Опасные приключения попаданки

Глава 21

Блестящие огоньки вырвались из кострища, разложенного посреди леса, и принялись кружиться вокруг, разгораясь все больше и больше. Они танцевали, двигая своими маленькими ручками и ножками, сперва хаотично, потом все слаженнее и упорядоченнее.

Думаю, это был какой-то старинный энергичный танец вроде фокстрота или польки. Они делали шаг в сторону, затем шаг вперед, при этом раздвигая свои крошечные ручки в стороны. Потом вновь шаг вперед и вправо, беспрерывно кланяясь.

Издалека полилась бальная музыка и огоньки “отрастили” длинные волосы, превратились в малюсеньких девушек и юношей, продолжая вытанцовывать веселый танец. Я смеялась — они так смешно это делали, и так задорно, что мне тоже захотелось присоединиться к ним. Прознав о моем желании, огоньки поманили меня и я двинулась к ним на встречу. Становилось жарко, но я не останавливалась. Только вот люди-огонечки смотрели на меня с жалобным выражением, а один огонечек даже сказал: “Берегись ведьму! Спаси наши души!”. Я лишь расхохоталась: “Ведьм же не бывает. Это все выдумки”. На что мне хриплый голос ответил:

— Бывает. Еще как бывает!

Я открыла глаза, почувствовав прикосновение. Передо мной сидела сгорбленная старуха с седыми косматыми волосами, выбивающимися из-под косынки. Больше всего в глаза бросался нос — длинный и кривой, а под ним висела некрасивая родинка. Скрюченными руками ведьма мяла возле меня какие-то листья, из-за чего в нос шел сильный травяной запах. Первым желанием было заорать, но старуха приложила указательный палец ко рту:

— Тише. У меня еще мыши не дозрели. Испугаются — улетят, — прокаркала она сиплым голосом. Видок у собеседницы был еще тот, зато глаза молодые. Черные зрачки смотрели то на листья, то на меня с искоркой любопытства.

— Добрый вечер. Доброго здоровячка, — пролепетала я. — Простите, а где я?

Внезапно боль окутала мои виски и я схватилась за голову. Память волной хлынула в мозг и я подумала, что от этой волны мне сейчас вынесет глаза.

— Болит? — участливо спросила старуха, затем распрямила один из буро-зеленых листьев, которые мяла руками, и сунула мне под нос. — Нюхай. Валериана лекарственная. Моя собственная. Сдобренная кровью проклятой вороны.

Я вдохнула травяной запах и мне действительно стало на порядок легче. В воспоминаниях у меня зашумел водопад, только вот что-то еще важное не могла припомнить. Но что?

— Что по поводу твоего вопроса, красавица, вернется к тебе память скоро. Это последствия моего отвара — ты ведь умерла, когда я тебя нашла, — старуха замолчала.

— Умерла? — еле слышно переспросила я и старуха кивнула.

— Пришлось воспользоваться зельем, чтобы вернуть тебя к жизни.

— Подождите, — внезапная догадка осенила меня. — Вы злая колдунья с Гиблых Болот?

— Вроде как не похожа на монашку при монастыре, так ведь? — хохотнула она.

Кошмар. Получается, это ведьма, которая обратила Анатоля в Дракона? Что же она может сделать со мной?

Тем временем колдунья встала и сгребла листья в передник.

— Скоро обедать будем. Курица варится в котле. Пойду проверю, ты пока отлеживайся, сил набирайся.

С этими словами она вышла, а я огляделась. Комната выглядела довольно тесной, выполненной из сруба, с высокими резными потолками. Кое-где на стенах были изображены какие-то странные не то рисунки, не то иероглифы. А более ничего примечательного.

Я встала и на цыпочках прошла к двери, попробовала выглянуть во двор, только вот не вышло. Сбоку от выхода обнаружилось законопаченное оконце, покрытое мутной высохшей пленкой, которая на ощупь была похожа скорее на кишки животных.

С омерзением я отдернула палец. Видимость была не очень хорошей, но удалось рассмотреть как карга идет через двор к колодцу и набирает ведро воды. Слева располагалось крыльцо и за ним виднелась вторая часть дома. Справа и спереди к жилью подступал глухой высокий лес. Завидев, что ведьма возвращается, я юркнула обратно в кровать и накрылась теплой периной. Старуха вошла внутрь, при этом никаких замков она не открывала, как я успела заметить. Ведьма потянула носом воздух.

— Велела же лежать… никогда не слушаете… — пробурчала она, не смотря на меня. — Вставай теперь. Поможешь мне зелень в суп настругать, у меня руки-то больные уже, — она продемонстрировала крючковатые пальцы, которыми затем достала из сундука наряд и кинула мне его на постель.

