Опасное дознание

5

Алан сжимал в руке теннисный мячик, пока выдерживали связки. Увы. Результат не располагал к хорошему настроению.

Сидя в своей комнате в мотеле, Алан смотрел на зеленые неоновые огни за окном, выполняя упражнения, предписанные врачом. Никто, увидев его за этим занятием, не догадался бы, что он борется за свое будущее. В результате несчастного случая у него была повреждена правая рука — Алан с трудом сжимал ее. Рука начинала дрожать, даже когда он поднимал что-нибудь не слишком тяжелое. Фактически теперь он не смог бы прицельно стрелять из пистолета, а если так — ему больше нечего делать в полиции. Его отправят в отставку по состоянию здоровья, как только узнают об этом дефекте. Приходилось скрывать его от начальства, пока оставалась хоть какая-то надежда.

Держа теннисный мяч в правой руке, он сжимал пальцы снова и снова, работая с все возрастающим напряжением Спортивный врач подарил ему слабую надежду, что с помощью нехитрого упражнения можно восстановить мышцы. В любом случае, тренировка руки не повредит. Итак, слабый шанс был, поэтому Алан упрямо терроризировал мячик.

Порой он впадал в отчаяние, иногда ему казалось, будто пальцы сжимают упругий мячик сильнее, чем пару недель назад. В его чемодане был кистевой динамометр. Можно бы прямо сейчас точно измерить силу сжатия пальцев, но Алан не стал этого делать. В конце оздоровительного отпуска его ждет неизбежная развязка. Прежде чем он вернется к работе, ему придется пройти полное медицинское обследование, так что уже совсем скоро он узнает, не напрасны ли были упорные тренировки. А сейчас он гнал от себя мысли, что напрасно теряет время. Упражнения с мячиком были его единственным спасением, оставалось лишь настойчиво продолжать их, уповая на Бога.

На счастье, травматолог, который лечил Алана, не сообщил его начальству ничего определенного. Врач был дипломатичен и сказал, что только время покажет, сможет ли Алан продолжать службу. Но от Алана не стали скрывать, что вряд ли ему удастся полностью восстановить руку. И все-таки какой-то шанс у него был. Беспокоило только, что остается совсем мало времени. Всего лишь несколько коротких недель — и ему, быть может, придется проститься с работой, которая, в сущности, была его жизнью…

Но Алан не хотел об этом думать. Единственное, что занимало его мысли, — это привлекательная леди-адвокат и та сумятица, которую она произвела в его душе. Однако воспоминание о том, как Клэр вела себя, когда он смотрел на нее, вызывало возбуждение. В тот момент ему было чрезвычайно трудно сопротивляться безмолвному призыву, который исходил от ее нежно полуоткрытых губ…

Алан слишком хорошо себя знал. Если он влюблялся, то влюблялся намертво, целиком отдаваясь чувству. А когда его обманывали, то боль в душе оказывалась нестерпимой. И он не собирался снова рисковать — особенно после двух неудачных попыток женитьбы в прошлом. Время научило его не раскрывать себя полностью, не поддаваться слишком быстро, но, независимо от того, стремительно или медленно он влюблялся, отказ действовал на него слишком разрушительно.

Поэтому Алан запретил себе безоглядно поддаваться любовным чувствам. И подозревал, что Клэр, не более чем он, была настроена на какие-либо серьезные отношения. Судя по тому, что рассказывал Джош, Клэр удавалось жить без привязанностей уже долгое время. Она развелась почти двенадцать лет назад и с тех пор избегала близких отношений с мужчинами. Что ж, для него это хорошее предупреждение: лучше держаться на безопасном расстоянии от женщины, которая просто никем не интересуется. Проклятье! Возможно, у нее есть на то причины, как и у него. Если бы он был поумнее, то не думал бы о Клэр. Ничего, кроме боли, не ждет его на этом пути…

Алан снова сжал мячик и почувствовал, как дрожит рука. С губ чуть не сорвалось ругательство, но он проглотил его. Бранные слова не изменят сути дела, не спасут от разочарования и ярости. Жизнь снова нанесла ему удар! И хотя вообще-то он ненавидел жалость к собственной персоне, сегодня вечером ему захотелось быть к себе хоть немного снисходительным…

Но нет, нечего расслабляться! Надо думать о деле Блэккайта.

