Оковы Древнего Н-Зота

Глава 15. Полумир.

Джайна открыла глаза. Скошенный чердачный потолок из потемневших от времени досок сам по себе, наверное, не показался бы ей таким странным, если бы она увидела его при иных обстоятельствах. Например, если бы не знала о своей гибели. Джайна помнила и черного дракона, и боль от укуса, и темноту, которая сомкнулась над ее головой.

А теперь над ее головой деревянная крыша, а сама она лежит в постели, даже кем-то заботливо укрытая одеялом!

Джайна перебрала в памяти значимые события своей жизни, чтобы удостовериться, что она та самая выпускница Даларанской Академии, бывшая, должно быть, правительница Терамора и ее сердце отдано черному дракону и никому более. Все сошлось. А значит, ничего не остается, как подняться на ноги и осмотреться.

Комнатка оказалась крохотной и неуютной, со стенами из грубо сколоченных необструганных досок, дырявым, выцветшим ковром в центре и затянутыми паутиной углами. Джайне захотелось поскорей убраться отсюда, и в одной из стен она к своему облегчению различила дверь, перекошенную и жалкую, как и все в этой комнате. Покинув постель, она направилась прямо к ней. На пороге она обернулась, но там, где только что стояла кровать, обнаружились стеллажи, доверху забитые книгами и свитками.

Джайна постояла какое-то время, словно ожидая, что кровать снова появится сама по себе, но обстановка в комнате и не думала меняться, потому она распахнула дверь и шагнула на лестницу. Деревянная лестница скрипела и стонала от каждого ее шага, и не было никакой возможности прекратить эту пытку. Ступени все вели и вели вниз, и Джайне только и оставалось, что довериться тому, куда приведет ее эта лестница. Возвращаться хотелось еще меньше.

Вдруг мрачную лестницу озарили солнечные блики. Старое дерево тут же преобразилось — в теплом янтарном глянце Джайна даже разглядела собственное отражение.

Лестница кончилась внезапно, и оставалось преодолеть последнюю пару ступеней, но различив тихие голоса внизу, Джайна застыла.

Снизу совершенно точно доносился голос Тариона.

Она не знала, что делать. Ринуться вперед и обнаружить, что это видение, мираж, ошибка или очередной кошмар? Или оставаться здесь, вцепившись в перила, и глотать подступающие слезы?

Джайна не различала слов, а Тарион говорил тихо, словно знал, что она наверху и опасался разбудить ее раньше времени, как если бы готовил сюрприз на ее день рождения.

Ноги сами понесли ее вперед, когда она поняла, что Тарион был не один. Когда слова мальчика затихли, кто-то рассмеялся в ответ.

Джайна миновала просторный светлый холл, правда, поминутно натыкаясь то на овальный массивный стол, то на стулья с резными спинками, то еще на какой предмет антиквариата. Мебель будто сама вырастала у нее на пути, словно хотела задержать.

Но Джайна настигла арки, откуда доносились голоса, и замерла на пороге, ослепленная яркими лучами солнца. Она услышала, как заскрежетал отодвигаемый по полу стул, и почувствовала, как Тарион, — ее настоящий сын! — коснулся ее рук. Впору было падать в обморок от переполнявших ее чувств, потому что ни слов, ни воздуха ей решительно не хватало.

— Мама! — воскликнул Тарион.

Он подвел ее к столу и усадил на свой стул, а сам сел на другой, рядом. Он улыбался так радостно и выглядел таким счастливым, что Джайне показалось, что сегодня и вправду день ее рождения. Ей самой этот день уже давно не приносил радости, но она хорошо помнила, как отчитывала ее магна Эгвин за то, что людям отведено не так-то много, могла бы и порадоваться.

Стоявшая по другую сторону стола магна Эгвин и сейчас, качая головой, сказала примерно тоже самое:

— Могла бы и порадоваться сыну.

Джайна перевела взгляд с Тариона на великую волшебницу Азерота, последнюю из Хранителей Тирисфаля, которую все это время считала погибшей.

— Как? — только и удалось ей выдавить из себя.

— Как мои дела? — уточнила невозмутимая Эгвин. — Прекрасно, как видишь. И уж точно лучше, чем твои.

