Октоберленд

1 ВЕЧНОСТЬ И ПРОСТРАНСТВО

Ближайший путь Чарма в Шарн-Бамбаре начинался в водосточном колодце. Стоя посреди колышущейся травы и глядя вниз, в неизмеримую глубину, Изра и Котяра заметили массивные тени, шевелящиеся там в темноте.

— Сестры предупреждали о пауках, — сказала ведьма, отступая от поросшего травой края. — Они говорили, чтобы мы избегали путей Чарма и шли дальше на юг пешком.

— Так целые дни уйдут, пока доберемся до гоблинов в Нхэте. — Котяра присел возле дыры. Ночное зрение его проникало в темную глубь, и он замечал трещины, где ждали хищники. — Чем дольше мы будем добираться, тем больше народу убьют гоблины. И тем дольше мой друг Бульдог будет торчать на Темном Берегу.

— Сестричество знало наверняка, что говорило. — Женщина под вуалью отвернулась. — Мы не полезем в чармовые пути, если этого можно избежать.

— Этого нельзя избежать. — Он кинул камешек в темноту, и тот полетел бесшумно. — Они тебе дали направление? Мы можем найти отсюда дорогу в Нхэт, если войдем?

— Направлений нет.

Котяра подошел к Изре, стоявшей посреди травы выше человеческого роста.

— Дай мне извещатель, я с ними поговорю.

— И выдашь свое присутствие гоблинам? — Изра покачала головой. — Надо идти пешком. Так будет дольше, но вернее.

— Тогда зачем сестры сообщили тебе местонахождение этого туннеля? — Котяра встал перед ней, загораживая путь. — Они предоставили решение нам.

— Я говорила с ними очень коротко, чтобы не выдать себя, если гоблины и их прислужники отслеживают связь. — Она оглянулась через плечо. — Я сказала, что мы проследили гоблинов до Нхэта. Ведьмы и чародеи ушли впереди нас уничтожать этих тварей, может, мы даже и не понадобимся. Сестричество дало нам координаты этой дыры на случай, если придется бежать от непосредственной угрозы — например, орды троллей.

— Мы и бежим от орды троллей — той, что захватила Ирт. — Он глянул в ее слоистое лицо, закрытое вуалями, в поисках ответа, и, не увидев, шагнул мимо нее. — Я иду один. Так лучше. Без тебя я смогу идти быстрее и уйти от любых пауков.

Вуаль на лице Изры колыхнулась от тяжелого вздоха.

— Я не могу послать тебя туда одного. Это составные пауки.

— Я знаю про этих пауков…

— Знаешь? — спросила она недоверчиво. — Они не похожи на пауков твоей родины. Они сложены из тысяч меньших арахнидов, соединенных Чармом до угрожающего размера. Без защиты чармострелов они одолеют любого, даже тебя.

— Я бывал в путях Чарма. — Котяра шагнул к дыре и обошел ее по кругу. — Там темно, и если не знать, куда идти, заблудимся. Я сказал: я иду один. Меня поведет сила моих звериных меток. Ты иди пешком, и встретимся в Нхэте, на Ткани Небес.

Из-под покрывала Изра достала обруч с алмазами света.

— Эта штука позволит нам видеть — хотя сомневаюсь, что увиденное нам понравится.

— Ты мне не веришь, — сказал Котяра, скалясь в улыбке и опускаясь в дыру. — Ты думаешь, я тебя брошу и сбегу на Темный Берег.

— Сбежишь? — спросила она, отводя вуали от изрытого шрамами лица и надевая обруч. — Сомневаюсь. Сбежать ты мог в любой момент в радужных лесах. Ты дал слово, а ты правдив.

Продолговатые глаза Котяры вспыхнули в темной яме.

— Да, я дал слово.

— Этот путь пугает, Котяра. Мне он не нравится. — Алмазы света выхватили из темноты скользкие стены, спускающиеся узловатыми ступенями к многочисленным шахтам и отдушинам. — Как мы найдем дорогу?

— У тебя есть амулеты. — Котяра бесстрашно двинулся вниз по естественным ступеням и протянул ведьме руку, чтобы помочь ей спуститься. — Я думал, что гоблины следят за Чармом.

— Следят, — подтвердила Изра, поглядывая в глаза Чарма в поисках пауков поблизости. — Я чувствую их наблюдение с той минуты, как мы вышли из святилища черепов. Но тебя они пока что не видели…

Пауки затаились неподалеку, видные в глазах Чарма, неподвижные, как валуны. Медленно спускаясь по скошенным полкам стены, ведьма показала на ниши, где прятались самые большие арахниды.

— Кто построил эти пути Чарма? — спросил Котяра, когда проникающие лучи алмазов помогли им пройти самые опасные уступы. — Сестричество должно кое-что знать об истории этих дорог между мирами.

— Это естественные образования… — начала она, но его уже не было.

Ночным видением Котяра угадал дно колодца и исчез впереди, прыгнув в темноту и ловко приземлившись на пыльное дно.

Она прыгнула за ним, и его сильные руки подхватили ее, смягчив приземление. Даже при освещении алмазной тиары стены пещеры терялись в темноте. Изра с Котярой в молчании подошли к гигантской стене. Блестящий камень был изрыт щелями — широкими дырами, узкими расщелинами и отдушинами.

Ведьма посмотрела в глаза Чарма и увидела массивные тени, которые зашевелились даже раньше, чем звук голосов отразился эхом от дырявых стен.

— Пауки! — Она вцепилась в руку Котяры. — Они идут сюда.

Щелкающий, шелестящий, хитиновый шум из дырявой стены становился громче.

— Мы в ловушке. — Котяра резко повернулся, ища выхода. — Какие дыры в этой стене пустые? Куда побежим?

— Они все полны пауков! — Изра сорвала с плеча чармострел. — Встань за мной.

Котяра прикрыл глаза рукой, когда Изра нацелила чармострел на пещеры. Ударила молнией голубая вспышка, и мучительный скрип донесся из пустоты. Одновременно с этим из многих других отверстий появились скрюченные ноги, и хлынула орда пауков.

Ведьма стреляла на бегу в самых больших тварей, и пауки величиной с корову рассыпались золой. Надеясь расчистить себе путь к гроту и рассеять погоню, Изра торопливо палила в ходы пещер. Оттуда поднялась вонь сгоревших панцирей, послышался визг и лихорадочный говор взбудораженных пауков.

От оглушительного взрыва задрожали камни под ногами. Изра оступилась, Котяра успел поймать ее за руку и не дать упасть. Из нескольких отдушин полыхнуло зеленое пламя, и Изра завопила:

— Чармовый огонь!

Котяра схватил ее в охапку, бросился в ближайший лаз, и тут же в грот хлынул водоворот зеленого огня.

2 РЕЧЬ ОБ АДЕ

— Что там произошло?

Голос Котяры срывался, когда он бежал по коридору с Изрой в руках. Пламя горящего грота бросало перед ним тени — длинные, тонкие, мечущиеся в яростных лучах.

— Я его задела! — крикнула она ликующе. — Я не думала, что получится! Один глаз — глубинного зрения не было. Я и не думала!

— Что задела?

— Что-то — что-то такое, в чем много Чарма. — Она прижалась к Котяре, глядя через его плечо на ревущую им вслед зеленую тучу. — Быстрее!

Котяра нырнул в боковой коридор, и порыв зеленой плазмы заполнил коридор, где он только что был. Жар взрыва опахнул кожу, подтолкнув глубже в боковую отдушину. Когда шум стих и воздух остыл, Котяра спросил:

— А в чем может быть столько Чарма?

— Жила наговорных камней или руда колдовского металла. — Котяра поставил ее на ноги, и она недоверчиво глянула на чармострел у себя в руках. — Кровь дракона, я в нее попала! Спустила взрыватель материнской жилы!

— О чем это ты? — Котяра всмотрелся туда, откуда они пришли, и увидел переливающиеся силуэты зеленой энергии, пульсирующие в каменных стенах. — Ты это предусмотрела?

— Нашествие пауков — нет. — Единственный глаз Изры лучился весельем. — Они захватили меня врасплох. В той стене их было больше, чем я думала. Но они мне не помешали! Вот, смотри! — Она подняла глаз Чарма, сиявший изнутри как зеленый коралл, как сосудистая система светящегося растения. — Ты видишь схему местных чармовых путей. Жила наговорных камней, в которую я попала, загорелась. Огонь Чарма расходится вширь.

Бархатный лоб Котяры наморщился:

— Звучит не очень хорошо.

— Для тех, кто застрянет в этих путях — очень плохо, — подтвердила Изра и показала на быстро расширяющуюся паутину зеленых лучей. — Это жилы чармового камня и руды колдовского металла по всей планете. Когда я зажгла их огнем Чарма…

Стены мощно содрогнулись, брызнув песком и щебнем, каменный пол завертелся под ногами. Котяра уперся в трясущуюся стену и подхватил чуть не упавшую Изру. Дрожь затихла, и послышались далекие взрывы.

