Оковы Древнего Н-Зота

Глава 11. Не быть никогда.

Раннее солнце, не достигнув даже зенита, грело уверенно и самозабвенно, словно наверстывая упущенное. Ветер приносил прохладу и путал волосы, Джайна отчаялась закрепить их так, чтобы не лезли в глаза. Отряд спускались с горного перевала, ведущего из Редута, и ветер постоянно менялся, играя с ее волосами, словно котенок. Стоило оправить непослушные локоны, как с неожиданной стороны налетал новый порыв. Джайне казалось, она способна расслышать его тихий, немного злорадный смех. Она не знала, что ветер умеет смеяться, но этот совершенно определенно мог. И к тому же из всей группы он донимал только ее. Ночную эльфийку, волшебницу из Даларана, и ее темные, отливающие синевой волосы, ветер словно бы обходил стороной. Эльфийка, как и ее прическа, была невозмутима. Джайне было далеко до нее. И ей, и ее локонам.

В другой ситуации, при других обстоятельствах, несколькими годами раньше, возможно, она и не обратила бы внимания на чрезмерное внимание со стороны воздушных порывов. Но не сейчас. С вершин виднелась расщелина, прочертившая границу передовой. За ней круглосуточно висел неподвластный природным стихиям неподвижный, будто комья ваты, серый туман. За его клубами многое оставалось скрытым, защитники передовой, например, никогда не знали, с какой стороны ударит враг, инструктировал капитан в Редуте. Но главного, прежде всего для Джайны, туман скрыть не мог. Пока они спускались по горной тропе из Редута, взгляд, куда ни глянь, упирался в Грим-Батол.

Она не предполагала, что это будет так тяжело. Один только вид крепости выбивал у нее почву из-под ног. Ей предстояло сражаться наравне со всеми, напоминала она себе, никто не отведет ее в сторону, чтобы дать выплакаться. Проснувшись на рассвете, Джайна не увидела Хейдива рядом, не встретила его и после беглого осмотра лагеря. Некому было останавливать ее. Она опасалась встречи с Малфурионом или того, что друид поставил в известность командиров обороны Редута. Но, по всей видимости, Малфурион не счел нужным предупреждать всех, что Джайна Праудмур нежелательный гость на передовой. Капитан лишь бегло осведомился, уверена ли она, что им не стоит дожидаться верховного магистра Луносвета. А после, выслушав ее ответ, кивнул и приступил к инструктажу.

Самая сложная часть, как считала Джайна, оказалась самой простой. А вот на протяжении нескольких часов видеть перед собой Грим-Батол оказалось куда как тяжелее. Она поняла, что в Редуте отводила, опускала, закрывала глаза, отворачивалась, уходила, пряталась в шатре. Сейчас ей никуда не деться от древней крепости, вырастающей из тумана, неумолимой, суровой и далекой. И она была благодарна ветру. Пускай она и выглядела, должно быть, не самым лучшим образом, но забота о волосах поминутно отвлекала ее, не давая сосредоточиться. Позже, на передовой, ветер может стать помехой, но ей почему-то казалось, что стихия поймет. Не станет мешать, когда жизнь будет подвергаться опасности.

Новый порыв ветра принес отрывки незнакомой песни. Ночная эльфийка с отвращением глянула через плечо, вверх по склону, и сказала, точно сплюнула:

— Зря вы спасли его, леди Праудмур.

Джайна тоже оглянулась назад. Спасенный беглец из Грим-Батола прыгал по камням следом за конвоем. Связанные зачарованными веревками руки он держал перед собой. Джайна сама произвела над ними нехитрые манипуляции после того, как в нее едва не угодила ледяная стрела. Спасенный не питал благодарности, это уж точно, а попытка нападения на саму леди Праудмур отвадила от него всех членов отряда.

Сама Джайна считала, что спасла жизнь неудачливому культисту по чистой случайности. В сумерках отряд наткнулся на вопившего во всю глотку человека. В его плащ вцепилась какая-то темная крылатая тварь, и он вертелся волчком, не замечая никого вокруг, пытаясь сбросить ее со своих плеч. В тот же миг с пальцев Джайны сорвалась ледяная стрела, но вместо одной, на голову несчастной летучей мыши обрушился целый снежный вихрь. При виде такой жестокой расправы, а от мыши мокрого места не осталось, культист решил, что часть стрел предназначалась ему самому, поэтому ответил тем же. Правда, лишь одной стрелой, да и та не достигла бы цели, такими слабыми были чары этого мага из Сумеречного Молота. Культиста скрутили, повязали и спасенный стал пленником.

Джайна до последнего не позволяла себе судить о человеке, перенесшего, вероятно, тяжелое испытание в крепости. Другие члены отряда поначалу тоже не упрекали ее в спасении чужой жизни. Поначалу. До первого привала, когда пришедший на смену сумеркам рассвет позволил культисту, наконец, рассмотреть Джайну.

— Леди Джайна! — воскликнул он. — Спустя столько времени, вы вновь среди нас! А где вы пропадали, позвольте спросить?

— Не твое это дело, — раньше нее ответила ночная эльфийка.

— А мне и без того все известно, — продолжал культист. — Вас похитил синий дракон и держал в заключении в Нексусе, да-да, в Грим-Батоле это всем известно.

Джайна почувствовала на себе взгляды. Надо сказать, никому среди солдат Редуте не была известна причина ее исчезновения. Возможно, пока культист не упомянул этого, они и не задумывались, но теперь-то… А вдруг правда Нексус, читалось во взглядах.

Торжествующий культист продолжал:

— Меня не проведешь, особенно после демонстрации ваших сил, да-да. Видали, как она меня? Чудо, что выжил!

— Я целилась в летучую мышь.

— Пустяки, — отмахнулся маг, — с мышью я бы справился. И оставил бы ее в живых, да-да! Друидов на вас нет, леди Праудмур. Скажите, а с драконом вы поступили так же?

В воцарившейся тишине Джайна спросила:

— С каким драконом?

— С тем синим, который похитил вас! Вы ведь его тоже убили и так вырвались на свободу? Ведь именно в Нексусе вы значительно улучшили свою магию, меня не проведешь. Нексус-то до сих пор по камешку собирают. Признайтесь, ваших рук дело?

Джайна вдруг поняла, что за проведенное среди друзей-пандаренов время ни разу ни с кем не спорила и значительно утратила способности к словесным баталиям. Она с улыбкой ответила:

— Сами расскажите. Вы знаете обо мне больше меня самой.

Но тема прошлого Джайны, по-видимому, себя уже исчерпала. Культист обвел глазами отдыхавших на привале солдат и таинственно добавил:

— Не думайте, что вам удалось пленить меня.

