Опасное пламя страсти

Глава 9

Свет от свечей падал на панели красного дерева и позолоченные рамы картин. Звон хрусталя и голоса заглушались богатыми дамасскими портьерами и пушистыми коврами. Кейт глубоко вдохнула, прежде чем войти в главную гостиную, чувствуя себя несколько подавленной ее пышной элегантностью. Возможно, это помещение отвергало ее как самозванку.

— Шерри, мисс Вудбридж? — предложил проходивший мимо лакей с подносом напитков.

— Шампанское, — решила, Кейт, надеясь, что шипучий напиток прибавит ей хоть немного уверенности.

Ее самооценка была растоптана утренней катастрофой. Она все еще не могла поверить, что выставила себя такой дурой. Теперь ей придется ходить только пешком.

— Кэтрин. — Голос деда раздался над приглушенным разговором гостей. — Иди сюда.

Кейт пересекла комнату, стараясь не хромать.

Уголки его рта сжались.

— У тебя что-то болит?

— У меня все тело немного затекло после прогулки верхом, — ответила Кейт и тут же пожалела о своем признании, увидев, кто стоит рядом с Клейном.

— Следует проявлять осторожность, чтобы не переусердствовать с физическими нагрузками, — предостерег Марко. — Особенно если вы не приучены к этому.

Ему не нужно выглядеть таким задавакой, подумала Кейт.

Марко, похоже, прочитал ее мысли, так как его улыбка стала еще более едкой.

— Если вы пожелаете, мисс Вудбридж, я буду счастлив сопровождать вас и дать вам несколько уроков верховой езды.

— Так же как и я, — торжественно заявил Вронский, появившись рядом с ней и склонившись над ее рукой.

— Как любезно с вашей стороны, — сказала она им обоим. — Но вам, джентльмены, не стоит беспокоиться. Большую часть времени я провожу в оранжерее.

— Правда ли то, что я слышал, будто вы регулярно встречаетесь, чтобы обсудить научные проблемы, мисс Вудбридж?

Фон Зайлиг отошел от группы гостей возле камина и присоединился к кружку герцога.

— Да.

Кейт одарила его улыбкой, признательная за то, что он позволил ей проигнорировать обоих приставал.

— Меня тоже интересует этот предмет, как и моего начальника, Вильгельма фон Гумбольдта. Он наш посол на конгрессе в Вене, и я буду состоять в его штате.

— Гумбольдт? — переспросила Кейт с неподдельным интересом. — Тот самый ученый-классик и лингвист, что основал университет в Берлине?

— Ja, мисс Вудбридж. И возможно, вы слышали о его брате Александре, известном исследователе и натуралисте.

— Конечно, слышала, — с восторгом ответила Кейт. — Его последняя статья об океанских течениях очень занимательна!

Марко кашлянул, чтобы прочистить горло.

— Похоже, мы должны найти другую компанию, Вронский, прежде чем нас унизит еще один образец мужской добродетели.

Русский нахмурился, явно не желая оставлять поле боя полковнику.

— Ох, не заставляйте мисс Вудбридж скучать за вашими разговорами об академиках и книгах, фон Зайлиг. Женщины не понимают таких пыльных предметов. Да их это и не интересует.

Когда Вронский нагнулся к Кейт и улыбнулся сквозь аккуратно завитые усы, она была вынуждена отпрянуть. Его мускусный одеколон был столь же невыносим, как и его цветистые комплименты.

— Кстати о книгах… — Проходивший мимо Таппен задержался возле их группки. — Я слышал, что вы и леди Фенимор обсуждали ранние гравюры растительной жизни в Вест-Индии, когда вошли сюда. В моей библиотеке в здешнем имении есть несколько очень редких испанских изданий, которые могут заинтересовать вас. Моя коллекция, разумеется, очень бедна в сравнении с сокровищами Клейна, но так случилось, что именно этих книг у него нет.

— Мы бы очень хотели увидеть их, — ответила Кейт. — Вы интересуетесь ботаникой, сэр?

— Немного, но не могу назвать себя таким же знатоком, как вы или ваш дед, — ответил Таппен, — Завтра утром я первым делом поскачу в Хиллкрест-Хаус и привезу их вам.

— Благодарю вас, сэр, это очень любезно с вашей стороны.

— Ну-ну, давайте же сменим тему, господа, — нетерпеливо заявил Вронский, когда понял, что Таппен готов продолжить беседу. — Мы, джентльмены, знаем, что леди предпочли бы поговорить о последних модных новинках или о том, на каких балах они танцевали недавно. Они просто слишком вежливы, чтобы признаться в этом.