Эгвин не была той блеклой старушкой, в которую она превратилась тогда, в беднейшей таверне Штормграда, разделив с Джайной свои жизненные силы. Благодаря несказанно щедрому дару Эгвин, в купе с уникальными способностями пандаренов, как считала Джайна, она и выжила в Пандарии, вопреки предсказаниям бронзового дракона.

Но ведь эта женщина остановила второе пришествие демона Саргераса и даже тогда выжила, с чего бы ей было погибать в Штормграде?

— Кто вы на самом деле, магна Эгвин? — сражено прошептала Джайна. — И каковы ваши истинные способности?

— Ой, брось, — отмахнулась бессмертная волшебница. — Здесь твой сын, а ты все обо мне и обо мне. Кстати, Тарион, я все вижу. Ты перестал есть.

С наигранно тяжелым вздохом Тарион взялся за вилку и в два счета разделался с порцией омлета, из дюжины яиц не меньше, горкой бекона и запил стаканом сока. Эгвин торжествующе улыбалась, держа в руках крохотную чашечку из белого фарфора.

Джайна решила, что сходит с ума.

— У мальчика завидный аппетит, — изрекла Эгвин, — и это точно не в мать. Джайна, ты голодна?

— Не утруждайте себя…

Эгвин закатила глаза.

— Неужели ты думаешь, что мне нужно стоять у плиты? Только скажи, и магия сделает все за меня.

— Я не съем ни кусочка, пока не узнаю, что это за место? Почему здесь Тарион? И вы? И я?

— Начну с конца. Тебе идет новая прическа.

— Э-э-э… Спасибо, но хотелось бы ближе к делу.

— Конечно. Что это за место, я и сама до конца не разобралась, а в двух словах этого не объяснишь. Здесь неплохо кормят, это уж точно.

— Мне не до шуток, магна Эгвин.

— Вижу. Джайна, ты оказалась на грани жизни и смерти. Когда я дарила тебе силу, то очень надеялась, что до этого не дойдет. При рождении Тариона — мой дар помог, и ты выкарабкалась. А вот с тварями Н-Зота тебе повезло меньше.

— Одна из них укусила меня.

— Я знаю, — кивнула Эгвин. — Тарион рассказал мне. Но ты не умерла, а оказалась здесь. Другие, чей магический дар оказался слабее, погибли сразу же.

— И за это я тоже должна благодарить вас и ваш дар?

— Скорей всего, да. Хочешь кофе?

— Нет, спасибо. Теперь разберемся с тобой, Тарион, — Джайна обернулась к сыну.

— Джайна, ради Титанов, — проворчала Эгвин, — это не экзамен в Даларане. Тем более, мальчику пора идти.

— Прости, мама, но магна Эгвин права, — пробормотал Тарион, поднимаясь.

Джайна вскочила следом.

— Что? Куда идти? Тарион…

Тарион взял ее за руки и улыбнулся своей искренней, озорной улыбкой.

— Отец нашел противоядие, мама. Он сейчас там, рядом с тобой. И он…

Тарион на миг отвел от нее взгляд в сторону, словно подбирая слова… Но он не вспоминал нужные слова, поняла Джайна, вовсе нет. Стоя рядом с ней, в этот же миг он оказался там, рядом с отцом, и когда рассказывал, что происходит в мире живых, он доподлинно знал. Потому что видел собственными глазами.

Тарион вновь поглядел на Джайну, и его глаза обрели кристальную прозрачность, хотя за миг до этого потемнели словно небо перед грозой.

— Да, он разобрался с противоядием, — добавил он смущенно.

Должно быть, было что-то еще, о чем Тарион попросту не решился рассказать ей. Нелтарион сейчас там, рядом с ней. А значит, может быть…

— Он вспомнил нас, мама, ты права, — тут же произнес Тарион. — Ой, прости, я не должен был читать твои мысли.

Джайна сглотнула. Покосилась на Эгвин, которая развела руками, мол, что с него возьмешь, и снова поглядела на сына.

— Но что будет с тобой, Тарион?

— Со мной? — удивился он. — А что со мной может случиться?

Эгвин тоже хмыкнула, словно Джайна произнесла какую-то понятную им двоим с Тарионом шутку, потому что Джайне, в отличие от них, совсем не хотелось смеяться.

— Я должен идти, — повторил Тарион. — Хорошо, что ты здесь, но я надеюсь, что ты скоро вернешься в мир живых. Пока, мама.

— Тарион! — крикнула Джайна.

