Олигарх 4

Глава 13

Я то же взял бокал и попробовал вино. Действительно прекрасный напиток, таким можно долго наслаждаться.

— У вас, Алексей Андреевич, есть просьбы или пожелания? — хождение по минному полю дурацких политесов закончилось, теперь опять можно общаться не формально и даже по-дружески.

— Есть одно, Александр Христофорович. Мои люди жалуются на слишком большие аппетиты чиновников. Это уже начинает немного раздражать, мой кошелек не бездонный, да и пардоны надо все таки знать, — мою тираду шеф жандармов выслушал без намека на улыбку, борьба с коррупцией чиновничьей братии была одной из его главных обязанностей.

— Я распоряжусь, чтобы провели проверку, нашли и наказали виновных, — голос шефа жандармов был холодным и жестоким. Я почувствовал даже пробежавший по спине холодок.

— Я думаю достаточно будет строго указать впередь так не делать, — под карающий меч генерала попадет огромное количество простых писарщуков и прочей бесправной братии и про достаточность строго указания я сказал совершенно искренне.

— Как скажите, Алексей Андреевич, как скажите, — сразу заулыбался Бенкендорф. — Государь просил меня спросить ваше мнение о одном деликатном деле.

Когда наши дамы немного отдалились от нас Бенкендорфу принесли красивую золотого тиснения папку, которую он положил рядом с собой на столе.

Сейчас он достал из неё лист бумаги и протянул его мне.

«Акционеры, желающие продать свои акции», — прочитал я заголовок. Интригующий список. Речь понятное дело идет о Российской Американской компании или Российско-Американской, это не важно как правильно называть.

Я внимательно прочитал поданный список. В нем было указано количество акций, заращиваемая цена и механизм продажи акций и передача их новому владельцу. В названии компании теперь буква «К», а не «к».

— Я полагаю, что это коммерческое предложение, которое делается мне?—общая сумма была конечно большой, но вполне посильной. Но когда идет речь о таких деньгах надо уточнять абсолютно все детали, особенно если одной из сторон выступает власть.

— Да, Алексей Андреевич, вы совершенно правы. И более того, рассматривается вопрос о принятии нового устава компании и расширении поля её деятельности. На компанию будет возложена помимо комерческой деятельности и функции административного управления Русской Америкой и нашими владениями на Дальнем Востоке, Камчатским и Охотским приморскими управлениями. Удский округ будет передан Охотску, а Чукотская земля Петропавловску. Компания получит право приоритетной деятельности в Иркутской губернии и Якутской области.

Я еще раз внимательно просмотрел протянутый мне список и пояснение к нему.

Это был список акционеров передающих свои акции Правлению. За них они получать определенную сумму денег и очень немалую.

Акции Правление перераспределяет и очень интересным образом. Получаются пять пакетов.

Первый пакет — старые акционеры, сохраняющие свои акции, это ровно четверть, двадцать пять процентов. Еще двадцать пять процентов становится доля императорской фамилии, двадцать процентов правление перераспределит среди других лиц, но не более пяти процентов в одни руки.

Очень интересная четвертая доля — тридцать процентов. И её владелец не обозначен. Её то и предлагают купить мне. Вместе с пятым пакетом — одной единственной акцией. Такие акции в моем 21-ом веке называли «золотыми». Эта акция не имущественная, а административная. У неё одна единственная функция, при решении каких-либо вопросов именно её голос решающий.

Хитрость схемы заключается в том, что я то плачу за почти семьдесят пять процентов акций минус шестьдесят акций уже принадлежащих императору, а получаю всего тридцать. Но «золотая» акция делает меня хозяином Российской Американской Компании. Фактически за я её тоже покупаю за её за стоимость сорока пяти процентов акций.

То есть сорок пять процентов акций, купленных на мои деньги достаются царю-батюшке и его приближенным. Правление двадцать процентов будет распределять не среди русского народа, например Бенкендорф сто про получит свои пять процентов.

Еще одна замануха для меня заключается в новом уставе.

В Компании всем будет заправлять Правление состоящее из четырех Директоров. Один их Директоров будет является Главным Правителем Компании.

