Оказалось, это не мой выбор

Глава 22

В тихой, темной подворотне, находилось ровно четыре человека. Ещё один стоял поодаль, спрятавшись, от глаз чужих. Он робко, и с натугой, в ожидании страшного, ждал продолжение, развязки. Холодный пот предзнаменования, скатился по его лицу. А я лишь сложно выражал мысли.

Что-то неладное происходило в этом дворе. Людей как таковых тут не было, бьюсь об заклад, даже окна были заколочены от греха подальше.

На лбу проступил неприятный пот. Стерев его рукавом, я наблюдал за происходящим событием.

Герой, собственной персоной. Прошлый, кого я видел, имел очень специфическую натуру, падать в обморок. Из-за чего пришлось защищаться от его напарницы.

В отличие от латной консервы, этот имел на себе относительно лёгкую одежду, и такую же лёгкую полуулыбку. Волновало ли его то, с кем он сейчас смахнётся? Боялся ли он за свою жизнь? Определенно нет. Уверенность героя была беспрекословной, абсолютом, словно он подошел к детям, которые играли с куличиками.

Медленными шагами, тот расхаживал по пустом пространстве, закинув меч себе на плечо. Эдакая, естественная крутая поза, вырисовывалась в голове.

— Итак, что же ты решил такого сделать? А, как тебя зовут? Не поделишься? — наклонив корпус вперёд, к качку, герой остановился.

— Рген, — коротко ответил человек с билборда по продаже протеина. Он не спешил набрасываться на героя, видимо ощущая своим маленьким мозгом всю крутость оного.

— Ну так, чего стоим, мне самому на свои вопросы отвечать?

— Я ничего не делал…

— Да-да, знаю-знаю, проходили-проходили, — кривляясь он мягким, почти грудным голосом заговорил. — ах, знаешь, я только что понял, если прочитать твое имя наоборот, получится именно тот, кто будет такое делать.

— Не понял…

Как и качек, не понял даже я, сперва. Но потом нагнал, соединил с разными событиями, и пришел к выводу, что переправили в этот мир явно недоброго парня.

— Тебе, узколобому и не понять, но, не бойтесь милые дамы, я вас спасу от ужасной участи, — картинно вздохнув, так, словно на публику работал, герой направил острие меча на безоружного.

— С-стой, я же сам их недавно спас! Зачем мне это делать?

А ведь… Если не видеть прежде, у любого могло сложиться ложное представление. Мол он затянул за собой двоих девиц в темный переулок.

Кстати о них… Отсиживаются ниже травы, тише воды и втыкают глазищами на представление. Впрочем, я не лучше.

— Ой, вы только посмотрите, наш дорогой Негр, вообще не знает, что такое ирония. А ведь это ты сегодня забил бедного человека ногами. Он ведь тоже был ни при чём, так он говорил. Ты его послушал? Выслушал ли ты его мольбы к тебе?

— Нет, но…

— Ц, как ты там говорил, м-м, «Неважно, ты перешёл грань». Вот кажется это слетело с твоих поганых уст, прежде чем ты превратил обычного человека в кусок мусора. Это на тебя так очки силы повлияли? Или отсутствие интеллекта? А, скажи, почему не закончил на первом ударе?! А?! Говори!!

Герой перешёл на крик, давя на качка всем своим авторитетом, и криком. Словно в рыкоподобный крик, тот сумел вложить удар, а то и больше. Крик сочился такой силой, что человеку на моем расстоянии поплохело бы.

«Блять, Эшли, что ты, сука тупая, натворила?!» То одного подставляет, то другого. Я, я совсем перестал понимать твои «двести айкью» мувы. Как это поможет мне пройти стражу без проверки статуса?

— Я… я не подумал… — как маленький мальчик, который на капризничал, и теперь его отчитывают родители.

— Да мне все равно, на то, что ты там подумал, ты человеку если не сломал жизнь, то точно забрал. Знаешь, как хуман высоких мотивов, мне положено наказывать плохих людей. А ты уже убил, и скорее всего думал о том, как бы нанести вред этим двоим, да? Хотел их изнасиловать? Заманил в переулочек, и там шпёхать их как сучек? Мне не нужны оправдания, или просьбы, чтобы судить о таких как ты, — Герой поочередно указывал, то на Эшли, то на Алису. — в общем, что-то я тебе слишком много рассказываю, практически распинаюсь, когда все что надо было сделать это…

Звук, который определенным образом походил на «Вжух». Как будто провели лазерным мечем по воздуху. Глухой стук и фонтан крови.

По наитию, я тронул собственную шею, после чего сглотнул.

У меня не находилось слов. Обычно, такие финты выделывают главные герои, или крутые второстепенные. Тут же…

Безымянный Герой, вмиг отрезал голову качку. Вот так, шёлк, и все, умер. Моргнул один раз, и считай закрыл их навечно.

Глаза-блюдца, у Алисы четко передавали все мое настроение. От представления, мне поплохело, впрочем, сдержать себя было в моих силах. в мыслях всплыли образы Вора, первого героя и его магессы. Хотелось выкрикнуть что-то типа: «Да ну нахуй!» Эшли, лишь ты уверенно смотришь на это. Я очень сильно надеюсь, что у тебя есть план. Хоть какой-то. Абстрактный, мол то и это, пускай тот будет даже до боли простым, но если его нет, и уже который час все идет не по нему… Я боюсь, вывести вас отсюда будет не в моих силах.

— Он умер, так красиво, как подаренный букет спелых роз, и эти розы я дарю вам, о милые девы, — пиздец он поэт. Один компаньон хуже другого. Это заметила и Алиса, которая теперь полностью спряталась за Эшли. — ох, ну что вы леди, я не причиню вам никакого вреда.

Речь героя можно было сравнить с кислющим яблоком. Девушки не шевелились, оставаясь при своём.

— Эй, — ох, бля! — я тебя видел, выходи, не бойся.

«Нахуй!» Бежать, да только ноги как-то отказывались подставлять шею. Руки поднялись вверх, голова виновато опустилась вслед за глазами, ну а ноги начали плестись вперед. Как змеи, они ползли, разрушая сапоги о землю. Сухая земля, она давно не видела неба, не видела дождя.

— Девочки, он ваш? — что они ответят? То, что должны, или то, что хотят? Программа «Сдохни или умри» снова в эфире. На кону вопрос, предадут ли ради цели. Подставят ли ради спасения.

Глаза не в силах подняться выше собственных ног, я даже убрать пот было недопустимой роскошью.

Я… не долго прожил вместе с Эшли. Сколько её знаю, она была достаточно веселой девушкой, которая подставит плечо. И хоть это было всего несколько дней, кто сказал, что за эти дни не может произойти что-то, что перекроет года скуки? Эшли не тактик, склоняюсь к варианту, что Алиса её надоумила на нелепый план. Может, он и вправду неплох, его главный недостаток в том, что он мне не известный. Такой прокол в расчетах, ведь я должен был оставались дома, взаперти, под надзором четырех стен.

И вот, я тут.

Не получив никаких ответов, герой лишь хмыкнул, и продолжил:

— Кто ты? — его тон был приказным. Как сверкает зубами, как давит глазами, заставляя понять, что ничтожнее меня только клоп. Он отличался такой уверенностью и беспрекословностью, что невольно я прогибался. Склони голову и повинуйся.

— Я Эдуард!

«Лишь бы не убил, лишь бы не убил!» Я понимал, что происходит и от этого, мне страшно к дрожи в коленах, и, если бы дрожали только они, мой голос пытался имитировать дрожь кота, которому гладят спину. Герой очень быстро проделал предыдущие действия, и мне не хотелось пасть тут. Это глупо. По такой обычной ошибке, умереть здесь? Чушь!

— Эдик, мне безразлично как тебя зовут, — он зашагал ко мне. Тяжелыми, давящими на уши шагами он подходил. Тень в моих глазах приближалась. — что ты тут делаешь?

— Я… а… — как тяжело оказывается дышать в таких ситуациях. И без того, лихорадочный взгляд метался, от трупа, к девушкам, и снова в землю под ногами. Только сейчас, я заметил голову, которая подкатилась ко мне. Так близко. В глазах её больше не было света, искры и чего-то живого, его нет. Забрали у этой головы что-то важное. Стеклянные глаза, смотрели на меня со страхом, который забыл… его глаза забыли, что пора ужаснуться. — я подумал!

Меня уже хотели перебить, но я сыграл на опережение!

— Подумал, что он, хотел воспользоваться этими девушками, — я кинул раскрытую ладонь на моих спутниц. Я же правильно понял? Делаем вид, что не знаем друг друга после чего вечером я все им выскажу. Буду лупить по заднице так, словно вчера они испортили отцовскую «девятку». До этого, ещё не дошло, и поэтому я должен выжить. Любой ценой.

— Да? Как странно, мне тоже так показалось, — герой убрал окровавленный меч в ножны. Эй, он разве не заржавеет от этого?

— Да-да, уважаемый господин герой, вы успели вовремя, я уже не знал, что делать, — привычно улыбнувшись ему в глаза, я попытался сделать как можно более обычный голос.

— И вправду, даже не знаю, как бы ты его победил, у тебя есть оружие? — намекая на что-то эдакое, он кивнул мне на пояс. Я был скрыт за мантией и потому разглядеть что там, постороннему, было невозможно.

— А, нет, вы что.

Заточка — мой верный друг номер один. Ни одна магия не сравниться с ней. Конечно, я имел такую в запасе чисто из уроков этого мира, всегда быть на чеку. Да только лучшие притвориться безоружным, он ведь не будет атаковать меня? Точно? Отрезанная голова Регины так не думает.

— Да? И что же ты бы сделал в таком случае? Если бы я не пришел, к примеру? — ну, во-первых, не думал бы как охладить эту машину для убийства, а во-вторых, что-то да придумал бы.

— Переговоры?

— Переговоры… как со мной?

Мне кажется я ступил не туда. Выбрал не тот вариант из бесконечного списка.

— Нет, я же не…

— Я понял, я все понял, ещё по прибытию в этот мир я уже все знал, — когда злодей, оскалит зубы, улыбнется самой противной в мире улыбкой, и начнёт гоготать от пуза, него такое ожидаешь, но, когда же так делает герой, смотря своими безумными глазами на тебя… Словно увидел статус или чего ещё. Он узнал что-то обо мне? — в этом мире нет добрых, как заместитель и говорил, все жители этого города уже захвачены чумой зла.

Он явно говорит что-то важное, да только я уже его не особо слушал. Как с такими ублюдками строить диалог?! Они и трех твоих предложений не послушают, как превратят тебя в фарш. Малолетние куски дебилов.

Что делать в ситуации, когда противник, превосходит тебя в силе, скорости, и умениях, а тебе надо сбежать и сохранить свою жизнь? Неожиданная атака, была бы не плоха… нет, мои глаза не могут уследить и тем более нацелиться. Это если бы я кидал дротик с дарца. В данный момент, я не попаду в яблочко, а именно это мне и нужно.

Он бредит. Герой, которого призвали бредит. Не дружит с головой и говорит о порядке, который должен установиться после убийства всех, кто причастен ко злу.

— Мне с самого начала не понравилась твоя упитанная физиономия, ещё и уродец, каких свет не видывал, — а может, он идет на поводу своих личных мотивов?

Отбить двух девушек у другого, и убрать всех конкурентов.

Это же естественные мысли, клишированный ход событий. Только вот, все это перековеркано в сто раз.

Чтобы успокоить безумца. Что надо сделать?

— А, я вообще-то важная знать! — блять, что я делаю?!

— Да ладно, я по твоему слепой? Конечно же я вижу это.

А, ясно.

— Ну так, у меня есть некие связи в королевстве, — дыши ровно, не запинайся, не говори невпопад. Главное сбить его настрой.

— И? — презренно осмотрев меня. С головы до пят, герой, начал шагать в мою сторону.

