Опасное дознание

13

Говард Мэллой возглавлял независимое страховое агентство, офис которого располагался на площади перед зданием суда, как раз напротив полицейского участка. Именно туда Алан и направился утром, чтобы спросить, когда можно будет застать мистера Мэллоя. Любезная секретарша с улыбкой мощностью в миллион киловатт проверила список встреч и проинформировала посетителя, что мистера Мэллоя ожидают в офисе в десять, но лишь на час.

— Однако он вернется обратно в два часа дня, вы хотели бы встретиться с ним?

Алан попросил о встрече в два часа, чтобы не вызывать подозрений: секретарша могла доложить боссу, что какой-то мужчина интересовался графиком его работы без всякой на то причины. Его визит в офис Мэллоя должен был казаться совершенно невинным.

Итак, кое-что выяснено. Если Мэллоя ожидают в десять, значит, есть возможность провести этот час в его доме, пребывая в полной безопасности. Никто не может быть одновременно в двух местах.

Алан прекрасно сознавал: то, что он готовится сделать, может принести ему серьезные неприятности. Врываться в чужой дом без ордера — это преступление, за которое легко угодить в тюрьму и лишиться карьеры. Существовало множество веских аргументов, чтобы немедленно повернуть машину и направиться обратно в город. И только две причины заставляли Алана продолжать путь в сторону ранчо Говарда Мэллоя.

Преступник должен быть наказан, а невиновный человек реабилитирован! С одной стороны, все очень просто, а с другой… Не слишком часто полицейскому приходится служить правосудию отвергаемым законом путем. Всю свою жизнь Алан стоял на его страже, защищая общественный порядок и права человека, но сейчас выбор был за ним и лежал на его гражданской совести. Непривычное чувство вызывал тот способ, к которому Алан собирался прибегнуть. Но он считал, что в данном случае цель оправдывает средства. Ему хотелось лишь одного: чтобы преступник был наконец схвачен. Неважно, каким образом.

Необходимо удержать Мэллоя от нового преступления. Весь ужас состоял в том, что преступники, совершающие изнасилования, потом, как правило, не могут остановиться. Следующая маленькая девочка может оказаться уже не такой удачливой, как Лотти Дедрик… Впрочем, не стыдно ли считать бедную малышку удачливой?

А судьба Коннора Блэккайта? Ведь на карту поставлена его жизнь. Даже если суд освободит этого человека за недостатком улик, окружающие все равно будут считать, что Блэккайт виновен. А если Блэккайт будет осужден, то несправедливость вырастет до преступных размеров!

И это не считая переживаний Клэр, которая уже достаточно натерпелась, отстаивая свой принцип: каждый человек имеет право на защиту и справедливость…

Погруженный в свои мысли, Алан лишь в последнюю минуту заметил Говарда Мэллоя, ехавшего ему навстречу. Он машинально кивнул в ответ на приветственный жест Мэллоя и продолжил путь.

Когда Клэр утром проснулась, Алана уже не было. Он иногда поднимался раньше нее и уходил на утреннюю прогулку. Казалось бы, нет никаких оснований для беспокойства. И все-таки ей было не по себе…

Не дождавшись Алана, она позавтракала. А дальше что? Кажется, ее ждал долгий и пустой день. Отсутствие клиентов являлось для нее не только финансовой, но и эмоциональной потерей. Она не привыкла сидеть без дела, ненавидела чувство собственной бесполезности, которое уже начало подкрадываться к ней. Всю свою жизнь Клэр работала: сначала на ранчо отца, потом в школе, пока наконец не добилась своего, став адвокатом. И с тех пор, даже во время болезни, старалась заняться хоть чем-то полезным.

До сегодняшнего дня. Боже, как это ужасно — чувствовать себя никому не нужной! Кроме нескольких бумаг, которые она написала, чтобы помочь Блэккайту до суда, ей нечего было делать. Оставалось только надеяться, что Алану или шерифу удастся каким-то образом доказать, кто настоящий преступник…

Хотя Клэр и уважала суждения Алана, у нее оставались серьезные сомнения в том, что преступник — Говард Мэллой. Она просто не могла в это поверить. Впрочем, если рассуждать здраво, в округе не было человека, которого можно было представить в роли насильника. Тогда почему не Мэллой?