Но он исчез. Еще секунду назад она держала его за руку, а теперь его нет. Только плясали в луче света потревоженные пылинки.

Звякнула фарфоровая чашечка, соприкоснувшись с такой же маленькой, ей под стать, тарелочкой.

— Присядь, Джайна, — сказала Эгвин. — Теперь мы можем поговорить серьезно.

— Хвала Титанам, — выдохнула Джайна, рухнув на стул Тариона. — Хватит говорить загадками, прошу вас. Объясните еще раз, что это за место и как мне отсюда выбраться?

— Я прозвала его полумиром. Как я тебе уже говорила, это тонкая грань между жизнью и смертью. Те, кто обладают сильным даром, способны задержаться здесь прежде, чем они сгинут в Круговерти Пустоты. Твое тело осталось в настоящем мире, в Гранатовом Редуте, как мне сказал Тарион. И если он был прав, и Нелтарион действительно нашел противоядие, то твоя душа и тело снова воссоединяться. Если же нет… Какое-то время ты продержишься здесь, но сколько — знаешь только ты сама. Зависит только от твоих магических способностей. Как я уже говорила, чудо, что ты вообще попала сюда, а не умерла сразу.Я почти уверена, что в этом тебе помог мой дар. Скажи, ты не замечала после, что степень доступной тебе магии возросла?

Джайна вспомнила о культисте, огненном шаре и его страхе, что она пыталась убить его. Потом о том, как она уничтожала мирмидонов в Пандарии, когда вместо одной ледяной стрелы в цель летело за раз по нескольку.

— Похоже, что так, — кивнула Джайна.

— Ты действительно стала сильнее, — серьезно ответила Эгвин, — ведь я разделила с тобой почти все свои способности.

— Почему вы решились спасти меня? В чем ваша польза?

— Ну, во-первых, я вообще не была уверена, что смогу тебе помочь. Во-вторых, было жаль смотреть на Тариона, когда он появился в Тераморе, ведь он винил себя в твоей гибели. И я решила рискнуть. А еще, уже тогда в Тераморе, меня стало терзать кое-какое предчувствие… Но я ведь дала Даларану слово, что отошла от всяких дел, связанных с Хранителем Тирисфаля и борьбой с демонами, и что буду доживать свой век тихо-мирно в Тераморе, наставляя тебя на путь истинный.

— Хотите сказать, что Азерот может ожидать пришествие демонов? Нам не хватало только этого.

Эгвин хмыкнула.

— Это лишь неясные предчувствия, — сказала она. — Возможно, пройдет не одно столетие прежде, чем Пылающий Легион заявит о себе.

— Вы инсценировали свою гибель и все это только ради того, чтобы не нарушать обещания?

— Так ведь это гораздо проще, чем объяснить дотошному даларанскому Совету Шести, почему я вдруг решила пойти на попятную, — улыбнулась Эгвин. — Большую часть своих сил я отдала тебе, о чем не жалею, и так попала в этот полумир, где ничто не мешает мне ощущать малейшие колебания магии Азерота. Ты ведь помнишь, что для призыва демонов требуется много, очень много магии.

— Странно, что именно сейчас и пробудила эта тварь из Грим-Батола… Зот-Оммог, как сказал Тарион. Ему ведь тоже нужна магия.

— Возможно, в этом и нет ничего странного, Джайна, — заметила Эгвин. — Чутье меня еще никогда не подводило.

— Но как же вы собираетесь выбираться отсюда, если очутились здесь добровольно?

— Отмечу не без лишней скромности, что я сильный маг, Джайна, и если два года назад я отдала тебе большую часть своих сил, то это не значит, что к этому дню они все еще не вернулись ко мне.

— А я могла бы… покинуть этот полумир сама? Только с помощью магии и не рассчитывая на помощь извне?

— Вряд ли. Ты не ушла добровольно в магию, как я. Для начала нужно, чтобы твоя кровь очистилась от яда.

— Ладно, — протянула Джайна, — а как здесь очутился Тарион?

Эгвин снисходительно покачала головой.

— Джайна, Тарион стал значимой частью этого мира. Ему многое доступно и он может быть где угодно, но он еще только этому учится. Как, например, не читать без спросу чужие мысли. С этим у него пока плохо, как ты заметила. Джайна, позволь спросить, если ты вернешься в мир живых, что ты намерена делать дальше?