Если завтра представится возможность поговорить с парнем, надо попытаться понять, кто он: законченный лжец или невинная жертва. И дело не в недоверии суждениям Клэр, а в том, что у него, техасского рейнджера, гораздо более богатый опыт работы с искусными плутами и отпетыми негодяями. Клэр не имела дела с преступниками каждый день так, как он. Большинство из них были никудышными обманщиками. Они болтали чересчур много, отвечали слишком быстро и выдавали себя тем, что обнаруживали гипертрофированное стремление убедить собеседника в чем-либо.

Но время от времени попадался какой-нибудь необыкновенный лгун, слова которого поначалу не вызывали сомнения. Он мог смотреть прямо в глаза, симулировать потрясение, изумление, короче, вести себя точно так же, как повел бы человек искренний. Алану приходилось допрашивать нескольких таких типов, и чаще всего ему безошибочно удавалось определить, где они лгали. Нельзя сказать, что он никогда не ошибался — конечно, иногда бывало и такое. Хорошо бы завтра прийти, как и Клэр, к выводу насчет невиновности Блэккайта.

Снова мысли о Клэр! Алан глубоко вздохнул, ему нестерпимо захотелось курить. Как будто сигарета поможет забыть теплую тяжесть желания, которая наполняла его, когда он думал об этой женщине.

Позволив себе откровенно разглядывать Клэр, Алан понял, что совершенно не знает ее, даже не догадывается, какая она на самом деле. В ней кроется какая-то загадка, которую ему безумно захотелось разгадать.

Ведь он считал ее синим чулком, а у нее такие прекрасные женственные формы, соблазнительно обтянутые скромным серым свитером! Алан не удивился бы, если бы обнаружил под ним шелковое белье. Клэр явно из тех женщин, которым к лицу и шелк, и кружева. Между прочим, высоченные каблуки тоже выдают ее. Да-да! Ей нравится чувствовать себя женщиной. Если бы это было не так, она носила бы туфли на низком каблуке.

Итак, она предпочитает неброские костюмы, участвуя в судебном разбирательстве непременно надевает очки, но Алан готов был держать пари, что у нее где-нибудь в запасе есть пара красных туфель и, возможно, красное платье для особых случаев. Он был уверен, что Клэр прекрасно выглядит в нем!

Все это ни к чему не приведет, напомнил он себе. Черт побери, почему жизнь не может быть проще?! Нас явно влечет друг к другу, так почему же я не могу просто предложить ей иногда встречаться, а потом мы простимся, когда страсть утихнет? Да потому, что я не негодяй. И потому, что Клэр не та женщина, которой можно предложить дешевый адюльтер.

И Алану ничего не оставалось, как сжимать теннисный мячик до тех пор, пока выдерживала рука, и изо всех сил пытаться думать не о Клэр, а о тех вопросах, которые завтра он задаст Блэккайту, если представится возможность.

Если представится… А вот Клэр Келтон — это возможность, которой он не собирается воспользоваться.

Этот человек совершенно расстроил мой сон! — раздраженно думала Клэр, когда ехала в полицейский участок, чтобы поговорить с Блэккайтом. Алан предложил встретиться там в восемь часов, и Клэр надеялась, что он будет выглядеть таким же измученным, какой она сама себя ощущала. Было бы приятно узнать, что и его сон был нарушен.

Ох, это просто нелепо! В ее годы испытывать такое сильное желание… Лежать в постели, словно девчонка, обняв подушку, и вспоминать каждый взгляд, каждое слово, каждый нюанс встречи…

Когда Алан вчера разглядывал ее, она поняла, что нравится ему. А это, оказывается, так важно! Каждой женщине хочется знать, что она производит впечатление на мужчину, знать, что он испытывает желание именно к ней. Клэр уже трудно было и вспомнить, когда на нее кто-нибудь смотрел так, будто ему нравилась каждая линия, каждый изгиб тела…

Опомнись! — осадила себя Клэр. Остановись! В твоем-то возрасте!..

Она твердила себе, что, даже если все это не мираж, не плод разыгравшегося воображения, нельзя допустить каких-либо неделовых отношений с этим красавцем из Техаса. У нее нет на это времени, она никогда не была женщиной, готовой к случайной связи… И тут же Клэр призналась себе, что, пожалуй, согласилась бы на мимолетный роман, если бы была уверена, что не станет потом мучиться. Но Клэр знала себя хорошо. Ничего, кроме боли, не останется у нее после нескольких недель, проведенных с Аланом Герти!

