Олигарх 4

Глава 5

Пока я занимался инспекцией колонии? Владыка Анатолий заложил православный храм в смешанной деревне, а священники-старообрядцы свой в казачьей станице. Все русские казаки из первого прибытия и сейчас были староверы, поэтому им естественно нужен именно такой храм.

Я перед высадкой провел беседу со священниками остающимися в Калифорнии и заявил, что у них не должно быть вражды и что спрашивать с них буду я сам очень жестко, а может быть даже жестоко.

Я рассчитывал, что когда найдется золото и неизбежно начнется золотая лихорадка, то морально-нравственные устои и твердая вера старообрядцев удержат их от соблазна.

Но этими соображениями я поделился только с Иваном Кузьмичом Кольцовым и он каждую кандидатуру на поселение в Калифорнии рассмотрел и одобрил.

По моей просьбе Иван Кузьмич пообщался с нашим атаманом и сказал, что это надежный человек, который меня в первую очередь в этом плане, устойчивости с тлетворному влиянию золотого тельца, не подведет.

Жизнь конечно покажет, но я очень надеялся что моя ставка на староверов сработает.

Пятнадцать семей староверов и греки поселились в порту. Сыны Эллады займутся портовой деятельностью и рыбалкой. А староверы с уже живущими, начнут строить завод, который пока будет делать все что можно, но со временем станет судостроительным. Они все были заводскими мастеровыми и привезли с сабой в частности станки и много всякой всячины.

Дипломированных специалистов среди них не было, но были самородни, на которых всегда была богата русская земля. Они в частности собирались своими силами построить паровую машину.

Остальные решили поселиться рядом с казаками, сразу же признав первенство нашего атамана. Посмотрев на всё это я решил, что они быстро решать стать казаками.

Соня от Калифорнии была в восторге. Ей здесь понравилось всё: климат, люди и общая обстановка.

Двадцатого января мы разделились на два отряда. Четыре парохода «Хабаров», братья Лаптевы, «Ермак» и ледокол пошли на Аляску, а остальные через три дня на Камчатку.

Ледокол идет потому что мы не знаем, замерзает ли Кенайский залив, а придем мы туда в последних числах января.

Накануне состоялась моя очень важная встреча с тремя индейскими вождями. Это я сделал по совету нашего атамана Филарета Воронина.

Я еще раз приехал к казакам посмотреть как обустроились новенькие и Филарет неожиданно спросил меня.

— Ваша светлость, скажите, а почему на ваш взгляд индейцы нападают на нас, да и на всех европейцев? — интересный вопрос и замечательно, что наш атаман задумался об этом.

— А ты, господин атаман, как думаешь? — я решил начать со встречного вопроса, надо сначала узнать его мнение.

— Я думаю, ваша светлость, причина в том, что мы и все европейцы, непрошеные гости. Разве нам нравится когда к нам в дом приходят другие и учат нас жить или вон как тот же Бонапарт, — Филарет совсем молодым участвовал в войне с Наполеоном и его авторитет среди казаков зиждется в первую очередь на воинской доблести. — Я, когда они в русских храмах конюшни устраивали, готов был их на куски рвать. Наша сотня тогда в партизанах была, так мы после этого чуть ли не тысячу этого сброда без единого выстрела размели, — казак снял свою папаху и перекрестился.

— Нас тогда только гусарские офицеры остановили. Иначе мы бы всех супостатов порубили, никого в плен не взяли бы, — атаман нахлобучил папаху и резко сменил тему. — В папахах жарковато бывает, надо что-то другое придумать.

Несколько минут мы ехали молча. Когда подъехали к станицы, атаман натянул поводья и резко остановился.

— Что было, то было и сделанного уже не воротишь, — Филарет прищурился и посмотрел на солнце. — Если мы отсюда или из других краев уйдем, то сюда другие придут. Те же англичане или американцы, а они не чета нам, вон как в индейцами они у себя обходятся. Да и с черными тоже не лучше. А нам лучше с местными миром договариваться и не лезть со своим уставом и их монастырь.