Каждый пакет акций из вышеперечисленных четырех выдвигает своего Директора, а наибольший пакет имеет право на пост Главного Правителя. Если он отказывается, то пост занимают другие пакеты.

Главный Правитель фактически царь и бог в Компании. Правление его только утверждает и обозначает предуемые финансовые ориентиры и раз в три года требует отчет от Главного Правителя.

У меня даже дух перехватило, это же надо такое придумать. Я от такого предложения естественно отказаться не могу. Элегантно решается проблема с моими владениями на Южных Курилах, они за скобками, но подразумеваются.

В свою пользу Государем конкретно облегчается мой карман. Огромный край вещается мне на шею, потянет князюшка — хорошо, не потянет — тоже пойдет, если надо проведем еще одну реформу.

И не надо забивать себе голову как слишком шустрого своего подданного красиво задвинуть подальше. Он же по неволе будет там, на далеком Дальнем Востоке, большую часть своего времени.

Мы даже для этого разрешаем перенести Главную Контору компании туда, куда он захочет. А в столице останется только маленькая конторка, которая будет выплачивать ежегодные дивиденды и при необходимости проводить раз в три года отчетно-назначительное собрание Правления.

Я отложил хитрую бумагу, и машинально посмотрел по сторонам. Мне жутко захотелось выпить коньяка и сделать любимую сигарную затяжку.

Агнетура шефа жандармов похоже работает идеально. Ко мне подскочили два лакея и передо мной оказался бокал коньяка, тонко нарезанные лимоны и готовая к прикуриванию надрезанная сигара.

Бокал коньяка оказался и перед Бенкендорфом.

Я смакуя выпил коньяк, задержав во рту последний глоток. Когда появилось привычное ощущение одубения слизистояй Я медленно проглотил и взял тонко нарезанный лимон и очень медленно закусил им.

После любимой затяжки, я подождал когда моя голова вернется из своего полета и посмотрев с улыбкой на Бенкендорфа с улыбкой, сказал:

— Передайте Государю, я согласен. И у меня два маленьких вопроса. Как быстро мы все это оформим и могу ли я ознакомится со всем списком будущих акционеров.

Бенкендорф в ответ очень мило улыбнулся и быстро ответил.

— К первому августа вы можете естественно ознакомиться со всем списком. Если вас интересует моя доля, то она будет пять процентов.

Возвращаясь от Бенкендорфоф, я Соне рассказал о разговоре и сделанном мне предложении. При всей огромности суммы сделки эти затраты для меня не критичны. Конечно прилично подчистятся все загашники именно наличных денег, но оно того стоит.

Я становлюсь полновластным хозяином огромных дальневосточных и американских просторов Российский империи. И там по большому счету одна единственная проблема — население. Эти просторы крайне слабо заселены русскими, а все прочие на самом деле ни в счет. Пока это баласт, но если правильно и грамотно сработать с этими зачастую еще невндомыми нам племенами, то они тоже станут твоим человеческим капиталом, а не головной болью.

Но сейчас задача номер один встать там твердо двумя ногами, а не так как сейчас — балансируем на цыпочках над одной ножке, да еще и над пропастью.

Нужны люди и много людей: на Камчатке, В Америке и на Южных Курилах — это задача номер раз.

Задача номер два: быстрое развитие Забайкалья. И уже паровозом подготовка с броску к Тихому океану через Амур.

Опиумные войны неизбежны и надо будет этим воспользоваться. Кстати это же повод сыграть на биржах. Федор просит отпуск, он хочет в Россию. Пусть приезжает и мы с ним тет-а-тет обсудим следующую нашу операцию.

Сейчас у Британской Ост-Индской компании монополия на торговлю с Китаем. В ближайшие месяцы она закончится, вернее должна закочится. Это первая ставка. Особого риска тут никакого, я понятия не имею каков настрой масс. Возможно в клубе и нет смысла играть, а вот на фондовой бирже другое дело. Акции компании неизбежно упадут. Поэтому акции компании надо начать продавать немедленно, их у меня очень много.