Сидя за очередной чашкой кофе, она размышляла о том, почему жена Мэллоя так внезапно ушла от него, забрав дочерей. Человек этот считался примерным мужем и отцом. Он не из тех, кого бросают жены…

Почти не раздумывая, Клэр взяла с полки телефонную книгу и начала листать ее, ища номер телефона Дороти Мэллой. Так… Уитклифф-лейн, восточная окраина города. Повинуясь мгновенному решению, Клэр протянула руку к телефону и набрала номер. Несколько секунд спустя она уже разговаривала с бывшей женой Говарда Мэллоя.

— Долли? Это Клэр Келтон.

— О, привет, Клэр! Как мы давно не виделись! Боюсь, я слишком редко бываю в церкви…

— Я тоже, к сожалению. Мне не хотелось бы беспокоить тебя, но ты, может быть, знаешь: я работаю по делу об изнасиловании маленькой девочки…

Чувствовалось, что Долли колеблется, но вместо холодного ответа, который Клэр ожидала услышать, последовал вполне естественный:

— Конечно, слышала. Ужасно, это просто ужасно!

— Да, ужасно. Как я поняла, старшая девочка Дедриков зашла к вам после школы в тот день, когда младшая была изнасилована?..

— Да, Майра была у нас.

— Долли, почему ты бросила Говарда?

Клэр было трудно задать этот вопрос, и он прозвучал, словно разорвавшаяся бомба. Но она не могла не спросить об этом: если Говард питал греховную тягу к маленьким девочкам, кто, как не жена, заметила бы это?

Долли долго молчала. А когда наконец произнесла первые слова, по ее тону безошибочно угадывалось, что она прекрасно поняла, к чему клонит Клэр.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я… просто интересуюсь.

Снова последовало долгое молчание, слышался только гул на линии.

— Ты ведь не думаешь, что Говард как-то связан с той маленькой девочкой, которая пострадала?

Клэр колебалась достаточно долго, чтобы ее молчание было принято за ответ.

В трубке послышался тяжелый вздох Долли.

— Я поняла…

До сознания Клэр вдруг дошло, что Долли ведет себя не как женщина, оскорбленная подобным предположением. Она была слишком спокойна и даже не пыталась протестовать.

— Долли, я ничего не знаю наверняка… но думаю, что в тюрьме сейчас невиновный человек.

— Боже милосердный! — И тут будто прорвалась какая-то плотина: на Клэр обрушился поток торопливых сбивчивых слов. — Ты не представляешь, как я испугалась! Как только я услышала, что изнасиловали малышку, тут же вспомнила, сколько усилий приложил Говард, чтобы пригласить их старшую девочку к нам — как раз в тот день! Я так беспокоилась потом! Совсем перестала спать… Все пыталась уговорить себя, что, раз кого-то уже арестовали, значит, Говард ни при чем… Но у меня ничего не получалось.

Клэр была потрясена; она едва могла поверить своим ушам.

— Ты… ты думаешь, что Говард способен на это?

— Только не убить ребенка! А насчет изнасилования… Ты спросила, почему я бросила его… Да я просто не знаю, как тебе объяснить. Я ушла от него потому, что было что-то… не совсем правильное в том, как он касался наших девочек. Сначала я не придавала этому значения, даже ругала себя за дурные мысли. А потом… Однажды я поняла, что мне просто страшно оставлять их с ним наедине. Это с собственным-то отцом! Я решила, что сошла с ума, а посоветоваться с кем-нибудь было невыносимо стыдно. Я не могла сторожить Говарда каждую минуту! Кончилось тем, что я собрала девочек и сбежала от него. И теперь я счастлива, что поступила так. Ведь он мог… Нет! Я все равно не верю! Я не верю, что Говард мог надругаться над ребенком!

Долли почти кричала, в ее голосе было столько отчаяния, а Клэр и не знала, что ответить ей…

— Успокойся, Долли, подожди, — произнесла она наконец. — Ведь никто пока не доказал, что это сделал Говард.

Через несколько минут Клэр повесила трубку, прекрасно понимая, что никакими словами нельзя унять тревогу Долли. Сама она уже была убеждена, что преступник — Говард Мэллой. Клэр хотелось немедленно рассказать Алану об этом разговоре, но он еще не вернулся. Как досадно!