— Зачем? — спросил он, хотя и так уже знал. Сестричество сжигало мосты.

— Чармоделы дали камни и руду, и мудрецы с ведьмами заложили их в критических стыках чармовых путей — самых близких к тем, где прячутся гоблины. — Изра взяла глаз Чарма у него из рук. — На случай, если мы пойдем этим путем, мне было велено поджечь заряд, как только я тебя пропущу. Теперь там стена огня. Гоблины не смогут воспользоваться путями Чарма, чтобы сбежать на Темный Берег или вообще куда-нибудь.

— А мы? — Котяра ощутил под ногами дрожь. — Мы можем выбраться?

— Ты имеешь в виду, можешь ли ты попасть на Темный Берег и вернуться со своим другом Бульдогом до того, как эта буря разрушит пути через Бездну? — Она махнула ему рукой, увлекая за собой в темный коридор. — Только если поспешить.

Он последовал за ней, ворча:

— Ничего себе надежду оставила ты мне и Бульдогу!

— Не обвиняй меня, вспыльчивый Кот. Я не хотела идти этим путем. Не настолько я хорошо умею стрелять. Но ты настаивал, и я должна была подчиниться обету, который дала сестрам. Раз мы вошли в туннель, я должна была хоть попытаться…

Еще один взрыв потряс пол так яростно, что пришлось сесть, чтобы не упасть.

— Ты могла мне сказать… — Голос его задрожал вместе с землей. Когда дрожь миновала, он вздохнул. — Нет, наверное, не могла. Я бы не согласился. Слишком мало надежды это оставляет Бульдогу.

— Речь не о надеждах, — перекрыла Изра вибрирующий рокот стихающего землетрясения. — Речь об аде. Если мы отсюда быстро не вылезем, огонь Чарма нас сожрет.

Ведьма-убийца внимательно рассмотрела глаз Чарма, сравнивая его с таким же у себя на поясе, и пришла к выводу:

— Отсюда мы можем прыгнуть к гнезду гоблинов на Ткани Небес. Помехи от чармового огня прикроют передвижение моих амулетов, и мы действительно можем захватить их врасплох. Но надо спешить. Если просчитаемся, прыгнем прямо в жаровню.

— Тогда вперед!

Котяра толкнул ведьму впереди себя и побежал за ней по узкому коридору к расселине с засоленными краями. Они прыгнули туда вместе и упали на песчаное дно подземной арены.

Со всех сторон поднимались расходящиеся ярусы каменных уступов, уходя под самый потолок с клыками сталактитов. В конце арены горели зеленым горячим огнем многочисленные пути. От жара с каменной кровли пещеры сыпались зерна песка.

— Материнская жила колдовской руды уже за нами, если я правильно читаю показания глаза Чарма. — Изра показала в темный конец арены. — Вон там путь к Ткани Небес и гнезду гоблинов.

— Не успеем.

Котяра в страхе глядел на облака зеленого огня, вырывающиеся из сот противоположной стены пещеры.

Изра достала чармострел.

— Я его сейчас заклиню. Когда он взорвется, вся эта пещера рухнет и перегородит дорогу огню.

Котяра недобро наклонил голову:

— Ты вообще понимаешь, что делаешь?

— Заодно и узнаем. — Она поставила блокировку на чармостреле. — Когда я спущу курок, у нас будет очень мало времени, чтобы выбраться.

— Делай уже! — Он таращился на дальнюю стену, на паутину зеленых огней.

Изра взвела боек и дернула спусковой крючок, потом бросила чармострел на землю, а Котяра подхватил ее в охапку.

Он кинулся к дальним темным туннелям, тяжело пробегая по сыпучему песку. Котяра не решался оглянуться назад, на выпускающий газовые ленты огонь Чарма, бьющий из сита дальней стены.

Казалось, что лицо Изры в пятнах шрамов исцелилось, смазанное пылающим светом налетающего сзади огня. Вдруг опалило сзади ноги и плечи, рычание пламени взметнулось так, что звук был готов поглотить Котяру.

Изра вцепилась в него сильнее, когда взрывная волна подняла их с земли и швырнула вперед — только стены мелькнули. К ним склонилась дыра в расщепленной скале, и они оба, беспомощные, как летящие тряпки, заметались во тьме — где-то в другом месте мира.

3 ТАЙНАЯ ЧЕСТЬ

Поч ворчал недовольно, стоя в коридоре возле покоев Овери Скарн с руками за головой, пока сотрудница безопасности «Шахт Бульдога» проводила вдоль его тела защитным стержнем.

— Я маркграф!

Двойные двери распахнулись, и на пороге показалась дородная фигура Овери Скарн в пышных юбках океанской синевы. В волосах ее были воткнуты красненькие цветочки.

— Поч! Как мило с твоей стороны так меня баловать! — Она ответила на короткий кивок сотрудницы и отпустила ее движением глаз. — Через минуту ты поймешь, почему я должна быть так осторожна со всяким, кто подходит к этим покоям.

— Ты в моем замке! — Поч гневно смотрел вслед стройной сотруднице в серебристой тунике, которая вернулась на пост у начала винтовой лестницы. — Ты взяла себе лучшие комнаты. Ты привезла с собой собственную охрану — этих вылощенных соблазнительных дьяволиц. И у тебя хватает наглости звать к себе меня, маркграфа, будто своего лакея Скарн, ты слишком далеко заходишь!

— Подождите, маркграф, — благожелательно улыбнулась Овери Скарн. — Не судите меня слишком строго, пока не убедитесь в необходимости моих действии. Мы вовсе не стремимся умалить вашу персону, наоборот — заботимся о защите вашего поста и хотим оказать вам некоторую тайную честь. Пойдемте.

Поч оправил куртку с амулетами и ступил в обширные покои с рядом высоких окон. Он прищурился на утренний свет, льющийся из эркеров. Призмы канделябров на длинных петлях свисали с балок потолка к морским нимфам по углам, ловя свет дня лучистыми осколками радуг. Поч потянулся за капюшоном, прикрыть глаза от этого пылающего света, но Овери Скарн остановила его легким прикосновением.

— Попробуйте вот это. — Она протянула ему темную маску для глаз из чего-то легкого. — Это надевают на лицо. Поляризованные линзы для глаз. Полностью защищают. Очки от света.

Поч попытался их надеть, и мышцы его лица расслабились.

— Они очень легкие. Что это за странный материал?

— Действительно, чудо. — Овери Скарн и сама надела такие же очки. — Материал называется «пластик».

— Эти чармоделы превзошли сами себя, — восхитился Поч, выгибая шею, чтобы разглядеть смягчившиеся контуры залитой светом комнаты. — Кто же эти мастера? Волшебники Укса?

— Нет, маркграф. Этот защитный прибор — солнечные очки — с Темного Берега. — Губы маленького рта улыбнулись удивлению Поча. — Да, у нас есть доступ к одному из миров на той стороне Бездны. Вот почему я просила вас прийти одного. Вы понимаете важность этих сведений?

Поч заметил саваны в дальних углах комнаты, за диванами с драконьей обивкой и креслами из костей грифона.

— У «Шахт Бульдога» есть торговый путь к Темному Берету? Каким образом?

— Не совсем торговый путь — и не у «Шахт Бульдога». — Овери Скарн подошла к саванам и раздернула их, показав ряды деревянных контейнеров, каждый из которых был проштампован незнакомыми иероглифами. — Габагалус посылает воздушные корабли на Темный Берег по пути Чарма. Этот путь организовал почитатель дьявола Даппи Хоб примерно восемнадцать тысяч дней назад. Но он действовал из Габагалуса тайно…

— В Габагалусе многое — тайна.

— Это одна из самых больших тайн. — Овери Скарн наклонилась над контейнерами. — Вот эти ящики заполнены образцами товаров, сделанных на Темном Берегу и принесенных на Ирт народом Даппи Хоба, жителями Габагалуса. У почитателя дьявола были большие планы, он хотел завоевать всю вселенную. Эти образцы он собирал из любопытства, да еще чтобы потешить своих соплеменников. Но теперь Даппи Хоб мертв — а путь Чарма по-прежнему открыт.

— Как «Шахты Бульдога» получили эти образцы? — Поч подошел ближе, желая рассмотреть, что в ящиках.

— После смерти Даппи Хоба люди Габагалуса ищут способ уменьшить свои убытки. — Овери Скарн понимающе улыбнулась и села на край контейнера. — Когда «Шахты Бульдога» искали Бульдога в Габагалусе, мы узнали об этих товарах и сделали предложение. Теперь мы — единственный торговый агент во всех доминионах, имеющий связи с этим континентом на той стороне Ирта.

— И что вы узнали о Бульдоге? — с надеждой спросил Поч. — Он мой друг. Он мне помог после Завоевания. Он показал мне, как снова стать сильным после пыток у Худр’Вра.