— Вы о чем?

— О тебе и Аспекте Земли, разумеется.

— Если вернусь… Ну что же, посмотрим…

— И как долго ты собираешься на него смотреть? — не отступала Хранительница Тирисфаля. — Он-то бессмертен. Он в буквальном смысле может смотреть на тебя целую вечность.

— И что же? Мне обязательно решать сейчас?

— Он силен, опасен и, как и несколько лет назад, он вновь может стать причиной твоей гибели. Ты не думала об этом?

— Нет, я не думала об этом! Едва узнав, что он вообще жив, я, как видите, почти умерла!

Ее крик прозвенел в полнейшей тишине. Джайна покачала головой.

— Простите, — добавила она тише.

Эгвин кивнула, очевидно, в знак того, что принимает ее извинения и сказала:

— По правде сказать, тебе не за что извиняться. Ваши отношения не мое дело… Просто… Понимаешь, стоило Тариону заикнуться об отце, как твои глаза загорелись, как дюжина свечей в Соборе Света. Вы должны были дать жизнь Тариону, но стоит ли вам держаться друг друга? Это тяжело, но необходимо. Для тебя жизненно необходимо. Подумай об этом.

— Я поняла вас.

— У тебя еще остались вопросы? — улыбка Эгвин вышла натянутой.

Взгляд Джайны скользнул по залитой солнечным светом мебели, по светлым стенам, на которых не висела паутина.

— А почему комната, в которой я очнулась, настолько отличается от остального дома? — вырвалось у нее.

— Обстановка дома реагирует на состояние души, я полагаю, — ответила Эгвин.

Звучит не очень ободряюще.

— Я, наверное, поднимусь наверх, — сказала Джайна, отодвигая стул.

— Конечно-конечно, спускайся, как проголодаешься, — отозвалась Эгвин. — Я буду здесь.

Обратно Джайна шла медленно. Миновала заставленную мебелью гостиную, свернула на полутемную лестницу и по тем же, скрипящим от каждого шага ступеням поднялась на второй этаж.

Покосившаяся дверь осталась на месте.

— Состояние души, значит, — пробормотала Джайна. — Хорошо, посмотрим, как насчет этого…

С чего бы начать? Не со слов Эгвин, это точно, иначе паутины только прибавится.

«Он вспомнил нас, мама».

Верный путь, подумала Джайна, глядя, как трещины на двери сглаживаются и исчезают. Нелтарион не забыл ее! От одной лишь мысли об этом сердце затрепетало. А еще он нашел противоядие, способное вернуть ее к жизни. Если задуматься, это уже говорило о многом!

Разбитый светильник над головой Джайны вспыхнул, озарив лестницу мягким приглушенным светом. Ступени заблестели лакированным глянцем.

Сколько необычных миров Джайне довелось посетить с тех пор, как их с Нелтарионом судьбы пересеклись, думала она, пораженная мгновенными изменениями волшебного дома. Давным-давно, как ей казалось, она покинула обычный Терамор и с тех пор ни разу не возвращалась к размеренной жизни. Сначала подводное королевство Зин-Азшари, затем скрытый в Безвременье остров пандаренов. Даже Гранатовый Редут с пережитыми там наяву кошмарами не мог считаться обычным. И теперь вот, магический полумир, на грани жизни и смерти.

Сколько раз она была на волоске от гибели? После встречи с черным драконом это происходило едва ли не постоянно.

На самом деле, она не знала, радоваться ей или нет возвращению Нелтариона. Если он выжил, значит, Тарион спас его, ценою собственной жизни, и значит, последнее и самое неясное пророчество Ноздорму исполнилось.

Она одна знала, каким может быть Аспект Земли, когда Зов не властен над ним. Отныне он свободен от Зова. Но какой ценой? Слишком высокой, чтобы радоваться, понимала она.

Так уж сильна ее любовь, если появление Нелтариона в первую секунду ужаснуло ее? Остановило сердце мыслью об обреченности Тариона? Нелтарион знал о жертве Тариона, если — нет, то кто-нибудь ему расскажет. Сможет он смотреть ей в глаза? Вряд ли. Ведь он тоже не в силах ничего изменить.

В последнюю очередь Джайна думала о счастливом исходе и о том, что бессмертие Нелтариона может стать преградой на пути ко вновь обретенному счастью. Их отношения заранее были обречены на скоротечность, на миг, на мгновение, она это понимала.