Клэр чувствовала, что не может просто сидеть и ждать. Вне себя от возбуждения, она стала одеваться и постаралась решить, как наилучшим образом использовать полученную информацию. Если Алан в ближайшее время не вернется, она отправится к Тому Уэдлоку, а уж тот сообразит, как действовать дальше…

И в этот момент Клэр заметила белый конверт на своем туалетном столике. Ее сердце гулко забилось, когда она узнала почерк Алана. Зачем ему понадобилось писать ей? Чего он не смог сказать ей в лицо? Что возвращается в Техас? “До свидания, все было чудесно, но…”?

В конверте она нашла не письмо, а заявление о том, что Алан просит о немедленном увольнении. Он больше не может работать на нее в качестве частного детектива.

Вот когда Клэр наконец все поняла. Догадалась, что Алан сейчас делает.

И осознала, что должна немедленно остановить его.

Дом Говарда Мэллоя был, конечно, надежно огражден и невидим с дороги. Но Алан на всякий случай поставил свой автомобиль за домом — так, чтобы никто из проезжающих мимо не заметил. Нет никаких причин обнаруживать свое присутствие, даже если вдруг явится почтальон.

Сердце его громко стучало. Он вовсе не обманывался насчет того, что делает. Алан намеревался преступить закон и знал, что, если бы его капитан услышал об этом, от него не осталось бы мокрого места. От этой мысли у Алана даже пересохло во рту.

Войти в дом не составило труда. Даже не пришлось выламывать замок, что осложнило бы все дело. Определенно, если бы Говард Мэллой хотел бы что-то спрятать, он накрепко запер бы свои двери. Хотя здесь, кажется, никто не запирает дверей…

В передней Алан услышал шум нагревателя и гудение холодильника. Вошел в кухню, она выглядела чистой и опрятной, что было как-то удивительно для мужчины, который живет один. Даже вышитая скатерть украшала стол в нише.

Гостиная выглядела так, словно мебель там была поставлена в начале столетия и с тех пор никогда не передвигалась. Каштанового цвета накидка из конского волоса покрывала кушетку, а ковер пестрел многоцветным растительным узором. Стены, оклеенные темно-зелеными обоями, придавали комнате патриархальный вид.

Спальня Мэллоя располагалась на первом этаже, и мебель здесь казалась еще более старой, чем в гостиной. Алан даже удивился, что такой зажиточный человек обставил свой дом подобным старьем. Над постелью висели фотографии — очевидно, жены и дочерей. Все было в высшей степени благопристойно…

Алан решил, что в ящики комода заглянет позже — только если не найдет ничего. Почему-то он не думал, что Мэллой мог оставить какие-то улики в своей собственной спальне. На что была надежда, так это найти комнату, в которой держали Лотти. Комнату с женским портретом на стене…

И он нашел ее! Наверху, в задней части дома, Алан обнаружил тюрьму Лотти Дедрик. Окна были закрыты плотной черной тканью. В середине комнаты стояла железная кровать на толстом ковре, чтобы ни один звук не был слышен внизу. Маленькая пленница могла биться, кричать и трясти кровать, и это никогда никого бы не встревожило, никто не мог бы помешать довести преступление до страшного конца!

Алана затошнило, когда он представил себе ужас малышки и похотливые предвкушения Говарда Мэллоя, спокойно расположившегося в гостиной в ожидании своего часа…

На стене, на высоте полуметра от кровати, висел портрет женщины. Старая фотография, ретушированная в цвете, как это было принято в двадцатые — тридцатые годы. Почему, черт возьми, Говард оставил такую заметную вещь на видном месте? Или он так привык к этому портрету, что перестал замечать его?

В стенном шкафу не было ничего, за исключением картонной коробки. Когда Алан вошел в дом, он надел кожаные перчатки, чтобы не оставить отпечатков. И теперь, не колеблясь, присел на корточки, чтобы заглянуть в коробку при тусклом свете одной лампочки.

Веревки, ткань, которая могла быть использована как кляп, и повязка на глаза. Боже! Алан почувствовал себя совершенно больным…

И еще в коробке оказались крошечные хлопчатобумажные трусики, белые в мелкий розовый цветочек. И черный нейлоновый чулок.

Вот улики, которые нужны следствию!

Клэр подгоняла единственная мысль: Алана необходимо остановить, пока он не разрушил свое будущее. Проклятье! Его могут посадить в тюрьму!