— Мы могли бы договориться, — на ходу сочинять сказки не очень-то и легко. Даже такие простенькие фразы должны быть правдоподобны. Мне казалось, что голова работала на все двести процентов и вот-вот расплавиться. — чего бы ты хотел? Женщин? Денег?

Он уже стоял у порога. Близилась моя смерть. И была та вовсе не с косой.

— Хм… — говорят, что когда человеку везет один раз, это случайность, два — совпадение, ну а три…

Герой сбил свой пыл, точнее это я сумел потушить и угомонить его, пока моя голова на плечах, а значит все что я делал до этого, было правильным решением.

— Ты можешь это мне предложить? — я уж думал у него вместо головы дырка, через которую воздух качается. Видимо у нашего «хиро» есть нехитрые желания и потребности. Чудесно.

— Да, уважаемый господин герой, моя семья богата на красивых дев, на любой вкус, — почему мне снова начинает казаться что я рою себе яму.

— Даже так…

— Конечно, я вижу вы не просто так помогли им, — кинув взгляд на ошалевших девушек, я снова попытался усмехнулся. Что Алиса, что Эшли, не ожидали такого «заднего сальто над акулой» от меня. Их глаза выражали эмоции лучше самых красивых слов.

— В некотором роде, ты прав, — ну конечно, же они тебе на глаз попали. Заприметил герой моих ненаглядных, вот и помог в… погоди, это же не было бедой. Боюсь если бы я не вмешался, постигла бы их участь быть изнасилованными героем. — как тебя зовут говоришь?

— Эдуард, господин герой, — я даже слабо поклонился.

— Ах, да, точно, я вспомнил, кстати, откуда ты узнал, что я герой? — резонный вопрос на который я и сам хотел бы узнать ответ.

— О силе героя в моей семье слагают легенды, я был поражен вашими навыками, вот невольно и подумал, — в знак правдивости я снова поднял руки вверх, после чего опустил. — и, как видите не прогадал.

— Ха-ха, какой все-таки забавный мир, ты и вправду угадал, впрочем, поговорим потом, дней через пять на большой площади для казни, ты ведь будешь на том шоу?

— Да, конечно.

Герой кивнул своим мыслям, хлопнул меня по плечу, и пошел на выход.

— Ох, да, чуть не забыл, — перед уходом, он вновь обратился ко мне. — возьмёшь этих дам на себя? Мне они больше не интересны.

— Без проблем, — на секунду даже легче дышать стало.

Ну а дальше, мы с Алисой и Эшли спокойно ушли из города, ушли из страны в далекую глушь, где мы в трех зажили как счастливая семья. Да, клёво. Если бы не одно, но.

Даже тут, герой, опасно блеснув глазами улыбнулся как улыбались злодеи. И слова, которые пошли дальше, не были добрыми или злыми. Проговорив их, героя тут же не стало, словно он простой туман, который рассеялся.

— Полагаюсь на тебя, Эдуард, с титулом «Зло».

Последние слова резанули по сердцу раскалённым лезвием. Опалило не только сердце, казалось на мне ставили опыты по выяснению болевого порога. А когда опасность миновала, первым кто не выдержал был я сам.

Глаза открылись в нереальной широте, вместе с ними, в груди больно забило сердце. Тяжело дыша, я упал на колени, не в силах больше стоять. Давление подскочило словно угорелое, в висках заныло. Меня тянуло проблеваться, нудило, трясло и кидало то в жар, то в мороз. Все тело затряслось.

В тихом кармане города, были слышны лишь стучащие зубы.

— Эд, ты как? — ко мне подбежала Алиса. Она присела и глазами начала искать повреждение или ещё что. Видимо подумала о травме.

— Алиса, отойди от него, ты ему сейчас не сделаешь лучше, — Эшли, словно строгая старшая сестра, отгородила беспокойную монашку. В некотором роде, это даже помогло. Шум от неё спал, и я смог погрузиться в относительную тишину.

Секунд семьдесят, может больше, я стоял на коленях и не переставая дрожал всем телом. Казалось, сейчас просто остановится сердце от таких махинаций. Но нет, оно исправно работало на повышенных тонах. Бес перерывчатое «бум-бум-бум», не меняя ритм.

Холодный пот, который проступил ещё давно, начал собираться на подбородке и падать вниз. Голова на тот момент ничего не думала. Как я и говорил, экстренный режим был включён и только что, выключен. Уверен, сейчас с головы шел пар. Умение «экстренное переобувание в воздухе» должно пополнить мою коллекцию.

Прошли те секунды. Я наклонился вперёд, опираясь руками о землю. Сухая и холодная земля.

— Блять! — первое что я выкрикнул после кислотной тишины. — это плохо, это плохо, это плохо!

Голова вращалась около неприятных последних слов героя. Хоть, какой он нахуй герой?! Хуйня подзалупная, пусть споткнется и умрет от СПИДа.

«Что он сказал?! Знает о мне?! Почему не убил!»

Столько вопросов, а ответов как всегда нет. Только мои теории, которые хуже всего на свете, ведь я представляю самое худшее.

Вдруг он по мальчикам или девочкам с сюрпризом? Это же пиздец!

Так спокойно, ты жив, тебя не убили, и даже не ведут на эшафот…

«Шоу. Казнь. Пять дней.»

— А-а-а!!! — хрупкий кулак врезался о землю на полном ходе. Не то от эмоций, но я не почувствовал боли, наоборот, на ней остался след от костяшек.

Он меня убьет! Знает, что казнь будет через пять дней!

— Эд… — к моей спине прикоснулась Эшли.

Под невероятным углом, я сумел схватить её руку и осадить на землю, так, чтобы наши лица были равны.

— Что ты сделала?! — я не мог скрывать злобы и враждебности. Я был зол, нет в ярости!

— Я..!

Не давая и слова вставить, ударил её кулаком по лицу. Один раз, потом снова и снова. мне не доводилось ещё кого-то так избивать, мне не приходилось так срываться на ком-то. Но сейчас, другое дело. С очередным ударом, Эшли пыталась отклониться, увернуться, избежать наказания. В итоге вместе с ней я завалился на землю. Мое тело было над ней. И кулаки уже были стерты в кровь. А на лице у девушки подо мной было лицо полного сожаления.

— Сука!

Удар.

— Блядина!

Удар.

— Ненавижу!

Удар. Удар. Удар.

— А-а-а-а!!! — кулаки были словно подставлены под огонь. Я не то кричал, не то пытался кого позвать. — Алиса, лечи!

Голос уже был посажен. Последнее слово было сказано с хрипотой.

Трещина по моем сердце только увеличилась. Мне больно.

Алиса, подходила опасливо, косясь на меня. Ещё бы. Небось думает, что и её сейчас бить буду. Я слез с Эшли, не отходя далёко от неё, упав на спину. И вновь, уши забил звук собственного тела. Так громко дыша, я был в слезах.

Руки почувствовали небывалую свежесть. Приятное чувство, словно опускаешь руки с ожогом в холодную воду. Что-то такое было у меня. Никаких жужжаний, как у Мавки.

Никто пока даже рот не открывал. Я был слишком слаб для этого, тем более, связки я себе уже посадил. Алиса просто выдавала из себя овечку, мол, говорить не умею, и вообще у меня копыта, хоть по-хорошему, ей бы тоже разок врезать от души.

Не бей девочек, говорили мне родители. Они слабые, говорило мне общество. Пусть они больше не раскрывают своего рта. Дал называется свободу. И что в итоге?

«Я умру».

— Эшли, — тяжело вздохнув, такой же тяжелый разговор сейчас будет. — знаешь за что?

— Я провинилась, — это не так называется. Проснись, ты обосралась и при этом по-крупному! Меня убьют. Вот прикол. Я тут как белка в колесе, пахал, а мне так отплатили?! Мне снова плохо. Почему так прыгает настроение? Хотя, в глобальном плане эмоции не прыгают, они падают все больше и больше в пучину отчаяния. И только я подумал: «Вот оно, выход из лабиринта!» Как меня переносят к началу нового, в пиздателион, раз большего! И выхода из него нет! У меня уже не черная и белая полоса, вместо зебры, я имею породистого коня черного отлива.

— Знаешь, что делать?

— Не говори это таким голосом, ещё ничего не кончено, — какие-то поддакивание от Алисы словам Эшли, не давали сил.

— Так знаешь или нет?!

— Сперва нужно не сдаваться!

Я сейчас в неё плюну.

— Ха, как же вы меня заебали, — как тут не вздохнуть. — Алиса, это же ты подговорила Эшли на эту авантюру?

— Что? Нет, мы вместе сделали план, — как заводная кукла, с моих слов, которые завели шкатулку, и с неё полилась музыка.

— Алиса, — слова летели более шипящими и с нажимом. — не прикидывался невинной.

— Я не невинная, — как четко и красиво это было сказано. Может ей не нравятся эти слова?

Да все равно что там ей не нравится. Мне то, что делать?

— Так, Алиса, в чем план? — мои глаза устремились к ней.

— Ну, это немного неправильно… — как во время первого раза, она ломалась и краснела. Девочка ещё не выросла. Хотя, это с каких сторон посмотреть. — но, мы должны были привлечь внимание…

— О как, привлекли, и что дальше?

— А дальше, мы должны были втереться в доверие, — хитрый план Алисы как-то не подходил её невинному голоску с лицом. Вот робкая девушка, а говорить ужасные вещи, мол втереться в доверие, заполучить внимание. — выйти хотя бы на посредников, которые нелегально поставляют вещества и рабов, а потом…

— Ясно, — я принял положение сидя. Посмотрел на Алису, которая прятала от меня свой взгляд словно втюрившаяся девочка, потом на Эшли. Вторая своего взора не скрывала и открыто смотрела на меня. Немного покрасневший нос и щеки. Как немного у меня получилось нанести урона. Я больше себе руки в кровь содрал. Благо их вылечила Алиса. — подлатай Эшли и возвращаемся.

Целительство не работает на зомби, поэтому я и сказал «подлатай».

Дальше, не говоря и слова мы выдвинулись назад к трактиру.

Родненький и миленький. За время похода меня не спрашивали, что будем делать дальше или в этом роде. Тут больше нет вариантов. Либо превратиться в крысу и сбежать через тоннели, или не превращаться в крысу и все равно пытаться выбраться из города.

Не поверю, что здесь, в таком большом городе не найдется парочка других, потайных ходов. Они непременно должны быть, иначе я слишком много пересмотрел кино и мультфильмов.

Квартирка, четыре стены.

— Берите все, собираемся, мы уходим, — отдав указания, я и сам начал собирать сумку.

— Уже поздно, — выдала Эшли.

— Ты! — я остановился, взяв небольшую паузу. Сверля её взглядом, я думал ещё разок врезать этой нахальной морде. Меня убьют! Куда уже позже?

— Скоро ночь, мы будем ночевать на улице? — ладно, считай я тебя неправильно понял. Эшли говорила о погоде, в то время как я о своей кончине, которая все приближалась. По принципу: «если не думать о плохом, то плохое не случиться», я пытался безуспешно себя утешить.

— Если мы сейчас же не уйдем, я буду ночевать уже вечность, — кто знает, что этому герою в голову стрельнет через секунду.

Сейчас он дал мне отсрочку на пять дней, а потом передумает, может это и вовсе не был жест доброй воли, и он просто так играет на моих нервах. В общем, лучше просто поторопиться и сьебаться с города подальше.

Меня как-то не привлекает мысль постоянного напряжения в обществе двух дев.

— Ладно, ты прав, — на удивление покладистый характер, заимела Эшли. Не противиться, не отшучивается, а прямо говорит. Идеал девушки, который был вызван одним чувством?

Мне не нужна твоя жалость. Вот с какими глазами я пытался смотреть на неё. Ещё не хватает, чтобы команда держалась на жалости. Она и без этого, склеена невидимыми узами хозяин-зомби, нечего попусту слюну размазывать.

