Опасное притяжение (СИ)

Глава 20

Прошло уже несколько недель, а меня так никто и не нашёл…

Начинаю думать, что я никому особо и не нужна. Так, попробовали, — не получилось. Никто на меня не клюнул, спасать сломя голову, не прибежал, рисковать ради меня никто не захотел. Обидно на самом деле, но лучше уж так, наверное, чем ждать и надеяться. Не верю больше в чудеса и ничего не жду. Ещё бы в себя поверить, после всех неудач, которые у меня были. Это непросто…

Изо всех сил стараюсь радоваться жизни. Получается пока не очень, но я пытаюсь. Развлекаюсь, как могу.

Антона, вон в кино пригласила, за его счёт. Он с удовольствием согласился. Хороший он. Веселил меня, как мог. Но сердце совсем не откликается, молчит сердце. Ничего не могу с этим поделать. Может время не пришло. Подождать надо. Он, вроде и понимает всё, не настаивает ни на чём. Говорит, что френдзона его вполне устраивает, но неудобно же…

С Галей вечерами чаи распиваем, женихов её потенциальных обсуждаем. Антону иногда косточки перемалываем. Он ей нравится, кажется. Спрашивает меня постоянно про него. Я рассказываю, мне не жалко. Только он, что-то не сильно смотрит в её сторону. Даже её картошечка пожаренная на сале, как они в деревне привыкли, да котлеты домашние, его не очень вдохновили. Она расстроилась, когда он ей сказал, что жирное не ест и решила, с горя, на диету сесть. Не знаю, насколько её хватит, с её-то привычками, кушать пока плохо не станет. Но вроде держится. Взвешивается каждый день. Бегать, правда, со мной категорически отказалась. Повезло мне с ней: открытая, без двойного дна, и в душу не лезет. А я свою душу сама сейчас не понимаю, чтобы открываться кому-то. Не хочу.

Только я вроде успокоилась, Ирочка нарисовалась, вернув меня на грешную землю. Налог ей пришёл на машину и она по этому поводу, взрывала мне мозг почти час, рассказывая какая она на самом деле распрекрасная, и как она дело доброе хотела сделать, а теперь вот горемычная расплачивается за свою доброту. У меня ухо вспотело от её истерики, хотела даже напомнить ей, что она человек взрослый и решения сама принимает, — не стала, пожалела. Да и начальница она моя теперь, кто ж с начальниками ругается-то?

Пообещала ей разобраться с этим вопросом. Сама без понятия, как я буду разбираться. Не следователю же звонить? Даже думать о нём не хочу, после последней нашей встречи. Да и налог она уже оплатила, чтобы её не дай бог, к какой-нибудь ответственности не привлекли и теперь я ей денег должна. Она, слава богу, их с меня не требует сразу, может и подождать немного.

Ладно, разберусь как-нибудь, до следующего года. Найду способ.

Разозлилась после её звонка и помыла полы, футболкой Матвея. Моя любимая, когда-то, его футболка с оптимистичной надписью: «Life is better in shorts flip-flops», в которой я спала в первую нашу встречу, больше не пахнет Матвеем — она пахнет моющими средствами и служит мне половой тряпкой. Сильно лучше мне от этого не стало, но хоть что-то.

Упаковала все его вещи и затолкала глубоко в шкаф. Выбросить пока не решилась, но зато нюхать на ночь перестала. Отвыкаю…

Разместила своё резюме везде, где только возможно. Опять занялась испанским, дала объявление на переводы, может хоть что-то появится в ближайшее время.

Школа позволяет только квартиру оплачивать и с голоду не умереть. Дети, конечно, отвлекают от невесёлых мыслей, и мне нравится с ними работать. Но денег особых не приносит. А мне деньги нужны.

Боже, как же мне нужны деньги. Брата нужно вытаскивать. Должок у меня перед ним.

С младшим братом у нас разница в восемь лет. И, по большому счёту, мы никогда не были с ним близки. В детстве в мои обязанности входило следить за ним, и я его временами за это жутко ненавидела. Потому как, когда мои друзья шли в кино, я сидела с ним. Когда все гуляли, я вынуждена была гулять с ним. Когда я закончила школу, я сразу уехала и наше общение, практически прекратилось. Мы даже не созванивались с ним никогда, только с праздниками друг друга поздравляли, да и то, почти всегда через мать или через старшую сестру.

Он в детстве, был вредным, капризным и маминым любимчиком, обижать его было нельзя — чревато.

Кроме того, что он занимался карате, на которое я его должна была водить, я про него ничего и не знала. Даже когда я домой приезжала, мы с ним не общались. Не было у нас точек соприкосновения, настолько мы были разными.