Она не могла себе представить, что суд присяжных в Небраске будет испытывать симпатию к техасскому рейнджеру, который нарушил закон. Надо срочно что-то предпринять! Клэр хотела позвонить Тому, но опомнилась, не успев дотянуться до телефона.

Том — слуга закона, и он будет обязан найти и арестовать Алана! В первый раз в жизни Клэр готова была преступить закон и в первый раз в жизни собиралась попросту игнорировать далеко идущие последствия…

Если бы ее обнаружили во владениях Мэллоя, то могли бы арестовать. И Клэр серьезно сомневалась, что суд присяжных поверит, будто она пришла в чужой дом, чтобы остановить Алана. В лучшем случае присяжные решат, что она сошла с ума, не позвав полицейских. Да так на самом деле и есть! Всю жизнь прослужив закону и правосудию, она обнаружила, что бывают ситуации, когда невозможно следовать букве закона…

“Мне очень жаль, — услышала она свой ответ воображаемому суду присяжных. — Просто я люблю его слишком сильно…”

Обо всем этом Клэр думала уже в машине, направляясь к Уиллис-роуд.

Боже, что за дурак! — не оставляли ее тревожные мысли. Полный дурак! Ну, а я сама? Я поступаю умнее? Даже если бы у меня была надежда на какое-то будущее с Аланом, и тогда я не должна была бы так рисковать! И тем не менее я мчусь на Уиллис-роуд, пытаясь удержать его от совершения преступления… Хотя, возможно, уже поздно. Наверное, он уже проник в дом, и я напрасно трачу усилия, становясь при этом соучастницей преступления. Если бы у меня была хоть капелька разума, я повернула бы машину и направилась прямиком к шерифу!

Но у Клэр не осталось ни капельки разума. Она была влюбленной женщиной. И понимание этого вызвало у Клэр грустную улыбку.

Алан замер, услышав какой-то звук. Скрип дверных петель? Он внимательно прислушался, но ничего больше не услышал. Пора было выбираться отсюда и звонить Тому, чтобы сообщить о находках. Тогда шериф сможет получить разрешение на обыск, сославшись на информацию, полученную от “своего человека”.

Алан выключил свет, потом снова замер, подумав, что все-таки что-то слышал. Опасность быть захваченным внутри чужого дома состояла в том, что хозяин мог пристрелить незваного гостя, и никто бы не оспаривал его права на самозащиту. Особенно если проникший в дом грабитель вооружен…

Проклятье! Если это действительно вернулся Мэллой, то не удастся выйти отсюда незамеченным, и тогда преступник сможет запросто уничтожить все улики.

Вот теперь Алан осознал, какой он дурак. Черт побери! Мэллой не даст мне уйти отсюда!

Шум снизу доносился совершенно явственно. Бормоча проклятия, Алан внимательно прислушивался, абсолютно уверенный, что Мэллой уже где-то в доме. Он мог увидеть чужую машину и догадаться обо всем. Он же не идиот, сразу поймет, что кто-то проник в дом не случайно, а потому, что его, Мэллоя, начали подозревать… И тогда лучшим выходом для него будет выпустить пару пуль в нарушителя границ частной собственности и уничтожить улики до прибытия полицейских!

Значит, надо каким-то образом выбраться из дома и увести Мэллоя с собой, чтобы сохранить улики. А потом что? — размышлял Алан. Ну, возможно, меня приговорят к тюремному заключению за незаконное задержание человека и нарушение границ частной собственности. Что ж, в конце концов это все можно пережить, если невиновный выйдет из тюрьмы, а преступник будет задержан, прежде чем от него пострадает другая маленькая девочка…

Алан понимал: для того чтобы это осуществить, нужно выйти на Мэллоя до того, как тот выйдет на него. А главное — нужно вытащить пистолет из кобуры. Эта мысль заставила его остановиться. В последний раз, когда он пытался держать в руке пистолет, у него это плохо получалось. Правда, с тех пор он много тренировался, но из суеверия не хотел проверять, каких результатов достиг. Что, если и на этот раз рука задрожит?

Придется пойти на риск. Оружие может стать единственной защитой от Мэллоя. Медленно расстегнув кобуру, Алан сжал в ладони рукоятку пистолета девятимиллиметрового калибра. Рука немедленно налилась свинцом, и Алан поднял пистолет к плечу, не желая проверять себя дальше. Что будет, то будет.