— Не будем, — пообещал капитан, поднимаясь на ноги. — А если ты скатишься случайно с горы вовремя перехода, жалеть мы тоже не будем.

Угрозы хватило ненадолго. Как только опасный участок кончился, и они спустились на равнину, раздалось пение. Джайна споткнулась, когда услышала:

— Я верный слуга-а-а! Смертокрыл спасет меня!

Капитан тут же скомандовал привал и лично отвел культиста к ближайшему дереву. Всю дорогу до раскидистого старого дуба и пока капитан возился с веревкой, пленник говорил без остановки. Узлы дались капитану не сразу.

В спину бордового от ярости капитана неслись проклятия. Поравнявшись с Джайной, капитан рявкнул:

— Больше никого не спасать без моего приказа!

Джайна кивнула.

— Что он говорил вам? — спросила ночная эльфийка капитана.

— Что в плену у Вождя Гарроша бронзовый дракон. Самый настоящий, да-да. Гаррош вернется в прошлое и прирежет Вариана Ринна в колыбельке. А пандарены знаете откуда? Они жили в Великом Море на спине гигантской черепахи, да-да! И все страдали жуткой морской болезнью, вот почему, наконец, решили причалить к суше и оказались в Азероте. Еще?

— Что вы, — эльфийка подняла руки в знак примирения. — Похоже, он сошел с ума в застенках Грим-Батола, только и всего.

— Смертокрыл спасет меня-я-я!

Капитан плюнул себе под ноги.

— Вперед, — скомандовал он.

Джайна шла последней. Она оглянулась на привязанного к древесному стволу культиста. Его магию по-прежнему блокировало ее заклинание. Через час-другой заклинание рассеется и он, несомненно, окажется на свободе.

— Леди Праудмур! — донесся рев капитана. — Если вы развяжете его, я за себя не отвечаю!

Джайна не рискнула озвучивать свои опасения и устремилась следом.

— Как ты разомкнул Оковы Земли?

— Алекстраза.

— Это не может ждать, Малфурион.

Когда она разворачивается к друиду по имени Малфурион, Нелтарион видит ее обнаженную спину. Обычно глубокий вырез скрывают пышные локоны, но сейчас Алекстраза задумчиво теребит волосы, перекладывая огненные россыпи то на одно плечо, то на другое. Этот жест смутно знаком ему. И только. Нелтарион хорошо помнит Алекстразу. Не пришлось долго упорствовать, чтобы вспомнить, кто она, кем ему приходится и какие чувства вызывает.

Он осторожен с теми, кто его окружает. Он не знает их, хотя они знают о нем гораздо больше. Он чувствует их страх, но память отказывается объяснять, из-за чего они боятся его. Воспоминания обрываются на Войне Древних. Изера спросила его, помнит ли он что-то, кроме этого? Он покачал головой. Оказалось, ничего больше. Прошло ли много времени с тех пор, спросил он Изеру. Понадобилось исхитриться, чтобы объясниться с ней знаками, но она поняла. Не без помощи черно-белого медведя-лекаря, единственного, кто смотрел на него с нескрываемым восторгом. Больше никто так на него не смотрел. Пандарен знал что-то иное, о чем ему нужно будет расспросить его, как только к нему вернется голос. Молчаливое изъяснение жестами та еще задача. Особенно на вопросы Алекстразы.

Нелтарион изучает высшую эльфийку перед собой, несравненно красивую, затянутую в огненно-алую ткань. Для него Алекстраза другая. Он чувствует на себе тяжелый непонимающий взгляд другого высшего эльфа, консорт Королевы драконов, вспоминает он, но не спешит отвести глаза от Алекстразы. Пусть злиться, он не для того изучает Алекстразу. Глядя на нее, Нелтарион видит кого-то другого. Тоже женщину. Воспоминания о ней даются тяжело. Она вряд ли связана с Войной Древних, хотя кое-какая связь есть, туманно подсказывает разум. Алекстраза закусывает губу, не переставая накручивать на палец багряный локон. Нелтарион глядит, как завороженный. Ему кажется, он близок к разгадке, но она ускользает. Снова.

О ней были его первые мысли, когда он пришел в себя. Только глядя на Алекстразу, он понял, что его ум занимает женщина. При взгляде на чужие лица разум будто освещал скудной свечой еще один день его немыслимо долгой жизни. Ему понадобится еще одна вечность только для того, чтобы вспомнить прожитое. Он хочет ускорить события, он изводит себя воспоминаниями, откровенно разглядывая Хранительницу Жизни, задавая самому себе прямые вопросы. Хотя бы с самим собой он может разговаривать. Сознание будто отказывается понимать его вопросы, изворачивается, как скользкий уж, утекает, как песок сквозь пальцы.

С песком тоже что-то связано.

Измотанный, он откидывается на спинку стула и закрывает глаза, должно быть, к облегчению супруга Королевы. Слышит, как Изера, появившаяся из Изумрудного Сна следом за ним, объясняет Алекстразе границы его памяти.

— Война Древних? — не веря, переспрашивает Алекстраза.

Друид Малфурион холодно смеется. Нелтарион чувствует боль, которую он пытается скрыть за этим ледяным смешком. Очевидно, больше всего вреда он причинил этому друиду, размышляет Нелтарион. Во взгляде Малфуриона больше ядовитой ненависти, чем в устремленных на него взглядах Синей стаи. А ведь он помнит, что сотворил с ней, когда впервые сдался Зову Древних Богов.

Впервые.

Значит, были еще попытки противостояния и не все из них закончились успешно. Для самого Нелтариона и этого мира, очевидно. Для Древнего Бога, безусловно, все складывалось очень даже успешно, раз Алекстраза собрала лагерь, полный драконов и смертных ради сражения с ними. Но потом что-то изменилось. Он помнит Грим-Батол изнутри.

Нелтарион чувствует чье-то приближение и открывает глаза. Хейдив-Ли улыбается.

— Вы встали на ноги, это хорошо, — мягко говорит пандарен. — Но я все еще остаются вашим лекарем. Запомните это.

Нелтарион улыбается. Это он запомнил. Он снимает кожаную куртку, и чувствует вздох облегчения, вырвавшийся у пандарена. Его лекарь очень далек от смертей и убийств, думает Нелтарион, даже гибель животных ради кожаных вещей все еще шокирует его. Как пандарену удалось выжить в этом мире с таким-то мировоззрением?

Нелтарион медленно поднимается на ноги.

— Боль будет сильнее за пределами Сна, я предупреждал вас, — бормочет Хейдив.