И все-таки Клэр говорила себе не всю правду: главное таилось значительно глубже. Все эти годы, прошедшие с ее несчастливого замужества, она отчаянно боялась лечь в постель с мужчиной. Боялась опять почувствовать на себе взгляд, полный жалости и отвращения. Или еще какого-то чувства, которое испытывает мужчина, когда обнаруживает, что женщина полностью заторможена или, может быть, даже фригидна. Ей казалось, что за это время боль неудач утихла, забылась, но сейчас она вновь дала о себе знать. Даже если Алан проявит тактичность, все равно будет ясно, что ее постигла неудача, когда он не захочет ее снова. А она определенно потерпит фиаско! Она всегда была неудачницей…

И вообще, сейчас совсем не время думать о таких вещах.

В полицейском участке царила суета. Утренняя смена уже пришла, а дежурившие ночью были заняты составлением отчетов. Из кабинета шерифа доносились голоса Томаса Уэдлока и, похоже, Джоша Лемана.

Мэгги Сэндерс, диспетчер, привстала со своего рабочего места и сообщила Клэр:

— Герти ждет вас наверху, адвокат.

— Спасибо, Мэгги.

Итак, он уже наверху. Какая досада! Клэр надеялась, что у нее будет время, хотя бы пара минут, чтобы внутренне приготовиться…

На втором этаже она нашла Алана беседующим с охранником. Он бросил в ее сторону равнодушный взгляд, каким обычно окидывают друг друга малознакомые люди, и коротко кивнул. Раздражение и гнев обожгли щеки Клэр, хотя она понимала, что это нелепо. Но после того, что было вчера вечером, смотреть на нее так, словно он никогда раньше не видел ее?!

Очевидно, Алан уже сожалеет о тех мгновениях взаимного влечения, которые они испытали. Пусть даже эти мгновения ни к чему не обязывали, но они успели слегка приоткрыться друг другу, и теперь оба чествовали себя неуютно. Это было совершенно недопустимо для людей, собирающихся работать вместе, поэтому Клэр ответила равнодушной улыбкой и повернулась, чтобы последовать за охранником в комнату переговоров.

— Мне нужно удостовериться, что Блэккайт захочет с вами разговаривать, — через плечо бросила она Алану.

— Понимаю. Я буду здесь.

Снег, стекающий с крыши, образовал невероятную бахрому из сосулек за окном комнаты переговоров. Одна из них свисала почти до подоконника и была такой чистой, что косые утренние лучи солнца заставляли ее сверкать как бриллиант. Площадь возле здания суда была еще тихой и спокойной, похорошевшей под покровом снега. Только стайка воробьев суетилась у кормушки, которую устроили и наполняли зернышками ребятишки из соседней школы.

Внезапно открылась тяжелая стальная дверь. Клэр обернулась и улыбнулась Коннору Блэккайту. Очень плохо выглядит, отметила она. Кажется, он тоже не спал.

— Доброе утро, мистер Блэккайт.

Он вяло кивнул и подождал, пока Клэр уселась за стол, прежде чем сесть напротив.

— Вам что-нибудь нужно? — спросила она. — Сигареты?.. Книги?..

Он было резко качнул головой, но потом спохватился.

— Извините, я сегодня какой-то раздражительный.

— Плохо спали?

— Да. Тюрьма не самое лучшее место на свете. Но это мои проблемы. А насчет книг вы хорошо придумали. Может быть, что-нибудь из научной фантастики?

— Прекрасно, я принесу вам последнюю книгу Аниты Терни. Она почти что ваша соседка, впрочем, думаю, вы знаете это.

— Нет.

— Неужели?! На самом деле ее зовут Аманда Лиард. Они с мужем разводят овец на ранчо совсем недалеко от вас.

Глаза Блэккайта смотрели на Клэр, не мигая.

— Я встречал их однажды, — наконец обронил он.

— Вы дружны с кем-нибудь здесь, в округе?

— Пожалуй, нет. Большую часть времени я провожу в дороге. Только здороваюсь кое с кем — и все.

Клэр с трудом подавила вздох. В словах Блэккайта не было ничего хорошего.

— Там за дверью ждет Алан Герти. Это тот самый детектив, которого я наняла. Вы не возражаете, если он посидит с нами? Все, что вы скажете в его присутствии, будет сохранено в тайне.

— Мне нечего скрывать, мисс Келтон. — В голосе узника звучало нетерпение. — Попросите его войти.

Блэккайт встал, когда Алан вошел в комнату. Мужчины пожали друг другу руки, взгляды, которыми они обменялись, были оценивающими. Алан встал в углу, прислонился плечом к стене и, скрестив руки на груди, приготовился внимательно слушать.

— Почему вы решили переехать в округ Крофорд, мистер Блэккайт? — спросила Клэр.