С Алисой вообще непонятки. Я уже говорил, что она как влюбленная девица? Так вот, меня это уже напрягает. Кивает, улыбается, пытается меня трогать во всех доступных местах.

Да что с тобой, девушка, не так?! То, что мы один раз переспали и я выслушал твои стоны ещё не значит, что мы скреплены любовью навеки вечные. Нет, некую симпатию я ощущаю, да только поздновато милочка переобуваться. Я тебя настоящую знаю. Теперь и Эшли, знаю.

Ключ был отнесен обратно владельцу, тот деньги не возвращал, но и я не требовал, просто разошлись, считай надбавка за срочность.

— Куда дальше? — знакомая улица, по которой бродило уже не так много народа.

— Это я спросить у вас должен… Алиса, — шикнув на неё, я отошел на несколько мелких шагов. Она ухватила меня за… жопу?

— Прости, — виновато хихикнув, та прижмурилась.

«Блять, ей Мавка приворотное зелье споила?!» А как ещё пояснить такую перемену?

— Проехали, соберись, и что б больше такого не было, — мои слова были услышаны. — Эшли, вы находили какие-то выходы из города? Нелегальные.

— О таком мы не думали, но уверяю, что такие есть, — ага, только они как суслики. — Эд, тот герой, что он говорил в конце? Я и Алиса не расслышали его последние слова.

Так вот, в чем причина. Стоп, а почему тогда Эшли терпела мои побои? Не понял.

— Подойдите ближе, — подозвав их, я внимательно следил за движениями рук Алисы. — герой узнал о том, что я зло.

И наконец, словно узнав тайну мироздания, о том, что ответом на все является сорок два, они синхронно удивились.

— Он видел твой статус?! — Алиса прикрыла рот ладоней.

— Теперь я поняла, — опустив глаза вниз, Эшли до хруста сжала кулаки. — прости нас… мы хотели…

— Как лучше, знаешь, свою балладу будете заливать несмышленым ОЯШам, я уже все понял, — ну вправду, как я вообще с ними по дороге не сдох? Они споткнуться об камень и подумают о ловушке, ей богу.

С этими красавицами сложно жить, не то что выживать в суровом мире. И почему-то мне кажется, что по отдельности, все было бы куда лучше.

— А он точно был героем? Конечно обладание великой силы и высококачественного снаряжение, делает его знаменитым, но героем… — Эшли видимо не слышала… а, что не слышала? Он же не представлялся. Со стороны это должно было выглядеть, как чувак, который зарубил качка и ушел восвояси, до усрачки напугав другого человека. Откуда я узнал, что он герой?

— Я почувствовал это, — мой ответ послужил весомым фактором в сторону правдивости. Видимо на чутьё тут идет сильно упор.

— Поняла, и ещё раз, прости нас.

— Да, прости.

С меня пытались выдавить нотки прощения? Так и вижу, как они хотят мое прощение. Впрочем…

— Потом будете прощение из меня высасывать, сейчас пошли, — махнув рукой, я пошел в качестве авангарда.

Ха, всегда хотел такое сказать! Будут у меня все высасывать… м-м, а сколько подтекста из этого можно вывезти.

— Замётано, — кивнули девушки, и тут же утопали за мной.

Улыбка появились на моем лице. Единственная и неповторимая. Как же приятно такое слышать. Словно мне пообещали три пиццы в подарок к одной. Акция какая-то.

Что ж, заряд первичной мотивации получен, как, впрочем, и заряд позитива. Пора выдвигаться и вершить свою судьбу!

В общем…

— У восточных ворот, около шести охранников внутри и неизвестно сколько снаружи.

— С западными все точно так же.

У нас беда.

Решать проблемы по мере их поступления, вот что я умею делать на отлично. Только не в этой конкретной ситуации. Кто бы мог подумать, но выйти из города не так и легко. На всех выходах стоят охранники. Впуск бесплатно, а выпуск… уже нуждается в проверке, словно я какой-то шейх и у меня обязательно найдется бомба.

— У северных… Все точно так же, — я последний, кто внес лепту в основную массу.

На разных входах, стоит одинаковое количество людей. А я надеялся на неравномерную прямую. Тогда с боем, матами и кровью, но получилось бы прорваться сквозь наименее незащищенную территорию. Тут же, выбирать не приходится.

— А может, через стену? — Алиса выдает такие слова.

— Ты что… — на не озвученному слове «дура» я приостановился, после чего посмотрел на стену. Метров с семь-восемь. На окраинах, рядом с ней лишь одноэтажные домики, так что можно было бы сократить на ещё три метра. Только вот, у самой стены никого нет. Так аналог некоего «дэд лайна» небольшой заборчик, через который нельзя проходить.

Этот город все больше подобен ловушке специально для таких как я. Словно делали под заказ без возможности сбежать.

— Что будет если через забор перейти? — мой вопрос встретили ответом.

— Ничего, я видела, как дети спокойно перепрыгивали через него. Он скорее, как обозначения территории, дальше строить нельзя.

— Нельзя…

Хорошо, Алиса подкинула отличную идею. Если так, может с простыни и ещё чего создать крюк-кошку? Потом залезть наверх… Ах, спускаться будет проще, хоть и здесь не обойдёмся без рисков. На самой стене так же идёт патруль.

— Алиса, или Эшли, кто из вас лучше умеет делать верёвки? Может знаете где можно купить?

— А, я видела, магазин, правда я не знаю, открыт ли он ещё, — уже темно. Полночь или чуть дальше. Алиса говорит дельные вещи.

— Тогда веди, пойдем все вместе.

Знаете, мы слишком часто напарывались на одни и те же грабли. Стоило нам разойтись, как у кого-то появляются проблемы. Поэтому ещё раз так делать не буду. Предпочту мирно пройтись.

Улицы тут, немного страшноваты. Особенно когда так мало людей. Кое-где, заметны факелы да стражу, которая эти самые огоньки держала в руках. Неужели тут и вправду есть команда отбой? Тогда почему нас не задержат?

Небольшие магазинчики работали даже так. Свет в окнах и замученные, полусонные продавцы, которые засиделись допоздна. Глядя на них, мне и самому хотелось зевнуть и лечь спать.

Мало. Ночным небом не успел налюбоваться. Такая паршивая погода, что никуда выходить не хочется. Ночью как-то экстремально холодает. Может сейчас пять или шесть градусов.

— Мы пришли, — голос Алисы так и кричал о провальности затеи. Оно и понятно, магазин был закрыт.

— Ясно, тогда давайте его ограбим, — на чистом выдохе сопровождающим меня паром, выдал я.

— Ты серьезно?

— Да Эшли, серьезно, есть какие-то вопросы?

— Да нет, просто удивилась.

Удивилась она. Когда на кону жизнь и не такое сделаешь.

В общем. Как попасть в магазин? Окей Гугл, мне в помощь. Удар ноги по дверям, всегда казался очень неэффективным способом взлома. Куча шума, обломков, так ещё и не факт, что войдёшь с первого раза. Благо, Эшли сломала эти стереотипы, как петли дверей, которые только что умерли.

Шума и вправду много, но мы же здесь за конкретной вещичкой, и забрать её получилось очень быстро. Заодно нашли крюк. Этот магазин был рыболовным, и судя по размерам, в этом мире есть морские чудища. Вот один из таких крючков мы и стырили под покровом ночи. Все это не заняло и трёх минут.

Кто бы мне сказал, как такое вообще возможно? Так легко и просто, странно что не все здесь грабят магазины. Тот же качек, он наверняка мог проделать такой трюк. Ладно, забудем о нем.

Под плащ были убраны все материалы и плавным, даже скользящим шагом, мы направились к стене.

— Неправильно это как-то, — по дороге, свою шарманку завела Эшли.

— Да чего неправильного? Мы ведь взяли необходимые материалы, тем более, я оставил им несколько золотых, — тут я конечно приврал, и ничего такого не оставлял, у нас время на вес золота.

— Я не об этом, просто, все это как-то просто… слишком просто.

— Когда ты об этом упомянула, мне кажется, что так и есть, — Алиса только что кивнула, соглашаясь с напарницей. — после встречи с героем, мы словно получили невидимую поддержку, и нам никто не мешает.

О, даже ей кажется неправильным все это.

— Может, началась белая полоса? — мое предположение было отвергнуто ещё тремя фактами.

Нас не останавливают, нас не поймали и нас не оштрафовали. Наша ближайшая аналогия, это слон в фарфоровом магазине. Мы приносим множество хаоса, но нас словно не замечают.

Я про такое и не подумал.

Видимо сказывается усталость.

— Подозрительно, — протянула Эшли, опасливо озираясь. — это может быть планом героя.

— С тем ненормальным, все может быть, я просто надеюсь, что от СПИДа он умрет раньше, — известное в моем мире заболевание, здесь же, воспринимается как ругательство на неизвестном языке.

Если тот ненормальный и вправду все подстроил, то нам уже не жить.

Дорога к стене сопровождалась небольшим жужжанием, пчелок по имени Эшли и Алиса. Они так сильно обговаривали тему подозрительности, что собственная тень, мне казалась предателем. Ещё и истории о разных героях и их способностях. От покорения одним взглядом, до убийства злых божеств. Ощущаю, что последние были такие же злые как я.

Непреодолимая стена, казалась таковой лишь на первый взгляд. Метров с пять, от стены было одноэтажное здание, откуда очень удобно смотреть, идет ли одинокий вахтёр по стене, или же забил он на свои обязанности и спит. Туда пошла Алиса, Эшли закидывает крюк.

Я служил связным и находится ближе к первой.

— Никого, — сказала она, и я кивнул Эшли. Та закрутила крюк, после чего подкинула его, словно и вправду рыбачит. Такого мастерства я не ожидал. Неожиданно открыв рот, я позаботился о том, чтобы в него никто не заглядывал. И я о тебе, Алиса!

В общем и целом, с третьего раза, у Эшли получилось-таки, твердо зацепиться за выступ или что там? Вес самой девушки эта штука выдерживала. Первой полезла та, кто кидала. И пока Алиса спускалась с дома, я ближе подошел к веревке. Толстая, я зря называл её унизительным «веревкой». Только сейчас понял, это канат.

Невидимая испарина появилась на моем лбу. Её тут же стер мой рукав.

— Чего не лезешь? — Алиса уже закончила, Эшли на коленах, вверху смотрела и ждала нас, время от времени отвлекаясь и поглядывая по сторонам.

— Я не умею… — тихо, словно дуновение ветерка в полном штиле.

— Что ты сказал?

— Лезь, говорю, ты первая, — уступив канат другому человеку, я принялся активно думать. Как-то даже не подумал о таком. Я ведь «у себя» ни разу так и не лазал по нему. Видел по телику, и тогда думал, мол «мне такое в жизни не пригодится» и ведь в тот момент я говорил правду. В том мире такая способность мне не пригодиться. А что насчёт этого?

Вопрос риторический.

Алиса залезла и теперь две пары глаз смотрят прямо на меня. Сверху вниз.

Стыд — это такое отвратительное чувство, что появляется в самый неподходящий для этого момент. Прижигающее изнутри, леденящее тело снаружи.

— Ты идёшь? — возможно, Эшли хотела сказать, ползешь, но отказалась от такого каламбура. Над ним же никто смеяться не будет.

— Да, — не время стыдиться. Будем это делать потом, когда будет время. — я не умею лезть, подтягивай верёвку.

Приказ. Идеальная форма послушания, при которой зомби полностью подчиняется некроманту. Чем-то похоже на форму рабства, и не сказать, что они сильно отличаются. Зазорно ли таким пользоваться? Несомненно. Мне очень не нравиться так делать, но обстоятельства вынуждают и тогда я могу только сказать «спасибо», такой прекрасной способности.

Ухватившись за канат, я ощутил, как его начали тянуть. Невероятно тяжелые силы начали давить в обратную. Сила тяжести была сильна, но Эшли с Алисой сильнее. Со стороны, наверное, выглядит как дешёвая комедия о Бонде.