Мечтая, что хорошо бы иметь на ногах бесшумные тапочки, Алан начал двигаться по коридору, стараясь ступать так же неслышно, как падает на землю снег. Даже самый тихий звук казался ему сейчас оглушительным.

Если бы внизу кто-то передвигался, наверняка можно было бы услышать. Он уже начал думать, что, возможно, ошибся, что это были просто присущие всем старым постройкам шорохи… Но потом сообразил, что Мэллою и не нужно передвигаться. Ему достаточно просто поджидать внизу, зная, что забравшемуся в дом все равно придется спуститься. И лучше всего устроить игру в кошки-мышки, сторожа лестницу.

И тут Алан услышал совершенно четкий звук — отдаленный гул приближающегося автомобиля. Его вдруг удивило, что он не слышал, как подъехала машина Мэллоя. Так, может быть, в доме все-таки никого нет? Может, он вообразил себе все это, а Мэллой только сейчас, ни о чем не подозревая, возвращается домой? И, если поспешить, тот никогда не узнает, что кто-то был здесь?

Но нет, это не был гул мотора грузовика, а Мэллой ездил на большом пикапе. Это был звук небольшого четырехцилиндрового двигателя. Как, например, у Клэр…

У Алана замерло сердце. Черт! Неужели ей пришло в голову отправиться за ним сюда?! Он, конечно, понимал, что Клэр догадается о его намерениях, когда прочтет заявление об увольнении. Но ведь он специально написал его, чтобы Клэр оказалась вне подозрений.

Двигаясь осторожно, но в то же время так быстро, как только возможно, Алан приблизился к окну и чуть раздвинул темные портьеры, чтобы взглянуть на шоссе. И увидел именно то, чего боялся: машина Клэр сворачивала к дому Мэллоя.

Алан едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Теперь главный вопрос заключался в том, где находится Мэллой. Если внизу, то выпроводит ли Клэр, в расчете, что она ничего не знает? Или он уверен, что адвокат — сообщница того, кто забрался в дом?

Вероятнее всего, последнее. Этому типу прекрасно известно, кто работает на Клэр. В этом городишке все всё знают! Что же теперь? Алан не мог позволить мерзавцу причинить вред женщине…

Когда Клэр подъехала к дому, ей показалось, что в нем никого нет. Не видно было ни одной машины. Может быть, она ошиблась и Алан все-таки не приезжал сюда? Впрочем, надежда слабая: если он собрался проникнуть в дом, у него хватило бы здравого смысла спрятать автомобиль от случайных взглядов.

Некоторое время Клэр колебалась, не зная, что же делать дальше. Можно, конечно, выйти из машины и позвонить в дверь. Судя по всему, Мэллоя нет дома. Алан должен был это предусмотреть. Но если все-таки откроет хозяин, то она скажет, что ей необходимо расспросить его кое о чем. С другой стороны, если Алан находится в доме один, дверь никто не откроет. Как же тогда дать ему понять, что это — она?

Внезапно Клэр осенило, что если Алан там, то она в любом случае опоздала. Закон уже нарушен, и она ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить последствия. Теперь каждый шаг превращает ее в соучастницу преступления. Надо немедленно разворачиваться и уезжать отсюда!

Но прежде чем Клэр успела тронуться, она увидела, как из дома вышел Говард Мэллой. Мозг Клэр сразу же забил тревогу. Первой ее реакцией было желание нажать на газ, но она тут же поняла, что уже слишком поздно. Если Мэллой узнал ее, он забеспокоится и уничтожит улики. Нет, уезжать нельзя. Единственный выход — вести себя как можно естественнее, чтобы усыпить его бдительность.

Она открыла окно машины и выглянула, широко улыбнувшись.

— Говард! Я надеялась, что найду тебя здесь. У меня к тебе пара вопросов, если ты не возражаешь.

— Конечно, — улыбнулся тот в ответ, подходя к машине. — Заходи в дом. Я приготовлю кофе.

Очевидно, Алана здесь нет, подумала Клэр, иначе Мэллой не пригласил бы меня в дом на чашку кофе. Теперь нужно достойно доиграть свою роль и как можно быстрее убираться отсюда. Но куда мог запропаститься этот чертов техасец?

Клэр выключила двигатель и вышла из машины, мило улыбаясь.

