то знакомые-незнакомые мне люди.

— Кто ты? — мне казалось, я уже такое спрашивал.

— Тебя ебет?

— Не то, чтобы…

В его руках ничего нет, по сравнению со мной. Меч, одноручник. С хорошим центром тяжести, который больше напоминал саблю. Не помню у себя такого оружия.

— Тогда нападай!

Голос был хриплый.

Я поддался импульсу, который возник в голове.

Не думай, не знай, не понимай.

Зачем все это? Все это слишком сложно. Раньше, было проще. С какого момента моей жизни, та самая жизнь перестала меня интересовать? Может, тогда, когда «она» меня покинула? Бросила на произвол судьбы. Как бы она не старалась, какие бы клятвы не давала, она умерла.

Горячая кровь попала на лицо. Я зарубил свою беспечную копию. Он был безоружен, поэтому выход был очевидный. Это не составило труда, я не раз убивал холодным оружием.

Глаза вновь расфокусировали изображение. А когда я пригляделся, снова увидел ту копию.

Она как зацикленная, продолжала повторять прошлую фразу. Это напомнило мне ад.

Зрителями на трибунах были моими знакомыми. Борода, Красная, Олег, Мелкая, Чика, Вампирша и рабыня.

Очень мало людей. Разве за всю свою жизнь, я познакомился лишь с восьмью людьми? Это до боли мало.

И что же они мне говорят? Молчат. Все они молчат с безразличным выражением лица.

— Где я? Что это за место? — очень похоже на сон, но разве могу я понимать, что нахожусь во сне? Не знаю. Не достаточно ущипнуть себя.

— Разве это важно?

— Да, это важно, — я поднял голову вверх. Глаза расширились и приоткрылись. Я должен быть удивлённым, но я был шокирован. Огромный глаз, который был в небе. Он смотрел на меня. Видел меня насквозь буквально. Видел все мои потроха, внутренности. Наверняка он уже заметил, как сильно забилось мое сердце. Как оно загоняется.

Перед ликом страха я был бессилен. Аки дрожащий лист, который всеми силами пытался удержаться на дереве, я боялся этого глаза. Цвет глаза черный, а хрусталик был противоположный радужке. Словно в небе на месте солнца была бездонная яма.

«Если там глаз, то тогда, на чем стою я?» Голова заработала. Она перестала принимать все данные и просто выдавать им бирку с надписью «неинтересно». Если что-то непонятно, оно становится раздражающими. Глаз цепляется за то, чего не понимает, за шероховатость. И тогда ты думаешь. А что это? Кто это? Почему так?

— Ты наконец-то проснулся? Только недавно выбрался с кошмара как потерял цель в жизни. Что такое, герой! Неужели ты забыл свою мечту?!

Голос преобразовался. Он смягчился в сторону мужчины. Перестал царапать уши. Больше не хотелось кривляться от каждого слова.

— О чем ты? Кто ты такой и почему я здесь?

— А ты не помнишь? Так и быть, тебе дебилу, я разжую все свои словечки и выдам тебе их прямо в уши, — какие противные аналогии использует этот человек. — начнем с этого места.

— Это твое подсознание, как ты уже правильно догадался, — он указал вниз, под себя на белую арену. — твоя душа, очень паршивое местечко я тебе скажу.

— Вот про душу было обидно, знаешь ли, ты словно плюнул мне в душу…

— Я вижу, не смешные каламбуры возвращаются, видимо психолог был прав, — моя точная копия, в один момент, получила такой же меч, как и я сам. — знаешь почему ты здесь?

— Конечно нет, я тебя об этом спрашивал, — и мне саркастично улыбнулись.

— Я это ты.

— В семье не без урода, — его шутки в разы хуже моих, но, будь что будет. — оставим пустые разговоры, зачем я пытался тебя убить?

— Ты меня и убил, причем несколько раз, — мне одному кажется, что наш разговор уходит куда-то в далекую абстракцию? — ты ведь не можешь без этого?

— Без чего?