Костяшки пальцев сильно прижимались к стене из-за чего те начали ныть. Боль в руках. Я был уверен, что Алиса излечит её, поэтому терпел её всеми силами.

Вот, уже чуть-чуть, немного, метр, может меньше. Ещё и ещё. Я уже держусь одной рукой за уступ стены, меня подняли ещё немного, а после помогли забраться. Крепкая рука Эшли тут была как раз кстати.

Мы забрались наверх. Наконец. Мы можем убежать из этого города.

— Спасибо вам, — а должен ли я благодарить их? Они же подчинились приказу, я с такими же словами мог завести нарциссическую балладу о себе самом. Благодарить себя? Что за глупость. Я благодарен только им.

— Да ладно, ты же знаешь, мы тебе всегда поможем, — Эшли неловко почесала затылок, осматриваясь по сторонам.

— Мы ведь одна команда, — никогда бы не подумал, что такие слова слетят с уст Алисы. Она ненавидела меня, нет, скорее всего не могла не ненавидеть. Я слышал: «от любви к ненависти, один шаг», но это невозможно. Так не бывает с настоящими людьми и поэтому все что я могу думать, так это о том, что её вражда была не настоящей.

Ну, сейчас то она более адекватна и поэтому я рад.

— Пошли, нам ещё надо спускаться, — голос ещё не восстановился и поэтому были слышны хрипы, но мне тогда явно поплохело и надо было куда-то скинуть пар.

М-да, как так получилось, что руку Алиса заживить может, а, например, растяжение связок, нет. Странная в общем её магия, но мне ли говорить? Сам-то хоть и могу огоньком двигать, получается это очень плохо.

— Хм, слышите? — Эшли вдруг поднялась.

— Стража?! — мое лицо в точности копировало Алису. Паника и страх.

— Нет, другое, такой свист, будто бы что-то летит, — после её слов, я и сам отвлекся от работы. Я сидел ближе всего к обрыву.

— Свист? Может..! — предположение было сокрушено и разбито всмятку как яйца, на которые сели. Легко и вовсе не приятно.

— Ай! — и Алиса падает. Я ловлю её своей рукой и перенаправляю падение. Она легко могла пасть вниз, и я даже не знаю выжила ли? Впрочем, сейчас ничего хорошего так же нет.

— У-у тебя стрела в глазу! — увидев стрелу которая попала Алисе в глаз, именно в тот, что был закрыт, я хотел воскликнуть: «повезло» или «в яблочко». Это были простые защитные механизмы. — Алиса, слышишь!? — она отключилась. Не может же она так просто помереть?

— Я сейчас, — Эшли уже начала подходить, как и в неё попали. Попали в ногу, прямо как в той первоапрельской шутке. «Заднее колено». Туда и попали. — ах! Чёрт!

Она упала на колени, кривясь лицом. Видимо ей все же больно. Алиса отключилась, поскольку я не чувствую, чтобы она умерла. Только вот, стрела в глазу, это далеко не простая рана, люди от такого умирают. Если бросить взгляд, то люди посчитают её мёртвой. Хорошо, значит она сможет сбежать, лишь бы только не протупила.

— Эд, что с Алисой? — закусив губу, кровавая дорожка прошла по её лицу. Глаза горели заботой, а сам взгляд метался по телу Алисы.

— Все в порядке, от такого она не умрет, — сказав это, выражение Эшли смягчилось. Она закрыла глаза и подставив под рот кусок руки выдергивает стрелу.

— Ух, хорошо, что я уже мертва.

Стрела отлетела вниз.

— Пойдём, Эд, мы сумеем уйти, я помогу.

Смотря на дрожащую, укушенную руку, которая была мне протянута, я впервые почувствовал, как кто-то так искреннее беспокоился обо мне.

«Даже Эшли умеет боятся». Она неуверенно, хоть и говорит такие слова без единой запинки.

Достойно восхищения.

— Я не могу бросить Алису, — ещё один свист, и стрела прилетает Эшли в лопатку. Она поддается импульсу, налегая на меня.

— Ты глупый, нам надо бежать, — сильно прижавшись ко мне, и обняв рукой, той которая ещё двигалась, её голос становился все тише. — я… хочу… по… мочь…

Тело девушки обмякло. Первое что пришло. В голову, было:

«Снотворное?» Она заснула и больше не двигалась. Видимо и вправду заснула. Только вот, возможно ли это? Фентези мир не перестает меня удивлять своими технологиями.

— Хех… — тяжело выдохнув, я всмотреться в ту тьму, которая была моим соседом. Ночь сегодня и вправду подобна мраку. Я не мог увидеть абсолютно ничего. — все было слишком легко.

Как и говорили девушки. Все очень просто. Мне позволяли идти вперед. Позволяли выживать.

Теперь, я вижу всю картину. От моих глаз не укроется герой, который вышел из одного угла здания. Закинутый на плечо клеймор, паскудная улыбка и вальяжная походка главного. Как тут его не узнать.

Я прижал к себе обеих. Они мои, и видимо за такое господь превратился в дьявола, который просит жертву. Что ж, он её получит. За таких чудесных компаньонов, нет, возлюбленных.

— Живите, — как грустно это всё. — это приказ, проживите как можно больше.

Я знаю, они слышат меня. Будь то сон или потеря сознания. Мой приказ будет исполнен. Я серьезно.

Герой же, с полу приседа, словно это не составило для него никакого труда, взлетел на те семь метров. Он в мгновение ока, оказался в десяти шагах от меня.

— Ну что? Бежать вздумал? — как смешно, давай сейчас встану и похлопаю тебе руками.

— Конечно же да, — поднявшись, я оставил трупы.

— Одна ещё должна быть жива, — он стрельнул глазами в Эшли. — Кузя говорил, что оставит обеих, — сплюнув в сторону этот герой продолжил. — скотина, я ему это ещё напомню, сейчас не до него.

— Вправду? Давай ещё поговорим, — голос подвел. Он устал, и как любой голос в этом мире, пришёл к выводу, что пора ему на пенсию. Не только голос. Все тело меня подводило. А все почему? Это просто, весь мой организм, от вставших на дыбы волосков, пересохшего горла, мокрого, липкого и холодного пота, до сердца. Все, а в моем случае это мое тело, понимало.

Скоро конец.

Сделаю неверный шаг, и я труп. Скажу не то слово, и я труп. Ещё и лучник неведомо где. Я как единственная фигура на шахматной доске, когда против меня сразу четверо. Это сложная ситуация. Эй, когда это меня подводил язык?

— Переговоров не веду, — ах, только что.

— Ну, тогда давай там, чао.

Прости Эшли, прости Алиса. Я вынужден вас покинуть.

Беги.

Знакомое слово, я воде как уже подрос, а все осталось таким же.

Сквозь кромешную тьму, не заботясь о других я бежал. Не скрывая ужаса в глазах, срывая голос и убивая ноги своими действиями, я, кажется, превзошёл свой лимит. Убегать можно от разных вещей. От медведей, от гигантского существа, от общества, даже от героя. Последний кстати гнался за мной изо всех сил.

Я себе льщу.

Зачем он это делает? Ну ясно дело, хочет автограф, вон как мечом с нездоровой улыбкой размахивает, явно хочет, чтобы я на нем расписался.

В какой-то момент, весь мой страх, перешел в долгий и безвозмездный хохот. Это было так смешно убегать от опасности. Меня сейчас убьют, а я смеюсь. Разве это не то, как должен умереть настоящий мужчина под конец своей жизни? С улыбкой на лице, с любовью к семье в сердце, с мечем в правой и щитом в левой руке. Защищая своих.

Я делаю что-то подобное? Меня поблагодарят за это? Заслуживаю ли я такого?

В меня не стреляли, скорее гоняли как скот. Игрались со мной. Какие жестокие оказывается у демонов игры.

— Ха! Ха..! — дыхание сбилось, тело начало бежать медленнее, ноги наливались свинцом, превращаясь в неподвижные мешки. Но, меня все равно не догоняли. Насмешка на лице героя была доказательством предыдущих слов.

Игра. Все это была простая игра. Я ведь так сильно хотел сбежать.

Впервые в жизни, я упал из-за того, что ноги больше не двигались. Они пульсировали неприятно покалывали, и больше не откликались на сигналы мозга. Я упал на колени. Лицо как после душа, рот не успевал вдыхать, мне казалось, если хоть на секунду перестану дышать, легкие просто взорваться. Глаза же вываливались из орбит, они продолжали дёргаться. Горящий огонь в области груди. Если его не охлаждать, я умру.

— Набегался? — надменная поза этого героя меня бесила. Его надменный голос вызывал мою неприязнь. Он был рядом, но такое ощущение, что тот ездил на мопеде или ещё чем-то, ведь с него не упала и капля.

Несправедливо.

— А, точно, ты ведь сейчас не ответишь. Отдышись хоть, дикий пёс, — аналогия с собакой? На удивление точно передает частоту моих вдохов.

Он не бил, не говорил все пять минут, а именно сколько я сидел и отдыхал. Адреналин спал ещё где-то там, вдали. Я пробежал больше чем когда-либо. Новый рекорд.

— Вот, теперь давай немного поговорим, — герой присел рядом.

— Ты… Не убьешь..? — даже слова теперь для меня не пустяк. Сложно найти момент для вставки.

— Нет, тебя я отправлю на казнь, как и говорил ранее, — помотав головой, брюнет, лишь гаденько улыбнулся. — я вот что хотел спросить, не против если заберу у тебя ту что выжила?

— Почему спрашиваешь?

— Я же не варвар там какой-то, по мне не сказать, но чувства важны для меня, — хуюства твои.

Запас собственной вскипевшей крови, заставлял подумать. Попробовать выбить у него мое помилование через них? Подложить Эшли, заставить её?

— Она не отдается, я против, — я мог бы поторговать жизнями абстрактных человечков, неизвестных мне, но никак не тем, чем дорожу я сам. Их я никому не отдам.

— М, даже так, а если я скажу, что пощажу тебя, и отпущу восвояси, с условием, что ты соглашаешься на мое предложение? — он шутит. Нет, такой человек, будет пытаться всеми правдами и неправдами вытянуть из меня «отдаю тебе Эшли».

— А хуй тебе в рот не засунуть? — то, что собирался сказать мысленно вдруг вылетело изо рта. На одном дыхании причём.

— Что ты вякнул? — агрессия, которую теперь можно пощупать, была всецело направлена на меня. На его лице вздулись вены, вот прям на лбу. Того смотри и лопнут сейчас.

— Что слышал, мудак.

Раз уж умирать, так умирать высказав всё что думаю. И пусть на половине моего высказывания меня перебьют, отрезав шею, этого будет достаточно.

— Знаешь, мне говорили тебя живым доставить в тюрьму для дальнейшей казни, но мне не говорили, что тебе нужны для этого пальцы, одно ухо, глаз…

От таких слов кто угодно придёт в себя. Приступ героизма решительно окончиться. Обезвредим боевого Рембо, обратно в славного парня.

— Воу, ну чего ты… — а меч то уже близко. — эй-эй-эй! Постой, я извиняюсь, а! А-а-а!!!

Комната с одним источником света. Комната с ушами, глазами и носом. Меня видели, меня слышали, и я не сомневаюсь, что они даже чувствовали мой запах.

Кстати о нём. Мне мои штаны никто менять не собирался. Какие жлобы.

— Пидоры, — эхом, в этом помещении очень пусто. Все звуки искажаются и доходят ко мне с изменениями. Как же паршиво тут находится.

Я лег назад на пол. Холодный камень обеспечивал меня быстрой смертью от воспаления. Если и будут вешать, то явно больного человека. Я быстрее умру.

Подняв руку, я вновь начал ею любоваться. Большой палец и четыре рубца, которые только под веществами будут похожи на пальцы. Они ещё побаливают, и вместе с тем чешутся. Меня не кормили со вчера, то есть с момента моего ареста.