Действительно, предупреждал. Он готов терпеть боль. Он уверен, что ему доводилось терпеть нечто хуже этого. В конце концов, ведь он где-то заполучил эти раны. Явно этот процесс был далек от удовольствия. Хейдив ждет, пока он послушно стягивает рубаху через голову. И через миг понимает, что голоса позади него стихли.

Он оглядывается через плечо. Теперь черед Алекстразы глядеть на него. Впрочем, ее супруг ведет себя точно так же. Одному только Малфуриону это не интересно.

— Как ты выжил?… — шепчет Алекстраза.

Нелтарион пожимает плечами и морщится.

Он задавался тем же вопросом, когда впервые увидел свое тело. Шрамы перемежались не зажившими ранами. Сильней всего саднила глубокая рана под сердцем, Хейдив то и дело менял повязки, экспериментируя с лечебными мазями. Пандарен зашил ее рваные края. Несколько часов назад. Нелтарион смотрит сверху вниз на рану, шов еще хорошо виден. Раньше на нем все заживало гораздо быстрее, понимает он, регенерация его тканей отчего-то замедлилась, хотя при виде полузатянувшегося шва Хейдив-Ли удивленно присвистывает.

— Не стоит мешать Хейдиву-Ли, — холодно говорит Малфурион, но Нелтарион знает, за этими словами клокочет буря.

Алекстраза рассеяно кивает, отводя глаза, и велит принести карту Сумеречного Нагорья. Когда Хейдив-Ли заканчивает с перевязкой и велит одеваться, стол рядом с Королевой драконов погребен под отчетами, картами и свитками. Донесения и солдаты снуют из шатра туда и обратно. За пределами шатра слышны крики, воздух ощутимо пахнет гарью. Нелтарион слышит, как Алекстраза озадачено бормочет:

— Как ты допустил это, Малфурион…

Это даже не вопрос, и она не ждет ответа друида. Взгляд у друида становится настойчивым, упрямым. Некоторое время они ведут молчаливую перепалку, одними только взглядами. Побежденная Алекстраза первая отводит глаза и смотрит на Нелтариона.

Друид резко говорит:

— Я сам найду ее.

Алекстраза сверлит Малфуриона глазами. Снова эта молчаливая выразительная перебранка. О чем-то, что нельзя произносить вслух в его присутствии, понимает Нелтарион.

— Ладно, — сдается Алекстраза. — Возьми с собой Калесгоса. Он почувствует магию.

Калесгос недавно вернулся в шатер Королевы. Как и все, он напряжено глядит на Нелтариона, но это не идет ни в какое сравнение с отношением друида. Сейчас, при упоминании своего имени, Калесгос кашлянул и сказал:

— Боюсь, что от меня не будет никакого прока. Я не смогу воспользоваться магией. Более того, Королева, я советовал бы отменить магию в лагере. Так будет безопасней. Ею нельзя пользоваться сейчас, мы привлечем нежелательное внимание….

Друид срывается с места. Алекстраза устало глядит ему вслед, затем кивает Калесгосу.

— Прошу, займись этим. Собери магов. Объясним им.

Калесгос кивает и уходит. В шатре на миг воцаряется спокойствие, что ни в какую не вяжется с нарастающей за его пределами паникой. Изера, до этого времени, не подававшая признаков жизни, поднимается и подходит к сестре. Кладет руку ей на плечо, заглядывает в глаза.

— Мне нужно заняться подготовкой к ритуалу, — говорит Изера. И снова Нелтарион понимает, она сказала бы гораздо больше, не будь он здесь.

С Нелтариона достаточно молчаливых кивков и утаиваний. Может, ему лучше провести некоторое время в Изумрудном Сне? Он направляется к Изере, когда та отпускает Алекстразу, и тем прерывает ее телепортацию.

— Нет, — мягко отвечает ему Изера.

Ее тон похож на то, как Хейдив-Ли разговаривает с ним. Видимо, они оба не знают о нем многого из того, что известно Алекстразе и друиду.

Нелтарион хмурится.

— Нет, тебе больше не место в Изумрудном Сне, — подтверждает его мысли Изера.

Алекстраза кусает губы, опять накручивая на палец огненный локон. Будь у него голос он бы заорал. Хватит играть в молчанку, это у него повреждены голосовые связки, а не у них, пусть бы рассказали ему обо всем, уж он бы выдержал. И не такое выдерживал. Но голоса не было. Он позволил Изере раствориться в воздухе.

— Хейдив-Ли, — обращается Алекстраза к пандарену. Сейчас она попросит его как лекаря вывести пациента из ее шатра под каким-нибудь благовидным предлогом. Ее голос слегка дрожит, но она быстро берет себя в руки. Хваленое драконье самообладание, будь оно неладно. — Хейдив-Ли, а где Кейган-Лу?

С чего вдруг Алекстразу заинтересовал второй лекарь-пандарен?

— Кейган-Лу остался в Изумрудном Сне, — учтиво отвечает Хейдив, он на миг задумывается, словно подыскивая слова. Нелтариону начинает казаться, что все без исключения, даже добрый лекарь-пандарен, знает что-то такое, что нужно скрывать от него, черного дракона. — Возраст не позволяет ему проводить остаток своих дней здесь, Королева драконов. Изумрудный Сон, пускай ненадолго, продлевает Кейгану-Лу жизнь.

— Благодарю, Хейдив, — искренне говорит Алекстраза. — За все, что вы сделали для… Нелтариона.

Он успел заметить, что Алекстраза по возможности избегает называть его имя. Секундные паузы замешательства все еще выдают ее, словно она привыкла называть его иначе.

В шатер влетает Калесгос. Он тащит за собой бледного, перепуганного мага, которому не добавляет храбрости внезапная аудиенция Королевы драконов. Тролль-маг еще сильнее втягивает голову в плечи, хотя куда ж еще-то. Его роба изорвана и измазана в саже.

— Выслушайте его, Королева! — восклицает Калесгос. — Этот маг только что прибыл с передовой.

— Где располагался ваш отряд? — спрашивает Алекстраза.

— Да то тут, то там, — разводит руками тролль.

— Из их отряда выжил только он, — встревает нетерпеливо Калесгос. — Земля под их ногами обвалилась. Тварь, что вылезла из-под земли, она высасывает магию, Королева. Она убила двух его товарищей, а он успел телепортироваться.

— Чудом успел, да хранят меня духи-лоа, — согласился тролль.

— Хорошо, Калесгос, — сдержанно ответила Алекстраза. — Собери все сведения магов, какие сможешь, и потом…

— Четвертый и пятый отряд прибыли! — отрапортовал гвардеец, заглядывая в шатер.

— Сколько осталось? — спросила Алекстраза супруга.