А любила ли она по-настоящему? Любил ли он? Их встреча казалась розыгрышем Ноздорому, искажением времени, уловкой судьбы. Только Тарион нужен был Азероту, не их отношения. Одна ночь, которая никогда больше не повторится. Вторую такую ночь Джайна попросту не переживет.

Она рывком распахнула вновь покосившуюся дверь и увидела за ней собственную спальню в тераморской башне. Постель с балдахином, рабочий письменный стол, стеклянные двери и балкон, на котором она сидела до самого рассвета в часы, когда бессонница терзала ее.

Красноречивый ответ мудрого волшебного дома.

Джайна всего лишь человек. Она может прожить долгую жизнь только в одном случае — если забудет Нелтариона.

Она так и осталась сидеть на последней ступени, не в силах перешагнуть через порог.

После того, как удар огненного молота прекратил существование Аль-Акира, ни Рагнарос, ни Нептулон не давали о себе знать. Со времен первозданного хаоса Лордов Стихий связывала лишь взаимная ненависть, а потому Теразан Мать-Скалу волновала лишь ее собственная жизнь.

Великаны Подземья хоть и звались Старшими Сыновьями и были порождениями самой Теразан, сама Мать-Скала не питала иллюзий об их непреложной верности. Если она проявит слабость, а они усомнятся в ее власти — беды не миновать, вновь и вновь думала Теразан. Она не изменила привычке подолгу глядеть на Столп Подземья, хотя воссозданный черным драконом Столп был иным и даже не из горного хрусталя, чьи грани когда-то завораживающе переливались пурпуром.

Новый Столп был массивным и грубым, сотворенный из переплетения сталактитов и сталагмитов. Лишь кое-где блестела мокрая из-за подземных вод порода, да искрились рудоносные жилы. Он был крепок, как и Теразан когда-то. Он мог бы стать для нее примером теперь, когда от нее зависела ее жизнь и всего Подземья. Всех этих василисков, чахлых растений, каменных великанов и смертных. Особенно смертных шаманов, думала Теразан, не сводя взгляда со Столпа.

Трещина в боку Теразан не укрылась от внимания Старших Сыновей. Мать-Скала понимала, чем чревато для нее утрата власти сейчас, когда Подземью грозила расправа Рагнароса.

Теразан не спрашивала мнения Старших Сыновей, когда решила разделить власть над стихией с черным драконом. Возможно, великаны посчитали ее дар чересчур великодушным или даже ошибкой. Тогда их мнение не интересовало ее. Спрашивать сейчас — означало бы сомневаться в собственной правоте, думала Теразан.

К тому же, так или иначе, ей не вернуть былой силы назад. Тогда ей казалось, что она ничем не рискует, ведь дракон мог умереть, не выдержав дара. Но он выжил и, разузнав об Оковах, отправился к Древнему Н-Зоту.

Что стало с ним дальше, Теразан не знала. Тарион не отозвался ни до, ни после нападения Рагнароса на Аль-Акира.

Теразан Мать-Скала была предоставлена сама себе.

Она поднялась с Каменного Трона и направилась на равнины Подземья. Никто из Старших Сыновей не последовал за ней, а значит, нельзя медлить, если она хочет сохранить власть и собственную жизнь.

Сил оказалось даже меньше, чем ей казалось, когда она оставалась неподвижной. Она давно не покидала Каменного Трона, к тому же обычно кто-то из Старших Сыновей всегда сопровождал ее.

Сегодня же ни один из них не сделал этого. Теразан ускорила шаг. Храм Земли был уже близко.

Разумеется, ее приближение не осталось незамеченным для шаманов. Теразан увидела зеленокожего шамана с черными косами за спиной, рядом с ним женщину его расы и таурена шамана. Остальные Служители Земли почему-то сгрудились напротив и не подходили к ним. Каждый из них держал в руках букеты из цветущих растений, столь редких для Подземья.

Смертные настолько увлеклись понятной им одним церемонией, что и не думали опускаться на колени в обращении к Матери-Скале. Для Теразан это стало лишним подтверждением ее бессилия.

Она ударила в ладони, и смертные, наконец, всполошились. Раскол, когда-то сотворенный Теразан в битве против летающего рогатого друида, оставался все там же, неподалеку от Храма Земли. Ей даже не пришлось тратить много сил, чтобы расширить его границы. Несколько шаманов раздавило рухнувшими с вершины Храма булыжниками.