— Мне это надеть?

— Надевай. Да поживее! Только не думай сбежать, я хоть и стара, но проклятие нашлю такое, что сама не рада будешь, что жить осталась.

— Ладно, — внутри меня все сжалось. Мне стало страшно, кроме того, постоянно мучила мысль о чем-то важном, что я никак вспомнить не могла, как ни старалась.

Надев на себя старое, но чистое платье с длинными тяжелыми рукавами-фонариками и грубым подолом, я наспех заплела косы и предстала перед старухой.

Та подслеповато зыркнула на меня и довольно кивнула.

— А сейчас стой смирно. Я заклинание побега сниму.

— Заклинание чего? — удивилась я, но тут же остановилась как вкопанная. Из-под лап старухи вылетали крошечные синие искорки и таяли в воздухе, а она тем временем что-то быстро шептала.

— Пойдем! — коротко сказала старуха, наконец, и открыла дверь. Я послушно пошла за ней, оглядываясь на чудное жилье. Дом был сделан добротно, из твердого сухого дерева, только вот форма жилища была странная.

“Ну, хотя бы на избушку на курьих ножках не похоже” — пробормотала я.

— Чего ты там лепечешь? — обернулась карга и подозрительно на меня глянула.

— Дом, говорю, у вас интересный. Необычный.

— Строила на век, — пояснила старушка, довольно хмыкнув похвале. — Я ведь раньше с людьми жила, а когда прогнали они меня, решила обосноваться здесь. А посреди леса что, ни плотника, ни каменщика. Пришлось помощников вызывать.

Правда каких именно помощников пришлось вызывать, баба яга не уточнила, но я и не стала спрашивать.

Миновав крыльцо, мы прошли дальше и попали в свободную большую комнату. Я сразу поняла, что это кухня. В дальнем углу расположилась каменная печь, на ней стояло две огромных кастрюли. С одной из кастрюль выглядывала вареная голова курицы.

— Становись сюда, — она показала на земляной пол возле выструганной из дерева грубой столешницы, усыпанной пучками зелени.

Пока я шла к столу и разглядывала чудаческую планировку и десятки травяных сборов, висящих по стенам, старуха резво нагнулась и дотронулась до моей ноги. Я вздрогнула от холодного прикосновения и глянула вниз — к моей ноге была пристегнута металлическая ржавая цепочка.

— Что это? — резко спросила я. — Я в плену?

— Что ты, милочка. Для твоей безопасности. — Ведьма улыбнулась притворно-слащаво и указала на нож. — Мелко зелень порубай да в бульон брось. А мне посмотреть надо барашка своего.

— У вас и бараны здесь? — уточнила я, все еще шокированная видом цепи на своей ноге.

— Один. Жертвенный. Попался в руки, с него получится отличный колдовской отвар. Давно уж я так не колдовала. Только надо, чтобы он как следует настоялся. Напитался, так сказать, магией, — у старухи таинственно блеснул желтоватый зуб, когда она лукаво улыбнулась.

Оставшись одна, прежде всего, я принялась дергать цепь. И как эта колдунья умудрилась так быстро окольцевать меня за ногу, что я даже не заметила? Она явно быстрее, чем кажется. Но цепочка была надежно закреплена как на моей конечности, так и вбита в пол.

Зато ее длина была достаточной, чтобы выбраться из кухни, правда не слишком далеко. Возле выхода в сени я обнаружила топорик. Пока что я решила не спешить с побегом, но топорик спрятала за занавеской в надежде, что карге он не попадется на глаза. Разве что она сама о нем вспомнит.

Не обнаружив более ничего интересного, я решила вернуться на кухню, как вдруг услышала какой-то звук. Сперва я подумала, что это мычит корова или теленок, но потом вдруг услышала голос старухи: “Ах, ты хитрец. Спи, кому говорю!”. После этого все затихло, а мне стало любопытно, с кем говорила ведьма.

Я вышла в сени и немного приоткрыла дверь. На дворе стоял погожий безветренный денек, издалека пахло костром — видимо, ведьма жгла сухую листву, во всяком случае, шел сильный запах горелых листьев. Выйти на улицу я уже не могла — не хватало цепи, зато я увидела, как в сарае напротив отворилась резко дверь и запыхавшаяся ведьма выбежала наружу. Волосы ее были всклокочены и руку она потирала, словно ударилась. Карга погрозила кулаком чему-то внутри и прикрыла дверь, набросив крючок. Я тут же вернулась на кухню и принялась резать зелень в суп.