Честно сказать, я сдался. На четвертом пальце. Не, скорее. Намного.

Думаю, ещё в том моменте с моими кулаками и Эшли. Незаслуженно я тогда её поколотил так сильно. Нескольких пощечин хватило бы. Вместо того, чтобы пытаться насладиться тем, что у меня было, я решил отдать все силы для того, что меня могло ждать. Отдать все силы на будущее. Как не похоже на меня. Сколько не слышал мать да отца, они говорили, что я не смотрю вперёд и слишком зациклен на «теперь».

Камера, с дыркой на потолке. Вот, из неё ярким синим цветом, на меня падал свет. Он окрашивал всю комнату в похожую холодную краску. Как бы мне этого не хотелось, но я попал в голубую камеру.

Дальше, мой дерганный взгляд перешёл в сторону стены. Нет, как таковой, стены там нет. Вместо неё будет огромное зеркало. Так, чтобы я видел отражение в комнате. Напоминало те зеркала, как в детективах. За ним явно были люди нетрадиционной ориентации. А как ещё назвать этих вуайеристов? Ха-ха! Какие же все пидоры подлобызные!

— Мусор! Умрите! — весело. Я знаю, что они есть, а вот, знают ли они о том, что я знаю? Если да, то все ещё в порядке, ну а если нет… — Тупые мудилы!

Эта ситуация должна вызывать отчаяние, видимо мой барьер ещё не пробит. Не скажу, что я далеко от лимита.

Чем ещё могли похвастаться эти шикарные, пятизвёздочные апартаменты в центре столицы? Ну, красивым камнем. Он тут вообще-то немного отливает. Гладкий, да красивый. Но холодный. Посижу я так дней четыре, да и всё, умру от переохлаждения.

Что ещё? А в принципе то, ничего. Ну, вход в виде двери.

Думаю, я здесь что-то вроде исповеди должен провести. Очиститься духом, вернуться к человечности. Такое вроде как называют. «Время на подумать».

А если и не так, кому какое дело. Пальцы болят. Их нет, но они болят. Фантомная боль не отпускала ни на секунду.

— Обед!

Гром… а, нет, это был обычный крик. Похож, тут и вправду не сразу отличить получается. Вот был бы я метеорологом…

Небольшая задвижка отворилась и на железном подносе мне подали еду. Впервые с момента моего заключение, должен напомнить. Что же мне подготовили эти голубые парни? Глаза уперлись о неприятную картину.

Тут даже сказать что-то сложно. Мне вообще еды не дадут?

Хлеб. Не буханка, не половинка, а просто ломтик, тонко нарезанного хлеба. Кухней у них, определенно заправляет дьявол или кто-то вроде него.

— Поторапливайся, ешь быстрее, — по двери стукнули кулаком, отчего в ушах неприятно заболело.

Взяв тот бедный ломтик, в руку, я подсунулся ближе к двери.

— Эй, страж, сколько ещё вы намерены меня здесь держать? — после вопроса, я откусил кусок.

«Дерьмо» было первой мыслью. Словно слепили хлеб на заказ именно для заключённых, максимально паршиво.

— Ты скоро умрёшь, так что не волнуйся, лучше подумай о своем поведении, — а он не говорил со мной с ненавистью или чем-то похожем. Видимо есть в этом мире люди, которым похуй.

— Ага, — поднос улетел к нему. Я забыл дополнить, бляшка была не простой. Поднос вытаскивался не полностью. Остальная часть была у моего соседа.

Молча закрыв тот мелкий проход, он отрубил мне ещё одно окно с воздухом.

— Поведение…

Холодно. Не слишком, чтобы, я сию же секунду умер, но где-то на баллов пять, будет. Комфорта ноль, так ещё и говорят, подумать. Похоже на общагу.

— Мое поведение не касается никого, кроме меня.

Многие возразят, мол, как так-то, это ведь не так, и все на самом деле по-другому. А мне все равно.

Я так сказал, значит так и будет.

Кто думает по-другому, прошу, я вас не задерживаю.

Первый полезный навык, который я получил, из этого мира. Держаться своего мнения. Без него, загнулось бы мое великое путешествие ещё в самом начале. С другой стороны, из-за этого навыка оно загнулось сейчас. Чем не начало пути?

Тут нет настенных часов. Сколько проходило, пока я думал, сидел и просто ничего не делал? Наверное, много. Может с два часа, или три.

Мне казалось, прошло много больше. Тем, на то, чтобы поразмыслить становилось все меньше и меньше. Подумаем, о погоде, о том, что можно было сделать, чтобы все прошло лучше и все в таком духе. Только вот, приятные и нейтральные темы в один миг просто закончились. Ненавязчиво начались те, что не нравятся. Они вызывают дикое отторжение, мне не хотелось думать о них, но те мысли лезли и лезли в мою голову. Они вошли туда без стука… а возможно, просто отсиживались в уголке, ожидая пока все другие умолкнут.

И они своего времени дождались. Мораль. Моя побитая мораль человека. В этом мире вроде как она тоже есть, да только как-то проще здесь относятся к смертям незнакомых.

Ах, я его даже не знаю, он умер и ладно. Только вот я не такой. Я не воспринимаю каждую чужую смерть незнакомца, как смерть ближнего, скорее, это просто как удар. Удар в сердце. Когда на меня смотрят глазами, которые горят ненавистью это так же удар по нему. Я знаю, что есть выжившие после того огненного ада. Встретившись с ними, что они мне скажут?

Явно не слова благодарности или красивую сказку.

Мавка хотела, чтобы я повзрослел. Все её действия были направлены только на это, но, зачем? Для чего так париться для одного парня вроде меня?

Что должен делать взрослый? Принять ответственность? Перестать ребячится?

Если это так, то я давно уже…

Глаза потяжелели. Веки медленно сплелись, больше не отпуская один одного. Я заснул, продолжая сыпать себя противными вопросами.

— У него нет, желаний! — громко.

— Хах, что ты такое говоришь? — очень громко.

— Ну сама посмотри, он ничего не хочет, его никто не волнует, — раздражает. — о каком будущем для него может идти речь?!

— Ты просто не знаешь о том, что он хочет, — непереносимость слов.

— А что он хочет?! Признай ты уже, нет у него ни желания, ни влечения, он просто плывёт! Как желе по воде! — как унизительно.

— Ты сам себя слышишь? Видимо, ты слишком много выпил, иди спи, — и это тоже раздражает.

— Пойми, рано или поздно он должен будет уйти отсюда, и что он сможет? Он ничего не сможет сделать! Подохнет в канаве!

— Как ты можешь так говорить? Он твой сын!

— Я говорю ему правду, и лучше бы ему её понять. Нет в этом мире розовых пони. Его этот компьютер не сможет его прокормить, не в нашей стране. А он ещё и захочет себе девушку, детей, что будет тогда делать? Я его всю жизнь на горбе таскать не буду. Чем раньше с него снимут розовые очки, тем лучше.

Проснувшись сегодня утром, я первым делом хотел кому-то ударить. По неизвестной причине, мои кулаки чесались очень сильно. Ударить, унизить, оскорбить. Три принципа, после которых, самомнение зачастую поднимается выше небес.

У меня есть мое отражение.

Покореженный, побитый жизнью человек. Никогда не подумал бы, что это я. Мне будто прибавили ещё лет эдак с десять.

Некрасивый, не побритый. Не замечал такого состояния своего лица. Живот горестно заурчал. Такого громкого урчания я давно не слышал. Словно проснулся глубоководный кит и начал на меня кричать. От стен, ясно дело, отразились все эти звуки и удвоились, а где и утроилось. Печально видеть такое.

Зачем я здесь? В этот хуевый мир, меня забрали не по собственной воле. Не говорил я, не желал всем сердцем чтобы меня забрали сюда. Так почему же я здесь? У меня нет великой миссии, мне не говорили о предназначении, да даже те самые слова о «Ты волшебник, Эдди, ты великий волшебник», мне так никто и не сказал.

Кто меня сюда притянул? Я хотел бы харкнуть в лицо этого урода. Мудака, который решил вот так потешиться над мной. Дайте мне пожалуйста хоть причину.

С какой целью я появился в этом мире?

Как же бесит это молчание. Коль уж призвал, так скажи, бог. Пизда тебе, когда увижу. Вот подохну, приду к тебе и заставлю тебя все серии поняшек пересматривать до конца твоей бесконечно долгой жизни. У-у, сука! Давай, попытайся наказать меня! Обрушь на этого смертного человечишку свою кару!

— Давай! Ебани по мне молнией, или чем ты там хуяришь?!! Попробуй, давай!

Неслыханная ярость росла. Поднималась волнами, обрастала объемом. Такую злость больше не подавить словами «успокойся», это был праведный гнев на виновника. Тот, кто виновен во всем что случилось был никто иной как Бог.

— Зассал со мной выйти?! Давай, раз на раз, на ринге, прямо здесь и сейчас!

Энергично, я указал пальцем прямо под себя.

— Мудлан ты редкостный! Спускайся со своего олимпа, я тебе сейчас зубы начищу! Блядский бог, этого хуевого мира.

Странно, что моя злость выходила наружу, но не кончалась. Сколько бы не злился, казалось я просто черпал ведром воду. Я беспомощно пытался вычерпать им океан. Какая ирония судьбы… богов в этом мире так же не существует. Они равны по своей природе богам из моего мира. Сидят где-то и наслаждаются тем, как мучаются другие. Совсем как бог в моем мире. Всепрощающий бог, который тем не менее, потопил землю за грехи. Любящий бог, который выгнал свои творения из райского сада за первое же происшествие. Вездесущий бог, которого на самом деле просто нет.

К кому же тогда шли эти оскорбительные измывательства? Я сравнивал его с червём, навозным жуком и так далее. Если обобщить, то не было никого. Я обзывал никого. Зеркало.

А в нем, не «никто». Это был я.

— Я хочу сбежать.

Ясная мысль, которая посетила меня в одиночной камере. Вот, вот что должен делать! Я ощущал, что-то не так. Я делал неправильно, делал не так как привык. Я не боролся.

Уберечь свою жизнь, разве это не главное? Я хочу жить, и не важно, что будут говорить другие, неважно как они будут меня обзывать. Не важно, что я буду думать о себе. Главное выжить. Таков закон. Таков принцип. Мой принцип.

Я подбежал к зеркалу.

— Здесь и вправду нет никого.

Не было потайной комнаты, за которой сидели бы, некие вуайеристы.

Тут же по нему пошли трещины. Словно открывался шазам, завеса правды, и я должен увидеть тайну этого мира. Его сокровенную тайну о том, что…

— Стена, — когда стекло потрескалось, оно естественным образом, осыпалось через что, мне пришлось отходить. Отскакивать от того. Множество осколков обрушились, создавая невообразимый шум. Я закрыл уши руками, лишь бы не слушать его.

За стеклом оказалась стена. Да, тайна мира раскрыта. Секретного ингредиента нет, а все что мне нужно, это упорство.

Что ж, очень познавательно. Оставим это все детишкам да больным людям, которые любят искать глубинный смысл в стенах. Двойное, а то и тройное дно у этой сцены прошло дальше меня, и я ничего не заметил кроме стены.

Зато осколки очень и очень мне нравятся. Пригодятся же. Вот и моя любимая заточка получилась. Чем не легендарное, одноразовое оружие, которое добавляет плюс пять к красноречию?

На такой шум ко мне подсуетились охранники. Ясно дело, я тут буяню, надо посмотреть. Только вот зачем ставить сюда зеркало? Ещё одна дебильная аллегория? Может тот герой что с этим сделал? Я знаете ли, не очень хорошо помню момент, когда отрубился, но тогда я уже плакал и не знал, что ещё ему сказать, чтобы он остановился. Унизительное время. Я помню всё, я отплачу ему сполна, когда окрепну.