— О Бульдоге? — Овери Скарн опустила двойной подбородок к груди. — Он пропал на Темном Берегу. Сомневаюсь, что его когда-нибудь найдут.

— Точнее сказать, сомневаешься, что будешь предпринимать усилия его найти. — Маркграф с презрением скрестил руки на груди. — Тебе слишком удобно в кресле главы «Шахт Бульдога», чтобы возвращать компанию прежнему хозяину.

— Вы получили, что хотели, маркграф. А я — что мне хотелось. — Она гордо задрала подбородок. — Но это не я изгнала Бульдога на Темный Берег. Он туда отправился сам.

— Но теперь, когда у вас есть торговые отношения с Темным Берегом, вы же можете его там найти?

— Торговые отношения? — Ротик Овери Скарн округлился в беззвучном смехе. — Вряд ли можно так сказать. Даппи Хоб настоял, чтобы существование Ирта скрывалось от обитателей Темного Берега. И до сих пор его народ в Габагалусе отказывается открывать эту тайну. Образцы вывезены незаметно.

— То есть украдены?

— Благодаря преимуществам Чарма, наши корабли очень быстро маневрируют у Темного Берега. Нас так редко видят, что тамошние люди понятия не имеют, кто мы. А те, кто замечал наши воздушные корабли, не догадываются, что они видели. Они называют наши корабли неопознанными летающими объектами. Мы анонимны.

— Значит, мы могли бы послать экспедицию на поиски Бульдога?

— Могли бы — но не станем. — Она встала, упершись костяшками пальцев в контейнер. — Маркграф, содержимое этих контейнеров произведет революцию в жизни Ирта. Посмотрите, что у нас есть. — Она подняла крышку одной из коробок и показала прочные синие штаны. — Очень прочная и легкая ткань. Называется «джинсы». — Она подняла ботинки с рубчатой подошвой. — А это — беговые туфли, «кроссовки». И не только для бега — для ходьбы. Примерьте. Больше вы никогда не будете носить эти стучащие сандалии. — Она выбросила наружу охапку джинсов и кроссовок и потом вытащила еще одну коробку с выпуклой линзой на одной стенке. — А вот это просто восхитительно.

Она поставила коробку на диван, обитый драконовой шкурой, и подключила свисавший сзади шнур к жезлу силы, примотав колдовской проволокой. Выпуклая линза засветилась вихрем искр. Овери Скарн сунула какой-то картридж в гнездо под линзой. И почти сразу появилось изображение: взмыленные музыканты извлекали громкие звуки из каких-то инструментов.

— Концерт! В ящике!

Поч снял очки и прищурился на экран, где играла музыка из другого мира. Потом сочувственно покачал головой, вспомнив Милых и опасность, грозящую им.

— Скарн, ты кое-что важное забыла. У нас война. Тролли могут напасть в любой момент.

— Ах да! Тролли, огры и гоблины. — Она наклонилась, порылась на дне ящика и достала чармострел, только очень маленький: ствол его был не длиннее карандаша. — Вот наш ответ на гоблинскую войну. Огнестрельное оружие! Это вам, маркграф. Автоматический пистолет тридцать восьмого калибра. Да не смотрите вы так недоуменно — механизм очень простой. Давайте я покажу вам, как он действует.

4 УЖАСНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Нетте в черном облачении убийцы взлетела на выщербленную кирпичную стену, протянула руки вниз, схватила свою спутницу за запястья и втянула к себе наверх. Они вместе спрыгнули с другой стороны.

Н’драто, убегая в переулок, увидел их руки, взметнувшиеся над головой в прыжке. Он знал, что на сестру нападать не стоит. Поэтому он вспрыгнул на побитый мусорный ящик, схватился за деревянный водосток крыши рабочего общежития, у которого только что застал их врасплох, и влез наверх.

На фоне ночного неба с паутиной звезд и планетным сиянием он полез на крутой скат. Деревянные планки трещали и раскалывались под его тяжестью. Секунды — и он оказался на вершине здания. Между дымовыми трубами и тросами колдовской проволоки он залег, глядя вниз на песчаные улицы и мощеные переулки, — сеткой наброшенные на поселок лесорубов. Это был чудесный район для того, кто хочет спрятаться: рядом ночные джунгли, куда можно было сбежать, и ни одной пары параллельных улиц, зато много двориков, садов, заросших травой пустырей и трущоб, где можно скрыться — но не от мастера-убийцы.

Н’драто заметил свою дичь. Женщины пробирались по деревянным мосткам между складом мебели и столярной мастерской. Он спрыгнул с высокой крыши и воспользовался инерцией, чтобы переброситься через дорогу на кирпичный парапет склада. Крадучись, он пошел вдоль здания, и по дренажной канаве нырнул в переулок поближе к своей сестре и к Джиоти. Когда они вышли из-за угла, сверкнул его клинок.

Нетте поймала оружие быстрым контрприемом, зажав лезвие меж двух кожаных перчаток, и разоружила его — именно этого он и ожидал. Пока ее руки выворачивали у него кинжал, он сделал ей подсечку сзади, бросив на камни мостовой. Завершая неуловимый поворот тела, он схватил Джиоти сзади за штаны и дернул к себе на колени, достаточно близко, чтобы уколоть в сонную артерию отравленной иглой.

Но не успело острие войти в горло, как он увидел незнакомый профиль — плоский нос и угловатую челюсть другой женщины. Он замешкался, и рука Нетте в перчатке успела поймать его за запястье и вывернуть иглу. Незнакомка с отчаянным криком вскочила.

— Где она? — заорал Н’драто, ловко освобождаясь от захвата сестры, и вопрос этот исчез позже, чем сам убийца. Н’драто скрылся в темноте переулка, и только тень от света планет лежала там, где только что был он.

Нетте вскочила на ноги, улыбаясь, и пакет глаз тритона оказался у нее в руках, будто из воздуха.

— Возьми, женщина. Ты хорошо бежала.

— Ты мне не сказала, что мы от кого-то убегаем! — заскулила женщина, выхватывая глаза тритона из руки Нетте. — Он хотел меня убить!

— Извини, — сказала Нетте вслед незнакомке, исчезнувшей в направлении, противоположном Н’драто. — На самом деле он не желал тебе вреда. Он охотился за Джиоти, а она теперь очень далеко.

Джиоти воспользовалась военной хитростью Нетте и вернулась в замок на гребне Нового Арвара. Отстраивая город с помощью волшебства Рииса, она знала тайные пути в дом своего детства и сейчас вошла в замок из коридора, который открывался на обелиск и стелу — памятники ее погибшему роду. За этим входом не наблюдали ни часовые, ни сторожевые амулеты, и с помощью глаз Чарма Джиоти обошла охрану и прошла по коридорам в комнату к своему брату.

Он сидел там один, в кресле из костей грифона и таращился на ящик со сверкающей стенкой, поставленный на обивку дивана. Двойные двери были распахнуты, и Джиоти вошла и закрыла их на защелку. Брат не заметил. Громоподобная музыка из ящика заглушила ее шаги, а он был всецело поглощен мелькающими на экране изображениями. Он развалился в кресле, одетый очень странно — черные глазные линзы на лице, жилет с амулетами небрежно наброшен на рубашку с изображением мужчины, стоящего на доске в пене опрокидывающейся океанской волны. Мешковатые синие штаны и какая-то с орнаментом обувь напомнили ей наряды, которые она мельком видела на Темном Берегу.

— Джио! — Поч в удивлении вскочил, показал каким-то тонким прямоугольником на экран, и шумная музыка исчезла вместе с изображением. — Что ты здесь делаешь?

— Пришла с тобой поговорить. — Глаза Чарма сказали ей, что они одни в этом зале. — Ты кого-нибудь ждешь?

— Нет. — Он стоял, оцепенев от удивления при виде ее уличных лохмотьев — серого потрепанного передника, веревочных сандалий — и стриженых волос. — Что с тобой случилось?

— А как ты думаешь? — Она обошла его вокруг, подозрительно щурясь на неподвижный ящик, который только что испускал громкие звуки и показывал яркие цветные изображения. — Ты меня вышиб на улицу. Удивляешься, что я жива?

— На улицу? — Поч бросил пульт на диван. — Я думал, ты скрылась в Моодруне, попросила убежища у Ярла Джи. Что ты здесь делаешь — и в таком виде?

Она впилась зелеными глазами в его черную маску.

— Ты не подсылал ко мне убийцу?

— Нет! — Он сбросил очки и уставился на нее, прищурясь. — Что ты несешь?

— Н’драто из Дома Убийц чуть не убил меня. — Она подошла к открытым ящикам и посмотрела на груды одежды и рассыпанные кассеты. — Если это не ты, значит, Шаи Малиа. Ты теперь маркграф. Разузнай, и ты поймешь.

Поч сделал обиженный вид:

— Шаи Малиа теперь моя жена, Джио.

