Опасное пламя страсти

Глава 12

Косые лучи утреннего солнца проникали сквозь стеклянные рамы, наполняя угол оранжереи тропическим теплом. Закатав испачканные землей рукава платья, Шарлотта взяла увеличительное стекло и расправила лепестки цимбидиума. Они с Кейт работали здесь уже больше часа, и обе успели выпачкаться.

Обеспокоенная тем, что жара и влажность могут стать слишком большим испытанием для ее старшей подруги, Кейт позвонила, чтобы принесли кувшин с лимонадом.

— Ты только взгляни сюда — какие необычные пестики! — воскликнула Шарлотта. — Передай мне, пожалуйста, мой блокнот. Я быстренько зарисую его.

Кейт протянула ей тетрадь вместе с карандашом.

— Действительно интересно. Не забудь спросить об этом мистера Хопкинса, когда вернемся в Лондон. Интересно, видел ли он подобное расположение пестиков в экземплярах с Цейлона.

Углубившись в рисование, Шарлотта только кивнула. Кейт вернулась к собственному изучению орхидеи из джунглей южной Индии. Цветок был окрашен в бордовый цвет… или, может быть, красновато-коричневый.

— Ух!

Когда Кейт присела на корточки, у нее невольно вырвался стон. Словно она нуждалась в постоянном напоминании о своей непростительней ошибке в суждениях.

Неужели она так непозволительно глупа? Здравый смысл подсказывал ей держаться подальше от Марко. Он мог быть беспутным бабником, но только не дураком. Напротив, его ум был острее, чем у многих других.

Если Марко заговорит о некоем инциденте публично, последствия будут ужасными и необратимыми. Несколько сказанных шепотом слов, и ее репутация навсегда погублена, а ее дед испытает ни с чем не сравнимое унижение.

Но Марко не сделает этого. Или сделает?

Кейт зажмурилась, пытаясь не думать о Неаполе.

При нормальном течении жизни корабль ее отца никогда не зашел бы в этот порт: город был печально известен как очаг преступлений, — но оба ее родителя серьезно болели, так что у нее не оставалось выбора. Им нужны были опытные врачи и хорошие лекарства. К сожалению, вес это стоило денег, а кошелек Вудбриджей на тот момент был пуст, как это нередко случалось.

Но за все эти годы Кейт довела свой природный ум и находчивость до совершенства и научилась импровизировать. После случайной встречи Кейт с портовой шлюхой, она дала деловой совет ей и ее подругам. Используя свое знание арифметики и ведения бухгалтерских книг, Кейт составила несколько графиков, показывающих доходы в сравнении с расходами, что выразилось в увеличении получаемой ими суммы от владельца отеля.

В знак благодарности шлюхи пригласили Кейт использовать ее другие, менее значительные способности — что включало карманные кражи и лишение владельцев их кошельков с помощью острого ножа, — то есть грабеж пьяных посетителей борделя. Кейт это прекрасно удавалось. Настолько хорошо, что она заслужила прозвище Bella donna. Так называли красивого, но смертельно опасного вора, легко ускользавшего от властей.

Однажды вечером появился Марков в образе пьяного, но божественно красивого мужчины. Она почти была готова нырнуть в его постель, прежде чем ограбить. Почти. Слава Богу, тогда разум победил ее сильное физическое желание.

Кейт нахмурилась. Несомненно, сейчас ее тело мстило ей.

— В чем дело, дорогая? — спросила Шарлотта, поднимая взгляд от горшков с цветами.

— Ничего. Просто я никак не могу извлечь корни бугенвиллеи из горшка.

Кейт глубже опустила садовый совок в почву. Ей не нравилось то, что она делала тогда. Но так как на карту была поставлена жизнь ее родителей, она не испытывала угрызений совести по поводу своего решения.

Огорчало только то, что деньги не спасли родителей от свирепствовавшей лихорадки. Ее мать и отец умерли с интервалом в несколько часов.

— Ваш лимонад, мисс Вудбридж. — Слуга поставил серебряный поднос на стеллаж с цветочными горшками. — Может быть, вам принести что-нибудь еще?

Промокнув лоб рукавом, Кейт выдохнула.

— Нет, спасибо, Дженнингс. — Жизнь полна маленьких проявлений иронии, вот как сейчас, когда ей прислуживали, словно она родилась в этом замке. — Прекрати рисовать и иди сюда. Вот отличный холодный напиток, — сказала она подруге.

Шарлотта взглянула на нее с совиным прищуром:

— Что? О да, здесь жарковато.

— Думаю, на сегодня мы достаточно поработали, — решила Кейт, мысленно ругая себя зато, что не заметила покрасневшего лица подруги. — Я настаиваю, чтобы время после ленча ты провела в библиотеке.