— Потому что он напоминает мне родные места, здесь даже еще красивее. И еще потому, что цена за ранчо была подходящей.

Адвокат вскинула голову, ожидая продолжения. Как она и предполагала, через минуту Блэккайт разговорился.

— Я вырос в… в резервации, в Северной Дакоте. Мне удалось вырваться оттуда, и будь я проклят, если вернусь туда. Крофорд я выбрал неслучайно: я люблю большие открытые пространства, уединение… Я услышал об этом месте на стоянке грузовиков к востоку от Дес Мойнес, если вы знаете, где это. Один парень разговорился со мной о том, что мы будем делать, когда выйдем на пенсию. И когда я упомянул, что хотел бы жить на ранчо в Дакоте или в Небраске, он посоветовал мне поговорить с одним отправителем грузов. Этот человек хотел избавиться от ранчо, доставшегося ему за бесценок от какой-то старухи. Все просто.

— Необычный выбор для холостяка, — заметил Алан.

Блэккайт мельком взглянул на него.

— Однажды я был женат. Что было, то прошло, как говорится. Нет никакого желания оставаться в дураках еще раз. Я надеялся, что сумею построить дом и смогу взять к себе семью моей сестры. Надо же кому-то присматривать за домом, пока я в отъезде. А кроме того, я хотел, чтобы у ее детей были более широкие возможности, чем в свое время у меня.

Клэр почувствовала, как по спине побежали мурашки. Он хотел привезти сюда семью своей сестры. Детей! Мысль, которая пришла ей в голову, была слишком неожиданной.

— В вашем столе было найдено фото, мистер Блэккайт. Фотография маленькой девочки в ванне.

— Это моя племянница.

— Шериф взял ее с собой как вещественное доказательство.

Блэккайт выпрямился.

— Доказательство?! Доказательство чего, черт побери?!

— Видите ли, на девочке… совсем нет одежды.

— О, ради Бога… — Блэккайт вскочил так стремительно, что стул, на котором он сидел, отлетел в сторону и ударился о стену. — Черт побери! — Он шагнул к окну и замер, держась за подоконник и устремив взгляд на сверкающий день. — Черт их возьми! Мерзавцы!

— Расскажите мне об этой фотографии подробнее, — тихо попросила Клэр через минуту.

— Это дочка моей сестры Флоры. Сестра прислала мне фотографию в письме, которое я получил за день до того, как меня арестовали.

— А где это письмо?

Он резко мотнул головой, словно пытаясь отогнать назойливого комара.

— Я выбросил его.

— Почему?

Блэккайт все еще стоял лицом к окну, он не обернулся и нетерпеливо бросил через плечо:

— Я не держу такую чепуху! Зачем мне?

Клэр размышляла, не сводя глаз с его спины, потом осторожно заметила:

— Фотография сделана летом.

Блэккайт быстро обернулся.

— Да нет же! Фотография сделана всего пару недель назад. Обычно Флора купает детей дома, но в тот день стояла хорошая погода, а дети у нее закаленные. Вот они и устроились на улице. Приятель сестры сфотографировал девочку, и Флора решила, что будет “так мило” прислать снимок мне. Это ее выражение… А если вы не верите мне, то спросите мою сестру!

— В таком случае я должна буду задать ей несколько вопросов, мистер Блэккайт. Если я этого не сделаю, их задаст кто-то еще, и весьма вероятно, что в суде. Хорошо, это ваша племянница, а фото прислала сестра. Если вы дадите мне номер ее телефона, я сейчас же позвоню ей и удостоверюсь в сказанном вами. И тогда, может быть, нам удастся исключить фотографию из вещественных доказательств, как не относящуюся к делу. Излишне говорить, что если присяжные увидят эту фотографию, то они будут настроены против вас.

Блэккайт выругался.

— Вы понимаете, насколько прогнило наше общество? Фотография двухлетнего ребенка, плещущегося в лохани, настроит суд против меня… Боже мой! Невероятно! Это же просто охота за ведьмами! Было время, когда люди думали, что фотографии, подобные этой, абсолютно невинны. Что же, черт побери, произошло?

— А произошло вот что, — ответила Клэр спокойно. — Маленькая девочка Лотти Дедрик была жестоко изнасилована. Пятилетняя девочка, мистер Блэккайт! Когда это случилось, люди были страшно возмущены. И подобная фотография вашей племянницы может выглядеть весьма подозрительно. Потому дайте мне телефон вашей сестры. Как только подтвердится правдивость ваших слов, о фотографии все просто забудут.