— Медленно работаешь. Не хозяйственная, — недовольно буркнула старуха, когда заглянула через мое плечо на результаты работы.

— Я особо раньше не работала, — честно призналась я. — Во всяком случае не куховарила.

— Учись, пригодится тебе, коли не хочешь пойти сама в суп. А что же ты ела?

— Да что придется. Бургеры, макчикены… — пояснила я. Перспектива был съеденной мне не понравилась, поэтому я твердо решила завести дружеские отношения с этой милой бабулей. — Вам бы понравилось.

— Дык приготовь этот ваш чикен…, — старуха поставила руки в боки.

— Не могу. Там рецепт засекречен. Повар ни с кем не делится.

— Колдовская магия, понятно, — ведьма понимающе кивнула. — У каждой ведьмы свои рецептики. Вот я знаешь, люблю одно зелье. Мне по секрету его передала одна колдунья. Берешь моченые яблоки, два ядовитых ужа, три укропа и пять глазных яблок, ставишь их в первое полнолуние и дней семь настаиваешь. Получается настоечка огонь! — ведьма сложила три пальца и поцеловала их, словно заправский повар из мишленовского ресторана.

— Стесняюсь спросить, а глазные яблоки чьи? — все таки рискнула поинтересоваться я.

— Можно человечьи, — голос колдуньи даже не дрогнул. — Если нет — медвежьи или лисьи тоже пойдут. У меня как раз такая настойка недавно подоспела. Отведаем? — она лукаво на меня уставилась.

— Ой нет, я не пью, спасибо, — я выставила ладонь вперед, словно обороняясь.

— За компанию. Не обижай старушку, а не то поколочу, — карга шутливо погрозила мне кулаком.

Долго ли коротко, но вскоре мы с ведьмой нарезали зелень, выпотрошили курицу и сварили отличный суп. Кушать сели прямо здесь на кухне.

Отведав супа, я вдруг вспомнила, что до того не ела очень долго, и одним из последних воспоминаний были ягоды. Точно — куст с дивными красными ягодами, который я собиралась обобрать, но что-то мне помешало. Или кто-то.

— Тревожит тебя воспоминание какое? — спросила ведьма, прервав мои раздумья.

— Да, — призналась я. — Есть что-то важное, что я никак не могу вспомнить. Но мне очень хочется.

— Вспомнишь, как только барашка я своего зарежу в новолуние, проведу обряд магический. Так все и вспомнишь, — хохотнула ведьма.

Барашек. Скорее бы она свое животное зарезала, да память ко мне вернулась. А потом уже буду решать, что делать и как быть.

— Можно вас спросить? — обратилась я к карге, когда та дожевала почти беззубым ртом кусок лепешки и выпила последнюю ложку супа, запрокинув плашку прямо себе в рот.

— Ну!

— Когда вы меня нашли, я была одна? Со мной никого не было?

— Никого. Совсем никого, — зачастила бабуля. — Ты упала в речку, она тебя подхватила и выкинула на берег. Тебе очень повезло — в тех местах крутые пороги больно. Беглянка что ль? Скрывалась от кого?

— Да, — вздохнула я. — Меня ведь казнить собирались за кражу золотой монеты. А потом я в приют попала и добрый падре приютил меня.

При слове “падре” ведьма скривилась.

— Тьфу, не поминай всуе это, меня мутить начинает…

— Простите, — жалостливо глянула я на колдунью. Видимо, ее такие падре не раз сжечь на костре обещали, так что не удивительно. — А потом мне опять пришлось сбежать… Только вот не помню почему.

Я вновь задумалась. У меня было такое впечатление, будто я хочу вспомнить, но что-то мне мешает. Заклятие — догадалась я! Она наслала на меня заклятие, чтобы я не смогла вспомнить что-то важное.

— Еще один вопрос к вам!

— Полно вопросов! — проворчала ведьма, вставая из-за стола и сдвигая пустые ложки и тарелки. — Иди мыть посуду, да дров в печь подбрось, лежат в углу.

— Я хотела спросить, зачем я вам? Скоро вы меня отпустите? — крикнула я вслед колдунье, но та только отмахнулась и вышла на улицу.

Мне не оставалось ничего другого делать, как начать мыть посуду, растапливать печь, мести, да убирать уголь. Со временем у меня созрела мысль, что ведьме я нужна в качестве рабыни — готовить, дрова рубать, помогать по хозяйству. Только вот мне с того какой прок? Нет, надо поскорее выбираться отсюда.