Бросив задумчивый взгляд на ряд все еще не зарисованных цветов с Ямайки, Шарлотта закусила губу.

— Они будут здесь и завтра, — сказала Кейт с ласковой улыбкой.

— Чего нельзя сказать о вас, ибо вы слишком пустоголовы, чтобы не почувствовать, что такая жара и столь высокая влажность опасны для леди вашего возраста.

Голос Клейна проплыл над ними словно темное облако. Лицо Шарлотты покраснело еще больше.

— Извините?

Она встала на ноги с величайшим достоинством, вздернув подбородок. Эффект был лишь слегка смазан тем, что кончик ее носа был испачкан.

Герцог кашлянул.

— Позвольте мне перефразировать мое замечание, леди Фенимор. Как хозяин, я забочусь о безопасности и благополучии моих гостей. Солнце очень яркое и создает утомительную жару внутри застекленного помещения, поэтому я любезно прошу вас воздержаться от дальнейшего пребывания здесь.

— Ну что же, сформулированная таким образом, это разумная, научно обоснованная причина. — Шарлотта принялась обмахивать щеки. — Извините меня, я должна пройти в свою комнату и заняться собой, чтобы прилично выглядеть на завтраке. — Обратившись к Кейт, она добавила: — Встретимся на террасе, дорогая.

— Мне тоже лучше сейчас переодеться, — пробормотала Кейт, после того как подруга покинула оранжерею.

Герцога, казалось, отвлек шелест юбок Шарлотты. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил.

— Я бы очень хотел, чтобы ты приняла участие в соревнованиях по стрельбе из лука. Среди нас очень мало леди, чтобы поднять наше настроение. — Он замолчал. — И полковник фон Зайлиг выразил надежду, что ты будешь присутствовать.

До сих пор дед не обременял ее своими просьбами.

— Хорошо, сэр. Надеюсь, вы не будете настаивать на участии в этом спорте леди Шарлотты. Ей больше по вкусу провести время с книгой.

— Я и не воображаю, что ей интересна роль Робина Гуда.

Эта роль не прельщала и Кейт, но она согласилась поучаствовать в играх, к тому же пруссак был приятным джентльменом.

— Ну тогда, с вашего позволения, я отправлюсь поискать ярко-зеленое платье в своем гардеробе.

Все еще чувствуя себя несколько смущенным встречей с Кейт, Марко встал рано утром, оделся и направился к конюшне.

— Я немного сомневался, что вы появитесь так рано. — Таппен поджидал его с двумя оседланными лошадьми. — Хорошо спали? — спросил он.

— Мне непривычно находиться загородом, — пробормотал Марко, понимая, что выглядит не лучше привидения. — Меня преследовали странные сны.

Таппен засмеялся:

— Вам, возможно, не хватает угольного дыма и шума экипажей.

— Чего мне не хватает, так это ласки.

— Как? Утренняя песня голубки не была достойной заменой? — добродушно пошутил Таппен.

Марко тихо выругался.

— Спешу сообщить, что в Хиллкрест-Хаус найдется нечто, что улучшит ваше настроение. Как только мы заберем книги для леди, вы это увидите.

Они пустили лошадей ленивой рысью по тропинке, ведущей мимо озера, и во время пути Таппен рассказывал о редких иллюстрированных книгах в библиотеке его имения.

— Я ценю их красоту, но поскольку мой отец опустошил семейные денежные сундуки своими экстраординарными тратами, я не смог пополнить коллекцию. Конечно, ее нельзя сравнивать с необъятной библиотекой герцога, но у меня есть несколько книг, которых нет у него.

— Уверен, что леди очень обрадуются, — подтвердил Марко.

— Да. Я слышал, мисс Вудбридж — настоящий синий чулок и интересуется растениями. И действительно похоже, они интересуют ее гораздо больше, чем балы и кавалеры. — Таппен на мгновение замолчал. — Я слышал, что она получила довольно странное воспитание. Она приехала сюда жить со своим дедом только год назад, после кончины ее родителей. Ее отец был американцем, морским капитаном. Но ведь она хорошая подруга вашей кузины, так что вам это должно быть известно лучше, чем мне.

Таппен определенно пытался выудить новую информацию, но Марко был не в настроении проглотить наживку.

Он просто пожал плечами.

Немного подождав, Таппен попробовал зайти с другой стороны.

— Мисс Вудбридж довольно странная молодая леди! Похоже, она сторонится общества. Кажется застенчивой мышкой в любой компании.

Существует много прилагательных, которыми можно охарактеризовать Кейт Вудбридж, подумал Марко, но определение «мышка» совершенно не годилось.

— Может быть, ей просто скучно в свете, — ответил он.

Впереди показались ворота среди высокой живой изгороди, открывавшие вход в земельные угодья Таппена.

— Есть какая-то причина, по которой вы решили встретиться со мной наедине? — прямо спросил Марко.