— Адреналина. Гормонов который выделяются, когда сердце бьётся сильнее и быстрее. Герой, ты — наркоман. Причем очень сильный. Смерть сводной сестры так сильно тебя подкосила, что ты пытался всеми силами занять себя чем-то другим, оправдываясь пустыми словами. Слава? Популярность? Деньги? Предложи это, и ты даже носом не проведешь.

— Стоп, если все так как ты и говоришь, то как ты об этом узнал? Если ты это я, а я об этом не знал…

— Это потому что, я у мамы гений, в отличие от тебя. Прогнулся под каких-то баб, начал следовать всем что они говорят, и посмотри к чему это привело! — на мою душу буквально плюнули. — хотя слова эти не мои. Они от доктора Забана. Такой милый парень, с которым приятно общаться, не правда ли?

— А что мне ещё делать оставалось? Они раз за разом, раз за разом, на протяжении нескольких лет, продолжали меня переправлять! — на повышенных тонах, я начал выговаривать все что на душе. — мне так много раз хотелось отстраниться от них, послать куда подальше! Но..!

— Эх, привязался…

Он и вправду я. Полностью. Знает каково это, когда раз за разом просыпаешься в объятиях людей, который дышат к тебе неравнодушно. Неважно, каким ты будешь стойким. Видя их смерть, твое сердце дрогнет. Впрочем, я видел это слишком часто, и выражать мою признательность кроме как словами, я посчитал недопустимым.

«Пусть я просто сделаю так, как они того просят».

Если захотят, я помогу ближнему, или же понесу сумки вместо них.

В этом мире я чуть больше месяца, но кажется, я успел прожить жизнь.

— Ладно, выкажешь им это сам, если вновь не угаснешь, — это Чернобелыш, о моей проблеме «угасания»?

— Ага, так что случилось?

— А, тебя загипнотизировали, ввели в транс, под которым ты попал сюда, — а Забан человек великих профессий. Может он одним взглядом в пепел превращать умеет?

— Я должен что-то сделать? — неуверенно спросил я.

— Да хуй его знает, — ответом мне были поджатые плечи.

— Ты же все знаешь.

— Я по-твоему похож на волшебника? Или может ты заметил у меня пипидастр в руках? Конечно же я все не знаю, — а вот это звучит не так искреннее, как я хотел бы услышать. — мамой клянусь.

— А, ну раз мамой, то базара ноль, — я фигурально закрыл рот на «замок», а ключ выкинул.

«Пиздит он как дышит» только вот хитрый прищур выдавал Белочерныша с потрохами. Не отрицаю, сейчас он полностью копирует мое выражение лица.

Отвлекшись от него, я начал идти к трибунам на которых были люди. Те немногочисленные болельщики, которые ничего не говорили.

Сборище немых пришло на стадион со своей фирменной кричалкой. В итоге весь зал получил минуту молчания. Всем смеяться.

«Куклы». Не настоящие. Порожденные моим подсознанием, но не живые. Неужели я именно так их воспринимаю?

— Ну как? Понял, что надо делать? — моя копия оказалась сзади. Он внимательно всматривался, цепляясь глазами за все, что бы я не делал. Словно надсмотрщик, который смотрел за тем, дабы я не пытался выбраться.

— Кстати, ты так и не ответил, кто ты? Не просто «Я», мне нужен ответ получше, — этот вопрос должен задаться именно около моих друзей. — знаешь, ты не похож на выдуманного друга.

Мне мягко улыбнулись.

— Солнышко, ты делаешь успехи. Я поражаюсь твоей бесконечной тупостью и так быстро растущему интеллекту, — хлопнув ладоши, мой меч погрузился в его тело.

Тьма.

Свет.

Я переместился на исходную точку. Позиция, в которой я сюда попал, с которой начал путь.

— Отсюда не сложно выбраться, — мой меч отзеркалился в его руке. — вопрос в том, как долго ты будешь вестись на свою ложь?!

На этот раз, бой не был таким односторонним. От меня умело отбивались. Парировали удары, избегали подсечек и финтов. Не велись на уловки и провокации. Можно сказать, этот «я» умел драться на мечах лучше меня. Это был не мой стиль. Я его вообще не знал, что не мешало мне его понимать. Он был более показушным, эпичным, и подходил для представления.