Так в делах прошел весь день и начало вечереть. Я постоянно следила за старухой и пыталась понять, что она делает, входя в сарай. Внутренним чутьем я догадывалась, что она не животных там проверяет и там есть что-то или кто-то важный для меня.

Но цепь мешала мне проверить, поэтому я старалась усыпить бдительность ведьмы как только могла — прилежно мыла, убирала, чистила, даже сама предложила сготовить ужин. Колдунья обрадованно согласилась на помощь и даже разрешила мне выйти во двор погулять, правда под ее неусыпным присмотром. Убедившись, что я не хочу сбегать, мы сели с ней ужинать, и я как бы невзначай сказала:

— Хорошо у вас тут на природе. Эко жилье, можно сказать.

— Словечки ты странные сыпешь, научила бы бабку уму-разуму, а? Тут у меня хорошо. Природа, животные, лес. Живи не хочу. И главное — людей нет!

— Это да! Это мне определенно нравится, — засмеялась я и старуха улыбнулась мне в ответ.

Может и не такая страшная она была. Люди сделали ее такой, а вообще она наивная, дремучая и обвести ее легко вокруг пальца. Да и глаза у нее добрые, синие, как у моей бабуси. А что, остаться тут, помогать ей и никакого Лохински. Лохински! Я вспомнила профессора и на меня нахлынула еще волна воспоминаний о том, что я должна выведать зачинщиков грабежей и мятежей против Людовика. А тут я еще опять вспомнила, что эта милая бабка сотворила с душой Анатоля. Не такая она уж и простая — лишь хочет такой казаться.

— Бабушка, — сказала я. — А вот вы как относитесь к Людовику?

— А ты пошто спрашиваешь? — подозрительно хмыкнула она.

— Да так. Я же из дальних краев прибыла. Собственными глазами увидела мятеж, очередное восстание, можно сказать, и спасло мне жизнь, когда меня собирались казнить.

При воспоминании о казни почему-то я опять что-то вспомнила на секунду, но тут же это воспоминание ускользнуло от меня.

— А что о нем думать. При людоеде этом церковь стала всех наших подряд сжигать. У меня ж родня была по женской линии — все наши ведьминские. И что ты думаешь? Всех пожгли, скотье! — она погрозила сухоньким кулачком куда-то в воздух. — Когда охоту на ведьм начали, я тогда сразу от людей ушла. Попортила им всех коров да ушла. Так они за мной отряд целый послали. Те явились и говорят: “именем Людовика, ты арестована”.

— А вы им что?

— А я им: “А пусть вас черт унесет!” — на этом месте ведьма расхохоталась страшным смехом, отчего у меня поползли мурашки, — налетела буря и действительно их унесла. Двое только здесь остались, за елки уцепились, но душу их все равно черти унесли, только тела пустые и сохранились.

Я поежилась — тот дед в приюте, Луиджи, он упоминал об отряде из которых только двое вернулись, да и то не в своем уме. Значит, все правда!

Ведьма тем временем продолжала подхихикивать, ела мясо голыми руками, отщипывая по куску и набивая им рот. После ужина мы улеглись спать. Не зря я устанавливала целый вечер с колдуньей близкие отношения. Вот где навыки коммуникации мои понадобились — Томка будет мной довольна! Зато теперь я ночевала в своей комнате без цепи и без заклятий. Я выжидала наверное целый час, пока не послышался храп ведьмы.

Осторожно вынырнув из своей комнаты и прокравшись в сени, я вышла на улицу. Отворить замок было тяжело — он был достаточно тугой, кроме того, открывался с визгом. Каждый раз, когда храп прекращался, я была уверена, что ведьма проснулась и сейчас выйдет, но каждый раз меня проносило.

Наконец, путь был свободен. Я решила бежать. Однако, нужно было все-таки заглянуть в сарай — любопытство все же терзало мою душу. Сарай не закрывался, но был подперт тяжелой деревяшкой, чтобы дверь не открывалась от ветра. Внутри было темно, и я остановилась у входа, привыкая к темени.

“Ммм”, - раздавалось мычание. Кажется, оно шло откуда-то сверху.

Когда глаза немного привыкли, и как только я смогла разглядеть очертания, то оторопела. Под потолком кто-то висел вниз головой. Красивый моложавый мужчина с голым торсом и в одних кальсонах. С удивлением я рассматривала его, но понятно было одно — видела я его в первый раз. Кто он и откуда тут взялся? В потьме я нашла какой-то чурбанок, взобралась на него и освободила рот мужчины от кляпа. Тот разразился целым ворохом проклятий.