— Что за шум?! — тут нет окон. Цельнометаллические двери, с одним отверстием для еды. Вот и все, что тут есть. Наверно, будь у этих охранников хоть две извилины в мозгу, они бы не пытались открывать дверь.

Она противно скрипнула. Метал по металлу. Ужасный скрип, от которого у любого завянут уши и перекосит улыбку.

Сейчас мой шанс!

Рука с самым большим и острым осколком, двигалась в точности как я того хотел. Она болела, с неё текла кровь, но я уже сделал свой ход.

Он не был неправильным, или ошибочен. Просто я слишком мало подумал. Не учел тот факт, что будет шлём. Он защищает не только голову, но и шею. Осколок в моей руке разбился, и я сумел как-то протолкнуть то что осталось в прорезь для глаз. Мне открылся крик мужчины. Он сильным толчком откинул меня. Упав наземь, я проехался по полу, совсем близко к осколкам. Снова скрип, и двери закрылись.

Не вышло.

— Сука, ты за это поплатишься!

Тот голос, что недавно кричал, вдруг заговорил звериным тоном. Он ударил чем-то по двери и ушёл.

Видимо пошел жаловаться начальству. Видите ли, он охранник, и думал, что асе будут зашуганными смертниками, которые смирно соизволят дожидаться момента казни. Мне кажется, или же в этой комнате было что-то неправильное? Может дело в том зеркале?

Я и в первый раз думал, о том, что оно несколько меня угнетает. И не потому, что показывает меня, а по-другому. Оно вызывало гнетущие чувства. Обречённость, апатию, сожаления. Желание просто забиться в угол и хныкать. Чем-то эффект схож с книгой в дереве Мавки, и самой Мавкой. Явно тут что-то не чисто.

Так, неужели я все же сумел неосознанно осознать такое и поэтому разбил стекло? Я увидел сквозь?

Ха-ха, да я особенный! Наконец! Голова начала думать о том, что мне надо. Перестала себя тупо забивать собственной моралью. Я уже говорил, что в голове прояснилось?

Что же тогда делать? Охранник ушёл и явно не за мамочкой. Он придет с подмогой. На первый взгляд ситуация безвыходная. Они — рыцари в доспехах, вооружены, так ещё и подготовлены. В другом углу ринга я. Неопытный, в лохмотьях без оружия.

Даже на второй взгляд, тут мне делать нечего. Сложить руки да признать вину. Объявить о полной капитуляции и подумать ещё несколько дней. У меня же казнь будет через дня три… Я точно не помню.

А значит, и вправду, лучше пока успокоиться, поприветствовать милых охранников и выдавать себя за дурачка. Хех, будто бы я раньше был интеллигенцией.

Долго ждать не пришлось. Они появились совсем скоро. Так шумят… мне хотелось крикнуть им «релакс», все в порядке, зачем так бесполезно суетиться. Мир прекрасен, только обернись.

Дверь скрипнула.

Я сидел далеко в углу. Под аккурат, раскидав вокруг себя осколки стекла. Естественная преграда. Я не думаю, что она будет такой уж страшной и непроходимой, но мне будет достаточно если хотя бы один из этих выблюдков, пораниться.

— Он здесь, — юношеский, неокрепший голос выкрикнул именно это. В стражу видимо набирают полных профанов. Или он тут на полставки?

— Я понял, — и зашел ко мне мой главный страх. Чёртов герой. — эй, Эдди, что ты такое вытворяешь? Знаешь, нехорошо так поступать, — словно нет никакой опасности, он зашел ко мне. Охранник за ним, попросил все же соблюдать осторожность. — разрушил такое большое зеркало, осколком от него, попал человеку в глаз, знаешь, что, он ведь больше не сможет им видеть, — я опустил глаза, которые до этого держал ровно. Все такая же вальяжная походка. — знаешь, у него есть жена, дочь, представляешь? Ты чуть не убил единственного кормильца семьи, и кто же ты после этого? Обставил себя жалким подобием заграждения. Пытаешься казаться крутым? Боже, Эдди, у нас тут не игра, я понимаю, другой мир, башку сносит от вседозволенности, но повремени с этим, подумай, как сейчас той семье?

— Закрой свой рот! — мой выкрик отразился от стен возвращаясь ещё четыре раза. Только вот он не прекращал.

— Ой, а ты что-ли не знал? Мы все люди, у нас есть семьи, и мы о них заботимся. Такому эгоисту как ты это сложно понять, я понимаю. Ты бы не побоялся променять все жизни в этом мире на одну единственную, никчемную и вонючую, свою, — под его ногами захрустело. Чёрт! Он подходит все ближе.

— Господин герой, вы не должны…

— Все в порядке, Карс, этот человек, нет, монстр — Зло, и перед героем его силы медленно таят, таков закон этого мира, — меня ухватили за волосы и приподняли. — неужели тебе так мало страданий? Сколько людей погибло из-за тебя? Из-за твоих стремлений? Ты разбил столько судеб и все одним желанием…

— Ты не прав, — мне надо держаться. Не поддавайся на провокации. Не ведись на его слова! Иначе он опять начнет срезать с тебя кожу!

От злости уже сводили скулы. Зубы трещали под напором мышц. Я хотел его убить.

— Какая жажда крови… И все на меня? Я польщён, но время, сам понимаешь. Я человек занятой, мне ещё нужно будет позабавиться с твоей ненаглядной. Как там её, Эшли вроде…

— Сука!!!

«Нужно держаться, не дать себя спровоцировать» сколько раз я буду себя сдерживать? Как много я смогу вытерпеть прежде чем сорвусь? Я пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь! Но в итоге все летит в пизду!

И я не сдержался. Вскипев до красна, я укусил его. Укусил за два пальца после чего зажал их на максимум.

— Ах ты ж..!! — не ожидав такого, он пытался отдернуть их, но я был быстрее. Босыми ногами я протаптывал себе путь к смерти. Под ногами была кровь. Моя.

Первый и последний удар пришелся где-то в районе правого глаза. Тогда-то меня и оглушило. Слёзы затуманили взор, противный писк в голове не спадал, и отдающая болью голова все так же горела.

Я почувствовал железный привкус. И это была не моя кровь. Просто палец. Я откусил ему палец.

Как в тумане, он отпрыгнул, к нему подбежал страж. Герой начал о чем-то кричать, указывая на меня. В тот же миг, в комнату вошли ещё несколько людей в латах.

Я стоял, держась за голову. Мне плохо. Голова кружится и опираться ногами сложно. Но, не зря же я сумел натренировать свой вестибулярный аппарат. Глаза двигались как сумасшедшие. Живот скрутило и хотелось блевать. Меня никто не останавливал, не прижимал к стенке. Получилось, что получилось.

Я упал на землю, вместе с пальцем, из меня вышел тот кусок непереваренного хлеба. Наконец немного прояснилось в ушах.

— …литель! Целителя срочно! У господина героя кровь!

Голоса удалялись. Горло горело, голова болела, вся голова как на американских горках. Как начнет стучать сильнее молота и наковальни.

Снова противный скрип и в комнату вошел еще один смертник. По его голосу сразу было ясно. Он был испуган до усрачки! Ха-ха, но даже так, его попытки вылизать герою очко были такими смешными.

— Все, хватит!

— Но, господин герой, я только остановил кровь…

— Я сказал хватит! Все, вышли вон отсюда!

Какие неприятные для меня слова. Видимо, я закончу тут. Ах, а я думал под пытками закончу, мол меня будут резать, потом исцелять, резать и вновь тратить силы священника, и так по кругу. Видимо я такого не заслужил.

Толпа зевак разошлась, оставив нас вдвоём.

— Кха! — неожиданно для себя, я начал кашлять. Я хорошо не видел, но ощущал, что выходила кровь. Он же не бил по телу, только по голове… или бил, но я этого не понял?

— Ох, монстр, ты меня напугал, твой последний рык, был впечатляющим. Я напугался. Поздравляю. Ты и вправду сделаешь все, чтобы уберечь свою жизнь. Все же, не зря тебе дали такой титул. «Зло» в чистом виде.

И что мне ему отвечать? А, я все равно ничего больше сделать, кроме как сопеть и стараться не утонуть в своей крови, не могу. Я на грани. Ближе к смерти чем в походе к лесу смерти.

— Моя ошибка, что пытался дозвониться до твоей совести. Тебе же не важны чужие жизни, прости. Только вот, мне интересно, сколь же низко ты готов пасть? Неужели желанием, приведшим тебя сюда было именно это?

Его тон изменился. Он перестал быть таким снисходительным. Герой словно пытался меня понять. Понять мои мотивы. Неужели он не видит первопричины?! Заблуждение столь глубоки, что не поддаются ему? «Зло» мне выдали не из-за прошлых заслуг.

— Неужели, — удивленный тон. — ты готов убить всех в этом мире? И этот мир?!

Что?! Нет конечно! Я не…

«Убей меня».

Откуда эти слова!? Не Алиса. Эти слова пришли не от неё. Кто-то раньше просил об этом. Кто-то беспомощный, просил о пощаде, умолял убить его. Какой вздор! Что это за человек такой?!

Образ девочки возник в туманном зрении. Она была с куклой в руках. Игрушечный зайка. Она вся, была обезображена. Словно на ней испытали не одну пытку. Лицо может и осталось прежним, но вот тело… даже смотреть на это тяжело. Эта девочка звала меня. Именно она просила меня. Указав на меня пальцем, с нежностью которая за гранью человека, слова слетали с её уст.

«Убей меня».

Почему? Почему?! Почему!

Почему только я?!

Меня вновь переклинило. Взор прояснился, и я увидел героя. Он сидел, опершись спиной о стену и смотрел куда-то выше меня. Незаинтересованное лицо выражало полную безразличность. Я ощутил необычный зуд. Чесалась сама голова и что-то ниже диафрагмы.

— Очнулся наконец-то. Я знаешь ли ещё не закончил говорить, — увидев мои движения, он сделал пас рукой и только сейчас я понял, что происходило. От меня отлип человек. Видимо был целителем. — у тебя ещё казнь впереди, так что умереть я тебе не дам.

Какой заботливый джентльмен. Сразу видно, умеет делать приятно людям.

— Так, что я тебе сказать хотел, монстр, я подумал и принял решение. Вторая твоя подруга жива и вместе с первой сейчас находятся у меня в доме, знаешь же, что я собираюсь с ними сделать, да?

Какая неприятная улыбка на его лице. Она меня бесит. Мудила конченный. Сдрысни отсюда, пока я полностью не выздоровел!

— Ты дебил… — мои протяжные слова, были скорее стоном боли. — сказочный долбаёб…

— Только ругаться и умеешь, — подходить он не стал. Видимо знает, что я не только ругаться мастак. — впрочем, увидимся завтра, на твоей казни, а я пойду развлекусь с твоими девушками. Превращу их в своих секс-рабынь и каждый день буду кормить их своей спермой. Завтрак, обед и ужин. Все блюда будут состоять исключительно из этого деликатеса.

— Ты сдохнешь… гнида… — я посмотрел на него своими глазами.

— Как мило, — мне улыбнулись.

— Однажды, тебя изнасилуют, разорвут твое очко и вывихнут челюсть, это я тебе… кх..! — боль я руке заставила меня перестать говорить.

На месте где должны быть обрубки пальцев, вновь начали вырастать полноценные. Боль при этом, как если бы их вновь отрезали.

— Что ж, я очень щедрый и оставил тебе такой подарок, твой последний подарок, цени его, — и вышел герой, а за ним и целитель.

Меня вновь оставили одного. И хорошо. Никто не будет бить, допрашивать, давить. Так и хочу оставаться одиноким. Когда ты один, ты думаешь лишь о себе. Тебя не волнуют другие.

Чем больше людей, тем страшнее там находиться. Общество — это очень страшная штуковина. Если бы его не было, гнался бы за мной кто-то?

Неужели, мои мечты и желания так никогда и не сбудутся? Стремлениям так и суждено остаться таковыми?