Кейт услышала, как Марко тихо фыркнул. При всех своих недостатках, этот повеса не был записным пустоголовом.

— Вы, вероятно, подлинный эксперт в том, что касается женского ума, как и во многих других вопросах, — холодно ответила Кейт.

Русский выпятил грудь.

— Я горжусь тем, что я просвещенный светский человек.

— Умоляю вас, мисс Вудбридж, назовите мне свой любимый цвет, — попросил Марко с преувеличенным трепетом густых и длинных ресниц. — У ваших дневных платьев есть каракулевые рукава, или вы предпочитаете последнюю парижскую моду а-ля грек?

Кейт втянула щеки, чтобы не улыбнуться.

— Что касается меня, я вряд ли отличу каракулевый рукав от куска жареной баранины.

Лицо Вронского неожиданно утратило свое самодовольное выражение.

— Полковник фон Зайлиг, вы не будете так любезны предложить мне руку, чтобы мы обошли комнату?

В конце концов, кокетство не столь уж обременительно, решила она. Пруссак был приятным джентльменом, и она ожидала дальнейшего обсуждения научных вопросов с ним.

— Я бы очень хотела услышать еще что-нибудь о фон Гумбольдте и его открытиях.

Марко подозревал, что легкая хромота Кейт вызвана не столько физической болью, сколько уязвленной гордостью. Он действительно должен был удержаться от искушения поддразнить ее, и не важно, что ее глаза, когда она бывала раздражена, загорались неимоверным блеском.

Но если он продолжит свои провокации, то рассердит не только Алессандру, но и лорда Линсли, который ожидал, что ничто не отвлечет его от порученного задания.

Дикий. Безрассудный. Теряющий остроту восприятия.

Оценка Линсли его недавних действий — сделанная маркизом с его обычной аналитической точностью — больно задела Марко. Он глотнул шампанского, пытаясь заглушить незначительное сомнение в своих силах. Но к черту проповедь начальника. Его обвинения несправедливы. Он, Марко, никогда не позволял своим пьяным разгулам влиять на дела. Шотландия стала исключением. Его нервы и его суждения всегда были остры как бритва.

— Лорд Гираделли?

Вронский ткнул его локтем под ребра и прошептал:

— Герцог разговариваете вами.

— Простите меня, ваша светлость, — извинился Марко, заставляя себя оторвать взгляд от изящного силуэта Кейт, которая то оказывалась в мерцающем свете, то выходила из него. — Я… я восхищался великолепным полотном на дальней стене. Это Тинторетто, не правда ли?

Клейн прищурился, словно подозревая, будто в действительности гость рассматривал нечто совсем иное.

— Да, это так, — мрачно ответил он. — Я спросил, интересуетесь ли вы политикой, сэр.

— Не очень, — небрежно сообщил Марко. — Гораздо больше меня интересуют художественные занятия.

— И вас не волнует, что случится с итальянским полуостровом в результате предстоящего конгресса в Вене? — поинтересовался Вронский. — Принимая во внимание ваши огромные земельные наделы, мне кажется, вам небезразлично, какие решения будут приняты там.

— Я оставляю это на усмотрение дипломатов, которые гораздо больше осведомлены о нюансах власти, чем я, — сообщил Марко, пытаясь говорить скучно и буднично. — Конечно, мне хотелось бы, чтобы Наполеон вернул те художественные ценности, которые выкрал из наших городов.

— Ручаюсь, что международная дипломатия не входит в сферу интересов лорда Гираделли, — вставил Таппен, который присоединился к их разговору. — В прошлом месяце он был дважды вызван на дуэль. Или трижды?

Вронский захихикал:

— Наполеон не единственный, кто приобрел хорошенькие вещицы, которые не принадлежали ему по праву.

Лицо герцога напоминало маску из гранита, что заставило Марко призадуматься, что тому известно относительно истин мой цели его присутствия. Не так много, решил он. Именно лорд Таппен попросил, чтобы имя Марко добавили к списку гостей. Но несмотря на положение барона в министерстве иностранных дел и его предстоящую поездку в Вену в составе английской делегации, он не был осведомлен о подлинной роли, которую Марко играл в секретной разведывательной службе лорда Линсли внутри английского правительства.

Ложь и притворство. К настоящему моменту они стали второй кожей для него, подумал Марко, расправив складку на рукаве фрака. Образ распутного гуляки, заинтересованного только в плотских утехах, за которым он скрывался, удерживал всех от серьезных вопросов по поводу его присутствия в Лондоне.

— Осмелюсь заметить, что поведение Гираделли будет отменным в этих стенах, — беспечно заявил Таппен. — Так что сокровища герцога в полной безопасности.