Круговой удар, удар после разворота… Даже если ситуация не располагала к тому, он все равно продолжал выдавать такие пёрлы.

— Достал! — вскрикнул он, и ударил тем, что я не могу использовать. Магией ветра. — ты так и будешь пытаться отбивать все мои атаки?

Как там говорил, Забан? «Если ты подменен, то самая сильная личность останется у руля».

Неужели он и есть та душа, которая хочет занять мое место? Если так, то я сильнее. Он уже практически полностью превратился в меня.

— Не думай! — насмешливо сказал мне Чернобелыш. — кх, ха-ха-ха-ха!!!

Не смешно.

— Если ты и вправду подмена, то, мне обязательно надо тебя истребить.

— Если бы все было так просто… герой, герой, ты так и не понял. Чем больше ты меня побеждаешь, тем слабее становишься. Мы с тобой, это борьба звериного и человечного, которая перетекает из стороны в сторону. В определенный момент, у тебя не станет меча, после у меня сорвет башню. Я ослепну от ярости и буду нападать на тебя все свирепее. С твоей колокольни, эта битва может показаться бесконечным маятником, только вот это не так. Подумай, подумай хорошенько, кем я могу быть.

О чем мне думать, если все и так кристально понятно. Если я буду и без меча, не думаю, что такая уж проблема убить его до полного исчезновения. Говорит ли он правду, или же искусно лжет? Прячет ложь за правдой? Переплетённые нити слов не дают мне сделать первый шаг. То, что не позволило мне ещё закричать о полной лжи и враньё было:

— Благоразумие?

— Браво, тебе на это понадобилось целая минута.

И что это все значило? Почему он так вежливо со мной общался? Не нападал, не пытался убить. Значит слова о том, что с каждой его смертью я становлюсь слабее, правда. Возможно после перехода в «звериное естество» он получит большой бонус к физическим характеристикам.

Именно благоразумие не позволяло ему творить все, что он хочет. Даже после того, как я его убил.

Тьма.

Свет.

Глаза увидели людей. Небольшую толпу собранных, по неясным причинам людей. Я знал тех, кто там был. Взгляд метнулся по лицу каждому из них. Все они стояли напротив меня, и настороженно глядели мне в глаза. Беспокойство, страх, и даже некий ужас. Вот, что они посылали мне только глазами.

— Слушай, Герой, — среди толпы, в окружении двоих девушек была моя вульгарная копия. Такая странная и обезображена. Словно моя карикатура решила само воплотиться. — как тебе?

— Как мне что? — позади меня никого.

— Как тебе жизнь такая? — жалостливо окинув меня взглядом, он сел. Оказалось, сзади был стул.

— Какая?

— Смотри, у меня тут столько всего, — и в доказательства, он взмахнул рукой, создавая огненный шар над рукой. Он такой маленький, но почему же такой сильный? Жар от шара, волной дотягивал до меня. — все это интересно не правда ли?

— Ну, да, — я пожал плечами.

— А что у тебя? — и снова я развел руками. — посмотри. Давай, в твоём сжатом кулаке спрятано то, что есть у тебя.

Почему же только сейчас, я заметил это? Когда мне на это указали, тыкнули носом в саму причину… Только тогда я все понимаю.

Кулак разжался, а в нём оказалась записка. Так было написано что-то невозможное. Черными буквами, фиолетовыми чернилами, было мое имя и слово «герой».

— Мой герой, — прочитал я-то, чём являюсь.

— Ты только посмотри. От чего ты отрекаешься. Давишь свои желания ещё в зародыше, оставляя только одно, которое оставила тебе мёртвая, — я молча поднял глаза на него. Чернобелыш, только и мог, что топтать чужие воспоминания, чужих людей.

— Ты ничего не понимаешь…

— Послание из того света загонит тебя туда же, — меня не слушали. — чужие желания не пойдут тебе на помощь. Только посмотри на себя! Ты себе же вредишь! Её больше нет, хватит, забудь её.