Но когда мне сестра позвонила и сообщила, что Пашка влип в неприятную историю — я была в панике. Мать тогда попросила у меня денег на адвоката, но Матвей не обратил внимания на мои просьбы. Больше мне не к кому было обратиться, и я закрыла свою боль и переживания глубоко в себе, да ещё и заболела сильно. Матвей же больше не поднимал этот вопрос. Я списала его молчание на возраст — молод ещё, ему всего двадцать.

Моему брату сейчас двадцать и он сидит. Чёрт!

Моя сестра в двадцать вышла замуж за своего одноклассника, который только-только дембельнулся из армии, а через год у них родился ребёнок. Чёрт!

Матвею сейчас двадцать один и я мечтала выйти за него замуж. Чёрт!

Что со мной не так? Чем я думала?

Я должна вытащить своего брата.

Каждое утро, с этой мыслью, я бегу в парк и нагружаю себя по максимуму. Чувствую, как становлюсь сильнее и спокойнее. В этом, не самом лучшем парке, в не самом лучшем районе города, почти никого нет. Даже с собачками никто не гуляет. Мне это нравится. Мне нравится одиночество.

Раздражает немного мужчина, который подошёл ко мне в первый день. Он тоже, как ни странно, бегает там почти каждый день. Успокаивает, что он ко мне больше не подходит. Но моя паранойя, всё ещё со мной. Я по-прежнему с опаской смотрю на незнакомых людей, которых вижу рядом больше одного раза, особенно мужчин.

Ему что, больше заняться нечем? Не похоже, что он бедствует, судя по его кроссовкам и костюму. Или ему, как и мне, это всё досталось из прошлой жизни, а сейчас настали сложные времена?

Наблюдаю за ним, когда его вижу, но близко стараюсь не подходить. Он высокий, сильный, в хорошей форме — это заметно. После пробежки, почти всегда идет в спорт бар. Меня это тоже напрягает.

Иногда мне кажется, что он на меня смотрит и тогда, я стараюсь убежать из поля его зрения.

Сегодня так вообще вокруг меня постоянно бегал. Я психанула.

Дождалась пока он в бар зайдёт, и пошла за ним. Захожу, игнорирую всех, сразу к нему иду, чулочек свой серенький, на ходу, с головы стягиваю — жарко, потому как, да и чтобы узнать меня проще было, если что. Вдруг ему фото моё показывали.

— Ты кто? — спрашиваю в лоб.

Он ошалел похоже. Сидит, с интересом моё лицо, давно забывшее про макияж и про щипчики для бровей, изучает. Я, как дура, стою перед ним, не знаю, что делать, а он молчит.

— Мартин. — наконец снисходительно сообщает, растягивая губы в белозубой улыбке.

— Что делаешь здесь? — мне уже отступать некуда.

— Решил отдохнуть после пробежки, — показывает на стакан с водой, с трудом сдерживая смех.

— И всё? — Чёрт!. Уже не знаю, как свалить. Все притихли вокруг, с интересом нас рассматривают, прислушиваются.

— Ещё бегаю тут иногда, мама у меня недалеко живёт, — громко говорит, зараза, чтобы все слышала.

Разворачиваюсь и быстро иду на выход, натягивая на ходу свой серенький чулочек на голову. Провалиться сквозь землю хочется. Щёки горят от стыда, в висках шумит. Шизофреничка ненормальная, — ругаю себя, на чём свет стоит. Вот зачем за ним попёрлась? — позорище. Сейчас ещё и бегать негде будет…

— Девушка, — останавливаюсь, но не поворачиваюсь. Не знаю что делать. Может прощения попросить? Разворачиваюсь к нему лицом: — извини, я перепутала, кажется.

— Жаль, — он веселится и не скрывает этого, — может тогда позавтракаешь со мной, раз уж ты меня обнадёжила и…перепутала.

— У меня времени нет… — не знаю, что ещё придумать…

— Нет времени в субботу?

— Ага, — киваю.

— А в воскресенье?

Неожиданно прыскаю, закрывая лицо руками. Господи, но нельзя же так. Нельзя в каждом незнакомом человеке, врага видеть. Успокоиться уже надо, наконец. Не нужна я никому…

— Я подумаю… — отрываю руки от лица. Сама смеюсь…

— Хорошо, — улыбается, — тогда я жду тебя завтра….

Киваю.

— Как тебя зовут? — доносится до меня из-за спины.

Разворачиваюсь и кричу ему:

— Завтра скажу.

Иду домой, ржу над собой и над своей паранойей. Настроение, как ни странно, приподнятое. Давно такого не было. Бегу, по ступенькам на свой пятый этаж, даже песню напеваю. На предпоследней лестничной площадке кто-то стоит. Не обращаю внимания.

Он делает шаг мне навстречу…