Блэккайт отвернулся.

— У моей сестры нет телефона. Вам придется послать ей письмо и попросить позвонить вам. Или послать кого-нибудь в резервацию, чтобы допросить ее.

Клэр согласно кивнула.

— Ладно, дайте мне адрес или любую информацию, как найти Флору, и я посмотрю, что можно сделать. Если я напишу, вы думаете, она позвонит? Она могла бы сделать это за мой счет, чтобы звонок ничего ей не стоил.

Блэккайт неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Может пройти неделя или больше, прежде чем Флора вынет корреспонденцию. Она ходит на почту два раза в месяц, потому что, кроме меня, ей никто не пишет.

Клэр взглянула на Алана. Ситуация складывалась не слишком удачно. Времени, чтобы собрать и подготовить информацию для суда, было в обрез.

— Тогда я подумаю о том, чтобы послать к вашей сестре кого-нибудь, — деланно бодрым голосом заявила Клэр. — Есть другие предложения?

— Думаю, лучше попросить местную полицию, — заметил Алан.

— Тогда мы так и поступим. — Клэр протянула Блэккайту ручку и блокнот. — Пожалуйста, напишите полное имя, фамилию и точный адрес сестры.

— Но я не желаю, чтобы она была замешана в это грязное дело! Я не хочу, чтобы она даже узнала о том, что случилось…

— Извините, мистер Блэккайт, мне очень жаль. Не забывайте, как много поставлено на карту. Ведь нельзя же перейти реку, не замочив ноги. Если вас осудят, вы проведете многие годы в тюрьме. Что подумает тогда ваша сестра? А потом до конца жизни о вас будут говорить как о сексуальном маньяке. Взвесьте все “за” и “против”, подумайте хорошенько!

Блэккайт колебался какое-то время, потом, махнув рукой, записал данные, которые требовались Клэр.

— Могу я попросить… попросить вас… рассказать ей… помягче?

— Я сделаю все, что смогу, обещаю вам.

Блэккайт вернул ручку и блокнот и покачал головой.

— Боже! Я не могу поверить, что все это случилось из-за одного невинного снимка моей племянницы!

Возглас подзащитного напомнил Клэр еще об одной теме, которую она намеревалась обсудить.

— Это еще далеко не все улики, мистер Блэккайт. Вас арестовали потому, что одежда девочки была закопана на вашем участке, а вы подходите под описание, которое она дала.

Голова Блэккайта дернулась, будто его ударили.

— Я не… Я никогда… Черт возьми! Это подстроено!

— А кто, по-вашему, хотел бы вас подставить? — включился в разговор Алан.

На него обратился беспомощный взгляд темных измученных глаз.

— Я не знаю. Не знаю! Знаю лишь, что я не делал ничего плохого!

Клэр подождала мгновение, прежде чем продолжить беседу.

— Не отчаивайтесь. Описание, данное девочкой, не слишком отчетливо. Но одежда действительно была найдена на вашем участке, за домом, приблизительно в ста пятидесяти ярдах.

— За домом? Но это ведь дальше от дороги!

— Верно. Кому-то пришлось пройти мимо вашего дома, чтобы попасть туда.

— Я бы услышал шум машины. — Взгляд Блэккайта метался от Клэр к Алану и обратно. — Если бы кто-то подъехал к дому, я бы услышал! Уж звуки машины я не мог бы оставить без внимания…

— Итак, — медленно произнес Алан, — вы уже предлагаете целый сценарий. Кто-то подошел к вашему дому, миновал его, а затем темной холодной ночью прошел еще сто пятьдесят ярдов, чтобы закопать одежду. Предварительно этот “некто” изнасиловал малышку на берегу ручья через дорогу от вашего участка. Ручей примерно в двухстах ярдах от дороги. Хорошенькая прогулка, ничего не скажешь! Вы хоть понимаете, насколько неправдоподобно все это звучит?

— Правдоподобно или нет, но так было! А я не делал этого!

— Тогда, может быть, вы попытаетесь указать, кто способен испытать столько неудобств, чтобы подставить вас?

— Вот как! — воскликнул Блэккайт с горькой усмешкой. — Пока я не укажу, кто это сделал, меня не выпустят из тюрьмы?

— Существуют еще прямые доказательства, — быстро заметила Клэр. — Генетические тесты могут показать, что это были не вы. Хотя не всегда…

— Что “не всегда”? — Блэккайт смотрел на адвоката во все глаза, будто ее слова не сразу дошли до него. — Вы хотите сказать, есть вероятность, что они не докажут мою невиновность, даже если я не делал этого?