Церемония прервалась. Служители Земли бросились врассыпную. Букеты полетели наземь.

Теразан оставалась равнодушной к обращениям шаманов. Слишком часто она позволяла увлечь себя разговорами, слишком часто допускала одну и ту же ошибку и шла на поводу у смертных. Пора ей наконец-то поставить во всем этом точку.

Если Рагнарос нападет на Подземье, Служителям Земли все равно не жить, утешала себя Теразан. На ее глазах рушились стены Храма Земли. Передняя часть крепости, когда-то выдолбленной Культом Сумеречного Молота, а потом перешедшей во власть шаманов, отделилась от общего горного массива и с протяжным гулом рухнула в пропасть.

Смертных скрыла из виду каменная пыль. Их призывы постепенно стихали. Теразан намерена была продолжать до тех пор, пока не замолчит последний из них. Напрасная трата времени, эти мысленные разговоры.

Но ведь черный дракон рассказал ей, вдруг вспомнила Теразан. Она может попробовать и обратиться к смертным напрямую. Не все смогут услышать ее, сказал черный дракон. Но ведь тот зеленокожий шаман обладал незаурядными для смертного способностями, думала Теразан. Она не знала, где он сейчас. Когда-то он был единственным, кто понял ее и пошел на встречу. Черный дракон сказал, что с его помощью он оказался в Подземье. Теразан просила этого шамана избавить ее от боли, и значит, он помог ей.

Да проклянут ее Титаны, чего она хочет добиться от смертных?! Чтобы они защитили ее от Рагнароса, а потом и от собственных Старших Сыновей, когда они повернут против нее?

Еще один удар в ладони. Еще один раскол в стенах Храма Земли. Скоро от него ничего не останется. Скоро ничто в Подземье не будет напоминать о смертных.

В Подземье правит сильнейший. И очень скоро им станет Лорд Огня. Вот почему смертным лучше умереть сейчас. Это будет быстрее и безболезненнее. А Теразан хотя бы на время сохранит власть над Подземьем и над Старшими Сыновьями.

Они появились из-за спины. Двенадцать Старших Сыновей Подземья. Грохот обвалов скрыл приближение двенадцати каменных великанов.

Никто из них не сказал ни слова. Они глядели на разгром Храма Земли, пока пыль медленно оседала на вывороченные глыбы.

Затем один за другим опустились перед ней на колени.

Самое время торжествовать. Но Теразан не ощущала радости, ее чувства обострились до предела. Она оглядела склонивших головы, застывших как один в одинаковых позах каменные тела великанов, и ее пронзила острая, как и трещина в ее теле, мысль.

Старшие Сыновья явились вовсе не для того, чтобы выразить ей свою покорность. Ни один из них не пошел за ней, когда она в одиночестве покинула Каменный Трон. Они появились внезапно и когда были точно уверены, что она не услышит их приближения. Ее жизнь могла окончиться сегодня.

Расчет Старших Сыновей был верен, ей ничего не оставалось, кроме как уничтожить смертных. Ей даже стало казаться, что они были уверены, что она именно так и поступит. Не позволит Рагнаросу расправиться с шаманами, ведь она стала слишком малодушной для жестокого Подземья. А расправа над смертными отняла у нее последние накопленные силы и для отпора их попросту не осталось бы.

Старшие сыновья шли за ней. Вот как они оказались здесь.

Но она стояла здесь, у руин Храма Земли, а двенадцать мятежных великанов были недвижимы, словно иная сила заставила их преклонить колени и замереть.

Иная сила… Что могущественней самой Теразан.

Мать-Скала оглядела простиравшиеся вокруг нее развалины и остановила взгляд на темном силуэте нового Столпа Подземья. Кое-что уже невозможно вернуть, подумала Теразан, коснувшись раненного бока. Но кое-что еще можно исправить.

Она обратилась в пустоту и тишину. Она боялась, что если замолчит, то сил повторить сказанное уже не будет. А потому даже не переводила дыхания. Только говорила.

Зеленокожий шаман был способным.

Кто знает, оказался ли он столь же живучим?

— Согласен ли ты, Тралл?…

Глава Служителей Земли должен был вот-вот объявить их мужем и женой, когда Тралл, один из первых среди собравшихся, ощутил ярость стихии.