— Слушай, заткнись, а? — как же мне заставить его заткнуться, более эффективно? Слова, как я вижу на него, не действуют.

— Ладно, наши желания не так и важны сейчас.

Что за бред происходит в этом месте? Все такое абстрактное и образное. Вот, около моего двойника было физическое воплощение моих же желаний, а вот, все пропало.

Я так и не понял, что я здесь забыл. Какая моя миссия в этом измерении?

— И что, мне тебя принять или как? Давай возьмёмся за ручки и вместе пойдем ебаться в жопу?

Моя противоположность развела руки в стороны.

— А как починить то, что сломано и больше не подлежит восстановлению? Я не тот психолог-марионетка, который тебе понравился, я это ты. Только вот появился я не вместе с тобой, — Белочерн начал подходить.

Новая информация, которая помогла мне продумать то, почему я здесь и что нужно сделать, чтобы вернуться назад.

Шаги усилились.

— Знаешь, герой, я думаю, ты не достоин этого мира, несмотря на то, что тот исполнил твое желание, ты так к нему относишься.

«Что за скрип?»

— Он не исполнял мое желание, это ложь.

— Ха-ха, ты даже не понимаешь, как работает эта выгребная яма отбросов! О чем мне с тобой говорить, если тебе не интересен объект нашего разговора?

— Ты пытаешься меня одурманить.

«Скрипит земля?»

Белочерныш отреагировал в точности, как и я. Он остановил свой поток слов, замолчав. Мы начали прислушиваться к каждому шороху, который доносился из этого мира.

Я усилил все пять чувств. Ничего и никого постороннего. Только лишь мы двое и несколько людей наблюдателей на ровной прямой.

— Поскольку, ты ещё не решил, как отсюда выбраться, давай поищем того, кто издавал этот звук, — предложение от врага, звучало куда убедительнее, ведь его голос был на стороже.

— Не против, — кивнул я. Невидимая договоренность была установлена, и мы пошли в разные стороны. Как уже упоминалось, этот мир не имеет преград. Он полностью ровный, за исключением трибун. Со своим альтер эго, я начал обход самих трибун, чтобы удостовериться, что никого нет.

— Ты ведь слышал тот визг? — прокричал «Негатив».

— Похожий на скрип вилки по тарелке, — я дополнил его рассказ.

— Не, ты чем слушал, это был именно визг, как у свиньи или крысы, — мне подсовывают другое мнение.

— Тогда что я слышал? — неприятный скрип, от которого мне было не по себе.

Всего несколько раз, но мне этого было достаточно, чтобы холодный пот вместе с табуном мурашек, прошёлся по спине. Я быстро собрал свои нервы в кулак, из которого, те все время норовят сорваться. Они пульсируют как сердце в предсмертном состоянии.

— Эй, ты чего замолчал? — неуютно было находиться в этом мире одному. — Ау!

Отвлекшись от поисков звука, я начал искать другое. Своего Негатива. Слова «куда ты делся?!» Ещё не вылетели из ротовой полости, поскольку та просто открылась.

«Зрителей… нет!» Не стало в этом мире никого. Кроме меня и одного неизвестного.

Совсем не шуточная ситуация накрыла мою голову. Вязкая слюна пыталась меня задушить, так медленно она текла. Глаза нахмурились, а я вышел на открытый участок. Подальше от трибуны.

Не смотря на, казалось бы, полную плоскость, этот мир имел ограничения. Белоснежный туман, скрывал от меня все, что находилось в горизонте. Возможно, действия его наподобие, «тумана войны», а может, там находится что-то страшнее.

Мое тело стояло в напряжении и смотрело на трибуны, которые теперь, казались далекими. Они размером с вытянутую ладонь. Огроменный глаз, впервые начал меня страшить. Он не моргал, и неизвестно на кого смотрел. С любой стороны посмотришь, и подумаешь, что на тебя. Что это за глаз такой, и почему он в моем подсознании? Заменяет собой два светила, Солнце и Луну.

Послышался треск.

Сердце забилось сильнее, чаще.