— Еще три отряда. Но надвигается ночь…

— Дадим им время. Возможно, Малфурион…

Друид оказался легок на помине.

— Пламя ненадолго останавливает его, — с порога заговорил Малфурион. — Но это… я не видел ничего подобного, Королева. Десятки тварей. Они лезут и лезут. Земля кишит ими. Но… Мелкие твари связаны с чем-то, что крупнее, больше, чем все, с чем мы имели дело до этого. Это словно один, огромный организм. И он старается освободиться. Подняться из-под земли.

— Друид прав, — подал голос Калесгос. — Я видел его в Грим-Батоле.

Пришел черед Нелтариона удивляться. Что Калесгос потерял в крепости и как выбрался оттуда? Кем вообще он был для драконов Аспектов? Если магом… Он не был похож на Малигоса и не мог быть его потомком. Но как тогда он получил силу Аспекта?

— Пятый отряд прибыл! — прокричал гвардеец.

— Два осталось, — бесстрастно отсчитал супруг Королевы.

— Мы должны атаковать, — закончил свою мысль Малфурион. — Пламя драконов остановит его, пусть и ненадолго. Но мы выиграем время, чтобы… разобраться.

— Почему ты вернулся так скоро? — глухо спросила Алекстраза.

— Я чуть не погиб там. Я не знаю, как там вообще можно выжить.

— Если не применять магию, — встрял Калесгос, — то можно.

Малфурион стиснул кулаки.

— Королева? — это гвардеец из-за полога. — Вернулись несколько солдат из четвертого отряда.

— Это они! — крикнул друид. — Приведите их!

Гвардеец скрылся, а друид оглянулся на Нелтариона.

— Кого из драконов вы отправите, Королева? — спросил Калесгос.

— Синяя стая не может лететь, ты же знаешь.

— Думаю, красные справятся, — выступил вперед ее супруг. — Я поведу их. Мы отрежем Редут от передовой и вернемся назад.

— Хорошо.

В шатер вошли двое мужчин, один из них эльф, вроде бы высший, но почему-то с пронзительно зелеными глазами, другой человек. Малфурион застыл.

— Остальные где? — выдавил он.

— Только мы, Верховный друид.

— А где… Джайна Праудмур?

Нелтарион вздрогнул. Это имя. Оно нелегко далось друиду. Хейдив-Ли встрепенулся, ахнул, сообразив, что к чему. Сам Нелтарион не понимал. Имя, как ему казалось, было знакомо, но все, что могло связывать его с ним, скрывалось в тумане, словно озеро ранним утром.

Солдаты молчали.

— Расскажите нам, когда вы видели леди Праудмур, — сказала Алекстраза.

Когда вы видели ее в последний раз, могла бы сказать она, но не сказала. Эта женщина была важна, в большей степени для друида, ее судьба взволновала пандарена и тронула Алекстразу. Она была известна им всем. Кроме него. Кроме его ограниченной Войной Древних памяти.

— Когда мы добрались до вершины, ее с нами не было.

— Расскажите, пожалуйста, по порядку, что произошло.

— Хорошо. Когда мы утром вышли из Редута, то на склоне спасли культиста. Ну, как спасли. Случайно так вышло.

— Леди Джайна заметила его первой, — добавил второй. — И помогла ему с летучей мышью. Та запуталась у него то ли в волосах, то ли в плаще.

— Утром? Какое отношение это имеет…

— Малфурион, дай им высказаться, — прервала его Алекстраза. — Продолжайте.

— Но тот культист… Он был малость не в себе. Мы привязали его к дереву и продолжили свой путь. На передовой леди Джайна сразу почувствовала, что с магией что-то не так. Она велела не использовать магию второй волшебнице, что была в отряде, и сама не стала.

— Хвала Элуне, — еле слышно выдохнул Малфурион.

— Но затем… началась неразбериха. Земля пошла трещинами, и эти змеи, Святой Свет, я не видел ничего отвратительнее их. Та вторая волшебница, она испугалась и…

— Она использовала магию.

— Да. Одна из змей вцепилась ей в горло. Они пьют кровь. Кровь тех, кто владеет магией, как объяснила потом леди Джайна. Змеи обвили все ее тело, как пиявки, они росли буквально на наших глазах. А потом они оставили ее… От нее остались лишь кости, обтянутые сухой кожей. Ни одной капли крови.

— Дальше, — велел Малфурион.

Сначала один, затем второй солдат шагнул к столу и, разжав руку, уронил на карты обычный камень.

— Дальше она раздала нам это.

— Телепортационные камни, — сказал Калесгос.

— Да, — кивнул солдат. — Она сама зачаровала их и раздала каждому. А еще отдавала тем, кого мы встречали по пути.

— Она творила магию? — безжизненным голосом произнес Малфурион.

— Леди Джайна хотела спасти как можно больше людей.

— Зачарование такого камня не стоит больших затрат магии, — снова отозвался Калесгос. — Она была права, поступая именно так. Портал привлек бы гораздо больше внимания. Тварь, скорей всего, даже не дала бы ей закончить заклинание. Но как вы попали в Редут? Надеюсь, вы использовали магию по очереди?

Эльф с зелеными глазами смотрел в пол.

— Групповая телепортация более заметна, чем единичные случаи, — объяснил Калесгос. — Так как же?

— Мы приняли решение отступать к Редуту и постепенно телепортироваться по одному. Леди Джайна говорила примерно тоже самое. По пути мы встречали других солдат, леди Джайна помогала им всем. Но потом мы наткнулись на то самое дерево. Культист был все еще связан. А кругом такое…

— Проклятье, — зашипел Малфурион. — И она не смогла пройти мимо?

— Нет. Она велела нам ждать, а сама направилась к нему.

— Одна?

— Больше никто не захотел связываться. Культист нес всякую чушь и…

— Какую?

Солдат глубоко вздохнул и выпалил:

— Что леди Джайну похитил синий дракон, что она разрушила Нексус, чтобы вырваться из него. Что пандарены прибыли в Азерот на гигантской черепахе и что у Вождя орков под Оргриммаром есть бронзовый дракон.

— Пандарены, — повторил Малфурион.

Капитан понуро кивнул.

— Что? Я не понимаю, — подала голос Алекстраза.

— В Грим-Батоле никто не мог знать о пандаренах, — объяснил Малфурион.

— Да, — понуро ответил капитан, — леди Джайна собиралась узнать, откуда ему известно про пандаренов, ну и развязать заодно.

— А вы? Что делали вы?

— Мы ждали. Неподалеку. Пока он пел во всю глотку… «Я верный слуга! Смертокрыл спасет меня!»

Это имя повисло в воздухе, как густой полуденный зной. От имени веяло обреченностью и разрушениями.