— Так что — это дает ей право убивать? — Джиоти подняла пуловер с тисненым изображением синей планеты в клубящихся перистых облаках. — Дом Убийц не ликвидирует пэров бесплатно. Как ни грустно, отсюда к Убийцам ушли немалые средства, и я уверена, что это Шаи Малиа санкционировала их перевод. Она приняла на себя и твой долг, который сделал тебя маркграфом?

— Нет, Джиоти Одол, это сделала я. — Из-за закрытых дверей прозвучал голос Овери Скарн, и дородная женщина вошла в комнату, держа в руке какой-то серебристый предмет — слишком маленький для чармострела, но явно оружие — возможно, стреляющее дротиками. Она махнула этой штукой в сторону Джиоти. — Отойдите от вашего брата, пожалуйста.

Джиоти пошла на Овери Скарн.

— Если деньги дали «Шахты Бульдога», значит, вы сами сознаетесь, что перевод долга был незаконным. Я все еще маркграфиня.

— Уже нет. — Овери Скарн выстрелила, и с резким громким хлопком из дула вылетело пламя.

Пояс амулетов под передником Джиоти взорвался, рассыпав осколки наговорных камней по полированному дереву пола. От удара она отлетела назад и тяжело стукнулась о кресло, которое разлетелось вдребезги.

5 БОГОСТРОИТЕЛЬСТВО

Нокс сидел в Октоберленде один, прижавшись узловатой спиной к пятигранному обсидиановому алтарю, вытянув палки ног на гладком полу. Он был похож на неподвижный высохший труп. Морщинистые веки подергивались в глубоких иссохших орбитах, глаза дрожали, видя яркий дым, поднимавшийся спиралью от чадящего костра плоти внутри себя — это была его мерцающая жизнь. В одиночном заключении грудной клетки он ощущал себя чьей-то тенью, зачахшей, слабой и усталой. Кошмар очертил его своим кругом.

Что сталось с его жизнью? Он может прожить еще столетие, может быть, два. Но умирает сам мир. Наука, которую принес с собой из Светлых Миров почитатель дьявола Даппи Хоб, отравила Землю своими токсинами, задушила небо ядовитой жарой, испоганила реки и моря, ослабила землю и сорвала с нее леса. Хобу это было все равно. Он лелеял мечты о возвращении в Светлые Миры, желал подняться за пределы Высшей Реальности в сияние Творения. Оттуда он бы правил всеми мирами, чудовищно бессмертный. Но и его ваяла смерть.

Смерть.

Нокс стал олицетворением того самого бога, которого страшился. Скелет, обтянутый мумифицированной кожей, лицо перестало быть лицом — нос изогнулся высохшим стеблем, губы оскалились, обнажив обесцвеченные стертые зубы — он был живым воплощением жнеца. Он был — Смерть. И он боялся умереть.

Он никогда не умрет, часто повторял он про себя, хотя знал, что это не совсем правда. Он сможет вечно танцевать среди живых, только если магия сделает его моложе — и если не умрет планета.

Сама Земля менялась, становилась враждебной к человеческой жизни, которую он пестовал семь тысяч лет. Скоро останутся только морские черви да кратеры вулканов на океанском дне. Даппи Хоб проклял человечество и благословил морских червей.

Иссохшее тело Нокса качнулось, пытаясь стряхнуть кошмар, и снова затихло. «Бульдог, — подумал он, успокаивая себя присутствием в этом мире существа из более горячей реальности. — Бульдог обладает силой все изменить».

Бульдог отличался от Даппи Хоба своим неведением. Зверочеловек понятия не имел, как собирать силу в кулак. Но талисманы, которые за столетия создал Даппи Хоб, остались на месте: глобальная сеть городов, в которых амулеты-небоскребы сконцентрировали рассеянный Чарм самой своей формой.

Нокс знал о них. С его знанием и волшебством Бульдога можно будет изменить мир. Не только отвратить Смерть от него самого, но и всему человечеству принести пользу. Новая эра глобальной гармонии вытеснит неуемную жадность истории. Он снова обретет молодость, останется молодым вечно, и человечество посвятит свою замечательную энергию строительству Бога на Земле, а не самоуничтожению.

Вдохновленный надеждой, Нокс собрал к себе силу Октоберленда. Семь тысяч лет накопленного волшебства ширились вокруг него. Они дали ему силу встать. Он тяжело облокотился на алтарь, борясь с головокружением. Когда приступ прошел, он потянулся к измазанной урне на блюде кованого коричневого металла. И рука его вылезла оттуда с черной иглой. Что-то теплое блестело на ней, елей телесного жара, украденного у умирающей женщины.

Призрак молодой женщины быстро мелькнул в воздухе над алтарем, тепловой саван со страдающим лицом Девы с льняными волосами, погибшей под иглой на досках Октоберленда. Нокс помахал иглой в дыму этого призрака, еще раз собирая ее жар в зазубренную урну, и прошептал:

— Дева, ты мертва, но твоей жертвой новая эра будет приближена. Призови в Октоберленд Деву, что займет место твое — Мэри Феликс, спутницу Бульдога.

Игла завертелась в его пальцах, корчась от вибрирующей силы.

Ощущение живой иглы в руках наполнило его экзальтацией, как в те времена, когда цари умели читать волю звезд. Семь тысяч лет магии жили в нем. Магия земли была недостаточно мощной, чтобы сделать его молодым, но в ней сосредоточилась сила сверкающего ветра, пролетевшего многие мили янтарных полей зерна, наполненных золотым дымом пыльцы. Магия земли была сильна, как подземная река, выныривающая из мглы к глинистым корням и живым стеблям смелой травы и в шепчущие ветви деревьев, рвущаяся к небу и свету высшего мира.

Нокс медленно обошел алтарь по контуру нарисованного круга, останавливаясь у всех углов пентаграммы и шепча липкой игле у себя в руке:

— Мэри Феликс, ты Дева, приди и займи свое место в Октоберленде.

Тоненький виток внутри сооружения соскользнул и оставил в руке Нокса тусклый сколок металла. Тут же по ритуальному залу пронеслось астральное дыхание, и когда оно миновало алтарь, вспыхнули фитили двух толстых черных свечей, и пламя заплясало в безмолвном ликовании.

Магия просочилась наружу сквозь ясеневые стены и с легкостью ветра взлетела к ночному небу над Манхэттеном. Над городом полыхал огонь, затмевавший звезды. Дыхание иглы воспарило над сиянием города в высшие слои воздуха вокруг Луны. И красные руки Луны подхватили его и понесли по небу. На черной поверхности моря отблески лунного света походили на раскиданные кости. В охваченных ночью лесах, словно всплески магмы, горели поселки. Все было не так, как всегда, все переменилось.

Призыв Нокса магия иглы донесла сквозь ночь туда, где Мэри Феликс сидела с Булем на скамейке под светом галогеновой лампы бензозаправки в лесной глуши: асфальтовое поле с дизельным насосом, навес от ветра и дождя, туалет и телефон-автомат. Они целый день добирались через северные леса до этой неказистой станции на дороге лесовозов. Отсюда она позвонила на ту мелочь, что великодушно выдал ей подбросивший их водитель. Вскоре за ней и Булем приедет кто-нибудь из ее университетских друзей.

Все это Нокс чуял своим магическим знанием. Семь тысяч лет он собирал для себя холодный огонь с неба, который летел сейчас, как ветер, в красных руках Луны. Он скользил по высокой траве в канаве возле стоянки грузовиков, свистел над пустой полупинтовой банкой в «Дикой Розе», шелестел обертками в «Бургер Кинге» и разбавлял дизельные дымы острым запахом давленой корицы, прелых листьев, прудового тумана и льняной соломы в пору трепания.

Мэри Феликс выпрямилась. Холодный воздух пронзил удушливую ночь. Запах овсяной стерни и пены дождя от корней вязов закружился вдруг среди заправлявшихся грузовиков. Ноздри Мэри задрожали, глаза заблестели. Чувства вывернулись наружу. Магия, которую послал к ней Нокс, зазывая на юг в Манхэттен, освободилась и заполнила окружающее пространство.

Мэри ощутила искры, бегущие по мозговым извилинам, и поняла, что готовится произойти что-то странное. Она огляделась, и у нее кровь в жилах застыла от страха.

В радужной бензиновой пленке у ног начало проявляться чье-то лицо. Обтянутый кожей череп, гадючьи глаза и крошечные зубы в невероятно широкой улыбке.

6 БИОГРАФИЯ НЕБА

— Буль! — Мэри Феликс толкнула спящего локтем. Ее научный разум был уверен, что это галлюцинация, но она хотела знать точно. — Что ты видишь вот в этой нефтяной пленке?

Буль очнулся и поглядел на радужные разводы на бетоне.

— Ничего не вижу.

Загудел приветственно клаксон, и бежевый пикап вывернул на бетонную площадку. Герб университета на дверях говорил о том, что на телефонный звонок Мэри откликнулись.