Я хочу жить! Не смирюсь со своей смертью!

Не смирюсь!

Не смирюсь!

Не смирюсь!

— Не смирюсь!

Я желаю жить!

И пусть веки закрывались, голова не спешила отключатся. Словно подсознание понимало, это мои последние часы. Я все никак не засыпал. Наоборот. Поднялся.

Оказалось, я хромаю на одну ногу. Видимо ударов было три. Не удивительно что я чуть не умер от рук героя. И почему он такой сильный? Почему такие люди получают такие силы? Чем они их заслужили?

Руки, как и торс в целом оставались на нормальном уровне. Не храпел, не болел. Даже голосовые связки и те, чувствовали себя лучше. Только вот, толку от них. Я разве что, кричать от боли громче смогу.

Правая нога покалывала, и когда пытался опереться на неё, тут же подкашивалась. Рваные штанины слабо прикрывали мои ноги.

Осколки по полу я собирать не стал. Аккуратно отошел в место где их наименьшее количество. Там я и сел. Свернувшись калачиком, схватился за свои колени и плотно прижал их. Холодно.

Никто мне теплого пледа не подаст, никто не подбодрит. Никому я не нужен, кроме себя.

А сверху на меня родился уже намного, намного более тусклый свет. Видимо луна. Хотя, в этом мире же, не только она есть. Хотел бы я посмотреть на такую красоту. Я видел Луну и вторую землю, только раз, но мне кажется, любоваться ими можно вечно. Как на огонь или воду. Как на любимых.

Руки непроизвольно сжали ноги сильнее.

Как там Алиса и Эшли? Они у героя в особняке… Если придумывать план, то только с ними. Бежать, и захватит тех с собой. Тот подлый герой не дурак. Если сбегу, он будет угрожать им. Хоть и зомби, мне неизвестно, выживут ли они если им отрубить голову.

В последние свои часы, я думал о многом. Кто бы не думал о многом, зная, что скоро конец? Я до того боялся умереть, что придумывал отговорки. Стану призраком, продолжу жизнь. Или перерожусь в новом мире. В какой-нибудь семье Архимага. Это все просто испытания и на том свете мне воздастся. Неужели так думают глубоко верующие люди?

Странно, что с таким страхом, я им не стал. Меня не назвать атеистом, скорее агностиком. Тем более… Разве я не получил доказательство того, что после смерти есть жизнь? Попал под грузовик, оказался здесь. Попаду под гильотину, окажусь в ещё каком мире.

«Я ведь так много раз выживал! Это невероятная удача!»

В один миг, я даже подумал о своем бессмертии. Не таком, стандартном, а о квантовом. Мол, каждый раз, находясь на границе смерти, мое сознание переселялось туда, где я точно не умру. Тогда я и сейчас не познаю смерти и никогда её не узнаю. Но это маловероятно…

Я пытался что-то намагичить. Вон, с огнем то что-то получалось, авойсь и вправду что-то получится с землей. Магия же! Подкоп или нору, где мог укрыться! Хоть что-то! И не сказать, что у меня ничего не получалось, я что-то чувствовал такое неестественное… Только вот, этим чувством все и ограничилось. Ах, ну ещё я снова опорожнял желудок, и голова ненадолго заболела. Такие манипуляции забрали весь мой резерв.

Думы мои думы… Горе мне с вами.

Чем дольше мыслю, тем скорее проходит время. В голову за весь этот промежуток так и не пришел ни один план побега. Я просто не мог о нем думать. Только лишь самоубийственные действия. Я мог ударить, попытаться откусить что-то охране. Их слишком много. Даже два человека для меня будет слишком много. Пока одного буду убивать, второй истуканом стоять не будет.

Я так и не уснул. Не закрывал глаза дольше чем на несколько секунд. Мне было страшно это делать. Если усну, потеряю время. Если усну, перестану жить.

Глаза смотрели в одну точку, насколько это возможно, с моим то заболеванием. Но даже если я не ложился спать, жизнь утекала от меня сквозь пальцы.

Я не заметил, как наступило утро. Лучей солнца не видать, снова облачно. Я думал, что ночью было холодно, оказалось, даже днем теперь нелегко. Небольшой замерший иней на зеркале, служил мерилом.

Сегодня необычайно холодно.

— Эй, вставай! — голос доносился из двери. Что-то скрипнуло. Охранник ещё раз повторил свою речь.

«Кто-то ещё есть?» Я думал кроме меня здесь никого. Видимо мне так просто показалось. А ведь мог тогда с кем-то поговорить, уже не было бы так страшно.

— Нет, прошу, я не убивала их! — на удивление, это был голос женщины. Не слишком то и молодой, голос был хрипловат, словно она много курила, но не такой уж и старый.

Умоляющий голос был перебит шлепком. Столь сильный, что я даже его услышал. Страж зарядил ей по лицу.

— Ведьма! И мать твоя шлюха! — небольшая борьба, голос девушки ослаб до такой степени, что мне казалось, она уже умерла, о нет. Снова скрипнула дверь и послышались две пары шагов.

Она больше не сопротивляется.

Кто она, и за что ей вынесли такое суровое наказание?

Когда страж с подсудимой выходил, он естественно открывал дверь наружу. И в тот же миг, ко мне донеслось множество звуков. Как на ярмарке или в парке во время праздника.

— Чё за хуйня… — шум быстро стих, как только двери закрылись.

У них там народ? Публика? Все люди в городе пришли посмотреть на казнь?

А-а-а, так это у нас публичная казнь.

А я думал сова.

Не до шуток.

Нас как клоунов будут использовать в таком мероприятии?! Да какого чёрта!

Примерно через час, вновь послышались шаги. Опять один охранник. На этот раз забрали кого-то, кто был совсем близко ко мне. Он не говорил, и все что я могу сказать, так это то, что у него очень тяжелый шаг. Как слон ступал.

«Как же это бесит» я не один. Но я не знаю, когда моя очередь.

Это нервирует. Беспокойство искусно играет на нервах, заставляя сердце биться так часто, как только возможно. Уже второй раз он проходил мимо меня. Уже дважды, я выдыхаю, когда оказывается не моя очередь.

«Может обо мне забыли?» Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха.

Неминуемый приступ резкого смеха ворвался ко мне. Я согнулся пополам, не скрывая и только сильнее хохоча. Как же это мне напоминает сдачу стихотворения или вызов к доске.

Я ведь в школу недавно ходил, воспоминания ещё свежие. Точно так же, я зарывался лицом в парту, моля весь мир, чтобы меня не увидели, не спросили. Я хотел, чтобы на тот момент, учительница банально пропустила мою фамилию в журнале, и больше бы не возвращалась к ней. Ах, Анастасия Фёдоровна, если бы вы только знали куда я попал… Вы бы явно рассердились из-за такого.

Я сравнил ваши уроки со смертной казнью. Ну, в то время, оценки были для меня важным показателем. Если же оценки не будет, я только рад буду.

Но вот, что заставило, меня, после приступа истеричного смеха, ухмыльнулся, так это количество стражи. Помните я говорил об этом?

Он один и я один. Идеальные условия. Глаза мигом улетели искать среди осколков зеркала какие-то поострее. Самая уязвимая точка в шлеме — это глаза, значит нужно что-то, что пройдет в прорезь без особых усилий. Может сделать порошок? Раскрошить и набрать горсть острой, как иголки, стружки? Идея.

Что-то на подобии салюта было слышно снаружи. Даже сквозь такой железный занавес я слышал это. Видимо СССР, не был так уж глух и слеп.

Повторно он пришел уже через двадцать минут. Я думал ко мне, но нет. Меня проверяют на прочность? Или вправду забыли?

Думать было некогда.

Крошить совсем уже маленькие кусочки, размером с ноготь мизинца ноги, я уже не мог. У меня в распоряжении руки да ноги.

За своим благородным и вовсе не подлым делом, я не заметил, как убрали всех моих немых соседей.

«Теперь то, точно буду я». Вот что я подумал, когда шаг остановился около меня.

Дверь больно скрипнула, и на входе меня ждал он. Они…

Стражи. Отсюда я мог насчитать штук три.

— Выходи! — скомандовал этот Чиполино.

— Отсоси! — ответил ему в такт.

Злости на его лице не было. Он не вёлся на такие простые провокации. Ударив ладонь об ладонь, получился у него, очень глухой звук. Должно быть, пытался хлопнуть.

— Если не выйдешь, мы позовём господина героя, — лицо с неопределёнными эмоциями пытается мне угрожать.

— Когда будешь звать его, передай, что б он тоже отсосал!

Ощущаю себя жирным школьником-задротом… стоп…

— Парни, берите его, — мои оценки оказались неверными. Я думал их трое вместе с этим капитаном. Оказалось, их пятеро даже без него. Ого, шесть человек на меня одного. Я точно не попал в тот мем с картинки о девочке и окружающей её толпой «блэк парней»?

И тут как ни брыкайся, ничего у тебя против пятерых не получится. Только если ты не взрослый, а против тебя шесть младенцев.

Меня схватили по рукам и ногам. Мои попытки укусить кого-то привели разве что к подзатыльнику, от которого искры в голове посыпались. Неосознанно мои кулаки разжались.

— Сэр, у него тут осколки, — тут же доложил один из поганой пятёрки.

— И во второй тоже! — падлы, я так старался!

— Я вам говорил, быть предельно осторожными, этот монстр носит звание Зло.

Чего же все такие злые. У меня с рук позабирали все что было. А это, впрочем, то и всё. Приплыли, ребята.

Поставив меня на ноги, никто услугу делать не будет, бренное тело начали подгонять прикрыкиванниями и толчками.

Двое держали по одной руке. Ещё три шли сзади, а сам капитан, гордо шагал впереди.

Холодный пол, мертвецки отвратная дверь на которой видны царапины и вмятины со следами крови. Последнюю дверь люди покидали только с боем.

У меня и права шелохнутся не было. Как прикованный, шуршал ногами. Из-за холода, приходилось ужимать голову в шею. Лицо было хмурое, а когда тьма растворилась я на миг ослеп.

— Давай! Убейте его!

— Покажите этого монстра!

— Казнить Зло!

Толпа. Народ. Общество.

Множество людей затопили мои уши своим визгом. Как свиньи, они желали «жрать». Жрать глазами, есть, неприкаянный обед. Голыми руками. От мала до велика, мое поле зрение затопили людские тела, целый океан из тел. Где, старый, с тростью, где молод с матерью за руку. И все, как на подбор, словно увидели что-то ценное, с таким огоньком смотрели только на меня. Зрелище, которого я ещё не видел.

Изо рта небрежно вышел пар.

— Двигайся, чего застыл, — меня вновь толкнули в плечо. И я ступил дальше. Шаг вперёд. Сердце ушло в пятки.

Слепота отошла так же быстро, как и пришла, а потому, я уже видел дорогу перед собой.

«И тут меня выставляют». На всеобщее обозрение публике.

Целая колонна на плацдарме. По левую сторону был ряд виселиц, на которых и были недавно живые. Совсем скоро. Я сам стану таким же.

Меня повели. Как по красной тропинке, или золотой брусчатке, я шагал в сторону смерти. Это была не фигура речи, а суровая реальность.

Ноги ощутили дерево. Холодное дерево. Оно пропитано кровью и порезами, как шрамами. Я смотрел вниз, пытаясь мысленно перекричать толпу снаружи. В мой адрес летели не только измывательства, обвинения в горе или катаклизмах, но и обычные, материальные вещи. Раза три, по мне попали каким-то сгнившим фруктом. Разными мелкими железками так же кидались. Только вот, попадали эти люди не только по мне. Стража была не в восторге.

Бесконечно долгой дорогой я шел. Впереди колонна. С каждым шагом, я удалялся от него. Мне так казалось.

Взглянув налево, я увидел трёх. Висельники, которые безвольно болтались на веревке. Над их головами, на балках сидели чёрные вороны. Не долго оставалось трупам держать свою «привлекательность».