Аспект Магии с опаской оглянулся на Нелтариона. Это и было его именем, понял Нелтарион, тем, которое не могла произнести теперь Алекстраза. Имя, которое он выбрал после Войны Древних под воздействием Зова.

— А потом? — хрипло спросил Малфрурион. — Что произошло, когда она развязала его?

— А потом появилась хроматическая гвардия Аспекта Земли. Мы… испугались. Решили, они действительно пришли за ним. И мы…

— И вы задействовали камни, — закончил за него Малфурион. — Там же? Вы не добрались до вершины?

— Нет.

Малфурион вдохнул, выдохнул и тут же одним резким движением смел со стола карты, свитки и донесения.

— Возможно… — нарушила молчание Алекстраза.

— Нет, — отрезал Малфурион, глядя в пространство. — Тварь не могла не почувствовать телепортацию этих идиотов. Свободны.

Солдаты покинули шатер.

— Пора, — сказал консорт Королевы. — Не хотелось, конечно, ввязываться в бой с хроматическими драконами…

— Я остановлю их.

Алекстраза вздрогнула. Малфурион переменился в лице. С восторгом учителя, чей ученик преодолел невозможное, Хейдив глядел, как тяжело ему даются первые слова.

Нелтарион поднялся на ноги. Удалось даже не поморщиться.

— Ты ранен, — тихо сказала Алекстраза.

— Рана не смертельна, — отозвался Малфурион. — Хейдив-Ли сотворил чудо.

Лучше бы пандарен этого не делал, читалось в его взгляде.

— Думаю, нужно предупредить красных драконов, — консорт Королевы поклонился супруге. — Не задерживайся, Нелтарион, — с этими словами Кориалстраз вышел.

— Настоящим чудом будет ваш полет, Аспект Земли, — прошептал Хейдив. — Вашим ранам нужен покой.

Но он не переубеждал его, как лекарь, он всего лишь сокрушался его сумасбродству, только и всего. Как и все они, пандарен понимал, что никто другой не остановит хроматических драконов.

И, может быть, найдет ее.

Он не мог запомнить имени, им будто владела своя, неподвластная ему магия. Стоило кому-нибудь произнести ее имя, его накрывала безотчетная тревога. Пока звучало это имя, хотелось нестись на передовую, так же, как поступил совсем недавно Малфурион. Но стоило последним звукам имени затихнуть, он тут же забывал его. Нелтарион повторял его про себя, стоило кому-то произнести их, но, когда голоса стихали, слова костью застревали в горле. Имя Смертокрыла такой магией не обладало. Оно было бесполезно в борьбе с памятью.

Имя казалось ключом. Ко всему, что случилось после злополучной Войны Древних.

Веревку, которой капитан привязал культиста к дереву, Джайне пришлось резать небольшим складным ножом. Веревка плохо поддавалась, а еще культист вопил, что она захотела расправиться с ним, потому что он один знает правду, а ей она не нравится. Когда он затих на миг, переводя дыхание, Джайна спросила:

— Как вы узнали про пандаренов?

В ответ культист расхохотался.

— Грим-Батолу все-все известно! — провозгласил он. — От ока Древнего Бога никто и ничто не скроется.

Что если он действительно сумасшедший, мелькнуло у Джайны, пока тупое лезвие с трудом справлялось с волокнами нити. Что если это все зря и нужно было оставить его здесь и вообще не пора ли ей подумать о себе, а не только о других? Помнится, даже королева Азшара обвиняла ее в излишнем внимании к нуждам окружающих.

Тяжело дыша, Джайна опустила нож.

— Что еще вам известно?

Культист разочаровано глянул на веревку.

— Да, вы все еще связаны, — отозвалась Джайна. — И я собираюсь оставить вас здесь, если не узнаю правды.

Или если он безумец, и она вместе с ним. Она видела, капитан и трое солдат еще ждали ее на пригорке, напряженно вглядываясь в расщелину, из которой валил дым. Небеса уже скрылись из виду. Они отступали слишком медленно, как считала Джайна, а ситуация ухудшалась на глазах. Она решила, что телепортируется последней, но теперь именно она задерживает отряд из-за этого культиста.

— Вас пригласили на свадьбу? — вдруг спросил маг.

— Какую свадьбу?

— Ваш друг, орк Тралл. Он ведь женится. Разве он не сказал вам?

Ему удалось сбить ее с толку. Удалось задеть, пожалуй, даже сильнее, чем разговорами о пандаренах. Джайна сохранила безразличное выражение лица, даже если культист прав, даже если ее не пригласили, да и как туда, где предположительно находился Тралл, должны были приглашать, подумала Джайна. Когда Тралла так и не нашли в Редуте после долгой ночи, она бросилась к Малфуриону. Ну, а кому еще ей было идти. Хотя друид и держался обособленно, он все же ответил, что скорей всего Тралл нашел способ вернуться в Подземье. Большего от Малфуриона добиться не удалось. А Джайна тогда решила, что Тралл остался верен долгу шамана перед стихией земли. Как бы не так!

Тем не менее, неизвестно говорит ли культист правду или нет. Демонстративно спрятав нож в карман, Джайна покачала головой.

— Хорошая попытка, но недостаточная.

— Но это правда! — возмутился он.

Джайна пожала плечами.

— Даже если и так, я вам не верю, — она развернулась, чтобы уйти.

— Подождите! Вас ведь интересовали пандарены?

Во имя Даларана, какой ерундой она занимается. Что ее тут держит? Какое, проклятье, чутье не дает бежать прочь?

Культист что-то говорил, но Джайна не слышала. Хотела бы, но не получалось. В ушах шумело, сердце забилось быстрее обычного. Тревожное предчувствие, волнительное, долгожданное. Она оглянулась в сторону Грим-Батола, но крепости, наконец-то, не было видно. Горизонт затянуло черным дымом. Исходит ли это предчувствие из крепости? Ей казалось, что да.

Каким-то непостижимым образом, она чувствовала присутствие кого-то еще рядом с собой, кого-то знакомого, кто умолял ее не бежать сломя голову, но оставаться как можно дольше на одном месте. Джайна пыталась объяснить самой себе и этому предчувствию, что находится на одном месте такому магу, как она, сейчас категорически нельзя. Это опасно. Изголодавшаяся по магии тварь только и ждет, когда она рискнет и начнет плести заклинания. Значит, не твори магию, объяснял ей шепот ветра, что сложного-то?

— Вы мне верите? Верите?! — оглушил ее криком культист. — Смертокрыл спасет меня! Останьтесь со мной, сами увидите!

Ну да, любимая песенка, знакомый мотив.