Водитель в линялых джинсах, в клетчатой рубашке и покрытых грязью ботинках вылез и недоуменно улыбнулся. Буль узнал в нем ученого, который был с Мэри Феликс в экспедиции к саскватчам. Если бы из него вышибли душу, он бы не мог выглядеть хуже. Загорелая лысина блестела в свете фонарей бензозаправки.

— Райан! — вскочила Мэри Феликс.

Ученый разинул рот — челюсть отвисла.

— Мэри Феликс?

— Ее внучка, — подсказал Буль, подходя сзади.

— Да, да, это я вам звонила. — Мэри неловко поежилась под пристальным взглядом Райана. — Я говорила с вашим автоответчиком. Я по телефону сказала, что бабушка дала мне этот номер, если мне нужна будет помощь. — Веснушчатые щеки Мэри вспыхнули от стыда за ложь. — У нас перевернулась лодка…

— Мой лаборант мне передал ваше сообщение… — Райан встряхнул головой, будто пытаясь прогнать наваждение. — Ваш голос — лицо… Боже мой, это жуть какая-то! Вы говорите точно как ваша бабушка, и с виду точно такая же. Вас тоже зовут Мэри?

— Да. Мы сплавлялись по реке к северу отсюда…

— Тогда вы не знаете. — Райан резко выдохнул воздух. — Ваша бабушка пропала. — Светлые глаза его расширились в тревоге. — Извините. Мне очень жаль. Я ее потерял, когда мы исследовали фауну заповедника. Это было ужасно, я даже не знаю, как вам рассказать…

Буль и Мэри переглянулись.

— Мы облетали местность на вертолетах и прочесывали пешком, — продолжал Райан срывающимся голосом, — но ничего не нашли. А хуже всего — я знаю, что с ней случилось, но никто мне не верит. — Он взялся одной рукой за плечо, а другой почесал в затылке. — Я даже не знаю, стоит ли вам это говорить.

— Бабушка говорила мне, что верит в существование саскватчей. Она говорила, что экспедиция по учету фауны — это лишь предлог получить финансирование, чтобы их выследить. Она их нашла?

Глаза Райана мигнули в удивлении, потом бросили нервозный взгляд на Буля и повернулись к Мэри.

— Мы их еще как нашли! И этот саскватч отключил меня одним ударом. Мне пришлось даже к врачу обращаться — вот, синяк до сих пор виден.

Он повернулся профилем и показал посиневшую челюсть.

— А сейчас как? — заботливо спросила Мэри.

— Спасибо, сейчас уже ничего. Но — и мне стыдно это говорить — я бросил там вашу бабушку. Она меня уговорила оставить ее на месте контакта. И вот — она пропала. Я прямо места себе не нахожу. Не надо было мне ее оставлять. Наверняка эта тварь пришла и забрала ее.

— Вы не должны себя упрекать, Райан. — Мэри тверже взяла его за локоть. — Вашей вины здесь нет. Я отлично знаю бабушку, и она не хотела бы, чтобы вы считали себя виноватым…

Буль наклонился к ним:

— Извините, что я вас перебиваю, но мне бы пригодилась одежда.

— Да, конечно. — Райан полез в багажник пикапа и достал большой саквояж. — Я привез двойной комплект. В сообщении говорилось, что вы — мужчина крупный, но я не знал, что настолько. Боюсь, эта одежда будет вам тесновата.

Буль принял саквояж с благодарным кивком и стал вынимать из него одежду.

— И аварийный набор вашей бабушки я тоже нашел там, где вы говорили. — Он подал Мэри сумку. — Набор здесь, он поможет вам добраться домой. Я понимаю, что вы хотели бы остаться и принять участие в поисках…

— Чем мы можем помочь? — спросила Мари, понимая, что Райан ждет этого вопроса.

— Ничем. — Райан горестно покачал лысеющей галопом. — Ваша бабушка пропала к северу отсюда. Вы ничего сделать ж сможете, так что лучше вам ехать домой. Кстати, где это?

— В Манхэттене. — Мэри прицепила петли сумки к поясу. — Неспокойно мне, конечно, вот так уезжать…

— Мы вам сообщим, как только у нас появятся какие-нибудь известия, — пообещал Райан и открыл дверцу своей машины. — Садитесь. Из этой глуши не так просто выбраться, я отвезу вас обратно в цивилизацию. Если поедем сейчас, к утру доберемся до железной дороги, и вы сядете на поезд.

Всю ночь по дороге Райан громогласно себя обвинял, а Мэри его разуверяла. Осенний аромат сгущался в кабине, напоенный запахом хвойной смолы. Удивленный этим Райан выставил руку в окно — там была теплая ночь. Он стал вспоминать Мэри Феликс, и Мэри перестала слушать. К ней подступили сны — видения будто с картин Шагала, только злобные: ангелы с бестиальными лицами в вихре осенних листьев.

Буль беспокоился, что она уснет, и пытался разбудить ее, но она не хотела просыпаться.

— Пусть отдохнет, — посоветовал Райан, полной грудью вдыхая аромат забитого листьями ручья. — Вам здорово досталось.

Рассвет уже протянул зеленую нить под серым небом, когда Мэри проснулась. Тело ее укачивали дуновения северного ветра и аромат прелых сучьев. Она попросила остановить машину. Видения звероподобных летающих ангелов ее напугали, и она была уверена: случится что-то мерзкое с Булем к Райаном, если она останется с ними. Притворившись, что уходит в кусты облегчиться, она неслышно ускользнула прочь.

Когда воздух стал горяч и неподвижен, Буль понял, что она их покинула. Не предупреждая Райана, он бросился следом, зовя ее по имени, бегая по лесу в свете разгорающегося дня. Его вел горький запах прелого листа и гниения пустых яблонь.

Далеко на юге Нокс сидел в трансе у обсидианового алтаря, держа расслабленными пальцами иглу с черным ядом. Из этой дали он мог заглянуть в сознание Мэри как в прозрачное озерце, увеличивающее, подобно лупе, слизистые тени у дна. И там он увидел гоблинов. По коже у него пошли мурашки при виде этих слизистых созданий, их безволосых голов и неровных глаз под костными дугами.

Он понял, что эти страшноватые куколки думают о нем и о том, как себя объяснить. С неприкрытой скорбью они решили поделиться с ним биографией неба. Начали они с облаков, с дыхания дракона, которое подняло их с влажной земли и охладило до дождя. Куклы поднялись выше облаков, в ионосферу, на границу атмосферы, продуваемую солнечными ветрами, где циркулировала энергия электричества — источник холодного огня в магнитном поле планеты, начало всей его земной магии.

Зачарованный Нокс поднялся с мыслями гоблинов еще выше, в Бездну, пятнадцатимиллиарднолетнюю пустоту, где висят все галактики в саванах космической пыли и газа. А еще выше он углядел Светлые Миры, лапшу материи, вертящуюся в пылающих вихрях Чарма, развевающиеся вуали комет и звездный дым — Ирт, Немора, Хелгейт и тысячи планет, мелькающих мотыльками в яростных испарениях Извечной Звезды.

И там, в ослепительной яркости начала времен, была родина гоблинов. В этой светоносности начинались реальные миры, всего лишь отражениями которых были все Светлые миры в ауре Извечной Звезды, все галактики темной Бездны и сама крошечная пылинка Земли — тени, весящие в пустоте.

Нокс вскрикнул, и зрение его вернулось к собственному сморщенному телу, к сердцу, стучащему в темной пещере, к трудному дыханию в августовскую жару Манхэттена.

7 ВЕЧНЫЕ ХРАНИТЕЛИ

Двое часовых замка в красно-золотых мундирах ворвались в покои Овери Скарн, а за ними — Шаи Малиа, одетая в черно-серые покрывала. Она искала супруга глазами Чарма и позвала стражу, когда услышала взрыв в покоях агента.

— Что случилось? — резко спросила она, раздраженно глядя сперва на женщину, потом на Поча в странном наряде и лишь потом заметив тело Джиоти на полу.

— Она стреляла в мою сестру! — крикнул Поч, склоняясь около Джиоти. — Опалы — быстро!

— Она ко мне вломилась! — сердито ответила Овери Скарн. — Скажите им, маркграф! Я же только защищалась.

— Ты стреляла в мою сестру! — прошипел Поч, срывая опалы у себя с куртки и прижимая к телу Джиоти.

— Возьмите у нее оружие, — велела Шаи Малиа часовым и подошла к Почу. — Что Джиоти здесь делала?

— Она жива! — Поч вцепился в платья жены, доставая опалы из-под покрывал. — Пуля ударила в пояс с амулетами. А внутренние повреждения мы вылечим опалами. Дай мне свои!

Шаи Малиа помогла ему снять опалы и шепнула:

— Я ее велю отнести к Милым. Они проследят, чтобы она исцелилась.

Поч обернулся к ней с отчаянием на лице:

— Она говорит, что ты подослала к ней убийцу. Это правда?