Когда начнется опиумная война надо быть готовым предложить императору Даогуану продать мне Приамурье и Приморье. У него будет жуткая потребность в реальных денежных знаках и он скорее всего пойдет на это. А пока будем покупать у маньчжуров право на проход по Амуру.

Как только более-менее создадим нужную инфраструктуру в Забайкайлье, начнем навигацию до устья Амура, где надо будет поставить Николаевский пост и начать его развивать. Будущий Николаев на Амуре будет моей резиденцией и главным городом Дальнего Востока и Русской Америки, а никакие будущие ни Хабаровск или Владивосток.

Но сейчас надо быстрее огранизовывать экспедиции на Дальний Восток и в Техас.

Герман с Татьяной чаще других жили в Петербурге. Матвей несмотря на свою занятость предпочитал Пулково, иногда он оставался в Питере, но чаще всего часам к семи возвращался домой.

Час, проводимый в дороге в один конец, его не утомлял. Матвей или читал или спал в карете.

Соня тоже предпочитала Пулково, как и Вероника. Как то само собой сложилось. что они с Николаем живут у нас.

В Каховку мы поехали двадцать второго, а ранним утром двадцать первого фельдъегерь привез целую кипу документов по предстоящей сделке и реорганизации Компании и целый день пришлось потратить на это.

Мне помогали Сергей Петрович и Соня с Аней, поэтому мы справились с задачей за день. А вот ведомство господина Бенкендорфа попотеет и хорошо если управится к моему возвращению.

Сделку и реорганизацию компании император поручил провести естественно генералу, нечего пускать в такие тонкие сферы лишних людей, да вот только там много подводных камней мне уже очень знакомых, а Бенкендорф должен будет во всё это вникнуть лично и времени у него на это уйдет ого-го.

Но первым делом утром я отправил распоряжение в Лондон о продаже акций Ост-Индской компании и просьба к Федору побыстрее приехать. До моего возвращения он должен немного отдохнуть и быть готовым к дальнейшей работе.

До Каховки мы ехали восемь дней и в имении были ранним утром двадцать девятого на престольный праздник. Храм в нашем имении был апостолов Петра и Павла. Тут конечно все прекрасно, ежесекундно четыре мощные паровые машины качают воду из Днепра в канал, а дальше она соматеком растекается по имению.

Длина канала немаленькая, почти пятнадцать верст. Большая часть доходов от имения, а они не маленькие уходят на развитие и чуть ли не каждый месяц управляющий Охоткин что-нибудь покупает. Хоть сотню десятин, но обязательно, поэтому имение от своего изначального размера значительно выросло.

Сейчас горячая пора и рабочих рук катастрофически не хватает, очень много воды развозится по полям бочками.

Сам управляющий как простой мужик от восхода до заката в полях и мы в имении предоставлены практически сами себе. Мы фактически с ним пообщались только в первой половине праздничного дня, но я на него конечно за это не сержусь, есть кому показать что и как в доме и на усадьбе и на том спасибо. У нас в конце концов сопровождающих вполне достаточно.

Наблюдаемые по дороге картины действительно жуткой засухи были ужасными. И чем южнее, тем страшнее, уже в Новороссии мы видели совершенно высохшие и выгоревшие поля. Страшно даже представить, что ждет людей предстоящей зимой.

На этом фоне у нас просто рай. Конечно в имении сейчас трудятся от зари до зари абсолютно все, начиная с четырнадцати лет, кроме женщин на больших сроках беременности и только-только родивших. Все работающие валятся с ног, но никто не ропщит, результат как говорится на лицо.

Я со своими молодцами не просто объехал все имение, но и потрудился вместе с народом на славу и поэтому неделя проведенная в имении пролетела незаметно.

Седьмого июля мы приехали в Севастополь. Я жадно разглядывал город русской славы образца 1833-его года. Знакомого мне города еще нет. Бухта, море конечно на месте, но почти ничего моего, родного еще нет.

Адмиралу Лазареву скоро сорок пять, выглядит он очень уставшим. Начальник штаба Ченоморского флота только что вернулся из очередного боевого похода в пролив Босфор. Но на этот раз русская эскадра была союзником турок. Воевать правда не пришлось.