А вот теперь пришла пора получить ответ уже на мой вопрос, с какой целью господин атаман всем этим интересуется.

— Вот ты, Филарет Ермолаевич, — переход на имя — отчество у меня произошел как-то автоматически, я вообще последнее время предпочитаю именно такие обращения, — сам на свой вопрос и ответил. А теперь скажи ка мне, а с какой целью этим интересуешься?

Атаман еще раз снял папаху и вытер пот со лба.

— А ведь взаправду жарковато в папахе бывает, — казак еще раз вытер лицо и без всякого перехода продолжил. — Тимофей, наш индейский богатырь, какое-то родство имеет с местными вождями. Они сегодня присылали своего посланца к нему. Желают, Алексей Андреевич, поговорить с вами.

Интересная штука получается, самое главное как вовремя. Такой рояль в кустах, просто мечта.

— А как это сделать технически? — все мои люди быстро привыкали к незнакомым для них оборотам моей речи и атаман великолепно понял смысл моего выражения.

— Они здесь неподалеку в лесу ответа ждут. С ними десяток наших.

— Тогда посылай весточку, пусть подъезжают к тебе в станицу. У тебя какой атаманский дом стоит, любые переговоры проводить можно, — центром станицы казаки сделали площадь, на которой построили большой двухэтажный дом, назвав его атаманским.

Дом не был предназначен для жизни атамана, это была его служебная резиденция, с кабинетом и канцелярией, учебными классами, большим общим залом, почти половина второго этажа был арсенал.

На этой же площади казаки заложили и свой храм. При необходимости они использовали её для проведения парадов и строевых смотров.

Через три часа начались переговоры с индейскими вождями.

Вождей было четверо, все они были со своими женами, еще четверо, были как я понял, уважаемыми старейшинами, а другая четверка по всей видимости были индейским духовенство, то есть попросту говоря шаманами.

Одеты все они были вполне по-европейски, если бы я не знал кто это такие, то решил, что это приехали мексиканцы.

Единственное, что говорило о их непростом статусе, были головные уборы вождей и ожерелья у шаманов.

Индейцы переняли у мексиканцев не только одежду, но и культуру общения и язык. По крайней мере вождь говорил на приличном испанском и все остальные его хорошо понимали. Вождя мне заранее представили как Хуана и сказали, что обращаться к нему желательно просто называя его вождем, как и всех остальных, старейшин как принято у казаков господа старики, а шаманов просто называть на Вы. Ко мне они тоже будут обращаться просто князь.

Все это мне разъяснил наш казак-индеец Тимофей. С моей стороны будут мы с супругой, Иван Васильевич, крестный с Еленой Ивановной, комендант с женой и Иван Васильевич. Также Владыка Анатолий с тремя священниками и четверо казаков: атаман со своей половиной, двое есаулов и Тимофей. Двенадцать мужчин с каждой стороны и по четыре женщины.

В общем зале был поставлен большой стол за которым должны сесть вожди и наша четверка: Владыка, атаман, комендант и я. Все остальные сядут на лавках сзади.

Делегацию индейцев мы встретили стоя за столом. Они спокойно и с достоинством зашли и разместились на своих местах. Первым начал говорить Хуан. Он поклонился вместе со всеми и спокойно с чувством собственного достоинства, сказал:

— Приветствуем князь, тебя и твоих людей, — процедура была предложена той стороной через Тимофея. По-испански вождь говорил почти без акцента.

Мы тоже поклонились и я ответил таким же образом.

— Приветствуем вождь, тебя и твоих людей, — наши гости сохранили невозмутимость, но какие-то флюиды тут же донесли их удовлетворение моими словами.

— Прими подарок в знак уважения и наших искренних намерений, — Хуан протянул мне свой подарок, что-то типа томагавка, искусно сделанного и красиво и богато расписанного.