Девушки там не видать. Хех, может я уже сошёл с ума? Больное сознание решило вспомнить, что есть женщины?

Ноги устало шагнули на первую ступень. Их было немного. Всего десять. И в конце был мой конец.

Толпа скандирует. Вот же, ирония, которым примитивным стадом до конца не понята. Они думают, что сеют правосудия. Что правы, раз я такой плохой. Но разве кто-то давал мне выбор?

Нет!

Обозвать меня Злом и гнобить этим, ожидая, что я останусь маленьким ангелочком, это полная чушь! Виновен ли я?! Конечно нет! Это все они!

И тогда в груди загорелся огонек. Открылось окошко, из которого понемногу разгоралась злость.

Я пришёл.

Напротив, слезящихся глаз, крести море из недовольных людей. Всех и каждого. Всех вас я ненавижу.

Это место отличалось от того, что я представлял. Здесь не обычный пол, он покрыт чем-то другим. Испачкан весь сажей и угольками. Как от большого костра. Поодаль, был труп. Обезображенный, черный и съёженный как уголёк человек. Никаких черт лица, ни одной отличительной черты не было. Тем не менее…

«Сожгли ведьму».

— Быстрее, несите веревки! — уже заготовленные люди, положили деревянную колонну на пол, после чего меня повели к нему.

— Нет! — я брыкался, не давал себя так просто привязать. Я знал к чему приведет непослушание. Удары, к боли. Но обратная сторона вела лишь к смерти. Кто не будет пытаться выжить всеми силами? Как бы ни было больно, как бы сильно не били.

Руки привязали к широкой балке, ноги уже не пытались дёргаться, их словили и так же привязали. Я был полностью обездвижен. Небольшая подставка под ногу, служила мне опорой.

Вместе с моими матами, бравые ребята подняли меня высоко вверх. Откуда мне стало плохо.

Я боялся не только смерти, но и высоты. Особенно, когда нахожусь на таком ненадежном кресте. Сердце забилось так часто, что превышало частоту в килогерц.

Мне открылся вид на огромную толпу. Глаза метались, молили, пытались найти кого-то знакомого, может кто-то будет, кто поможет… Нет.

Не было даже героя.

Лишь толпа.

— Меня ненавидит столько народу… — мои слова растворились в шуме. Они никому не были адресованы, так, просто мысли в слух. Грустные мысли.

А тем временем, под меня начали приносить сено. Много сена, веток и все остального.

Я до конца не вспоминал главное. Тех, кто дороже всего на свете. Те, кто не предадут, не оставят в беде и всегда помогут. Родителей.

— Мам, — по телефону обошёлся обеспокоенный звук. — ну мам…

Я на улице. На небе ни облачка и солнце ярко светит, ослепляя.

— Да, хорошо себя чувствую, — она часто беспокоилась о моем самочувствии. Боялась, что я что-то с собой сделаю. Например, возьму плохой пример, или в компании не ту войду. — я знаю, мам, не первый раз иду.

В этот момент, я сверлил носком асфальт, перенося вес с ноги на ногу.

— Все, хорошо, давай, — попытка остановить беспокойство оказалось неудачным. — ну все, мне бежать надо, парни уже заждались.

«Пип», и разговор был остановлен. На другом конце провода, мать осталась недовольна, но тут уж ничего не поделаешь.

— Эд, ты там как? — знакомый в кепке. У каждого есть такой друг, который вечно носит на себе кепку. Если нет, то боюсь этим другом являетесь вы.

— Иду уже, мать, опять читала мне технику безопасности.

— Ха-ха, заботливая у тебя мать, — это была усмешка.

— И не говори, иногда это даже бесит…

— Кстати, ты принес то, что я просил?

— Ну конечно, я же говорил, что отдам.

То было моим последним разговором с матерью, перед тем, как я попал под грузовик.

Если бы я только знал… Никогда бы не сказал такие вещи о своей матери. Такой обыденный разговор вдруг стал последним. В груди щемит, а к горлу подползал противный ком. Если бы я только уделял ей больше внимания. Ей, отцу… Я ведь так много не успел им сказать.

И снова толпа. Ненавистная мною. Люди, которые лишь жалуются. Приплетая меня ко всем бедам в этом мире. Они! Они все!

— Я! — тут же крикнули мои губы.

На удивление вся толпа остановилась. Большая часть из них притихла. Ждут пока не скажу?

— Давай, говори, — им не меньше моего, было интересно, что же я такое скажу. Я собиралась отмолчаться, но раз уж такое дело.

Открой свое сердце. Распали в нем огонь и этим огнём спали все к пеплу и пепел сжечь!

Если они — море. То моя злоба — океан. Я покажу им. Раз они того хотят. Я выскажу всё! Так, чтобы и сомнений не осталось! Раз умирать, то с таким размахом!

— Вы не люди!

Возмущение возросло. Уже на этом моменте, мне хотели высказать свое мнение.

До меня долетали только их предметы. Несколько все же попали. Сукины дети… Все то через что я прошел… Я так старался, пытался выжить… Цеплялся за каждую найденную возможность. Какой бы та не была, как бы я себя не чувствовал. Прохладное дыхание смерти никогда не покидало меня. Говорят, смертнику легче жить, он может пойти на риск, ему нечего терять. Правда все это давит. Каждый божий день, ты просыпаешься, и не знаешь, доживешь ли к следующему. Абсурд! Фарс!

Я здесь потому что слишком мало ставил на кон жизнь?! Да пошли вы все!

— Вы скот! Бесчеловечные подобии людей! Я правильно делал! Сжигал вас как заразу! Все здесь, каждый в этом городе… Нет каждый в этом прогнившем мире! Я убью каждого из вас! Уничтожу этими руками! Заставлю умолять о прощении, но я не прощу вас. Как вы не простили меня, как обрекли меня на страдания! Я УНИЧТОЖУ ВЕСЬ ЭТОТ МИР!!!

Мне не полегчало. Казалось, только увеличил свою злобу. Как я думал, они воспримут мою речь смешками. Рассмеются от того, кто и в каком положении это сказал. Это ведь все бред, просто слова поехавшего на смертной казни. Я ошибался.

— Ты Зло! — противно выкрикнула, дама в безвкусном платье. Её окрик, был слышен всем. Её волнение, и страх, неверие в мои последние слова передались вместе с этим жалким криком. До какой же степени она меня боялась?

И ведь не только она.

Толпа смотрела на меня со страхом. Женщины прикрывали одной рукой рот, а второй закрывали детям глаза. Мужчины хмуро супились, старики сурово приоткрывали свои морщинистые глаза.

Не прошло и минуты, как толпа взорвалась ещё большими криками ненависти. Словно кто-то открывал кран, из которого бурным потоком, с нарастающей силой текли реки страха.

— Это твои последние слова? — капитан стражи, стоял вместе с факелом. А подо мной уже собрали костёр.

— У меня к тебе вопрос, — стадо больше меня не услышит, поэтому я захотел спросить его.

— Задавай, — безразлично, тот пожал плечами.

Ха, у меня есть вопрос. Я думал меня пошлют в пешее эротическое… И что спросить? Меня могут помиловать? Как выжить? Что лучше всего сделать?

Столько вопросов, на которые мне не ответят нормально. Есть один, который я хотел бы задать. На него мне точно ответят правдиво.

— Как призвать систему?

Он посмотрел на меня из своего закрытого шлема. Выдержал паузу, но все же ответил.

— Стахарло.

После чего подпалил сено. Мне осталось жить где-то минут десять.

— Стахарло!

Какое припизженное слово. Неудивительно что я его не запомнил, как бы не пытался. Да и на что мне там смотреть? На то, какой я лох? Уж извольте, я шестнадцать лет как-то жил без этой хуйни, так и проживу без неё. Но все же… хотелось мне в последний раз заглянуть туда.

И я посмотрел. Оценил свой царский вклад в это неблагодарное дело и закрыл окошко. «Система охуела».

Небо. Ах, прекрасное небо. Не чистое, не девственно чистое, а грязное. Словно художник пытался сделать его как можно более тёмным. Такое небо, как никогда отражало мою суть. Мои душевные муки. Правда в том, что такой вид не отражает моих взглядов на все это.

«Пусть все горит».

Голова опустилась вниз. Дым, от которого глаза начали слезиться, затуманил мне глаза. Подул ветер, от которого мне не было холодно. А ведь должно быть.

«Ради таких людей я себя изводил?»

Медленно, с прекрасного неба начали падать снежинки.

Толпа ликует, а природа плачет. Только делает она это в своей манере, доступной только ей. Такого рёва людей я никогда не слышал.

«Из-за них, я убивался?»

Первая снежинка, упала мне на нос. И в ту же секунду, огонь подо мной словно взбесился. Из небольшого костра, он начал доставать к ноге. Прожгло болью. Будто бы задело не только ногу, но и все тело. Я не могу забрать её назад. Отдернуть, как мне кричит вся нервная система.

Я закричал. Мне больно.

Огонь продолжал распространятся по всему телу. Он не щадил ничего. Нигде не уменьшалась его сила, интенсивность. Беспощадная казнь. Моим палачом выступал обезличенный огонь.

Мне кричали о возмездии. Выходит, это огонь возмездия? За все мои грехи, мне воздастся. Это пламя, которое подпитывается мыслями и чувствами других. Он не грел, а обжигал, вызывая лишь боль.

Кричи! Агония моя будет длиться вечность.

Мама! Папа! Я хочу жить!

Мой путь закончится тут. Вот так. Без хорошей концовки. Лишь я, народ, огонь и снег.

Когда голос был посажен, а я все ещё жив, случилось странное. Меня не спасли, нет, я ощущал, что продолжаю гореть. Давно обугленный я, мог видеть. Не так, как обычно. Мне виделись не люди, скорее силуэты. А в центре каждого, был огонек. Небольшой, но оттого не менее страшный.

Не огоньки же привлекали мой взор. Я видел ту, кого позабыл. В море, меж людей, была она. Её, особо четко видел я.

Она не сводила с меня глаз, своего фарфорового личика. Кукла, которая не проявляет ничего. Ни злости, ни жалости ни ненависти.

Она просила меня убить её. А я не хотел. Кричал на неё, умолял заткнуться.

И теперь, её холодный как снег лик, озарился улыбкой. Невинной улыбкой. Она что-то прошептала и истаяла, как снег на огне.

И это. Это остановило мое сердце.

Её беспощадная улыбка, заставляла себя ненавидеть. Я ожидал чего угодно, но не мирную, удовлетворенную улыбку на моей казни. Руки тянулись к её шее, убить, как она того просит. Улыбка, которая вытянула из меня все обиды, весь океан. Голова больше не болит. Как в прочем и все тело. Там больше нечему болеть.

«УБИТЬ!».

Последняя мысль, которая сопровождалась последним рыком убитого.

Моя последняя воля.

Перед моими глазами родные. Они широко улыбаются, и причину этого они и сами не знают. Почему люди улыбаются? Это приятно, улыбка приносит теплое чувство, заставляет позабыть о многом неприятном. Улыбаться, даже когда праздник не твой, здорово.

Мама, папа, тётя, дядя, всё. Они рады, когда остальные так же рады.

Мама держит торт, отец телефон.

— Загадай желание.

Желание, которое я загадал… никто о нем не должен знать, ведь тогда, оно пропадет впустую.

И пока я скрываю желание в глубине души, мне оставалось только исполнить последнюю часть ритуала…

Давай. Подуй и эти огоньки потухнут, исполняя твое желание. Затуши их, ты же можешь, я знаю.

Своей силой, своим сердцем, своим океаном, я вдохнул, наполнил грудь воздухом, который после, выпустил и весь «огонь» вокруг, все огоньки, которые находились в людских сердцах, все они должны потухнуть.

Праздник. Торт и свечи. Я точно знаю, я успел задуть их все. Все до единой.

А что было дальше? Я не знаю, ведь дальше не было меня.