— Она говорит в безумии гнева. — Шаи Малиа кивком головы велела охраннику поднять тело. — Ты ее потряс до глубины души, когда узурпировал ее власть. Она все что угодно скажет, лишь бы сделать тебе больно.

— Она знает, как мы финансировали ее низложение. — Поч бросил злобный взгляд на Овери Скарн, стоящую под охраной часового. — Скарн ей сказала.

Шаи Малиа встала и приказала охраннику с телом на руках:

— Отнесите бывшую маркграфиню к покоям, которые она ранее занимала, и останьтесь за дверью рядом с ней. Дверь не открывайте. Вы поняли?

— Я пойду с ней, — заявил Поч и направился вслед за охранником.

Шаи Малиа придержала его за локоть:

— Погоди. — Она жестом отпустила охранника, стоявшего за спиной Овери Скарн. Когда он вышел, она показала на открытые ящики и груды одежды. — Что это значит, Скарн? Почему маркграф одет в такой шутовской наряд?

Овери Скарн рассказала ей то, что уже сообщила Почу.

— С теми связями, что остались у «Шахт Бульдога» среди контактов Даппи Хоба в Габагалусе, мы можем привезти в доминионы много новых и чудесных товаров. Дом Одола снова обретет процветание.

— Гм, да. И ты ведь постараешься сохранить свою монополию с нашей помощью, не правда ли? — Шаи Малиа насмешливо фыркнула. — И львиную долю прибылей, несомненно.

Овери Скарн подняла еле заметную бровку:

— А был бы здесь сейчас маркграф — или его супруга — если бы не инвестиции «Шахт Бульдога»?

— Зачем ты сказала моей сестре об источнике наших средств? — Поч ткнул в нее пальцем. — Это ты наняла убийцу — защитить свои так называемые инвестиции. Признайся!

— Я ничего подобного не делала. Но… — Она расправила широкие плечи и признала хладнокровно: — Смерть маркграфини укрепила бы ваше положение на троне маркграфа. Я воспользовалась ее нелегальным проникновением в мое жилище, чтобы застрелить ее. Это я сделала для вас.

— Не оказывай мне больше услуг, Скарн. — Поч резко повернулся и вышел.

— Обсудим это в другой раз. — Шаи Малиа показала на открытые ящики. — Запаковать все это, и чтобы никто не узнал о нашей связи с Темным Берегом.

На навощенном полу коридора возле комнаты, где содержались гоблины, лежала Джиоти, а над ней склонился Поч. Он снимал с ее рваного передника потускневшие опалы, отдавшие свой Чарм ее раненому телу.

— Надо позвать лекаря, — сказал он охраннику.

— Нет необходимости, — произнесла Шаи Малиа, появляясь с лестницы. Она отослала охранника и стала осматривать пояс амулетов под передником маркграфини. Все наговорные камни разлетелись вдребезги, а жезлы силы треснули вдоль. — Метательное оружие у Скарн мощное, но талисманическая сила пояса от него защитила. Даже кожа не поцарапана.

— Но у нее наверняка внутренние повреждения! — Голос Поча срывался на хныканье. — Она все опалы иссушила.

— Поверь Милым, они ее вылечат. Открывай дверь.

Поглупевший от страха за сестру, Поч коснулся амулетным ключом задвижки, и дверь распахнулась, открыв мерзкую облачную массу сбившейся паутины. От личинок, свисающих с потолка, стен и мебели, пахнуло тошнотворными миазмами. Вся комната превратилась в гигантский кокон.

В середине болезненно горячих витков паутинной ткани сгрудились гоблины. Похожие на зародыши тела дергались в тусклом свете из затянутых окон. Они поедали свет, а из отверстий их тел исходила резиноподобная паутина и белая дрожащая икра. Высохшие почернелые шипы этих извержений прилипли к щетинистым ручкам и распухшим животам.

Для Поча и Шаи Малиа мерзкий воздух нес манящие цветочные ароматы. Они затащили Джиоти в этот удушливый улей.

— О Милые, о вечные хранители Ирта! Можете ли вы спасти мою сестру? Можете ее вылечить?

Гоблины заморгали жабьими веками с золотистыми пятнами.

Поч погрузился в сон, где катался на песчаных санях по высохшим рекам Казу вместе с сестрой, опьяненный, будто вечным фимиамом, запахом собственного пота и опаленных жаром дюн. Он опустился, улыбаясь, среди свисающей паутины.

— Да, Милые, да! — Шаи Малиа присела над распростертым телом Джиоти. — Пусть он спит. Чувства к сестре мешают ему судить здраво. Пусть он спит, пока мы с вами заглянем в нее поглубже.

Шаи Малиа задрожала в приступе лихорадки, нащупывая путь в душу лежащей без сознания женщины. Милые дали ей силу своего глубокого видения, и она смогла овладеть плотью, что служила любовницей тому, кого они ненавидели, кого боялись, — волхву с Темного Берега, Риису Моргану. Его кожа прижималась к этой коже — и оставила на ней нематериальный отпечаток. По этой тесной связи сознание Шаи Малиа перенеслось через Ирт, держа одного из любовников и ища вторую половину этой пары.

Звероподобный человек с наростом синего меха, с разводами на плечах и полосами на лице появился в ментальном пространстве, общем у Шаи Малиа и Милых.

— Так вот почему мы не могли его найти! — Шаи Малиа торжественно стукнула кулаками по лежащему под ней телу. — Он скрылся под метками зверя!

Снова она вгляделась в ментальные просторы транса и увидела две порфировые башни с крылатыми сфинксами, а за ними — развалины, поросшие деревьями и лианами.

— Ага, мы его нашли! Нашли нашего врага. Он проследил пятерых из вас, Милые, до того места, где вы прятались, пока мы вас сюда не привезли! Он крадется за вами, злобный хитрец! Но теперь мы его нашли. Сейчас он на Ткани Небес.

8 С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРИЗРАКОВ

Огонь Чарма опалил мех на спине Котяры и разорвал ведьмины вуали Изры. Ударная волна схватила их и понесла, переворачивал, между пыльными каменистыми детритами. Ведьма свалилась на спину, и свет от ее обруча исчез среди высот развалин. Этажи перекошенных балок и просевших полов уходили спиралью вверх к венцу рухнувшего купола, где свет дня пробивался внутрь тонкими лазерными лучами.

Котяру швырнуло на треснутую разбитую колонну, и он стряхнул с себя ступор боли, чтобы оглядеться. Лес покосившихся колонн тянулся во все стороны, уходя во мрак. Путем Чарма, по которому Котяру и ведьму принесло сюда, была неровная трещина в стене вылинявших иероглифов и гравированных колец дракона. Она дымилась от пыли — проход был разрушен силой взрыва.

Изра поняла вопрос по дикому выражению звероватого лица.

— Мы на Ткани Небес — и обратного пути нет.

— Как ты? — Котяра беспокойно посмотрел на искаженное лицо ведьмы, лежащей навзничь среди обломков, но ран не увидел.

— Амулеты меня защитили. — Она встала, не обращая внимания на боль от ушибов. — Только вуали изорвало в клочья.

Под разодранными взглядами у нее был черный облегающий костюм, и на бедре болталась пустая кобура от чармострела. Волокна колдовской проволоки очерчивали мускулистые ноги и массивный торс золотой нитью, соединявшей наговорные камни, помещенные над жизненно важными органами. На бедре в ременной петле висел искривленный клинок.

— Глаза Чарма у тебя работают? — Котяра вытянул шею, пытаясь найти путь к верхним этажам. — Гоблинов обнаружить сможем?

— Их здесь нет. — Она показала ему кристалл, лежащий у нее на ладони. — По крайней мере — уже нет. Видишь паутину вон там, в углу?

Он вгляделся глубже в черный кристалл и различил свод склоненных балок, опутанных паутиной.

— Это гнездо пауков?

— Нет, это след гоблинов.

— Пойдем туда.

Глаз Чарма провел их по укрытым ржавчиной камням, упавшим с высокого потолка.

— Призраки, — сказала Изра с резкой ноткой страха в голосе. — Это фантомы древних чародеев, которые живут в этих руинах за счет жара крови живых — растений, жаб… и людей, если они попадаются.

Между упавшими антаблементами и сломанными колоннами виднелся зеленый эфир древних мертвецов. Невесомые тени клубились в едкой вони, точно взвивающиеся струйки дыма. К живым потянулись руки, похожие на щупальца, горестные опустошенные голоса затянули гипнотический распев. Котяра ощутил, как от этого пения напрягаются испуганные мышцы, парализуя его, чтобы эти прокаженные тени собрались вокруг его жара крови и начали пиршество.

Изра ударила целебным опалом между обломками камней, и призраки бросились к осколкам амулета, жаждая поглотить его Чарм. Пока они пировали, ведьма и Котяра сбежали в лес покосившихся и упавших колонн. По дороге ведьма разбила еще два опала, чтобы задержать призраков.