Заниматься рассказами о путешествиях некогда. У адмирала на самом деле сейчас нет ни одной свободной минуты, он со дня на день возглавит Черноморский флот и забот у него хватает.

Тем не менее Михали Петрович интересуется судьбами офицеров которые когда-то служили под его началом.

А потом я делаю то, ради чего хотел встретиться с Лазаревым, прошу его оценить наши действия у Урупа.

Адмирал неторопливо прочитал наше описание боя, несколько раз внимательно посмотрел приложеннык схемы.

— Вы, князь, как и капитан Берсеньев Сергей Федорович, уже по любому вписали свои имена в мировую историю. Как бы не пыжились англичане и не пытались принизить ваши достижения, но вы совершили первый переход через Атлантику на пару и первыми обошли земной шар, при том уже дважды, — слышать подобное из уст прославленного мореплавателя и флотоводства очень приятно. Но меня интересует в первую очередь его оценка наших действий в бою.

— Проведенный вами морской бой, — адмирал показал на прочитанные им листки, они теперь аккуратной стопкой лежат на краю его стола, — опять же первый в истории морской бой с участием пароходов, по крайней мере я о других не знаю. Наш «Метеор» на Кавказе действовал против береговых укрепление противника.

Я в этом деле вообще был профан и ничего об этом не знал, поэтому промолчал.

— Английский капитан, — в бою против нас у противника старшим был англичанин, по крайней мере так показали пленные, — допустил несколько ошибок, предопределивших исход боя. Изначально у него было огромное превосходство перед русской батареей вооруженной слабенькими пушками.

Адмирал взял листок с нарисованной мною диспозицией и положил его отдельно.

— Залп восемнадцати корранад должен был снести русскую батарею. Но японцы открыли огонь из носовых орудий на предельных дистанциях еще до того как англичанин вышел на свою огневую позицию и это была первая ошибка вашего противника. Вдобавок они оказались совершенно негодными вояками и не причинили никакого ушерба противнику.

Адмирал сделал паузу и достал следующие листочки с моими схемами.

— Русская батарея напротив действовала очень успешно и сразу же нанесла ушерб кораблям противника. Английские канониры тоже оказались не на высоте и не смогли подавить русскую батарею, — адмирал взял следующий лсток и перешел к анализу следуюшей фазы боя.

— Когда вы вступили в бой, противник был я думаю уже деморализован и при ваших безошибочных действиях обречен. Сманеврировать, чтобы принять бой бортовыми орудиями они уже не успевали, а вы грамотно воспользовались своим преимуществом, открыв огонь на предельных дистанциях. Ваш козырь был работа канониров на предельных дистанциях и он сработал. Единственная ошибка допущенная вами, это когда ваш пароход подставился под единственный прицельный залп японцев, не сказалась на исходе боя. А англичанина вы прекрасно расстреляли на дистанциях, больших дальности стрельбы его карронад..

— Михаил Петрович, скажите, пожалуйста, а как вы вообще относитесь к появлению военных пароходов? — адмирал больше пятнадцати лет будет возглавлять флот. А моя идея фикс избежать катастрофы Крымской войны.

— Сейчас, князь, никак. Автономность хода вещь великая и конечно паровое судно уже не утлая скорлупка, которую ветер трепет как хочет. Но как боевая единица он уступает парусным судам. Исход вашего боя был предопределен ошибками вашего противника, которые этим свели к нулю все свое превосходство и военное счастье было на вашей стороне. Слабенькая береговая батарея оказалась очень крепким орешком.

Я и сам считал, что главной составляющей нашего успеха было как раз это военное счастье.

— Пароходы пока слабоваты в вооружении и слишком уязвимы, тоже гребное колесо отличная мишень. Паровые машины еще слишком не надежны, вот у вас не было ни одного случая выхода из строя одновременно двух машин, но несколько раз вы шли на одной машине. Хорошо, что вам удавалось в море производить ремонт машин, но я полагаю, что вам это выливалось в огромные затраты, — это замечание адмирала точно отражало пока огромную проблему моих переходов на пару — их экономическую не состоятельность.