— НЕТ! — крикнул Тралл. — Все в укрытие!

Хотя где найти укрытие в каменном мире Подземья, где каждая песчинка подвластна разъяренной Теразан?…

Тралл не стал тратить время на переговоры. Возможно, некоторые ждали от него этого, в конце концов, именно он чаще других общался с Лейтенантом стихии Земля. Тралл лучше других понимал Теразан, это так, и ему стразу стало ясно, что переговоры сейчас не принесут никакой пользы. Счет шел на секунды, а рядом с ним стояла Аггра.

Схватив ее за руку, Тралл устремился прочь от Храма Земли, чья каменная махина скрежетала и стонала над их головами. Он не был уверен, что выбрал правильное направление, но других идей все равно не было. Тралл успел подумать о других шаманах, но не замедлил бега. Никто не услышал бы его криков. Его даже не увидели бы. Каменная пыль взметнулась ввысь и кругом них желтой удушающей пеленой. Он не видел Аггры, бегущей чуть позади. Только чувствовала ее руку в своей.

Тралл задыхался и давился пылью. Каменные обвалы грохотали ужасающе близко.

Его левая рука дернулась и устремилась вниз. Аггра, должно быть, споткнулась и упала, не сразу осознал Тралл. Если бы не бездействующая правая рука, он мог бы взять Аггру на руки. Тралл не в первый раз проклял бесчувственную конечность, да что толку? Работоспособности эти проклятия не возвращали.

Левой рукой Тралл притянул к себе Аггру и позволил ей обхватить его за шею. Кажется, Аггра хромала и стонала при каждом шаге. Пыль и грохот не позволяли ни различить, ни расспросить толком.

Но они все еще живы, подумал Тралл. Он не хотел думать о других шаманах. Подземье было опасным краем, Служители Земли с самого начала знали, на что идут.

По ощущениям, они давно должны были настигнуть пещер подземных червей, но они с Аггрой все брели и брели, затерявшись в песчаной буре, и конца этому не было.

А потом, когда дышать стало совсем невмоготу, все вдруг стихло. Перестали рушиться наземь каменные глыбы, в оглушающей тишине беззвучно, словно снегопад, оседала пыль. Черно-серый мир Подземья на глазах превращался в бледно-желтую песчаную пустыню.

Аггра, задыхаясь и кашляя, опустилась прямо на землю. С ног до головы ее тоже покрывал слой пыли. Тралл опустился рядом с ней, обнял, вытер ее губы и глаза. Хоть как-то.

— Тебе снова удалось избежать женитьбы, —улыбнулась Аггра. Кончики ее губ подрагивали.

Он улыбнулся в ответ.

— Что? — сразу насторожилась она. — Говори, я же вижу.

— Боюсь, что должен оставить тебя здесь, — отозвался Тралл. — Только я могу обратиться к Теразан и понять, что же произошло.

Аггра тыльной стороной ладони вытерла нос, кивнула.

— Я понимаю. Иди.

— Мы выберемся из Подземья, обещаю тебе, — прошептал Тралл, обнимая ее за плечи.

В ответ она снова только кивнула. Тралл поднялся на ноги и, осторожно ступая по вывороченным булыжникам и поднимая клубы пыли, медленно пошел в сторону, где когда-то возвышался Храм Земли.

Теперь лишь два куска породы, острых и тонких, как зубы хищника, напоминали об огромной, вырубленной внутри горы крепости. Мелкие частицы пыли до сих пор неподвижно висели в воздухе, едкие, словно болотный туман. Тралл оторвал от подола робы шамана лоскут ткани и обвязал вокруг лица. Дышать стало легче. Там, где он оставил Аггру, воздух был чище. Значит, они убежали достаточно далеко, хотя в Подземье и нельзя было убежать настолько, чтобы считаться в безопасности.

Впереди угадывались очертания одинаковых нагромождений камней, которые Тралл не мог понять. Только подойдя ближе, Тралл узнал каменных великанов, застывших в коленопреклоненной позе. Теразан Мать-Скала, порождение первозданного хаоса и дитя Древних Богов, возвышалась над ними. Кругом стояла тишина, и только с шорохом снегопада оседала пыль.

Тралл не сразу понял, почему происходящее кажется ему противоестественным. Ведь для него самого в преклонении колена не было ничего необычного.

Но не для великанов.