Таппен щелкнул кутом.

— Ничего неотложного. Просто решил уведомить вас, что отправляюсь в Вену раньше, чем ожидал. Послезавтра вы останетесь здесь один. Я написал инструкции о том, как связаться с Уайтхоллом[3], если возникнет что-то неотложное. — Когда Таппен спешился, чтобы открыть ворота, он искоса бросил взгляд на Марко. — Между прочим, что, черт подери, Линсли делает для военного министра? Он забрасывает мой департамент очень странными просьбами, и все же они готовы прыгать сквозь обруч, чтобы удовлетворить их.

Лицо Марко сохраняло вежливое, ничего не говорящее выражение.

— Не имею представления.

— Ну, как бы то ни было, это не может быть чем-то серьезным ввиду того, что они послали сюда вас.

Марко, нарочито зевнул.

— Надеюсь, что так. Быть серьезным слишком утомительно.

Таппен рассмеялся.

— Правда заключается в том, что Линсли — старый друг моего отца, — солгал Марко. — Зная, что я знаком с некоторыми из дипломатов, которые будут присутствовать здесь, он попросил меня принять участие в этом собрании и держать ухо востро для интересных разговоров, которые я могу услышать.

— Ну и как? Услышали что-то интересное?

— Повьетски носит корсет — вставки скрипят, когда он наклоняется. А Ладлоу ненавидит клубничный джем. Неудивительно, что вы, англичане, считаете американцев дикарями.

— Сомневаюсь, что Линсли потеряет сон, получив эту информацию. — Вскочив обратно в седло, Таппен пришпорил коня. — Следуйте за мной. Мы поедем кратчайшим путем к дому.

— Шарлотта? — поймав отражение подруги в большом зеркале, Кейт с тревогой обернулась. Лицо ее теперь стало почти белым. — Что-то случилось? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

— Так и есть… образно говоря. — Шарлотта держала в руках большую книгу, ее кожаный переплет был украшен нарядными позолоченными буквами. — Она лежала на моем туалетном столике вместе с экземпляром «Альпийские цветы Савойи» на французском.

— Как странно. Ты имеешь какое-то представление, как они попали туда? — Ее дедушка не любил одалживать ценные книги из своей библиотеки. Подбородок Кейт тут же затвердел. — Не беспокойся. Я не позволю Клейну обвинить тебя в этом недоразумении, случившемся по вине слуг.

Шарлотта издала странный горловой звук.

— Похоже, здесь нет никакого недоразумения.

Она протянула подруге листок с гербовой печатью.

Кейт пробежала глазами короткую записку. Не было никакой ошибки — четкий почерк, несомненно, принадлежал графу.

«Леди Фенимор!

Я купил эти книги, потому что не мог видеть, как они пойдут под нож. Теперь, когда мне известен их истинный владелец, я не могу больше позволить себе владеть ими».

Записка была подписана размашистой буквой К.

— Да, вот это сюрприз, — пробормотала Кейт.

— Мягко говоря. — Шарлотта довольно тяжело присела на кровать. — Черт бы подрал этого человека.

— Разве ты не хочешь иметь их? — спросила Кейт.

Шарлотта водила пальцем по потемневшей от времени коже.

— Я годами говорила себе, что отдала бы свой глаз, чтобы вернуть их. Они много значат для меня.

— Тогда в чем же проблема?

— Проблема в том, что у меня нет ничего, кроме моего глаза, чтобы предложить взамен. Я понимаю, что герцог заплатил за них, но не могу вернуть ему деньги. — Шарлотта положила книгу на покрывало. — Я сейчас принесу вторую. Пожалуйста, верни их ему.

— Шарлотта, ведь ясно как день, что он не ожидает никакой компенсации, — мягко заметила Кейт. — Он просто пытается… пытается поступить правильным образом.

— Также как и я. — Губы ее подруги дрогнули. — Герцог не единственный, у кого есть гордость.

— Если это поможет тебе, уверяю, что Клейн в состоянии позволить себе это.

— Не в этом дело, — настаивала Шарлотта. — Это дело принципа. Я не хочу быть его должницей.

Кейт слишком хорошо понимала чувства подруги. Независимая женщина должна постоянно вести битву, чтобы ее дух не был сломлен. Но возможно, гордость и принципиальность хоть однажды могут согнуться, не ломаясь.

— Ты ничего не должна ему, — резонно заявила Кейт. — Посмотри на это с другой точки зрения — у него моральная обязанность вернуть украденную вещь. Он просто исправляет зло, сделанное твоим мужем.

Сталь в глазах Шарлотты слегка смягчилась, и она бросила тоскующий взгляд на книгу.

— Я… я, право, не знаю, что сказать.

— Скажи спасибо, — тихо подсказала Кейт, затем сама мысленно поблагодарила деда.