Подбородок Клейна заметно затвердел.

— Очень надеюсь.

— Скажите мне, Вронский, правда ли, что ваш царь ищет поддержки Пруссии для создания независимой Польши? — задал вопрос Таппен, пытаясь тактично сменить тему разговора. — Мы слышали, что в обмен на передачу нескольких своих прибрежных портов он согласиться на аннексию Саксонии.

— Сейчас ходит много слухов, — парировал русский. — А скажите-ка мне, Англия одобрила бы эту идею?

— Ну что вам сказать… это будет зависеть от ряда нюансов…

Марко какое-то время прислушивался к развернувшейся дискуссии, затем извинился, чтобы отойти и поговорить с французским посланником, который со своей группой слушателей расположился в другом конце комнаты.

Кузен принца Талейрана, министр иностранных дел Франции Рошамбер, был одним из самых удачливых аристократов — его семье удалось избежать террора первых лет революций. С помощью могущественного родственника этот француз поднялся до влиятельного поста на дипломатической службе и в Вене будет представлять заново реставрированную монархию Бурбонов. Ключевой вопрос состоял в том, кто — Россия или Австрия — станет главным союзником Франции.

Марко заставил себя не смотреть на Кейт, которая проходила мимо нескольких других групп гостей. Неимоверно трудно держать в голове все имена и связи, даже не отвлекаясь. Это собрание напоминало партию в шахматы, когда международные посланники всеми правдами и неправдами старались занять выгодное место на доске, используя другие страны как свои пешки.

Баланс сил зависел от исхода конгресса, и один неверный шаг мог дорого обойтись Англии.

— Мисс Вудбридж, пожалуйста, сядьте возле меня. — Графиня Дюксбери похлопала ладонью по пышным подушкам на софе. — Я много слышала о вас от моего младшего брата и очень рада, что у нас наконец есть возможность познакомиться.

Кейт бросила извиняющийся взгляд на Шарлотту.

— Полагаю, мы должны попытаться быть светскими дамами, — прошептала она.

Когда изысканный и роскошный ужин закончился, леди покинули столовую, оставив джентльменов наслаждаться портвейном и сигарами.

— Это приглашение не относится ко мне, — тихо сказала Шарлотта подруге. — Ты иди, я сама понаблюдаю за сервировкой стола к чаю.

Подавив вздох, Кейт присоединилась к леди Дюксбери. Принимая во внимание то, что она сторонилась светских приемов, она не могла вообразить, что мог рассказать графине ее брат.

— Ах вот наконец возможность для приятной беседы.

Графиня улыбнулась всеми своими ямочками. Брюнетка с фигурой статуэтки, она была одета в модное платье, скроенное так, чтобы показать ее безупречную алебастровую кожу и прекрасной формы грудь. Дорогое золотое колье, дополненное бриллиантами и большим, чистым как слеза топазом, подчеркивало кремовую ложбинку на ее бюсте.

Казалось, графиня не слишком скорбит по поводу своего вдовства, с долей цинизма подумала Кейт. Хотя она не обращала внимания на слухи, трудно было не заметить частое упоминание имени леди в отделе светской хроники всех газет.

— Как я уже сказала, мне не терпелось увидеть вас, — добавила леди Дюксбери.

— Я польщена, — пробормотала в ответ. Кейт. — Но скорее всего ваш брат спутал меня с кем-то еще. Я редко выхожу в свет.

— О, нет никакой ошибки, он точно знает, кто вы. — В карих глазах леди зажглись шаловливые огоньки. Понизив голос, она продолжила: — Вы, как говорят, угрожали отрезать ему селезенку перед фехтовальным залом Анджело.

Щеки Кейт зарделись.

— Боюсь, ваш брат неправильно истолковал значение моих слов. Во всяком случае, уверяю вас, он их сильно преувеличил.

— Ну, может быть, речь шла о печени, а не о селезенке. — Леди Дюксбери похлопала Кейт веером по запястью. — И все равно я нахожу историю прелестной. Меня всегда восхищает смелость в леди. — Понизив голос до конфиденциального шепота, она добавила: — Гилберт упомянул, что вы послали записку, которая вызвала почти обнаженного лорда Гираделли на середину Бонд-стрит. — Горловой смех. — Вот на это зрелище я бы охотно посмотрела.

— Насколько я понимаю, это совсем не трудно устроить, — сухо ответила Кейт. — Граф готов сбросить одежду при малейшем поощрении.

Графиня рассмеялась.

— И как я поняла, это не такой уж неприятный опыт. Воображаю, насколько он искусен в…

Графиня многозначительно подмигнула.