— Да, результаты тестов не всегда бывают достаточно убедительными…

— То есть как? Нет же двух одинаковых людей.

— Это верно, и полный генетический код каждого человека индивидуален. Даже более индивидуален, чем отпечатки пальцев, как я слышала. По нему можно “идентифицировать” любого человека. — Клэр слегка улыбнулась клиенту. — Хотя в некоторых случаях можно опровергнуть важность этого теста для суда, и я…

— Вам не придется ничего опровергать! — вскричал Блэккайт. — Это будет не мой код.

— Я вовсе и не утверждаю, что ваш, — вздохнула Клэр. — Все, что я пытаюсь сделать, это подготовить вас к мысли, что генетический тест может не сработать и не докажет, что вы невиновны.

Блэккайт стоически принял эту информацию к сведению. Когда он заговорил, в его голосе чувствовалось напряжение.

— Я, признаться, рассчитывал, что эти самые тесты докажут мою невиновность.

— Надеюсь, так и будет. Но пока мы ждем результатов, необходимо работать над вашим делом по всем направлениям. Суд состоится через девять недель, у нас не так уж много времени. А может быть, нам повезет и обнаружится что-нибудь определенное — такое, что поможет все решить до суда…

Но что? — размышляла Клэр позже. Что можно обнаружить? Настоящего преступника? Если бы все было так просто, шериф уже давно нашел бы его…

Алан проводил Клэр в ее офис и уселся за стол напротив нее. Он отсутствующе улыбнулся Норе, когда та спросила, хочет ли гость кофе, потом посмотрел на хозяйку кабинета.

— Ну? — спросила Клэр.

— Надо бы проверить, действительно ли на фотографии изображена племянница Блэккайта, но до его сестры трудно добраться… Он не хранит письма… — Алан озадаченно хмыкнул. — Слишком хитро. Держу пари, его сестру вообще не найдут.

Клэр была изумлена. Ей-то Блэккайт показался честным и искренним — и в манере держаться, и в ответах на ее вопросы.

— Вы думаете, он лжет? Алан, даже в нашем округе не у всех есть телефоны, а жизнь в резервации совсем не устроена. Многие индейцы нищенствуют. Если у кого-то нет в ломе ванной комнаты, вполне вероятно, что нет и телефона.

— Я понимаю это. И не утверждаю, что проверка невозможна. Просто это чертовски удобно для Блэккайта, вот и все.

— Это удобно, если он виновен. Неужели вы считаете, что фотография девочки — просто порнография?

— Боюсь, что так.

— Значит, вы думаете, что мой подзащитный — преступник?

Внезапно у Клэр закружилась голова, даже пропало желание продолжать разговор.

— Воздержусь от суждений, — ответил Алан. — Во всяком случае, Блэккайт не убедил меня в своей невиновности. Но я также не совсем убежден, что он и есть настоящий преступник… Просто вся эта история с сестрой кажется мне довольно подозрительной. Не удивляйтесь, если местная полиция, скажет, что не нашла ее. — Поднявшись, Алан сунул руки в карманы джинсов и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. — Согласитесь: во все это трудно поверить. Честно говоря, я не могу представить себе преступника, который закапывает одежду так далеко от того места, где он оставил девочку, к тому же рискуя быть обнаруженным… если только это не его собственный участок. Ведь на чужом его могли заметить и узнать хозяева.

— Посреди ночи? Ну-ну, Алан…

— Ладно, скажите мне, какой смысл закапывать улики именно там, а не похоронить их где-нибудь в пустынном месте, чтобы никто никогда не нашел?

— Пока не знаю. Но Блэккайт совсем не дурак, чтобы закапывать улики на собственном заднем дворе.

— Вы не поверите, какими дураками бывают порой преступники! Мне как раз кажется наиболее вероятным, что преступник зарыл бы одежду где-нибудь на своей земле, полагая, что это место достаточно далеко от того, где он оставил девочку. Куда более опасно пробираться по чужой территории среди ночи, рискуя быть обнаруженным разгневанным хозяином дома. Я ничего не утверждаю, просто размышляю вслух…

Хотя Клэр все это очень не нравилось, она не могла не признать, что в рассуждениях Алана есть определенная логика. Дело Коннора Блэккайта начинало казаться все более безнадежным…

— Кто-нибудь мог пытаться подставить его, — ухватилась она за первую попавшуюся догадку.