Я взял подарок и обернувшись подал его крестному, а из рук Ивана Васильевича взял специально приготовленную саблю. Она была, как и пять других специально изготовлена по моему заказу в России, красиво и богато отделана золотом и камнями.

Мой подарок явно понравился, все индейцы довольно довольно улыбнулись и я предложил всем сесть. Говорить начал Хуан.

— Благодарю тебя, князь, что ты откликнулся на нашу просьбу, — он показал на своих. — Мы вожди, это наши господа старики, — индеец на секундочку задумался, — и наши священники. Кто твои люди мы знаем.

— Когда ваш вождь Иван пришел на нашу землю, он купил её у нас и мы не возражали. Но потом люди из крепости стали обижать наших людей. Когда пришел ты, обиды прекратились и твои люди относятся к нам с уважением, — я услышал сзади глухое хмыканье и сразу понял, что это реакция коменданта Костримитинова на слова индейца. Он тоже это понял и стрельнул глазами в его сторону, а затем продолжил.

— Твоих людей становится все больше и больше, вы вырубаете лес и устраиваете поля. Скоро тебе и твоим людям потребуются новые земли. Наш народ не хочет, чтобы их у нас просто отнимали и поступали так как делали испанцы и сейчас делают люди из-за гор и из-за океана. Это англичане и американцы. Они говорят на другом языке. Я английский понимаю, но мой народ нет. Но мы знаем, что наших братьев эти люди просто убивают и отнимают землю.

Хуан похоже не простой индеец, а знающий и вероятно образованный.

— Я, князь, говорю это не просто так. Когда мне было двенадцать лет, испанцы схватили меня и увезли из родных мест. Меня заставили стать католиком и начали обучать своему языку и делать из меня католического священника. Когда они захотели постричь меня в монахи я бежал и еще пять лет скитался по Мексике и США, — США Хуан сказал очень медленно и по-русски. — Два года назад я через горы вернулся в родные места и по нашему праву стал вождем. У нас нет верховного вождя, мы, — обвел широким жестом трех своих товарищей, — одинаковые вожди, но переговоры веду я, так решили все.

На этот раз Хуан показал на всю свою делегацию.

— Прежней жизни уже не будет никогда. Если уйдете вы, то придут другие и нам будет еще хуже. На этой земле места хватит и вам и нам. Поэтому мы желаем договориться с вами, жить в дружбе и заключить с вами союз.

Индеец замолчал и я понял, что пора говорить мне.

— Я согласен, вождь, с твоим предложением и хочу услышать твои условия, — и тут он меня вообще сразил наповал.

Хуан как волшебник достал непонятно откуда лист плотной бумаги и разложил его на столе.

Это грубо выполненная, но достаточно точная карта нашей местности. На ней было четко все показано, очертания берегов, реки и горы, наши владения, Сан-Франциско и мексиканские миссии и ранчо.

Красным цветом была обозначена территория на которой располагалось наша колония и где мы вели свою хозяйственную деятельность. Пунктиром была обведена намного большая территория. Она распространялась на север, достаточно далеко в глубь континента и самое главное до северных берегов залива Сан-Франциско.

— Мы согласны что вы будите жить на этих землях, будете строить свои деревни, прокладывать дороги и создавать поля. Вы готовите много угля для твоих пароходов и твои люди рубят для этого лес. Но в лесу они берут только лишние деревья и это правильно, — сзади опять раздалось хмыканье коменданта.

Атаман рассказал, что у него был с ним конфликт из-за сплошной вырубки леса. Я просил атамана лес рубить по уму и объяснил как. Вот на этой почве они и немного повздорили, но сила была на стороне атамана и делать стали как он сказал.

— Нам никакой платы за это не надо, мы будем продолжать жить также как живем, даже если вы и будите селиться рядом. Мы не будем препятствовать если наши люди будут жить среди вас по вашим обычаям. Мы будем охотиться на ваших землях и соблюдать ваши законы. Вы без нашего разрешения не будите охотиться на наших землях. Все меха, добытые нами на ваших землях, мы будем продавать только вам, но по справедливой цене. Если вам будет нужно, то и добытые на нашей земле, — предложение с коммерческой стороны обалденное, вопрос только в цене.