Кейт сочла манеру леди слишком бесцеремонной для беседы с незнакомкой. Подражая высокомерному взгляду герцога, она отодвинулась от дамы.

— Я не совсем уверена, что поняла вас, — произнесла она нараспев, хотя точно знала, что подразумевала веселая вдова.

— О, неужели я оскорбила вас, мисс Вудбридж? — На лице графини было написано раскаяние. — Пожалуйста, не поймите меня превратно, я просто хотела посплетничать, — Она похлопала ресницами. — У меня сложилось впечатление, что мы подружимся.

— Правда? — холодно ответила Кейт. В преувеличенно дружеской манере графини прозвучали фальшивые нотки. — Вы же меня совсем не знаете.

— О, однако нам, женщинам, свойственно природное чувство товарищества, — произнесла леди Дюксбери. — В конце концов, разве мы не любим посплетничать и поделиться нашими тайнами?

Именно такой тип поведения Кейт ненавидела больше всего — распространять слухи и безжалостно критиковать так называемых лучших друзей за их спиной. Именно этим и славилось Общество вежливости.

— Что касается меня, то я нахожу подобное занятие пустой тратой времени, — возразила Кейт.

Леди Дюксбери слегка прищурилась в ответ на явный отпор, но сумела улыбнуться.

— Но вы же пытаетесь привлечь внимание Гираделли фон Зайлига.

Кейт не поверила своим ушам. Обвинить ее в откровенном заигрывании было полным абсурдом.

— Вы неправильно истолковали мои действия. Фон Зайлиг и я — мы беседовали о научных предметах. А лорд Гираделли — кузен моей ближайшей подруги. — Кейт встала. — Теперь прошу извинить: мне необходимо помочь леди Фенимор приготовить чай.

— Ну разумеется. — Графиня пристально и ядовито посмотрела на нее. — Не смею задерживать вас.

Кейт направилась к столу, где Шарлотта расставляла окаймленные золотом чашки и блюдца.

— Скоро в гостиных появятся новые уничижительные слухи обо мне, — тихо сообщил а она подруге. — Меня уже называют синим чулком и затворницей, теперь станут говорить, что я грубая и лишенная юмора гарпия.

Услышав краткое изложение обмена репликами между двумя дамами, Шарлотта нахмурилась:

— Тебе не следует прилагать столько усилий, чтобы приобретать врагов в свете.

— Я и не старалась, — запротестовала Кейт. — Я просто дала ей понять, что мы никогда не подружимся.

Ее подруга подняла бровь.

— Ты считаешь, что я виновата? — спросила девушка после небольшой паузы.

— Нисколько. Я только думаю, что было бы мудро проявлять осторожность. Особенно с леди Дюксбери. Я слышала, будто она одна из тех, кто любит создавать неприятности другим.

Кейт пожала плечами:

— Какой вред она может причинить мне? Меня меньше всего заботит, что говорят обо мне старые сплетницы.

Шарлотта ответила не сразу, а когда заговорила, в ее голосе слышались забота и беспокойство.

— Не стоит недооценивать власть слухов и косвенных намеков. Известно, насколько они опасны. Посмотри, через что прошли Клара и Алессандра, когда их стали преследовать ошибки из прошлого.

Несмотря на жар пара из чайника, Кейт почувствовала, как похолодели ее ладони. Она осторожно поставила чайник рядом с чашками и начала раскладывать серебряные чайные ложечки.

— Я… я не могу представить, что подобное может случиться со мной. В своей прошлой жизни я была совершенно другой личностью — нет никакой связи между Кейт Вудбридж, американской скиталицей и искательницей приключений, и Кейт Вудбридж, английской внучкой герцога Клейна.

— Несомненно, ты права, дорогая. Однако как ученым нам следует помнить, что ничего нельзя принимать как само собой разумеющееся.

Появление джентльменов положило конец дальнейшей дискуссии. Начав ритуал подачи чая, Кейт постаралась забыть неприятную встречу, которая стала еще одним напоминанием о том, что воды светского общества чреваты скрытыми мелями.

А говоря о штормовых морях… Краешком глаза Кейт увидела, как Марко ленивой походкой вошел в комнату. Его красивое лицо светилось от смеха над тем, что рассказывал ему лорд Таппен.

Все у нее внутри сжалось, и хотя Кейт заставила себя не реагировать, жар медленной спиралью поднимался к ее щекам. Она возилась с чайником, надеясь скрыть свое смущение в облаке пара. Отвратительное замечание леди Дюксбери не могло быть дальше от правды. Кейт никогда сознательно не старалась привлечь внимание Марко.

Но ее тело, похоже, руководствовалось собственными соображениями.