— Возможно. Но, учитывая, что он утверждает, будто ни с кем здесь не знаком, я бы усомнился в этом.

Резко зазвонил телефон. Клэр взяла трубку и услышала голос Роя Полтхема:

— Клэр, пошли самые невероятные слухи об изнасиловании Лотти Дедрик. — Прокурор сделал многозначительную паузу. — Во всяком случае, сегодня утром один известный в городе человек пришел к шерифу и заявил, будто однажды видел, как Коннор Блэккайт разговаривал с Лотти Дедрик. В прошлом месяце на улице около супермаркета.

Сердце Клэр похолодело, рука крепче сжала телефонную трубку.

— Нам нужно взять у свидетеля разговора показания под присягой, — продолжал Рой. — Чем скорее, тем лучше. Ты свободна сегодня?

Ошеломленная только что услышанным, Клэр выдохнула:

— Угу… да. — Вообще-то она планировала проработать полдня над завещанием для знакомой семьи, но это может и подождать. — Я свободна до трех. В три у меня консультация.

— Когда сможешь приехать?

— Да прямо сейчас. Я захвачу одного парня. Увидимся у шерифа минут через двадцать.

— Договорились.

Когда Клэр повесила трубку, ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Наконец она повернулась к Алану и встретила его полный тревоги взгляд.

— Что случилось?

— Оказывается, Блэккайт знал Лотти Дедрик. Его видели с ней около месяца назад.

По выражению лица Алана Клэр поняла, что эта новость поразила его так же, как ее. Он не хотел работать на насильника, который к тому же еще и искусный обманщик!

— Рой собирается взять у свидетеля показания под присягой, — произнесла она пересохшими губами. — Мне нужно быть там прямо сейчас.

— Я уже готов.

Клэр едва слышала Алана. Однажды, давным-давно, она слепо поверила мужчине, и он обманул ее ожидания… Тогда это был ее муж. На этот раз — ее клиент. Черт возьми, до каких же пор она будет оставаться наивной дурочкой?!

Говард Мэллой был одним из самых известных в городе людей. Окружной прокурор не мог и мечтать о более весомом свидетеле, чтобы вколотить в крышку гроба Блэккайта последний гвоздь.

Семья Мэллой жила в округе почти так же давно, как и семья Крофорд, основавшая город. Когда-то Мэллои славились своим богатством и влиятельностью. И хотя финансовые трудности поглотили большую часть их состояния после Второй мировой войны, Говард Мэллой не захотел нарушить семейные традиции и продолжал трудиться на благо общества. Он был активным руководителем организации скаутов, опорой церкви и председателем нескольких самых больших благотворительных фондов в округе. Говарда Мэллоя знала, как говорится, каждая собака, никто не усомнился бы в его словах.

Когда Клэр увидела его в кабинете шерифа, она вдруг испытала неожиданное желание спрятаться за чьей-нибудь широкой спиной. Предпочтительно — за спиной Алана Герти… Блэккайт обречен, подумала Клэр. Изнасиловал он Лотти Дедрик или нет, но он обречен, потому что дважды два будет пять, если Говард Мэллой к двум двойкам прибавит свою единичку.

— Я не мог поверить, когда сегодня утром Боб Смит сказал, что малышку Дедрик изнасиловали. А когда узнал, что это сделал какой-то грязный индеец…

У Клэр упало сердце: еще не было суда, а Говард Мэллой ни секунды не сомневается, что Блэккайт — преступник. Что же говорить о других людях?! Скоро весь город будет думать точно так же… Значит, Боб Смит проболтался. А она-то всегда считала его сдержанным и благоразумным…

— Первое, что я вспомнил, — продолжал тем временем Мэллой, — как Блэккайт показывал девочке кабину своего грузовика.

— Вы сами это видели? — спросил Рой Полтхем.

Мэллой кивнул.

— Да. Это было прямо перед супермаркетом. Мы с Гилом Дедриком стояли в очереди в кассу и разговаривали, а когда вышли наружу, увидели, что малышка Лотти сидит в кабине грузовика. Он был припаркован рядом с магазином.

Клэр сделала заметки в своем блокноте, а окружной прокурор продолжал допрос свидетеля.

— Каким было ваше первоначальное впечатление, когда вы увидели девочку сидящей в кабинете грузовика?

Мэллой ответил без колебаний.

— Я почувствовал, что тут что-то не так. Ну, мы живем в такое время… Если видишь девочку с мужчиной, который не является ее отцом, поневоле лезут в голову разные мысли…

— Вы хорошо знаете Дедриков?