Но я был уверен, что это не всё, слишком жирно для нас и слишком скромно для себя предлагает вождь. И я оказался прав.

— Нас интересуют в первую очередь охотничьи ружья американцев и английские мушкеты’Браун Бесс'. Сейчас у вас их немного, но ты князь в следующий раз привезешь их нам. И конечно порох и пули. А еще, князь, ты будешь нашим союзником и будешь помогать нам если мы будем враждовать с другими племенами, с мексиканцами и пришельцами из-за гор.

Вождь замолчал, посмотрел на меня и медленно обвел рукой всех нас, как бы приглашая меня посоветоваться с нашими людьми.

Я посмотрел на сидящих рядом и обернулся назад. Владыка, священники, Иван Васильевич и Елена Ивановна были сама невозмутимость. Крестный улыбнулся и утвердительно слегка кивнул, закрыв глаза, Соня пожала плечами и развела слегка руками. Жена атамана и есаулы просто смотрели на него, как бы делегируя ему свой голос. Комендант и его жена с недоумением смотрели на меня, у Костромитинова чуть ли не на лбу было написано — не знаю, моё дело маленькое.

А вот атаман и особенно казак-индеец Тимофей явно одобряли такую сделку, который энергично кивнул, поймав мой взгляд.

— Хорошо, вождь. Только небольшое уточнение. Мы не можем напрямую воевать с мексиканцами и англичанами с американцами, — я бросил взгляд на атамана и уточнил. — Пока не можем.

— Я согласен с тобою, князь. Но англичане и американцы придут к нам не скоро. А когда это случится, ты будешь очень сильным. Мы согласны.

Вождь повернулся к своим шаманам и, двое из них встали и подошли к столу. Как по волшебству у них в руках оказались длинные трубки и какие-то мешочки, из которых они насыпали мелко порезанную сухую траву в чашечки трубок и зажгли их. Сразу вокруг распространился аромат табака и еще чего-то неуловимо знакомого.

Одну трубку протянули мне. Другую вождю Хуану.

Вождь сделал затяжку и тут же выпустил дым вверх. Я сделал также. В голове приятно загудело и все сразу же стало необычайно ярким.

Шаман забрал у меня трубку и протянул её вождю, а мне протянули трубку вождя.

Гудение в голове быстро прекратилось и все опять стало обычным. После второй затяжку ощущения не такими яркими и прошли очень быстро в течении буквально нескольких секунд.

Вождь передал свою трубку сидящему рядом вождю, а я немного растерялся, рядом сидел Владыка Анатолий. Но он протянул руку, невозмутимо взял трубку, сделал затяжку и тут же по примеру другого вождя выпустил дым в потолок. Затем эту процедуру повторили два других вождя и комендант с атаманом.

После этого шаманы забрали трубки, торжественно вытряхнули их и с поклоном протянули мне и вождю.

— Эта трубка знак заключенного нами мира и союза. Храни её князь, — Хуан сделал паузу и посмотрел на Тимофея. — Те, кто ушел к тебе теперь твои люди. Но они знают наши обычаи. До встречи, князь.

Индейцы развернулись и торжественной поступью удалились из залы, а затем также торжественно пересекли площадь и пошли по станичной улицы в лес.

Нарисованная карта осталась лежать на столе, я пригляделся и увидел, что на ней есть обозначенные ориентиры.

— Подойдите, — я показал на карту атаману и коменданту, — вам это что-нибудь говорит?

Костромитинову достаточно было одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации.

— Конечно, ваша светлость. Здесь четко обозначены ориентиры на местности и мне они все понятны.

— А как же конкретно мы будем меняться с ними? — с недоумением спросил атаман. — Об этом же тоже надо было договориться.

— Не волнуйся, господин атаман, — к нам подошел индеец Тимофей. Он поднял растопыренную кисть. — Через пять дней приедет еще три переговорщика.