Треск нарастал, и на определённом моменте я его уже видел. Это было словно, землетрясение. Ровный пол, раскололся на двое, на трое. Кто-то точечно ударил в зеркало и от него пошли такие же трещины. Быстро и незатейливо, эти трещины догнали и меня.

Куда бежать, я не успел понять. Трещины перекинулись и на меня.

Сначала на одну ногу, а потом и на вторую. В отличие от темных на земле, мои были светло-красными. Эти раны светились изнутри сторонним цветом.

— Наконец-то, — земля задрожала. Её зашатало, так, словно снизу кто-то подталкивал. Громоподобный, раздвоенный голос был вестником, начала конца.

Земля разверзлась, а из-под неё вышла черная фигура. Красные контуры, оббивали его бездонно тёмное одеяние. Сам, словно рожден из красного пламени. Он сочетал в себе черный и красный. На месте, где должна была находиться голова, вдруг раскрылись красные глаза без зрачков.

— Ты… — внимание существа всецело направилось на меня. — умираешь… слабый телом и духом…

Его громадная фигура возвышалась над мной. Два… нет три метра в высоту.

— Кто ты? — признаю, мог голос дрожал, ведь просто смотреть на него было невыносимо. Все равно, что смотреть на Солнце. У меня пошли слёзы.

— Какой сейчас год?

— Я не знаю.

— Кто сейчас сидит на троне?

— Не знаю.

— А что ты знаешь? Твоя жизнь, она была наполнена хоть каплей удовольствия, которое ты хотел бы запомнить? — ударил по больному. Я не запоминал все это. Это же ненужные вещи, для призванного героя. Я не задавал вопросов вообще это существо всмотрелось вверх. — Глаз… ясно, призванный герой, что израсходовал все силы. Жалкий человек, который и младенца убить не может.

— Что ты делаешь в моем подсознании?

И Тьма, мне улыбнулась. Оскалила все свое нутро, пламя вокруг него забурлило ярче. В предвкушении ответа, я облизал сухие губы.

— Не знаю, — он перекривил меня. — тем не менее, я вижу, как ты разрушаешься. Твоя личность уже была не полноценной. Ты держал в уме выдуманных друзей, пытался забить горе от утраты близкого развлечениями, но у тебя не вышло. Тот сгусток черноты, ты даже с ним не сумел разобраться. Какая досада.

«Ясно. И он тоже, критик.» Такие мысли, просто пришли в голову. Щелчок понимания, и все. Нить порвана. Терпение лопнуло. Плотина, которая держала меня до этого, все сострадание, понимание, доброта. Все это просто испарилось.

Я вновь почувствовал треск. Треск на сердце, ведь разрушалась моя душа.

— Этому миру конец, а вместе с ним и ты. Из осколков личности воссоздаться новая.

Опять они про мои проблемы. Я не нормальный. Я ещё в первый раз понял это.

Сидя на потресканной душе, зная, что я не такой каким меня хотят видеть, я вдруг осознал.

— Иди нахуй.

Я все осознал. И почему только перед своей гибелью я это понял?

Фигура скрылась внизу. Он скользнул вниз, в глубь моей души.

Я прыгнул за ним.

«В этом сломанном мире, самую правильную форму обретет лишь счастье».

Бесконечный разлом, вот как он ощущался. Словно не было ни конца, ни начала. Трескающие звуки прекратились, я был более чем уверен, что все это было лишь поверхностным. Все то неограниченное пространство шло ходуном, но внизу все было так спокойно.

Слой за слоем, я опускался в эту шахту из себя самого. Эмоции переполняли меня, ведь я ушел куда-то совсем далеко. В глубь себя. Меня так старательно пытались вытянуть, а нужно было погрузить глубже.

— Она! — я знаю её! Та девочка, о которой мне все говорили. Первопричина всего. Мой центр мира, моя душа. София.

Слезы непроизвольно хлынули из глаз. Голова закружилась, когда в нее ударила порция воспоминаний. Самые ценные и дорогие. Нежность которых, невозможно переоценить.