— Даже очень. По церковному приходу, по благотворительной деятельности. Моя дочь учится в одном классе с Майрой Дедрик. Им обеим сейчас по тринадцать лет.

— Кстати, это не к ней отправилась Майра в тот вечер?

Клэр показалось, что Мэллой немного напрягся, будто чувствуя, что Полтхем хочет его на чем-то поймать, но потом расслабился.

— Я не знаю, — сказал он. — Моя бывшая жена живет в городе вместе с детьми. Майра вполне могла зайти к ним в тот вечер. Вы хотите, чтобы я узнал это?

— Нет-нет, что вы, — осклабился Рой. — Я только стараюсь прояснить обстановку. Итак, вы и Гил Дедрик вышли из магазина и увидели Лотти сидящей в кабине грузовика Коннора Блэккайта. Тот тоже был с ней в кабине?

— Нет, стоял на ступеньке грузовика.

— Значит, на ступеньке… И что же он делал?

Мэллой пожал плечами.

— Разговаривал с ней, я думаю.

— Каким было его поведение?

— Что вы имеете в виду?

— Что-то показалось вам… необычным?

Мэллой на мгновение задумался.

— Нет, пожалуй — нет. Он просто стоял там и все.

— А Лотти? Как она себя вела?

Мэллой вздохнул.

— Трудно сказать. Я точно помню, что, увидев ее в грузовике, встревожился. Но было ли это из-за ее поведения или просто какое-то инстинктивное чувство… Нет, не могу сейчас сказать точно.

Рой Полтхем посмотрел на Клэр.

— У вас есть вопросы, адвокат?

— Да, есть. Итак, мистер Мэллой, вы были встревожены, когда увидели Лотти Дедрик в кабине грузовика Коннора Блэккайта. Вы знакомы с этим человеком?

— Нет, не знаком.

— Что же вызвало вашу тревогу? Вы что-то знали о нем?

— Нет.

— Если вы не знали Блэккайта, то почему решили, что это именно он стоит на подножке грузовика?

Мэллой растерянно пожал плечами.

— Ну, я видел его раньше, мельком… Он живет через дорогу от меня, мисс Келтон. Однажды, когда он только купил эту землю, я встретил его на дороге и пригласил в церковь… Так или иначе, я встречал его иногда.

— Он купил свой участок у Дейвида Страджера?

— Да-а, а тому он достался от моей тетки. — Мэллой раздраженно махнул рукой. — Я просил Дейвида подождать немного — я бы сам купил этот участок, но ему срочно нужны были деньги. Кстати, в прошлом году я предлагал Блэккайту выкупить у него участок, но он сказал, что не заинтересован в продаже.

— Следовательно, вы все-таки знаете его?

— Здороваемся. Ну и что из того?

— Я только пытаюсь выяснить, насколько вы уверены, что видели с Лотти именно мистера Блэккайта.

— Ну, если вы сомневаетесь, спросите Гила. Он тоже узнал Блэккайта.

— А как реагировал Гилберт Дедрик?

— Он был расстроен, даже закричал: “Лотти, сию минуту вылезай из машины!”. Блэккайт опустил девочку на землю.

— До этого вы видели, как он касался ее?

Мэллой прикрыл глаза, вспоминая.

— Нет, только когда он помог ей спуститься.

Несколько секунд Клэр размышляла, прежде чем задала следующий вопрос:

— Скажите, а поведение девочки не показалось вам странным?

— Видите ли, все произошло так быстро… Пожалуй, она была расстроена, но скорее потому, что отец закричал на нее. Может, она просто капризничала, но точно не могу сказать.

Клэр заставила свидетеля уточнить некоторые факты. В частности, спросила, как долго он и Гил Дедрик беседовали у кассы, чтобы можно было судить о том, сколько времени Лотти оставалась без присмотра. С каждой новой деталью Клэр убеждалась в правдивости показаний Мэллоя, в том, что эпизод с девочкой в грузовике был совершенно невинным… и в то же время каким-то дьявольским образом подтверждал, что именно Блэккайт мог изнасиловать Лотти. Да, в тот момент ничего дурного не произошло, но кто взялся бы утверждать, что мотивы поступка Блэккайта были невинны?

Боже, этот случай ночной кошмар для адвоката! — подумала Клэр. Чем бы ни кончилось это дело, я всегда буду сомневаться, торжествует ли справедливость. Что, если Блэккайт попадет в тюрьму, не будучи виновным? Если же он будет оправдан — еще хуже: выйдет на свободу, чтобы снова насиловать?