Этот жест, выражающий покорность и почтение, не был естественен для обитателей Подземья. Это был жест смертных, тех, кто жил на поверхности Азерота и кого сотворили Титаны, а не Древние Боги.

Земля под его ногами вздрогнула и тут же исчезла в клубах потревоженной пыли. Впереди Тралла, среди обломков породы, угадывались тела погибших шаманов. Земля дрогнула во второй раз. Возможно, мщение Теразан еще не окончено. Возможно, лучшим решением для него будет повернуть назад, к Аггре и встретить, что бы ни ждало их, вместе, рядом.

Но Тралл опустился на колени, в пыль и на острые раздробленные камни, достал из мешочка на поясе сушеные травы. Но они не понадобились. Он услышал ее голос. Хорошо знакомый голос, ведь однажды, он уже слышал ее слова. Случайные и не предназначенные для него, когда Теразан обратилась к Тариону.

Сейчас Мать-Скала обращалась к Траллу.

Она рассказывала о временах хаоса и не стихающей между Лейтенантами войне. О жгучей ненависти. О разрушениях, что прекратились в Азероте только с появлением Титанов. И о том, что все это может повториться. Если они не остановят Лейтенанта Огня.

Высушенные травы крошились в пальцах Тралла и падали наземь, в пыль, сухую, как и пепел, который однажды может покрыть весь Азерот. После того, как он сгорит в безумной ненависти Рагнароса. Лейтенант Огня единственный, кто сохранил верность Древним Богам, Тралл догадывался об этом. Не знал точно, только догадывался еще на Лунной Поляне, когда увидел сначала Нептулона, а потом и Аль-Акира. И убедился окончательно здесь, в Подземье.

Однажды Тралл уже помог Теразан Мать-Скале. Теперь Тралл должен сделать это еще раз. Не только для нее, для всего мира смертных, если не хочет чтобы он сгинул в грядущей битве стихий. Такой битвы Азерот не знал со времен хаоса. И он не переживет ее без помощи единственного черного дракона.

Тралл почувствовал, как его прошиб холодный пот.

Все, что угодно, обратился он к Теразан, но у черного дракона другое предназначение. Он не сможет найти его там, в логове Древнего Н-Зота. Тралл попробовал объяснить Теразан об Азаро-Те, о самой планете, что наделила их жизнью, но он и сам плохо понимал это, не мог осознать всю глобальность и масштабность, как и роль Тариона. Единственное, что он понимал наверняка — мальчик не покинет Грим-Батол ради битвы с Рагнаросом.

Тралл сбивчиво рассказывал Теразан о Нити Жизни, которая позволила этому миру существовать и дальше, после того, как пали Оковы, но Мать-Скала не поняла его слов. Она была частью этого мира, порождением стихии Земли, она существовала вечность и просуществует еще столько же, если выживет, конечно.

Теразан недовольно топнула ногой, и где-то вдали вновь загрохотали обвалы. Ей нужен черный дракон, который не исчез, как пытается ей рассказать Тралл. Пусть посмотрит на великанов, сказала Теразан, не она остановила их, это сделал черный дракон. Он слышит ее и охраняет ее, но он заперт там, откуда ему нужно вырваться. Черный дракон и сам знает, что без него мир не выстоит в битве стихий.

Коленопреклоненные великаны, подумал Тралл, конечно. Неужели это возможно? Чтобы Тарион… А неужели он до сих пор считал его обычным смертным? Почему ему кажется, что мальчику не по силам управлять дюжиной Старших Сыновей Теразан, если он… Если он стал чем-то большим для этого мира, чем-то неимоверно значимым.

Словно вторя мыслям Тралла, десятки тварей Подземья приблизились к Храму Земли. Каменношкурые василиски, похожие на бескрылых драконов, рыли землю передними лапами и мордами. Аккуратно поднимали раненых или погибших шаманов и волокли их подальше от руин Храма. То тут, то там из пыли выныривали земляные черви, и огромные куски породы рушились в вырытые ими туннели, расчищая местность.

«Неужели ты думаешь, что это я приказала им?» — прогрохотала Теразан.

Желтый пыльный туман задрожал, и Тралл не знал, чего ждать на этот раз. Из лазурной искры родился магический портал.

Тралл ожидал увидеть Джайну. Но из портала на каменное плато Подземья вышел огромный синий дракон.