Мы оба были сиротами. Незавидная участь, особенно она связана с тем, что не было даже приюта. Мы безвольно слонялись по улицам. В мусоре пытались найти еду, выжить любой ценой. не должно быть месту состраданию. И все же, я заботился о той, кто была со мной. Но как-то, жизнь оказалась добрее, и я начал много зарабатывать. Да, я связался с плохой компанией. Хотя, «плохая»… это очень мягко сказано. Я выполнял поручение разной важности. От последнего зависела и цена. В последние годы, я был сам не свой. В той банде я даже получил кличку «смертник», поскольку брался только за самые важные и опасные задания. Я убивал и грабил.

А все для одной девочки, которая бесстыже заболела.

«Мой герой».

София любила повторять эти слова. Я, который имел руки, по локоть в крови так и не признал их. Большую часть своей жизни я держался за нее. Я был главным посетителем. Жаль только, что она не выжила. Так до конца своих дней, она продолжала считать меня настоящим героем.

И ведь знала. Она знала, чем я занимался! Ей кто-то об этом рассказал. И даже после этого… Герой.

— Да, я стану им, — я стану героем.

Знаменитым, прославлюсь и на самой вершине, расскажу о тебе, о том, какая ты была классной!

Всеми фибрами своей души. Каждый удар своего сердца, я вкладывал в одну мечту.

— Этот мир и вправду, исполняет мечты…

Белизна затопила глаза. Почему же я понимаю все так поздно? Наверное, потому что так сильно хочу быть героем. Он ведь все делает в последний момент.

— Когда я три раза, щёлкну пальцами, ты проснешься, — не молодые руки. Они были прямо перед глазами. Что-то мельтеша, кидаясь то в одну сторону, то в другую. Слова, которые с слышал… они должны принадлежать доктору? Да, принадлежат именно ему. Я и позабыть его голос успел.

Он щёлкнул пальцами прямо перед моим носом.

— Один…

Второй раз, пальцы попали по носу, видимо он перестарался, копируя Каспарова.

— Два…

А вот третий раз, полетел нахуй.

— Забан, не заёбуй меня пожалуйста, я такой человек, терплю, только лишь до определенного момента. И ты свой максимум догоняешь.

— А, ой… — глупо уставившись на меня, тот отпрянул. — а как… Кхм, — профессиональная хватка, не прошла впустую, он быстро, схватился за галстук и тут же поправил, его, попутно, скидывая с себя невидимые пылинки.

Он стоял, а я сидел. Слава богу, не за решеткой.

Мой взгляд тут же мазнул по окружению.

— Ну как? Вам стало лучше, Господин герой.

— Забудь, не лучше. Ты меня полностью перемолол на этом сеансе, все косточки как в блендере… Что, неожиданно хорошо пошли на мое здоровье. Ты только посмотри, шея и плечи больше так не напряжённый, — поднявшись, я поравнялся с удивленным психологом. — ах, да, я хотел спросить, кто тебе такую интересную технику подарил?

— С-старый знакомый, — ожидаемо. Забан не будет такое вытворять. Такие финты ушами не его профиль. Вот сесть и поговорить о том, как вчера рыба клевала, да как жена вечером за ним по всему городу гонялась на пару с черпаком, это он может.

И все же, прояснилась моя голова. Четкая цель, безоблачное будущее. А ведь, всего-то, надо быто оказаться на волоске от гибели, хоть и ментальной. Как там говорил тот кусок обсидиана?

«Ты разрушишься, и пересоберешься в новую личность». Нихуя не почувствовал. Да и хорошо, а то жалел бы, мол ах, такой воспитанный человек пропал…

— Ладно, на первый раз, спишем на твое сердечное желание мне помочь, — с двух сторон я прижал его руками несколько раз, похлопывая ими. — завтра устроим последний сеанс, а то ощущаю я Забан, понимаешь? Всей душой ощущаю, как очистился!

И на радостях откинул его подальше от себя. Не хватало ещё мне, его обнять.

Выйдя из кабинета, не забыв поблагодарить этого чудесного человека, я пошел на улицу.

Как много предстояло быть заново оцененным, мной. Вперёд и с песней!