— Ты видел Смертокрыла? — сдалась Джайна.

— Конечно! В Грим-Батоле и не раз! Смертокрыл спасет нас. Он пройдется огнем по Гранатовому Редуту…

Солдаты отряда закричали первыми.

— Драконы! Хроматическая гвардия!!

— Смертокрыл спасе-е-е-ет меня-я-я-я-я! — взвилась песня.

— Нет! — только и успела крикнуть Джайна.

Но кто удержит перепуганных людей? С них было достаточно. Обваливающаяся под ногами земля, пьющие кровь черные змеи, громогласное рычание под их ногами, словно ходишь не по земле, а по чьей-то спине, кто норовит вот-вот подняться во весь рост.

Земля треснула, расходясь надвое. Хроматическая гвардия не атаковала с небес, как ей полагалось.Драконы вырывались из-под земли, расшвыривая камни, остатки корней. Один за другим. Некоторых, обвитых черными полосами, затягивало обратно, словно в трясину. Они не нападали на людей, какое им было дело до них. Они сами пытались выжить.

— Развяжите!!! — вопил культист.

Джайна услышала тихий хлопок, словно в ладоши, затем еще один. Сколько времени она потратила на объяснения, что телепротироваться нужно по очереди и уж точно не сбившись в кучу, на одном клочке земли? Первый успел, за ним второй. Но третий и четвертый солдат так и рухнули под землю, сжимая в руках зачарованные камешки. Змеям не нужно было объяснять дважды.

Радужные драконы били крыльями. Сначала драконий огонь взвился до небес, но затем рухнул в пропасть, змеи корчились и визжали. Огонь на миг исчез под землей, из трещин повалил едкий дым. Культист, кажется, грыз веревку зубами.

Все ее существо вопило об опасности, о бегстве во спасение. Через миг она может воспользоваться камнем, твари не успеют. Она одна, а руки мага все еще связаны заклинанием, он не помешает. Он сможет вырваться и побежать, но куда бежать? Нужно оставаться здесь, нет, нужно бежать, что это за склонность к самоубийству? Она с самого начала должна была отказать Роммату, она не должна была быть здесь. Малфуриону не все равно, он может сторониться ее, но он защищал ее, оберегал, как мог. Может быть, он даже простил ее, узнает ли она? Вернется ли еще в Редут? Увидит ли этого упрямого, высокомерного друида? А Тралла? И его жену, если это правда? Это правда, шептала земля, культист, конечно, не в своем уме, но чей шепот затмил его разум?

«Мама…» — различила Джайна и, кажется, согнулась пополам от боли внутри себя. Ветер, проклятый ветер, под крыльями драконов стал настоящим ураганом, он мчался безудержным потоком, он ударил старый дуб, запутавшись в кроне. Дерево скрипело и стонало позади нее. Ветер обогнул Джайну, он скользнул по плечам и лицу нежно, словно перышком, бегло провел по ее волосам, словно рукой.

Драконы проигрывали. Они применяли магию. Земля вспыхивала искрами, словно разбуженный вулкан, дышала ядовитыми парами из недр. А Джайна не могла сдвинуться с места, она давилась слезами и дымом.

Дуб рухнул наземь, только чудом не задев культиста. Веревки наконец разорвались, он выпутался в последний момент, увернувшись от падающего ствола. Он опустился на колени рядом с Джайной и прохрипел чужим голосом:

— Древний Бог велик… Зот-Аммог самое страшное порождение Н-Зота. Он всегда будет опасен. Я не могу остановить его. Азаро-Та не знает Добра или Зла, она часть наших душ. Она Жизнь, и все мы ее дети… Даже Зот-Аммог. Даже Н-Зот.

— Что нам делать? — прошептала Джайна, не в силах поднять глаза. Не в силах взглянуть на сумасшедшего мага рядом с собой.

— Стихии ответят. Скоро.

Маг повалился вперед, лицом в землю. Джайна ощутила, как связывающие ее пути, ослабевают. Она получила ответ. Она оставалась здесь ради него. Должно быть.

Она опустила руку в карман, но не нашла ни единого зачарованного камня. Как и ножа. Она не помнила, успела ли его спрятать. Пальцы нащупали только дыру. Она может зачаровать любой камешек вновь, надеясь, что не привлечет внимание Зот-Аммога. Подумать только, у них у всех есть имена… Кто дал им их?

Культист лежал без движения. Должна ли она спасти его сейчас? Когда знала, ради чего судьба сталкивала его с ним? С другой стороны, чего ради она столько промучилась с ним, если оставит его здесь умирать без сознания? Она вцепилась в его сумеречный плащ. Земля дрожала. Камешки подпрыгивали, словно лягушки. Джайна поймала один в воздухе, зажав в кулаке.

Небеса озарили оранжевые разводы. Драконы. Редут отправил драконов. Нужно торопиться, иначе она сгорит здесь вместе со змеями Зот-Аммога. Драконы попросту не увидят ее.

— Смертокры-ы-ы-ыл!!!! — вдруг завопил культист, указывая рукой в небо.

— Ага, — проворчала Джайна. — Держитесь за меня. Мы перенесемся в Редут.

— Смертокры-ы-ы-ыл, мать вашу-у-у!

Культист вырвался, извернулся, пополз прочь на пузе, барахтаясь в земле, словно в воде. Он то и дело вскидывал голову, орал пуще прежнего и бежал. Бежать не получалось. Земля стала мягкой, как грязь, он проваливался в нее по колено при каждом шаге.

Джайна различила удары драконьих крыльев. Всполохи пламени разорвали тьму, сжали ее в кольцо. Драконы Редута приближались и сейчас самое время покинуть передовую.

Выжившие хроматические драконы взмыли в воздух, оглашая окрестности гортанными криками. Словно приветствуя кого-то. Джайна сжала камень в ладони и поглядела в небо.

Нелтарион летел сквозь тьму. Скрытый дымом мир то появлялся, то исчезал под его крыльями. Он напоминал ему собственную память, незримую для него самого, но существующую для таких, как друид или Алекстраза. Или красных драконов, что летели по правое крыло Кориалстраза, держась как можно дальше от того, кто когда-то назвался Смертокрылом. Драконы летели достаточно низко, таким был последний приказ Алекстразы.

— Попробуйте найти ее. Если еще не поздно.

Друид не проронил ни слова. Хейдив был рядом с ним, спешно снимал повязки, которые могли помешать ему при смене облика. За спиной он чувствовал стражу, должно быть, Алекстраза отдала приказ. Стража еще очень долго будет сопровождать его, где бы он ни находился. Нелтарион был уверен в этом.

Он наклонился к пандарену и тихо сказал:

— Этот друид… Хейдив, кто он ей?