— Спасибо. Это прекрасно.

Но как только она повернулась к дому, что-то твердое уперлось ей в спину в районе позвоночника.

— Не двигайся, Клэр, — сказал Мэллой спокойно. — Один выстрел сделает тебя паралитиком, если не убьет. Подними руки вверх, чтобы я мог видеть их.

Клэр похолодела и медленно исполнила приказание.

— Говард, что случилось? В чем дело?

— Ты все прекрасно знаешь, черт возьми! Этот твой сыщик сидит в моем доме наверху. Этот дурак оставил столько следов, что даже идиот мог бы его выследить! Тоже мне, техасский рейнджер!

— Но зачем ему понадобилось забираться в твой дом, Говард? Это просто нелепо!

— Ничего нелепого, леди! Он думает, что я изнасиловал маленькую девочку, и надеется здесь что-нибудь найти. А вот зачем ты приехала сюда? Помочь ему?

— Я хотела поговорить с тобой. Я же сказала тебе!

— А я такой вот дурак и не понял. Иди к двери и не пытайся шутить! Вы нарушили границы частного владения, и никакой суд не осудит меня за защиту моей собственности.

— Это неправда! Это…

Мэллой грубо оборвал ее:

— Заткнись! И иди вперед. Пистолет заряжен, и я выстрелю, можешь не сомневаться.

Алан услышал, как хлопнула дверь, и понял, что Мэллой действительно находился в доме, а сейчас вышел на улицу встретить Клэр. Это испугало его больше всего на свете. Не думая ни о чем, он сбежал по лестнице и выскочил через заднюю дверь, потом, стараясь двигаться бесшумно, обогнул дом и вышел к фасаду.

То, что он увидел, выглянув из-за угла, чуть не остановило его сердце. Клэр, держа руки вверх, медленно шла к входной двери, а в спину ей упиралось дуло пистолета.

Теперь у Алана не оставалось сомнений: Мэллой знал, что разоблачен. Ясно, что он скорее убьет их обоих, чем признается в изнасиловании ребенка.

Зрение у Алана было прекрасное. Он видел, что Мэллой держит палец на курке. Такой тип оружия требовал усилий при нажатии курка, но это едва ли имело какое-то значение: если что-то напугает его, он спустит курок, и у Клэр не будет ни единого шанса остаться в живых.

На полпути от машины до дома Мэллой приказал Клэр остановиться. Потом, все еще держа пистолет прижатым к ее спине, он крикнул:

— Выходи, Герти, я знаю, что ты здесь! Мой пистолет направлен на твою подружку.

Алан всегда считался отличным стрелком. Проблема была в том, что он не знал, в порядке ли его рука. Если он не попадет в Мэллоя с первого раза, тот может успеть нажать на курок. Как бы заставить его повернуться…

Мэллой снова крикнул:

— Выходи, Герти! Ты ведь не хочешь, чтобы я взбесился и застрелил ее?!

— Нет уж, этого я не хочу.

Алан шагнул из-за угла дома и прицелился в негодяя. Как он и надеялся, его внезапное появление с неожиданной стороны обескуражило Мэллоя. Он обернулся на голос, отводя в сторону и пистолет.

Это было машинальное движение, и Мэллой попытался вновь направить дуло в спину Клэр. Но реакция Алана была быстрее. Он выстрелил. Мгновение спустя Мэллой, громко стеная, корчился на земле.

— Беги, Клэр! Звони шерифу!

Ни секунды не раздумывая, Клэр помчалась со всех ног к машине. Только убедившись, что она скрылась за углом дома, Алан осторожно приблизился к поверженному.

Мэллой еще мог дотянуться до своего пистолета, и Алан боялся, что в этой безвыходной ситуации преступник предпочтет покончить с собой, чтобы избежать позора. Ему не было жаль негодяя, но такой исход мог сильно осложнить и затянуть расследование дела. Впрочем, оказалось, что у почтенного гражданина города на уме были более важные вещи… такие, как спасение собственной шкуры!

— Не убивай меня! — умолял он между стонами. — О Боже, не стреляй в меня!

Алан ногой отшвырнул его пистолет, потом присел на корточки. Мэллой держался за правый бок, кровь медленно текла между пальцами.

— Ты будешь жить, сукин сын! — грубо проговорил Алан. — Ты будешь жить, потому что ты должен заплатить за все…