Перед фасадом какого-то строения, где бледные каменные колонны держали фриз с иероглифами, оказалась широкая лестница. Разбитые каменные ступени вели вниз, в сводчатый подвал, усыпанный щебнем. Среди развалившихся блоков каменной кладки отыскалось брошенное гнездо. Стены были покрыты толстым налетом.

Котяра взял пушистый клубок паутины и, заглянув внутрь, нашел оболочку яйца.

— Что это за дрянь? — Хрупкая скорлупа лопнула в его руках, испустив млечный сок. — Это они сделали?

— Выделения их тел. — Изра осмотрела купол, ища трещины, и нашла свищ, заплетенный жгутом лиан. — Они поглощают Чарм из света Извечной Звезды. То, что ты держишь, — извергаемые ими токсины, фекалии.

Котяра бросил клубок и отступил.

— Ни хрена себе! А выглядит, как живое.

— Оно и было живое. — Изра пнула мешки ногой, и они сплющились, распыхтевшись от пыли. — Гоблины — из более горячей реальности. Даже их отбросы берут часть высокой энергии и живут. Но не как разумные существа. Скорее как амебы. А эти сплетенные паутины гоблины используют для направленной телепатии. Изощренная геометрия их форм создает антенну для широкого вещания их воли. И те, кто слышит, должны повиноваться, ибо мы для них как фантомы, и они с точки зрения призраков — сильные чародеи.

— И куда они отсюда направились?

Искривленное лицо Изры сжалось.

— Я не знаю. Похоже, что они уже довольно давно отсюда исчезли. Нам бы лучше тоже убраться — пока призраки на нас не насели.

Они полезли наверх по неровным каменным плитам, но не успели подняться к дневному свету, к изумрудному блеску джунглей, как на них упала длинная тень человека. Котяра успел поднять голову и увидеть летящее в него лезвие — слишком близко, чтобы уклониться. Резкий удар оттолкнул его в сторону, и вертящийся нож воткнулся в горло Изры. Рукоятка торчала в ее шее с одной стороны, а с другой вылезло металлическое острие. Глаза, из которых ушла жизнь, смотрели на Котяру с маски из шрамов.

Когда Котяра поднял глаза, киллера уже не было. Ошеломленный умелостью его действий, Котяра положил Изру среди упавших блоков кладки. Сердце его дико стучало. Он потянулся к ножу, висевшему у Изры на бедре, и тут снизу запел металлический бич, впиваясь ему в ногу. Киллер успел спуститься на уступ ниже, настолько быстро, что Котяру испугала иррациональная мысль, уж не призрак ли он. Виток бича натянулся, дернулся, и Котяра упал.

Н’драто возник из щели между камнями, всем весом налегая на металлический аркан. Зверочеловек вытаращился на него и зарычал. Убийца в ответ улыбнулся, что еще сильнее разозлило зверя. Он схватился за металлическую петлю и потянул к себе, и тогда убийца отпустил ее.

Котяра полетел назад, по наклонным неровным камням, и упал как раз так, как планировал убийца. Он повернулся в воздухе и успел увидеть эту лужу перед тем, как плюхнуться. Беспомощно бултыхался он в ней, размахивая когтями, шлепая по тяжелой густой жидкости. Не успел он выползти из этого глинистого раствора, как перед ним мелькнул кинжал, убивший Изру, острый край лезвия тяжело ударил его между глаз, раскалывая череп.

Н’драто металлической петлей вытащил труп из густой жидкости и быстро осмотрел мертвого зверя. Нож вошел достаточно далеко, проникая в мозг, и зеленые глаза на зверином лице скосились, будто хотели рассмотреть клинок, разваливший череп. Н’драто выдернул оружие и обтер его о синий мех на груди мертвеца. Потом, обернув металлической проволокой лодыжки Котяры, он поволок труп за собой.

9 МИР ТВОИХ ОЧЕЙ

Мэри быстро шла к югу. Хватка Октоберленда не ослабевала, и Мэри знала, что ей не уйти. Но она твердо решила защитить Буля, волшебное существо, которое лишилось волшебства, возвратив ей молодость. К середине утра она выбралась из леса обратно на дорогу и на попутном лесовозе добралась до хайвея.

Полдень застал ее в прохладной ауре осени на полустанке, где жар струился над рельсами и дрожал в далеком воздухе. Какая-то деревенская семья в хилой тени навеса платформы косилась на молодую женщину, стоящую на безжалостном солнцепеке: ветер шевелил каштановые пряди, и осенние листья кружились возле ее туристских ботинок.

В пассажирском вагоне с кондиционером прохладная аура, окружавшая Мэри, была не так заметна, но аромат вереска и серого тумана вызвал улыбку у проводника и какое-то приятное чувство у рядом сидящих пассажиров. Мэри взяла билет до Торонто, где собиралась сесть на самолет в Нью-Йорк. Ее разум продолжал предлагать правдоподобные гипотезы, научные объяснения Бульдога и новой реальности, которая ее поглотила.

«Все творение есть энергия, — думала она про себя. — Это еще Эйнштейн показал. Миры Извечной Звезды — это энергия первых мгновений вселенной. Они горячи и очень малы по сравнению с нашими. Но во многом они похожи на наши. Или, наверное, это мы похожи на них. Мы — теневые миры их света. Очевидно, здесь, на Темном Берегу, недостаточно горячо для драконов, кобольдов, гиппогрифов и гоблинов — всех этих созданий Чарма. Но наши миры все же теневые контуры их реальности».

Эти теоретические построения занимали ее в первые часы долгой поездки. Но в конце концов стук колес, покачивание вагона и зеленое однообразие пейзажа убаюкали Мэри и ее тревоги о том, что она будет делать, когда предстанет перед Ноксом, и Мэри заснула.

Чем темнее ночь, тем ярче звезды — и самая темная ночь открылась перед ней во сне: ночь Бездны. Световые точки уходили во все стороны бесконечной пустоты — несвязанные линии безумия, никуда не ведущие.

Никуда — до тех пор, пока Мэри во сне не освободилась от плоскости галактики и увидела, как с виду беспорядочное нагромождение звезд складывается в огромное колесо, и темнота охватывает широкий водоворот света.

Она поднялась еще выше — в более широкую тьму. Теперь галактика и все ближайшие спиральные и шаровидные скопления звезд казались ледяными хлопьями, беспорядочной снежной пылью. Мэри парила во сне, сквозь густеющие скопления галактик. Тьма, где не было ни пылинки света, подавляла, и Мэри уже думала, что сон окончен, когда еще одна волна галактического тумана захлестнула ее.

Унесенная сном на самые вершины Бездны, она глядела на рукава галактик, как дым благовоний расходящихся струями в разделяющую их темноту. Вся вселенная лежала у нее под ногами — яма глубиной в пятнадцать миллиардов лет.

И когда Мэри повернулась, ей предстало ни с чем не сравнимое сияние Извечной Звезды. Серебряный свет ослепил глаза, и кафедральный собор времени сам собой построился из пылающего сияния раньше, чем Мэри успела отвернуться. Арки звездного дыма накрыли сводами ниши темноты, откуда сверкали планеты.

Сон поднес Мэри поближе к одному из перистых синих миров. Серп ночи накрыл океаническую поверхность планеты, где, как знала она по воспоминаниям Бульдога, затонул в очередной раз континент Габагалуса. Вбирая в себя полную яркость Извечной Звезды, доминионы Ирта пылали цветной географической мозаикой: от умбры и сажи изъязвленных пепельных пустынь Кафа до демонических сполохов озер, болот и проток среди бесчисленных Рифовых Островов Нхэта.

Она упала на Ирт. Минуту она задержалась там, где когда-то стоял Бульдог, на перекрестке улиц промышленного города в утесе — Заксара. Сломанные боги глядели с широколиственного плюща домов, лица их были изуродованы выветриванием, вечные танцоры мира, вырезанные на цоколе стремящегося вверх каменного здания с золотой доской на входе: «Шахты Бульдога».

Позеленевшие от мха камни поребрика огораживали синюю кирпичную улицу, где плыли трамваи, работающие на энергии Чарма, а в них ехали ведьмы в вуалях, чармоделы в кожаных передниках, студенты лицея в сиреневых передниках и шафрановых высоких шляпах. На крутых улицах внизу прилепились фабрики, скрытые слоем копоти, перегонные кубы гнали в небо сернистые облака. Ниже всех террас сверкало море, цветное у берега от загрязнений.

Спящее сознание Мэри полетело с морским ветром. Родина Бульдога на Ирте ушла назад. Мэри стояла на сгибе мира и смотрела на тела мертвецов, уносимые ночным приливом в планетных сумерках. Они плыли в Бездну, ибо их больше не удерживал Чарм. И она поплыла с ними, возвращаясь из транса в собственное тело на том конце вселенной. С удивлением смотрела она, как одно из многих тел, взлетевшее в конце дня в ночное небо и исчезнувшее за горизонтом в искрах отраженного света, кубарем устремилось к ней.