Имя волшебницы вновь ускользнуло от него. В самый последний момент. Пандарен мог не понять, но он понял.

— Друг, — сдержанно ответил Хейдив, не поднимая глаз. — По крайней мере, был им.

— Только друг?

Пандарен молчал.

— Он зол на меня. Иначе, чем остальные. Почему, Хейдив?

— Не знаю, — сдавленно повторил пандарен.

— Ты знаешь, — он чувствовал это.

Пандарен кивнул едва заметно.

— Вы должны вспомнить, Аспект Земли. Только вы. Я не вправе… рассказывать это. Друид был ей другом, — повторил пандарен и отошел в сторону. Тьма скрыла выражение его глаз.

Нелтарион видел только бледные застывшие лица зрителей за кольцом факелов. Они напряженно ждали. Кориалстраз подал знак. Нелтарион пропустил вперед высших эльфов, которые поднялись в небо в облике красных драконов.

Затем перекинулся сам. Ветер донес восторженно-испуганные крики. Рана на груди горела огнем. Кориалстраз ждал его в небе, и он поравнялся с ним. Красные драконы сбились немного правее. Так они спустились в долину.

Они устремились к самой дальней точке передовой. Там не могло быть той женщины волшебницы. Нелтарион вглядывался вниз, но Малфурион точно описал всю невозможность выжить, оказавшись на пути тварей. Горели катапульты и деревья, горела сама земля, извергая искры.

Драконы летели дальше. Нелтарион не выдыхал пламени, его послали не за этим. Хроматическую гвардию заметили дальше, ему еще предстояло показать себя. Кориалстраз следил за ним, он чувствовал его взгляд. Если Нелтарион встретит собственную гвардию, он обретет силу и станет еще опаснее. Драконы могли ожидать от него что угодно, вплоть до нападения и повторения Войны Древних. Он не скоро обретет их доверие.

Орел вылетел прямо на него из черного, как ночь, смога. Ударился о крыло. Нелтарион никак не мог заметить его раньше, чтобы избежать столкновения. Орел безвольной тушкой сорвался вниз. Нелтарион остановился, будто перед невидимой преградой. Драконы летели дальше, только Кориалстраз оглянулся.

Нелтарион застыл, все еще глядя вниз, в дым, в котором исчезла мертвая птица. Что-то держало его здесь. Кориалстраз развернулся, часть драконов полетела вперед, три других — вместе с консортом Королевы устремились к Аспекту Земли.

Клубы дыма двигались, но не рассеивались. Словно темное, душное море, под его крыльями. Он ждал. И был вознагражден.

Он искал хроматических драконов в небе. Ведь не подозревал, что может найти их внизу, на земле. Кориалстраз тоже заметил радужный блеск и устремился следом. Красные драконы видели друг друга, Нелтариону же казалось, что он слился с тьмой, он не видел собственных крыльев. Земля тоже оказалась ближе, чем им казалось. А с ней и хроматические драконы.

Они тут же заметили его. Их было немного. Драконы затрубили о его приближении, его появление прибавило им сил. Кажется, они проигрывали подземным тварям. Нелтарион зарычал. Боль отошла на задний план, он умел забывать о боли. Не впервой терпеть раны. Он выдохнул пламя на клубок змей, опутавших крыло хроматического гвардейца. Он разорвал их лапой, все еще оставаясь в воздухе, потому что ступать по этой земле казалось сущим самоубийством. Земли не было. Земля уже разошлась в разные стороны, вызволяя что-то огромное, о чем говорил Калесгос. Как он мог видеть это в Грим-Батоле? Каковы же его истинные размеры?

— Стой!

Кричал Кориалстраз. Красный дракон не сражался, он висел в воздухе, вглядываясь вдаль. Нелтарион обернулся. Крылья драконов разгоняли дым, сбивали его в темные облака, опаленные искрами пламени.

Она стояла возле поваленного дерева. Земля вокруг нее оставалась нетронутой. Ветер развивал светлые локоны, что не касались даже плеч. Нелтарион испытал досаду. Слишком короткие волосы, он помнил длинные, как у Алекстразы. Волшебница не могла быть той, кого он пытался вспомнить. Что ускользала от него, подобно туману.

Но она была той, о ком беспокоился друид.

— Джайна! — крикнул Кориалстраз, устремившись к ней.

Она не сдвинулась с места. Консорт сменил облик и шагнул к ней высшим эльфом, кажется, она сделала несколько шагов ему навстречу, но Кориалстраз почему-то остановил ее, обнял. Он что-то спешно, быстро говорил ей, гладил по коротким волосам и плечам, словно бы успокаивал.

Нелтарион отвел глаза. Она глядела на него. Все глядели на него, но… не так, понял он. Не так бесстрашно. Он обернулся. Что было в ее взгляде, что он отказывался понимать? Почему ее глаза блестят так лихорадочно? Разумеется, это дым. Он разъедает глаза до слез. Как же ее зовут, думал он, почему он не может вспомнить ее имя? Словно когда-то он запретил самому себе повторять его, шептать до одурения, повторять снова и снова. Если она сама назовет его, сможет он запомнить его? Сможет поверить, что она жива?

Кориалстраз отступил назад, когда Нелтарион, поддавшись внутреннему порыву, изменил облик. Все видели в нем Смертокрыла. Кого видит она?

Пламя освещало ее так же ярко, как днем. Остальной мир вдруг перестал существовать, охваченный агонией смерти. Только слезы бегут из ее глаз, только это доказывает, что она настоящая, а не видение. Он видел ее прежде, когда-то он знал ее. Он глядит ей в глаза, стараясь не замечать волос и незнакомой ему одежды. Что-то изменило ее и изменилось в ней самой, но, как и прежде, она одна видит в нем его самого. Маски сброшены. Он не хочет прерывать этого взгляда, он тонет в голубых, подернутых слезами, глазах. Он видит бескрайнее море и сверкающие драгоценные камни. Кому понадобилось украшать морское дно самоцветами? Когда-то он знал ответ на этот вопрос, и он был связан с этой женщиной. Он видит в ее пшеничных волосах песчаный берег среди бескрайнего моря. Клочок суши. Жизненно-важной. Остров, перечеркнувший все его представление о само себе. Изменивший и одновременно сломивший его, так Древний Бог узнал, что нужно отнять, чтобы он умерил гордость.

Нелтарион останавливается, не сделав последний шаг. Так и не сказав ни слова. Она глядит, она, кажется, боится моргнуть, чтобы он не исчез, как наваждение, как призрак из прошлого.