У нее возникло странное чувство, будто он действовал не только из чувства долга, но руководствовался и другими эмоциями. Клейн выказывает сострадание? Трудно было принять эту идею, и все же…

— Спасибо. — Голос Шарлотты звучал нерешительно, когда она произнесла это слово. Затем ее рука застыла над книгой. — Но ты уверена?

— Целиком и полностью, — твердо ответила Кейт. — Теперь иди переодеваться.

— Мисс Вудбридж и ее подруга получат истинное удовольствие, рассматривая эти гравюры. — Таппен завернул ценные книги в тонкую бумагу и положил их в кожаную походную сумку. — Но прежде чем мы отправимся обратно, позвольте показать вам то, что ни в коем случае нельзя показывать леди.

Они вышли из дома и прошли через задний сад к большому каменному павильону, выходящему на озеро. На первый взгляд он выглядел как классический греческий храм. Но когда они приблизились ко входу с колоннами, Марко заметил, что стены были сделаны, из цельного мрамора, за исключением единственного ряда узких, вырезанных алмазом стекол, начинающихся прямо под крышей.

Достав из кармана ключ, Таппен открыл замок.

— Эту коллекцию купил мой дед у турецкого паши, чьи вкусы выходили за рамки… — Петли заскрипели, когда он распахнул железную дверь. — Ну вот, смотрите сами, Гираделли.

Марко готовился к чему-то необычному, но то, что он увидел, заставило его удивленно прищуриться.

— Боже милостивый, — пробормотал он.

— Да, только языческий бог смог бы сотворить подобные создания, — насмешливо заметил Таппен.

И действительно, место было раем… воплощенного в скульптуры греха. Марко вошел в галерею удовольствий и оглядел представленные здесь мраморные статуи. Их тема была одна и та же: сексуальное наслаждение, — но разнообразие положений при любовных играх отличалось необычайной изобретательностью.

Таппен, похоже, почувствовал реакцию Марко.

— Человек должен быть сделан из камня, если не сочтет это интересным. Один только масштаб…

— Весьма впечатляющ, — закончил Марко.

Мужчины усмехнулись.

Они молча бродили среди статуй, время от времени останавливаясь то тут, то там, чтобы осмотреть представленное под разными углами.

— Любопытно. Имея большой опыт в этом деле, я не уверен, что тело, состоящее из плоти и костей, способно согнуться подобным образом, — пробормотал Марко. — Но можно умереть от счастья, просто попытавшись добиться этого.

— Мой дед иногда приглашал сюда своих друзей, — сказал Таппен, подойдя к паре сатиров с момент чудовищной эрекции, которые боролись за кувшин с вином. Купаясь в солнечном свете, мрамор казался живым. — Судя по тому, что я слышал, вечеринки были довольно буйными.

Таппен в последний раз огляделся вокруг.

— Нам лучше поторопиться, если мы хотим поспеть к завтраку в Клейн-Клоуз.

— Осмелюсь предположить, что гости герцога значительно оживятся, если мы приведем их сюда после ужина.

— Вы можете вообразить лицо Клейна? Дьявол, я отдал бы все на свете, лишь бы увидеть его реакцию. — Таппен хохотнул. — Что же касается леди, они попадают в обморок от шока.

Не все, подумал Марко. Он как-то не мог вообразить Кейт падающей в обморок от приступа мигрени. Скорее всего, она достанет увеличительное стекло и подвергнет статуи пристальному обследованию, а после выскажет критические замечания по всем мелким ошибкам скульптора.

|— И мне кажется, прусский полковник будет крайне смущен, — продолжил Таппен, подавляя смешок. — Он словно затянут в корсет. Мне кажется, что он даже спит в своей военной форме.

Какие страсти гнездятся в груди Таппена? — невольно подумал Марко. Снаружи он, казалось, воплощал лучащие черты дипломата — учтивость, приветливость. Безупречные манеры и быстрый ум. Однако Марко увидел, как напряглись мелкие мускулы его руки, когда барон медленно погладил аппетитные ягодицы нимфы.

— Вена превратится в разгул личных интересов, — задумчиво сказал Марко. Неожиданно в нем разыгралось любопытство. — А чего именно вы ожидаете от этого мирного конгресса?

Ладонь Таппена все еще лежала на бедре скульптуры.

— Она обещает стать интересной интерлюдией, — медленно ответил он. — Хотя я буду простым клерком в делегации, возглавляемой министром иностранных дел, однако надеюсь, что и я смогу оказать некоторое влияние на исход встречи.

— Благородное чувство, — протянул Марк. — Желаю удачи.

— А вас не заботит, как будет обманута Европа?

— Не особенно. Вы, политики, можете бряцать оружием, лишь бы это не нарушило мой маленький мир бренди и будуаров.