Труп подплыл ближе, и можно было разглядеть, что это женщина — но страшная, лицо ее было коркой шрамов. Точечные раны зияли у нее по обеим сторонам горла, и оттуда пузырьками вытекала душа. Жемчужная пена выходила наружу и быстро испарялась на холоде.

Кавал, — шепнула эта душа, покидая труп. — Мир, который ты видишь, был когда-то его миром. Найди его на Темном Берегу. Жизнь мою возьми, чтобы найти Кавала — чародея на Темном Берегу…

Труп столкнулся с Мэри, и густая субстанция души расплескалась по ней и остановила ее сон. Мелькнуло вертящееся лезвие, боль ударила в спину, обожгла мозг и заставила проснуться. Тихо вскрикнув, Мэри очнулась на сиденье пассажирского вагона, едущего в Торонто.

10 БЕЗУМИЕ

Буль понял, что потерял след Мэри Феликс, когда перестал чуять осенний запах среди зеленого света летнего леса. Он ругался, что утратил метки зверя, схватил себя за нос, пытаясь растянуть ноздри, снова уловить этот запах прелых листьев.

— Это, по-твоему, нос? — сердито буркнул он. — Жалкий и бесполезный кусок хряща, пародия на нос?

Райан, который склонился к земле, пытаясь найти след Мэри по отпечаткам на лиственной подстилке и сломанным ветвям подлеска, удивленно выпрямился:

— Что вы говорите?

— Она ушла. Мы ее здесь не найдем. — Буль неловко поерзал в тесных джинсах и футболке с изображением снежного человека, которая готова была лопнуть на мощной груди. — Надо ехать в Нью-Йорк. Она направлялась туда.

— Но мне надо вернуться в университет. — Райан почесал затылок и вгляделся в залитую солнцем листву. — У меня там летняя школа.

— Покажите мне, как вести этот грузовик. — Буль прямо сквозь кусты попер обратно к пикапу. — И покажите, в какой стороне Нью-Йорк. Это далеко?

— Грузовик я вам дать не могу, он университетский. — Райан продолжал скрести затылок, рассуждая вслух. — Что-то тут подозрительно. Сначала пропадает ее бабка, теперь она?

— Это слишком сложно, чтобы я мог объяснить, поверьте мне, Райан. Но мы знаем, что она пробирается в Нью-Йорк. Я не могу допустить, чтобы она попала туда без меня. — Буль открыл водительскую дверцу и безнадежно покачал головой при виде трех педалей и циферблатов на приборной доске. — Вы мне только покажите, как этим пользоваться. Я вам потом верну машину.

— А почему она от вас убежала? — спросил Райан, стоя с другой стороны грузовика и подозрительно щурясь. — Вы ее обидели?

Буль выпрямился.

— Я ее не обижал. Это она пытается защитить меня. Но при этом подвергает себя опасности.

— О чем это вы вообще говорите?

— Послушайте, вы сейчас не поймете. Просто отвезите меня в Нью-Йорк.

Райан покачал головой:

— Не выйдет. Во-первых, у меня не хватит бензина даже выехать из этой провинции.

Буль тяжело вздохнул:

— Может быть, вы сможете посадить меня на поезд? Мэри говорила насчет поезда до Нью-Йорка.

— Это дорого, а денег у вас нет. Знаете, мне почему-то кажется, что вы оба сильно не договариваете.

Буль полез в себя за силой, желая обрести хоть часть прежнего обоняния, но нашел лишь пустоту и сведенный голодом живот. Есть хотелось.

— Послушайте, Райан… — Буль обеими руками встрепал соломенные волосы. — Чувствуете ли вы свою вину, что бросили Мэри Феликс в лесу в погоне за саскватчем?

Райан медленно кивнул:

— Да, хотя я уже, пожалуй, сам себе не верю. Но я знаю, как все было. Эта проклятая тварь стукнула меня так, что я отключился.

— Ладно, тогда вот во что поверьте: это я вас стукнул. — Буль постучал себя пальцем по натянутой ткани футболки. — У вас были с собой два остроухих рыжих пса, помните? Я бросил в них сном, когда они на меня налетели. Вы схватили винтовку и стрельнули в меня иглой. Она попала вот сюда. — Он показал на бедро. — Вы стояли надо мной с винтовкой, и я ударил вас в челюсть наотмашь.

— Вы? — Райан недоверчиво склонил голову набок. — Нет, гм. Я видел нечто побольше вас, волосатее, а лицо такое, что рассказать — не поверите.

— Это потому, что я изменился — как изменилась Мэри. — Буль придвинулся ближе к ученому. — Откуда мне знать, как все было, если меня там не было?

— Мэри Феликс вам рассказала — когда вы нашли ее в лесу…

— Это Мэри Феликс как раз и удрала сейчас от нас! — Буль протянул ручищи в сторону леса. — Вы слыхали ее голос. Вы видели ее лицо — глаза, нос, рот. Кто еще это может быть? Это Мэри Феликс.

— Нет! — Райан решительно покачал головой. — Мэри почти восемьдесят лет. А ее внучка выглядит не старше восемнадцати.

— У Мэри нет внучки. — Буль поглядел на Райана, теряя терпение. — У нее нет детей. Они с мужем были бездетны, и вам это должно быть известно.

— Я тоже так думал, но я решил потом — может быть, ребенок от другого брака?

— Посмотрите на меня, Райан. Вы видели когда-нибудь человека, который так выглядит? Цвет, размер?

Райан поглядел на него в сомнении.

— Кажется, в ваших словах есть смысл. Давайте-ка сядем в машину, и вы мне расскажете все. Здесь мы Мэри не найдем. А мне надо вернуться на научную станцию.

Буль охотно согласился. По дороге он попытался рассказать Райану все, что мог вспомнить с момента, когда очнулся в лесу со стаей саскватчей, и до встречи с Кавалом на лесовозной дороге.

— Думаю, мы еще сможем его увидеть. Он пытается нам помочь.

— Чародей из… как его? Из Светлых Миров — вы его знаете? — спросил Райан, проезжая через деревушку с обветшалыми деревянными домами.

— Ну, раньше мы с ним не встречались, с Кавалом. Он помог моему напарнику, Котяре, волхву с Темного Берега — это где мы сейчас находимся. Но я уже говорил, что не могу ничего вспомнить о Светлых Мирах. Мне рассказала Мэри, все мои воспоминания у нее.

— Да, конечно. — Райан медленно съехал на длинную ухабистую подъездную дорожку возле университетской станции и направил машину к группе зданий из шлакобетона. — Дайте-ка я повторю, правильно ли я понял. Вы истратили весь свой Чарм, чтобы омолодить Мэри. После этого она попыталась заставить вас воспользоваться вашей силой, чтобы вернуть себе воспоминания, и они перетекли к ней. Но я еще не понял, почему она сбежала. Вот этот момент повторите, пожалуйста.

— Зловещие ангелы, — напомнил Буль. — Ковен в Нью-Йорке, который называется Октоберленд…

— Да-да. Этот ворлок наложил на Мэри магическую хватку и тащит ее на юг. Это он делает, чтобы заманить вас и самому воспользоваться вашей магической силой. — Райан затормозил под гофрированной оцинкованной крышей автостоянки. — Но этот ворлок…

— Нокс.

— Да, Нокс. — Райан выпрыгнул из машины. — Он не знает, что вы уже использовали всю свою силу.

— Не думаю, что он знает об этом — или о гоблинах. — Буль вышел на гравий, поросший сорной травой. — Вот это Мэри и надеется ему показать — зло, заключенное в гоблинах. Если он это увидит, он уже не захочет от меня ничего.

— Да, конечно. — Райан перешел на ту сторону стоянки, мимо какого-то фургона и джипа, бежевых, с эмблемой университета на дверцах. — А эти пути Чарма в Манхэттене — крысиные ходы в Светлые Миры, которые почитатель дьявола Даппи Хоб создавал шесть тысяч лет, это для Мэри еще более веская причина везти вас в Нью-Йорк, чтобы вы сбежали с Темного Берега и не привели гоблинов в наш ни о чем не подозревающий мир.

— И это верно. — Буль шел за Райаном среди амарантов таких огромных, согнутых и ржавых, что они походили на какие-то древние машины. — Я думаю, она хочет одна встретиться с Ноксом — чтобы защитить меня, поскольку я утратил силу.

— Да, наверное. — Райан подошел к кирпичному складу рядом с инструментальным сараем и стал возиться с висячим замком. — Не поможете?

Буль с усилием открыл замок, и Райан откатил тяжелую металлическую дверь. Взвизгнули истертые ролики. Райан вошел и щелкнул выключателем. В складе было пусто — завоз припасов на зиму только ожидался.

— Вы не поможете мне тут разобраться? — спросил Райан, и как только Буль вошел, резко проскользнул мимо, захлопнул металлическую дверь и с огромным облегчением защелкнул замок.

— Эй! — в изумлении позвал Буль, но ответа не получил.