Говори, молит он. Тогда последняя преграда треснет и рухнет, тогда тьма, затопившая воспоминания, рассеется, и он, наконец, сможет не только вспомнить. Он сможет запомнить ее имя. И ее саму.

Он жив. Он здесь.

Не видение и не кошмар. Но рана на груди, совсем как в ее кошмаре долгой ночью. Хотя глаза… Глаза другие, с белком, с янтарной радужкой при свете огня.

Красный дракон превратился в консорта Королевы, прямо перед ней, хотя Джайна была уверена, остальной мир перестал существовать. Мир сузился до одного лишь дракона, чьи крылья были темнее ночи.

Она не различала слов, что в спешке говорил Кориалстраз. Он говорил много и часто, но потом стал повторять одно и тоже. Будто это было важнее всего. Хотя совсем не это…

Предначертанное свершилось. Выбор сделан, а жертва принесена. Аспекту Земли оставлена жизнь. Дар Аспекта Времени в память о Великом Защитнике. Лишь один шанс обрести спасение, как и обещал Ноздорму. Но какой ценой? Готова она заплатить за его спасение жизнью сына? А он? Им нужно решить, как жить дальше. Если они оба выжили. Здесь и сейчас. Без слов. Просто нет таких слов.

Она верила в это? Надеялась? Ждала его возвращения? Нет, поняла Джайна. Она надеялась, что судьба изменится, Тарион вновь изменит ее, как и всегда случалось, когда что-то касалось его, неожиданно, непредсказуемо.

Импульсивная встреча на дне океана, разыгранная карта Аспекта Времени. Она должна была погибнуть. Она не должна была стоять здесь, среди горящей земли Сумеречного Нагорья, перед окаменевшим черным драконом. Невозможное возможно…

Вот он шел к ней через красиво обставленную комнату на дне океана и наклонялся к губам, чтобы сорвать первый поцелуй. «Никаких воспоминаний. Странно». Вот он тянет ее прочь от Великого Водоворота, и его губы решительно сжаты. «Теперь нам не нужно целоваться, но если захочешь… Только скажи». Его лицо в темноте, горячая кожа и объятия, и ночной ветер, влажный, хранящий тепло моря. «Я хочу…». Марионетки в руках бронзового дракона. Марионетки не должны поддаваться чувствам, только исполнять предначертанное, преклонившись перед судьбой.

Дракон опустился на землю, сменив облик, перешагнул через пламя, не дрогнув, не заметив его. Он способен выжить после Зова Древнего Бога, он способен оказать сопротивление королеве Азшаре, способен дышать под водой и бороться с течениями Великого Водоворота. На что она надеялась? Во что могла верить?

Кто ты, Джайна Праудмур? Всего лишь маг. Смертный маг, каких в Азероте множество. Что есть твоя жизнь и жизнь целого мира?

Пусть бы это был кошмар, видение, сон, что угодно. Жестокая реальность приносила слишком много настоящей боли.

Казалось, она вновь появилась в Зин-Азшари, только немного раньше. Шрамы на его лице были опаснее, хуже тех, что она увидела впервые. Оказывается, они запечатлелись в ее памяти. Каждый. Пересекающий бровь и висок, светлый, почти затянувшийся, на щеке. Один по шее спускается на грудь, со стороны сердца. Сейчас он скрыт броней и одеждой. Сейчас там появился новый, опасный, он мог стоить ему жизни. Джайна помнила неровности шрама на груди, по которым когда-то скользили ее руки.

Он шагнул ближе. Озадачено вглядываясь в нее, словно впервые.

Так и есть. Эта мысль вышибла остатки воли.

Во тьме подводной пещеры он сказал: «Я не помню, кто я», ведь Зов… Зов стирает память. Вот о чем ей втолковывал Кориалстраз. Он не помнит ее. И может быть, никогда не вспомнит. Так правильно. Она должна была погибнуть, не должна была дожить до этого мига.

Краем глаза она почувствовала какое-то движение. Увидела, что взгляд черного дракона метнулся туда же, что он напрягся, но тут же успокоился, по-видимому, кто-то не представлял опасности. Там маг, вспомнила Джайна, тот самый маг из Культа. И Кориалстраз рядом. Сколько времени прошло? Достаточно, чтобы рассеялось заклинание, удерживающее магию культиста, поняла она.

— Не применять магию! — донесся крик Кориалстраза.

Но ведь никто не сказал культисту об этом заранее.

Заклинание было запущено. Маг с расширенными от ужаса глазами, объятый изумрудным свечением телепортации, растворился в воздухе. Как же так, подумала Джайна, ведь он все же прилетел, чтобы спасти тебя.

Змеи вырвались из-под земли в тот же миг. Там, где стоял маг, и где стояла Джайна. Земля кишела ими. Черный дракон успел первым.Сменив облик, закрыл ее крылом. Она ухватилась за черную чешую. Ей удалось не обжечься о пластины адамантита на этот раз.

Он поддел ее крылом и усадил на спину. Джайна вцепилась в пластины металла, драконий огонь ослепил ее. Земля пищала, ворочалась и пылала внизу. Уже под его крыльями. Красные драконы летели впереди, хроматические следовали за лидером.

Смог застилал глаза. Одной рукой Джайна потерла глаза, но зрение не улучшилось. Скорее стало хуже. Прежде она не испытывала такого головокружения от полета. Да и тошноту. Сердце билось все быстрее и не желало униматься, явно не мирясь с тем, что произошедшее уже кончилось. Ладони соскальзывали. Ветер хлестал холодом, как будто и не сидела она на спине дракона, чьей кровью была раскаленная лава.

Дракон вильнул, изогнув шею. Он смотрел на нее. Долгим, немигающим взглядом. Хотелось бы ей сказать, что она в порядке, но головокружение взорвалось в голове фейерверком, мир закружился и поплыл. Она не видела ничего, кроме янтарного глаза.

Она исполнила предначертанное. И должна погибнуть. Этот миг повторялся снова и снова. Отменяя прежние спасения.

Течение Водоворота вырывало ее из его объятий. Мирмидоны атаковали раньше, чем он успевал остановить их. Азшара настигала ее первой, и она задыхалась в холодной темной воде, глотая вместо воздуха воду.

Воздух стал густым, вязким, а небо рухнуло на землю и превратилось в Великое Море, и течение захлестнуло ее, швырнуло во тьму. Огонь оставался недостижим, оставался впереди, хотя она тянула руку. Схватиться, задержаться.

Руки Джайны разжались.

Она коснулась правой лодыжки, боль пульсировала внутри нее. Пальцы нащупали кровь. И две ранки от укуса. Змеи. Они добрались до нее. Они успели.

Прощай, Джайна Праудмур, прошептала бронзовая тень, плывущая во тьме.